Будущие дни

Через шесть дней, как только лечащий врач, сказал, что все переломы срастаются правильно, а общее состояние достаточно стабилизировалось для выписки, Девид категорично отрезал, что больше ни на день не задержится в палате и отправил Клауса собирать вещи. Поэтому Четвёртый стоял посреди гостиной и не знал, что делать. Он возвращался домой пару раз, принять душ, переодеться и взять очки для чтения по просьбе Дейва, но это были секунды по сравнению с вечностью, уложившейся в почти две недели в палате. Сейчас квартира казалась ему холодной и чужой. Провёл подушечками пальцев по ребру телефонной трубки, поёжился и оглянулся. Тишина была скоростным проводником тяжёлых мыслей, поэтому он вывернул радио погромче и принялся за дело. Закончил с уборкой, разобрал холодильник и отключил электроприборы. К тому времени, как он переместился в спальню, приехала Ханна — привезла Грейс, помогла собраться и полила цветы. Два часа с небольшим потребовался, чтобы подготовить квартиру к отбытию хозяина. И вот у стены стоял большой радужный чемодан со всем необходимым, а Клаус лежал на диване, устроив голову у матери на коленях и рассказывал ей последние новости. Грейс, соскучившаяся по хозяину, громко мурчала, свернувшись у Клауса на груди. Он прикрыл глаза, когда комната озарилась голубоватым светом и повернулся. Натянуто улыбнулся. Задумался, всегда ли появление Пятого в этой комнате будет окунать его в тот день или мурашки по спине пробежали только потому, что воспоминания ещё свежи? — Пора? — Ну, если хочешь, можешь ещё пару часиков погладить стенки и попрощаться с каждым цветком отдельно. Я подожду. Поднялся и перехватил Грейс, посадил её в переноску. — Здравствуй, Пятый. — Ханна тоже встала и вежливо приобняла за плечи. — Передаю тебе самое ценное, что у меня есть. — Мама, Грейс там будет в полном порядке. Женщина засмеялась, привстала на цыпочки и поцеловала сына в лоб. — Надеюсь и ты тоже, — прошептала, пронзительно глядя в глаза. — Звони нам. И отправляй эти ваши «послания в бутылках». — Мы не переезжаем насовсем. — Но ты уже не будешь навещать нас каждую неделю. А если что, я сама напишу Пятому. Мм? — Ханна обернулась и подмигнула. — Ладно, не буду вас задерживать. Доброго пути, мальчики! — Папе привет! — А от нас Дейву, Миранде и Лайле! И ребятам! Ханна ушла и уже в тишине, Клаус сделал пару шагов в сторону, закрыл балкон и хлопнул себя по бёдрам. — Ну, всё готово. Можно двигать. — Хорошо, — Пятый обхватил ручку радужного чемодана и повёл плечом: — Хватайся, братец. Грейс издала жалобное мяуканье, когда Клаус поднял переноску, а свободную руку сжал на плече брата. Прикрыл глаза и задержал дыхание, а в следующий момент ворс домашнего ковра под ногами сменился тёплым шершавым деревом. — Видите, фрау Губерман. Как и обещал, даже пирог остыть не успел, — улыбнулся Пятый. Старушка, знаменитая домашней выпечкой, радушно улыбнулась и поздоровалась на немецком. Клаус кивнул, и даже смог сообразить ответное приветствие, припомнив особо колоритных гостей родительской гостиницы. Пока Пятый занимался чемоданами и переговаривался с фрау, Клаус, не скрывая любопытства, осматривался, подмечая детали и шумы, впитывая запахи. Просторная кухня, вишнёвый пирог, блеяние овец. Четвёртый приложил ладонь к нагретому солнцем подоконнику и впился взглядом в кукурузное поле. — Не верь ей, — Пятый качнул головой. — А? — Клаус обернулся и понял, что повёл себя по меньшей мере невежливо. Цокнул языком. — Простите. Здесь очень красиво, — он опять напрягся вспоминая нужные слова и подкрепил свою искренность активной жестикуляцией. — Ты не хочешь выпустить Грейс? — Пятый перешёл на английский и присел на корточки, заглядывая в переноску. — Да, конечно, — засуетился. Почти выпустил кошку, но остановился. — Может быть, потихоньку приучать её к новому месту? Она же, кроме городской квартиры, ничего не видела, а тут столько всего. Фрау Губерман тем временем вернулась к кухонной стойке, решительно отрезала Клаусу огромный кусок пирога. Мягко коснулась его плеча: — Вы будете чай или кофе, как герр Харгривс? — Чай, пожалуйста. Спасибо! — И опять повернулся к брату. — Что скажешь? — Насколько я знаю, кошку нужно выпустить и дать ей привыкнуть самой, но фрау Губерман и ребята будут следить, чтобы двери были закрыты и она случайно не выбежала на улицу и не познакомилась с Альмой раньше времени. Если хочешь, можем выпустить её в вашей спальне, чтобы она посидела под шкафом какое-то время, а потом потихоньку начала выбираться в коридор. Клаус поджал губы и решил согласиться. — Пожалуй, ты прав, — он всё же открыл переноску и понял, что зря переживал. Впечатлённая третьей сменой места обитания за две недели Грейс запрыгнула на хозяйские колени, как только Четвёртый присел на предложенный ему стул. Засмеялся и почесал кошку за ухом. — Всё в порядке, мурчало. Я тут и никуда не денусь. Ещё раз поблагодарив фрау за гостеприимство, Клаус попробовал кусочек пирога. — Мм, боюсь у киша Миранды появился опасный соперник. — Она, конечно, готовит без изысков, — Пятый пожал плечами. — Но так по-домашнему. Как бабушка, которой у нас никогда не было. — Угу! — Кивнул, подхватывая ягоду. Пусть Клаусу посчастливилось уплетать пироги Оуэна и получать вкуснейшую сдобу у поставщика пекаря, он хорошо понимал, что Пятый имел в виду. — Начнём с улицы, пробежимся по первому этажу, потом на второй, и чердак. Думаю, как раз закончим, когда Лайла привезет Дейва. — Звучит как план! — подул на чай и сделал глоток. — Я за тобой шаг в шаг. И действительно, как только с пирогом было покончено, а Пятый обновил кофе, они вышли на улицу. Клаус остановился, поводив босыми ступнями по земле и глубоко вдохнул горячий воздух, запах травы и животных. Он никогда раньше не был на ферме и знакомился с новым местом глазами, ушами, носом и всей поверхностью кожи. Открытый горизонт насколько хватало взгляда, залитый яркими красками неба и зелени. Жужжание упитанного шмеля, приглушённые голоса в поле и незатихающий ни на секунду галдёж в птичнике. Запах сена, навоза и, кажется, костра. Острые грани редких камушков под ногами, жёсткая овечья шерсть и шершавый язык овчарки Альмы. Уже в амбаре Пятый похлопал по одной из связок сена и заметил совсем между делом. — Резвиться здесь не советую. Работникам абсолютно плевать, кто чем на сеновале занят, но сено потом из волос и одежды выбирать заебёшься, — он вскинул брови, хлопнул Клауса по плечу и двинулся дальше. — Понято-принято! Буду иметь в виду, — проговорил он с паузой после каждого слова, на ходу оборачиваясь вокруг себя, и поспешил догнать Пятого. В доме ему показали столовую, в которой обычно обедали и полдничали работники, библиотеку с книгами, в основном о домашнем скоте и злаковых культурах, гостиную с ламповым телевизором и старой плюшевой мебелью, заботливо сохранённой чёрт знает с какого года. Здесь же в одном из коридоров располагались комнаты фрау Губерман и её небольшой семьи. Все они работали и следили за фермой. Четвёртый предполагал, что и их гостевая комната будет на первом этаже и напрягся, когда её там не оказалось. Он уже прикидывал, как лучше спросить брата о возможности переезда, когда возле добротной, но скрипучей лестницы увидел подъёмник, пристроенный специально для Девида. Прижал ладонь к основанию шеи и тихо выдохнул через нос. Разумеется, Пятый подумал обо всём. На втором этаже находились хозяйская и несколько гостевых спален, и, как Клаус понял, бывший кабинета хозяина. Везде висели репродукции немецких художников, мягкие кресла с вышитыми подушками мостились даже в коридорах. Пятый рассказал, что приготовленная для них комната раньше была детской Миранды, а когда Четвёртый переступил порог, первое, что он увидел, была фарфоровая кукла с приветливым личиком. Половицы поскрипывали под каждым шагом, ветер играл с лёгкими шторами на открытом настежь окне. Казалось, до их появления время в комнате стояло на месте и только частички пыли задумчиво вальсировали в свете солнца. Клаус провёл ладонью по лоскутному покрывалу на кровати. Дыхание прервалось. — Здесь потрясающе, — нервно дёрнул головой, между бровями на секунду показалась мучительная складка. Произнёс устало и тихо. — Эта комната ведь была для меня? — Клаус считал себя не таким умным, как братишка, но мог сложить очевидное и сделать выводы. В голосе не было обиды или негодования, за то, что родные все решили за него. — В утро аварии ты пришёл, чтобы забрать меня сюда? Пятый кивнул, поджав губы. Провёл кончиками пальцев по обивке кресла, потом поднял взгляд на Клауса: — Я должен был о тебе позаботиться, — хрипло сказал он. — Но не знал, что делать, поэтому мы с Мирандой придумали… это. Привезти тебя сюда, вручить письмо от Дейва. Это идея Лютера, если что, я бы точно до такого не додумался. Пятый сцепил руки в замок и уставился под ноги, похоже, обеспокоенный не сказал ли он лишнего. — Письмо? Прощальное? Казалось бы, всё в порядке и ужасное миновало, но лёгкие болезненно сжимались от одной мысли о неслучившемся. Сколько бы недель он задыхался, рыдая в эту подушку? Как сильно он ненавидел бы родных за то, что они отняли у него шанс проститься? Справился бы он? А если нет, простил бы его Пятый? Зарылся пальцами в волосы. Несколько раз моргнул и выпалил на одном дыхании. — Пятый, я хотел бы возобновить терапию. — Технически… официально ты её так и не закончил, — осторожно сказал Пятый. — Но я дам им знать. Те же дни, то же время подойдёт? — Да… Да, думаю да. Спасибо. За всё. — Несколько раз отрывисто кивнул. Щёлкнул костяшками и поднял глаза. Минуту он смотрел на брата пристально, после чего подошёл и крепко обнял. Трудно заметить чужую боль, когда не можешь справиться со своей. И Клаус не сразу понял, что все слова Пятого, его интонации и поступки, каждое тяжёлое решение было преисполнено страха потерять брата. — Я бы пропал без тебя, Пятый. — Ты недооцениваешь себя, Клаус. Ты очень сильный. Они стояли так, пока Клаус не вздрогнул от голоса фрау Губерман где-то под окнами. Отступил на шаг, выдохнул и взял себя в руки. — Кажется, ты говорил, что тут ещё чердак есть? — Ага. Хочешь взглянуть? — Пятый мотнул головой в сторону коридора и вышел из комнаты первым. Привычно уже потянул за верёвку, спуская люк и лестницу. Когда Клаус забрался на чердак и выпрямился, Пятый уже отодвинул плотную штору на слуховом окне и солнечный свет пополз по стенам, полу и вещам, хранившимся здесь десятилетиями. — Наверное, это моё любимое место на ферме. — Я даже не сомневался, — Клаус тихо засмеялся, вдохнул пыльный воздух и фыркнул. Чердак был самым образцовым, со своим особенным запахом и вибрациями. Клаус любил старые вещи, и в каком бы состоянии они ни были, он никогда не назвал их хламом. Ведь у каждой безделушки была своя история и память. — Отличное место, чтобы разговаривать с картами, — пробежал пальцами по пыльной спинке кресла, заметил старый буфет и прижался к стеклу, изучая внутренности. — Тогда оно в твоём распоряжении. Оно крепко связано с прошлым, а все эти вещи помнят столько надежд на будущее… Наверное, энергетика здесь и правда что надо. Клаус с усилием выдвинул один из ящиков, поёжился когда тот надрывно скрипнул и сразу же влез внутрь — ворошить богатство: старые вилки и ложки, ржавые монеты, ключи и обломки карандашей. — Только посмотри, — подцепил пальцами тонкую нитку бус и обернулся на Пятого, сидевшего на краю сундука. Клаус запнулся, — А что это тут у нас? Закинул бусы обратно в ящик и приблизился к брату, неотрывно глядя на лежащее рядом с ним платье. Глазами спросил разрешения посмотреть. Пятый смущённо почесал кончик носа, поднял стопку и протянул Клаусу: — Мать Миранды шила ей это платье на свадьбу. Тогда, в сороковые. Не успела дошить из-за войны, — он поднял взгляд на зеркало. — Миранда стояла вон там. Прижала к себе платье, и это был такой… мгновенный порыв, знаешь? Правильный момент. Сейчас или никогда. Четвёртый трепетно и с осторожностью взял платье, развернул его перед собой. Воротничок под горло, плотный ряд круглых пуговиц и длинный белый подол. — И ты сделал ей предложение, — пропел Клаус, продолжая любоваться изящным силуэтом и аккуратной работой швеи-мастерицы. Склонил голову набок. — А знаешь что… Тут не так много осталось, хм. Я могу закончить его. — Обернулся на Пятого и поспешно добавил. — Конечно, если Миранда хочет быть в этом платье и если она его мне доверит. — Она, наверное, уже запланировала себе королевское одеяние и шляпку с лебедем на голове, но… Мы можем её спросить сегодня. Я же говорил, что мы останемся на ночь? Так что она прибудет к ужину. — Угу. Но, знаешь, я бы в любом случае советовал его закончить. Оно буквально пропитано любовью и материнской заботой и… — Почесал темечко, и снова перевёл взгляд на платье. — Не знаю, как объяснить, но оно хочет быть законченным. Наверное, это символично, особенно перед свадьбой. Как исполнение желания матери. — Думаю, — начал он, — ты можешь его закончить, если думаешь, что так будет правильно. А Миранда… Он не договорил. Снаружи донёсся довольный лай Альмы, и Пятый метнулся к окну. Выглянул на улицу и кивнул сам себе. — Клаус. Дейв и Лайла во дворе. Только спускайся осторожно, не хватало, чтобы ещё и ты что-то сломал, — он помолчал немного, развернулся и улыбнулся уголками губ. — Я догоню, хорошо? — Да-да, конечно-конечно. Клаус был уже у самого люка, а ещё через минуту на улице. Оставил на щеке Лайлы лёгкий поцелуй, забрал у Девида один из костылей и, поднырнув под руку, помог подняться на террасу. — Фрау Губерман, нам нужен ещё кусочек вашего сказочного пирога! — И добавил, обращаясь уже к Дейву. — Тебе здесь понравится.

***

Девид проснулся от надрывного крика петуха. Моргнул несколько раз на начинающие светлеть стены и перевернулся на другой бок. — Клаус? Ты чего не спишь? — Оперся на левый локоть и приподнялся. Четвёртый сидел у изножья кровати, накинув на плечи простынь, которой укрывался в жару. — Кошмар приснился, а обратно уснуть не смог. — Почему меня не разбудил? Поёрзал на месте и качнул головой. — Ничего страшного. Я посидел, подумал о разном. — О чём? — Да… — пожевал нижнюю губу и снова мотнул головой. — Всё в порядке, Дейв. Пустяки. Неважно. Дейв сел в кровати так, чтобы быть ближе и положил ладонь Клаусу на ногу. В предрассветных сумерках его глаза казались затянутыми тёмной трясиной. — Почему ты думаешь, что мне это не важно? Клаус, бояться потерять близкого нормально. Я тоже боюсь, — кивнул, когда Клаус посмотрел ему в глаза. Сжал и разжал пальцы на худом колене. — После того случая в ванной, даже с учётом твоих успехов на терапии, всё равно боюсь, что произойдёт что-нибудь, а меня не окажется рядом. — Или что-нибудь произойдёт с тобой. — Или что-нибудь произойдёт со мной. Клаус высунул руку из-под простыни и погладил костяшки на левой руке Девида. Лёгкие ссадины уже давно зажили, кожа была сухой и чуть грубой. — Мне кажется, — в горле царапнуло. — Что происходящее здесь, сейчас — это сон. И вот-вот я проснусь, а тебя не будет рядом. Бывает я даже глаза закрыть боюсь. — Даже если я не рядом, то на костылях точно не уйду далеко. Клаус нахмурился, а Дейв помолчал немного и добавил. — Дай себе время и ты справишься с этим страхом. Как и с остальными. А насчёт того, что меня может не быть… — одной рукой обхватил его за шею, а большим пальцем погладил по щеке. — Не хочу звучать слишком высокопарно, но, эй, даже смерть не смогла нас разлучить. Какие ещё варианты возможны? — Не знаю. Очередной конец света, может быть? — Тогда мы умрём в один день. Даже романтичнее. Клаус тихо засмеялся и крепче прижался к ладони парня. — Пятый сказал, ты написал для меня письмо. — Да, — не отвёл глаз. — Написал. Ребята предположили, что будет лучше, если ты узнаёшь о случившемся от меня и, возможно, так бы им удалось выиграть время, удержать тебя от наркотиков. Хотя бы на какое-то время. А я надеялся убедить тебя призвать меня. — Ты не представляешь, насколько больно — видеть призраки любимых. — Но разве я мог отказаться от возможности увидеть тебя ещё хотя бы раз? — Я бы не призвал тебя. — Ну, мне кажется я был очень убедителен. — Ты прекрасно знаешь, что было после смерти родных. — Ещё я знаю, что тогда ты был один. А сейчас рядом большая семья, где каждый готов на всё, лишь бы помочь тебе. Боль стрельнула в месте оторванного заусенца, и Клаус поднёс палец к губам. Перекинул голову с одного плеча на другое. — Оно у тебя? Письмо? — Дома. На верхней полке в ванной, в сумке с твоими вещами. — Хочу прочитать его. — Уверен? Помолчал, обдумывая вопрос. Кивнул. — Хорошо. Тогда попросим Пятого доставить письмо получателю. А пока, иди ко мне, — Девид откинулся на подушки и увлёк Клауса за собой. Тот сразу же устроил голову на здоровом плече, а ладонь — поверх послеоперационного шрама на животе. — О чём ещё думал, пока не спал? — Что у нас сегодня годовщина. — А ты не подготовил мне подарок? — Будто ты подготовил, — передразнил в ответ. — Остаться в живых недостаточно классный подарок? — Девид. — Прости, прости. Так, ты думал о нашей годовщине, что дальше? — Не совсем так. Скорее о том, что… Ни в одной из параллельных вселенных, у всех тех Дейвов и Клаусов, никогда не было первой годовщины. Только десять месяцев вместе. И всё. — Замолчал и посмотрел в окно на мягко светлеющую линию горизонта. — Так странно понимать, что где-то там я терял тебя бессчётное количество раз, но только не в настоящем, не сейчас. Всего лишь год. Такой маленький рубеж, но… такой важный. — Получается, тебе придётся наслаждаться жизнью и отдуваться за каждого Клауса, у которого не сложилось. — Крепче прижал парня к себе и поцеловал в макушку. — Справишься? М? Четвёртый кивнул. Внезапно приподнялся и заглянул Дейву в лицо. — Подожди, а что за сумка с моими вещами в ванной? — Ну, Пятый попросил собрать тебя на первое время. Одежду, бельё. — Мои розовые носки с пингвинами тоже там? — Хм, — поднял глаза к потолку, как если ответ был где-то там. — Кажется, да. — То есть, я должен был лежать здесь и оплакивать тебя в розовых носках с пингвинами? Вот теперь даже интереснее узнать, что же ты там ещё в письме написал. — Сравниваешь носки и как я душу наизнанку вывернул? — Да. — А ты мне подарок на годовщину не подготовил, — щёлкнул Клауса по носу. — Ты ещё недостаточно подвижен для моего подарка. Дейв поднял бровь. — Пояснишь? — Одно слово — сеновал. — Ты же в курсе, что сено царапучее, а потом оно у тебя везде? — Большой специалист? — Я на ферме вырос, помнишь? Клаус захлопнул рот едва открыв и пожал плечами: — Ну что же, тогда не будет у тебя подарка. — Эй-эй, погоди. — Не-не-не, шанс упущен, — Клаус попытался отстраниться и уползти на свою сторону кровати, но он не сильно сопротивлялся, когда Дейв притянул его обратно. — Раз я недостаточно подвижен для твоего подарка, может, организуешь небольшой аванс, м? Клаус вывернулся из простыни, забрался на Девида. — Может быть. — Навис над ним как мост над рекой и в паре сантиметров от губ. — А может быть и большой.