Будущие дни

Всё хорошее обязательно заканчивается, но окончание отпуска Девида не означало окончание отпуска для Клауса. Он планировал заглянуть в салон позже и по пути навестить родителей, но утро начал с цветов, домашних дел и йоги, которая последнюю неделю была крайне несистематичной. Отодвинув кофейный столик к стене, собрав волосы в пучок, он как раз замер в стойке на голове, когда вспышка справа выбила Клауса из равновесия. Сгруппировавшись он мягко опустился на пол и взглянул на брата снизу вверх, моргнул несколько раз. Грейс недовольно зашипела и поспешила скрыться в спальне — она любила Пятого, но не то, как он появлялся в её владениях. — Привет? — скрестил ноги и неуверенно-вопросительно улыбнулся. — Привет, — он ответил на улыбку. — Хочу позаимствовать тебя на пару часов. Хочу позаимствовать тебя на пару часов. Но сначала мне нужно в уборную… — Позаимствовать? — вытянул шею и немного наклонился вслед за братом. — Очередной сюрприз? Смотрите, то привы… Его оборвали переливы телефонного звонка. Крякнув, Клаус поднялся и оттянул футболку. — Не бери трубку. Запнулся на секунду и даже отступил на шаг, но тут же отмахнулся от брата, когда телефон зазвонил снова. — Не волнуйся, это или мама, или хозяйка квартиры. Максимум на пару минут разговор, как раз закончишь в ванной, — подмигнул, когда уже схватил трубку с базы и пропел, наворачивая провод на палец. — Квартира Клауса и Девида, доброго вам утречка. — Здравствуйте. Больница Святого Сердца. Согласно информации в страховой карточке Девид Джозеф Кац проживает по указанному телефону. Это верно? Голос в трубке прорывался через фоновый шум, хлопки и писк. Клаус быстро взглянул на Пятого, нахмурился. Пальцы замерли. — Алло, вы меня слышите? Вам знаком Девид Джозеф Кац? Вы родственник? — Да, да. То есть, нет… — сглотнул, не понимая, почему в горле запершило, а сердце заколотилось часто и тревожно. — Я его парень. — Вы можете связаться с родственниками мистера Каца? — Да, но они в Техасе… — дёрнул головой. — Что случилось? Что с Дейвом? — Мистер Кац пострадал в дорожно-транспортном происшествии. Час назад был доставлен в городскую больницу в тяжёлом состоянии. Вы можете сообщить его близким о случившемся? Алло? Алло, вы меня слышите? Облокотился ладонью о стену, а следом прислонился спиной. Из прижатой к плечу трубки неслись короткие гудки, но в голове он продолжал слышать вежливый, холодный женский голос. Дорожно-транспортное происшествие, тяжёлое состояние. Девид. Молчаливый шок сменился нарастающей паникой. Трубка ударилась об пол, он обвёл комнату невидящим взглядом и наткнулся глазами на Пятого. Сморгнул, слово и забыл уже о присутствии брата. — Дейв…— Голос надломился, горло драло от сухости. Посмотрел в сторону балкона, мазнул глазами по комнате, будто в поисках чего-то, и прижал ладони к губам. — Мне нужно в больницу. Мне срочно нужно… в больницу. Оглянулся, схватил ключи от квартиры из вазочки на тумбе, но те выскользнули из дрожащих пальцев. — Нужно такси… — Обернулся на Пятого. Он не плакал, но глаза были полны слёз. — Пятый, ты можешь вызвать такси? Пожалуйста… Но, конечно же, им не нужно было никакое такси. Быстрее, чем Клаус успел сказать или даже подумать ещё хоть что-нибудь, Пятый перенёс их обоих в больницу. Четвёртый дышал коротко, рвано. Нашёл глазами регистратуру и едва не снеся санитара, проходящего рядом, бросился к медперсоналу. Холодный кафель жёг босые ноги, но в этот момент Клаус совершенно не чувствовал своего тело. Он был пульсирующим комком страха, бесформенным и не принадлежавшим самому себе. Тяжело рухнул на стойку. — Девид… Девид Джозеф Кац. Мне только что звонили. Одна из девушек, сидящих поодаль, подозрительно скосила на Клауса глаза, но разговор не прервала. — Присядьте и подождите. — Нет, нет, нет, нет, пожалуйста, — царапнул ногтями пластиковую поверхность. — Вы не понимаете. — Я всё прекрасно понимаю, — женщина, продолжала заполнять бланки и даже не подняла глаз. — Сядьте и подождите. Резко ударил ладонью по стойке, привлекая к себе внимание, и тут же прижал руку ко рту. — Скажите, что с ним! — Так, — громко протянула медсестра, встала и нашла глазами мужчину в форме, жестом попросила его разобраться с беспокойным посетителем. — Пожалуйста, мне нужно знать, что с ним. Мне сказали, что он… — Так парень, пойдём-ка, подышим воздухом. Ты успокоишься, а потом девочки ответят на все твои вопросы. Кажется, охранник что-то сказал, но Клаус не разобрал ни слова. Посетители, заполнявшие бланки и просто ожидающие своей очереди, начали с любопытством следить за происходящим, а некоторые пересели подальше. — Нет, прошу, — зашептал отчаянно и спотыкаясь. Глазами перескакивая по смазанным лицах окружавших его людей. — Мне нужно знать. Пустите меня. Дыхание перехватило, как от удара в грудь и тело отказалось делать следующий вдох. Мир перед глазами поплыл и он даже не почувствовал, как чьи-то руки подхватили его и усадили на ближайший пластиковый стул. Старшая выбежала из-за стойки и бросила одной из медсестёр. — Подготовь 10 миллиграмм Реланиума внутривенно. — Нет. Он наркоман в завязке, никаких транквилизаторов, или что вы там собираетесь ему колоть. Я его успокою. — Пятый сел на корточки напротив, и привычным движением схватил брата за лицо. — Клаус, — Пятый чеканил слова. — Дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Слушай мой голос. Смотри на меня. Я здесь и я с тобой. Дыши. Успокойся и нам всё расскажут. Клаус накрыл руки Пятого ледяными ладонями. Зажмурился, прижался лбом ко лбу брата. Он отчаянно пытался ухватиться за голос брата, но соскальзывал. Дрожал и сжимался только сильнее, пока лишь через несколько минут ему удалось сделать первый глубокий вдох. Охранник продолжал стоять рядом, отгоняя любопытных детей и наблюдал за двумя подозрительными мужчинами. Мало того, что один оказалась нервным типом, так к тому ещё и припадочным наркоманом в завязке. За свой опыт работы в больнице он видел много чудил и не хотел, чтобы ситуация вышла из-под контроля. За это время к Старшей подошла помощница и что-то прошептала на ухо. — Кхм, мистер Кац ещё в операционной. Подробностей сообщить не можем. Как только доктор освободится, попрошу его сразу же поговорить с вами. — Она потёрла переносицу. — Простите, но я должна спросить — вы родственники? Я и так сказала лишнего и боюсь доктор тоже не сможет говорить о пациенте. — Я… — Клаус потянул носом, но Пятый не дал ему договорить. — Я руководитель программы «Воробьи» в АНБ, Дейв Кац, как и Клаус, — он махнул рукой на брата, — один из участников. Мы должны быть уверены, что Кац выживет. Предупреждая ваши вопросы: именно так, я не могу распространяться подробнее; нет, никому из ваших пациентов ничего не угрожает. Но я настоятельно рекомендую не сеять панику. Сестра хмуро изучила документы и покосилась на Клауса, состояние которого с трудом можно было назвать адекватным. Как и заметить какую-либо его связь с АНБ. Но бумаги были настоящими, разговаривающий с ней мужчина походил на агента, и женщина кивнула. — Мистер Пятый, кем бы мистер Кац ни был — агентом или простым работягой — мы сделаем всё, чтобы он вышел отсюда на своих двоих. Но, там, где мы сейчас Вы никогда не можете быть «уверены». Как я уже сказала, я попрошу доктора поговорить с вами, как только он освободится. — Перед тем, как вернуться к своим делам, она кивнула на Клауса. — Могу я принести ему что-нибудь? — Стакан воды, думаю, лучшее, что вы можете сделать… Четвёртый, потеряв опору в лице брата, обхватил себя за плечи и уткнулся потухшим взглядом в пол. Он не слышал ни о чём говорил Пятый с медсестрой, ни шумную игру двух трёхлеток, носившихся между рядами стульев, ни треск автомата с кофе где-то за спиной. Клаус нашёл в памяти дыхательные упражнения, рекомендованные специалистом из Комиссии, и все силы уходили на то, чтобы просто дышать и не пускать в голову самые страшные мысли. Иногда он проигрывал бой, дыхание срывалось, Клаус жмурился и утыкался носом в колени, пытаясь удержать внутри чудовище немыслимых размеров. Пятый был где-то рядом. Он, кажется, слышал звук его голоса, чувствовал редкие осторожные прикосновения. Это было единственное, что связывало Клауса с реальностью. В остальном он не имел представления, сколько времени просидел на жёстком пластиковом стуле в зоне ожидания. — Клаус, доктор здесь. Расцепил руки на затылке. Облизал искусанные губы и медленно поднялся. Посмотрел на брата, а потом на темноволосого мужчину рядом. Невысокий, смуглый и очень серьёзный. — Пройдёмте со мной, пожалуйста. Клаус ожидал, что их отведут в сторону, но доктор не останавливался — мимо ресепшена, к лифтам, а дальше на четвёртый этаж. Клауса тошнило, ноги подкашивались и он стоял только благодаря одной мысли — если их провели так далеко, если им ещё внизу, поблизости от охраны, ничего не сказали, значит, Девид жив. Доктор обернулся и потёр ладонь о ладонь. Посмотрел на Пятого, затем на Клауса и заговорил. — Мистер Кац поступил к нам после дорожно-транспортного с критическим внутренним кровотечением и в состоянии геморрагического шока. Мы удалили разорванную селезёнку, остановили кровотечение и стабилизировали его. Из других травм у него открытый перелом плеча, переломы рёбер, локтя и голени. Ушиб лёгких, а также гематома брюшной стенки. В настоящий момент его состояние можно оценивать как стабильно-тяжёлое. Клаус накрыл лицо ладонями и отвернулся, а доктор устало помассировал плечо. Он продолжал говорить с Пятым. — К таким пациентам мы обычно не пускаем посетителей, но, как понимаю, тут особенная ситуация. Кац сейчас без сознания и на обезболивающих, мои коллеги мониторят его состояние, так что если приборы начнут что-то транслировать — не паникуйте. В критической ситуации персонал сразу же прибудет в палату. Сами понимаете, реакции организма на приборах это не всегда плохо. А теперь прошу меня извинить. Зайду к вам через несколько часов. Если понадоблюсь раньше, найдите меня через сестёр в приёмной. Он кивнул и напоследок ещё раз взглянул в спину Клаусу. Четвёртый не дрожал, не плакал. Он замер, как изваяние, холодный и белее бумаги. Нервно вздохнул и сжал пересохшие губы. Под непослушными пальцами поверхность дверной ручки казалась ледяной. С самого утра Клаус ощущал себя космонавтом ни больше, ни меньше. Ни земли под ногами, ни воздуха в лёгких, а перед глазами всё крутилось и качалось, словно его выбросило в холодную невесомость, где пусто и нет ни звука, где страшно и он совершенно один. Быть запертым одному в невесомости оказалось куда страшнее, чем в тесном склепе с призраками. Дёрнулся, почувствовав прикосновение брата и вернулся в реальность. Насколько мог. — Спасибо, что ты здесь. Я бы… — Отозвался глухо. — Спасибо. — Тебе не за что меня благодарить, Клаус. Четвёртый обхватил себя руками и шагнул к койке. Впервые ему пришлось напрячься, чтобы нащупать родную ауру — прежде всегда окутывающая его теплом, сейчас она была слабее, чем показания пульса на одном из экранов. Одна повязка фиксировала правую руку Дейва от плеча до самой кисти. Другая — плотно обхватывала грудь и живот, а для облегчения дыхания его подключили к носовому катетеру. Долго, может быть даже целую вечность, Клаус ждал слабого движения груди, и, когда, наконец, заметил, в глазах защипало. — Эй, Дейв… Привет. Подушечками пальцев дотронулся до ссадины на щеке Девида. Холодный, бледный, почти как мёртвый. Попытка улыбнуться провалилась и Клаус всхлипнул. — Я рядом, слышишь? Рядом. Тебя вытащат. Обязательно. Оглянулся и подтянул к себе стул — не самый удобный, но и уже не пластмассовый, как в зоне ожидания. Забрался в него с ногами и обхватил свободную ладонь Девида, переплёл пальцы, прижался щекой. — Как же ты меня напугал. Плечи задрожали. Он, наконец, заплакал. Шептал неразборчиво в нос, резко замолкал на полуслове, но не разжимал руки. — Держись, пожалуйста. Пожалуйста. Я… Девид… Если бы я так не боялся, если бы я заглянул в будущее. Боже… Почему я всё время делаю неправильный выбор? Почему за мои ошибки всегда расплачиваются близкие? — Съёжился, уткнулся носом в сгиб локтя. — Я должен был принять твоё предложение, Пятый. Тогда…. тогда бы… Я не могу потерять ещё и тебя… Пожалуйста. Не могу, не могу. Нет… Он знал, что Пятый ничего не может исправить. Что его собственные слова ничего не могут исправить. Задыхался от беспомощности и чувства вины. Опять. Жизнь издевательски подарила ему счастье, а потом привела к той же пропасти в которой однажды он уже потерял всё. — Клаус, это… не совсем так. Знание этого будущего тебе бы не помогло, — голос Пятого прозвучал откуда-то сбоку. — Дейв должен был умереть на месте. Древние сказали, что я должен обратить внимание на вашу линию времени, поэтому я в неё заглянул. Клаус приподнял голову и застыл от тупой боли прострелившей виски. Вытер мокрые щёки, закашлялся и повернулся к брату. Сказанное, как каменные глыбы выстраивалось в картинку в голове и постепенно обретало смысл. — Ты… ты знал? — облизал губы и обернулся на Девида, а потом опять уставился на брата. — Боже, поэтому ты… — Расцепил пальцы и зажал рот. — Поэтому ты пришёл сегодня утром? Отодвинулся, неловко встал со стула, протискиваясь с другой стороны между приборами, но лишь бы быть дальше от Пятого, хотя бы на шаг. Голова закружилась, и он ухватился за спинку стула. — Да, я знал. — Стой-стой-стой, — обратил внимание на родных. Конечно, они были здесь. Просто до настоящего момента мысли Клауса были заняты одним Девидом и он никого не замечал. Ваня, Эллисон и Бен теснились на небольшом диване. Лютер стоял в дверях, а Диего у окна. Их взгляды бы тревожными, обеспокоенными, но не удивлёнными. — Вы тоже знали. Вы все… — Бро, ты сам просил не рассказывать. — И вы в кои-то веки решили меня послушать?! — Эмоции разразились вспышкой и Харгривзы мигнули, материализовавшись на секунду. И ещё раз. Как сбоящий телевизор. Клаус, наконец, понял о чем говорил Пятый. — Должен был умереть на месте? Пятый? — Должен был. И я несколько месяцев потратил на то, чтобы найти лазейку, как избежать этой смерти, но ничего не менялось. Он должен был умереть. И не умер. — Не умер? Посмотри на него, посмотри! Я почти его не чувствую, Пятый. А что сказал врач? Он сказал никаких прогнозов! — Голос сорвался. Всмотрелся в лица родных, которые стали чуть чётче. Плечи ссутулились. — Дейв тоже знал, да? Он… «Он прощался» — осознание холодными лапами забралось под рёбра. Последняя неделя, все слова Девида, смех и поцелуи. Все счастливые моменты вдруг ощетинились, вспороли саму душу. Пустой желудок скрутило болезненным спазмом. Диего успел подтолкнуть брату мусорную корзину как раз вовремя, чтобы тот сложился над ней пополам. Клаус бессильно осел на пол. Его трясло от холода, от усталости, от пережитого за день. — Это все твои фиксированные точки, да? Я… всегда его теряю? В каждой жизни? Наша связь всегда заканчивается вот так? Вытер губы и раздражённо оттолкнул корзину в сторону Пятого. Ударил ладонью об пол, и ещё раз сильнее, чтобы болью физической заглушить бурлящую внутри горечь. Сил не было, а организм выжимал последнее, чтобы задушить Клауса в очередном приступе. Он поднялся, пошатнулся. Сжал кулаки и ударил брата в грудь. — Почему?! Почему?! Почему, ответь мне Пятый! Почему… Каждое слово — новый удар, боль рвущаяся наружу, до тех пор, пока брат не поймал его за руки. Поджал губы и хмуро посмотрел в глаза, а потом выпустил, только чтобы обнять — крепко, не давая вырваться или ударить снова. Вздрогнул, когда тот неловко и неумело погладил по спине, по голове. Поперхнулся воздухом и обмяк. Всё же в проклятой невесомости он был не один. — В этой жизни всё не так, Клаус, — едва слышно шепнул он. — И то, что должно́ было случиться — не случилось. Зацепился пальцами за водолазку, вжался в брата. Уткнулся носом в плечо, продолжая скулить и всхлипывать, как побитая собака. — Я… я не могу потерять его, Пятый. Не могу… Я… Бормотал, а слова исчезали в мягкой тёмной ткани. Мысли загустели, встали на паузу и Клаус почти завяз в них, но встрепенулся и поднял осоловевшее лицо. Обеспокоенно взглянул в сторону Девида и снова прижался к брату, чтобы просто удержаться на подкашивающихся ногах. Он с трудом противостоял даже силе гравитации.  — Нужно сообщить его родителям. Эллисон нахмурилась и поднялась. Перевела обеспокоенный взгляд с Четвёртого на остальных родных, а потом взглянула на Пятого. Вся семья в полных физических воплощениях была плохим знаком. Их сила напрямую связана с состоянием Клауса и семья уже давно должна была исчезнуть. — Клаус, тебе нужно отдохнуть. — Ничего мне не нужно… — Поморщился и попробовал отстраниться от Пятого, но тот перехватил его за локоть и усадил обратно в кресло. — Я с ними поговорю. Использую образ агента АНБ по полной. Снова оказавшись без тепла тела рядом, Клаус поднял на Пятого пустые глаза и слабо кивнул. Сглотнул и потёр лицо ладонью. Ваня, оказавшаяся рядом с Пятым, осторожно коснулась руки брата. Чуть сжала. — Мы присмотрим за ним. — Не то, чтобы он мог хотя бы встать самостоятельно, но да. Присмотрим. Клаус их не слушал. Подтянув себя ближе, он устроил гудящую голову на самом краю больничной койки у бедра Девида и сжал его пальцы в своих. — Но что происходит, Пятый? — Какая разница, Лютер? — Эллисон стояла в шаге от Клауса и всё ещё бросала на него встревоженные взгляды. Первый понизил голос. — Но фиксированная точка не может просто так взять и испариться? Что если теперь станет хуже? — Я бы посоветовал вам или обсуждать это за дверью, или помолчать, — Пятый обернулся. Осмотрелся и остановил свой взгляд на Бене: — Ты идёшь со мной, — а потом, затолкав чемодан под койку, вышел из палаты. Бен оглянулся на остальных, пожал плечами и выскользнул следом. Они с Пятым не оставались наедине, кажется, с самого детства, ещё до исчезновения после семейного завтрака, но Шестой, конечно, догадывался о чём пойдёт речь и почему Пятый хотел говорить именно с ним. Он молча подпирал стену, пока Пятый звонил матери Девида, а потом так же молча оттолкнулся и тенью поплыл за братом до кафетерия. — Слушай внимательно и мотай на ус, а потом скажешь, что думаешь, — Пятый достал мелочь и потряс ей в руках. — В этом году я только и делал, что учился рассчитывать будущее и донимал Древних вопросами про временны́е линии. Комиссия знает не очень много, но достаточно, чтобы быть уверенными, что каждое изменение в судьбах главных игроков глобальных событий — типа Апокалипсиса — создают новую временную линию. Он притормозил у автомата с кофе и принялся закидывать в него четвертаки один за другим. — В каждой временно́й линии есть свои фиксированные точки. Что-то, что никогда не меняется, бла-бла-бла, неважно, — он нажал на кнопку с изображением Американо и шумно вздохнул. — Суть в том, что это никогда не меняется. Обычно. Что-то пошло не так с Мирандой и мной, и что-то пошло не так с Дейвом. Но наша с Мирандой фиксированная точка просто… исчезла. Я пока не сообразил, что именно случилось, но подозреваю — дело в Апокалипсисе. Пластиковый стаканчик наполнился кофе и Пятый вытащил его, едва не обжигая пальцы. Сделал глоток и поморщился. — Что произошло сейчас я тоже не понимаю. Я задавал этот вопрос Древним, ответ был невнятный. Что-то типа, чтобы развязать узел судьбы, ты должен поменять суть вещей… — Пятый мотнул головой. — А ещё они говорили, что будущее не предопределено. И что я должен обратить внимание на будущее близких. И вот мы здесь, — он поджал губы и мотнул рукой со стаканчиком в сторону. — Давай, осминожка, расскажи мне, что ты думаешь об этом. — Я знаю, что такое фиксированные точки, Пятый, — мягко улыбнулся и заглянул брату в глаза, как вынырнул из омута. Они не разговаривали с детства, но были связаны друг с другом крепче всех остальных Харгривзов вместе взятых. — Мне показывали мою. Ту, в которой я умираю подростком в каждой из возможных реальностей, сколько бы их ни было. Ну, кроме настоящей. Хм, — Склонил голову влево. — Если подумать, то да. Здесь точка изменилась, потому что изменилась суть меня. Образы за словами Пятого были близкими. Пугающими, но знакомыми и… родными? Бен понимал, что всю свою вечную жизнь будет нести груз ответственности за содеянное, но он и не мог без остатка выдрать из себя мир, ставший ему домом. Тряхнул головой. Нет, сейчас он должен сосредоточиться на Клаусе. — Я не вёл дружеских бесед с древними и от меня ты не узнаёшь больше, рассказали они, — стукнул автомат носком ботинка. — Твои друзья были умниками, а мои — обманщиками. — Они никогда не были моими друзьями, Бен. Им пришлось меня признать, вот и всё, — Пятый поджал губы и опустил взгляд, сосредоточенно всматриваясь в ценники на кнопках автомата с кофе. Бен наблюдал, как по лицу брата путешествует мысль. Зарождается в лёгком прищуре, выскальзывает из-под ресниц, сидит в складке между бровями. Пятый моргнул и поднял взгляд на Бена. — Когда я ухожу в транс, я могу провести там несколько дней, хотя здесь пройдёт пять минут. Но ты уходил туда и телом тоже. Как время текло для тебя, Бен? Шестой помолчал. Он не задумывался о времени, когда был в мире своих монстров. Сколько часов в сутках? Есть ли вообще сутки, день и ночь в мире, где не осталось ничего кроме руин и крепких тел скользящих под водой? — Время текло иначе даже когда мы просто разговаривали с ними в моей комнате. Но когда я уходил к ним, — проводил глазами прошедшего рядом медбрата и понизил голос. — Я вроде как жил в двух временны́х потоках. Они не были одним целым, но я проживал каждый. Мог быть там секунды, а здесь проходила неделя или, наоборот, за день здесь я мог бродить там месяцами. — Махнул рукой. — Наверное, я провёл там годы. — «Изменить суть вещей», — он залпом допил кофе и выкинул стаканчик в ближайшую мусорную корзину. Поморщился, прижав запястье к губам. Потом моргнул, прыгнул к ближайшему столику и махнул Бену рукой. Взял салфетку, осмотрелся и, не церемонясь особо, выхватил ручку из кармана проходящего мимо доктора. — Изменить исходные данные. Наше… «число» постоянно меняется, потому что зависит, в том числе и от того, сколько мы прожили. Фиксированная точка, — он склонился над столом и нарисовал на салфетке две перпендикулярные линии. Жирно обвёл точку пересечения: — стоит на пересечении определённого события фиксированного во времени и определённой точки на нашей линии времени. С конкретными исходными данными. Но Дейв старше, чем должен был быть в момент смерти, — он нарисовал на линии жизни Дейва ещё одну точку, под пересечением. — Поэтому этот узел не смог завязаться. Как думаешь? Бен следил за рисунком Пятого, а как тот закончил, спрятал руки в карманы пальто. Помедлив, согласно кивнул. — Хм, это предположение логично и… похоже на правду. Авария произошла, но за пару дней, что Дейв перегулял во временны́х прыжках, он стал другим человеком. Не тем, кто должен был погибнуть. — Со смешком поднял глаза на Пятого. — Неужели всё так просто? Крошечная погрешность и фиксированная точка, самое незыблемое, что есть во времени, исчезает? — Споткнулся на полуслове и опять посмотрел на листок, ткнул в точку под пересечением. — А мы можем быть уверены, что она исчезла совсем? Не деформировалась и не переместилась? — Мне нужно будет сделать пару расчётов, но, — Пятый пожал плечами. — Но фиксированное — событие — авария — уже случилась. А фиксированные точки не работают как Пункт назначения. Ты же так и не умер подростком? — он поджал губы. — Мы с Мирандой так и не встали по разные стороны баррикад. Значит… само событие сиюминутное и «одноразовое». — Да, конечно. — Отступил на шаг. — Авария больше не угроза. Только её последствия. Ещё сегодня утром они должны были сообщить Клаусу, что жизнь его любимого человека оборвалась. Но, оказалось, что они не готовы даже к десятой доли того, что испытал бы Клаус, случись фиксированная точка. — Надеюсь, Девид выкарабкается. И чем скорее, тем лучше, — Шестой посмотрел на собственную руку — плотная, настоящая. Разве, что не тёплая. Они боялись, что Клаус вырубит их навсегда, но, кажется, их брат нашёл другой способ извести себя. — Мы съедаем силы Клауса, но он нас не выключает. — Извини, братец, но отключить вас вместо него я не смогу, — Пятый поджал губы, мотнул головой в сторону и похлопал Бена по плечу. — Я ещё не настолько всемогущий. Но уверен, что если вы ему словами через рот об этом скажете, он ради вас постарается. Если вам нужен повод, скажи, что тебе не нравится, что я тебя трогаю, потому что я угрожающий. — Угрожающий? Ну, если только для остальных, брат. — Двинулся к палате и, поравнявшись с Пятым, обернулся на ходу. — Эй, Пятый. Ты обманул само время, сохранил две жизни и нас всех. Тебе тоже нужно отдохнуть. — Я подожду, пока Оуэн и Ханна придут, не хочу оставлять его без… присмотра живых людей, — Пятый потёр шею. — И вот тогда уже я смогу отдохнуть.

***

Тридцать восемь часов Девид не приходил в сознание, а Клаус почти не спал и совсем не ел. Не поддавался ни на уговоры братьев и сестёр, ни на просьбы родителей и отлипал от Девида только когда того требовал персонал больницы. Он чутко слушал писк приборов и вздрагивал каждый раз, когда ритм сбивался. И говорил, слабо, шёпотом, но почти не замолкая рассказывал что-то. Чаще Девиду, иногда — Ханне и Оуэну. Делился воспоминаниями и строил планы, убеждая себя в том, что всё будет хорошо. Приезд родителей Дейва был болезненным, но не настолько страшным, как того боялся Клаус. Им не нужно было ничего рассказывать про фиксированные точки, пронизывающие их с Девидом жизни. Для них случившееся было ужасной трагедией, к которой нельзя быть готовыми. Тридцать восемь часов Девид не приходил в сознание, но доктора стали отмечать улучшение общего состояния. И пусть они по-прежнему не давали прогнозов, Клаусу это было не важно — он чувствовал, что аура любовника набирает силу. Час за часом он сломанной тряпичной куклой сидел в том же кресле, устроив голову на сгибе локтя. Говорил и проваливался в сон. Вздрагивал, думая, что заметил шевеление ресниц, пока не проснулся окончательно от тяжёлого прикосновения пятерни к спутанным кудрям. — Эй, — хриплое и очень тихое. Не привиделось? Не сон ли это? Но нет — пальцы на его щеке и затуманенный взгляд из-под ресниц. Клаус сглотнул, подался вперёд, ближе к лицу Девида. Он мучительно долго искал слова, но, они все кончились, а новые из букв не складывались. Сдавленно вздохнул, сжал задрожавшие губы и, ткнувшись носом в щеку, тихо разревелся от облегчения. И всё, находящиеся в палате, выдохнули впервые за тридцать восемь часов. Пусть впереди ждали операции и долгий болезненный путь восстановления, одно то, что Дейв пришёл в себя дало всем передышку и надежду. Однако и «пришёл в себя» было громким заявлением. От обезболивающих сознание было спутанным, он снова проваливался в сон, едва успев проснуться. Замечал смазанные фигуры, слышал спутанные голоса и только один чёткий — Клаус всегда был рядом, по левую руку. Но даже если он разбирал отдельные слова, то смысл сразу же ускользал, а сам Дейв просыпался уже через несколько часов. Но постепенно ему становилось лучше. Девид проснулся поздно. Стрелки на часах показывали не то десять, не то одиннадцать. Темноту палаты рассеивала лампа сбоку от кровати и свет экрана тихо бормочущего телевизора. — Он опять оставил вас на посту? — Ему так спокойнее, — Бен закрыл книгу, зажав палец между страницами и обернулся на брата. Клаус, натянув плед по самый нос, спал на диване. — Да и нам не сложно, всё равно всегда тут. Поморщившись, Девид изменил позу. Зевнул, как раз, когда дверь в палату приоткрылась и на пороге показался Пятый. Пятый. За последние недели тот не раз появлялся в палате и они даже перекидывались парой фраз, но ни разу не оставались наедине. — Привет, — Пятый прикрыл дверь за собой. Кивнул Бену и снова повернулся к Дейву: — Странно видеть, что он спит, когда не спишь ты, — он ухмыльнулся уголком губ. — Как ты? Дейв кивнул и задержал взгляд на Клаусе. Сейчас в полутенях было отчётливо видно, как напряжено худое лицо — спокойный сон к нему вернётся нескоро. И в те редкие моменты, когда организм брал своё и Клаус вырубался, все чутко берегли его покой. — Жив, относительно цел, до орла ещё далековато, — свободной рукой потёр горло и кивнул на пластиковый бутыль. — Подай воды, пожалуйста. Пятый потянулся за стаканчиком на тумбочке у койки. — Прошу. За счёт заведения, — протянул воду Девиду и улыбнулся, не очень удачно попытавшись пошутить. — Спасибо, — сел чуть выше. — С той кругленькой суммой, что придётся выложить за лечение, я могу за водой к ним до конца дней заходить. Выдохнул с лёгким смешком. Молча покрутил пластик в руках и, когда Пятый сел на пустующий сейчас стул Клауса, Девид, наконец, озвучил вопрос. — Так как это произошло? Было не по себе. Он неделю отсчитывал время до последнего дня. Помнил ту страшную пустоту, когда утром раз обнимал Клауса в дверях, прежде чем уйти. И подлый страх, сопровождавший его всю дорогу до аварии. А вот самого момента он не помнил — будто кто-то выключил телевизор на интересном месте. Рёв мотора откуда-то справа и темнота. А потом он вдруг оказался жив. Пятый вскинул брови. — Звёзды сошлись не так, как должны были. Ты оказался старше на несколько недель, чем предполагалось. Фиксированная точка щёлкнула, но не сработала, и твоё будущее обновилось. Теперь ты сам определяешь, что тебя ждёт дальше. Поздравляю. Заторможенный от действия седативных препаратов, мозг оказался не готов к разговору о фиксированных точках. Девид нахмурился, прокручивая сказанное в голове. — Ты должен был погибнуть в аварии шестнадцатого июня в тридцать три года десять месяцев шестнадцать дней и сколько там часов, не важно, — Бен поднялся с подлокотника дивана и подошёл к изножью койки. — Но, как Пятый сказал, по факту шестнадцатого числа ты был старше. Ты уже прожил дольше, чем должен был, и пазл не сложился. Дейв медленно кивнул и перевёл взгляд с Бена на Пятого. — Всё равно получается, что я жив благодаря тебе. Ваня стояла у стены, по другую сторону от Девида и улыбалась. Она смотрела на брата с теплотой и любовью, которую призраки, казалось бы, не должны были испытывать и видела, что впервые за целую вечность, Пятый расслаблен. Его не точит беспокойство и страхи, он не измотан и он улыбается. Сдержанно, но искренне. — Даже не упоминай, — Пятый махнул рукой. — Это случайно вышло. Хоть какая-то польза вышла из моих страданий на тему фиксированных точек, а? И той драки в баре. — Теория случайных орешков и гренок в действии, — мельком посмотрел на спящего Клауса, и запнулся. Моргнул. Голос стал тише, а глаза серьёзнее. — А что с твоей фиксированной точкой? Ты можешь исправить её исходя из того, что узнал? Харгривзы переглянулись и уставились на брата. Все, кроме Бена — он сделал вид, что разминает затёкшую спину, и переложил книгу под мышку. — Наконец-то кто-то меня об этом спросил, — Пятый не смог сдержать смешка и полноценно выдохнул. — Мы её уже прошли. И как и в твоём случае, что-то в «исходных данных» было не так, — он помолчал немного, опустив взгляд и собираясь с силами. — Мы решили пожениться. Я знаю, звучит странно, потому что мы с ней оба не выглядим как семейные люди, просто… — он пожал плечами. — Наше будущее не предопределено. В нём нет фиксированных точек, и я подумал… Почему бы, чёрт возьми, и нет? Пятый растерянно замер. — Наконец-то! Мы-то всё с Клаусом гадали, когда вы уже соберётесь, — Дейв подался вперёд, чтобы пожать Пятому руку. — Поздравляю. Напряжение отпустило Девида. Неужели и правда настал момент, когда каждый в их большой и разношёрстной семье сможет просто жить? За Дейвом сразу же вступили Харгривзы. — Какая ещё фиксированная точка? — Диего выгнул бровь. — У вас с Мирандой? Какая точка? — Эллисон подошла ближе к Первому. — Во всех других мирах мы враги, и я хотел найти точку невозврата в будущем. Оказывается, мы сломали её до Апокалипсиса. Поэтому… — Пятый развёл руками. — Непростой был год. Но теперь, когда я точно знаю, что ничего такого нам не светит. Думаю, пора пожить как нормальные люди. — Ого, поздравляю! — Лютер улыбнулся широко и добродушно. — Поздравляю, — присоединился Бен. — Пятый, это же чудесно! — Ваня обогнула койку и обняла брата за плечи со спины. Прижалась щекой к щеке. — Так рада за вас! Клаус заворочался и выглянул из-под пледа. Не сразу сфокусировал взгляд. Вскинулся, увидев всю родню около Девида и резко сел. — Не кипишуй, он в порядке, — поспешил успокоить брата Первый. Среди плотной компании Клаус наконец-то заметил Пятого. Приветственно и слегка заторможено махнул ладонью, зевнул и потянулся всем телом. Сонно моргнул. — Что происходит? Четвёртый растирал лицо ладонями, когда брат объявил о причине своего визита. — Я придерживал кое-какие новости, Клаус. Мы с Мирандой обручились. Пальцы замерли. Он распахнул глаза и посмотрел на Девида. — Мы с Дейвом столько раз… — Да, я уже сказал. Клаус вывернулся из пледа, преодолел расстояние до стула и крепко обнял брата. Погладил по спине. — Очень рад за тебя, Пятый, — тихо, почти шёпотом, а потом добавил уже громче. — И за себя рад. Девид подвинулся и Клаус присел на край койки рядом с ним. — Когда мы станем одной семьёй, Миранда уже не отвертится и я заполучу рецепт киша! — Что угодно, только не проси наделать тебе племянников. Хватит с тебя двух уже имеющихся, — Пятый фыркнул и качнул головой. — И, кстати. Мы хотели предложить вам провести период реабилитации на ферме семьи Миранды. Там солнечно, есть самая контактная овчарка в мире, всегда свежие продукты… И гостевая комната уже готова. — Аххах, ну ничего, Джону и Клэр достанется больше самого классного дяди. — Улыбка стала тише, когда Пятый упомянул про ферму. Поправил волосы, упавшие на лицо. — Мы… Не хочется добавлять тебе забот. Сверх того, что я уже доставил… Дейв провёл рукой по спине Клауса, прощупал каждый позвонок. — Уверен, фрау Губерман только рада будет тому, что на ферме наконец-то появился кто-то, для кого можно готовить и кому можно поручать мелкую работу. Она закормила меня домашними пирогами. — Перестань отмахиваться от помощи, Клаус, — Девид подался вперёд и поцеловал Клауса в скулу. — Но… — Тебе не повредит развеяться на природе. Мне будет полезно. И если бы мы спросили мнения ребят, они тоже были бы не против. — Обнял Клауса одной рукой и притянул ближе. Взглянул на Пятого. — Мы с радостью.  — Прекрасно. Уверен, Эллисон сможет дать вам пару уроков немецкого, чтобы у вас с работниками фермы не возникало недопонимания… — Будь уверен, я их вымуштрую. Вся прелесть быть призраком в том, что уж Клаус от меня точно никуда не денется. Четвёртый закатил глаза и откинул голову на плечо Девиду, прошептав ругательство на французском. — А малому бы на ферме понравилось. Слушай, Пятый, можно будет как-нибудь на выходные пригласить туда детей? — Клэр никогда не выезжала из города. Думаю, она будет в восторге. — Так как? Они точно съедят пироги фрау-как-ее-там. — Не знаю насчёт Клэр, но Джон со своими мамами был на ферме в прошлые выходные и остался в восторге. Особенно от Альмы. Гонял овечек вместе с ней, — Пятый пожал плечами. — Мамами? Ваня вжала голову в плечи и накрыла рот ладонью. Эллисон уставилась в пол. Лютер вскинул брови: — Ну да, мамами. А как Джону ещё Лайлу называть? Клаус закусил губу, шумно выдохнул через нос. Он с трудом удерживался оттого, чтобы не улыбнуться во всё тридцать два зуба. — Насколько я понимаю в курсе все, кроме… — окинул Второгос ног до головы. — Диего? — В курсе чего? Ваня кивнула: — Ага. Пятый как-то обронил, но никто не обратил внимания, а я решила не переспрашивать. — Мне Клэр передала. Джон как-то тоже обмолвился, когда дети играли вместе. — Сразу понял, когда они на последнем Рождестве глазками друг другу стреляли, — поддержал перекличку Бен. — И я на каком-то празднике обсуждал с Лайлой план тренировки. Тогда и сообразил. Они же в зал вместе ходят. — Мне и без слов всё ясно было. Тем более ауры выдают их за километр. — Ясно что? — Диего, Юдора и Лайла вместе. Они — пара. Сколько уже…? — Клаус облизнул губы и обернулся на Пятого. — Года полтора, — Пятый нахмурился, прикидывая сроки. — Да, точно. Полтора года. Вроде как это с шутки началось, когда они на вечеринку вместе ходили, и как-то… — Пятый поджал губы и мотнул головой в сторону. — Лайла проводит с Юдорой почти всё свободное время, если ты не заметил. Несколько дыханий Диего гневно раздувал ноздри, а потом зачем-то спросил: — Что за шутка это была хотя бы? — Ты не хочешь знать. — Хочу. — Я помню тот вечер и ты совершенно точно не хочешь знать, — Клаус наморщил нос, а Бен предпочёл ретироваться на диван и уткнуться в книгу. — Нет, хочу. — «Я заставлю тебя кончить меньше чем за минуту». Диего подавился воздухом. — Я. Не. Хотел. Знать. Пятый прикрыл глаза, самодовольно улыбаясь: — И знаешь что? Она смогла. — Я не слушаю тебя, Пятый! — Пятый, ты над ним издеваешься, да? — Эллисон сложила руки на груди и вслед за Клаусом попыталась сделать максимально серьёзное лицо. — Я говорю ему правду. И издеваюсь. — Где я был в тот вечер?! Ох, этой девчонке повезло, что я мёртв, иначе… — Могу в следующий раз материализовать тебя и поговорите с Лайлой лицом к лицу. Только она тебя уделает. — И тоже меньше чем за минуту, — кашлянул Дейв, уткнувшись в кудри Клауса. Четвёртый хрюкнул и шлёпнул его по руке. Ваня не выдержала следующей и залилась смехом. Лютер дружески ткнул Диего кулаком в бок, а Эллисон тут же обняла Второго. — У каждого из нас своя жизнь, — проговорил Пятый. — И она не стоит на месте, Диего. Клаус посмотрел на Пятого, умиротворённо вздохнул и улыбнулся. Жизнь действительно не стояла на месте. И они шли по ней рука об руку, вопреки всему.