Сказка воды и ветра

Люмин сидела на высокой полуразвалившейся арке где-то в очередных руинах Ли Юэ. Ночное небо было застлано звёздами и почти полная луна ярко освещала каменные развалины. Её ноги свисали вниз и она иногда болтала ими в разные стороны, будто раскачиваясь на качелях. Рядом летала маленькая Паймон и периодически садилась на колени Люмин. В один из таких разов летающая малышка нарушила молчание: — Мы сидим здесь уже второй час, Паймон проголодалась. Слова будто выдернули путешественницу из своего маленького мирка. Она обдумывала сказанную Чайльдом правду и их вчерашнюю состоявшуюся битву. Да и битву за Ли Юэ. Это всё было так трудно, не обошлось и без ущерба, но всё же они победили. Адепты, Цисин, миллелиты и путешественница. Вот только... — Прости, Паймон — выдавливая улыбку тепло произнесла девушка — мне просто надо всё обдумать. Всё таки мы вчера весь Ли Юэ спасли. — И то верно. Вот только поведение Тартальи не могло выйти из её головы. Всё время их знакомства он всего лишь притворялся. Все эти слова поддержки, помощь, были корыстными. В какой то момент она даже прониклась тёплыми чувствами к нему. Но теперь Люмин не чувствовала ничего. Пустота. Только неприятная колющая боль пульсировала как в сердце, так и в многочисленных ранениях. Ей просто нравилось сидеть и смотреть на ночное небо Тейвата. Замысловатые созвездия, одинокие звёзды и ночное светило. Действительно, могло пройти и несколько часов, но Люмин этого бы и не заметила. В мыслях так же был Итэр. Тоска по брату не покидала её ни на секунду. Во время боя она просто отвлеклась на иные события. Шорох где-то внизу заставил девушку напрячься и выглянуть вниз. Ничего. Она приставила указательный палец к губам, намекая Паймон не издавать ни звука. Минута, две, десять, и ни одного звука больше не было слышно. — Мне показалось, прости — обратилась путешественница к Паймон. — Паймон уже напряглась. — Прости — усмехнулась Люмин. Снова наступившая тишина заставила её снова провалиться в мысли о Чайльде, точнее о его "оригинальном" способе донести до неё о битве с ним, а затем и с Архонтом Вихря. — Расскажи Паймон что тебя тревожит — неожиданная фраза от Паймон довольно сильно удивила путешественницу — Паймон не уверена что сможет помочь, но выслушивать она мастер! Люмин издала звук, напоминающий смешок, но затем резко погрустнела, а маленький компаньон всем видом показала, что готова внимательно слушать. — В общем, меня не тревожит ничего, я просто задумалась. — Эй! — Паймон подлетело почти вплотную к лицу Люмин. — Ладно, ладно — она вздохнула — Мне очень неприятно от ситуации с Чайльдом. — Паймон бы больше не доверяла ему. — Вот и я такого же мнения. — А я предупреждал, что у стен есть уши. Голос резко раздался за спиной. Паймон вскрикнула, Люмин быстро обернулась. За их спинами на потоке воды сидел Тарталья и смеялся звонким заливистым смехом. — Видели бы вы сейчас свои лица, дамы. Паймон налетела на него с криками, наматывая круги в воздухе. А путешественницу интересовала ни причина его появления, ни собирается ли он извиняться. Одна деталь заставила её напрячься. Чайльд был заметно бледнее обычного. Но его глаза блестели будто маленькие льдинки на солнце. — Как ты нас нашёл? — решила подойти с безобидных вопросов Люмин. — Принцесса, я не перестал за тобой наблюдать — ехидно улыбнулся Тарталья. — Ты только что полностью раскрылся. — Верно. Но я подумал, что врать больше не имеет смысла. Всё ведь закончилось. — Слабо мне в это верится — после этих слов Паймон закивала головой в знак солидарности. — Вас можно понять. Молчание. И вот они сидели в метре друг от друга, так близко. Физически то близко, но духовно совсем далеко. Периодически искорки в сердцах Путешественницы и Предвестника вспыхивали, разгорались как костер, но быстро потухали как под потоком ветра. Сейчас же, всё в корне поменялось: гляделки, продолжавшиеся минуту в полном молчании, заставили костёр в сердце Аякса стать пожаром. Ему так сильно хотелось потянуться к ней, обнять крепко-крепко и не отпускать. Сказать "прости", поцеловать её щёку. Но как бы ему этого не хотелось, Люмин наверняка не простит его. Оттолкнёт и беззвучно уйдёт навсегда. Может, он больше никогда её и не увидит. — Так всё же для чего ты здесь? — первой молчание нарушила девушка. — Я, ну-у...Хах, как бы это сказать правильнее, моё любопытство взяло надо мной вверх и я пришёл на другой конец Ли Юэ чтобы узнать как ты. — Настолько очевидной лжи после всех твоих хитростей я не ожидала. — Не думал, что настолько пал в твоих глазах, чтобы даже простые слова ты принимала как обман — рана на спине снова кольнула и в глазах на момент потемнело. Кажется, путешественница это заметила. — Ты ранен? О нет. — Нет-нет! Была маленькая тренировка с новоприбывшими Фатуи, но это не доставило особых проблем — последнее слово он немного прохрипел. Чёрт, Тарталья даже и не понял когда его успели ранить. Давно он не получал ранений в тренировках. Паймон заметила трясущуюся руку Чайльда, прикрывающую что-то сзади. Она молниеносно подлетела к закрытому месту и ахнула. — Тут кровь! Мно-о-ого крови! Резким движением, пока Аякс был отвлечён Паймон, она смогла дотянуться до него и всеми силами подтянула к себе, перевернула на живот. Он даже не сопротивлялся. — Малышка Паймон, ты намного хитрее чем кажешься — ехидно и с хрипотцой промямлил юноша, лёжа на животе и подпирая грудь руками. Пока их маленький спор продолжался и маленький компаньон своим тоненьким голосом возмущалась на парня, путешественница внимательно изучала рану. Немаленькая открытая рана, судя по всему сделанная примерно полчаса назад, красовалась на левой стороне бледной спины Тартальи. Кровь не останавливалась, текла струйкой по коже вниз. Люмин сравнила её с ручьём. — Что скажешь, принцесса? — пытаясь выдавить из себя веселье, говорил Чайльд. Но она молчала. Лишь молча достала из тканевой сумки маленькую глиняную бутылочку со спиртом, что всегда имелся при ней. Отрезав мечом кусок ткани от своего шарфа, она смочила его спиртом и приложила к ране, водя по площади пореза. Тело юноши дрогнуло и он жадно вдохнул воздух. Молчал. Но Люмин напрягло то, что продолжение раны виднелось на боку. До этого она думала: "Ну и хорошо, что он не видит моё напряжённое лицо". Сейчас же его нужно было перевернуть на бок, лицом к девушке. "Что же, придётся". — Какого чёрта ты решил прийти сюда, чем отправиться в лазарет? — бормотала себе под нос путешественница, лёгкими движениями переворачивая Тарталью на правый бок и кладя его себе на колени. Он молча немного прилагал усилия, чтобы самому лечь в нужное положение. Его руки были холодными, будто он держал их в ледяной воде очень долго. Наконец он смог сфокусировать свой разум на настоящем времени и увидел перед своими глазами белую ткань, покрывающую живот Люмин. Она так близко. Да что там, он действительно лежит у неё на коленях. Руки Чайльда не шевелились, лежа за его спиной. Но вот потянулся обеими руками и обнял путешественницу за талию, все ещё лёжа на боку на её коленях. Прижался покрепче и ближе. Она была тёплая, даже через ткань он чувствовал температуру её тела. Он вспомнил маму. Вспомнил, когда в детстве он, маленький Аякс, лежал в обнимку с мамой и она была такая же тёплая. Вот только к девушке, на коленях которой он сейчас примостился, он испытывал совсем иное. Люмин не слабо удивилась, но предпочла молчать, посчитав момент для каких-либо отчитываний не самым подходящим. Но температура её тела резко возросла, как и щёки стремительно покраснели. "Нельзя так, глупый". Закончив все процедуры, под конец которых она перевязала ранение уже полностью всем своим шарфом, путешественница пару раз хлопнула Тарталью по плечу. — Эй, вставай, теперь ты сможешь дойти до города. Чайльд всё так же продолжал обнимать талию Люмин, но уже не так крепко. Девушка потянулась к рукам юноши, дабы расцепить их и смочь встать. — Стой... — сдавленно попросил он. — М...? В ответ на недоумение Люмин, Аякс крепче сжал её в объятиях. Паймон уже давно не следила за этим всем, уснув рядом на тёплом камне. Сердце путешественницы переполнялось эмоциями и чувствами, которые она так усердно подавляла долгое время. Ей захотелось сжать в объятиях этого хитрого, порой глупого, но так любимого ей юношу. Запустить руку в рыжие волосы, поцеловать каждую родинку на его красивом лице. Забыть всё, что он наговорил ей под давлением долга перед Царицей. Не в силах больше сдерживаться, Люмин руками обвила его, как это было возможно при том, что он лежал на её ногах. Прижалась ближе, положила свою голову на его. Её щёку приятно щекотали рыжие растрёпанные волосы. Провела рукой по его спине. Аккуратно, будто боясь повредить его, путешественница прижалась губами к щеке Чайльда, оставляя на том месте маленький поцелуй. Его кожа была тёплой и мягкой. — Я люблю тебя. Прозвучали эти три слова тихо, будто он был не уверен в том, что стоит это говорить. Честно, ему было всё равно, что она подумает. Пусть просто знает. Он устал держать это в себе. Без разницы, что они должны враждовать, просто потому что сотни лет назад так сложились отношения между двумя группировками. Почему они должны следовать устаревшим правилам. В конце концов, сердцу не прикажешь "люби" или "не люби". Она помолчала. Сначала эти слова не связались в её голове в цельное предложение. Осознание пришло несколько десятков секунд спустя. С привычным скептицизмом, Люмин сначала подумала, что это очередная шутка, но потом до неё дошло. Чайльд всё-таки никогда не бросал слова на ветер. Ответ сам по себе прозвучал с её уст. — Я тоже тебя люблю. Тарталья понимал, что обратной дороги нет. Он не сможет ни разлюбить, ни враждовать с ней, что требуется от него. "Я люблю её". "Я защищу её всеми силами".