Алые искры времени

      Смотря на мир разным цветом глаз, каждый видит его под своим особым углом, под которым никто и никогда не сможет его рассмотреть. Возвращаясь в прошлое, творение разума вспыхивает оттенками уже минувших дней, что некогда заставили на почве под ногами взрастить новое дерево или уничтожить старое, росшее долгие годы и превратившееся в пепел за считанные секунды.       Жизнь — это движение. Вы можете двигаться вперед к заветной цели или с каждым днем отдаляться от нее, опуская руки от собственного бессилия. И как только меняется мир, то вместе с ним меняются и люди, будь то в хорошую или плохую сторону. Кто-то взлетает на крыльях в небеса, другие же падают в пропасть, опаленные лучами раскалённого солнца.       Кто-то в ту самую минуту, беззаботно улыбается, читая данные строки, другие же найдут в них отклик собственного сердца, не раз бывавшего в оковах убивающей тоски, которая может изменить человека за один день. Все в этом мире происходит за день. Мы рождаемся за день, влюбляемся за день и умираем тоже за один всего лишь день, которого, порой, не хватает даже после прожитой вместе вечности.       И как не печально, но у каждого из нас есть сказка, которая имеет не до конца дописанный текст, обрывающийся на полуслове, от чего читатель может лишь гадать, чем закончилась очередная для кого-то очень важная история. Но даже за концом, всегда следует начало чего-то нового, чего-то, что, однажды, приведет к совершенно иной истории под названием новая жизнь.       Пасмурный до коли вечер внезапно озарился яркими красками бирюзового оттенка, покрывая ионийский архипелаг куполом безмятежного спокойствия, который было видно даже из самых темных участков этих земель. Не спавшие поздней ночью жители, повыходили на улицу, внимательно рассматривая необычное для их родной земли явление. В каждом проснулся давно забытый детский интерес, а с сердец и душ пали грозные оковы, позволяя людям забыть о невзгодах и вздохнуть полной грудью, отдавая свое естество легкому порыву ветра, который уносил их в места, спрятанные глубоко в их подсознании.       Яркий свет все стремительнее покрывал Ионию, освещая собой путь в долгожданную новою жизнь. Даже два незнакомца, вышли на палубу корабля, который направлялся в дальние странствия до неизвестных островов, неотмеченных ни на одной известной карте Рунтерры. То было путешествие в слепую, что должно было закончится либо успехом, либо затонуть в пучине холодной водной массы.       Корабль шел по водной глади с весьма прозрачной водой, от чего в солнечный день хорошо виднелись обитатели самых дальних глубин подводного мира, где царствуют духи морей, отказавшиеся покидать мир смертных. Подул легкий морской ветер, что отодвинул белый капюшон с головы мореплавателя, показывая часть белоснежного лица девушки с черными волосами, чьи глаза были направлены в сверкающее небо, наполняясь слезами, которые по алым полосам на щеках унесут с собой оставшуюся тоску, заставляя лисицу взглянуть на мир взором, оставшимся за гранью бесконечных кровавых сражений и множественных смертей.       Она внимательно наблюдала за стремительно передвигающейся полоской света, которая все быстрее уходила за недостижимую линию горизонта, пока и вовсе не скрылась, покрывая под собой не только Ионию, но и оставшиеся территории Рунтерры. Яркий отблеск сверкнул в глазах девушки, отражая в себе воспоминания минувших дней, которые заставили капелькам слез скатиться по белоснежным лисьим щекам, окрашенным яркими полосами востайской породы. В тот день Ари встретила незнакомку, в которой увидела спасительный канат, что вытянул ее из болотной трясины, затянувшей девушку практически с головой.       Её рука легла на горло, в котором образовался неприятный удушающий комок, как напоминание того, что лисице пришлось испытать в пустынном сознании самой себя. Стоя на палубе корабля среди морских просторов под пламенным хвостом кометы, Ари, наконец, осознала, как много значат для нее действия девушки, что, ничего не прося взамен, предложила свою руку помощи, которая оказалась не менее окровавленной из-за сражений за жизни всех территорий Рунтерры. — Спасибо… — тихо прошептала девушка, смахивая с лица остатки слез, с которыми пришло настоящее облегчение. — Спасибо, Кай’Са… Однажды, я обязательно скажу тебе их лично… Только не убегай…       Лисица прикрыла глаза, перед которыми всплыл образ девушки с фиолетовыми глазами, что нежно улыбалась, держа Ари в своих достаточно сильных руках, которые, казалось, будто поддерживают девушку до сих пор, не давая душе провалится в чернеющую бездну забвения.       Было затронуто все, даже лес перестал пугать человека своей тьмой, в которой всегда прячутся неизвестные и, порой, самые опасные существа. Тьма отступила. И темная пустота демонессы не могла спасти ее от пронзающего бирюзового света, что в те самые минуты пролетал над головой девушки, заставляя ту оторвать свой пристальный взгляд от пульсирующего участка на шее очередной невинной жертвы. Рука опустилась, разжимая окровавленные когти, которые вышли из плоти человека, опрокидывая того на холодную землю. Что-то екнуло в ее сердце, которое несколько раз перевернулось в грудной клетке, загораясь новым пламенем, вынуждающим красивые янтарные глаза, наполнится легкими капельками слез.       Рука Эвелинн легла на область груди, когда частички света распались на миллионы маленьких осколков, ударяя в дерево, находящееся неподалеку от девушки. На секунду ее рука потянулась к свету, который неустанно притягивал демонессу к себе, забирая в совершенно никому не известные миры. На мгновение Эвелинн увидела очертания знакомого ей существа, чей образ давно испарился из сознания демонессы. Но сейчас она хорошо помнила, как легкий порыв ветра донес до нее приятные ароматы чудовищных мотивов бездны. Эвелинн никогда бы не спутала чей-либо запах, а особенно той, кто впервые подарил девушке надежду на нормальное существование в мире, дающем каждому какую-то важную жизненную цель.       Девушка видела фигуру, покрытую приятным фиалковым свечением, в котором демонесса уловила знакомые нотки той, что приоткрыла тайну завесы, забравшей в Эвелинн какую-либо человеческую идентичность, позволяющую не становится бессознательным монстром, словно марионетка самой Бездны. Демонесса была уверена, что это была та, которая тысячелетия назад без объяснений тихо ушла от девушки, оставляя после себя лишь зияющую пустоту в сердце демона.       Злыми и агрессивными никто не может родится, такими героев делает только жизнь и окружение, что способно воткнуть сотни ножей в спину тому, чья душа была открыта, изливаясь яркими красками в потускневший мир. Но Эвелинн не злилась, больше не злилась, ведь однажды столкнулась с существом, что не было похоже ни на одно из тех, кто обитает на Рунтерре. Это была высокая женщина, голову которой украшали величественные оленьи рога, руки могли укрыть под своими крыльями половину земного шара, а за спиной развивались огромные хвосты, способные скрыть существования любого, кто этого желает. Было ли это проведением чьего-то божественного начала, а может некто близкий послал неведомую зверушку, которая оказалась праматерью востайского рода, но хватило пары секунд, чтобы чудовищные воспоминания покинули сознания девушки, воцаряя в ней душевный покой, что позволил демонессе вернутся к своей прошло жизни. — Кай… — тихо прошептала Эвелинн, снова вглядываясь в отражение девушки, которая, казалось бы, стояла прямо за спиной у демонессы, нежно зазывая ту вступить в новую жизнь. — Я… Я все вспомнила… Неужели… Неужели то была ты… Ценой собственных чувств, ты позволила мне просто забыть тебя…       Сегодня к Эвелинн, наконец-то, вернулись воспоминания о прошлой жизни, которые несколько кольнули ее и без того больное сердце. Но демонесса заметила, как отражение Кай’Сы изменилось, удовлетворенно пропадая из мерцающего сияния. Девушка приложила когтистую руку к глазу, в чьем отражении до сих пор оставался след одного из сильных существ на всей Рунтерре, способного уничтожить тьму души демона агонии. — Ты опять меня спасла… — улыбнулась Эвелинн, вновь поднимая голову к сверкающему в темноте небу, замечая, как полоса света постепенно уходила глубоко в темный лес, снова погружая место в кромешную тьму. — Спасибо…       Осмотревшись вокруг, девушка увидела лишь безобразно лежащий неподалёку труп мужчины. Во тьме собственной души и бушующей тишине Эвелинн различала даже стук бьющего в груди сердца, раны на котором до сих пор не давали девушке долгожданного покоя. Только сейчас, потеряв самое важное в своей жизни, демонесса поняла насколько была одинока в мире, что породил ее некогда на свет, оставляя девушку сражаться навеки с собственным сознанием и человеческими жизнями. — В добрый пусть… — тихо прошептала Кай’Са, наконец, поднимаясь на ноги и замечая, что нет уже вокруг нее людей, а могила, словно, опустела, скрывая под сырой землей лишь остатки вещей ассасина.       На лице дитя Бездны проступила легкая улыбка, которая за собой скрыла большую печаль и самую великую скорбь, что тут же растворилась в дуновении теплого ветра вместе с девушкой, которая первая из всех покинула палац скорби, оставляя пустынное место в тишине, остановившегося времени. Одна сказка постепенно подходила к концу, открывая двери в мир, откуда воспоминания влетят бушующим вихрем в историю прошлого, дописывая на белых листах книги завершающие строки, после которых всегда ставится точка.       Многие не вернутся на Рунтерру, забывая о существовании вселенной, что принесла лишь горечь поражений и море утраты, другие же будут искать способ вернутся в дом, в котором выросли, но так и не смогут приоткрыть занавесу, скрывающую зеленые леса родного мира и воздух, незасоренный химикатами от механических машин и промышленных предприятий.       Эта ночь изменит многие судьбы, оставаясь в истории мира ничем иным, как истинным чудом божественной силы, о которой до этого никогда не слышали. Даже гора Таргон содрогнётся от звуков сражения, которое не продлится и пяти минут, ведь на пути нового столкновения, длящегося многие столетия, встанет невидимая стена, заставляющая Кеил засиять бирюзовым оттенком, в мгновении рассыпаясь на миллионы светящихся огоньков, которые плавно опустятся на белоснежную руку Морганы, что в одиночку останется стоять на самой вершине горы, подарившей ей некогда божественную силу. — Сестра… — тихо прошептала девушка, сжимая в кулаке последний святящийся огонек, чей свет погас вместе с пожирающим все вокруг огнем.       Божественный свет не обойдет и Пилтовер с Зауном, что уже давно полыхают в алом пламени сражений, никак не заканчивающейся гражданской войны. На мгновении там замолкнут звуки выстрелов, а миротворцы опустят свое оружие перед людьми из нижнего города, отказываясь в очередной раз нажимать на курок. С их лиц слетят опороченные властью маски, а по щекам скатятся капельки слез, когда их взоры упадут на запятнанные в крови руки.       В этот миг Кейтлин взведет свою винтовку, готовясь к важному выстрелу, который решит судьбу Зауна, не давая вырваться на свободу настоящему чудовищу, но залп так и не прогремит, а ружье с грохотом обвалится на железный пол помещения, заставляя Вай обернутся к балкону, на перилах которого останется лишь фиолетового цвета шляпа шерифа Пилтовера. — К… Кейт… лин… — нахмурилась девушка, поджимая губы, чтобы таким образом не дать слезам навернутся на своих глазах.       И только девушка с розовыми волосами захочет ступить шаг в сторону кошмарного сна, как не почувствует под собой землю, а громоздкие перчатки спадут с рук Вай, оставаясь в пустоте лежать рядом с ружьем Кейтлин, как символ начала новой эры, что не способна поставить точку для старой. Озарение пробежит по небу, снова погружая Пилтовер и Заун в кровавые цвета, ведь пелена застелет глаза миротворцев, а руки взведут ружья, без колебаний нажимая на курки под указательными пальцами.       Вместе с уходящим сиянием, от которого по небу тянулся зеленоватый хвост, словно мощная ракета пролетала над миром, показывая ему насколько тот хрупок, ведь от столкновения носика смертоносного оружия не останется ничего, кроме горы обожжённых тел и руин, некогда стоявших на их месте огромных зданий, менялся и сам мир, постепенно исчезая из людских воспоминаний, которые заменялись болью и страданием.       Пилтовер был разрушен, а на его развалинах поселились жители нижнего города. Больше некому было охранять порядок и спокойствие пилтоверцев, которые, словно скот, были подвержены пыткам и истязаниям от рук тех, кто их ненавидел. Отныне там поселилась смерть, как и во многих частичках Рунтерры, что были затронуты изменением в священной истории, связанной со множеством людских жизней.       Ничто не могло быть защищено, ведь по всему свету открывались ярко фиолетовые порталы, щупальца из которых окутывали мир, словно тьма, что обвивает души людские во время всеобщего страха за собственную жизнь. С исчезновением источника, сдерживающего самую страшную обитель, Бездна будет развиваться, уничтожая все больше городов и даже целых стран, ставя перед собой цель поглотить весь живой мир на поверхности.       Сегодня за спасения душ одних, другим придется заплатить собственными, от чего божественное сияние, приобрело темные оттенки в ночном небе, становясь ничем иным, как роковым днем во всей истории необъятной Рунтерры. Даже Эвелинн, что все еще вглядывалась в пустоту за собственной спиной больше не видела в темном лесу собственной ауры. Перед её глазами побегали убитые жертвы. Как ни странно, но она помнила, практически, каждого, а в особенности Акали, чья кровь до сих пор осталась на когтях демонессы.       Она закричала в темноту ночного леса, словно этот крик дикого зверя, мог, наконец, прекратить страдания ее убитого горем сердца. Для нее в этой жизни давно было все разрушено, а мерцающее сияние у дерева, так и тянуло ее заглянуть за приоткрытую створку двери вперед к загадочному миру. Больше ничего не держало девушку среди разбитых вдребезги руин, что уничтожили последние остатки души Эвелинн, которая хотела лишь поскорее покинуть ненавистные ей земли. — Пора и мне пойти по своему собственному пути… — тихо прошептала демонесса, оглядывая в последний раз просторы Рунтерры, на которых ей больше, возможно, не доведется побывать. — Маски давно уж пали… А мир никогда не станет прежним…       И лес утих, как только Эвелинн ступила в сверкающее зеркальное отражение потустороннего мира, совершенно не боясь за жизнь, от которой она готова была отказаться, лишь бы на той стороне встреть свою возлюбленную вновь, оставаясь с ней в вечной загробной жизни. Но демоны не обладали человеческим правом на окончание собственной жизни, ведь умерев единожды от рук каких-то других существ, их черные души оставались в мире земном, пока снова не обретали телесную оболочку из-за человеческих сердец, жаждущих господства и власти, которые всегда приводили к беспощадному хаосу.       Сегодняшней холодной ночью изменится не только мир, но люди будут вынуждены будут сражаться не сколько с монстрами, живущими с ними по соседству, сколько с теми, кто живет в их собственных головах и бесцеремонно путает мысли. Даже разум вастайского существа не сможет удержаться от соблазна, чтобы вновь не вернутся к своей первобытной сущности, постепенно превращая лисицу в дикого зверя, коим она была еще в самом начале своего необъятного путешествия в разные участки большого мира.       Ясуо тихой поступью подошел к девушке со спины, укрывая ее теплым пледом. Его взгляд задержался на её желтоватых глазах, что внимательно наблюдали за стремительно покидающим горизонт, ярким свечением. Но не успел тот прийти в себя, как взгляд Ари загорелся холодным голубым пламенем, а юноша упал на ноги, теряя мгновенно равновесие. Он никогда еще не испытывал на себе вастайской магии, которая высасывала из него не только силы, но и все воспоминания, что были связаны с Акали.       Воспоминания покидали мужчину, светлыми полосами и маленькими огоньками вырываясь из его головы, которые постепенно собирались в большой шар синего пламени, обрамленного лисьим рисунком. Но не успела Ари вкусить и первого воспоминания, как перед глазами всплыла картина ассасина, которая счастливо улыбалась, проводя времена с теми, кто ей был очень дорог. Среди этих воспоминаний были и те, что окроплялись нежными оттенками розового цвета, в которых Акали часто проводила время вместе с китцуны, от чего у лисицы замерло сердце, а из помутневших глаз вырвались капельки слез, дорожкой скатываясь по нежным щекам. Руки сжали до треска одежду, что казалось, будто Ари ее разорвет на себе. Чаша снова наполнилась мыслями негативных эмоций — от простой грусти, минувших счастливых дней, до необъятной скорби.       Ари встряхнула головой, наконец, приходя в собственное сознание, из-за чего отдернула руку от сияющего пламени, которое ей показалось живым, словно девушка все это время держала в своих руках чью-то маленькую жизнь, постепенно возвращающуюся к правообладателю на ее использование. Страх обуял лисицу, ведь уже столько много времени к ней не приходили такие помутнения рассудка, будто какая-то невидимая занавеса, которую Ари сама выстроила в своем разуме, пала перед новым настоящим миром.       Время бесследно утекало, скрывая все воспоминания на морском дне, когда вокруг образовывались завихрения минувших времен, а будущее казалось невзрачным и скрытым за высокими горными массивами золотистых песков. Лисица наблюдала за поднимающимися волнами, в страхе понимая, что все они стремительно грозятся накрыть корабль своими массивными гребнями, постепенно погружая часть легенды на морское дно. Только девушка начала приближаться к разгадке собственной жизни, как перед ней выстраивались огромные стены, отдаляя все дальше от важных пазов большой мозаики, в которой была собрана лишь рамка, а до сердцевины необходимо отыскать тысячи и тысячи непонятных осколков, не соединяющихся между собой.       В голове Ари пронесся стремительный звук металлического предмета, небесного клинка юноши, что выпустил поток ветра перед лисицей, закрывая ту от очередной волны, которая так и тянула свои лапы, чтобы погрузить в себя девушку с темными, как смоль, волосами. Ясуо долгое время взмахивал катаной, перебегая от одного борта к другому, но силы постепенно покидали того, от чего мужчина падал на одно колено, поднимая взгляд на девушку, которая в этот час, сидела, схватившись за мачту и всматриваясь в чернеющее бушующее море, готовое сожрать последние остатки жизни, отправляя их цепкие лапы к сундуку Деви Джонса.       Никому еще не удалось справится со стихией, созданной самой могущественной силой в мире, от чего в глазах путешественников в какой-то момент промелькнула искра безнадежности, которая покрыла тела их холодной дрожью. И только Ясуо хотел укрыть своим телом лисицу, защищая ту от тяжелого мига, когда перед глазами пробегают все прожитые моменты жизни, как очередная волна пробила брешь в защите мужчины, накрывая девушку с головой и унося ее в мир без сожалений и скорби.       Мужчина подскочил к краю корабля, протягивая руку к морской глади, с удивлением понимая, что вместе с исчезновением Ари, пропал и шторм, который появился в результате загадочных обстоятельств, такими же загадочными обстоятельствами и сгинул вместе с порывистым ветром, унесшим корабль далеко на север, приближая юношу к тому месту, с которого они начали путешествие, ведь на горизонте снова показались ионийские земли, заставляющие мужчину вдохнуть полной грудью, перед погружением под холодную воду в поисках девушки, которая сгинула куда-то в морскую пучину. Но как бы Ясуо не старался искать лисицу среди бесчисленного множества водных просторов, он не мог и следа найти того, что Ари некогда унесло в море, словно этого существа никогда и не существовало, а лишь было какой-то фантазией одинокого мужчины.       Свет, что озарял всю Рунтерру не минул и скрытое от людских глаз поселение, заставляя оставшихся из рода Кинку выйти на улицу, чтобы поднять взоры к небу. Даже Майюм вышла к порогу своего дома, чья комната осветилась бирюзовым сиянием, заставляя сердце матери затрепетать в груди от неминуемой скорби и тоски. Ордер был так сильно отрезан от остального мира, что любые новости либо совсем не доходили до последователей, либо доходили с очень большими задержками, от чего мать Акали не могла предположить, что потеряла самое дорогое, что могло быть у нее в жизнь.       И в эту минуту нечто светлое откололось от хвоста кометы, плавно приземлялась рядом с женщиной, чей взгляд в ужасе рассмотрел в нем лицо своего давно потерянного ребенка. Майюм увидела, как душа девушки улыбалась, а по щекам ее скатываются слезы сожаления и радости за совершенные деяния, которые родная мать не хотела принимать в собственном ребенке, как нечто, что делало ее личность уникальной и неповторимой ни на какие другие. — Мне пора… — прошептала Акали, протягивая белоснежную руку к щеке женщины, которая не в силах была пошевелиться, чувствуя, как сердце остановило свой ход вместе со всем земных временем. — Я знаю, что у нас было много разногласий… Надеюсь, теперь, после мой смерти, ты будешь гордится своей дочерью…       Эти слова эхом откликнулись в сердце женщины, которая потянулась к девушке, чтобы схватить, но с каждым разом хватала лишь холодный воздух, который с криком врывался в приоткрытый рот Майюм, которая не могла поверить в истину, которую таким способом был вынужден ей показать ценность того, что имеешь в независимости от жизненных обстоятельств. — Акали… — тихо произнесла Майюм, прикладывая руку к сердцу, от которого откололся осколок, тяжело направляясь по сосудам ко всем участкам тела, что в мгновении потяжелели, заставляя женщину упасть на сырую землю, в которой покоилась ее дочь.       Отныне, не будет покоя кулаку тени, ведь сердце ее расколется на миллионы маленьких осколков, которые разнесет ветром, словно песок, в разные стороны мира, поселяя в людях отчаяние, тоску и замёрзшее сердце. И некому будет сказать, где захоронено тело дочери, чтобы та могла с ней поговорить о днях, минувших и, наконец, произнести те слова, которые обычно ждут все дети от своих родителей.       Мир хотел, чтобы каждый уголок увидел те пролетающие изменения, которые не обойдут даже жителей, что способны скрывать свое присутствие в темных подвальных помещениях, помещаясь в дальних углах под потолком. Сегодня ночью замок, стоявший на отшибе сего мира, обрамлялся в бирюзовые оттенки, отливающие ничем иным, как золотом, которое проникало сквозь окна в огромные залы, окрашивая величественные черные колоны в тона новой жизни. Но обитатель здешнего места предпочитал скрывать личину своего образа под различными масками прекрасных девушек, от чего всячески прятался от атакующего его свет, закрывая плотно каждое окно массивными ставнями. И длинные коридоры, усеянные множеством трупов, тут же погружались во мрак, засыпая в застывшем для них времени. — Ненавижу… Где бы я не была… Даже в собственном замке, ты напоминаешь о своем существовании… — шикнула Элиза, закрывая очередную створку, когда за спиной девушки послышался шум кого-то пробирающегося между кучками трупов. — А ты… Наконец-то вернулся… Ты облажался в таком простом задании… И мне бы следовало покончить с тобой, но мы еще сыграем с тобой в хорошую игру…       Паучиха лишь усмехнулась, во тьме разворачиваясь к мужчине лицом, чьи глаза сверкали алым светом. Она плавно провела рукой по его доспехам, на которых остались царапины от предыдущих сражений. Пальчики руки прошлись по сильной шее светловолосого мужчины с красными глазами, затрагивая легкими касаниями сонную артерию, которая так заманчиво пульсировала, все сильнее ускоряя темп, вместе с его сердцем. На лице Элизы проступила коварная улыбка, когда дыхание мужчины сбилось, а каждая мышца начинала подрагивать в такт биение сердца. — Я уничтожил девчонку, — процедил паучий гость, горячо выдыхая ей прямиком в ухо. — И сердце было у меня в руках… Ты не предупреждала, что ко мне может заявится монстр, который одним взмахом руки положит пол сотни лучших моих солдат, оставляя меня при смерти… Да и чего тебе то жаловаться, ты получила, что хотела, но так и не выполнила часть своего контракта…       Девушка хихикнула, обходя Зеда вокруг и заглядывая в его злые, но сияющие глаза. Она видела в них власть и силу, но среди красного сияния блестело что-то еще, что-то, что девушке не удавалось рассмотреть, хоть она и понимала, что даже сейчас в её прекрасные планы вмешалась особа, что каждый раз заставляя сердце девушки стучать сильнее, приводя собственное тело в состояние экстаза от вкусного предвкушения новой встречи, в которой решится судьба не только старых врагов, но и всего мира.       Элиза приподнялась на носочки, ведь она была несколько ниже мужчины, который со злобой вглядывался в её привлекательное и такое овечье личико, за которой скрывался зверь страшнее обычного волка. — Дорогой, твои подарки были прекрасны, — усмехнулась Элиза, заводя холодные паучьи пальцы в волосы на затылке мужчины и таким способом несколько оттягивая его голову кзади, что дало возможность притулится губами к уху гостя этого замка. — Но я не могу выполнить свою часть соглашения, пока у меня на руках не будет сердца. Я слабая девушка, а ты такой сильный мужчина, которому под силу принести сердце одного из самых разрушительных демонов всех миров.       Голос девушки был тихим, словно паутина опутывал каждые извилины головного мозга мужчины, чей взгляд постепенно мутнел, чем заставлял Элизу ехидно улыбаться в ответ, проводя свободной рукой по руке мужчина, которая резким движением схватила девушку за хрупкую шею, прижимая ту плотно к стене. Он встряхнул голову, сбрасывая наваждение, которое кинула на него чертовка, но останавливаться Зед не желал, ведь всегда был падким на прекрасные женские тела, от чего губы его легли на изгиб шеи Элизы, заставляя ту горячо выдохнуть и вздрогнуть от того, когда свободная рука мужчины пробиралась по внутренней стороне бедра, несколько разводя ноги девушки для своих неуместных целей.       Но не успел тот прижать паучиху еще крепче к стене, как она со смехом рассыпалась на сотни маленьких пауков, быстро скрывающихся в темных углах здешнего замка. Лишь томный голос проказницы продолжал расплываться по сознанию мужчины, заставляя его сердце трепетать, а кровь приливать к мужскому половому органу. — Ты так хорош, но, чтобы заполучить свою королеву, ты должен стать еще лучше, — усмехнулась девушка, восседая под потолком в образе огромного паука. — Принеси сердце красного демона, и ты получишь не только его силу, но и подарок лично от меня.       Зеду несомненно нравилось такое поведение девушки, ведь недоступность была в его дворце не то, что роскошью, так и чем-то совершенно необычным. Каждый, кто приходил в его палац, будь то мужчины или женщины, предпочитали за услугу торговать своим телом, поэтому легко поддавались на чары мужчины, отдавая безвольные души в его крепкие лапы, которые он с удовольствием принимал. Поэтому Элиза так сильно возбуждала Зеда, хоть о любви там не могло идти никакой речи. — Наивный, дурак, — рассмеялась паучиха, спускаясь с потолка в тот момент, когда Зед благополучно покинул владения девушки.       Приняв, наконец, свой обычный облик, она вздрогнула и отряхнула свою кожу, словно Элизе было не то, что не приятны прикосновения мужчины, так и вовсе отвратительны, от чего старая хитиновая кожа осталась на полу, а свежая еще была так невинна, нежна и не опорочена ни чьими прикосновениями. — Иди, иди, принеси мне желанную добычу, после которой я тебя награжу вечным спокойствием, — ехидно шептала паучиха в лишний раз через небольшую щель видя, как длинный шлейф, пролетевшей кометы, наконец, начинал распадаться на миллионы маленьких осколков.       Постепенно мир Рунтерры уходил под воду, оставаясь невесомым призраком в зеркальном отражении, за границу которого никому не было более хода. Все, что строилось веками было разрушено одним лишь дуновением ветра перемен. И если люди способны будут выглянуть за пределы пропасти, которая их окружает, то они отыщут в мире безграничные возможности для развития новых цивилизаций, а земли Рунтерры начнут существовал как нечто единое, не уничтоженное войной и многочисленными смертями.       Перед взором постепенно пропадали яркие краски лесов, рек, горных массивов и величественных городов Рунтерры, сменяясь на повседневные оттенки человеческого мира, что так красными нитями был связан с миром, откуда по темным дорожкам из глубинок открывались новые возможности и новые истории.       Кай’Са прищурилась, когда в её фиалковые глаза ударил яркий и очень резкий свет солнечного американского утра. Девушка приподняла руку кверху, дабы прикрыть их от лучей палящего солнца Лос-Анджелеса, как не заметила, что споткнулась о что-то совершенно не зримое для нее, оказываясь погруженной лицом в горячий песок пляжа Санта-Моника. Было не понятно, что девушка с фиалковыми глазами бубнила, но она очень была рада сложившемуся истечению обстоятельств. — Прекрасное начало новой жизни… — пробурчала девушка, наконец, поднимая голову, что была полностью усыпана песком.       Девушка выплюнула часть песка, который благополучно оказался у нее во рту. Какое-то время она сплевывала копившуюся во рту слюну, совершенно не замечая вокруг себя, проходящих мимо людей, которые с интересом рассматривали незнакомое для них лицо, издевательски посмеиваясь над комичностью происходящего, пока не заткнулись, ощутив на себе душераздирающий взгляд дитя бездны, у которой даже в новом мире оставалась весьма устрашающая харизма, что фиолетовой аурой распространялась на близко находящихся к ней людей.       Наконец, Кай поднялась на ноги, вглядываясь в бесконечные просторы нового мира, чья картина сильно различалась с той, что девушка веками наблюдала на своей родной земле, проживая не одну человеческую жизнь. Вокруг нее сновала множество невзрачных людей, похожих друг на друга, словно те были списаны с одного давно забытого персонажа, а на песке резвились меленькие дети, периодически подбегая к Кай’Се, чтобы угостить ее слепленным из песка пирожком.       Такой радости на людских лицах девушка не видела уже долгое время, ведь Рунтерра ни для кого не была местом беззаботной и радужной жизни. Каждому со временем приходилось бороться с монстрами, унесшими жизни их родных, в ужасе конца своей истории осознавая, что все это время они сами являлись тем самым монстром, которого десятки лет назад не могли сдержать в клетке своего разума.       Но монстрами не рождаются, ими становятся, когда нечто невидимое ломает человека изнутри, постепенно отправляя прошлую сущность далеко в забвение, откуда обычно уже нет хода обратно в собственное сознание. Иногда мир очень жесток к тем, кто некогда небольшой оплошностью ему не угодил, оставляя после себя множество неизвестных трупов. «Ты мое проклятье». Именно эти слова привыкли слышать многие люди от своих родных, все больше погружая свой разум во тьму, накручивающихся на тоненькую нить, мыслей.       Кай заострила внимание на лицах людей, что беззаботно бродили по пляжу. Некоторые смеялись с какой-то придурковатой шутки, крепко сжимая в ладони руку своего возлюбленного. Другие в одиночестве прогуливались возле воды, что во время прибоя окутывала собой их босые ноги, позволяя насладится спокойствием воскресного утра.       Подул свежий ветер, что принес девушке долгожданную свободу, ощущая на себе легкие соленые капельки. В нос ворвались новые ароматы человеческого мира без магии, в котором дитя бездны, хоть и ощущала присутствие существа, которые стало для девушки чуть ли не родным домом, но его присутствие сейчас было проблематический доказать, так как Кай’Са опустила взгляд на свои руки, которые больше не были обрамлены жесткими когтистыми лапами, способными разорвать обидчика на миллион маленьких осколков.       Вместо твердого пласта роговых клеток, девушка ощутила нежную и мягкую кожу, совсем невинную, в отличии от той, что веками носила на собственной душе. Сейчас она могла почувствовать ту легкость, что была с ней многие тысячелетия назад, вовремя, которых она уже и сама не помнит. Вдохнув полной грудью, Кай ступила по песку в направление к нечто тому, что напоминало твердую поверхность.       Даже будучи могущественным существом любого из миров, что были связаны необъятной космической пустотой, дитя бездны находилась в раздрае сама с собой, будучи отрешенная от каких-либо мирских забот. Нет, она не боялась и её сердце не заходилось в панике, как это иногда бывает, когда попадаешь в неизвестный город без возможности где-то просто существовать. Сознание Кай пока не понимало, чем девушке предстоит заниматься в мире, для которого она совершенно чужая.       Сначала девушке предстоит узнать о данном мире несколько больше, чем улыбающиеся лица непонятных для нее прохожих. Может обертка и выглядела для девушки радужной, но как только ее ноги занесли ее на заброшенную улице, которая, словно, вела Кай’Су в совершенно другую историю, не такую радужной и совсем темную, где люди не улыбались друг другу, а лишь старались украсть побольше остатков пищи, валявшихся на помойке у какого-то очень дорогого местного заведения.       Такая разная картина мира. Одни беззаботно веселятся на пляже, вкушают аппетитные блюда в дорогих ресторанах, когда другие должны в лохмотьях считаться по земле в поисках последнего куска пропитание. Кажется, сейчас девушка поняла, сколько этот мир мог вместить в себя не только удивительного, но одновременно опасного и печального. Ничего не оставалось, как следовать традициям человеческого мира, где не существовало равенства, а люди в прямом смысле ходили у друг друга на головах. — Наверное, кто-то сверху решил подшутить, отправляя меня в эту дыру, где люди не знают банальных вещей, — гыркнула Кай, пиная перед собой бак полный мусора, из которого при столкновении с землей выпал черный, но подранный плащ. — Даже, Ноксус, где вечно кого-то убивали, был более справедлив к людям, чем этот… мир…       Девушка с фиалковыми глазами раздраженно подняла с земли подранный плащ, изящно набрасывая его на свои плечи, чтобы хоть как-то закрыться от неизвестностей чужого быта. Наверное, будучи она не заметила, как из-за её спины выглянул совсем тощий старик, который для своих годов держался достаточно бодро. Кай’Са заметила, что его большие серые глаза внимательно рассматривают девушку, а иссохшая от недостатка еды и воды рука, аккуратно потирала неопрятную седую бороду. — Forgive me, young child, but I heard your very interesting language, — заговорил старик с седыми волосами, пронзительным взглядом всматриваясь в девушку, которая, казалось, была замерла на одном месте от изумления рассматривая старого оборванца.       Старик несколько усмехнулся, подходя к незнакомке, которая только встала в весьма неоднозначную позу, словно собирается атаковать появившегося в ее жизни неизвестного пожилого мужчины. Мозг девушки, действительно не осознавал нового языка, на котором бегло говорили земляне, но в ее голове постепенно образовывались новые нейронные связи, позволяющие с точностью определять и осознавать языки на которых говорят, повстречавшиеся ей земляне.       Наверняка, такой небывалой способностью обладали все рунтерровцы, которые оказались в неизвестном и полном тайн мире. Для них тут время шло иначе, от чего казалось, что мир вертится слишком медленно, а их движения слишком быстры для окружающих, от чего с невероятной скоростью проходят их адаптационные способности к новым реалиям, в которых тем предстоит жить, же возможно, постоянно. — You shouldn't attack me. You can't do it. You can't beat the one who… — на этих словах дряхлый старик запнулся, словно не мог сказать то, что не должен слышать никто из ныне живущих на этой планете. — Believe me, I've been living for a long time. I've seen a lot of strange things, and that's why I think you're an unusual girl. Be careful, you are strong, but evil does not sleep…       И только Кай’Са хотела что-то спросить у незнакомого старика, как тот туже испарился, забирая с собой и запах стариковской одежды. В голове четко отобразились слава мужчины, которые постепенно становились понятными для девушки, но до сих пор оставались загадочными перед ее разумом, который пытался отыскать смысл в том, что ей было сказано.       На мгновение девушке с фиалковыми глазами показалось, будто лицо мужчины было ей знакомо, от чего она погрузилась в собственное подсознание отыскать отрывки давно забытых воспоминаний, но так и не смогла уловить образа старика, которые волшебным образом оказался сначала перед ней, а после с легким дуновением ветра оставил Кай размышлять над весьма интересными словами, въевшимися в ее светлую голову. — Да, что это вообще значит? — нахмурилась девушка, удаляясь постепенно вглубь переулка, где успела скрыться от посторонних глаз за высокими домами, в которых обитали местные жители. — Конечно, я сильная… Но что еще за зло, которое не дремлет?       Дитя Бездны взглянула на собственную кожу, которая не была покрыта уродливой чешуей, что постоянно требовала от нее все больше жертв, зловеще стрекоча везде, где появлялась девушка. Даже коконы Бездны больше не висели за спиной Кай, от чего она ощущала неимоверную легкость, с которой, казалось, могла преодолеть силу гравитации, взлетая до самых небес. Голова, наконец-то, была пуста от посторонних мыслей зловещего голоса, который острыми копьями отдавался по всему ее тело. Девушка вновь могла чувствовать, как по коже бегут мурашки, будто тысячи острых игл пронзают ее. Ей, наконец, удалось избавится от монстра, живущего в ней долгие годы. Кай больше не ощущала, как нечто опасное разливается по ее телу, поглощая каждый участок тела. — Тебя… тебя ведь больше нет? — тихо прошептала девушка, проводя рукой по своей щеке, стараясь себе доказать, что она, наконец, нашла то место, где может быть свободна от тяжести, которую ей приходилось нести на Рунтерре в одиночестве, всегда оставаясь на том месте, где мир ей позволит.       Законы мира не распространяются на живущих в нем живых существ. Я еще ни разу не видела, чтобы судьба была благосклонна к человеку, спасая его от глупой смерти, которая, словно нерешительные действия политиков, настигает человечество и все ближе приводит к страшным последствиям совершенных другими людьми.       Так же, как и мир, человеческая душа начинает сгнивать, забирая самые последние участки здравомыслящего разума, превращая человека в чудовище. И если снаружи видно лишь оболочку беззащитной овечки, то внутри давно таится лишь, умытый в человеческой крови, свирепый волк. Но только взглянув в глаза этого человека, они покажут настоящую душу с намерениями, которые пробегают в его голове, растворяясь в умершем давно пепле сознания.       Время шло, а Кай’Са постепенно приспосабливалась к новой жизни. Сначала ей было тяжело, ведь ее везде преследовали новые законы и новые порядки. Вот только жизнь на Земле оказалась куда более простой, чем Рунтерровские обычаи, которые вынуждали каждого ее жителя бороться за собственное выживание в мире. Какое-то время девушке приходилось скитаться от переулка к переулку, в которых она наблюдала разных бродяг. Одни из них смирились со своей участью, другие же старались поднять с самого дна и выбиться в люди.       Дитя Бездны видела, как многие из коренных жителей выходили на улицу, показывая без страха и сожаления свои таланты, при этом зарабатывая на собственные жизни такими непростыми способами. Одно Кай’Са знала наверняка, она не плохо умела танцевать. Будучи еще на своей родине, девушка наблюдала за разными культурами, изучая движения танцев различных народов. Ее гибкость позволяла исполнять трюки, которые не подвластны обычным жителям здешних земель, от чего столь любимое дело, могло пойти девушке на пользу, чтобы попытаться устроится в жизни в новом мире.       В городе проходило прослушивание танцоров, заставляя большое количество людей собраться у главного входа одной из знаменитых танцевальных студий. Конечно, девушка не могла похвастаться привлекательным нарядом, которые были у многих присутствующих на прослушивании танцоров, но даже такою простую и оборванную одежду, она могла использовать, как атрибутику танца, который бы рассказал историю одного бедного человека.       Танец — это не просто отдельные движения, которые создают в конце прекрасные композиции. Танец — это история, которую хочет донести до зрителя его исполнитель. И своими гибкими и плавными движениями Кай смогла озадачить жури, на лицах которых читался одновременно восторг и боль, которые девушка выразила в своем танце о своей тяжелой и долгой жизни.       Таким образом и началась карьера девушки в танцевальной индустрии. На первые заработанные деньги Кай’Са смогла снять себе небольшую квартиру на окраине города. И казалось, что жизнь налаживается. Девушка даже забыла на время, что жила совсем не в своем родном мире, и у нее есть не законченные обязательства перед жителями Рунтерры, которые так же, как и она попали в мир, лишенный магии.       Возвращаясь после очередной тренировки с командой, Кай’Са по обычаю направилась в душ, чтобы смыть с себя усталость после нового прожитого дня. С первыми каплями прохладного душа, девушка почувствовала настоящее облегчение, словно с ее хрупкой спины свалился груз ответственности, который ей приходилось нести все эти годы в одиночку. Кай уперлась в стену обеими руками, опуская голову до такой степени низко, что послышался хруст шейных позвонков, за которым последовал блаженный выдох и усмешка девушки. Но что-то тревожило ее, ведь уже несколько месяцев она не чувствовала уверенности в своем собственном завтрашнем дне, словно за неизвестным поворотом девушку ожидала страшная участь, к которой она не могла быть готовой из-за отсутствия внутренних сил. — Что-то не нравится мне, что уже столько месяцев я не чувствую в себе симбионта, — девушка тяжело выдохнула, переключая воду с прохладной на достаточно горячую, от которой обычно кожа становится похожа на вареного рака. — Не верится, что с переходом в новый мир, ты просто взяла Бездна и отвалилась от меня, как отваливаться напившееся крови пиявки…       Но не успела девушка закончить начатую мысль, как сердце будто остановило свой ход, замирая в неизвестности всего на пару секунду, когда одну из ног схватила сильная боль, заставляя девушку упасть на одно колено. Она схватилась руками за больную ногу, ощущая жар в ней такой силы, что, наверняка, можно было поджарить на ней пару сырых куриных яиц. Пальцы прошлись по наболевшей голени, ощущая на той небольшой, но очень острый шип, о который Кай все же укололась, оставляя на его кончики свою капельку алой крови. — Блин… что это за хрень… — выругалась девушка, которая обычно так не делала, схватившись за палец своим ртом, чтобы убрать подступающею наружу кровь.       Кай’Су охватило чувство неимоверного беспокойства. Когда она поднялась на ноги, чтобы выбраться из ванной, ее голова внезапно перестала ее слушаться. Мысли переполняли ее. И среди своих она слышала голос существа, которое, казалось, покинуло это тело с переходом в мир без магии. Но эта была самая главная ошибка Дитя Бездны — забывать о Бездне, которая не добилась того, чего хотела еще в прошлый раз.       Девушка встряхнула головой, чтобы сбить с себя наваждение, но снова упала на пол, так как все тело заполнилось болезненными ощущениями. Она повернулась, чтобы взглянуть на обезображенную ногу, и одновременно с ужасом, к Кай пришло осознание всего, что с ней творилось. Симбионт, который должен был ее защищать, как своего хозяина, теперь пошел против него самого. Мир менялся и вместе с ним менялись и чудовища.       Вместо человеческой гладкой кожи голень девушки была обезображена чешуйчатыми структурами, которые как вирус распространялись по всему организму, окрашивая кожу веточками фиолетовых сосудов.       Кай’Са понимала, что оставаться в городе в таком видела она не могла, так как ей нужно было справится с последствиями своей собственной невнимательности, из-за которой могут пострадать невинные люди. Все что ей оставалось — это покинуть город, отправляясь в безлюдные местности. Да только время с девушкой играло злую шутку, ведь с каждым движением ее тело обезображивалось все сильнее, вызывая в ней неумирающее чувство сильной боли. — Черт… прекрати… я твоя хозяйка… — зашипела девушка, слыша в своей голове лишь шипящие усмешки Бездны, которая не собралась останавливаться даже перед угрозами Кай’Сы. «Нет… я слишком голодна, чтобы ждать, пока ты решишь меня покормить… » — прошипела фиолетовыми оттенками в голове девушки опасная субстанция: «Я сама найду себе пропитание… Пожру весь этот бесполезный мирок, в который ты меня притащила»       Кай’Са со всей силы ударила по стене кулаком, оставляя на руках кровавые ссадины, после чего сквозь, пронзающую все ее тело, боль поднялась на ноги. Она и сама не поняла, как покинула квартиру, оказываясь на темной улице. В руках у нее был один лишь потертый плащ, который смог бы скрыть ее неподобающий для данной среды образ.       Темные переулки загадочно окрашивались зловещими ночными тенями, которые норовили протянуть свои лапы, хватая длинными и безобразными пальцами свою жертву в крепкие объятия вечных сновидений. Кого пугает темнота ночных улиц, тот, наверняка, ощутит необоснованный страх даже от одного упоминания удаляющейся в никуда пустоты, идя по которой будешь невольно оборачиваться на каждый шорох ночных обитателей.       Таких переулков в Лос-Анджелесе хватало. В них селились самые грязные отщепенцы людского общества. Днем они спали, но ночью выползали на поверхность из своих подземелий, словно вампиры, боящиеся дневного света. Их глаза сверкали красными оттенками коварства, бесчестия и смерти. Их руки были залиты кровью, а во рту не хватало зубов. Те, кто их потерял в ходе сражений хвастались своими трофеями, другие же предпочитали отсидеться в стороне, дабы свои же не вставили им нож под правое ребро. — Привет, красотка, — посмеялся мужчина, хохоча перед своими приятелями, которые видели в мужчине главаря, поддакивая ему в ответ. — Хэй, не знаю, как тебя занесло в наш район, но это твой удачный вечер…       Бандит встал на ноги, покручивая в руках нож-бабочку, по лезвию которой прошелся его отвратительный язык, пытаясь таким образом показать своей жертве, что он не боится острых углов, ведь не раз натыкался на них, постоянно выходя из любой передряги сухим из воды. Мужчина считал, что он был единственный, кому подвластна вся сила этого города, ведь судьба благосклонна к его выходкам, а иначе тот давно бы уже гнил за решеткой, какой-то государственной тюрьмы, дожидаясь либо своей естественной смерти, либо смертной казни за совершенные преступления. — Молчишь? Да, ты не бойся, мои парни позаботятся о тебе, — усмехнулся бандит, подходя к девушке все ближе. Её лицо было скрыто под рваным капюшоном, но не выражало ничего кроме отвращения к таким людям. — А может тебе нравится трахаться с бабами? Так мы это быстро вылечим, правда, парни?! — Да!!! — захохотали бандиты, потирая ладони друг о друга в предвкушении бурной ночи.       Мужчина уже был слишком близко к девушке, которая отчетливо видела лица каждого из них, но не хотела показывать в ответ своего, потому что все что на нем красовалось, это коварная ухмылка, которая выходила откуда-то из глубины тела, показывая внутреннего очень голодного монстра. И как только рука бандита коснулась плеча Кай’Сы, а острие ножа уперлось в нечто твердое на её спине, ноги стремительно развернули девушку на 180 градусов, прижимая мужчину за горло к стене так, что тот только выронил нож из рук.       Его приспешники в испуге выхватили стволы, начиная палить в сторону случившегося, но не одна пуля не смогла поразить удивительного фиолетового барьера, что образовался вокруг Кай и бандита, который руками хватался за сильную и обезображенную руку девушки. Свободная человеческая рука скинула капюшон с головы его обладательницы, показывая красивые фиалковые глаза, в которых виднелись вкрапления чего-то красного, чего-то очень опасного.       Каждый почувствовал на себе ауру, которая заполнила собой все уголочки безлюдного переулка, заставляя ноги бандитов подкосится и пустится в страхе в разные стороны, оставляя своего Дона на попечение собственной судьбоносной монеты. — Ублюдки всегда остаются ублюдками и могу предать тебя, как только удача отвернется от тебя, — Кай усмехнулась, показывая мужчине обезображенную часть лица, в которой не было уже ничего человеческого, что тот даже, кажется, наделал в штаны от страха, ведь по белой стене потекла темная струйка. — Мм, как не хорошо, ты же большой мальчик. Выделывался перед своими, которые тебя бросили при первой возможности. Кто ты теперь? Я отвечу. Ты всего лишь муха, попавшая в паутину к огромному пауку.       Мужчина впервые в жизни узнал, что такое настоящее чувство страха, а не легкий испуг, который отзывается во всем теле наслаждением от поступившего в кровь адреналина. Только сейчас Кай’Са просмотрела в его глазах всю никчемность бандитской жизни, которую он оставил за своими плечами сорок лет назад. Но что-то неестественное сверкнуло у него в зрачках, словно тот ожидал, что судьба будет благосклонна к нему и на сей раз, от чего вызвал ухмылку на лице девушки.       Она не была как раньше привлекательной, ведь все ее лицо перекосило от появившихся на правой стороне огромной жвалы, как у насекомого, и огромных клыков, что растянули ее рот в безобразной улыбке Джокера. Казалось, что вместе с половиной тела, в небытие кануло и половина головного мозга, от чего девушка не могла сопротивляться порывам ее чудовищного начала, которое ей с гордостью подарила самая страшная обитель Рунтерры. — Да… что ты такое… — плюнул было бандит, прямиком в лицо девушки, пытаясь ногами оттолкнуть ее каменное тело от себя, но с каждым новым усилием только силы покидали мужчину, а рука на его шее все сильнее сжималась, пока не застыла перед решающим рывком, который обычно заканчивался звуком сломанных костей шейного отдела позвоночника. — Я… — тихо произнесла Кай’Са, будто часть отмершего мозга вернулась в норму, заставляя девушку на секунду привести свои мысли в порядок.       Она ослабила хватку своей руки, от чего бандит повалился на землю, неудачно приземляясь на свою костлявую задницу. Его глаза ехидно взглянули на монстра перед ним, который стоял в сгустившихся тенях, пристально всматриваясь в темнеющую пустошь ночного переулка. Кажется, что бандит понял, будто его жизнь снова была спасена какими-то неведомыми силами, от чего ноги сами подняли его, заставляя пустится в бегство и оставляя неизвестное существо существовать среди теней в одиночестве.       Раздался дикий рев голодного монстра, что заполнил собой все пересекающиеся между собой переулки города. Жители города подошли к своим окнам, вглядываясь в ночной мир из темных и уютных комнат, но так и не смогли разглядеть источника звука, от которого у многих подкосились в страхе колени, заставляя их упасть на пол в неподвижном состоянии. Наверняка, завтра в новостях скажут, что это было, подумают некоторые, другие же спишут это на сильные завихрения ветра, что гуляет по узким переулкам. Но никто так и не узнает, кто поселился с ними по соседству.       Кай’Са схватилась за голову, ударяясь ей о шершавую поверхность стены рядом стоящего здания. Она не понимала, что с ней происходит, ведь совсем недавно ее тело готово было слушаться только ее, но теперь ее разум обволакивала фиолетовая субстанция, запечатывая сознание девушки, глубоко в черной комнате, из которой она не сможет достучаться до собственного тела.       Постепенно симбионт, что некогда жил с девушкой в полном симбиозе, теперь становился хозяином ее тела, словно между ними некогда была договоренность, которую Кай’Са не смогла выполнить, наивно предполагая, что существо больше не проявит себя в мире, в котором ему не было места. Голодный и покорный он долго томился глубоко в недрах тела девушки с фиолетовыми глазами и шелковистыми волосами, пока мир не от диктовал ему бороться за свою собственную жизнь, начиная постепенно пожирать своего хозяина, чей разум в конце времен оказался под контролем настоящего монстра.       Дитя Бездны могла лишь наблюдать, как на её коже проступала прочная и твердая чешуя, грозно стрекоча, словно саранча. Чешуей покрывался каждый участок тела, который не был закрыт, даже, когда Кай’Са обитала на Рунтерре, расправляясь с тем, чем она сейчас становилась. Её согнуло пополам, казалось так, что внутри сломался позвоночник. Но из спины ее вырвались несколько обезображенных острых шипа и перепончатые крылья, покрытые тонкой пленкой.       У девушки перехватило дыхание, когда адские изменения добрались до её легких, постепенно начиная обволакивать шею и переходить на голову, где лицо, наконец, окрасилось в полной улыбке Джокера с огромными стрекочущими в ночной пустоте жвалами.       Кай’Са чувствовала, как летела в пропасть, все больше погружаясь в черную жижу, из которой она человеческой рукой тянулась к чистому небу и яркому солнцу, все сильнее стараясь ухватится за последний оплот надежды. Вокруг нее была толи пустота, то ли чернеющее озеро, воды которого не давали девушке вдохнуть, все глубже погружая ее в собственные недра. «Где я…» — мысли стремительно проносились в голове у Кай’Сы, которая лишь приоткрыла глаза, чтобы сквозь водную пелену увидеть несколько лучей солнца.       В её разуме не было ничего лишнего. Она не боялась, она не переживала. Девушка, словно, смерилась со своей судьбой, которая не позволяла ей достать из-за пояса острый нож, что та сможет вонзить несчастной под ребра, прокручивая по оси несколько раз. Кай приоткрыла рот, выпуская несколько пузырей воздуха, которые стремительно направились к поверхности, отсвечивая в себе минувшее прошлое. «Так… Холодно… Так… Одиноко здесь… Хочется остаться тут навсегда…»       Глаза девушки закрывались сами по себе вместе с тем, как и гасло солнце, ведь даже белки глаз вместе с фиалковыми радужками постепенно заливались черной краской с сияющим ярко красным в ночи зрачком. Тело существа застыло в воздухе, свешивая с грубых плеч свои руки, когда массивная голова, покрытая чешуей даже на волосах, не поднялась медленно, черным взором всматриваясь в удаляющийся переулок. — Ж… Жрать… — захрипело существо, высовывая изо рта безобразный и очень длинный язык. — Жер-р-ртва… совсем близко…       У монстра сильно обострился нюх, а на слух он мог определить в каком направлении двигается испуганная жертва, от чего всего пару рывков сильных ног девушки, передвигаясь от стены к стене, хватило, чтобы застать бандита перед самым носом, вынуждая того врезаться в тяжелое и каменное тело монстра. Короткие и слабые ноги мужчины оступилась, с грохотом погружая бандита на сырую после дождя землю.       От страха тот потянулся к поясу, выхватывая внушительный револьвер. Его дрожащие руки наставили дуло оружия на монстра, а указательные пыльцы легко надавили на курок, выпуская стремительные пули прямиком в грудную клетку опасного существа. Но только пули так и не достигли истинной плоти носителя, отлетая рикошетом от защищающих его чешуек. — Я хаос… Я погибель… Я Армагеддон… — повторяло существо, пока в его тело летело все больше патронов, постепенно заканчиваясь в барабане с весьма характерным для этого звука при нажатии на курок. — Еда… Еда… Ты моя еда…       Голос у существа ничем не отличался от голоса Кай’Сы, выдавая в своей интонации ее нотки, но за ним всегда звучал другой, более зловещий голос, создавая впечатление раздвоенности личностей, которые хранило одно тело, вынужденное пройти через не одну десятку страданий.       Мир может казаться бесконечно маленьким, когда ты в нем могущественное существо, способное распоряжаться жизнями других. Не одно оружие мира людей не могло пробить броню из самых недр Бездны, поэтому мир, в котором бесчинствовал хаос в лице Кай’Сы мог легко быть погребен под руинами одного лишь монстра, что поднял бандита над землей, какое-то время вглядываясь в его бездушные глаза. Могло показаться, что Бездна будет уничтожать только плохих парней, и так могло быть, будь разум девушки в собственном головном мозге, но истинная Бездна не знает, что такое добро и зло, она лишь способна питаться тем, что неудачно подвернулось под её очень липкий лапы.       Крепкая рука чудовища держало мужчину за голову, мотая легкое тело, словно какую-то ненужную тряпку, что любой мог использоваться для вытирания полов в собственной ванной. Удивительно, но человеческое тело такое хрупкое, словно хрустальная ваза, лежащая на полу в виде множества маленьких мертвых осколков. Любой участок, словно поломанный конструктор способен отделится, ломая всю целостность постройки.       Человеческая кровь алыми полосами украсила белые стены среди ночной пустоты и неприглядности, когда Бездна потянула одну из рук, плавным движением отделяя друг от друга участки кожи, подкожной клетчатки, мышц до самых костей, составляющих каркас совершенного организма. Искореженные участки пасти детей Бездны начали открываться по всему телу девушки, незаметно поглощая всю верхнюю конечность бандита, словно той у него никогда не было.       Мужчина не кричал от боли, ведь более не было ему места в городе, что подарил ему жизнь, показывая указкой, как нужно тому жить. Монстр сломал ему шею, отделяя самую вкусную часть от тела, которое уже больше не было интересным для монстра, что когтистыми лапами вскрыл черепную коробку преступника, вырывая из нее плотную субстанцию, что для Бездны составляла наибольшую ценность, чем все остальное прокуренное и пропитанное алкоголем тело.       Черные глаза насекомого с предвкушением сверкали, всматриваясь в каждую извилину новой жизни человеческой расы на планете Земля. Из пасти, что открылась лишь на половину, выполз длинный язык, обкручивая собой весь мозговой пласт клеток, который летящим движением спрятался в темноте за звериными клыками и устрашающими жвалами.       Бездна — это голод и хаос, от чего она никогда не будет сыта, даже если сможет поглотить необъятный мир. Её ищейки найдут пути к другим невинным мирам, которые в конце времен окажутся рядом с самым огромным и страшным монстром, что даже призванные герои канут в забвение, ведь не будет у них оружия, способное победить одного из сильнейших всадников апокалипсиса.       Ночные улицы окрасились красно-синими огнями, заставляя всех жителей покинуть безлюдные районы, когда полицейские машины и мотоциклы остановились возле большого парка в центре города Лос-Анджелес. Местные полицейские закрыли от посторонних взоров место преступления черно-желтой лентой, что законом автоматически запрещает вход гражданских на оцепленную территорию. Она, словно магический купол, отталкивает от себя многих жителей, любопытных же притягивает как мух на сладкие и липкие кусочки сахара.       Следом за основным кортежем возле входа в парк остановился один из современных полицейских мотоциклов, который плавным движением ноги встал на подставку, выпуская со своего сидения двух незнакомцев, которые стали следователями по делу серийных и жестоких убийств, так спонтанно по непонятной схеме происходящих в городе.       Одна из девушек ступила на твердую землю, одергивая рубашку синего цвета, на которой угрожающе красовалась кожаная портупея с кобурой для огнестрельного оружия. Обычно полиция имела при себе холостые патроны, которые лишь использовались в качестве дополнительного превосходства правоохранительных органов над преступностью этого мира. Но данное дело выступало под красной строчкой, включая в себя элементы настоящей опасности, которые многие в полиции так могли за всю жизнь никогда и не встретить.       Девушка, что изящно приземлилась с мотоцикла на ноги, эффектно поправила темные волосы, отправляя те путешествовать по ветру за своей миниатюрной спиной. Свободная рука, приспустила темные очки с глаз, рассматривая местность, на которой находилось большое количество неприметных землян, что вызывали у Кейтлин неопределенные эмоции, так как через столь короткий промежуток времени девушка не знала, как относится к ним. Наконец, она потянула очки книзу, снимая их и вешая на кожаный пояс с серебряной упряжкой спереди.       Байк заглох, погружаясь в сон на несколько часов, как из-за спины Кейтлин показалась розового цвета шевелюра ее напарницы, внушающим взглядом уставляясь на какого-то мужчину, что уже несколько минут, не сводя взгляда непристойно пялился на превосходные формы следовательницы. Если бы Вай не была в данный момент на службе и важном задании, то, наверняка, уже давно бы начистила физиономию мерзкому гаду, который испугался взгляда девушки, когда его глаза с Кейтлин резким движением перекочевали на ее напарницу.       Девушка с привлекательной татуировкой под левым глазом, вложила обе руки в карманы своих штанов, пожевывая во рту какую-то зубочистку, которая заменила Вай, найденные недавно сигареты, что остались под запретом Кейтлин еще тогда, когда они обе жили в ее особняке в Пилтовере. Девушка с розовыми волосами, поправила свою фуражку, отодвигая ее ближе к затылку и подходя к Кейтлин, когда заметила, что у той до сих пор на лице проступает милый румянец, если они обе находятся так близко друг к другу.       Но Вай очень нравилась эта великолепная черта девушки. Даже будучи холодной и сосредоточенной на деле, она одновременно могла быть милой только для одного человека, который внимательно наблюдал за каждым ее движением и каждой пробегающей на ее лице эмоцией. — Это закрытая территория. Младшему персоналу нечего здесь делать, — тяжелым тоном произнес полицейский, что охранял вход в парк, перегородив проход для обеих девушек.       Когда Вай стала полицейским, она отказалась от ношения огнестрельного оружия, так как в отличии от своей возлюбленной и сестры не представляла, как им пользоваться, ведь всю свою жизнь привыкла полагаться лишь на собственные силы в виде двух имеющихся в арсенале рук. Она всегда знала, что в любой момент в оружии могут закончится патроны и тогда оно будет полезным только в качестве дубинки, от чего Вай и не разделяла тягу Кейтлин к разному виду огнестрельного оружия, которое могло предоставить полицейское управление.       Вай была единственная в полицейском участке, кто в качестве оружия на сложных заданиях использовал боксерские перчатки, оснащенные металлическими вставками в области костяшек и пальцев. Всех это одновременно и удивляло, и восхищало, как обычная девушка так легко может справится с преступниками одними только кулаками, которые с легкостью могут противостоять даже целой банде с большим арсеналом разнокалиберного оружия.       Вай уже хотела было подойти к полицейскому, замечая его пренебрежительный взгляд. Ее руки сами собой вывалились из карманов, поочередно закатывая рукава государственной рубашки до локтей, где оканчивались ее перебинтованные руки. Но девушка остановилась на половине пути, замечая перед собой преграду в виде выставленной в сторону руки Кейтлин, которая с ухмылкой на лице доставала из нагрудного кармана сначала свое удостоверение, а после и удостоверение Вай, что та даже с интересом посмотрела на девушку, не понимая, почему ее личная вещь находится у возлюбленной в кармане, а не в ее собственном. — Кейт… — прошептала девушка, недовольно поглядывая на свою напарницу, которая возвращала бумажник Вай ее законному владельцу. — Я не маленькая…       Девушка нахмурилась, резко вырывая личную вещицу из рук Кейтлин, которую Вай благополучно оставила в спальне на тумбочке возле кровати еще ранним утром, не вспоминая о ней до теперешнего момента. — Не забывай свое удостоверение в следующий раз, и я больше не буду его трогать, — усмехнулась девушка с темными волосами, поправляя фуражку на своей голове, а потом снова разворачиваясь в сторону полицейского, у которого на лице пробежала легкая тень страха, из-за того, что тот только что препятствовал ходу расследованию по делу серийного убийцы. — Перед вами следователи семьи Киромман, — спокойным и твердым голосом произнесла Кейтлин, приподнимая над своей головой черно-желтую ленту, которая впустила обеих девушек на территорию с таинственной историей.       Когда полицейский проследил за девушками, он заметил пристальный взгляд Вай, которая жестом из двух пальцев показала несчастному, что теперь она наблюдает за ним, не сводя собственного взгляда. Но только она хотела что-то добавить, как Кейтлин схватила ту за воротник ее одежды, утаскивая в глубину темного и убийственного парка, скрывая обеих девушек от посторонних глаз. — Но… Но… кексик… — тихо заскулила девушка, делая щенячьи глазки, перед которыми Кейтлин никогда не могла устоять, постоянно уступая Вай то, чего она очень сильно хотела.       Следовательница остановилась у небольшого дерева с лавочкой и тусклым фонарем, который создавал атмосферу большой загадочности. Было видно, что Кейт не хотела, чтобы Вай при всех сослуживцах называла ее прозвищами, что были предназначены только для них двоих, для их такой маленькой игры, от чего девушка с татуировками заметила, как нервно дергается нижнее веко левого глаза ее возлюбленной. — Прошу, Вай, на работе, когда кто-то рядом, соблюдай субординацию, — Кейтлин несколько выдохнула, снова и снова вспоминая, что они уже не находятся в Пилтовере, а поэтому им нужно быть несколько осторожными в своих высказываниях, чтобы не привлекать ненужного внимания к своим персонам.       Кейтлин резко обернулась, словно какое-то невидимое существо заставило девушку так поступить, всматриваясь в чернеющую пустоту темного парка, по которому только в некоторых местах сверкали маленькие огоньки фонарей других полицейских. Она могла поклясться, что видела два желтых глаза, которые улыбались ей из темноты деревьев, но пропали, как только полицейская присмотрелась к ним получше. — Кейт? Все хорошо? — обеспокоенно проговорила Вай, беря девушку за крепкие плечи, тем самым заставляя ее отвлечься и прикрыть свои глаза.       Она тяжело выдохнула, словно груз упал с ее хрупких плеч, когда взгляд неведомого существа испарился в тишине ночного города. — Да, дорогая, все хорошо… — тихо проговорила девушка, разворачиваясь к месту преступления, которое им нужно было обязательно рассмотреть. — Просто… мне показалось…       Кейтлин не стала договаривать предложение, ведь в ее горле образовался непонятный ком, который застревает, когда человек испытывает беспричинное чувство страха, что способно пожрать душу, если вовремя не избавиться от него, отправляя путешествовать в бездну времени.       Вай последовала примеру возлюбленной, аккуратно беря ту за руку, чтобы таким способом поддержать дорого человека, без слов давая ему понять о теплоте и искренности своих пожеланий. — Вай, ты не думаешь, что это весьма странно, — девушка резко остановилась всего в пятидесяти метрах от трупа неизвестного человека, чье тело было искалечено в несуразной манере.       Кейтлин присела возле трупа, рассматривая раны, что украшали все тело неизвестного. Как бы это странно не было, но даже пол пострадавшего невозможно было определить в куче оставшихся от человека органов. Вай внимательно наблюдала, как плавными движениями девушка проводит по воздуху в области нанесения ран, словно пытаясь влиться в образ убийцы, дабы понять намерения преступника и по новым следам отыскать неизвестного среди множества оставленных трупов. — Что странное, так жертва совсем не похожа на те, что мы встречали раньше, — пробубнила Вай, присаживаясь рядом с возлюбленной, которая аккуратным движением руки отодвинула имеющийся на жертве лоскут ткани. — Ты абсолютно права, Вай, — тихо прошептала Кейтлин, поднимаясь на ноги и отходя от жертвы на пару шагов назад.       Она приподняла правую руку, как бы удерживая в ней что-то весьма тяжелое, тогда как вторая рука изобразила держащий в ней нож, что острием направился прямиком под левый бок пострадавшего, рассекая ему половину живота, от чего в паре сантиметрах, где стояла девушка была высохшая лужа крови и часть внутренних органов жертвы. — Убийца орудовал чем-то острым, возможно ножом, — девушка нахмурила, снова всматриваясь в чудовищные царапины на теле жертвы и откушенные участки кожи на оставшемся нетронутом теле человека. Ее взгляд внезапно упал на лицо жертвы, точнее то, что от него осталось. Казалось, оно выражало одновременно и боль, и удовольствие, которое тот получил перед самой своей смертью. — Но не один человек на этой планете не способен нанести увечья, похожие на нападение стаи диких животных. — Да… и это тоже… — выдохнула напарница Кейтлин, которая все еще наблюдала за тем, как та, прикрыв свои глаза разворачивается в сторону деревьев, которые отделяли парк от остального мира. В такие моменты казалось, что девушка могла знать, куда направился убийца, ведь и правда он оставил после себя много кровавых следов по всей земле.       Девушка с розовыми волосами подошла к возлюбленной, вытаскивая из заднего кармана записную книжку, в которой хранилось несколько фотографий жертв, дела которых так и не были раскрыты. Ее сильная рука легла на плечо Кейтлин, останавливая ее от дальнейших действий, ведь та и так много узнала о жертве, которую те исследуют. Вай повернулась в сторону юных стажеров, подзывая их рукой к себе, что те за пять секунд подскочили к девушке, без слов понимая, какую работу им предстоит выполнить. — Что ты тогда имеешь ввиду? — Кейтлин не переставало терзать дикое чувство, что за ними кто-то внимательно наблюдает из-за деревьев, к которым вели кровавые следы, от чего девушку манило обследовать место, на которое она то и дело поглядывала, изредка обращая внимание на снимки, что ей показывала ее возлюбленная. — Ты сама посмотри, — кивнула Вай, протягивая своей девушке несколько снимков, на которых были люди с оторванными головами и вскрытыми черепными коробками. — Это не тот же убийца, что был до этого. Мне кажется, что мы с тобой попали в какую-то весьма нехорошую ситуацию…       Глаза Вай выражали глубокую озадаченность, и она прекрасно знала о чем говорит, поэтому взяла возлюбленную под руку, отводя ту в более укромное место, где их никто не сможет услышать из обитателей здешних мест. — Ты хочешь сказать… — тихо произнесла девушка, у которой в голове проходили сильные мыслительные процессы, что постепенно складывались в целостную картину.       Кейтлин заметила, как Вай только кивнула ей в ответ, кажется понимая, о чем хочет сказать ее возлюбленная. — Да… кексик… — розововолосая девушка крепко сжала руку дорогого для нее человека с тяжестью в груди выдыхая и на мгновении закрывая собственные глаза. — С чем бы мы сейчас не столкнулись… Доказательств у нас нет… Но эти убийцы, они не из этого мира…       Эти слова заставили Кейтлин вздрогнуть, в очередной раз оборачиваясь в сторону деревьев, которые так сильно привлекали ее внимание, а теперь привлекли внимание и ее девушки, которая начала всматриваться в чернеющую пустоту из-за плеча своей возлюбленной. — Мне кажется, что за нами следят, — прошептала девушка с синими волосами. Но в ее голосе не было испуга, он по-прежнему оставался холодным и твердым. — Ты права, мне кажется уже это очень давно… Чтобы тут не происходило, я не думаю, что мы единственные со всей Рунтерры, оказавшиеся в неизвестном для нас мире. А если тут оказались мы, то, наверняка, могло оказаться и зло…       Кейтлин снова посмотрела на Вай, которая бездонным взглядом, что заставлял девушку каждый раз утопать в нем, смотрела на свою возлюбленную. Таких выразительных и сосредоточенных на чем-то важном глаз, Кейтлин не видела уже очень давно, от чего поняла, что Вай хочет разобраться с нарушителями спокойствия людей даже не родного для нее мира. — Кейт, мы будем дальше расследовать это дело, потому что только мы можем справится с существами из нашего с тобой мира, — Вай аккуратно взяла девушку за плечи, прижимая ту к себе так крепко, как никогда еще не обнимала. — Люди из этого мира очень слабы. Они не поймут, что такое настоящий монстр…       В тот момент в ночи темного парка послышался зловещий смех, который заставил обеих девушек обернутся к пустоте, что скрывалась за их спинами, все дальше отдаляясь от места происшествия и оставляя одну не раскрытую историю далеко позади себя. Их общая история только начинала записывать свои первые строки на чистых листах бумаги, а многие, наконец, доходили до той самой точки, после которой невозможно было вернутся, осознавая, что не они единственные, над кем надругалась плохо подкинутая монета судьбы.       Мир начинал меняться, хоть коренные его жители не замечали, происходящей вокруг магии, так как их мозг не способен был заглянуть за рамки окружающего их мира. Зло, словно, вирус охватывало пустынные ночные улицы города, унося с собой все больше людских жизней, некоторые, из которых были выпотрошены, словно тряпичные куклы, другие же лишались своего разума, погибая из-за отсутствия инстинктов самосохранения, которые давно утратились у современного человека.       Огромные города с тысячью высоких и не очень зданий так были похожи на каменные джунгли, что монстры, попавшие сейчас на переулки ночных улиц, не могли отличить их от мест собственного обитания, продолжая применять все те же способности зверских охотников, коими они являлись из покон веков. Может быть, все бы изменилось, но новые люди, новые запахи и новые вкусы манили зверей пользоваться жизнями невинных людей, которые о таких монстрах слышали всего несколько раз, когда в детстве их пугали устрашающими длинными людьми, способными украсть неспящих по ночам детей.       Уже больше года на улицах замечают нечто похожее на большое насекомое с восхитительными чертами стройной девушки, чьи ноги всегда быстрее самых быстрых бегунов на всей планете Земля. Зеваки не раз замечали, как неизвестное, такое притягивающее и одновременно опасное существо в два прыжка добирается до конца улицы, быстро скрываясь в узких и темных переулках, из которых доносились крики неудачно вышедших на улицу жителей домов, чтобы вынести мусор.       Даже полиция тысячи раз приезжала на место нового убийства, но каждый раз, как бы быстры те не были, существо всегда было быстрее их, оставляя за собой лишь цепочки из окровавленных трупов, как людей, так и животных. Бездна питалась всем, что попадалось ей на пути, даже маленькие дети, оставленные в коляске возле небольшого магазина, куда мать или отец забежали всего на пару минут, молниеносно пропадали, отправляя в желудок к монстру, что до сих пор оставался связан с самой темной обителью Рунтерры. И каждый раз Кай’Са со стороны наблюдала, как ее собственное тело, что давно позволило страшному существу прижиться вместе с ним в одном организме, не давало возможности здравому смыслу девушки перебороть голос, который опрокидывал ее все дальше от собственной реальности, заточая глубоко в недрах темницы, которую девушка самостоятельно выстроила из высоких стен непробиваемого разума. — Неужели этой мрази удалось даже сюда добраться… — цикнул незнакомец, скрываясь за темным поворотом. Его лицо было скрыто шляпой, а на плечах висел плащ. На лице виднелась сверкающая улыбка, а все тело было увешено разнообразным оружием, словно то был какой-то наемный убийца, служивший в специальном подразделении ЦРУ. — Мама?       Маленькая девочка шла по темной улице с небольшим портфельчиком за спиной. Кажется, она давно уже плакала, пытаясь обратится к прохожим, что не замечали горя маленького ребенка или просто не хотели замечать, ведь каждый старался спешить по собственному очень важному делу. Некоторые люди останавливались возле маленького ребенка, кивая в разные стороны своими головами, порицая всеми возможными словами родителей, которые не уследили за собственным чадом. Другие с искренностью в сердце присаживались возле маленького ребенка, чтобы узнать у него, откуда тот пришел, но не получали внятного ответа, от чего искали ближайший полицейский участок, чтобы оставить данное дело в руки профессионалов. — Простите, госпожа полицейская, — тихо произнес юноша, что подошел к незнакомой для него девушке, которая поставила на крышу своей машины недавно купленный кофе и искала ключи, чтобы скорее отправится к собственному дому. — Я не знаю, куда мне обратится….       Когда девушка обернулась, то на лице незнакомого парнишки застыл немой крик восхищения красотой Кейтлин, чьи голубые глаза пронзительно вглядывались то в глаза юноши, то смотрели на маленькую заплаканную девочку. В этот момент полицейская поняла, что домой в скором времени она не доберется, от чего слегка грустно вздохнула, но присела к маленькой девочке, поднимая руками ее личико к себе и вытирая большими пальцами скатывающиеся слезы, как будто это способно остановить их поток. — Пойдем, принцесса, будем искать твой дом, — девушка приоткрыла дверцу своего автомобиля, усаживая ребенка на переднее сидение и хорошо пристегивая ее, так как в машине у Кейтлин никак не могло быть специального сидения для маленьких детей.       Когда девушка справилась с несложными механизмами, то схватив с крыши автомобиля слегка под остывший кофе, она ловко забралась в автомобиль, в неловком молчании слыша урчащий звук, исходящий прямиком от ребенка, у которого на лице проступил румянец, так как она слегка стеснялась незнакомых людей. — Хорошо, мне как раз надо заехать на парковку, подождешь меня в машине, я куплю что-то тебе поесть, — мягкая рука девушки легла на голову ребенка и мило потрепала по волосам, от чего, кажется, девочка успокоилась и даже улыбнулась лучезарной улыбкой.       Машина завелась и тронулась с места. Кейтлин видела, как внимательно маленький ребенок наблюдал за пробегающими за окном деревьями и различными яркими ночными вывесками. Девушке показалось это достаточно милым, от чего она на лице ее проступила заботливая улыбка, а глаза озарились воспоминаниями ее детства, в котором она не могла быть весьма свободным и счастливым ребенком, вечно подчиняющимся указке собственной матери. Лишь с возрастом Кейтлин развила качества настоящего лидера, а теперь даже не знала, как правильно общаться с маленькими детьми. — Вы похожи на принца, про которых я читала в книжках, — девочка повернулась к Кейтлин, вытаскивая из своего портфеля небольшую книжку с рисунками и сказками. — Вот, вы тоже спасли меня, так что теперь вы будете моим принцем?       Машина остановилась на красном свете очередного светофора, и девушка смогла развернутся, чтобы внимательнее рассмотреть незамысловатые рисунки в детской книге, которые ей навеяли воспоминания о Пилтоверских сказках, что долгое время ей читал отец перед самым сном. Принцы в них, как и в этом мире всегда спасали принцесс, будто те оставались всего лишь ни на что не годным украшением для всего королевства. Только с возрастом девушка начала оценивать, как должны были быть неправдоподобны сказки, которых на самом деле никогда не будет в реальном мире, ведь в нем ты должен сам бороться за собственную жизнь и нормальное существование в обществе. Это только твоя война и ты в ней совершенно одинок. — На сегодняшний день я побуду твоим принцем, — усмехнулась девушка, легонько положив указательный палец на кончик маленького носика ребенка, заставляя ее мило чихнуть и явно почувствовать счастье.       Похоже Кейтлин была из тех людей, к которой тянутся маленькие дети, даже если она ничего для них не делает, да и не знает, как правильно с ними обращаться вовсе. Мотор заревел, отправляя две маленькие души в необъятной вселенной путешествовать сквозь потоки яркого света и долгого времени, пока свет фар не погас, оставляя машину в темноте и тишине точной заправочной станции. — Хорошо, сиди тут и никуда не выходи, я скоро вернусь, — дверь автомобиля закрылась, а девочка наблюдала, как постепенно темнела фигура полицейской, наконец, полностью скрываясь за дверями небольшого магазинчика.       Мир совсем не меняется, а в особенности его не хотят менять, живущие в нем люди. Темные переулки больших сердец будут оставаться темными, пока человек сам не захочет обратится к свету. Парковка на которой стояла машина детектива Кейтлин Кирамман была не менее темной, чем многие души местных жителей, которые за кусочек маленького хлеба способны окунуть руки по локоть в алую кровь беззащитного существа.       Маленькая девочка, что сидела в машине, беззаботно листала в своих руках детскую книжку, когда что-то необычное засияло в ночи безжизненной улицы. Ребенок, увлеченный разноцветными картинками в своей любимой книжке про принцев и принцесс, даже не обратил внимание на отражающиеся в лобовом стекле яркие огни чего-то совершенно необычного. Мир на мгновение утих, забирая с собой остатки мчащейся в его объятиях, жизни. Даже магазин на парковке, казалось, живёт своей собственной жизнью, отрешенной от таковой за пределами его дверей. — Дитяяяя… — послышался протяжный вой существа. — Подойди… Подойдиии ко мне…       Нечто стонало манящими и сладким голосом, словно успокаивающая песнь китов, которая заставила маленького ребенка оторваться от книжки и с интересом уставиться в боковое окошко автомобиля. Гул не смолкал, но девочка так и не смогла увидеть ничего, кроме развивающихся по ветру деревьев, как вдруг из темноты на свет, начала прорисовываться темная и высокая фигура, напомнившая ребенку никого иного, как настоящего принца из сказочных былин.       Глаза девочки заблестели то ли от удивления, то ли от восторга, от чего та приоткрыла дверь машины, спрашивая своими маленькими ножками на прочный серый асфальт. Она так была рада, что ее нашел настоящий принц, моментально забывая о том, что ей говорили когда-то родители о незнакомцах на улицах. — Вы принц? — тихонько прошептала девочка, смущённо потирая носком своего ботинка влажную от дождя землю.       Чудовище уже оказалось совсем близко, когда маленький ребенок смог рассмотреть то, как устрашающе выглядело то, что она могла видеть лишь в аниме и фантастических мультфильмах. Ребенок крепко прижал книжку к своей груди, словно таким образом стараясь защитить то ли ее, то ли саму себя. — Нет… Вы не принц… — в глазах маленькой девочки блестел настоящий страх, а голос дрожал, готовый сорваться на ужасающий крик о помощи, но только она не могла пошевелится, пока монстр все ближе и ближе подходил к беззащитному существу.       Гулкие шаги прекратились, а грузный вес существа приземлился на его одно колено, протягивая беззвучно девчонке пару вкусных конфет, которые на самом деле были сотворены из его плоти и кожи, нужные лишь для того, чтобы растворить тело человека, оставляя от него небольшой и самый вкусных участок. — Я… Я не принц… — тихо прошептало чудовище, улыбаясь кривыми клыками. — Я чудовище, которое никто не хочет любить из-за моей отвратительной внешности.       Демон, что предстал перед беззащитным ребенком, состроил страдальческое лицо, словно он искренне хотел избавится от собственного проклятья, наложенного на него за долгие годы до своего появления на свет. Может быть, это и оказалось бы правдой в других обстоятельствах и совершенно в другом мире, но сейчас монстр пытался влиять на сознание девчушки, которая так внимательно с неким испугом наблюдала за большим и странным созданием, которыми, обычно, пугают непослушных детей.       Внезапно глаза чудовища распахнулись шире обычного, когда маленькая детская ручка легла на его огромную руку, занимая всего 1% большого тела. Всего на мгновении в темноте пустой парковки сверкнул опасный и очень довольный оскал, который спрятался за грудой непробиваемого панциря. — Наверное… наверное, вам больно и одиноко, — тихонько прошептала девочка, чуть ближе подходя к чему-то, что так двойственно было в своих высказываниях.       Чудовище лишь кивнуло в ответ на эти слова, давя за пределами собственного сознания ехидную и всепоглощающую улыбку, которая способна была поглотить даже бесконечные крики девушки, томящейся в плену собственного тела, не в силах завладеть ситуацией. Как бы сильно она не стучала по невидимого стеклу, содрогаясь в истерике от собственной беспомощности, ничего не было слышно по ту сторону экрана, словно фильм, в котором все давно было предрешено его режиссером. — Сволочь… — крикнула Кай’Са, со всей дури ударяя кулаками в невидимую преграду, от которой на руках девушки остались многочисленные кровоточащие ссадины. — Оставь ребенка в покое… Тебе мало смертей… Ты тварь, которую следовало уничтожить ещё тогда… Даже если бы мне пришлось погибнуть вместе с тобой…       И кажется крики беспомощной девушки отдавались отголосками в сознании Бездны, как некогда и она могла говорить с Кай’Сой, так и девушка смогла пробить некий барьер, удерживающий ее собственные желания в заточении, как и ее саму. Это заставляло значительно нервничать монстра встряхивая массивной головой, так что потоки мыслей Бездны откидывали девушки далеко назад в ее заточенном подсознании. — Вот, ты как чудовище из моей любимой сказки… — девочка открыла книжку, показывая монстру изображённые на ее страницах иллюстрации. — Оно тоже было одиноким, пока его не спасла красивая принцесса. Может, у меня тоже получится спасти тебя?       Время уже давно не было властно над жизнями людей, потому что теперь их судьбу определяла лишь страшная, расползающаяся по миру тьма, способная поглотить людские умы и души, не оставляя в них даже маленького зерна светлой памяти о прожитом прошлом.       Говорят, что самое страшное — это потерять собственный разум и самого себя. Это и случилось с девушкой, которая доверилась глазам, забывая о своей внутренней природе, уснувшей лишь на одно мгновение и вырвавшейся в тот миг, когда та смогла прикрыть глаза, чтобы перевести собственное дыхание.       Сейчас Кай’Са могла лишь смотреть на мир через глаза чудовища, которое она сама выкармливала многие тысячелетия, от чего оно было не просто сильным, а даже необъяснимо могущественным, что так с лёгкостью могло запечатать разум девушки глубоко на задворках своего подсознания. — Не делай этого… — девушка не могла больше кричать, ведь силы ее иссякли, а она просто лежала на холодном мраморном полу белоснежной и пустой комнаты. — Я не этого хотела…       Она развернулась на спину, вглядываясь в такое же белоснежное пространство над головой. Ее рука потянулась кверху, да только даже столь безобидное движение Кай’Се давалось с большим трудом, от чего рука под собственной тяжестью летела вниз, ударяясь о холодную пустоту. — Я хотела… Хотела, чтобы для многих мир стал лучше… Я не хотела, чтобы из-за моего решения умирали невинные люди… — голосов был совсем тихим, а по щекам девушки скатывались слезы, исчезая в заполняющей комнату пустоте.       Она так хотела снова увидеть над головой голубое небо, под которым так давно не прогуливалась, рассматривая по пути попадающиеся пейзажи. Прошло не мало времени, с тех пор, как мир изменился, как изменилась Кай’Са, которая, постепенно, начала забывать то, как выглядит ее жизнь по ту сторону экрана, но не забыла Бездна, долгие годы выжидавшая своего момента.       Лицо чудовища растянулось в ужасающей улыбке, когда маленького ребенка крепко сжала руку Бездны, наполняя вкусовые рецепторы ее головного мозга новыми красками человеческих эмоций. Таких чистых и ярких, что не были до сих пор запятнаны мыслями о взрослой человеческой жизни. Как тьма, что к ночи пытается поглотить свет, так и Бездна имеет цель постепенно питаться светлыми людскими душами, погружая целые цивилизации все в более глубокую тьму, из которой весь мир уходит на пути новых кровопролитных воин. — Да… я бы хотела, чтобы ты мне помогла… — Бездна весьма выразительно вздохнула, сжимая в своей корявой руке небольшую детскую ручку, который, словно ангелочек, был готов отдать себя, чтобы спасти одну незнакомую для него черную душу, застрявшую на перепутье этого мира. — До этого никто не хотел помогать мне спастись от моего одиночества и от самой себя… А я… я всегда хотела лишь ближе к людям и их жизням…       Было ощущение, что маленькая девочка, которой от силы было лет 7, понимала об этом мире куда больше, чем взрослые люди, которые готовы даже за небольшой кусок хлеба друг другу перегрызть и без того истерзанное тело. Может быть, мир продолжал оставаться местом для лучшей жизни человечества, если бы люди перестали вырастать, в душе так и оставаясь маленькими детьми, которые на мир смотрят с широко распахнутыми глазами.       Монстр в обличии человека лишь украдкой глянул на приоткрывшуюся дверь магазина, который выпускал в другой мир очередного человека, чья энергия заставила Бездну трепыхаться в собственном подсознании, словно маленького котенка, загнанного в угол большими и злыми дворовыми собаками. Она поняла — времени больше нет, ведь Бездна была на пороге опасной встречи с человеком, чье сознание не только может понять сущность из собственного мира, но способно в будущем помочь борьбе двух подсознаний между Кай’Сой и приспешником чего-то, что было в разы хуже самого настоящего ада.       Темные волосы девушки подхватил ветер, вырывая те в разные стороны, как только она вышла на улицу, рукой закрываясь от удара сильного порыва. Ей понадобилось какое-то время, чтобы уложить волосы обратно, но с последним выбившимся локоном перед глазами Кейтлин мелькнула ужасающая улыбка, которая от себя излучала знакомое чувство страха и беспомощности. Девушка замерла, на мгновение боясь поворачиваться в сторону того, что ей могло привидеться в столь позднее время, словно стараясь убедить свой собственный мозг в неправильном восприятии мира из-за сильной усталости.       Но что-то в глубине детектива было уверено, что ничего не ложно, потому что перед глазами промелькнул каждый убитый, растерзанный человек всего за пару недель, как ей дали вести загадочное и, вероятно, самое опасное дело на всем земном шаре. Волосы безвольно опустились с плеча девушки, повисая бездыханно в пустоте ночного мира. Именно в этот момент боковое зрение Кирамман ухватило в поле зрения ребенка, тянувшегося к черной субстанции, которая великолепна была способна скрыть себя в темноте, оставаясь, словно хамелеон, не замеченной невооруженным человеческим глазом.       Страх — это чувство, которое не только убивает человека изнутри, но также и способно заставить его предпринимать действия, опираясь лишь на свою свежую голову. Говорят, что страх отрезвляет уснувший организм, включая в нем процессы, данные человеку для выживания в дикой природе. Пальцы Кейтлин сначала сжимаются, но через мгновение разжимаются, выпуская на холодную и мокрую землю небольшие коробки с едой, которая в дребезги разбивается об асфальт, оставляя от себя лужи различных соусов и напитков.       Ноги шерифа сорвались на бег, в мгновении приближая девушку к машине, из которой она выхватила ружье, с припасенными из своего мира двумя хекстековыми патронами, чья мощь способна пробить даже панцирь, окутывающий тело Кай’Сы. Она встала на одно колено, прикрывая на долю секунды свои глаза, чтобы перевести сбившееся дыхание.       Когда Кейтлин вновь открыла глаза, ее взгляд был твердым и непоколебимым. Она смотрела в сторону монстра не мигая, видя перед собой лишь цель, с которой должна была покончить, чтобы прекратить страдания людей на своей новой земле. Казалось, что время замедлило свой ход, давая девушке возможность спасти невинную душу от ужасной участи, но все, что видела детектив сквозь прицел своего оружия — это адски спокойную и довольную улыбку чудовища, которое, казалось, пробиралось своими липкими щупальцами в самую душу девушки. — Тебе… — было начала говорить Кейтлин, твердо удерживая руками ружье, как услышала странное шипение прямиком у себя в голове. — Ты не справишься со мной в одиночку, — голос был одновременно успокаивающим и в тоже самое время очень опасным. — Даже та, кто борется с нами, пала… Куда тебе до нее, когда ты обычный житель Пилтовера без способности к любому виду магии…       Раньше Кейтлин никогда не сталкивалась с Бездной лицом к лицу, никак не подозревая, что из себя представляет неведомая сила, способная пожрать всю Рунтерру, если ее не остановить. Но сейчас девушка четко понимала, что враг перед ней — это не просто очередной убийца, которого достаточно будет засадить за решетку на пожизненный срок. Сейчас перед шерифом чистое зло, каким оно является без защищающих его оболочек.       Слыша слова, которые должны были поколебать уверенность девушки, Кирамман осталась стоять в изначальной стойке, постепенно надавливая пальцем на курок, который вот-вот собирался дать пусковой механизм смертоносному оружию в руках умелого снайпера. — Да… я житель Пилтовера, а поэтому я не дам тебе забрать невинное дитя в свой грязный мир, — девушка выдохнула, слыша, как среди ночной парковки громко и размеренно стучит ее сердце, ведя отсчет до выстрела, направленного прямо в голову монстру. — Тебе больше не убить ни одного человека на этой земле… Возвращайся откуда пришла… Бездна…       Время бесследно утекало, пока палец Кейтлин плавно надавливал на курок, спуская последний затвор, удерживающий пулю в отсеке, из которого ей никогда лучше не выходить, уходя далеко во времена, что людьми так легко забываются. Мир замер вместе с биением сердца, когда маленький ребенок ступил ногой, закрывая собой неведомое чудовище от страшной, но справедливой участи. Справедливость для Кейтлин была ничем иным, как глотком свежего воздуха, которого, так порой, не хватает легким, чтобы расправится в полной мере для последнего рывка.       В первый раз девушка почувствовала, как в ее руках дрожит оружие, когда на прицеле она видела маленького ребенка, своим телом защищающего того, кто позади точит острые жвалы, чтобы в любую минуту ухватится ими за самую тонкую часть человеческого тела. В любой другой ситуации, возможно, рука Кейтлин не дрогнула бы, пробивая брешь в открытом участке человеческого тела, чтобы то оставалось недвижимым, но в этот раз стрелять нужно было наверняка, но в таком непростом выборе погибло бы одно маленькое существо, которое шериф поклялась защищать ценой собственной жизни. — Пожалуйста, уйди… — в отчаянии крикнула Кирамман, сильнее хватаясь за собственное оружие, словно в нем было спасение, которое Кейтлин так давно искала.       И лишь Кай’Са была независимым наблюдателем, без возможности вписать в историю свое имя. Ее разум плотно сливался с разумом Бездны, вызывая жуткую боль в голове, когда та пыталась пробиться из подсознания в осознанные действия чудовища, заставляющее девушку испытывать разрушающие ее пытки, постепенно растворяя существование Кай’Сы в бесконечной пустоте воспоминаний.       Дочь Бездны держалась руками за невидимую преграду, видя, как человечество доказывает, что по-настоящему заслуживает жизни из-за одной маленькой девочки, готовой в столь юном возрасте без страха сомнения перед смертью заступится за самое опасное существо во всех существующих во вселенной мирах. А ведь, иногда, даже самые страшные в мире монстры заслуживают человеческого: «я прощаю тебя».       Второй шанс — это то, что должен иметь каждый живущий на земле, совершая необдуманные поступки, даже если они приводят к устрашающим последствиям, таким как войны и гибель невинных людей. Давая человеку возможность осознать собственные ошибки и найти выход из сложившейся ситуации, он получает нечто более ценное, чем обычное прощение. Он получает веру в собственную душу, которая может быть омыта священными водами, затягивающими даже самые глубокие раны.       И порой, простить бывает невозможно, когда руки, сбитые в кровь от ударов о каменную глыбу, просят мести, а душа чернеет с каждой новой мыслью об уничтожении, причинившего тебе боль человека. А ведь месть — это самый простой способ уничтожить в себе того человека, которым ты был до того… Да, до того самого переломного момента, что перевернул жизнь на сто восемьдесят градусов, позволяя тебе лететь в пропасть головой вниз. — Нет… — крикнула Кай’Са, упираясь всем своим корпусом в невидимую преграду, что долгое время не выпускала девушку в собственное сознание родного тела. — Хватит…       Обычные слова, вылетавшие из уст девушки, становились мантрой, которая все быстрее и все громче распространялась по сознанию чудовища, чьи глаза округлились, постепенно приобретая злую окраску и наливаясь кровью. Бездна понимала, что играть с человеком с собственной родины может ей стоить всего, чего она добилась среди людского населения планеты Земля. Улыбка постепенно начинала сходить с уродливого лица монстра, чья кровавая лапа пробиралась к горлу маленького ребенка, который повернул радостное личико к новому другу и мило улыбнулся. — Не бойся, — это последние слова, которые произнесла девочка, перед тем как почувствовать, что что-то горячее наполняет ее одежду, окрашивая ту в новые красные оттенки, знаменующие падение единственного, что не должно быть уничтожено в людском мире.       Надежда. Только, порой, она остается у человека, чье сердце было разбито на миллионы маленьких осколков, разлетевшихся по всему миру в виде песочных крупинок, так никогда и не наступившего счастливого будущего. Уничтожение последней надежды ведет к потере рассудка, от чего люди умирают не сколько физически, но душевно изнеможённые более не в силах противостоять тяготам нового мира.       Каждое действие происходило так медленно, словно какое-то неведомое божество замедлило ход времени, чтобы дать земле впитать в себя множество новых страданий, пропитанных невинной человеческой кровью. Не было в этом ни смысла, ни будущего, ни даже скорби, которая придет позже, заполняя человеческие сердца мраком и непроглядной тоской. И только Кейтлин спустила курок, вызывая в оружии мощнейший взрыв, с которым дуло разлетелось, создавая непригодный для работы, кратер. Хекстековые патроны были слишком мощные для здешнего оружия, от чего он не смог набрать нужной скорости, пробивая лишь руку чудовища, что взвыло в почерневшее небо, через секунду исчезая из поля зрения шерифа Кирамман с бездыханно повисшим телом ребенка.       Руки Кейтлин безвольно опустились, выпуская из крепких пальцев поломанное оружие, которое с грохотом оказалось на мокрой земле. Девушка подняла голову кверху, давая каплям прохладного дождя попасть на гладкую кожу, смывая с нее остатки призрака смерти. Шериф Кирамман получила ответы, которые искала продолжительное время, но от этой девушки не стало лучше, ведь ответы были получены весьма ужасающей ценой. Ценой всего.       Она упала на мокрую землю, возле собственной машины, не в силах предпринять что-либо еще. Время было упущено, и теперь девушка корила себя за не сделанный раньше выстрел, который с вероятностью шестьдесят процентов мог спасти маленькой девочке ее только начинающуюся жизнь. Но всего лишь сорок процентов смогли остановить Кейтлин от своевременного нажатия на курок собственного оружия, лежащего теперь бесполезной железной палкой на асфальте.       Шериф взглянула на свои руки, крепко сжимая их в кулаки и видя, как кисти все больше заполняются кровавым оттенком, будто девушка сама держала нож в руках, который плавно вонзила в мягкую плоть человека. Время, как и мир бывают очень жестоки, оставляя в своей истории лишь опустевшие руины воспоминаний.       В этот день время на парковке замерло, боясь отсчитывать тяжелые и долгие минуты. Оно видело слишком много страданий человечества, надеясь, что однажды явится что-то, чему будет под силу остановить полосу из красных цветов, которые каждый раз вырастали на месте какой-нибудь трагедии. — Ликорис кроваво-красный, — тихо произнес чей-то голос, заставляя Кейтлин обернутся и даже встать на ноги, чтобы лучше рассмотреть присутствующего рядом с ней человека.       То оказалась пожилая женщина, коренная жительница Японии, вынужденная покинуть свою страну во время долгой второй мировой войны. Именно эта женщина работала в магазине, что совсем недавно горел огнями жизни, а теперь потух, как потухло и сердце надежды. Женщина в белом одеянии, чем-то похожим, на японское кимано с состраданием смотрела на шерифа, в чьих руках лежал красный цветок, напоминающий по своей форме большого паука. — Откуда? — в недоумении спросила девушка, поднося к лицу растение, которое не источала никакого запаха, словно было мертво.       Она перевела взгляд на старую женщину, чье лицо так и не поменялось в выражении. Суженые глаза, появившиеся от старости морщины и иссушенная временем кожа, все в этой женщине кричало о ее мудрости. Лишь нежная старушечья улыбка смогла успокоить бушующее сердце девушки, которая протянула цветок женщине, думая, что она случайно обронила ей его в руки, но женщина отрицательно качнула небольшой головой. — Нет, дитя… — тихо продолжила японка. — Ликорис кроваво-красный не просто цветок. На моей родине он спрятал в себе множество тайн, появляясь всегда там, где проливалась невинная кровь. Оставь его себе. Он всегда будет напоминанием о случившемся. Найди их и пусть это цветок хранит покой той маленькой девочки. Это ее цветок. В нем сокрыта ее маленькая душа.       Будь в мире больше человечности, возможно, мы могли бы меньше видеть такие цветы, которыми усеяно половина земного шара и половина человеческих, давно разбитых душ.       Израненное тело мчалось сквозь поля и огромные дороги, не замечая на своем пути ничего, кроме меркнущего сознания, потому что хекстековый патрон, хоть и не бил на поражение, но все равно пробил защитный панцирь чудовища, вызывая большое кровотечение, которое через пару сильных рывков заставило Бездну упасть на бок, хватаясь руками за раненную плоть. Бездне становилось все тяжелее удерживать контроль над телом, от чего Кай’Са видела, как трескается, сдерживающее ее полотно.       В первые за столь долгое время она смогла ощутить уверенность в собственных силах, все сильнее и сильнее ударяя кулаками в побитое стекло, которое разбивалось в дребезги, разрывая ранами плоть девушки. Но она не чувствовала боли, так как знала, что должна остановить полосу кровопролития, что заставляло ее разбивать стекло с еще большей яростью, пока последний удар не вырвался со звуком вновь обретенной свободы.       А вместе со свободой вернулась ее первоначальная суть, которая обвила тело девушки сначала черно-зеленым дымом, а после тело засияло бирюзово-золотым оттенком, успокаивающим ее мятежную душу. Легкие вдохнули потоки божественной силы, которые расправили за спиной девушки невидимые крылья, вызывая у чернеющей во мгле Бездны чувство животного страха, от которого чудовище начало метаться в разные стороны, все сильнее стараясь запихнуть девушку обратно, где она была запечатана все это время.       Поле, в котором лежало чудовище, засияло ярко-бирюзовыми красками, распространяющимися на большое расстояние, что этот свет могли видеть близстоящие здания. Свет олицетворял собой сияние будущих перемен, охватывая все большие просторы и, наконец, добираясь до самого важного — до надежды. Тело монстра взмыло в воздух, начиная преображаться. Панцирь постепенно опадал со всех участков кожи, оставляя лишь человеческую и такую чистую кожу юной девушки. Ее голова резко запрокинулась назад, срывая с себя уродливую маску, вслед за которой на голове Кай’Сы появилось божественное сияние в виде золотого драконьего рога, потоки из которого освободили девушку от оков Бездны, вновь поместившейся в крохотном уголочке подсознания девушки. — Ты больше не причинишь боли человечеству, — спокойным, но твердым голосом проговорила девушка, ступая вновь на мокрую от дождя землю. — Время твоей тирании окончено. Тебе не место среди нового мира. Но Бездна, что обитает во мне не будет уничтожена, ведь некогда она спасла мою жизнь и теперь сделала в разы сильнее, чем я была до этого. Ты будешь прощена, но не отпущена, но отплатишь сполна.       Взгляд девушки упал на безвольно лежащего в траве ребенка, чью жизнь, возможно, уже не суждено, было спасти. Кай’Са присела рядом с маленьким ребенком, не замечая, как из глаз ее начинают катиться слезы, постепенно попадая на холодную и посеревшую кожу девочки. Дитя Бездны взяла тело ребенка на руки, аккуратно целуя то в остывший лоб, когда внезапно что-то теплое окутывает их обеих, развивая теплое, волшебное свечение, способное затронуть сердца людей этого мира. — Прости, я не смогла спасти тебя от самой себя… — прошептала девушка, отстраняясь от ребенка. — Я даже не знаю, кто ты… Но ты и правда спасла меня, спасибо… Ты — надежда человечества…