Что горнило злату!

Князь Репнин пошатываясь, покинул трактир. Хмель, прежде желанный, теперь вызывал лишь глухое раздражение. Как и все те чувства и мысли, которые он был призвал заглушить. Впереди целая ночь, и, пусть, князь собирался провести её намного приятнее… А, к черту! Он решил заняться расследованием и вывести Забалуева на чистую воду! А потом привести того прямиком в тюрьму! И тут Михаил увидел госпожу Забалуеву. К Лизавете Петровне он питал уважение, смешанное с сочувствием. Как к сестре друга, как к миловидной барышне, выданной замуж за старую образину. Забалуев был в трактире, и вероятно, хотя и странно, но он привел с собой жену. Что ж, муж и жена – одна сатана! Но думать так о княжне совсем не хотелось. А меж тем Михаил обратил свое внимание на то, что Лиза вела за поводья лошадь. Стало быть, она приехала верхом. Поздним вечером. Неужели одна? Можно было издали чинно раскланяться с милой барышней, мать которой была убийцей, а муж - мошенником. Можно… Можно было… Но Михаил зачерпнул побольше снега, растер им физиономию и направился к Лизе. Он остановился довольно близко от неё, но постарался дышать в другую сторону. - Добрый вечер, сударыня! - Добрый вечер, князь! Пожалуй, он погорячился, когда назвал Лизавету миловидной. Женщина, стоявшая перед ним, казалась высеченной из камня. А глаза её были огромными и темными. Словно она чего-то очень сильно испугалась. - Всё ли у вас хорошо? - Что-то с… - тяжелый вздох и бесцветный голос. – С седлом… Надеюсь, на конюшне помогут. Она говорила совершенно буднично, словно они встретились в саду во время городских гуляний. - Позвольте мне. Михаил затянул ремни и обрадовался, заметив, что опьянение уже почти прошло. Всё дело было в том, что происходящее было чертовски занимательно. - Благодарю… - Ваш муж в трактире. Лиза отшатнулась, затем крепко сжала уздечку. Она бросила быстрый взгляд Михаилу через плечо и зашептала: - Никогда в моем присутствии не называйте это мерзкое чудовище… - Хорошо. Хорошо! – преувеличенно радостно объявил Репнин. Н-да, в тот момент он казался себе абсолютно трезвым. – Мерзавец, негодяй, мошенник, ничтожество… - Ничтожество, - согласилась Лиза и ухватилась за луку седла, явно намереваясь взобраться на лошадь. - Так давайте же поговорим о ничтожестве, княжна, - предложил Михаил и накрыл её руку своей. Лиза уставилась на него и её глаза заметно потеплели. Возможно, потому что удивление вновь стало доступно её пониманию. - Князь, вы… вы забываетесь… И я очень спешу! - Куда? И в ночь глухую? - Это мое дело! - Да ведь и я по делу! – настаивал Михаил. – Я собираюсь отправить это ничтожное чудовище… Это чудовищное ничтожество в тюрьму! Лиза заморгала и прошептала: - А получится? - Не сомневайтесь! Мечтаю заручиться вашей поддержкой! Она всё ещё сомневалась. Сомневалась в нём. И это больно укололо князя. Словно всю свою жизнь он только и делал, что вел себя недостойно! - Не могу позволить вам одной отправиться в путь! – серьезно заговорил Михаил. – Скоро погода переменится, а вы явно собрались не домой вернуться. Могу предложить вам свою компанию, ибо отпустить одну не могу, а ничтожеству проводить вас не позволю. - Не отпустите? Не позволите? – переспросила Лиза. - А если постараетесь улизнуть, - нравоучительно заговорил Михаил, - подниму на уши всю округу. - А вы, стало быть, доносчик! – нахмурилась Лиза. На такое оскорбление Михаил ответить не успел, потому как Лиза вдруг пригнулась и, попыталась спрятаться за ним. Весьма бойкая девица. Михаил постарался шире распахнуть пальто и неспешно обернулся. Неподалеку стоял Забалуев, который не решился подойти ближе, но исполненный фальшивого участия, крикнул: - Что, князь, догнали цыгана? - Не извольте беспокоиться, - нарочно заплетающимся языком ответил Михаил. – И ночи не пройдет… - Да, да, туда вам и… Счастливой дороги! – спохватился Забалуев и, чуть поклонившись, забрался в сани. Вскоре он скрылся из виду, а Лиза, дрожавшая как осиновый лист, прошептала: - Спасибо… - Куда же мы с вами направляемся? *** Лиза подергала дверные ручки и опустила голову. - Это… наше старое имение… - И ключей от коего у вас, Лизавета Петровна, нет, - заключил Михаил. Погода действительно ухудшалась. Снег падал красивыми хлопьями, и мороз уже пробирал до костей. - Я не вернусь! – всхлипнула Лиза. Михаил передал ей фонарь и заверил: - Прорвемся! Вместе они отыскали незапертый сарай и, вооружившись ломом, Михаил вскрыл более хлипкие двери бокового флигеля. Простая, видавшая виды, но добротная мебель, печь, отыскавшиеся свечи… Чего еще желать? - Я позабочусь о лошадях, - сказал Репнин и на некоторое время исчез в темноте. Вернулся он с вязанкой дров и охапкой хвороста. - А вы весьма хозяйственный человек, князь, - шмыгнула носом Лиза. Михаил развел огонь и строго посмотрел на свою спутницу. - Не пытайтесь меня воспитывать, - весьма неожиданно сказала она. – У вас слишком доброе лицо. - На эту ночь дров хватит, а дальше? – полюбопытствовал Репнин. - Будете жечь мебель, и питаться святым духом? - Нет, - безразлично ответила Лиза. - У меня с собой драгоценности и деньги. Я продержусь. Какими бы ни были условия… - Бросьте, Лизавета Петровна, - рассудительно начал князь. – Вернитесь домой. У вас есть близкие, которые с ума сойдут от горя… - Близкие… - повторила Лиза. - Вы говорите о матери, продавшей меня мерзкому старику. Вы говорите о брате… который знал, что отдает сестру за ничтожного человека… И который не пожелал бороться за меня… Михаил не нашелся с ответом. Наступила тишина, наполняющаяся жаром разгорающейся печи. - Сегодня пришел ответ из императорской канцелярии… - сказала Лиза. – В расторжении брака… отказано… - Я сожалею… - Вы боролись бы? – с внезапным жаром спросила Лиза. Глаза у неё блестели непролитыми слезами. - Я? – опешил Репнин. - Если бы ваша сестра была связана узами с ненавистным, низким человеком. Вы боролись бы за неё? - Да! …Да! – он даже поперхнулся. Так быстро эти слова рвались из груди. Лиза ахнула и заплакала. И заулыбалась ему сквозь слезы: - Спасибо… мне стало так хорошо… словно это я… Она быстро взяла себя в руки и сказала: - Я согрелась! Лиза уснула прямо в кресле. И вновь стала милой, юной барышней. Михаил поклялся себе бороться за неё и освободить от ненавистного брака. К сожалению, он видел свою возможность лишь через суд, огласку и бесславие, но был уверен, что Лизавета Петровна с этим справится. С этими мыслями Репнин уснул. Ему показалось, что он лишь на мгновение прикрыл глаза, но пробуждение не заставило себя долго ждать. И было подобно грому среди ясного неба! Или Страшному Суду! В их прибежище ворвался высокий, пожилой мужчина с ружьем и закричал: - Что всё это значит?! Михаил лишь успел дернуться, пытаясь защитить испуганную девушку, как тут же оказался на мушке. Неизвестно чем бы всё закончилось, если бы Лиза не воскликнула: «Папенька!» и не бросилась на шею угрожавшему им человеку. Дальше события закрутились с удивительной быстротой. Слезы Лизаветы, её сбивчивые речи и искренние мольбы, заставили князя Петра Михайловича Долгорукого сменить гнев на милость. Он всё еще глядел на Михаила со злостью, но ещё большую ярость в нем вызвало известие о браке дочери. - Лиза! Доченька! - Папенька! Спаси меня! В добрый час я решилась ехать сюда! И Бог послал мне в попутчики князя Михаила Репнина! Он сберег меня в пути и сохранил как ангел-хранитель! По лицу старого князя Михаил понял, что его ждет серьезный разговор. И, черт возьми, он был к нему готов! Впервые за долгое время Репнин чувствовал, что случившееся с ним не напрасно! Они вскоре отправились в поместье Долгоруких и новые шокирующие события не заставили себя долго ждать! Княгиня Долгорукая была застигнута врасплох в объятьях Забалуева. Стоило ли говорить, что ярость Петра Михайловича удесятерилась? Мария Алексеевна благополучно лишилась чувств и была отправлена в свои комнаты, а Забалуев не смел перечить, когда дворня забросила его в телегу и вывезла прочь с земель Долгоруких. Лиза сияла от счастья, Софья Петровна повисла у отца на шее, а тот явно вошел в раж и командовал в своем поместье как настоящий хозяин. Немного позднее, в кабинете Андрей получил свою долю упреков от разгневанного отца и покаялся перед ним за столь неумелое исполнение роли главы семейства. Михаил несколько опешил, наблюдая эти семейные разборки, к коим не имел отношения, пока отец и сын Долгорукие не выступили против него единым фронтом. - Лизавета будет свободна от этого постылого брака, - заявил Петр Михайлович. – Пусть попробуют отказать в расторжении лично мне в лицо. Но, меж тем, я хочу знать о ваших намерениях в отношении моей дочери. И помогай вам Бог, князь, если они не будут достаточно серьезны! Чего желал Репнин? Чего он искал? Несбыточной мечты или настоящей, живой, прелестной, сильной и слабой женщины… - Я счастлив буду просить руки княжны Долгорукой!