Don't you dare

— Кто тебя научил так целоваться? — прошептал Енджун, скользя пальцами по щеке Субина, нависающего над ним и не перестающего вновь и вновь прижиматься к губам омеги. За последний час они успели только принять горизонтальное положение, сместившись прямо на пляжный песок и игнорируя тот факт, что он теперь был на всей одежде и в волосах. Изначально они лежали на терассе, но пол оказался слишком твердым, а уходить в бунгало не хотелось. Субин смог все-таки скормить Енджуну немного фруктов и один сендвич с огурцом, что было большой победой. Их освещал теперь мягкий свет небольшого фонарика с террасы, и все казалось особенно сказочным в этом теплом желтом свете. На сотню метров вокруг только шум океана, их дыхание и шепот. Только они вдвоем в целом мире, как в кино, которое так нравилось Субину. — Сам научился, — хмыкнул Субин, в который раз наклоняясь, чтобы поцеловать Енджуна в губы. Те уже успели покраснеть и распухнуть, но никто не жаловался и не планировал останавливаться. Он опирался на локоть руки, в ладони которой лежала голова Енджуна, а вторая рука скользила то по талии, то по бедру Енджуна, поглаживая его, но не переходя границ. — Какой самостоятельный, — промурлыкал Енджун, обнимая Субина за шею и не давая ему отстраниться, вновь целуя его, нежно скользя языком по кромке зубов и проникая вглубь чужого рта, встречаясь там с чужим языком и тихо постанывая от этого ощущения. Он на протяжение всего часа чувствовал легкое возбуждение, белье наверняка намокло, но благодаря блокаторам он еще не согнал сюда альф со всех окрестных деревень. Наверное, впервые в жизни он жалел о том, что Субин не мог почувствовать его запах. Это было что-то вроде хвастовства, записанного в биологическую программу, но сейчас Енджуну ужасно хотелось, чтобы Субин понюхал его. Чтобы коснулся носом и губами ароматической железы, чтобы вдохнул полной грудью его аромат и позволил обнюхать себя. Такая ерунда диктовалась природой, и как ни пытался Енджун менять свои настройки, в моменты возбуждения разум махал ручкой, оставляя одно животное, жаждущее диких штук вроде обнюхивания, вылизывания и меток. Хотя стоило отметить, что поцелуи с Субином ощущались совсем не так, как он… боялся? Ему не нравилось признавать это, но он думал, что физический контакт с бетой априори будет достаточно пресным и мягким. Да, Енджун не мог позволить собой командовать и не терпел грубости, но он нуждался в некоторой доле доминации, если говорить о физическом аспекте взаимоотношений. И ему казалось, что мягкий Субин не сможет дать этого ему, но нет, черт возьми, все оказалось совсем не так. Мягкий и комфортный в быту Субин, который уходил от конфликтов и сглаживал все острые углы, сейчас целовал его, как никто прежде. Словно Енджун уже принадлежал ему. А Енджун, всю жизнь отказывавшийся от идеи владения кем-то, готов был отдаться. — Я так хочу, чтобы ты меня понюхал, — тихо проговорил Енджун, ощущая стыд за собственные слова, но не в силах их сдержать. Он знал, как это может прозвучать, но все тело покрывалось мурашками от одной мысли о том, как Субин касается его железы за ухом. — Ты же с блокаторами, Енджун, — мягко напомнил Субин, которому отчаянно хотелось добавить «как и я». Он уже более или менее разобрался в том, почему Енджун так не любил альф, они много говорили о домашнем насилии и о масштабной проблеме доминации альф в обществе. Но что было делать Субину с этим всем, если он родился альфой и хотел быть с Енджуном? А он хотел, кажется. Все сложнее было отрицать свое притяжение, особенно теперь, после всех этих поцелуев, и он понятия не имел, как сможет жить дальше. Енджун четко дал понять одной фразой, что хочет, чтобы все случившееся здесь осталось здесь же, но Субин сильно сомневался, что ему это удастся. — Я знаю, это глупо, прости. — Нет, — тут же покачал головой Субин. — Не глупо. Это естественно. И я тоже хочу этого. И это была правда. Субину безумно хотелось ощутить запах Енджуна. Тот говорил, что пахнет не слишком по-омежьи, но Субин тоже пах не как типичный альфа. Его запах был достаточно теплым, смахивал на запах в булочной, правда без сладости. С нотками сандала и грейпфрута. Достаточно специфическое сочетание, но люди редко пахли как-то однозначно и чисто. Были исключения вроде Пак Чимина, айдола, у которого в роду не встречалось бет, он пах чистыми спелыми персиками без примесей. Но такое и правда случалось нечасто. Субин наклонился и нежно скользнул кончиком носа по шее Енджуна вверх, задевая мочку его уха и за ней, обдавая горячим дыханием ароматическую железу и глубоко втягивая воздух, пусть и без запаха на данный момент. Енджун прогнулся в пояснице, зажмурившись, и сжал пальцами рубашку на спине Субина. Черт возьми, даже такая искусственная стимуляция так заводила его, несмотря на блокаторы, а Субин… не реагировал? Неужели Енджун совсем не привлекал его в сексуальном плане? Если ему вообще не нравились омеги? Или только Енджун? Но ведь он сам поцеловал его? Он же хотел этого? Енджун умел накручивать себя за считанные минуты, вот и сейчас ощутил состояние, близкое к панике, и попытался взять себя в руки, быстро моргая. — Может, пойдем в дом? — предложил Енджун, пытаясь скрыть волнение в голосе, но безуспешно. — Что случилось? Замерз? — Немного. К тому же, неплохо было бы вымыть отовсюду песок, — со смешком добавил Енджун, вставая на ноги следом за Субином, который протянул ему руку. — Ты же… — начал было Субин, закусив губу. — Я сделал что-то не так? — Нет! Нет, я правда хочу в душ. Субин только кивнул, направляясь внутрь следом за Енджуном. Тот отправил Субина в душ первым, а сам пошел вторым. Он тщательно вымылся, нанес на тело все возможные бальзамы, а затем завис, глядя на свою шелковую пижаму. Что будет сейчас? Он выйдет, они как ни в чем не бывало разойдутся по спальням? Будут целоваться дальше, не продвигаясь дальше, как парочка подростков? Они займутся сексом? Или это не входило в перечень дозволенных на острове вольностей, который они сами составили, не озвучивая? Конечно, разумнее всего было бы задать эти вопросы Субину и поговорить с ним, как взрослые люди, но уже полчаса в голове Енджуна настойчиво билась мысль о том, что он может просто не привлекать Субина в таком плане. Пусть это глупо, но он привык к тому, что мужчины быстро переходят от поцелуев к делу. Неужели кто-то мог просто захотеть целоваться часами, как в шестнадцать? Неужели у Субина не вставал из-за этого? Потому что у Енджуна вставал, а задница мокла, но он как-то не решился проверять состояние члена его партнера. Господи, как тяжело. Когда Енджун вышел из ванной, Субин ждал его на кровати, листая новостную ленту на телефоне, но тут же отложил его на тумбочку, предварительно заблокировав. — Енджун, что не так? Я уже говорил, что читаю тебя достаточно просто. И я не всегда понимаю причины и следствия, но легко замечаю перемены в твоем настроении. Ты был таким расслабленным и мягким, а потом в тебе что-то щелкнуло. Что случилось? Ты пожалел о том, что случилось? — Нет, — Енджун покачал головой, проходя в комнату и забираясь на кровать рядом с Субином, облизывая губы. — Я подумал, что ты не двигаешься дальше, потому что я, возможно, не в твоем вкусе. — Что? — Субин вскинул брови. — Я не понимаю. — Ты просто целовал меня. Не лапал даже, не пытался прижаться или что еще. Ты просто целовал меня, как будто этого достаточно. — Но этого достаточно, — удивленно пробормотал Субин. — Не вообще, конечно, нет, но, во-первых, мы с тобой не обсудили статус происходящего и не сказать, чтобы ты был похож на того, кто хочет его обсуждать сейчас. Во-вторых, это был первый поцелуй, и мне кажется, что было бы неправильно приставать к тебе сразу после него? Для этого нужно время, разве нет? Я бы хотел, чтобы тебе было комфортно в моем присутствии, если бы это случилось. То есть если бы это было что-то большее, я бы хотел, чтобы у нас обоих было время привыкнуть ко всем прикосновениям, прежде чем мы избавимся от одежды и все такое. Субин чувствовал себя теперь полным идиотом, и на него вновь накатила привычная нерешительность. Он играет роль беты, но его поведение, кажется, и правда не тянет на альфу. Он разочарование, как и говорил его отец. Енджун хотел не этого. Никто этого не захочет, если уж на то пошло. Он смог решительно поцеловать Енджуна, а дальше что? Конечно, он хотел его! Первый поцелуй прошил его током, и он передумал обо всех своих престарелых родственниках, только бы не начать тереться о Енджуна, но, кажется, это не то, что было нужно. Еще и узел, черт возьми. Да, обычно тот возникал в течку, а блокаторы Енджуна делали его почти бесполым существом с точки зрения природы сейчас, но у Субина так давно никого не было, что он бы не сильно удивился, наберись у него узел. А вот Енджун бы чертовски сильно удивился! — Ты идеален, — раздался голос Енджуна, вырывающий Субина из пучины самокопания. — Что? Енджун скользнул двумя руками на щеки Субина, легко перекинув ногу через его бедра и седлая парня. — Говорю, что ты идеален. Я не могу поверить, если честно, что нечто подобное вообще можно услышать от человека, к тому же не омеги. Это то, что хочет услышать каждый, наверное. И я сам настолько отравлен этим мерзким обществом, что забыл о том, как это должно происходить. Я так привык, что альфы хотели затащить меня в постель, не спрашивая, как меня зовут, что такое отношение показалось мне диким. Я должен попросить у тебя прощения, — прошептал Енджун, наклоняясь к Субину и скользя губами по его шее вверх, покрывая ее поцелуями и добираясь до губ. Тот и не думал возражать, тут же отвечая на поцелуй и кладя руки на талию Енджуна. — Но я хочу уточнить, Енджун, что дело вовсе не в желании. То есть не в его отсутствии. Я хочу, конечно я хочу. Я живой человек, а ты очень привлекательный. — Правда? — игриво уточнил Енджун. — Боже, ты такой чудесный. Ни один альфа не задумался бы над такими вещами, я уверен. — А если задумался бы? Ты был бы с таким альфой? — спросил Субин, продолжая гладить спину Енджуна. — Не был бы. — Я серьезно, Енджун, если бы ты встретил такого человека. Заботливого, доброго, внимательного и того, с кем тебе было бы комфортно, как со мной, но альфу. Ты бы стал с ним парой? Завел бы детей? — Что за викторина? — нахмурился Енджун, но не убрал пока руки с плеч Субина. — Ты не хочешь отвечать или не знаешь ответа? — Боже… просто мне кажется, что тебя обидит любой ответ, вот и все. — Не обидит, Енджун, ты же знаешь, что обиды – не про меня. — Наверное? Наверное стал бы? Я не знаю. Я не встречал таких альф, в каждом всегда было больше дерьма, чем хорошего. Я никогда не влюблялся, потому и не думал о семье и детях. Но какая разница, какой у человека сабгендер? — Ты знаешь, какая, — спокойно ответил Субин, выдыхая внутри себя с облегчением. Во всяком случае, Енджун больше не был так категоричен. И если он однажды простит ему ложь, они могли бы попробовать, правда? — Вся эта животная ерунда. — Вся эта ерунда достаточно важна. — Но ты же живешь без нее? — Но ты и не хочешь со мной отношений, — парировал Субин. — Что? Субин, я не не хочу отношений с тобой. Я просто не хочу отношений. И поэтому я так волнуюсь о том, что мы сделали. — Волнуешься или жалеешь? Мы взрослые люди, Енджун, нет ничего плохого в поцелуях. — В поцелуях – нет. Но были ли это просто поцелуи? Я должен признать, что меня тянет к тебе. — Меня тоже, — Субин прикрыл глаза. — Но нам не стоит становиться парой. Эти слова дались тяжело, но он знал, что так будет лучше. Енджун должен узнать его сабгендер сначала. И Субин должен начать из себя хоть что-то представлять, прежде чем сможет стать его парой. Он не сможет получать зарплату от своего парня, очевидно. Значит, нужно забыть о пекарне и найти работу. Но какую? Он никогда не сможет получать и десятую долю того, что получает Енджун. Он не может быть просто «парнем Чхве Енджуна», потому что сам Енджун тогда не будет его уважать. Легко ощущать притяжение к кому-то милому, кто всегда рядом и понимает тебя. Но отношения, настоящие отношения альфы и омеги – это о другом. О том, чего Субин не может ему дать. Он не согласится жить за счет Енджуна, но и сам ничего не может ему предложить. Енджун не будет с ним не потому, что он бета. Не потому, что врал об этом. Но потому, что он недостаточно хороший альфа для него. Пусть лучше все так и останется, чем Енджун скажет ему, что он настоящее разочарование. Куда проще быть потрясающим бетой, чем неполноценным альфой, которым он и являлся. — Конечно, — ровно ответил Енджун, не позволяя ни одному мускулу дрогнуть на его лице. Его отвергли. Как всегда. За ним могли бегать десятки разных уродов, но тот первый человек, в кого он влюбился, не мог полюбить его в ответ. Субин заслуживает кого-то намного лучше, чем Енджун с его отвратительным характером, недостаточно привлекательной, как для омеги, внешностью, с его ворохом психологических проблем. Никто не хочет грести чужое дерьмо. Не Субин. Солнечный, добрый, идеальный Субин. Енджуну было плевать и на сабгендер, и на положение в обществе, которое никогда не играло никакой роли, ведь он сам был простым человеком. Ребенком, который провел часть детства в интернате, без изысков и даже без достаточного внимания от родных. Все, чего ему хотелось, – любить и быть любимым. Но ему по жизни, видимо, предстоит только любить. Тех, кто не будет любить его в ответ. Субин оставит его вслед за родителями, которые не нашли ему места в своей жизни. Но видит бог, Енджун хороший актер, он получает деньги за то, что торгует лицом и телом, пусть и не в столь прозаичном смысле, как обычно используют это выражение. И пока Субин остается рядом хоть на каких-то условиях, Енджун будет делать вид, что все хорошо. Если это позволит ему еще некоторое время оставаться ночами в объятиях, пусть будет так. — Я уже сказал: что происходит в Вегасе, остается в Вегасе, Субин. Ничего между нами не изменится, — тихо добавляет он, касаясь носом носа Субина и прикрывая глаза от сдавливающей боли внутри. — Но мы все еще в Вегасе, верно? — осторожно уточняет Субин, поднимая голову и прижимаясь губами к губам Енджуна, в следующую секунду опрокидывая парня на кровать и нависая над ним, жадно и глубоко целуя, вкладывая в ласку все, что не мог озвучить, и через пару минут прижимаясь бедрами к чужим бедрам, давая почувствовать, насколько, на самом деле, Енджун его заводит.