***
Она столько трудилась, чтобы поступить в лучший институт в городе, не спала перед экзаменами. Сколько было выпито успокоительного, но результат стоил того: все сдано на высший балл. Они вместе прошли собеседование. Их взяли. Сегодня у лучших подруг первый день в институте искусств. Ей удалось поступить на архитектора, как она и мечтала с самого детства, рисуя на всяких огрызках, блокнотах и всём, что попадалось ей под руку, здания великих архитекторов со всего мира. А потом, когда она стала постарше, то у нее уже прекрасно получалось совмещать все свои навыки и придумывать свои сооружения искусства. Блондинка задумалась, как же хорошо, что она не поступила на журналистику, как этого хотела её мама, это не для нее, не светятся глаза у девушки от этого занятия…***
Но давайте же поговорим немного о самой Бетти. Ей 18 лет, раньше она была обычным подростком, совершенно не примечательной пай-девочкой. Теперь же решила кардинально поменяться, больше никто и никогда не увидит на ней розовых кофточек. На смену этим вещам пришли короткие облегающие платья, джинсы, косухи, ботинки на грубой подошве, и все в одном тоне — черном. Нет больше того идеального блондинистого конского хвоста, теперь лишь пышные распущенные волосы, уложенные в локоны. Нет больше той приветливой Бетти, она поменялась. Никто и никогда теперь не сможет обидеть Веронику и ее. Вероника — единственная кто поддержал ее и не отвернулся, она бросила свой дом и вместе с Бетти переехала в Нью-Йорк. Единственное, Вероника будет учиться на дизайнера. И, кажется, Бетти больше доверяет ей, чем самой себе. Она давным-давно вручила ей свое сердце в руки и знает, что брюнетка будет беречь его во чтобы то ни стало. Но от размышлений ее отвлёк надоедливый будильник, который звенел на всю комнату, возвращая ее хозяйку в реальность. На часах 5:40, Бетти повернулась на другой бок, и ее взгляд опустился на повисшую черную боксёрскую грушу. Дальше взгляд переместился на лакированный шкаф тёмно — шоколадного оттенка. Рядом красовался такой же, без дверок, книжный стеллаж. Комната, подходящая ей по нраву лучше, чем когда-либо. Дальше взгляд проследовал на тренажеры и шведскую стенку — физические нагрузки никогда не помешают девушке, тем более, если она хочет быть лучше всех. Бетти поднимается с кровати, как никак сегодня первый день, так что лучше не опаздывать. Первым делом она пошла в ванную комнату, ополоснув холодной водой мраморную кожу лица. После этого она заходит в соседнюю комнату и смотрит с улыбкой на лучшую подругу, которая тихо посапывает, раскидав волосы по всей подушке. В отличии от ее комнаты, которая была вся в темных тонах, комната подруги состояла исключительно из пастельных тонов — последний писк моды. Вероника обаятельно улыбается даже во сне, это отличает её от многих. Она по жизни оптимист всем своим нутром. Бетти не советует идти поперек Вероники, она смешает тебя с грязью и наступит каблуком на твою шею, не моргнув и глазом, особенно если дело касается ее близких и ее достоинства. Блондинка раскрыла шторы в комнате подруги, у той сразу сморщился и задёргался носик, Веронике этого всегда достаточно, чтобы проснуться. Она нехотя раскрыла сонные глаза, пару раз моргнув, и посмотрев своими глазами цвета коньяка на подругу из-под опущенных ресниц, как она это делает каждое утро. Бетти улыбается обворожительно, обнажив ряд белых идеально ровных зубов, так она улыбается только ей, остальные не заслуживают такую улыбку, Бетт поправила свои распущенные волосы, причесав их назад, тоненькими пальчиками с черным маникюром. Увидев, что подруга окончательно пришла в себя, после долгого, умиротворяющего сна, она сказала: — С добрым утром, Ви. — С добрым, — еле выговорила Вероника и скинула с себя одеяло, явно собираясь вставать. Развернувшись, Бетти пошла к себе в комнату — нужно тренироваться. Каждое утро на это занятие она тратит минимум по тридцать минут. Вот уже десять минут она ударяет левой рукой в одно и тоже место на груше. На костяшках рук виднеются кровавые следы, которые она обычно прячет под перчатки для байкеров. Она считает, что боль дисциплинирует, по крайней мере, так она говорит всем. Но отчего ее стоит дисциплинировать, этого она уже не расскажет никому. Как можно сказать окружающим, что в тебе столько злобы на всех, что тебя останавливает лишь кожа груши? Как сказать всем, что ты — чертов мазохист и любишь, когда тебе больно, потому что только тогда чувствуешь себя живой? Как сказать всем, что тебя сломал один, лишь один случай в жизни, поломав изнутри? Как сказать всем, что тебе страшно постоянно, как сказать, что ты злишься и одновременно прячешь от всех? Бетти давно не чувствует себя полноценно. В голове во время тренировок крутятся лишь слова матери: Какая же ты жалкая, Элизабет…, а в уголках глаз снова скапливаются слезы. Вновь и вновь ее слова разносятся эхом и отдаются болью и злобой в грудной клетке. Она долбит по единому, возможному сейчас, объекту ненависти так, что кажется, сейчас придут соседи снизу из-за шума. По ее лицу стекают капельки пота, она чувствует, как на пол капают красные капли, ей сейчас хорошо, как никогда, она полна злобы, которую усемеряют только такие методы. Она должна это делать, чтобы не показать слабость. После она встает на кулаки и начинает отжиматься. Она всегда удивлялась, как, несмотря на все ее занятия, ей удается выглядеть женственно, она все такая же, немного худенькая, девочка, но это ей даже на руку. Единственное, за что можно сказать спасибо маме — это генетика. — Пятьдесят девять, — считает она, без какого-либо энтузиазма. — Шестьдесят. Она встает с пола, направляясь к лакированному шкафу, берет чёрное полотенце, попутно думая, что сегодня оденет. Ее взгляд упал на черные джинсы с завышенной талией и черную блузку с длинным рукавом. После освежающего душа, девушка высушила волосы и завила, оставив их распущенными. После блондинка пошла на кухню, сделала бутерброды, поставила их в микроволновку. Тем временем вода в чайнике вскипела, и она налила ее в турку, чтобы заварить кофе. После пары мгновений, когда девушка добавила кофе, в кухню зашла Ви. Она была одета в черные классические брюки и песочную блузку. Видимо она почуяла запах кофе и бутербродов. — Как вкусно пахнет, не забудь — мне две ложки сахара, — сказала она с улыбкой на лице, и Бетти закинула и размешала сахар, поставив кружку на стол. — Спасибо. — Не за что, — с лучезарной улыбкой сказала Би. Бетти, по привычке, сев за стол, загнула одну ногу под себя, а другую пододвинула к груди. В отличие от Вероники, она пила только крепкий кофе, без сахара и молока, прямо как ее образ, ее душа, озлобленная почти на каждого, кому судьба не преподнесла почти никаких сложностей. Дальше они сидели молча, им не нужно пустых разговоров, им хорошо и в тишине. Обе девушки надеялись, что их жизнь поменяется в лучшую сторону, что жизнь не преподнесет им новых испытаний. Хочется верить, что они не ошиблись?..