Соблазнитель

• 29.08. – 31.08. Воскресенье – Вторник • Чанбин созванивается с Чаном на следующий же день, как и планировал, и голос на другом конце ему не нравится совершенно. Обычно Чан, даже будучи загруженным учëбой, остаётся бодрячком, но сейчас звучит как-то измученно. Со сбит с толку, не зная, что так повлияло на его друга – выход из зоны комфорта или же просто усталость. Чан убеждает, что дело в последнем, и Чанбин верит ему (почти). В любом случае, утро воскресенья – не самое подходящее время заваливать его вопросами, и Со решает, что поговорит с ним завтра в университете. О многом нужно поделиться, но в данный момент Чан не похож на того, кто в состоянии выслушивать кого-либо. Лучше оставить его в покое. По-настоящему Чанбин начинает переживать, когда на следующий день Чан не приходит в университет. Он немедленно звонит ему после первой же пары. "Я правда в порядке, просто немного замотался дома", – отвечает Чан на все расспросы Чанбина, который находит это странным. На его памяти старший пропустил занятия всего пару раз, ведь он слишком прилежен и ответственнен. – Я приеду сегодня. – Чан на это лишь отмахивается, легонько посмеиваясь в своей привычной манере: – Ты мне не веришь? Я в полном порядке, завтра приду. Не утруждайся. И Чанбин жалеет, что послушался Чана и не поехал к нему в понедельник, потому что во вторник он тоже отсутствует. Поэтому, бросив всё, Со несётся прямиком к нему домой. Дверь открывает не Чан, как ожидалось, а его отец. Иногда по выходным они втроём – Чанбин вместе с Чаном и мистером Баном – любят позависать в качалке, но сегодня будний день, и тот факт, что мистер Бан не на работе, удивляет Со. – Ты бежал? – заметив тяжёлое дыхание Чанбина, обеспокоенно интересуется мужчина, пропуская его в дом. – Давно не бегаю, вот и решил. – на это мистер Бан понимающе кивает: – Пойду проведаю Чана. Сообщу ему, что ты пришёл. Чанбина прошибает холодный пот, а взгляд невольно цепляется за упаковку лекарств в руке мужчины. – Что с ним? – Ему нездоровится. Мне пришлось взять отгул на несколько дней, чтобы присмотреть за ним. Со понимает, что плохое предчувствие его не подвело. – Почему он мне ничего не сказал? – Наверное, просто не хотел тебя тревожить, – мужчина мягко улыбается, обнажая ямочки на щеках. Точь-в-точь, как у Чана. – Ставь чайник, я скоро буду. – Давайте я сам? – Чанбин выхватывает из руки мистера Бана лекарства, а тот лишь пожимает плечами: – Как хочешь. Чанбин тихо стучится в дверь, прежде чем осторожно приоткрыть её. – Чан-а, к тебе можно? В ответ лишь тишина и неровное сопение. Чан обнаруживается дремлющим, свернувшись калачиком в ворохе одеял. Со подходит ближе, садясь на самый краешек кровати. И без того белоснежная кожа Чана сейчас чуть ли не просвечивается из-за бледности, и Чанбину больно видеть его таким. Бан хмурится во сне, ресницы беспокойно трепещут. Выражение лица говорит о том, что ему снится что-то нехорошее, поэтому Со успокаивающе поглаживает его по спутанным белым кудрям. В этот момент Чан распахивает глаза. – Бини? – произносит одними лишь губами, и Чанбин тут же берёт горячую ладонь в свою. – Почему ты соврал мне? Почему сказал, что в порядке? Болезненная улыбка на бледных губах служит ответом на все вопросы, но Чанбина это совсем не устраивает. Продолжая ворчать, он выдавливает жаропонижающую капсулу на ладонь друга, и тот приподнимается в локтях. Со хватает его за плечо, чтобы помочь, и кофта под пальцами съезжает в сторону, обнажая... огромное уродливое пятно на ключице. – Это... это что такое? – не веря своим глазам, шокированный Чанбин протягивает руку, чтобы разглядеть получше, но Чан резко натягивает кофту обратно. – Ничего, – тихо шепчет он. – Просто ударился. – Ты думаешь, я не могу отличить удар от укуса? – Чанбин бесцеремонно оттягивает ворот, несмотря на сопротивление старшего, и утверждается в своих догадках – на ключице отчëтливо видны следы от чьих-то зубов и множество мелких кровоподтëков. Явно не желая говорить на эту тему, Чан втягивает голову в плечи, поджимая губы. Чанбин понимает, что выбрал не ту тактику, ведь такой напористостью он только отпугнëт Чана. Почему-то вспоминается речь ненавистного Минхо, произнесëнная им прямо перед тем, как Со решил его утопить: "А что, если он сейчас с кем-нибудь трахается?.. Твой друг давно не ребёнок, справится без твоей опеки..." И только сейчас эти слова приобретают смысл, отчего Со аккуратно берёт старшего за руку, боясь быть слишком резким: – Чан-а... у тебя был секс? – Бан поднимает на него напуганные глаза с застывшими в них слезами. К Со неожиданно приходит осознание, насколько странно спрашивать о подобном у практически двадцатитрëхлетнего парня, но перед ним сидит Чан, его лучший друг, и он обязан знать. – Ответь мне, пожалуйста. – Н-нет, не был. – Чан нервно мотает головой в подтверждение своих слов. – Тогда что случилось? Ты можешь рассказать мне. – Чанбин старается донести, что он здесь, рядом, не даст в обиду, в любом случае будет на его стороне. Это всегда работало, ведь они делились друг с другом обо всём на свете. По тому, как Чан отводит взгляд, теребит пальцами края кофты и кусает свои пересохшие губы, очевидно, что ему, как минимум, неприятен этот разговор, и Чанбину ничего не остаётся, кроме как начать гадать вслух: – Скажи мне, к тебе прикасались против твоей воли? – и сразу попадает в точку – Чан кивает. Слеза всё же скатывается по его щеке. Злость закипает в Чанбине со стремительной скоростью, он уже мысленно разделывает на части обидчика друга. – Кто? – Ты наверняка его не знаешь. – Бан шмыгает носом, стирая с лица влагу. – Я его всё равно найду, лучше скажи сразу. – Чанбин сам не замечает, как его голос становится угрожающим. По своей натуре он человек спокойный и сохраняет холодный ум даже в самых сложных ситуациях, но сейчас, когда проблема коснулась непосредственно Чана, Со движет только ярость. – Я, честно, не знаю, кто это был, я помню только голос... взрослого мужчины... и маску, – обессиленно выдыхает старший, закрывая лицо ладонями. Чанбин невольно сжимает кулаки, терпение потихоньку иссякает. Тот факт, что ублюдок, посмевший сотворить такое с Чаном, спокойно ходит по земле, душит его изнутри. Всё-таки придётся поставить на уши весь университет, чтобы найти его, но старший дополняет, заходясь в тихих рыданиях: – Дэдпул. Он был в маске Дэдпула. * * * С Феликсом Ли Чанбина связывает один тесный круг общения и общий лучший друг, по этой причине они неплохо сдружились, но кто бы мог подумать, что судьба рассорит их подобным образом? Чанбин искренне не понимает, почему Феликс полез к Чану, ведь прежде он никогда не обращал внимания на таких, как он – помешанных на учёбе тихонь. Почему из всех он выбрал именно Бана, с которым волей-неволей сталкивался почти каждый день, но доселе не проявлял никакого интереса? Неужели ему было мало всех тех, кто выстраивался в очереди, чтобы запрыгнуть к нему в постель? В любом случае, всё это уже неважно, потому что Чанбин настроен переломать ему все конечности... Сейчас время большого перерыва, и Со знает, где Феликс со своей компанией может находиться, поэтому прямиком поднимается на крышу здания университета. И в самом деле: часть основной компашки здесь, как обычно, парни дурачатся, совершенно ни о чём не подозревая. – Что привело сюда самого Свинолика? – первым его замечает Минхо. Тонкий голос пропитан ядом, а наглое лицо просит хорошего леща, но Чанбин здесь не для очередных препирательств. И почему этот парень, чëрт бы его побрал, настырным котом путается под ногами в самый неподходящий момент? – Вижу, Свинолик не в настроении, – Минхо продолжает тикать на нервы, подходя ближе. – Пойду-ка лучше проверю, где затерялись Сынмини и Хëни. А то скинешь ещё с крыши, как в тот раз в бассейн. – последнее он произносит полушёпотом и скрывается из виду. И правильно, пусть уходит, ведь Чанбин сейчас за себя не отвечает. – О, Бини-хëн, ты как раз к хавчику! – Хан, расслабленно поедающий чипсы на потрëпанном диванчике, который они ещё на первом курсе притащили сюда втайне от администрации универа, машет Чанбину, но тот не смотрит на него, потому что взгляд цепляется за Феликса. Тот стоит почти у самого края крыши и, о чëм-то задумавшись, курит. Успевшая было утихомириться ярость вновь закипает в нём с новой силой, и Со уже не контролирует свои действия. Под недоумевающий взгляд Джисона он несëтся к Ли через всю площадку и, оттянув его от края за шиворот, без предупреждения заезжает кулаком по смазливому лицу. Феликс отшатывается назад, роняя недокуренную сигарету из ослабевших пальцев. Он стирает с ещё не до конца зажившей губы тёплую алую жидкость и пару мгновений расфокусированно смотрит то на Чанбина, то на собственную ладонь, будто пытаясь понять, чего от него хотят. – Как ты посмел его тронуть, сукин сын! – шипит Со сквозь зубы и, не давая Ли опомниться, набрасывается на него снова, нанося ещё два удара. Феликс, наконец, берёт себя в руки и, уклонившись от кулака, бьёт старшего под дых. Воспользовавшись его слабостью, он, как одичавший кот, валит Со на землю, но спустя пару минут борьбы на холодном бетоне, становится ясно одно: их силы далеко не равны. Схватив Ли за плечи, Чанбин резко переворачивает их обоих, нависая сверху. Чëткими ударами по чужому лицу он вымещает всю свою злость. – Бро, какого хуя?! – напуганный Джисон подлетает к ним, пытаясь оттащить старшего, но тот отмахивается от него, как от назойливой мухи. Чанбин будто не в себе, а в голове одна-единственная мысль – уничтожить Феликса Ли. Последний уже на грани потери сознания, оставив попытки сопротивления и издавая тихие стоны боли. – Какого чёрта здесь происходит? – знакомый голос заставляет вынырнуть из тумана, а когда чьи-то сильные руки обхватывают Чанбина поперëк талии, он окончательно приходит в себя. – Ты что, убить его собрался?! – Минхо срывается на крик, с силой оттаскивая его от еле дышащего Феликса, чьë лицо, походящее на кровавое месиво, сливается с цветом волос. Подошедший Сынмин вместе с Джисоном помогают Ли подняться на ноги, а Хëнджина словно пригвоздили к месту – увиденная картина повергает его в шок. – Тебе повезло, что Чан тебя не знает, ублюдок! – у Чанбина онемели ладони, но сейчас абсолютно не до этого. – Значит, познакомимся. – Феликс упрямо ухмыляется сквозь боль, позволяя обеспокоенному Хану стирать кровь со своего лица рукавом белоснежной рубашки. – Отпусти меня, блять! – Чанбин всячески вырывается из рук Минхо, но хватка старшего слишком мощная. – А знаешь, хён, – в Феликса будто вдохнули вторую жизнь – по сумасшедшей улыбке на губах и не скажешь, что минутами ранее он подвергался жестокому избиению. – Хорошенький у тебя друг, и задница у него что надо. Меня даже возбуждает его дерзость. – Заткни свой ëбаный рот! – Чанбин срывает голос и, кое-как развернувшись в кольце рук Минхо, остервенело бьëт его в грудь. Ли шепчет, чтобы Со не обращал внимания на Феликса и его выкидоны, но безрезультатно. – Не знаю, понравится ли тебе это или разочарует, – между тем, продолжает Ли-младший, а лица парней с каждым его словом вытягиваются в изумлении. Они, конечно, знали, что он тот ещё мерзавец, но такого никто не мог себе представить. – Его тело так ярко реагировало на все мои действия, что я до сих пор под сильным впечатлением. И я был бы совсем не против повторить. – Феликс, заткнись, – сурово отчеканивает Минхо, уже уставший сдерживать агрессию Чанбина, отчего прикрикивает и на него: – Ты успокоишься или мне связать тебя, Со Чанбин?! По самодовольной усмешке, играющей на окровавленных губах Феликса, можно понять, что он уже всё сказал. – Я тебя предупредил, Феликс, – переведя дух, Со поворачивается к младшему, с которым его отныне ничего не связывает. Он может поклясться чем угодно, что видит нечто демоническое на самом дне его тёмных глаз. – Только посмей не то, что подойти, а просто подышать в его сторону, клянусь, я собственноручно оторву твой член и запихну тебе его в глотку. На это Феликс ничего не отвечает, лишь достаёт из кармана джинсов пачку сигарет и закуривает. Сынмин, не обронивший ни слова за всё время, обречëнно вздыхает и, потерев ладонями лицо, уходит прочь. – Так, я сейчас окончательно свихнусь, пойдëм. – Минхо, который испытал за эти несколько минут слишком много стресса, как, впрочем, и все здесь, настойчиво уводит сопротивляющегося Чанбина в сторону лестницы. Как только они скрываются из виду, Хан подбегает к Феликсу, заключая его в крепкие объятия. Тот легко приобнимает его в ответ одной рукой, погружаясь глубоко в свои мысли. И все упустили тот момент, когда ушёл Хëнджин. О том, что он был здесь, свидетельствует лишь пакет, тихо шуршащий на бетоне с так и не съеденным обедом.