- я докажу, что отсосать можно совсем без рук.

      — бля-я-ать, — тянет горшок фальцетом, забавно скорчившись, когда пепел плашмя шлёпнулся на паркет.       андрей головой качает, улыбается, почти смеётся. чего только не видала эта замызганная комнатушка? ну, наверно, видела всё. кроме, разве что, горшка на коленях, например. мало кто видел горшка на коленях, а скорее вообще никто, (кроме андрея, что при этой мысли только больше улыбнулся) горшок на коленях — вообще, зрелище, которое представить весьма сложно.       — миш, — говорит андрей, обернувшись на сего певуна, — аккуратней будь. скоро уже начнётся же, — договаривает он, а после глядит как мишка корячится пока пытается убрать остатки своей любви к табачным изделиям.       — знаю. я сейчас у-уберу уже, — отвечает тот заикаясь от пьянства, что заплелось в речи, как в косы вплетались ленточки на первое сентября по обычаю, несколько лет назад. опёршись на одно колено!..       и, считай, это ровно половина того пиздеца, о котором недавече подумал андрей.       гримёрка просто не смогла бы выдержать такого, ещё и мысль про горшка на коленях, зачем, зачем князев вообще об этом подумал?       «хорошо» — судорожно мысленно проговорил андрей сам себе, снова оборачиваясь. с зеркала на него смотрел раскрасневшийся андрей князев — любитель выглядеть потрясно, так, чтобы потом миша лично ему рассказал о том, как не стоит выглядеть, чтобы их тайный и секретный броманс раскрыли. но плевать, главное — чтобы самому мише нравилось, а судя из его слов так и было.       вероятно, зеркал у самого горшенёва не было. ибо сам он выглядел так, что иногда правда жаль, что сцена это в принципе публичное место, а он сам, этого, похоже, и не замечал. жаль, да, но вот как, скажите, как он может так выглядеть без зеркала? значит он снова необъективно оценил собственную миловидность, а значит андрею нужно чаще напоминать анархисту-панку-красавцу о последнем его звании.       мишка копошится за андреевой спиной. что-то убирает, кажется, пепельницу заодно от бычков очистил — незамысловато потряс её над мусоркой. андрей же карандашом ведёт по нижнему веку, чёрная полоса, как полоса жизни, идёт, идёт, и обрывается. резко и внезапно, но это, всё-таки, не жизненная полоса, посему пришлось пальцем растереть край, — резкость здесь ни к чему.       практически всё. осталось только нижнее веко левого глаза.       князев глядит на полку под глазами — пачка сигарет уже почти пустая, осталось ровно две, а значит одну он точно забронирует в отеле «расслабление за капельку смерти в твою жалкую жизнь, приятного времяпрепровождения и горечи на языке!».       миха сзади что-то говорит андрею, тот почти не слышит. кажется, что-то рассказывает. возможно что-то важное, но не специально андрей почти не слышит вообще ничего, кровь, кажется, уже вскипела, стало как-то жарко, но почему — вопрос, видимо, без ответа.       — ну вот, почти кончилось, — огорчённо говорит мишка, смотря на бутылку в собственной руке — жидкость слегка качнулась, а оставалось её уже правда совсем на дне. — ты вообще слышал, что я сказал до этого? — поинтересовался он, деловито прищурившись?       — жарко тут, — процедил андрей, вскакивая и потянувшись к окну. открыл, воздух прохлады, спасительный прохладный воздух мчался аккурат по склону стены и падал, как надежды андрея на нормально проведённый концерт — кажется, отчего-то кажется, что уже что-то пойдёт не так.       — ну пиздец, андрюха, так нельзя. — перебивает миша в ответ. — я тебе тут, вообще-то, науку глаголю! — говорит с улыбкой, как будто бы обиженно.       но андрей прекрасно знал, что никакой обиды в речи и в помине найти нельзя.       — ну так чего ты говорил-то? — переспрашивает андрей, уже слегка расслабившись, с искренним интересом.       — ну, знаешь, — начал было горшенёв, задумчиво присев на небольшой диванчик. пиво в руке стремительно со дна бутылки по физическим природным законам скатилось вниз. мишка пощурился от его горечи, но почти сразу продолжил: — знаешь, ну, я подумал… — выдержав недолгую драматическую паузу говорит он неуверенно. видимо, болтать было проще, зная, что андрей явно почти никак не следит за ходом речи. — я вот думаю, что минет можно сделать совсем без рук. — выпалил он и сразу, подскочив, поплёлся за той самой, той, одной, что осталась из двух оставшихся сигарет.       — блять, миш, — недоумённо андрей пялился на друга. — как ты вообще от разговора про пепел перешёл на… это?       тот лишь пожал плечами.       — но правда, я вот уверен. вообще, не спрашивай лучше. но если не веришь — можем проверить.       андрей не любил эксперименты. в принципе не очень любил всяческие науки, кроме, скорее, гуманитарных, но в тот момент ему показалось, что ради этой недолгой секунды, он готов был стать, блять, учёным, получить три высших и умереть, прожив счастливую жизнь с тем, кто стоял напротив, без какого либо стыда пялился на андрея и уже почти до серёдки докурил эту-самую-единственную сигарету. ему так показалось. но вот он, вообще-то, даже был уверен, что не показалось.       — ты, блять, не шутишь? — с какой-то усмешкой проговорил андрей.       — я вообще — сама серьёзность! — пролепетал тот, потушив сигарету.       «ты, блять, шутишь!» — вертелось в голове андрея. уже не вопрос. утверждение. поверить сложно, но слышать ещё одного утвердительного ответа не хотелось.       — можем и проверить, — проговорил андрей хрипло. в горле как-то пересохло. чревато неприятностями и лёгкой болью, но терпимо, он легко покашлял, а после покашлял сильнее, ибо удивление заставило скрыть себя за этим кашлем — миша сначала с глухим звуком опустился на одно колено, после на второе.       ну и вот, теперь, кажется, эта гримёрка точно видела всё. спорить бесполезно.       андрей прощально как-то поглядел на дверь. кажется, она была заперта. кажется.       — только вот ну вообще без рук, — выговорили андреевы губы против его воли. вот честно — он скорее поверит что колдун похоти вселился в него, чем в то, что он сам это сказал.       — без рук, так без рук, — констатировал горшок, заводя руки за спину и немного придвинувшись.       глаза его хитро блеснули.       — подожди, — проговорил он сипло. андрей одёрнул руки от ремня. тот накрыл пах ладонью, — секунду.       руки скользнули. бляха зазвенела, как совесть андрея, что всё ещё пыталась вспомнить — закрывали ли они дверь? совесть об этом думала потому, что корила память, ибо перед глазами зрелище, мягко сказать, поинтереснее.       он стремительно снял ремень.       а зачем?       как-то всё равно.       главное — не останавливаться.       — давай, — шепчет миша, прерывисто дыша, на мгновение встав и подставив руки.       — что?       — чтобы по-честному, — пожал плечами он, пристраивая и скрещивая кисти рук, как бы присматривая, как бы удобнее было перевязать.       андрей со свистом выдохнул, мысленно перекрестился, хоть и верующим никогда не был.       сцепил запястья сильнее, перевязал. сказал, что всё сделал, миха обернулся и снова на колени опустился.       — мне вот придётся воздержаться, зато проверим мою теорию. — сказал он и выдохнул.       андрей дёрнул замок вниз, приспустил штаны.       а миха облизнулся. доведёт же, ну. а сам будто не знает.       вот-вот почти касается лицом члена, но не спешит совсем, а андрей был готов на что угодно, лишь бы время сейчас замерло и не шло никогда, ибо он совсем уже не зацикливался на концерте, хотя, по факту, стоило. ну ничего. всё успеется.       миша сблизился, до яиц подбородком коснулся и почти щекой по головке провёл.       губами обвёл головку, облизался опять, слегка посасывая, язык уж совсем пошло прошёлся по уретре, отчего андрей зашипел.       сцедил слюны, как бы специально, и резко вобрал сразу до середины. резко, достаточно быстро, отчего тонкая нить слюны слетела с губ и аки паутина потянулась к кожаным штанам.       движения медленные пока были, мишка сначала глядел во все глаза на андрея, наслаждаясь его замешательством и пошлостью, но при этом и волнительностью, вперемешку со стеснением — то, что нужно, когда проверяешь теорию отсоса без использования рук. самое оно, если уж на то пошло.       после миша прикрыл глаза, сам уж позабыв о своих принципах, потому как обычно глаза закрывал только в особых случаях. он знал, что залог хорошего минета — пошлый взгляд снизу. ну, или один из залогов, но почти основной. ибо это не только зрительный контакт, но и возможность дать понять, дать почувствовать и себе и андрею его эдакое подчинение.       бляха снова зазвенела негромко.       горшок ускорил темп, по подбородку уже во всю текла слюна, но ему это, похоже, нисколько не мешало. он замедлился, тяжко дышал. андрей понял, что сделать то, о чём сказал миша сложно, поскольку дышать и впрямь затруднительно, но судя по тому, что он чувствовал лёгкую туманность и приближение оргазма, очень-таки возможно.       миша скользнул губами вниз, член с пошлым звуком изо рта выпустил. снова потянулся ближе, почти сблизился щекой с пахом, тяжело дышал, а воздух горячий обжигал причину сего действа.       снова опустился немного, опять насадился ртом со всей несдержанностью на ствол.       андрей ощущал, как всё тело будто сжалось, яйца немного ныли, едва он сдержался от того, чтобы в голос застонать, но вместо того негромко заскулил.       миша зажмурил глаза, они неприятно заблестели от влаги, вязкая жидкость лёгкой горечью опалила язык и горло.       он слегка приоткрыл глаза, почти не старался держаться так, чтобы всё оставалось во рту — по щеке стекало семя, белёсая жидкость стекла по подбородку, кажется, на лице показалась лёгкая тень улыбки.       андрей прямо там плюхнулся на колени, тотчас принялся расстёгивать ремень, с осторожностью посмотрел на следы на запястьях, а костяшки аж побелели.       — не больно? — спросил он настороженно.       — да так. ничего, — сказал мишка хрипло, навалившись на андрея и как бы своеобразно обняв. после отдалился.       кожа тесно сжимала стояк, казалось, штаны стали на парочку размеров меньше. миха потянулся расстегнуть собачку, дёрнул вниз, тихо зашипел. андрей его руку убрал — накрыл ладонью ствол, начал медленно вести вверх-вниз, мишка задышал часто-часто, после даже негромко застонал. кончил прямо на тот же пол, аккурат на то же место, где недалече совершил то же деяние сам андрей.       князев же за плечи его аккуратно потянул вверх, на диван усадил.       — ну вот, видишь? — спросил мишка его, с уставшей улыбкой. в голосе слышалась хрипотца.       — вижу, вижу, — андрей вцепился в пачку сигарет, достал ту-самую-последнюю. закурил, горько покашлял и сел рядом с мишей.       — я говорил, что смогу, — гордо и хрипло проговорил он, ненавязчиво уместив руку у князева на колене, и вытянув слегка губы, как бы намекая, мол, «мне-то тоже дай затянуться, не одному тебе тяжко»… теперь андрею казалось, что концерт не будет спет простым и таким глубоким по обычаю гласом горшка. вот что-то ему подсказывало.       — смочь-то смог, только вот теперь всё это нужно как-то убрать, — сказал андрей, оглядев небольшую комнатушку.       — ну, скажешь тоже. тут совсем немного.       андрей кивнул, улыбнулся. поцеловал мишку в нос — тот смешно сощурился.       — люблю тебя, дурака.       — я тебя тоже, — ответил мишка с улыбкой и ямочки украсили миловидно щёки.