Енджун никогда в жизни не был так счастлив, как рядом с Субином. Смеялись ли они над какой-то ерундой или просто молчали, соприкасаясь плечами, – ему было уютно и хорошо. Они идеально совпадали в сексе, потому что Субин был бесконечно внимательным, нежным и заботливым, но также и страстным. Теперь Енджун получил ответы на многие свои вопросы: вроде того, почему же Субин был таким горячим, не в пример другим бетам, о которых Енджун слышал.
К сожалению, как бы хорошо им ни было, к концу течки гормоны ослабевали, уже не так сильно били в голову, и мысли обо всем случившемся все сильнее угнетали. С одной стороны, Енджун действительно был рад узнать сабгендер Субина, ведь это все упрощало. С другой стороны, не так-то просто было отпустить ситуацию с этими долгими неделями лжи. Пусть Субин ни разу не сказал ему этого прямо, но он увиливал от ответов и позволял Енджуну заблуждаться. Даже если это было для их общего блага, даже если он мог это оправдать, неприятный осадок никуда не девался. И Субин, наверняка, чувствовал это. Субин чувствовал его, как никто прежде. Но Субин, со всем своим спокойствием и умением убедить Енджуна, был все еще ужасно неуверенным в себе. Он мало что рассказывал о своей семье, но информация, полученная за эти дни течки, в редкие паузы между ласками, говорила Енджуну о том, что Субин чувствует себя недостаточно хорошим по всем параметрам. Как и Енджун. Они нашли друг друга, что уж тут говорить. Их проблемы образовались по разным причинам и имели несколько разный выход наружу, но внутри у них было одно зерно. И одному, и другому в глубине души казалось, что они не заслуживают этой любви. Но если Субин смог показать Енджуну, что любит его, то у Енджуна с выражением чувств было все несколько (значительно) хуже, а новая обида не помогала в этом. У Субина все-таки были родители и брат. Пусть с недопониманием и обидами, но они чувствовали тепло друг к другу. Субин любил Кая, нянчил его в детстве и заботился сейчас, а младший платил ему тем же. Енджун, в свою очередь, в какой-то момент остался совсем один в целом мире и вынужден был научиться держать все глубоко в себе, закрывшись в панцирь, чтобы не быть уязвимым. И Енджун чувствовал в себе готовность изменить это. Начать говорить о любви. О чувствах. И демонстрировать ее. До этого он малое делал для Субина, в основном позволяя ему любить и заботиться, но теперь настал его черед показать альфе свои чувства и доказать, что он заслуживает любви и всего лучшего в этом мире. Даже если этот засранец скрывал от него свой сабгендер.
Енджун уже вечером ощущал, что течка почти закончилась, а утром открыл глаза уже будучи самим собой. Его задница, храни ее господь, ничем о себе не напоминала, его не бросало в жар, и не было мучительного желания тереться о Субина круглые сутки, приводя к сексу на всех поверхностях квартиры. Енджун сонно улыбнулся, вспоминая, как буквально вчера утром они занялись этим прямо на кухонном столе. Кто сказал, что конец течки означает конец сексуальной жизни, верно? Они вполне могут повторить это и сейчас.
Могли бы. Если бы только в комнате не было пусто и тихо, а на соседней подушке вместо Субина лежал конверт.
— Ну нет, — пробормотал Енджун вслух, в одну секунду просыпаясь и садясь на кровати. Он так ничего и не надел перед сном, так что сейчас чувствовал себя странновато, будучи полностью голым. В одиночестве. — Надеюсь, там записка о том, что ты ушел за булочками, иначе ты об этом пожалеешь, — проворчал Енджун, открывая конверт и раскладывая бумажку.
Енджун. Господи, оказывается, начать это было сложнее, чем я думал. Хотел несколько раз зачеркивать разные обращения, но это выглядело бы глупо. Прошу тебя, не впадай в истерику прямо сейчас и прочти, что я хочу сказать тебе.
— Нет, Субин. Я не буду это читать, что бы это ни было, — внутри Енджуна поднималась паника, но и отложить листок он просто не мог.
Письмо выйдет достаточно сумбурным, ведь я пишу его на кухне, пока ты спишь в спальне, ни о чем не подозревая, и я ужасно боюсь, что ты проснешься и придешь сюда. Если я увижу тебя сейчас, я просто разорву его и выброшу, но, возможно, еще долго буду жалеть об этом. Мне нужно уйти. Я не прощаюсь, правда. Мне просто нужно немного времени, чтобы стать тем, кого ты заслуживаешь. И, что еще важнее, кто заслуживает тебя. Ты самый удивительный человек из всех, кого я встречал. И я полюбил тебя всем сердцем. Но я знаю, что если я не возьму эту паузу сейчас, то совсем скоро я возненавижу себя. И, что еще хуже, ты возненавидишь меня. Мне жаль, что я трус. Я не мог признаться тебе в том, что я альфа. Сейчас так малодушно оставляю тебя с этой бумажкой, не в силах выдержать твой взгляд. Но именно поэтому я ухожу. Чтобы вернуться лучшим человеком.
— Я прибью тебя, Чхве Субин, — пробормотал Енджун, сжимая зубы и продолжая чтение.
Не отрицай: разница между нами налицо. Ты известный, богатый, красивый и умный. В твои двадцать пять лет у тебя есть имя, жилье, бизнес, планы на будущее. У меня нет ничего. Ровным счетом. Диплом в университете, который я не хотел заканчивать, пустые мечты и огромная любовь к тебе. Но жизнь такова, что любви порой бывает недостаточно. Знаю, что ты сейчас злишься и ненавидишь меня, но отодвинь на минуту эмоции и подумай, каким будет наше завтра. Я не смогу больше работать на тебя, это очевидно. Разумеется, я могу найти работу на пару сотен тысяч вон, но что мне это даст? Я и дальше буду жить с родителями, копить на кондитерскую посыпку и цветы для тебя? Водить тебя в парк есть булочки? Готовить тебе на твоей же кухне? Или жить с тобой, за твой счет, и быть никем, твоим домашним питомцем? Как скоро ты почувствуешь отвращение ко мне? Я знаю, что ты любишь меня тоже. Но полюбить близкого друга, ощутить притяжение и желание – не равно полюбить мужчину и связать с ним жизнь. Нет, Енджун, я не хочу стать лучше тебя. Для меня никто никогда не будет лучше тебя. Не хочу стать богаче, не смогу стать умнее, не хочу конкурировать с твоим успехом. Я лишь хочу тоже начать чего-то стоить. И когда это случится, я вернусь. Не прошу меня ждать, ни в коем случае. Но когда я приду, я добьюсь тебя, где бы и с кем бы ты ни был, я приду и докажу тебе, что я – тот, кто тебе нужен. Пожалуйста, пойми меня сейчас. Поставь себя на мое место и знай, что если бы я видел иной выход, я не оставил бы тебя и на минуту. Я люблю тебя, Енджун. Больше всего на свете.
Навеки твой, Субин.
Енджун отложил письмо, чувствуя себя растерянным и опустошенным. Еще пару минут назад ему хотелось кричать и бить посуду, но сейчас он чувствовал себя оставленным ребенком. Субин доказал ему, как сильно любит, и ушел. Енджуна нельзя было оставлять. Ни при каких условиях. Не после того, как с ним это уже проделали в детстве.
Но Енджун знал: если прямо сейчас он позволит себе это, он опустится на самое дно, впадет в депрессию и разрушит если не жизнь, то все, к чему он шел с психотерапевтом. И пусть сам он пока еще не обладал навыками достаточного уровня, терапия научила его главному: вовремя просить о помощи. Взяв в руки телефон, он набрал номер приемной своего врача, прикрывая глаза и опуская голову на подушку, что так сильно пахла их с Субином общим запахом.
***
— Я должен похвалить тебя, Енджун. Ты пришел ко мне, вместо того, чтобы действовать по привычной схеме с алкоголем.
— Спасибо, — кивнул Енджун, натягивая рукава свитера на пальцы и пытаясь перестать хлюпать носом. Первые двадцать минут приема он просто ревел, обнимая подушку с кушетки и перемежая всхлипы редкими репликами вроде «идиот, придурок, я так тебя люблю».
— Но также я хочу, как врач, попросить тебя вначале посетить своего врача, прежде чем вернуться к приему блокаторов. При всем уважении к чувству влюбленности и альфа-феромонам, мне кажется, тебе стоит посетить его и удостовериться, что ты здоров и преждевременная течка не была симптомом чего-то.
— Да, господин Чон, я уже записался на осмотр на завтра. Это будет дополнительным стимулом для меня не напиться сегодня и не уйти в отрыв.
— Ты молодец. Я очень рад видеть, как ты заботишься о себе.
— Благодаря вам. И благодаря Субину. Он первый человек, после дедушки, кто так холил меня и лелеял. Словно я – самое дорогое в его жизни.
— Уверен, так и есть.
— Но почему он меня оставил?! — взвыл Енджун, отбрасывая подушку в стену, но тут же вставая за ней, извинившись. Контролировать приступы ярости все еще было не так просто.
— Он написал тебе обо всем в письме, и ты это знаешь. Более того, он наверняка напуган и смущен вскрывшейся правдой. Думаю, в глубине души он боялся, что ты не примешь его. Что течка закончится, и утром ты скажешь ему проваливать. Он просто предупредил удар. Не думаю, что он делал это все осознанно, но его поведение очень умно. Он дает тебе время остыть каждый раз и прийти к чему-то самостоятельно. Не давит на тебя, не вступает в конфликт.
— Не могу с вами поспорить, он умен. И хорошо меня чувствует. Я хочу вцепиться ему в лицо, — пробурчал Енджун, прикрывая глаза. — Но если серьезно, то я знаю, что виноват тоже. Он признался мне в любви, а я отшутился. За все это время с ним он дал мне столько нежности и любви, а я то шутливо оскорблял его, то игнорировал. Мне столько раз хотелось кричать о чувствах, но я молчал. И хотя я знаю, что Субин понимает меня и без слов, я также знаю, что он, как и все, нуждается в этих словах. Никто в должной мере не говорил ему, какой он замечательный. Я помогал ему, но недостаточно. Я должен сказать ему, как сильно я люблю его, как ценю и как уважаю. Как восхищаюсь всем, что он делает. И что я бы хотел есть с ним булочки в парке до глубокой старости, пока на качелях играли бы наши дети, а после – дети наших детей.
— Тогда вопрос «что делать», можно считать закрытым? Мне кажется, ты уже ответил на него сам, — мягко проговорил психотерапевт. — Субин правда достаточно нерешителен, и ему еще нужно время на то, чтобы изменить это и поверить в себя. На то, чтобы понять, что ты тоже любишь его. Его самого. И что все остальное можно легко решить, если вы будете вместе.
— Вы считаете, это не будет давлением? Если я сейчас начну искать его? Он не отвечает на звонки и сообщения, и даже Кай не знает, где он. Он словно растворился. Но я бы не хотел поднимать на уши половину города и объявлять масштабные поиски. Может быть, ему нужно время?
— Тебе виднее, Енджун, я никогда не встречал его. Вспомни, как он вел себя в других ситуациях?
— Он пришел ко мне, когда я попытался уволить его, добился разговора и смог переубедить меня. Он не из тех, кто пускает вещи на самотек. Если это касалось меня, во всяком случае. Наверное, и я не должен. Не хочу, чтобы он хоть один день думал, что не нужен мне. Я должен найти его. Спасибо, господин Чон.
Енджун вскочил на ноги, прощаясь с психотерапевтом, и направился к выходу, на ходу набирая номер Бомгю.
— Начнем с того, что я все знаю, мелкая зараза, — начал было Енджун, но чуть мягче добавил сразу же: — Но не волнуйся, я не планирую тебя убивать.
— Течка закончилась? — раздался голос Бомгю. — Я могу составлять расписание заново?
— Вроде того, но не спеши слишком сильно. Я со старым водителем, заеду за тобой через полчаса, и поедем ко мне. Мне нужна твоя помощь.
Через час они с Бомгю вместе приехали к дому Енджуна, и тот удивленно уставился на корзину цветов у своей входной двери.
— Ты собираешься рассказать, что произошло? — поинтересовался Бомгю, стараясь не принюхиваться к букету. В последнее время его подозрительно подташнивало от резких запахов, но он предпочитал игнорировать это. — От кого цветы?
Енджун присел перед букетом и взял в руки записку. Там было лишь нарисованное сердечко, но Енджун не спутал бы его ни с чем, потому что Субин постоянно оставлял ему такие. То возле завтрака, то в уголке зеркала в ванне. Таким образом тот показывал, что даже уйдя сейчас, он оставался рядом? Или просто пытался потратить деньги, что получил за первый месяц работы на Енджуна. Или говорил о том, что в их отношениях начинается новый период, где они больше не начальник и подчиненный и даже больше, чем друзья? У Субина не было возможности ухаживать за Енджуном как альфа за омегой, и он, вероятно, решил заняться этим теперь.
— Упрямый дурак, — пробормотал Енджун, прижимая к себе корзину с цветами и входя в квартиру с глуповатой улыбкой. Несмотря ни на что, даже находясь черт знает где, Субин делал его счастливым.
