Будь мужчиной, Лань Чжань

Лань Чжань не ожидала, что встретит в лагере перевоспитания Вэй Усяня, ведь тот не был отпрыском главы клана Юньмэн Цзян, но, видимо, Цзяны, как и в своё время её родители, не захотели отпускать в Цишань любимую дочь и отправили вместо неё приёмыша. Лань Ванцзи была рада видеть его, но виду не подала, чтобы не привлекать к ним внимания руководившего «перевоспитанием» Вэнь Чао. Не помогло. Видя такое пренебрежение к своей персоне, Вэй Ин принялся вовсю выпендриваться, словно не понимал, где именно сейчас находится и что за это его может настигнуть наказание пострашнее избиения ферулами. Ведь Вэнь Чао затаил зло на всю четвёрку, занявшую первые места в соревнованиях по стрельбе на недавнем Совете Кланов в Цишани, и не упускал случая поиздеваться над Вэй Усянем, Лань Ванцзи и Цзян Чэном, которые посмели его обойти (хорошо, что Сичэня здесь не было, а то ему как победителю досталось бы больше всех). Вэй Ину всё было, как с гуся вода, а Лань Чжань страдала не только от бессмысленной траты времени на изучение высказываний основателя ордена Цишань Вэнь, сколько от боли. По-хорошему, ей нужно было, по крайней мере, в течение недели не тревожить пострадавшую ногу, чтобы та хоть немного зажила, но у неё не было такой возможности. Сначала пришлось нагружать больную ногу по дороге в Цишань, а потом — участвуя в качестве живого щита в ночных охотах, на которые гонял прибывших на перевоспитание адептов Вэнь Чао. Вот и сейчас они бродили на горе Муси в поисках входа в пещеру, где, по слухам, обитала какая-то редкостная нечисть. Поначалу Лань Чжань ещё старалась не подавать виду, что ей плохо, но вскоре боль в ноге заставила её замедлить шаг. Однако она всё равно не собиралась унижаться до просьб сделать ей послабление. Глядя на то, как Вэнь Чао при живой, правда, оставшейся в Знойном дворце, жене и сопровождавшей его любовнице приставал к деве Ло, Лань Чжань возблагодарила небеса за то, что её родители приняли столь мудрое решение — выдать её за мужчину, лишь бы избежать этого брака. Если бы её, как и было договорено, выдали замуж за Вэнь Чао, Лань Чжань бы не потерпела распутства мужа и убила бы изменника. Хотя, нет, Вэнь Чао был настолько ей омерзителен, что она заколола бы его шпилькой из своей свадебной причёски в первую же брачную ночь, чтобы не позволить прикоснуться к себе, и тогда война между орденами Гусу Лань и Цишань Вэнь началась бы гораздо раньше. Она хотела вступиться за честь девы Ло, но сразу же по прибытии в лагерь перевоспитания у всех адептов отобрали мечи, и теперь она была безоружна; кроме того, движения сковывала травмированная нога, поэтому Вэй Ину удалось её опередить и избавить Ло Цинъян от домогательств этого мерзкого типа. После чего сразу же начал флиртовать со спасённой девицей. Хоть это и выглядело довольно безобидно (не то, что откровенные домогательства Вэнь Чао), Лань Чжань всё равно раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы Вэй Ин даже просто разговаривал с другими девушками, не то, что целовался с кем-то из них, с другой — она понимала, что у неё нет и никогда не будет никаких прав на него, потому что он считает и всегда должен будет считать её мужчиной. Иначе она навлечёт на себя неприятности и опозорит свой орден. Но как же тяжело было выносить, когда он улыбался не ей, а другой… Однако как он был хорош в эти мгновения… Нет, пожалуй, даже если бы они с Вэй Ином поженились, и он ей изменил, она не стала бы его убивать. А вот Ло Цинъян ей хотелось сейчас как минимум покусать, хотя та была ни в чём не виновата. Ни одна девушка не сможет устоять, когда ей так обворожительно улыбаются, как умел это делать Вэй Ин. Вот и дева Ло не смогла и вручила этому бабнику мешочек с ароматическими травами. Вэй Ин сразу же отстал от девы Ло и вприпрыжку подошёл к Лань Ванцзи. — Лань Чжань, я вижу, что у тебя сильно болит нога. Давай я понесу тебя на спине, — с очаровательной улыбкой предложил он. Ну, что за ветреное существо! Только этого Лань Чжань сейчас не хватало — показать свою слабость при всех. — Нет, — отрезала она. — Лань Чжань, ну почему ты отказываешься, мы же приятели. И мне совсем не тяжело. — Мы не приятели, — буркнула Лань Ванцзи и поспешила отвернуться, давая понять, что разговор окончен. — Снова ты нарываешься, — одёрнул шисюна Цзян Ваньинь. — Я просто хотел помочь. — Всё-то у тебя просто… — проворчал Цзян Ваньинь и утащил Вэй Ина за собой. Вскоре обнаружилась искомая пещера, в которую они все спустились по лианам в поисках нечисти, и дело приняло скверный оборот — ревнивая Ван Линцзяо предложила Вэнь Чао пустить кровь деве Ло, подвесив ту над водой в качестве приманки для тёмной твари. Испуганная девушка заметалась от одного юного заклинателя к другому в поисках защиты. Но, стоило ей спрятаться за чью-либо спину, как тот сразу же отступал, не желая ввязываться в конфликт с приспешниками Вэнь Чао. В итоге тех, кто не отступил, осталось всего двое — Цзинь Цзисюань и она сама. Лань Чжань с удивлением отметила, что молодой господин Цзинь не такой уж избалованный и самовлюблённый, каким считал его Вэй Ин, и не лишён моральных принципов. К тому же, храбрый. Лань Ванцзи же не отступила, потому что, увидев столь мерзкое проявление ревности у другой женщины, устыдилась своих чувств по отношению к деве Ло и сочла своим долгом защитить последнюю. Одного Лань Чжань не учла — что Вэй Ин тоже ввяжется в этот конфликт и будет вести себя столь дерзко и безрассудно, что возьмёт в заложники самого Вэнь Чао и станет инициатором спонтанного бунта. Дальше события разворачивались, как в дурном сне — островок, на котором стоял Вэй Ин, держа Вэнь Чао, оказался панцирем гигантской черепахи, которую разбудил поднятый ими шум. Тварь была столь громадной и устрашающей, что Вэни предпочли ретироваться, обрезав лианы, по которым все они спустились в пещеру, после чего Вэнь Чао приказал завалить вход камнями, заперев прибывших на перевоспитание адептов внутри. В поднявшейся при этом суматохе не обошлось без происшествий и вмешательства Вэй Ина, заслонившего собой деву Ло от клейма, которым хотела напоследок изуродовать её лицо мстительная Ван Линцзяо. Ещё и утешал потом рыдающую девицу. И даже шутил со своим шиди, предлагая откушать жареного мясца. А вот остальным было явно не до смеха. К счастью, Лань Чжань не поддалась панике, охватившей большую часть молодёжи, и обратила внимание Вэй Ина на плавающие на поверхности подземного озера кленовые листья, которые могли быть принесены сюда только течением снаружи. Дождавшись, пока тварь угомонится, Цзян Ваньинь нырнул в воду, чтобы поискать путь на свободу. Через некоторое время он вынырнул и сообщил, что обнаружил проход наружу настолько широкий, что по нему могут проплыть сразу шестеро. Вэй Ин вызвался отвлечь тварь, пока все будут спасаться бегством, а Лань Чжань осталась его прикрывать. Она не собиралась геройствовать, просто стремление защищать любимого стало одним из её основных инстинктов. Если бы она вовремя не оттолкнула Вэй Ина, то его сожрала бы черепаха-губительница. Вместо этого тварь успела цапнуть её острыми клыками за ногу (причём, по закону пакости - именно за больную) и собиралась втащить в панцирь, чтобы потом не спеша переварить. Каким-то чудом Вэй Ину удалось разжать челюсти твари, и они вместе плюхнулись в воду, едва успев увернуться от очередного броска головы твари на длинной, словно гигантская змея, шее. Они поспешно выбрались на берег и укрылись в одном из подземных гротов. Нечего было и думать о том, чтобы пытаться сбежать, пока тварь караулит подводный проход. А сражаться с ней до того, как они восстановят силы, было бы самоубийством. Здесь было так темно, что можно было не беспокоиться о том, что по облепившей тело промокшей одежде Вэй Ин может понять, кто она на самом деле. Лань Чжань села на каменный пол и без сил привалилась к стене. Боль в прокушенной ноге стала настолько сильной, что она уже с трудом могла ее терпеть. Закралась предательская мысль, что её нога уже никогда не заживёт, и она так и будет хромать всю оставшуюся жизнь. Какой-то частью сознания Лань Чжань понимала, что подобные мысли возникают у неё из-за приближения критических дней, но отделаться от них было непросто. Как назло мешочек цянькунь с успокоительными и кровоостанавливающими травами остался в её временном жилище, потому что, отправляясь на ночную охоту, она не предполагала, что это затянется надолго. И теперь вдобавок ко всем неприятностям у неё со дня на день могли начаться месячные. Вэй Ин притащил откуда-то хвороста и разжёг костёр. Бросив на неё лукавый взгляд, он сбросил с себя верхнее ханьфу и сказал: — Раздевайся. — Лань Чжань опешила: неужели этот наглец до сих пор не понял, что в клане Лань не принято обнажаться перед посторонними? — Не будешь? Я тебе помогу, — продолжил Вэй Ин и, не дождавшись ответа, поспешно опустился рядом и попытался распахнуть её одежды. — Что ты делаешь?! — в испуге воскликнула, защищаясь от него, Лань Чжань. Если он сейчас разденет её и увидит женскую грудь, то поймёт, что Лань Ванцзи никакой не благородный муж, а обладающая сомнительными добродетелями молодая госпожа, и вряд ли сможет удержать это знание в тайне. А, если Вэнь Чао, как и обещал, вернётся за ними и узнает, что Лани его обманули, то с него станется изнасиловать её где-нибудь под кустиком. Омерзительный самовлюблённый Вэнь Чао, от которого она без меча вряд ли сумеет сейчас отбиться… От одной мысли об этом Лань Чжань вывернуло застоявшейся кровью. — Ну, что, тебе полегчало? — спросил Вэй Усянь, надавливая на одну из акупунктурных точек чуть ниже её ключицы. — Спасибо, — пробормотала Лань Ванцзи, поняв, что он специально стремился напугать её. Вэй Ин хлопнул себя по лбу и закопошился, доставая из-за пазухи мешочек с травами, который подарила ему Ло Цинъян. — Посмотрим, нет ли здесь чего-нибудь полезного. В мешочке оказалось немало кровоостанавливающих трав, и, задрав штанину Лань Ванцзи, Вэй Ин присыпал ими раны от клыков на её ноге. Скептически осмотрев её отёкшую ногу, он выбрал пару веточек потолще, намереваясь использовать их в качестве шины. За неимением лучшего, он сорвал с Лань Чжань лобную ленту (она и пикнуть не успела), чтобы привязать ею к ноге веточки. Видимо, всё же это была судьба. По крайней мере, для неё. Если бы её не считали мужчиной, то Лань Чжань была бы теперь помолвлена с Вэй Ином. Но этому не суждено было сбыться. А он по-прежнему не знал или делал вид, что не знает о смысле лобной ленты клана Лань. Чтобы отблагодарить его, она зачерпнула немного целебных трав из мешочка и оказала ему ответную услугу, прижав наполненную ими ладонь к ожогу от клейма на его груди. И ведь не придерёшься — она лечит его, заставляя одновременно испытывать физическую боль, столь же сильную, как её душевная — от неразделённой любви. Он охнул от боли: — Да что ж ты такой безжалостный, Лань Чжань? — Будешь думать в следующий раз, прежде чем геройствовать. — Хоть Лань Ванцзи и пообещала себе, что никогда не позволит своей ревности принять столь уродливую форму, какая проявлялась у Ван Линцзяо, отделаться от этого гаденького чувства окончательно она не могла. — Ну и что. Зато я получил рану, защищая девушку, и она запомнит меня на всю жизнь, — прижав руку к ране на груди, отмахнулся тот. — То есть, ты понимаешь, что она не сможет забыть тебя до конца своих дней? — сказав это, Лань Ванцзи, не в силах скрыть раздражения, толкнула его в бок. — Что я тебе сделал? — удивился тот, отсаживаясь от неё, и на какое-то время притих. Увы, молчание длилось недолго, и вскоре Вэй Ин вновь принялся болтать: — Лань Чжань, ты сегодня очень странно себя ведёшь, такой грубый… Лань Ванцзи действительно была сама не своя из-за приближающихся месячных и крайне некомфортной для человека, привыкшего к тишине и уединению, ситуации, иначе не ответила бы на это: — Если у тебя нет определённых намерений, не соблазняй других. Ты всего лишь потакаешь своим желаниям, а они маются потом в замешательстве. — Но я же не тебя соблазняю, — захихикал тот. — Если, конечно… За время повисшей паузы Лань Чжань уже успела вообразить себе, что он обо всём догадался и сейчас продолжит: «…ты сама не хочешь, чтобы я тебя соблазнял». Не выдержав, она уточнила: — Если, конечно, что? — Если, конечно, тебе не нравится Мянь-Мянь. «Вот же олух, так и не понял, что мне нравишься ты», — со вздохом подумала Лань Ванцзи. Она слишком устала, чтобы пытаться что-то ему объяснять. Да и ни к чему это сейчас.