Верни мой цвет глаз

"В мире, где соулмейты, все что нарисуют на своём теле, то же самое появится на теле соулмейта."

Его соулмейт был милый и отвратительный одновременно. Уже в подростковом возрасте на его руках стали появляться две точки и кривые скобки — смайлик улыбки. Какие-то котики, самолёты, просто красные, зелёные, с блёстками, яркие круги и треугольники. Все появлялась и на его руках, отказывалось смываться и щекотало кожу при появлении, будто это именно на его руке рисуют ручкой, только невидимой. В четырнадцать, когда рисунки уже было невозможно спрятать, он писал на своей коже: "Очень миленькие рисунки, но, пожалуйста, сотри их:)". И они действительно исчезали. Они списывались подобным образом время от времени, но судьбу нельзя было трогать лишний раз и мешать ей, быть беде, потому на каждую просьбу дать свой телефон, он говорил, что скоро они найдут друг друга, а иногда и вовсе отмалчивался. В шестнадцать он набил первую татуировку. Там где никто бы её не увидел — на пояснице, где её надежно прятали от посторонних глаз брюки, а для особо любопытных — нижнее болье. — Ви-кун. Нейдж зовёт его тихо, заговорщецки, но эти нотки — он даже не мог понять, что именно это было, но только Нейдж был способен так произносить его имя — пробирались в уши, к самому мозгу и копошились, будто черви, вгрызались, как в сочное яблоко. Он хотел стать ближе. Вил знал, что это ложь, и тот делает это лишь чтобы держать своего соперника в плохих друзьях. Что ж, стоит продолжать и дальше играть на публику. Шонхайт садиться на своём диванчике в гримерной, позволяет сесть рядом этой змее. И она садиться. Ближе. Плотнее. В её оленьих глазах яд и блеск, а губы нервно вдыхают воздух, подрагивают. — Тольто представьте, — выходит с предыханием. Небольшая пауза, — Мой соулмейт, — его глазки бегают, как бы кто не подслушал, — набил себе татуировку. Кидает и резко отдаляется, поджимает губы. "Сущий волк в овечьей шкуре" — думает Вил, но в ответ только наигранго раскрывает рот и качает головой. — Вы только взгляните... — голос вздрагивает, но он все равно встаёт спиной и припускает штаны с бельём. Раньше судьба танцевала с ним игривые танцы, едва позволяя прикосаться к себе, но сейчас же бросила одного в центре зала, в центре внимания людей и ехидно наблюдала со стороны, как он в растерянности понятия не имеет, что делать. Нейдж так же быстро приводит себя в приличное состояние, оборачивается, ждёт реакции. Он явно перевозбужден, рассказать нечто такое сокровенное, как будто запретное. А Вил только ошалело смотрит, но в последний момент выдавливает улыбку. В горле появилась пустыня, тяжело дышать. Он выходит подышать воздухом, но по правде лишь для того, чтобы нарисовать чёрной ручкой рядом с большим пальцем самое примитивное — сердечко. Он проживает рисунок глазами, стремиться насколько раз раз стереть, но нет. Пара мгновений, а у его сердечка теперь есть крылья. В точности такой же рисунок он видит у Нейджа по возвращению в гримерную. Судьба оказалась той ещё сукой.