Чужой среди своих

Чайлд мёрзнул очень долго, почти четыре дня. Холод лип к телу противным одеялом, заставлял неметь руки так, что Аякс даже согнуть пальцы не мог. Шарф и электронная батарея под боком не согревали, они лишь притупляли обморожение. Он ненавидел эти приступы, которые начинались в особо тяжкие моменты. Пытаясь согреть руки дыханием, Чайлд не смыкал покрасневших глаз и отправлял сообщения одно за другим, не отходя далеко от старого удлинителя с намотанной на провод изолентой. Но все его: «Где ты? Всё хорошо?», «Скар, мне холодно уже несколько дней. Я не тупой и помню про эти соул-связи», «Ответь. Я могу помочь.» — остались непрочитанными. Всё это время он ходил как сомнамбула, не снимая наушники и игнорируя голоса за густой пеленой песен или той единственной записи надрывного голоса, который вторил «Я люблю тебя. Останься со мной». Все остальные звуки остались для Чайлда лишь раздражителями. «Раздражители» на это слегка обиделись, и по итогу Кэйа с Розарией сдали его на руки доктору, исполнив превосходную технику «ударь в солнышко, согни пополам и упади ласточкой». Иногда Чайлд ненавидел их за это, но себя ещё больше. Он очнулся перед знакомой стеной в сине-белую плитку, вдыхая уже привычный запах дезинфектора и чего-то едкого, больничного. Пару минут ему пришлось пытаться сфокусировать взгляд и почувствовать свои неподъёмные, словно залитые свинцом, конечности. Чайлд слегка поёжился и сжал плечи, совсем по-детски спрятав нос под колючее одеяло. Тепло распространялось по телу тягучей магмой, и так же лениво возвращалась способность различать голоса снаружи. Звуки смешались с головной болью, он даже не смог поначалу разобрать слова. — Альбедо, мне срочно нужны эти таблетки. «Итэр» — вяло формируется в голове, но не более. Чайлд еле смог распознать голос, потому что слышался он тише и надрывнее. — Даже не упрашивай. Ты принял всю месячную норму за две недели. Ты хоть понимаешь, как тебе это аукнется? — Я заплачу тебе двойную сумму. — Нет. — Тройную! — Ты платишь мне за сохранность здоровья, и я честно выполняю свою работу. Чайлд услышал громкий удар об стол и как следом что-то разбилось, но пока не вмешивался. — Завтра я уезжаю в Инадзуму. Пойми, я не протяну без них! Альбедо вздохнул и, видимо, недовольно потер переносицу: — Итэр, у меня три докторских и светское воспитание, а ты меня сейчас заставляешь молиться Богу, чтобы он дал тебе ума. Последовала напряжённая тишина, прерываемая лишь тихим треском ламп. Чайлд всё также смотрел в стену с ожиданием, жалея, что у него нет зеркала, чтобы посмотреть на выражение лица путешественника. Бета редко злился — да что уж таить, на памяти Аякса тот едва ли мог проявить сильные эмоции, предпочитая скрывать всё за поджатыми губами и чёрным шлемом. Итэр тяжело дышал, явно пытаясь успокоиться, пока Альбедо подметал веником осколки. — Ты должен поговорить с ним. Вечно ты скрывать это не сможешь. Аякс сжал челюсть, нахмурившись. Он спиной почувствовал резкую тревогу нейтралитета, и понял, что это фраза несла в себе какой-то потаённый, сакральный смысл, не предназначенный для чужих ушей. Не нравилось ему это… — Никогда, — прошептал Итэр. — Уж не со мной ли поговорить? — наконец-таки подал голос Чайлд, тяжело поднимаясь на кушетке. Он буквально таки зевнул на этой фразе и потёр глаза, всем своим театральным мастерством показывая «ничего не подумайте, я только что проснулся, я не подслушивал». Итэра это, судя по дрогнувшим плечам, убедило. Путешественник тут же переключил все свое внимание на рыжего «альфу». — А с тобой у меня отдельный разговор, — чуть сердито произнес Альбедо. — Ты в порядке? Кэйа сказал, что ты пару раз в обморок падал, — блондин нагнулся, обеспокоенно вглядываясь в его лицо. Чайлд вяло отмахнулся, а Альбедо, прервав дальнейший нескончаемый поток вопросов, кивнул головой Итэру в сторону выхода. Путешественник, снова поджав губы, посмотрел на доктора и едва сдержал себя от многих слов, что он хотел высказать, но вышел, хлопнув дверью. Аякс проводил Итэра взглядом через окно, пока паренек не скрылся за углом улицы, и повернулся к Альбедо. — Он подсел на иглу? Иначе о каких таблетках, которые путешественник поглощает со скоростью торнадо, может идти речь? Принц мела напряг скулы, поняв, что Чайлд услышал куда больше, чем казалось, но, к счастью последнего, фыркнул. — Нет. Он просто идиот. Чайлд бы попросил объяснить ситуацию подробнее, если бы не знал, что большего из Альбедо не вытащишь. Он никогда не раскрывает тайны своих пациентов — это была одной из причин, почему Аякс обратился за лечением именно к нему, но это же выходило и боком, ведь он не мог узнать большего об Итэре и понять, в чем ему помочь. — Я слышал, вы часто общаетесь с Чжун Ли, — внезапно произнес Альбедо. Чайлда такое замечание, честно, застало врасплох. Особенно это было страшно слышать от доктора, который прежде не интересовался делами политическими, и уж тем более личными. — Я много с кем общаюсь, — уклончиво ответил Тарталья. — А он — нет. — Давай сразу к делу, без намёков. Бета неопределённо пожал плечами. — Честно сказать? — Альбедо, словно незаинтересованный в разговоре, рассматривал чей-то рентген на стене. Явно не Аякса или Итэра, ибо на фото отлично видна какая-то железка в ребрах. — Желательно, — нахмурился Чайлд. — Тебе нужен партнёр, — сказал, как будто прогноз погоды прочел. Аякс так и остался сидеть с выпученными глазами, пока Альбедо невозмутимо продолжил. — Предпочтительнее всего альфа, конечно. Так как при твоём гормональном сбое ты утратил не только запах и течку, но и так называемое «восприятие», думаю, альфа-феромоны могли бы стать «спусковым крючком» по пробуждению твоей сущности. Чайлд знал, что Альбедо объяснил это ему самым доступным языком на свете, но от звона и пустоты в ушах не избавил. Наоборот, сделал только хуже. Если бы Принц мела не был профессионалом и его личным доктором, Аякс бы точно грохнул его. На месте. Прямо сейчас. Он нервно хохотнул. — Нет уж, обойдусь своим скромным одиночеством и правой рукой. — Я бы не откладывал этот вариант в дальний ящик, — лаконично отозвался бета. «Вот за такое Скар бы тебя точно убил.» — Меня напрягает, что ты сказал мне об этом при упоминании Моракса, — попытался незаметно отойти от темы личной жизни Чайлд, но Альбедо этой попытки не оценил и не понял. — Он альфа, ты омега, вы часто проводите время вместе. Что не так? — Аякс на такое заявление выразительно изогнул бровь и вперил взгляд на этого чудака в халате. Всё, блять, в его голове было просто, словно химическая формула! Только вместо неизвестных подставить его, Тарталью, и самого близкого к нему альфу, то бишь Чжуна. Чайлд прокашлял в кулак, отводя взгляд на окно и пытаясь высмотреть там путешественника, который маячил рядом с мотоциклом. Сука, а что он так напрягся-то? Похабные шутки от пьяного Альбериха слушать не так стыдно, как Альбедо сейчас. Подобное смущение можно было лишь сравнить с первым походом к урологу. — У меня от половой жизни только квартирные полы остались, так что да, я отложу твой совет в дальний ящик. «И сожгу его дотла.» Бета несколько секунд смотрел на него, словно пытаясь прочесть на лице причину такого упрямства, досадно пожал плечами, но слава богу заткнулся. Чайлд потихоньку опустил ноги на пол и скинул с себя одеяло, тут же поёжившись от озноба. Честно говоря, он не помнил как здесь очутился. Во время приступов весь мир перед глазами сливался в ядовитое марево, словно пролитый бензин на воде, и фрагменты утерянного прошлого тесно вплетались в настоящее. Он ненавидел такое состояние, потому что становился непредсказуемым даже для себя. Однажды под таким приступом он всерьёз вошел в свой штаб, будучи уверенным, что ещё находится в Фатуи в Снежной. Ох, лицо Розарии при вопросе «Ты в любовницы Синьоры подалась, или что ты здесь забыла?» было бесценно. Тогда вся свита поняла, что Чайлда при таком состоянии надо срочно отлавливать и тащить к Альбедо. Он был и не против, потому что бета хотя бы на некоторое время приводил его в чувство осознанной реальности. И потому что однажды он на весь штаб произнес «Где Скар опять шляется?!». Кэйа этот момент запомнил, уловив в голосе лидера скрытую боль и злобу. Чайлд, не будучи от этого в восторге, в будущем при подобных приступах старался отдалиться от свиты как можно дальше, пока он опять не ляпнет что-то, приняв прошлое за настоящее.

***

Был ли Альбедо солидарен с таким отношением к жизни? Нет, разумеется. Тот просил Аякса если не остаться под присмотром Кэйи или Итэра, то хотя бы отлежаться у него в палате. Пофиг ли было Чайлду? Ещё как. Поэтому в тот же день он просто ушёл в отрыв. Напиться и забыться. Он не был любителем закинуться колёсами и после всю оставшуюся жизнь бегать от закладки до закладки — в прошлом экспериментировал по-всякому, но посчитал этот способ избегания реальности слишком унизительным. Это слабость, а он ненавидит слабых. Возможно, это одна из причин, почему его зеркало разбито и осыпается осколками. Он слишком часто бьёт в него кулаком, когда видит своё отражение. Но у него был свой наркотик — бросить машину где попало на окраине, разлечься на задних сидениях с наушниками, и ждать. Иногда он лежал часами, игнорируя вибрацию телефона (его дебилы рано или поздно поймут, что им не ответят) и прожигая сигаретами новые дырки на обивке, пока какая-нибудь гопота не решится угнать машину. Окна приходилось менять часто, зато какая благодать было слышать разбившееся стекло и чьи-то грубые голоса. Это был сигнал к веселью — резко распахнуть дверь, выхватить пистолет и выстрелить в ногу нападавшему, схватить другого за затылок и приложить зубами об капот, вытирая чьим-то лицом кровавые ошмётки, может, даже прострелить голову — главное так, чтобы пуля не срикошетила или, не дай бог, повредила двигатель — если есть и третий, то зажать в проходе и резко ударить дверью по черепной коробке. Помнится, он так даже шею несчастному сломал. Валявшиеся под ногами противники даже дышать еле могли после такого веселья. Чайлд склонялся над ними, туша сигарету о чей-то глаз, и обыскивал их на наличие всякого оружия. Обычно это были самые простые отморозки с битами, которые хотели угнать дорогую машину — о да, до мозгов видимо не доходила мысль, что стоящая на пустыре красивая тачка выглядит капец подозрительно — но бывало он находил неплохие пистолеты. Сваливая все добро в багажник, он наспех протирал машину и искал новых недоумков. Так и проходило его скитальческое время — уехать в другой район, провернуть операцию ещё пару раз, пока не станет скучно. Или, точнее, пока он снова не начинал чувствовать подступающую тошноту и видеть призраков прошлого. Обычно он оставлял ключи в колесе машины и просил Итэра довезти нажитое добро в штаб, а сам шёл куда глаза глядят, но сейчас путешественник снова уехал в Инадзуму, и он просто бросил побитую в хлам тачку в автосервисе, который находился под контролем «игроков» — уж там рта открыть не посмеют, если жить охота. Он не знает, сколько времени шёл под холодным дождем в одной лишь толстовке, но чувствовал резкую слабость и звон в голове. Пальцы, держащие сигарету, дрожали вместе с побледневшим Чайлдом. Зубы стучали так сильно, что даже просто затянуться было подвигом. Он выбросил уже пятую сигарету, промокшую насквозь, даже не израсходовав половины. Это бесило, раздражало до сжатых кулаков, но он удерживал себя от избиения несчастных стен — кажется, его костяшки были настолько разбиты в хлам, что Чайлд отчетливо чувствовал вместо пальцев одну пульсирующую боль. Раньше, когда он замерзал, достаточно было лишь найти соулмейта — и всё, вся дрожь и боль сразу уходили. Просто горячего дыхания под ухом или легкого поцелуя в шею было достаточно, чтобы избавиться от этой каши в голове. Но вот он снова мёрзнет, но вместо физического тепла единственное, что у него осталось — эта запись на телефоне, прокручиваемая в сотый раз. Голос в наушниках все твердил «Я люблю тебя. Ты нужен мне. Останься со мной», а Чайлд тихо вторил этим словам, натягивая сильнее мокрый капюшон и задаваясь вопросом: «Если я тебе и вправду был нужен, то зачем ты бросил меня?». Внезапно он остановился, распознав под ногами знакомую бежевую плитку и резной заборчик, и поднял удивленный взгляд. Надо же, он в беспамятстве дошёл аж до территории «древней знати», и не просто до границы, а до ритуального бюро. Вот что называется автопилот. Простояв на пороге пару минут, он на удачу толкнул дверь, но та, естественно, была закрыта. Сколько сейчас времени? Три часа? Не думается, что Ху Тао или Чжун Ли будут ночевать на работе. Но ноги его уже не слушались, он еле держал себя в сознании и прислонился спиной к мокрой стене, тяжело дыша то ли от холода, то ли просто от усталости. Горло нещадно жгло — кажется, он такими темпами потеряет голос на неделю. Если он прямо сейчас упадет в обморок и насмерть замерзнет, то хотя бы нести далеко не надо — Ху Тао будет в восторге от нового клиента. Он уже хотел закрыть глаза и забыться в холодном сне, пока в ушах не прозвенело «Очнись, скотина!». Чайлд тут же вздрогнул, распахнул глаза и выпрямился. Внезапно, телефон завибрировал от уведомления. Он обычно выключает всех знакомых, когда хочет побыть один — но оставляет на связи только одного человека. Путешественник: Привет, как ты? Я, наверное, задержусь на пару недель, так что не смогу заняться доставкой. Чайлд: Я в порядке. Что у тебя случилось? Путешественник: Встрял в разборки местной якудзы. Чайлд: Сегун Райден? Путешественник: Агась. Путешественник: Сейчас все в норме, но им нужен свидетель их переговоров — угадай кто. Чайлд: Ясно. Ты как обычно в гуще событий. Путешественник: Это называется стабильностью. Некоторое время оба молчат. Чайлд не отводил покрасневших глаз от экрана, застыв каменным изваянием, пока снова не пришло сообщение. Путешественник: Мне довелось поговорить с Баал. Аякс сглотнул ком в горле, затаив дыхание. Сердцебиение отдавалось ударами по всему телу, голос в наушниках затмил собой все внешние звуки. Он знал, что значит эта фраза. Он ещё давно сказал Итэру, что человек на фотографии — её родственник. Чайлд: Она что-то знает? И снова молчание, прерываемое отрывистым дыханием и дрожащими пальцами над перепиской. Он мысленно считает секунды в голове, наблюдает за надписью «путешественник печатает…», и просто молится в этом смертельном ожидании. Пока ответ не падает на голову кирпичом: Путешественник: Ничего. Мир в глазах Аякса снова разбивается. Кажется, он даже перестаёт чувствовать холод. Путешественник: Последнее, что о нём слышали — что он разорвал все связи и ушёл к предвестникам. Больше он в Инадзуме не появлялся. Путешественник: Прости. Аякс закусывает губы, сдерживает всхлипы внутри себя, и глухо стукается затылком о сырую стену, поднимая лицо к небу. Телефон в руке еще вибрирует, показывает на экране поток сообщений «Это не конец, он точно найдётся», «Скажи, куда он ещё мог уйти. У меня этот месяц свободный, мне всё равно куда ехать», «Чайлд, ты как? Мне позвонить Кэйе?», но он убирает его и медленно отключает наушники. Остатки голоса «Останься со мной» с концами пропадают в шуме ливня. — Опять провал… — прошептал Аякс, скатываясь по стене. Капли с черного неба успокаивают, барабанят по лицу, скатываются за шиворот. Сил в теле почти не осталось, а эта новость вытянула из него остатки. Колени становятся ватными. Аякс медленно скатился вниз, бессильно опустив руки на пол, и даже не заметил прозвеневший колокольчик и открывшуюся дверь слева. — Чайлд? Он ничего не услышал, окончательно потеряв связь с реальностью. Единственное, что он почувствовал в последний момент — так это резкую опору, не давшую ему упасть на бок, и поглотившую его пустоту и слабость.

***

Очухивается он от легкого удара по щеке и запаха нашатыря. Чайлд морщится, отворачиваясь от удушливой смеси, и оглядывает знакомое помещение в тусклом свете. Он задался множеством вопросов сейчас, но первая мысль, что сорвалась с губ, была: — Зачем вам нашатырь в похоронке? Мёртвых из могил поднимать? Вместо ответа ко лбу прислонилась горячая ладонь, Чайлд даже рвано выдохнул от внезапного тепла. Чжун Ли серьезно смотрел ему прямо в глаза, что-то отметив в голове, и надел перчатки обратно. — Что случилось? На вас напали? Он окинул взглядом покоцанное лицо и разбитые костяшки, а об одежде в грязно-кровавых разводах даже говорить не стоило. — Не-а…так, зависал на окраинах. — Ты неисправим, — вздохнул Моракс. Чайлд хрипло засмеялся, тут же задохнувшись в кашле, а альфа напротив внимательно следил за его бледным лицом, тяжёлым дыханием и трясущемся телом. Внезапно он нахмурился и куда-то ушёл. Аякс, насколько было возможно, открыл глаза и лениво проследил, как мужчина скрылся в какой-то комнате, и только после этого позволил себе упасть спиной на диван и простонать тихое «бля-я-я». Чувствовал он сейчас себя, мягко говоря, хуёво, а показаться в таком виде перед главой «знати» было вишенкой на торте, которая закончила его очередной «худший день в жизни». Перед глазами всё резко потемнело, когда он попытался встать, но благо от очередного падения его спас Чжун Ли. Положив руку ему на спину, мужчина почти кинул Аякса обратно на мягкий диван. — Держи. На колени упал сложенный комплект одежды, состоящий из брюк, пояса и рубашки. Чайлд развернул перед собой одежду, вдруг почувствовав острое дежавю, и смотрел на неё до тех пор, пока в голове не щелкнуло, где же он видел её раньше. Это же базовый комплект мужской одежды для умерших, который числился в каталоге бюро. — Я, конечно, всё понимаю…но можно не такие жирные намеки делать? — Чайлд возмущённо уставился на Моракса, который стоял над ним с непробиваемым выражением лица, но всё же улыбнулся. Прикол он оценил. Но Чжун Ли, кажется, не шутил. — Здесь нет другой сухой одежды. «И всё же мне кажется это намёк, что после того поцелуя мне не жить» — Да ладно, я сейчас уйду, не стоит, — Чайлд отбросил комплект и вновь попытался встать, но альфа отрезал все попытки отступления, толкнув его обратно. — Не уйдёшь. Твердый голос раздался как гром среди ясного неба, выбив из тела омеги последние силы на сопротивление. На мгновение, Аяксу стало непривычно тревожно не только от такого тона, но и от собственной реакции. Тело непроизвольно обмякло, что мыслей о «побеге» не осталось даже на подкорке. Чжун Ли крепко сжал руки на чужих плечах, вновь смотря прямо в глаза. — У тебя переутомление. Тебе нужно отдохнуть. Чайлд тупо хлопал ресницами в ответ, пытаясь понять происходящее и прислушаться к собственной интуиции, и кинул на пробу «Ладно». Реакция последовала неожиданная. Лицо мужчины тут же смягчилось, а хватка на плечах ослабла. Альфа, кивнув головой скорее своим мыслям, чем рыжему, тактично отошёл к столу и отвернулся, дав Аяксу возможность спокойно переодеться. Сам Чайлд отмер только спустя полминуты, в каком-то трансе скидывая промокшую толстовку на тумбочку. Он не успел понять, когда резкий запах нашатыря вокруг неожиданно сменился на вязкий аромат грозы и лилий. — Ещё работаешь? — разбавил напряжённую тишину Аякс, плюнув на последние пуговицы и оставив торс открытым. — Надо заполнить отчёты. Ты можешь остаться здесь до завтра. — Отлично, тогда пойду найду себе гроб люкс-класса, — Чайлд ещё раз окинул свой похоронный прикид в зеркале и отметил, что для побитого трупа он выглядит вполне неплохо. — У них вроде обивка мягкая была… — Пройди вперёд и сверни налево, там комната сотрудников, — Чжун Ли оглянулся чтобы понять, угадал ли он с размером одежды, и тут же скользнул взглядом по обнажённому животу. Чайлд, заметив это, мысленно усмехнулся и ожидал увидеть хоть какую-нибудь заинтересованность в его подтянутом теле (скромность ему никогда не грозила), но вместо этого услышал: — Прошу, застегнись, ты замёрзнешь. «Тьфу ты! Он точно дед!» Опираясь на стену, он быстро нашёл нужную комнату с ещё большим диваном и даже батареей. Не долго думая, Чайлд упал лицом вниз и лежал в прострации, пока не перевернулся на бок и не вытянул телефон перед собой. Сообщения Итэра он смахнул не глядя. Надев наушники, он вновь включил запись и провалился во тьму. Голова раскалывалась от боли, но держать себя в сознании он уже был не в силах и не хотел. «Я люблю тебя.» Зачем ты мне это сказал? «Ты нужен мне.» Ты бросил меня. «Останься со мной.» . . . Я всегда с тобой. Аякс ненавидел болеть. Абстрактные болезненные образы в голове смешивались с бредовыми мыслями, слабость была слишком сильной и гвоздями приколачивала к постели, до тяжелого дыхания. Он чувствовал себя таким беспомощным в эти моменты, что от презрения хотелось выбить зубы самому себе. Жалко, что он даже открыть глаза не мог, не то что руку в кулак сжать. Отвратительно. Чайлд словно сквозь сон почувствовал прикосновение тёплых рук, проходящих через волосы, и приятную до дрожи пелену тепла, вдруг накрывшую его плечи. Непривычно. «Это неправильно» — почему-то подумал Аякс, перед тем как окончательно провалиться во тьму.