***
Всю неделю Дэмиен вел себя идеально. Он выполнял свою часть работы по дому… правда, не всегда, потому что некоторые вещи были слишком скучны, но, в любом случае, он старался. Он помогал Пипу с домашними заданиями. Не так, как обычно, списывая и зевая – нет, теперь Дэмиен хотя бы пытался заранее просматривать учебники, чтобы потом выглядеть умным в глазах Пипа. И, конечно, он защищал его от насмешек. Картману вскоре надоело вмешательство Дэмиена, ведь издеваться над безответным Пипом было гораздо удобнее. Он начал всерьез угрожать Дэмиену, однако тот жаждал драки, рассчитывая победить. И удар был нанесен. В органы опеки штата пришло письмо, составленное из фраз вроде «если вас беспокоит судьба бедного, бездомного мальчика», «проявите милосердие» и «уповаю на вашу доброту». Вскоре в школу приехала комиссия, чтобы расследовать, как получилось, что родители одного из учеников не предоставили руководству никаких документов, да и вообще неизвестно, где они, эти родители. Мгновенно пролетел слух, что до выяснения обстоятельств Дэмиена отправят в специальное учреждение. Как только Дэмиен понял, что вся суматоха из-за него, он сбежал с занятий, оставив в классе недоумевающего Пипа, примчался в дом Шерманов и принялся запихивать свои вещи в чемодан. Ему нужно было исчезнуть из города, притом срочно – слухи в любой момент могли дойти до отца. По окну громко барабанил дождь, еще больше расстраивая и так натянутые нервы. Хлопнула дверь, в комнату влетел Пип. – Ты прогулял уроки? – удивился Дэмиен, не прекращая укладывать пожитки. Пип подскочил к нему и вцепился в чемодан. – Прошу тебя, не уезжай! – Ты с ума сошел? Меня поймают и вернут отцу! – Но куда ты пойдешь? У тебя нет ни денег, ни документов, к тому же ты несовершеннолетний! – Не знаю, – буркнул Дэмиен и пошел к шкафу за оставшимися вещами. Пип повис на нем, не отпуская. Он был необычно взволнован и весь дрожал. Дэмиен на мгновение поддался слабости, застыв в его объятиях. – Мы что-нибудь придумаем, поверь мне! – воскликнул Пип. Дэмиен собрался с духом и отстранил его от себя. – Тебе плевать, что если я останусь, у меня будут проблемы? – горько сказал он. – Ты эгоист, который пользуется мной! – Это не так! – Пип с болью смотрел на него. – Я вовсе не пользуюсь тобой! Неужели ты правда так считаешь? Он отступил назад и выбежал из комнаты. Дэмиен продолжал яростно кидать вещи в чемодан, стараясь заглушить черную тоску в сердце. – Дэмиен, – незаметно вошедшая миссис Шерман заставила его подскочить. – Я хочу поговорить с тобой. – Вы не на работе? – удивился он, застегивая чемодан и присаживаясь на кровать. – Я попросила выходной сразу, как узнала про комиссию, – миссис Шерман поправила ворот его толстовки. – Неужели ты думаешь, что я позволю забрать тебя в детский дом? – Но что вы можете сделать? Они не из Саус Парка. – Ты полагаешь, я не смогу на них повлиять? – миссис Шерман едва заметно улыбнулась. Дэмиен вздохнул, и она взъерошила ему волосы. – Вы поругались с Пипом, – она не спрашивала, а утверждала. – Он, скорее всего, пошел к лесу в конце улицы. Там, на самом краю, у него любимое место. Он тебе не показывал? Дэмиен покачал головой, мимоходом отметив, что у Пипа, оказывается, есть от него тайны. – Возьми зонт, – напутствовала его миссис Шерман. – На улице ливень, недолго и простудиться. Дождь хлестал как из ведра. Одежда, несмотря на зонт, промокла и прилипла к телу. Небо потемнело, хотя была только середина дня. Дэмиен легко нашел Пипа в редком подлеске. Он сидел на большом, покрытом мхом камне, безразлично смотря, как капли дождя барабанят по осенней листве. Можно было бы подумать, что он не чувствует холода, если бы не дрожь, иногда пробегавшая по плечам. Дэмиен встал за его спиной и заслонил от дождя зонтом. – Прости меня, – с трудом выдавил он. – Я не должен был так с тобой говорить. Пип с живостью обернулся. – То есть ты веришь, что я не думаю о тебе плохо? – Конечно, верю, – грустно усмехнулся Дэмиен. – Только не понимаю, почему ты так боишься, что я уеду. Я стал тебе таким хорошим другом? Пип поднялся с камня и перехватил ручку зонтика поверх пальцев Дэмиена. Он молчал. Камень между ними казался непреодолимой преградой. – Почему? – повторил Дэмиен. Пип, слегка покраснев, отвел взгляд в сторону. – Пип? – Дэмиен коснулся его лица. Пип приподнялся на цыпочки и поцеловал Дэмиена в щеку. – Я не знаю… – шепнул он. – Дай мне время. Если ты уедешь, мы даже не попробуем. Он вновь опустился на камень. Дэмиен присел рядом, держа над ними зонт. – Твоя мама сказала, что ты любишь приходить сюда. – Я раньше прятался здесь от одноклассников, а потом стал приходить, когда мне грустно. – А почему ты не приводил сюда меня? – в груди Дэмиена шевельнулась непрошеная обида. – Потому что с тобой мне не было грустно, – просто ответил Пип.***
Миссис Шерман не обманула. Та, кого Дэмиен порой клял последними словами, грудью стала на его защиту. Она заявила представителям опеки, что не отдаст Дэмиена ни в какой детский дом и не позволит допрашивать, чтобы узнать, откуда он и где его родители. Если понадобится, она дойдет до президента, перепишет конституцию, разгонит все комиссии в мире, но Дэмиен останется в ее доме. Никто, в том числе Картман, не ожидал такого упорства по отношению к чужому ей подростку. И она добилась своего. Члены комиссии уехали в Денвер, пообещав завести на миссис Шерман судебное дело, на что та фыркнула и сообщила, что ей это не впервой. Дэмиен не знал, как благодарить миссис Шерман. На все его попытки она только отмахнулась, объяснив, что это ее обязанность – защищать того, кого приняла под крышу своего дома. Пип же был на седьмом небе от счастья. Его хорошее настроение не могли испортить даже мрачные прогнозы Дэмиена о возвращении комиссии. Он не отходил от друга ни на шаг, словно в любой момент боялся его потерять.