Соблазнитель

・17.09. Пятница・ Сеульский национальный университет известен тем, что каждый год в середине сентября проводит форум по сбору мусора, но принять в нём участие желают, к сожалению, далеко не все. Наша знаменитая пятëрка лучших друзей, собственно, не стала исключением. Как в старые-добрые времена, они собрались на крыше универа, облюбовав потрëпанный диванчик и просто валяя дурака. Спешить совершенно некуда – завтра всё равно выходной. За эти пару дней появилось чувство, будто Хëнджин вовсе и не отдалялся. Атмосфера потихоньку вернулась к той, что была раньше, и, честно говоря, все без исключения рады такому раскладу. – Чудесный день для благого дела! – Хван слишком воодушевлëн и активен для того, кто отсидел на двух парах в отличие от того же Джисона, который выглядит крайне вымотанным. Новый препод по физре заставил попотеть столько, сколько он не потел с самого первого курса. – Надеюсь, в провинции будет тепло, как в Сеуле. – Хëнджина все знают по его отзывчивости к подобного рода форумам. За два года обучения мимо него не прошло ни одно такое мероприятие – всегда и везде он в числе первых добровольцев. Преподы, естественно, в восторге от его энтузиазма, в то время как студенты искренне не понимают для чего ему это. И только самые близкие в курсе миролюбия и трепетного отношения Хëнджина к окружающей среде. – Господи, ты своим ебучим форумом мне все уши прожужжал! – Хан театрально возводит глаза к небу, закидывая ноги на Минхо, сидящего рядом. Старший легонько бьёт его по бедру, но позволяет эту маленькую шалость. – Зато это жирный плюс в зачëтку! – деловито констатирует Хван. – Да нахуй кому сдались эти плюсы? – Джисону уж точно можно не беспокоиться о своём будущем, что, впрочем, тут же не стесняется подчеркнуть Хëнджин: – Ну да, я бы тоже не парился с деньжищами твоих родителей. – Учитывая то, с каким кайфом ты собираешь чужой мусор, вряд ли тебе нужны деньги. Дойдëшь до того, что начнёшь находить что-то для себя. А там и забомжуешь... – Джисон явно в настроении "пофилософствовать" сегодня, за что Минхо противно щипает его за икру, ведь сказанное вроде как должно ранить Хëнджина, но, удивительно, вызывает только смех. – На бомжа, пожалуй, похож тут только ты. – бормочет под нос Сынмин, как неожиданно все начинают смеяться. Даже Феликс, молчавший до этого, роняет сигарету, прыская в кулак. Дело не в том, что шутка супер смешная, а в самом выражении лица Кима – осуждающее и максимально серьёзное. – Йа! Ким Сынмин! – Хан сам не может сдержать смешка, запуская в друга пустой банкой из-под энергетика, но тот ловко уворачивается. Да и действительно, одежда Хан Джисона совсем не соответствует той, что должна быть на студентах в стенах университета – огромная косуха, накинутая поверх сетчатой кофты, ободранные джинсы на худых ногах, тяжёлые ботинки и куча разнообразных аксессуаров в ушах и на пальцах – он выглядит так, будто пришёл прямиком с какой-нибудь дешёвой вечеринки. Можно выдохнуть с облегчением, потому что всё окончательно вернулось в прежнее русло. В моменты, когда Хëнджин с Джисоном начинают привычные словесные перепалки, а Сынмин – травить свои шутки, все понимают: им правда не хватало всего этого. Наверное, они бы так и продолжили шутливо издеваться друг над другом, если бы не зазвонил хванов телефон. Он кидает на друзей виноватый взгляд и отходит на несколько шагов, принимая вызов: – Да, Бини-хëн? – ни от кого не может утаиться, каким образом произнесëнное имя действует на самого старшего – Минхо вытягивается в любопытстве, и если бы он был котом, то обязательно навострил бы ушки. – Уже сейчас?.. И Чани-хëн тоже?.. – и если первый Ли плохо скрывает свой энтузиазм, то никто не замечает, как оживляется при упоминании Чана второй. – Бегу! Только Хëнджин сбрасывает вызов, Джисон снова не упускает возможности подколоть: – О, ты же у нас теперь на два фронта, не сложно? – Я-то справляюсь, а вот ты не ревнуй, – Хван подхватывает рюкзак. – Ладно, ребята, я побежал! Внезапно Хан чуть не встречается с бетонным полом – Минхо скидывает с себя его ноги, резко подскакивая с насиженного места. – Я с тобой, – все смотрят на хëна в немом вопросе, ведь он никогда не посещал этот форум. Он подходит к обалдевшему Хвану, по-свойски закидывая руку ему на плечо. Заметив шокированные взгляды младших, отвечает на все неозвученные вопросы (а их, он уверен, немало): – Ну как я могу такое пропустить, там же Свинолик?! – Кстати-кстати, мы же не говорили об этом, – включается Сынмин, подседая к Хану. – Вы теперь правда встречаетесь? Минхо загадочно улыбается. – А я знал, всегда знал! – Джисон аж подрывается, будто только что узнал о самой великой тайне человечества. – Когда вы подрались ещё на первом курсе, это было такое сексуальное давление!.. Парни поддерживают его, кто-то даже начинает противным голосом напевать романтическую мелодию, и только Феликс давит ядовитую усмешку: – Смотри, не зли крошку Бини, удар у него мощнейший, – затем берëт свою сумку и за какие-то секунды оказывается возле Минхо и Хëнджина под ошалелые взгляды друзей. – Что? Планета сама себя не спасëт. – Может, уже все вместе рванëм, раз уж пошла такая пьянка? – усмехается Минхо. – Не, я пас, – Хан плюхается обратно на диван, поднимая в воздух руки. – У меня новый маникюр, не хочу копаться в чужом дерьме. – Я тоже пас, голова болит. – отмазывается Сынмин, прежде чем успевают позвать и его. * * * Фургон под завязку забит третьекурсниками, готовясь к отъезду. Не хватает ещё трёх человек, и Чанбин начинает потихоньку нервничать, набирая Чана: – Чанбин-а, прости, но я задерживаюсь у господина Кана, – в трубке слышится взволнованный голос. – Подготовка к олимпиаде, ты же знаешь... Со шумно выдыхает через нос: – А этот старый пердун не знает, что у тебя форум? – его совсем не заботит тот факт, что, помимо него, в машине, как минимум, человек десять. Прямо на глазах занимают ещё одно место – остаëтся два. – Я попытаюсь его уговорить. Мне пора. – Бан быстро отключается. Злиться у Чанбина не было в планах, но ситуация вынуждает. Уезжать без Чана не хотелось бы, к тому же и Хëнджин едет только следующим рейсом, с сокурсниками, потому что в их университете с давних пор установлено золотое правило, которое Чанбин ненавидит всей душой – перед выездами каждому студенту выдаëтся свой номерок, определяющий место в транспорте. Ведь, по словам их ректора, порядок и дисциплина важны во всём. Старшие – приставленные к студентам преподаватели – просят уже поторопиться и занять свои места, ведь впереди долгий путь и немало дел. Чанбин отправляет другу сообщение, не замечая того, как кто-то садится рядом. – Судьба? – Минхо улыбается, показывая свой номерок. Шестой. У Чанбина пятый. По салону проносится волна шепотков, и Со неприятно от резко усилившегося внимания, отчего он издаёт отчаянный стон: – Думаешь, я не знаю, что это номерок Ли Джуëна с исторического? – Минхо в ответ беззаботно пожимает плечами, хлопая своими пушистыми ресницами. – Лучше скажи, как ты умудрился прошмыгнуть мимо госпожи Чхве? – Чанбин с опаской глядит на пожилую преподавательницу по философии, приставленной в качестве старшей к их группе и известной своей излишней строгостью. – Нет ничего невозможного. – Минхо, конечно же, не станет разглагольствовать о том, каких трудов ему стоило незаметно выкрасть списки группы, чтобы вписать себя и Феликса, тем самым, лишив возможности поехать тех, кто мечтал об этом форуме целый год, и так же незаметно вернуть их. Последнее место занимает какая-то незнакомая девушка. Второкурсница? Недоумевающий Чанбин перетягивается через замершего Минхо, чтобы возмущëнно обратиться к преподавательнице: – Подождите, это же место Чана! – Мы не станем дожидаться студента Бана, и так потеряли время, – вредно отрезает женщина в привычной манере. – Он поедет со вторым курсом. Фургон трогается с места. Чанбин в который раз тяжело вздыхает за последние несколько минут и тут же пишет Чану, сообщая неприятную новость. Минхо, в свою очередь, думает о том, что Со не стоит знать о Феликсе, который в этом году тоже решил поехать и, скорее всего, только по причине его белокурого друга. Пока Со, явно задумавшись, всё ещё роётся в телефоне, перегнувшись через Ли, последний беззастенчиво рассматривает его точëные черты: смольная чëлка, спадающая на блестящие глаза, и эти кукольные губы, которые Чанбин, как назло, слишком часто облизывает. Он правда не замечает, что до сих практически лежит на коленях Ли? – Можешь уже сесть на меня, я не буду против. – дразнить Чанбина для Минхо уже как смысл жизни, и он ничего не может с этим поделать. Или просто не хочет?.. Со мгновенно отшатывается к окну, бормоча себе под нос "мудила". И Ли точно может сказать – покрасневшие кончики ушей младшего ему не померещились. * * * Хëнджин активно машет Феликсу в окне отъезжающей машины, а тот качает головой, не в силах сдержать улыбку, и всё-таки машет в ответ. Наверное, он никогда не устанет поражаться тому, насколько по-детски очарователен Хван – старший всегда умел радоваться даже самым незначительным мелочам, и Ли иногда даже завидовал этой черте его характера. Ему хотелось так же. А, между тем, подъезжает их фургон, и несколько студентов тут же забираются внутрь. У Феликса пятнадцатый номерок – самое последнее сидение в салоне. Спасибо Минхо-хëну, который, мало того, провернул такую нелёгкую махинацию, так ещё и выбрал для него самое удобное место. Феликс не понимает, зачем увязался за друзьями, ведь это впервые, когда он делает нечто подобное. Максимально неловко испытывать на себе сканирующие взгляды как преподавателей, так и студентов, ведь чаще всего в таких мероприятиях, как это, принимают участие умницы и умники, или те, кому, как ранее сказал Хëнджин, нужны плюсы в зачëтку. Феликс не понимает – но что-то внутри переклинило, стоило услышать имя, не покидавшее разум в последнее время. Чана хотелось увидеть. С Чаном хотелось поговорить. Перед Чаном хотелось извиниться. Снова. И Феликсу думается, что он готов извиняться до тех пор, пока не добьëтся прощения. Он почему-то оглядывает двор университета, сам не понимая, на что надеется. Пока Феликс стоял в раздумьях, мест в салоне почти не осталось. Он проходит до самого конца и усаживается. Бегло осматривая лица студентов, с досадой понимает, что тут одни второкурсники, и Чана здесь точно не увидеть. Зато взгляд цепляется за холодного блондина, в котором узнаётся Ян Чонин – Хëнджин стопроцентно обрадуется, когда обнаружит, что любовь всей его жизни тоже решила поделать благих дел. От этой мысли почему-то становится смешно, и Феликс расслабленно вытягивает ноги вперëд, скрещивая на груди руки. Вот и осталось последнее место. Рядом с ним. Феликсу не очень нравится перспектива провести в дороге целый час, находясь с кем-то незнакомым настолько близко. Всё-таки общественный транспорт это совершенно не его, но жаловаться нет смысла – никто ведь не заставлял. Ли прикрывает глаза в ожидании своего соседа (или соседки?), и по ощущениям проходит около десяти минут, когда слуха касается запыхавшийся голос: – Простите, что заставил столько ждать... Простите, пожалуйста... – не веря своим ушам, Феликс поднимает веки – Чан низко кланяется преподу, параллельно пытаясь отдышаться. – Занимайте своë место поскорее, студент Бан, и давайте уже поедем. * * * Чан виновато поджимает губы, мимолëтным взглядом ища своë место. В самом конце, и на том спасибо. Чанбин с недовольством сообщил, что из-за его задержки их с одной второкурсницей поменяли местами – соответственно, теперь Чану предстояло ехать в группе второкурсников. Подготовка к олимпиаде по химии высосала из него все соки, а преподавателю пришлось солгать про несуществующую диарею – первая отмазка, что пришла на ум – иначе Бан лишился бы возможности поехать на форум вообще, а Чанбин дулся ещë несколько дней. Между тем, фургон выезжает, и Чан спешно идёт к своему месту. Но так и застывает, встречаясь взглядами с тем, кого избегал всю прошедшую неделю. Он с ужасом осознаёт, что пути назад нет, а его воспитанность просто не позволит попросить остановить машину, чтобы сбежать отсюда куда подальше. Да и Чан никого здесь не знает, чтобы, элементарно, можно было поменяться местами. Остаётся только одно – аккуратно приземлиться на самый край сидения, почти физически ощущая то, как тёмные глаза следят за каждым движением. Хриплая усмешка дрожью расползается по коже: – Сядь поудобнее, я не кусаюсь. – а вот с этим Чан мог бы поспорить – фантомная боль от укусов сидящего рядом человека иногда заставляет содрогаться всем телом. Но, вопреки всем своим страхам, всё же усаживается, как и положено, вспоминая, что дорога до провинции неблизкая. Минут пятнадцать они едут в полной тишине, и за всё это время Чан ни на секунду не перестаёт чувствовать на себе изучающий взгляд. Казалось, ещё чуть-чуть, и он буквально залезет ему под кожу. Неуютно. Терпеть становится невыносимо, поэтому он тихо просит, не отрываясь от собственных рук, сцепленных на коленях в замок: – Можешь отвернуться? – Запрещено смотреть? – Чан не видит, но более чем уверен, что Феликс нагло улыбается. – Мне некомфортно. Не успевает он толком расслабиться, наконец, почувствовав, что Ли решил сосредоточиться на чëм-то другом, как этот глубокий бас снова заставляет напрячься: – Почему не отвечаешь на сообщения? Чан мысленно удивляется тому, что кто-то может быть настолько настырным и наглым, прежде чем находится с ответом: – Я не обязан. Феликс явно желает сказать что-то ещё, но попросту не успевает – какая-то слишком активная девушка, на которую, видимо, давит тишина в салоне, неожиданно начинает напевать популярную песню, и всего через несколько мгновений её потихоньку подхватывают все остальные. И только тогда получается более-менее облегчëнно выдохнуть. В таком шуме хотя бы получится избежать нежелательных разговоров. По крайней мере, Чан на это надеется.