Щекотливые недоразумения

Индро старался не связывать происшествия воедино. Очень старался. Он предпочитал считать их «единичными случаями», которые иногда чем-то похожи на другие «единичные случаи». Никакой взаимосвязи, кроме… щекотливого положения, которые учащались. Виной тому была, по мнению Индро, конечно же, невероятная притягательность пана Радцига. А также услужливость и впечатлительность самого парня перед его господином. Опять-таки всё начиналось тривиально, но не так как в прошлый раз. В этот раз Индро точно знал, что они возлягут. Никаких миссий, никаких секретов, никаких игр. Потому что Индржих планировал сексуальное покушение на пана, и поэтому коварный Радциг ничего не сможет придумать для удовлетворения своих странных идей. У того банально не хватит времени на подготовку. Почему Индржих был так уверен в том, что ему не откажут? Тоже просто – его не было настолько долго, что Радциг не решится, в ущерб себе, отсылать его от себя. Его план был идеально хаотичен и непроработан на мелочи, но кого они волновали, право слово? Стражники качали головами в приветствии. Кого-то он знал ещё по Скалице, с кем-то знавался по корчме, но он старался не задерживаться на их болтовню, поднимаясь выше, к цели. Вторгаться в покои пана – дело неблагородное и очень опасное. Его встретило недовольное лицо пана, которое мигом смягчилось. Индро списал это на свое коленопреклонение перед паном. Желание было слишком велико, чтобы приветствовать своего господина. – Приятная встреча, – прошелестел Радциг, лениво наблюдая за поползновениями сына. Пальцы Индро переминали грубую ткань на коленях пана. Он ластился под теплые ладони отца, чтобы получить хоть каплю ласки, пока руки проворно расправлялись с одеждой. – Какая прыть, – прокомментировал Радциг, но не противился чужой инициативе. Он расставил ноги так широко, насколько позволяло кресло, открывая Индржиху вид на обвисший член. Парню не нужно было говорить, что делать. Всё, в кои-то веки, шло так, как он задумывал. Не было никаких подозрительных подворотен, темниц, общественных мест, купален или людей, находящихся непосредственно рядом. Только они вдвоем и нормальный акт близости в ближайшем будущем. Индро чувственно и спешно целовал оголенную кожу бедер, чувствуя себя оголодавшим псом. Рукой он плавно надрачивал пану, чувствуя чужое желание не слабее своего. Его член горячо пульсировал, а от одного только запаха Радцига мутило разум. Напускное равнодушие и расслабленность пана только раззадорили азарт Индржиха, готового взять в рот. Он похабно провел языком по темной головке, вглядываясь в потемневшие глаза Радцига. Когда-то он трепетал от страха под таким взглядом, сейчас же не было ничего желаннее мрачного, тяжелого вожделения в родных глазах. Индро настойчиво посасывал головку, массируя мошонку. Он тяжко дышал, задыхаясь от плотного телесного запаха Радцига. Голова кружилась, а сам он растекался послушной лужей перед ногами пана, стараясь взять глубже. Себя он уже не помнил от похоти, постанывая от собственного удовольствия. Предвкушая продолжение на постели пана, он старался ублажить Радцига. Радциг глубоко дышал, поддаваясь в жаркий рот парня. Разглядывать отсасывающего у него Индржиха было до того чудно, что яйца сжимались от напряжения. Зеленые глаза парня заволокло пеленой от желания. Он выглядел до того беспомощно и покорно, что у Радцига екало от его вида глубоко внутри. Одновременно пенилось ликование, что Индро в таком виде принадлежал только ему одному, и тревога, что это не продлится вечно, что придет кто-то другой. Радциг знал, что сын верен ему во всем: начиная со службы и заканчивая постелью. Но предательская длань неизбежности судьбы накладывала свой отпечаток, заставляя его идти на опрометчивые поступки в отношении Индро. Как сейчас. Быть связанными кровью – недостаточно, по мнению Радцига, ему нужно много больше, и Индро был готов это принять. Их взгляды встретились, и Радциг увидел в пылающих, влажных глазах всепоглощающее обожание. Руки пана поневоле зарылись в чужие волосы, ощущая дрожь и трепет коленопреклоненного парня. У Радцига дурнело в мыслях, когда он видел такого Индржиха. Покрасневший от натуги и члена во рту Индро выглядел крайне очаровательно и развратно. Радциг поддерживал его голову за затылок, чувствуя нарастающее желание овладеть им. Отвлеченный сосанием Индро пропустил мимо ушей приближающийся шум. Радциг успел оттолкнуть его к стене у двери и прикрыться, пока Индро ловил ртом воздух от возмущения. У него душа в пятки ушла, когда он услышал знакомый, зычный голос пана Гануша. Открывшаяся дверь удачно прикрывала его от взора вошедшего, но не от потешающегося Радцига. Они были на волоске от позора и бесконечного осуждения, но пана это будто не волновало. Индро было дурно представлять, насколько данная ситуация завела пана. – Радциг, пройдоха, решил игнорировать меня? – сказал Гануш, хмыкая. – Так дела не пойдут, жду вечером, нужно обсудить кое-что. Голова Индржиха горела, и даже холодная кладь стен не помогала остудиться. Напускное спокойствие пана можно было снять и потрогать его невероятное, огромное довольство от происходящего. Почти болезненное помешательство на такого рода случаях. Как же Индро бесило и заводило оказываться в разоблачающей ситуации, особенно организованной с легкой руки Радцига. – Я бы не стал, – степенно сказал Радциг, указывая на какие-то бумаги на столе. Индржих так старался подобрать момент, когда пан не сможет влиять на ситуацию, но словно сама судьба игралась с ними. Для них было очень опасно попадаться в такой интимный момент, как этот. Индро отвлекся на раздумья, гася часть возбуждения. Если им суждено страдать от переживаний с разоблачением их отношений, то почему бы не использовать их? Наверное, так размышлял предприимчивый пан. Диалог между господами затягивался. Радциг явно смаковал момент и доводил чувствительного Индро до предела. Взять себя в руки было невероятно сложно, поэтому парень решил играть грязно. Пришлось взять в руки член, чтобы поторопить пана. Если терять голову, так полностью. На языке все еще ощущался вкус Радцига, и для затравки этого было достаточно. Индро пальцем огладил свои опухшие губы, ловя слюну и пропадающий вкус пана. Ему проще следить за Радцигом, ведь парень укрыт тенью, когда как пан мог лишь украдкой смотреть за безобразничающим сыном. Индро бы посмеялся, но мог выдать себя. Он становился лучше в этой игре, придуманной Радцигом, понимал её правила на порядок лучше, чем раньше. Он снова велся на идеи отца, но иначе было никак. Пальцы уверено легли на пах, потирая чувствительный пенис. Чужой взгляд прожигал, но Индро получал от этого своеобразное удовольствие. Дразнить пана было приятно. И опасно. Индржих любил рисковать в бою, но никогда не думал, что это заденет его интимную жизнь. Он боялся подсесть на это так же, как и Радциг. Что если однажды он посмотрит на любимого пана и не потеряет голову в тот же миг? Что если ему нужна будет приправа в виде разоблачения для их прелюдии? Что если… Рука очень медленно скользила по члену, чтобы не создавать лишних звуков. Он даже дышал через раз, да и только когда говорил громогласный пан Гануш. Неистово хотелось присесть, сползти по стенке вниз, а еще лучше под Радцига. Хотелось его жестких бедер под своими, хотелось быть наполненным им по всем канонам их встреч, хотелось верещать от близости. Взглядом он уже умолял Радцига выпроводить Гануша, но тот явно накалял обстановку. Индро взмок, но продолжал ублажать себя, сцепив зубы. Напряжение стало острее. Парень хотел от переизбытка страха и возбуждения вылететь из окна, чтобы прекратить изводящие пытки Радцига. Пальцы тем временем обхватили основания члена, причиняя неудобство, но иначе он бы позорно, громко кончил. Ему было необходимо остыть, но, спрашивается, как, если проникновенный взгляд пана буквально требовал продолжать. Как, если Радциг задевал прыткими глазами все его чувствительные места? Как, если единственный, кто имел смысл, сидел неподалеку, но не собирался брать его? Голоса были так близко. Он беззвучно глотал воздух, чувствуя себя одновременно в агонии и эйфории. Его кожа плавилась от ожидания и ужаса. Индро мог только мечтать о сладких поцелуях пана и его уверенных руках. Он был готов умереть прямо там. Дверь тихо скрипнула, закрываясь, и Индржих готов плакать от облегчения. Пан потянулся на месте, вставая. Индро позволил себе тихий вздох. Радциг сыто посмотрел на дверь, прежде чем закрыть её и, наконец, обратить своё полное внимание на парня. – Господи, – прошептал Индржих, прикрывая глаза то стыда. – Будет тебе уроком, – лукаво сказал Радциг, оглядывая его, – будешь думать головой, прежде чем врываться в мои покои. – План был в том, чтобы вы ничего не удумали, – признался Индржих, желая скрестить руки на груди, но своё достоинство было важнее. – Как обычно это бывает. Пан кратко рассмеялся от честности сына, зачесывая взмокшие волосы Индро, открывая до невозможности притягательное лицо. Тот тяжко дышал и смотрел загнанно, словно у пана в шкафу было еще несколько посетителей. Горячая кожа парня притягивала к себе, а мутный, растерянный взгляд так и просил подчинить его полностью. Их губы встретились на полпути друг к другу, и Радциг чувствовал ртом улыбку и счастье Индржиха. Тот недвусмысленно потерся об него. – На кровать, – шепотом приказал пан, прямо в губы парня. Индро шаловливо улыбнулся, задыхаясь от тона Радцига и его близости. – Живо, – одними губами сказал мужчина. Индро не мог не подчиниться. Медленно стягивая с себя всё лишнее, он пьяно ухмылялся, разглядывая то самое темное, глубокое желание на лице Радцига. Теперь он тоже мог немного оторваться, оголяясь до того неторопливо, что у Радцига опасно прищурились глаза. Индржих облизнулся, напоминая о недавнем ротоблуде. И Радциг не смог устоять. Его хватка была жесткой, а поцелуй крепким, и Индро, если бы обстановка позволяла, закричал бы от восторга. Но в замке было слишком много людей, способных услышать подозрительные звуки из покоев пана. Войти – не войдут, но слухи пойдут. У Индро от такой мысли подозрительно сладко защекотало внутри от извращенного трепета перед разоблачением. Радциг повалил его на застеленную постель, прижимая своим телом. Индро под ним вскрикнул, кончая. Всё-таки преступное ожидание за дверью сыграло злую шутку. Индро густо покраснел на вопросительно приподнятую бровь Радцига. – Будем вам уроком, – обиженно прошептал Индро, отводя взгляд, – чтобы не мучить меня. – План был в том, чтобы тебя утомить, – передразнил его Радциг, на что Индро закатил глаза. Радциг мягко поцеловал его в щеку, спускаясь к губам. Индро расслабленно отвечал на нежные, неторопливые поцелуи, зарываясь рукой в волосы пана. Индржих мечтал застрять вот в таком моменте на вечность. Он, Радциг, мягкая постель, теплый свет, согревающий их. Больше ничего ему не нужно было. Все страхи и тревоги уходили, когда он видел мирное лицо пана напротив своего достаточно близко, чтобы поцеловать. Индро обхватил плечи пана, массируя их. Не страшно, что он преждевременно кончил, ведь он был с тем, от чьего присутствия он всегда был готов. Руки Радцига сильные и уверенные, всегда знающие, где надавить, а где приласкать. Индро снова повело от жара и волнительной тяжести. Усмешка пана и его усы чувствовалась на коже, стоило Индржиху снова возбудиться. Поцелуи на коже превращались в жадные укусы, и Индро позволил себе тихие стоны. Радциг кинул на него предупреждающий взгляд, но Индро лишь ответил расхлябанной улыбкой, приоткрывая рот шире. У него, казалось, до сих пор голова не включилась после пережитого ужаса за дверью, раз он так откровенно наглел, но пана это ни капли не смущало. У Индро защекотало внутри от странного предчувствия. Радциг явно что-то замыслил, и Индро не был уверен, что ему это было бы по нраву. Обычно все идеи пана кружили голову, но всегда оставляли после себя чувство жгучей неловкости. Ужасающего смущения, с которым ему жить всю оставшуюся жизнь. Радциг изящно встал на колени перед распластавшимся Индржихом, схватив его под колени. Парень мигом покраснел, вглядываюсь в задумчивые глаза пана. Индро хотелось уточнить насчет их позы, но та говорила сама за себя. Семя с его члена послужило хорошей смазкой, и Индро почувствовал одинокий палец внутри себя. Индржих обомлел от удивления. Они никогда ранее не любились лицом к лицу. Обычно Радциг брал его сзади, и парень мог только представлять, какое у пана могло быть выражения лица при этом. У Индро были мысли на этот счет, но он держал их при себе, не желая навлекать ни гнева Радцига, ни его отчуждения. Это было не так важно, пока они были вместе, по крайней мере, так думал Индржих. Сейчас же Радциг, видимо, решил разбить и эту стену в их отношениях. Индро и так дурнел от вожделения, горящего в любимых глазах, что с ним будет, если Радциг не отведет от него своего хитрого, прищуренного взгляда? Парню стало не по себе от предстоящего, внутри у него всё сжалось от странного ожидания. Радциг добавил еще палец, неторопливо подготавливая его, мучительно медленно и нежно. Индро хотел бы отвести взгляд, но не мог заставить себя. Он ждал этого слишком долго, чтобы подаваться внутренней слабости и внезапной робости. Облизывающийся от нетерпения пан – стоящее зрелище. Ради такого парень мог пересилить себя и свои противоречивые чувства. Индро в меру расслаблен и покорен. Он старался дышать спокойно, сдерживая свои стоны, но выходило откровенно паршиво. Чувствовать растяжение и давление внутри себя необъяснимо приятно, но он знал, что дальше будет действительно восхитительно. Внимание пана то фокусировалось на лице Индро, то на его хлюпающих пальцах. Индржих не хотел торопить его, зная, как щепетильно Радциг заботился о подобных вещах, не рискуя его здоровьем, но провокационно бедрами всё же поддался. Строгий взгляд Радцига осел на нем горячим воском, от чего Индро покусывал губу, чтобы не заскулить, не начать умолять. Он был уверен, что готов. Он ждал так долго. Ему хотелось Радцига внутри. Он так хотел его. И побыстрее. Радциг методично растягивал его, наблюдая и изучая. Индро елозил и еле слышно, протяжно постанывал. – Я точно готов, – тяжело, хрипло прошептал Индро. – Пожалуйста. Я готов. – Уверен? – уточнил пан, потрахивая его тремя пальцами. – Да, – протянул он, выгибаясь ближе к Радцигу. – Пожалуйста. Индро не знал чего ждать. Быть лицом к лицу со своим порочным вожделением было волнительно. Углядеть, наконец-то, в пане горячее ответное желание, расписанное похотью на лице и страстью в глазах. Утонуть во всем этом пряном безумии. Как же Индро его хотел, а Радциг всё медлил. Пальцы стали пропадать, и им на смену пришел толстый член Радцига. Индро задрожал, удерживаемый паном под колени. Растяжение мышц отвлекало от внутренних переживаний, которые портили всё удовольствие от близости с любимым. Индро глубоко дышал, часто моргая. Как он этого ждал. – Глубже, – хрипло прошептал Индро. – Ещё. – Терпение, – не менее страстно отозвался Радциг, контроль которого медленно спадал. Стоило Радцигу полностью войти с тихим шлепком, как он мигом вышел и снова толкнулся, более рьяно. Индро всхлипнул, дергаясь. – Да, – протянул парень, закатывая глаза. Это было оно. То самое сладкое и непокорное удовольствие для них двоих. Радциг задал бодрый темп, а Индро лишь старался вести себя тише. С каждым толчком это давалось ему всё сложнее. Легкие горели, грудь ходила ходуном под мощными, размашистыми движениями Радцига. Индро хотел кричать, но строгий, затягивающий в себя взгляд пана, напоминал о правилах поведения. Быть тише. Нужно быть тише. Лицо Радцига скривилось в страсти, которой Индро никогда не видел. Он не знал, что у Радцига может быть такое лицо. Его вело. Внутри всё горело. Ноги напряглись, но пан крепко его держал, продолжая томительное вторжение. Они немного сменили положение. Радциг отпустил одну ногу, чтобы приласкать изнывающий без внимания член Индржиха. Парень изогнулся, плотно закрывая себе ладонями рот, чтобы скрыть слишком рьяный стон. – Смотри на меня, когда я в тебе, – прорычал Радциг, и Индро понял, что скоро умрет. Как обычно и бывало в постели с паном. Слишком опасно подходить ближе, а Индро буквально бежал к этому человеку всю свою жизнь. Начиная с самой первой их встречи… О нет, он не должен думать об этом. Не сейчас, Боже. Индро пытался сфокусировать взгляд на отце, но сладкая тряска от толчков и обволакивающее блаженство от всего вокруг мешали. Он стонал в свои ладони, сжимаясь вокруг Радцига все сильнее и сильнее. – Индржих! – позвал Радциг, но у парня совершенно отказал разум. Радциг выпустил член парня, но Индро это не помогло. Его уже колотило от настигающего экстаза. Радциг провел вверх по мокрому бедру, чувствуя нервную дрожь парня от каждого касания. Подхватив Индро за поясницу, он притянул его к себе. Тот мгновенно схватился за его плечи, не сбиваясь темпа и продолжая двигать бедрами, насаживаясь на член пана. Индро тяжко, глухо стонал. Радциг втянул его в поцелуй, ловя болезненно-мутный взгляд. Там было всё, что было нужно Радцигу. Сладкая верность, безграничное обожание и помутненный разум от удовольствия. Подтверждение того, что Индро всё еще полностью его, несмотря на его причуды. Раньше он боялся смотреть на лицо сына, ожидая не увидеть этого. Но время шло, а Индро был всё таким же безудержным и увлеченным. Зажатый член Индро всё терся меж их телами, и парень, в конце концов, не выдержал, кончая. Пан удержал его, затыкая рот поцелуем, продолжая толкаться в сужающуюся плоть. Он сам продержался недолго, наслаждаясь утомленным Индро. Они продолжали коротко целоваться, валяясь на постели. Влажные и уставшие, но довольные они ластились друг к другу, протягивая сладкое времяпровождение вместе. Такое редкое, такое ценное. – У тебя нет никакого самоконтроля, – проворчал Радциг, увлекая Индро в объятия покрепче. – Зачем он мне тут? – просто спросил Индро. – Я вам доверяю. – Дурачина, – ласково прошептал пан, на что Индро ухмыльнулся, потягиваясь за поцелуем. – Баловень. – У меня щедрый хозяин, – отозвался парень. Воспитательный щипок не заставил себя ждать. – Вот и говори приятности после такого вам, – сказал Индро, всё же не теряя игривого настроя. Он удобнее устроился под боком пана, наслаждаясь минутами покоя. – Как ты себя чувствуешь? – серьезно спросил Радциг. – Хорошо, – без колебаний ответил Индро. – Я думал, что мы не говорим об этом. «Об этом». Индро мог бы покорчиться от вины и стыда для вида, но его всё устраивало. Если бы не устраивало, он бы ушел. Не физически, конечно, как бы он мог оставить своего господина и отца? Он ушел бы из ситуации, отказался бы от того, чего хотел изначально из-за кое-чьих тайн. Индржих бы закатил глаза, если бы не риск получить по ушам за дерзость. Хотя какой тут риск? Радциг спускал ему очень многое, но и требовал не меньше. – Не говорим, – согласился Радциг, почесывая усы. – Вы беспокоитесь? – Отчасти, – признался пан, хмуро глядя на сына. Индро вытянулся, вглядываясь в лицо Радцига. – За меня можете не беспокоиться, – уверенно сказал парень. – Я с вами, пока позволяет время. Да и после тоже, скорее всего. Святыми нам точно не быть. Радциг насмешливо фыркнул. – Тебя всё устраивает? – продолжил Радциг. – Можно жалованье? – шутливо спросил Индро, но под изучающим взглядом стал серьезнее. – В целом, да. Я счастлив. Радциг качнул головой, и Индро всё-таки решился спросить: – А вы? – Я тоже.