Стерва

Маша стояла в кабинете Лауры Альбертовны с опущенными глазами и объясняла все, что произошло на первом этаже. Лукина молча слушала девушку, сложив руки в замок перед подбородком. Она была зла, но в тоже время, ей было жалко Третьякову. Белокурая говорила с чувством вины, но лицо было каменным, как в кабинете директора. Она снова выпустила свои колючки, чтобы не поддаться куче эмоций, которая сейчас была внутри. — Сядь. — спокойно попросила учительница. Третьякова отодвинула стул и села за первую парту. Лаура открыла шкаф и достала коробочку где находились всякие медицинские штучки для оказания помощи. На лице девушки были незначительные ссадины, которые походили на то, будто она упала с велосипеда на асфальт и пропахала по нему своей обиженной физиономией. — У тебя что-то болит? — спрашивала Лукина, сдерживая недовольствие. Трясущаяся рука протирала спиртовой салфеткой ссадины. — Нет. — коротко ответила девушка, не смотря ей в глаза. — Хорошо помирились, Маш. — Лаура, я… — Лучше молчи! Молчи! — Лукина сильнее протирала ее лицо, от чего стало щипать. — Шшшш. — Молчи, я сказала! — у преподавательницы сильнее задрожали руки, а глаза становились на мокром месте. — Где это видано, чтобы так друг друга калечить? С такой жестокостью! Вы совсем уже что ли?! — Лаура, пожалуйста, не плачь… — Молчи! — Это ведь надо было додуматься до такого! Еще и перед кабинетом вашей бабки устраивать это шоу на всеобщее обозрение! — Лаура была сильно зла на поведение девушки и при этом плакала. Ее взгляд упал на пятна Машиной футболки. — Откуда кровь?! — Это не моя… — А чья? — Танина… — виновато ответила Маша, а у самой внутри было не лучше, — Я ей нос разбила… — Что?! Это с какой ненавистью надо было бить, чтобы вот так? Маша?! — Лаура сидела в истерике, периодически вытирая слезы с лица, но продолжала свое дело. — Лаура, пожалуйста… — Третьяковой было очень стыдно. — Маша, я просила помириться, а не мордобитие устраивать… — Так получилось… — Так получилось. С рукой что? Тоже Танина кровь?! — Нет. Моя. Я не поняла откуда это, палец как-то разбила… — Замечательно… — Лаура прикоснулась, насквозь пропитанным перекисью диском к пальцу, от чего на нем появилась гадкая пена, которая ужасно щипала. — Мммм, шшшш!!! — Тихо… — уже более мягко сказала преподавательница, обматывая палец бинтом. Третьякову трясло внутри при виде, как ее женщина плачет и переживает. Маша взяла ее за руки и начала целовать пальцы. Преподавательница вытащила руки и села за свое рабочее место. Девушку это не остановило и она подошла к ней снова. Присев на корточки, Третьякова обхватила руками ее обнаженные ноги и как-бы обнимала. — Прости меня, пожалуйста… — Маша искренне смотрела на нее снизу вверх. — Прекрати это, встань… — Не встану пока ты не простишь. Пожалуйста, не плачь, Лаура… Преподавательница сама отодвинулась из-за стола и встала, а вместе с ней и Маша. Девушка положила руки на ее талию и виновато обняла, притягивая к себе. Лаура уперлась попой в рабочий стол и положила руки на плечи девушки. Губы мягко целовали женское лицо, которое еще было сырым от слез. Учительница поглаживала ее затылок и зарывалась пальцами в волосы. Она растворялась в Третьяковой, как сама девушка. Внутри все еще дрожало… Лаура Альбертовна поцеловала ее в лоб и бровь. — Маш, ты понимаешь, что не очень права в этой ситуации? — тихо начала Лаура. — Я сказала правду… — Не всегда правда во благо, Маш. Ты же понимаешь, что она еще пока ее девушка, ей было неприятно слышать от тебя такие грубые слова и в такой форме… Естественно она за нее заступилась. Сама подумай… А если бы она так про меня тебе сказала? — Но ты же не такая!!! — возмутилась Маша. — Маша, я тоже не идеальна, но Таня же тебе об этом не говорит и напротив помогала нам с тобой помириться. Она тебя уважает и уважает твой выбор. — Но ты же не желаешь мне зла! Здесь совсем другая ситуация, Лаура!!! — Маш, прошу тебя, только не деритесь больше и на работе в том числе. Ты поедешь сегодня на работу? — Поеду… Преподавательница притянула ее за затылок и мягко поцеловала в верхнюю губу. В этот момент распахивается дверь в кабинет точных наук. — Ну, вы даете! А если бы это была не я? — подколола Елена. — Лаура, я пойду к Людмиле Семеновне подойду. Надо объясниться почему я не на уроке. — Хорошо. Иди, котенок… — Маша, подождите! — Да? — Я хотела Лауру сегодня пригласить посидеть где-нибудь. Вы не против? Может хотите составить компанию? — Нет, спасибо, Елена. Идите, конечно. Я работаю сегодня. — Хорошо, до свидания, Маш. Берегите руку. — Ага… Маша с досадой выдохнула и покинула кабинет точных наук. — Лаура, ты как? — Не знаю, Лен… И правда, все шутим про сумасшедший дом, а он в реальности уже… — Успокойся. У меня тоже стресс!!! — Что случилось? Бабка? — Ой, бабка ваша! Мне так смешно с нее! С таким лицом теперь в мою сторону смотрит! А так, сволочь она еще та! Я в кабинете директора была и все видела, что она делает. — Радовалась небось? — Конечно. Ладно, после работы расскажу. А еще! Эта Полякова! — Ле-на-а-а!!! Не начинай! Что ты к ней пристала? — Я в диком возмущении! — Лена, скажи, Маша сильно ее ударила? — Ну, прилично. Сцепились намертво, разнимать пришлось вместе с охраной. — Понятно… Слушай, а зачем мы куда-то пойдем? — В смысле? — Машка на работу уедет и можем дома посидеть. — А она не будет против? — Нет, конечно, что ты? Тем более, она сегодня провинилась и не думаю, что будет ругаться. Да и не с чего ругаться! Приготовим стол, а ты за винцом сходишь? — Хорошо! Я только рада буду! Тогда все обсудим позже! Пойду к себе, убраться надо, а то эта весь пол кровью перепачкала. — Лена… Ужас!!! Полякова шла по коридору в раздевалку. Осталось полтора урока, не считая физкультуры, на которую она сейчас не пошла из-за этой стычки. На лавочке перед раздевалкой сидела Мокриди и играла в телефон. — Ой, Танечка, как ты? — девушка бросилась ей на шею. — Нормально. Зачем ты наговаривала на Машу? — Как это зачем?! А ничего, что она тебе нос разбила, начала перед этим меня оскорблять и все это из-за нее произошло?!! — Ну, она же не била меня первой. Это я ударила… — Она тебя спровоцировала, солнышко, а это еще хуже чем ударить! Полякову сейчас все раздражало, а слова новой врачихи не выходили из головы. А слова Третьяковой особенно. Таня задумалась, что не могут быть все против просто так… — Ты точно с Кузнецовым не встречаешься? — Таня, что ты опять такое говоришь? Сама подумай, как я могу с таким вообще встречаться и тем более, я тут! С тобой! — Хорошо… Извини… Пойдем в раздевалке посидим? — Идем! Тане все это надоело и она приняла решение, которое может испортить ее отношения с Мокриди, либо же она точно сможет узнать правду. Этот способ был единственным… Они поднялись по лестнице в раздевалку и закрылись на ключ. — Садись. — указала Таня на скамейку и присела рядом. Полякова начала целовать девушку, но после всего, что произошло, ей самой было некомфортно. Было ощущение, что человек чужой. Таня с большим напором проникала в рот своим языком. Рука сжимала колено и перемещалась вверх под юбку. — Мммм. Таня, что ты делаешь? — Ничего. Тебе не нравится? — сквозь поцелуй говорила Полякова и ласкала девушку между ног сквозь трусики. — Нравится, но… Мы же с тобой договаривались, что пока не будем… Я… — Ты уже такая мокрая, я чувствую это через белье. Может пора? — Таня сама не верила тому, что делает это. — Прекрати это… — Что прекратить? — Таня, пожалуйста, не трогай меня! Мокриди начала вырываться, но Полякова решила пойти до конца. Девушка прижала ее к скамейке и завела руки над головой, держа их вместе одной рукой, а вторая отодвинула ткань трусиков и погружала палец во влагу. Поляковой самой было страшно, что вдруг это все не так и она сделает ей больно. — Таня! Ты дура?!! Я сказала нет! Не трогай меня! — Тише… — с сожалением просила Полякова. Оба пальца хорошо скользили и Таня наконец решилась. Один палец аккуратно вошел в девочку. Она входила и выходила. Препятствий не было, а Мокриди покрылась румянцем и казалось, что ей это даже нравится. Она добавила второй палец, который так же слишком свободно вошел в Мокриди, никакой реакции негатива не последовало… Полякова была в шоке и, чтобы уж совсем наверняка! Она добавила третий палец… И он вместе с остальными одновременно, свободно проникал внутрь… — Какая же ты сука… — Таня резко вытащила руку и отстранилась. — Полякова, ты чего? Я не понимаю! Это же был наш первый раз, мне даже нравилось! — Не подходи ко мне! Какая же ты! Ты! Тварь… — сквозь злость и слезы выдавила Таня. — О чем ты?! — Ты трахалась с ним! Вся школа уже знает! Двуличная дура! Я помню, как мы пытались первый раз! У тебя там все было иначе, ты просила меня не торопиться! Я не трогала тебя и ждала пока ты сама захочешь! А ты уже! Какая же ты… — Таня, я… — Пошла на хуй отсюда! — Тань. — Я тебе сказала уйти отсюда на хуй! Что встала?! Вали пока я тебе зубы не выбила! Мокриди испугалась и выбежала из раздевалки, столкнувшись на первом этаже с Еленой. — Вам не говорили, что в школе нельзя бегать? — возмутилась женщина. — Я, ой! Я просто на физкультуру опоздала, бегу на улицу. — Урок уже заканчивается, а она только бежит. — глядя на часы, подколола Елена. С верхнего пролета послышались глухие звуки и грохот чего-то большого. Будто роняли. — Что это? — Ой, я не знаю. Там Полякова в раздевалке, с нее и спрашивайте! — пропищала Мокриди и побежала к выходу из школы. — М-да, смотрю она любит с себя ответственность сбрасывать. Женщина поднималась по лестнице вверх и с каждым шагом звуки всхлипов и какого-то бормотания становились более громкими. Она подошла к двери и прислушалась. Были слышны удары и будто что-то роняют об пол, но очень тяжелое. Елена аккуратно открыла дверь и заглянула в проем. Одна из скамеек валялась на другом конце раздевалки, а на другой сидела Полякова, уткнувшись локтями в колени, а ладони закрывали лицо, по которому текли слезы. Таня не видела, что кто-то вошел. Елена тихо шагала в ее сторону и присела рядом на скамейку. Полякова заметила, что рядом кто-то сопит и резко повернула голову в сторону, быстро стерев слезы. — О, нет… Только не сейчас! Только не вы! Идите отсюда! Я вас очень прошу, пожалуйста, уйдите! — возмущенно просила девушка. Елена заметила ссадины на ее костяшках и поняла, что та на эмоциях била стены. — Ага, чтобы ты себе тут что-то еще кроме носа разбила? Руки сломать хочешь? — Захочу-сломаю! Вам какая разница?! Вы за мной следите что ли?! — Нет… Чисто случайно наткнулась на твою подружку внизу, она сказала, что ты тут. Услышала шум и решила проверить в чем дело. — Она мне не подружка! А вы, я смотрю, дико любопытная, да?! — Перестань… Полякова все еще продолжала вытирать лицо. Слез не было, но ей казалось, что видно, что она плакала. Не хотелось сейчас показывать слабости. Девушка встала и подошла к окну, стоя спиной к Елене. Наступила тишина. Выяснять отношения с этой женщиной — это то, что сейчас меньше всего хотелось. На душе было гадко и тошно. Врач тихо встала и подошла к ней со спины, она робко положила свои руки на плечи, что были чуть выше нее. — Прекрати быть размазней. От этого ничего не поменяется, ты же сама понимаешь. — Что?! — Полякова резко развернулась и посмотрела в ее сторону, — Вы сейчас кому это сказали?! — Тебе. — женщина была совершенно спокойной. — Идите отсюда, а то сами размазней станете. Я вам это обещаю. — Ты мне половину дня угрожаешь. Не надоело еще? — Сейчас не угроза, а настоятельно предупреждаю. Пожалуйста, выйдите отсюда и оставьте меня одну! — Какая ты злюка, Полякова! — женщина будто специально сейчас издевалась, чтобы отвлечь ее внимание на себя. — Вы глупая? — Не думаю. Уж поумнее чем ты буду. Драки не устраиваю. — Последний раз прошу… Уйдите… — Бить будешь? — смеялась женщина. — Как ты мне сегодня надоела! — Полякова схватила ее за талию и чуть ли не швырнула к подоконнику. Женщина оказалась прижатой к нему поясницей, а руки Поляковой лежали по обе стороны от нее, чтобы та никуда не вырвалась. — Слушай сюда! Не лезь ко мне! Не лезь в мою жизнь! Ты сюда пришла помогать Лауре Альбертовне, так помогай! Отвали от меня! Какого черта все эти колкости в мою сторону?! Ты реально дура, наверное! А?! — Успокойся. — шепотом попросила врач, глядя в разъяренное лицо девушки. — Как можно успокоиться пока вы еще здесь?! Несколько раз просила уйти! — Таня правой рукой со всей силы ударила кулаком по подоконнику! Елена Григорьевна испугалась и подпрыгнула! Женщина дрожала, не зная, что будет дальше. Таня это заметила, но не отступала. Она хотела проучить эту выскочку и поставить на место. Елена придумала свою психологическую тактику выхода из положения. Ее руки были свободными и легли на обе щеки Поляковой. Таня была все еще зла, но ее взгляд смягчился, когда пальцы нежно стали поглаживать ее еще до конца высохшее лицо. — Тише… Все хорошо, не нервничай. — Руки сместились на шею, а тело Елены поддалось вперед и прижалось к Поляковой. Она обнимала ее и гладила по голове. — Успокойся. Не стоит оно такого. У тебя будут еще отношения и все будет хорошо. Просто сейчас это был вообще не твой человек, а с Третьяковой надо помириться. Она ведь хотела тебя уберечь… Можешь ничего не отвечать, я ухожу, но… Полякова, подумайте над моими словами и придите в себя. — женщина отошла от нее и увидела совсем другое лицо. Она сама почему-то быстро рванула из раздевалки, что хлопнула, выходя дверью! Таня стояла в полном шоке! Сейчас хотелось только одного-напиться! После уроков Маша пришла домой. Переоделась в «гражданку», не пообедав то, что приготовила учительница, поехала на работу. Полякова сделала тоже самое, предупредив, а точнее наврав маме, что после работы пойдет в гости к подруге с ночевкой. Она хотела забыться и остаться одна, чтобы ее сегодня никто не трогал. В своих мыслях она подходила к торговому центру где уже Маша разгружала поставку. Третьякова с горой выше себя набрала коробок в руки, что не видела куда идет. Девушка все отнесла и увидела Таню. Они не разговаривали. Полякова принялась делать тоже самое. Маша снова набирает кучу коробок, и не видя куда идет спотыкается и падает вперед, а коробки валятся кучей на нее сверху. — Маш!!! — Таня бросила свои коробки и кинулась откапывать девушку — Черт! — выругалась Третьякова. — Давай, вставай! Ты как? — протягивала руку подруге. — Нормально. Лишь бы ничего не разбилось в этих коробках! Они начали проверять содержимое и на удивление, все было в целости. Полякова с ничего начала смеяться. Маша озадаченно на нее взглянула и вопросительно подняла бровь. — Ты чего смеешься? — Ты так смешно упала!!! Маша начала улыбаться и они заржали, как две ненормальные! Они не могли остановиться, но все же, улыбке пришел конец. Танино лицо сменилось на сожаление с еще приподнятыми уголочками рта, а глаза наполнились слезами. Наступила тишина. — Маш… Извини меня, пожалуйста… — Это ты меня извини, наговорила лишнего, не подумав. — Нет! Ты была права! Права с самого начала! Прости меня!!! — Полякова начала истерику. — Ну, все! Все! Таня, прекрати! Сейчас потоп будет! Я сама уже рыдать хочу! — Маша крепко ее обняла и пыталась сама не пустить слезу. — Маша, я такая дура! Будто в розовых очках ходила! Все оказалось правдой! Я не хотела с тобой драться! Вообще, до сих пор не понимаю, как это вышло! Так все быстро получилось! — Все! Пожалуйста, не плачь! В смысле ты узнала правду? — А, вот так… Пошла она к черту! Она реально с ним переспала! Потом расскажу… — Таня, в жопу ее! Вот честно! Еще в тот день, когда я с ней говорила, я ей так всечь хотела за тебя! Лаура не даст соврать! Она видела мое лицо и сама я не знала, как все это тебе рассказать, тянула до последнего. — Лаура Альбертовна на меня злится теперь? — Чего? Нет! Что ты?! Она наоборот меня отчитала! Она еще перед всем этим просила меня с тобой помириться, но кто знал, что такое выйдет… — Да… — всхлипывая, подытожила Таня, — Хорошая она у тебя женщина, тфу-тфу-тфу, правда, стерва бывает маленько, но ничего! — Ха-ха-ха! Таня! Ну, тут не буду спорить! Ты права! — Маш, мне надо тебе кое-что показать. — Полякова выбралась из объятий и пошла к своему рюкзаку, — Сколько там еще разгружать осталось? — Ну, чуть меньше половины, а что? Полякова расстегивает рюкзак и за горлышко достает литровую бутылку текилы, выжидающе, глядя на реакцию Третьяковой. — Таня… — Маш, мириться будем? — Тань… — Ладно, я не настаиваю, извини… — Ты не поняла меня! А мы не умрем от такого количества? Мы же ее никогда не пили! Я только по телевизору видела, как там лайм режут и соль какую-то облизывать надо. — Ну, мы можем всю ее не пить. — Ха-ха-ха-ха! Полякова! Ты хоть сама себе веришь сейчас?! — Да, правда, что-то я глупость сказала! Ха-ха-ха! — Короче, давай быстро все доделаем. Сходим в магазин, а то я даже не обедала. Надо нарезок каких-нибудь взять. — Да, я тоже не ела. Лайм и соли возьмем, а потом в парк! Там место есть где шашлыки делают и менты не ездят. — Хорошо! Все, давай тогда в темпе работать! — Пошли! В это время на кухне Третьяковской квартиры сидели две женщины, которые накрыли стол и уже почти допивали первую бутылку вина. — Хочешь сказать, что Полякова поругалась с этой занозой? — Думаю, что да. Эта внизу мне встретилась, и прости за выражение, но вот смотришь на нее и хоть ссы в глаза! Ей вообще плевать и это видно! А Полякова эта погром устроила и руки разбила. — Странно, что она тебя не разбила в этот момент! Я бы тебя послала! Ха-ха-ха! Давай дольем уже эту бутылку? — Да, доливай. Так она и хотела меня разбить, и посылала. — А ты чего? — Лаура удивленно ждала продолжения рассказа, и поставила пустую бутылку на пол. — Она меня зажала, я прям испугалась, что правда ударит! — Ну, Лена! Она не такая… Не наговаривай. — Я и не наговариваю. Мне ее, если честно, так жаль стало. В общем, я ее обняла и успокаивать стала, а сама трясусь стою. Думала в окно это меня сейчас выкинет. Потом я отошла, а она вся в лице изменилась. Такими глазами на меня смотрела. Не знаю, как тебе это объяснить, я так странно себя почувствовала. — И? — И в итоге я вылетела оттуда, как пуля, а сама потом час еще тряслась! Столько смешанных чувств внутри. — Лена… — Что?! — Елена удивленно поставила свои глаза на подругу и подняла бокал. — Ты давай ее не доводи сейчас. Я то уж знаю какая ты заноза можешь быть! Ей и так плохо! Когда моя пришла, я сама много чего чувствовала! И прибить хотелось, и жалко! Ведь знаю, что колючка, стоит и сама уже жалеет, что так получилось! — Хорошо. Да, думаю, помирятся они! Не дуры же совсем! Давай, за нас выпьем! За наш крепкий тыл в твоем сумасшедшем доме! — Полностью согласная и подписываюсь под каждым твоим словом! Женщины в очередной раз стукнулись бокалами и отпили горьковатый напиток, вяжущий рот. У Лауры Альбертовны зазвонил телефон и не сложно догадаться кто это был. — О, только проговорили и вот! Колючка звонит! Алло? — Лаура, привет еще раз! Вы же с Леной еще гуляете? — Угу… — Тут такое дело, мы с Таней вышли с работы. — С Таней? Как-то рано вы сегодня закончили. — подозрительно уточнила Лаура. — Да, мы быстро все сделали. Короче, нам поговорить с ней надо посидеть, меня пока дома не будет. Не обидишься? — Что ты? Нет, конечно! Идите! Только не деритесь больше! Обещаешь? — Обещаю! Все нормально! — Хорошо! Я на вас надеюсь! Маш, мы вообще, с Леной у тебя сидим. — Ого! Ну, сидите, я против что ли? Я где-то через часик дома буду. — Ладно, вы если чего-тоже приходите, мы тут стол накрыли. А, еще ты хотела макароны свои любимые, чтобы я приготовила. Купишь тушенки? У тебя закончилась. — Хорошо. Все, Лаура, электричка подъехала. Хорошего вам вечера. — Пока. — Лаура с улыбкой на лице положила трубку. — Чего там? — Говорит с Таней вышли с работы и поговорить хотят посидеть. — Вот видишь! Я же говорила! Все будет хорошо! — Только бы не подрались опять. Моя-ходячий нерв, а Полякова сейчас в не лучшем состоянии находится. Не хочу ночью травмпункты и больницы обзванивать, искать их. — Лукина, успокойся! Куда им еще это мордобитие? И так дел натворили! — Кстати, расскажи, что там у них с директором было! — Ну, слушай! Я захожу, а там… Маша и Таня, на самом деле, уже давно были на районе и никакая электричка не ехала. Они успели сходить в магазин, который был в самом ТЦ на работе и начали пить бутылку. — Ну, что там, Маш? — Все нормально. Они оказывается с Еленой у меня сидят. Стол накрыли. — У тебя скоро половина преподавательского состава дома побывает! Ха-ха-ха! — Сама ору! Давай, за нас и нашу дружбу! Чтобы больше никакая вот такая сволочь не запудрила нам мозги! — Поддерживаю! Они стукнулись пластиковыми стаканчиками. Выпив, у обеих снова скривилось лицо от мерзкого вкуса. Маша быстро схватила кусок лайма и положила в рот, а второй передавала Татьяне. — Фууух! Знаешь, к черту эту соль! От нее так десны жечь начинает! А в сочетании с кислым лаймом и вообще все зубы после такого вывалятся. — Ой, фуу! Я согласна! Зря мы запивки не купили! Надо было маленькую сока взять. — Четвертая пошла лучше чем была первая. Привыкать начинаю. — Да, тоже хотела сказать, что отвратительно, но уже не так, как было в первый раз. С едой мы тоже лоханулись. Там салаты были, оливьешечки надо было захватить, а не эту нарезку. — Ко мне придем и поедим нормально. Лаура сказала, что они готовили. — Ооой! Нет, Маш! Там эта! Полоумная сидит! Ты что? — Ха-ха-ха! Таня! Смотрю сильно она тебя бесит! — Еще как! Давай, рассыпай! — Полякова указала на бутылку и стаканы. — Так, что в раздевалке произошло? — Маша разливала храбрую воду по стаканам и держала в зубах сигарету, сжимая глаза от дыма. — Я ее скамейкой ушатать хотела! Вот знаешь, она вообще не в тот момент приперлась, но в конце… — Полякова странно замолчала. — Что? Что там было? — Давай выпьем эту и расскажу? — Давай! Еще одна партия отправилась внутрь юных и голодных организмов, а по мозгам заметно стало давать, но они этого не чувствовали. Голоса становились громче, но они не слышали, что стали громко разговаривать, казалось, что вообще их не берет этот напиток. — Фуух! Слушай, Тань! А она не бракованная? — Нет. Тебе тоже кажется, что вообще ничего не происходит? — Да, вот и я о том же! Мне ни в одном глазу! Учитывая, что жрать хочу! — И у меня такое же! Странно… — Так, что там было? — Короче, я ей реально втащить хотела, а она меня гладить начала и обнимала. — Ну, она хотела тебя успокоить… Это нормально. — Ага! Она сначала всю душу вымотает, а потом такая забота резкая! Говорю же, что она больная на всю голову! — Не, у меня с Лаурой сначала все тоже самое было! — откусывая кусок белого хлеба, но уже без колбасы, успокоила Маша. — Маш, мы точно дуры! И нарезки мало взяли. Две голодные дуры! Точно! Не додумались нормальной еды взять! — Хлеб пока есть… Ха-ха-ха! Короче, твоя эта штука не такая противная стала, но мне не дает вообще! Давай прям по полному стакану быстро выпьем и посмотрим, что будет? — Наливай! Третьякова до краев налила два стакана, что сверху чуть ли не лилось за их пределы. — Ну, за май! — предложила Маша. — Да, наш любимый месяц! Помнишь, как в том году шашлыки тут закатили? — Ага! Это, когда потом началась гроза и мы искали, пропавшую девку в лесу? — Да и перли на себе Гену, который нажрался. — Никогда этого не забуду! Ха-ха-ха! — Но было прикольно! Надо, кстати, сходить! Оценки получим и к черту эту школу! Сразу сюда пойдем! — Обязательно, Тань! Так на природе хочется уже посидеть нормально! Мне еще соревнования пережить надо. Все, давай пить уже. — Угу. Сморщив лицо, они пили стакан в несколько глотков до дна. Еще поморщившись, они с хрипом выдохнули. В грудной клетке стало резко тепло и даже горячо. — Ооох! Кажется пошло… — прокашлявшись, заявила Полякова. — Да. Много там еще осталось? — Чуть меньше половины. — Тань, отказы не принимаю! Пойдем отсюда и посидим у меня нормально. Лена-баба с придурью, но нормальная! Она специально сюда устроилась, чтобы помогать нам! Понимаешь?! Она за на-а-а-а-с!!! — Маша уверяла ее и объясняла все, буквально, показывая Тане на пальцах. Язык немного начал заплетаться, а слова тянуться. Через десять минут та же участь настигла Полякову. Она уже, облокотилась рукой на Машу, приобнимая ее за плечо, а в другой руке покоилась сигарета. — Маш-ш-ш! Жто ты мне, предлагаешь? — А, жто я те-е-бе? Пред-ла-га-а-ю? М? — Давай еще! Не по полной! А п-п-оловине! — А, давай! Третьякова снова открыла бутылку храброй воды и они без закуски выпили по половине. — Норма-а-а-аль-но! Пошло! — громко сказала Таня. — Так! Полякова! Мы сейчас! — Мы сейчас! — повторила Полякова. — Мы счас! Идем в магазин! И! — И берем еще? Ха-ха-ха! — Ха-ха-ха! Нет! Не-не-не! Мы идем и покупаем цветы! Я Лауре, а ты этой своей! — Безумной? Ха-ха-ха! — Полякову проперло. — Ага! Именно ей! Все сегодня мириться будем! — А идем! Они поднялись с бревна и по полной ощутили, как их накрыло! Таню повело в сторону и она упала на ветки. — Танюха! Куда тебя так! Ха-ха-ха! — Занесло? Ха-ха-ха! — Таня валялась и сама с себя ржала. — Вставай, валенок! — Маш, заткнись! Ха-ха-ха! Почему так смешно? — Действительно! — Маша тянула ее за руку на себя и сама чуть не упала. Они поднялись, и немного шатаясь поперлись в магазин по дороге домой. Лаура и Лена сидели на кухне. Женщины болтали о том, о сем. Часы показывали половину седьмого вечера. — Что-то Маши долго нет. Уже два с половиной часа прошло… — Думаешь опять сцепились? — Не знаю, она у меня непредсказуемая… — Попробуй позвонить еще раз. Лаура Альбертовна в шестой раз набрала номер, который успела даже выучить наизусть. Гадкие гудки наводили на панику. — Не берет. — еще держа трубку возле уха, с беспокойством говорила женщина. — Алло! Алло, Маш! Ты где? — Лаура! Я уже иду! Скоро буду! — Маш тебя плохо слышно! Что там такое? — Тааак! Маааняяяят облаакааа! В чужие берега!!! — Маша? — А я поранилась тобой!!! Нечаяяянно!!! — Кто там поет? — А, это? Лаура, скоро буду! Все, давай, чмоки! Вызов завершился, а Лукина в полном непонимании смотрела на подругу. — Все нормально? — Говорит уже идет, а где идет я так и не поняла. Там на фоне кто-то орал. — Ну, главное, что нашлась и скоро будет. Значит все хорошо. Связь небось плохая… — Да. Давай горячее тогда разогреем еще раз? Мы и сами к нему не притронулись за весь вечер! — Давай! Люблю твою картошку! — подмигнула Елена. Девочки подошли к подъезду и держались друг за друга, чтобы не упасть! Маша искала ключи, а Полякова держалась за ручку двери. — Таня… Нам пизда… Ха-ха-ха! — Да, ладно тебе, Маш! Мы же нормальные! — в этот момент Полякова, еще держась за ручку, на ровном месте будто на льду, чуть не села на шпагат! Маша все это увидела и начала дико смеяться вместе с подругой. — Нам точно пизда! — Все нормально! Я нормальная! — уверяла Полякова и сама смеялась с букетом в руках. — Нашла! — Ооой! Слава Богам! — Заходим! Они с шумом поднимались по ступенькам к лифту, и когда он подъехал, они ввалились в него. Нажав нужный этаж, они двинулись вверх. — Я совсем забыла, Лена! У меня там стирка постиралась! Пойду быстро повешу, а то перестирывать придется! — Беги, конечно, кляча! Через минуту почему-то поступил звонок в дверь, когда ее можно было открыть ключом. — Лена!!! Открой, пожалуйста, это Маша! — кричала Лаура с балкона. — Хорошо. Женщина направилась к выходу. Сначала она открыла дверь, которая вела в тамбур, а после открыла входную дверь и была слегка удивлена. — З-здрасте!!! — еле выговорила Полякова с широкой улыбкой, а Маша стояла рядом, сощурив глаза и тоже улыбалась. — Давно не виделись… — Елена пропустила их в квартиру, не сразу поняв в чем дело. Они с Лаурой тоже выпивали вино и поэтому она не могла почувствовать запах алкоголя. Девочки снова чуть не ввалились в квартиру и стали снимать обувь. Полякова выглядела просто отпадно, а контраста ее образу на данный момент, придавал бордовый нос. Лаура вышла с тазиком с балкона и мельком в конце коридора увидела Машу с Таней при цветах. — Ой, вы все-таки вдвоем пришли? Таня, здравствуй еще раз! Мойте руки и садитесь кушать! — с улыбкой поздоровалась женщина, и прошла дальше в ванную комнату вернуть таз на его место. Маша и Таня стояли, как два дебила-это сила. А Елена, кажется, немного начала понимать в чем дело. Они молчали и держали букеты в руках, слегка покачиваясь. Лаура Альбертовна закончила свои хлопоты и наконец вышла к ним в прихожую. — А вы чего тут стоите? Ой, а что это? У нас праздник какой-то сегодня? — загадочно спросила учительница, ближе увидев цветы. — Даааа! Мы с Машей помирились! — начала девушка, — А это вам, тоже в знак примирения! — еще качаясь, Таня протянула букет цветов в руки Елене. Она в шоке взяла цветы, но было приятно. Без колкостей женщина никак не могла. — Татьяна, а я не поняла, что это вы такие веселые? Вы, что пьяные? — с подколом и сдерживая смех от этой картины, интересовалась врач. У Тани на этот счет не было ответа и вообще она привыкла целовать, когда дарят или принимают подарки. В том числе и цветы. Девушка собственнически притянула Елену к себе за талию и обняла, придерживая рукой за щеку, а сама поцеловала промахнувшись так, что ее губы оказались на половине губ Елены. — Да… — все, что могла сказать Таня и отошла с улыбкой назад. Подруга Лауры Альбертовна была просто в ахере от всего, что происходит. — Вы тушенку купили? — вдруг спросила, врач. Они между собой переглянулись и поняли, что вообще про нее забыли. — А как же? Ты не видишь? Вот же, она позади стоит, шатается! — Лаура указала на Машу. Лукина сейчас не была зла. Она все понимала, ее больше веселила вся эта ситуация. — Что стоишь? Цветы можешь подаришь уже? Ха-ха-ха! — А, ой! Да! Лаурочка! Извини, пожалуйста! Вот! Это тебе! — Маша протянула ей букет и неожиданно полезла целоваться. Преподавательница была к этому не готова. Третьякова положила ей руку на шею, а второй придерживала за поясницу. Губы Маши очень сочно, в прямом смысле этого слова, целовали преподавательницу, а язык страстно проникал в рот. Лукина увидела, как Таня пьяным взглядом смотрела в их сторону и с довольной улыбкой подняла свои брови, а Лена стояла с приоткрытым ртом и не моргала. Женщине стало неудобно перед гостями, но сама она успела даже немного возбудиться. — Маш, все… — не хотя отлипнув от губ, просила Лаура. — Люблю тебя, красивая учительница!!! — Сколько же вы выпили сегодня? — влезла Елена. — Ну, выпили мы по пятьдесят! — По пятьдесят? — Ну, по семьдесят… Пять… — объясняла Полякова. — Ха-ха-ха-ха! Господи! Я умираю с вас! — засмеялась Лукина. — Красотки! — Елена тоже начала смеяться. — Лаура, мы тут это! Вам вино купили, смотри! — Это, что у тебя за бутылка вторая? — Ааааа, нет! Это наше! — Третьякова осторожно ее обняла и начала прятать. — А вам не хватит? — поинтересовалась врач. — Ой, Лена, лучше молчи. Пусть сегодня делают, что хотят. Они не остановятся. — Это наша, которую мы начали! Там немного… — Тем более! Главное, что все помирились. Идите мыть руки и на кухню! Мы вас ждем! Хотим послушать ваш интересный рассказ, как вы докатились до такой жизни! — смеялась учительница. Маша направилась к ванной комнате впереди Тани, а перед этим с улыбкой губами послала Лауре поцелуй. Обстановка была очень веселой. Полякова обулась в тапочки и начала движение за Машей, но ее приостановила Лаура Альбертовна. — Таня, как твой нос? Что-то серьезное? — Все нормально, Лаура Альбертовна! Заживет! — Вы уж с Машей больше так не ругайтесь… — виновато говорила учительница, будто прося прощения. — Прекратите! Все хорошо! У нас такое вообще впервые!!! — Вот и пусть это будет последний раз. Маша очень переживала… — Я знаю… Извините… — Иди, мы вас уже заждались! — с улыбкой указала Лукина и пошла на кухню. Полякова зашла в ванную комнату, где Маша умывала лицо холодной водой. — Ну, что? Силы еще есть, Третьякова? — подкалывала подруга. — Обязательно! Вот ведь разнесло! — Это все, потому что мы не кушали нифига! — Я согласна! — Маш, у меня еще бутылка есть! — Таня! Ты убийца! А в той чего? — В той раза на три осталось, будем пить по половинке за столом, а эту можно пока курить ходить будем, по-тихому. — Мой руки, вот полотенце. Я пойду на балкон спрячу. Где твой рюкзак? — К тебе в комнату закинула. — Встретимся на кухне. Полякова вымыла руки и сама умылась, немного попив воды из-под крана. Она зашла на кухню где уже стояла Маша. — Проходи Таня, садись к Елене Григорьевне! — указала девушка. Тарелки были заполнены горячей едой, на столе красовалось несколько сытных салатов. — А я смотрю, вы тут тоже время зря не теряли, Лаура Альбертовна? — подшучивала Третьякова, указывая на две пустые бутылки вина, что стояли под столом. Лаура мило ей улыбнулась и дала ложкой по лбу. — Все ты видишь, Третьякова. Елена и Таня переглянулись захихикали между собой. — Вот видишь Лена, значит им можно, а нам нельзя! — Кошмар, Лаура Альбертовна! Надо скорее идти за розгами! — Я вас полностью поддерживаю, Елена Григорьевна! Ха-ха-ха! Что уставились? Кушайте! Вернее, для вас лучше сказать, чтобы закусывали! Маша, ты голодная ушла сегодня? — Ага! — буркнула Третьякова, погружая вилку с салатом в рот, а рот был немного испачкан майонезом. — То-то я и смотрю, как в топку в вас еда заходит. — Угу, я тоже ничего не кушала сегодня! — поддержала Полякова. — Засранки! Лена, давай и мы попробуем, что они там нам подарили? — Лаура Альбертовна, это обязательно! Неси! Лукина ушла в комнату за двумя рюмками для девочек и принесла вино, которая подарила Маша. Рюмки поставили на стол, а Лаура достала штопор. — Лаура, давай сюда! Я открою! — Держи, открыватель! Третьякова ловко открыла бутылку и передала деревянную пробку Лауре, чтобы выкинуть. — А я поухаживаю!!! — предложила Таня, саркастично поглядывая на Елену. Бокалы наполнились вином, а Маша достала их бутылку, которая не закончилась. — Ой, мамочки! Какую же гадость вы пили! — воскликнула Лаура. — А, что у них там? — поинтересовалась Елена выглядывая через Таню, что сидела сбоку, — Текила?! Вы серьезно?! Голодные пили текилу! Тут тогда все понятно! Как вы на ногах еще стоите и дошли сюда? — Стояли! Дошли! Мы же не допили ее! Все начали громко смеяться и закрывать лицо руками после слов Поляковой. Это было очень комично и забавно! Елена рассмеялась до слез. — Ну, давайте и правда, поднимем тост за перемирие! — предложила Лукина. — Что тут можно еще сказать? Ура что ли? — пошутила Маша. Все стукнулись бокалами. Полякова и Третьякова с восторгом поглощали все, что было на столе и хвалили женщин-поваров. Завязался неприятный разговор, Таня рассказала, что произошло в раздевалке со всеми подробностями. Ей даже было не стыдно об этом говорить, но она старалась выражаться более чем корректно. На полурассказе они с Машей вышли покурить и выпить еще, а потом вернулись. — Вот такие дела, Лаура Альбертовна! — с досадой закончила девушка. — Таня, не переживай из-за этого! Главное, что все выяснилось и теперь все знают настоящую правду! Я сама до сих пор в шоке! Я не ожидала от нее такого! — Да никто не ожидал! — громко поддержала Маша. — А бабка эта ваша? — начала Елена. — Ооой! Это вообще! Я не понимаю почему ее до сих пор держат! — ответила Таня. — Директор у вас туповая немного. — объяснила врач. — Да, Лен, она дура можно сказать! Она дружит с нашей завучем. Она адекватная женщина и вот даже у нее были стычки с бабкой, а директор об этом знала и ничего не делает! Сколько родители жаловались и ничего! — возмущалась Лукина. Маша в процессе разговора налила еще по рюмке и закрыла бутылку. Лаура это заметила краем глаза. — Маш, может вам еще подогреть второе? Таня, будете? — Угу. — ответили обе. — Вы ешьте побольше, раз такие напитки пьете! — влезла Елена, тыкая Полякову. — А вы так переживаете? — загадочно спросила Таня, пьяно улыбаясь. — Я сегодня весь день переживаю, Полякова! Начиная с того, как ваше мордобитие наблюдала. Лаура, ты представляешь? Думала они меня пришибут в этой потасовке! — смеялась женщина, наигранно отчитывая их. — Ну, не прибили же? Ни в первый раз, и не в последний! Хыыыы! — Таню немного понесло, она намекнула на то, что было в раздевалке и почему сейчас об этом много думала. Женщина поджала на такой подкол губы, улыбаясь глазами, но не стала отвечать. — Красивая, а у нас остались такие рулетики с сыром и чесноком? Полякову и Елену безумно радовали их обращения друг к другу. Они переглянулись, скрывая улыбку и без слов поняли, что их сейчас так веселило. — А? Да, Маш! Я совсем и забыла! Сейчас достану! Там в ветчине и салатном листе есть. Такие и такие, берите кому, что больше нравится. На столе оказались две тарелки. — Может музыкальный канал включим? — предложила Маша. — А давай! Надо разрядить сегодняшний плохой день! — поддержала Таня. Маша взяла пульт и начала искать нужную программу. Лаура стояла около духовки и была одна проблема, она до сих пор путалась в ней и включить ее получалось через раз. — Маш, тут опять эта штучка мигает, а она не включается. Посмотри, пожалуйста? — Что там опять? Меня саму так эта духовка бесит. — Маша встала со своего места и подошла к учительнице, аккуратно отодвигая ее за талию. Девушка чмокнула ее возле губ, а Лаура смущенно улыбнулась в ответ, как быстро Маша занялась духовкой. Елена и Полякова снова это увидели. В Тане проснулось странное возбуждение от этой картины, но при этом она была рада за их пару и думала, как же они красиво смотрятся. — Все! Вроде, включилось! Они вернулись за стол и Маша с Таней пропустили еще. Елена и Лаура тоже уже успели полностью расслабиться, но конечно, не до такого состояния, в котором были девочки. — Таня, Маша же сказала, что я жду вас на день рождения? — Да, конечно, Лаура Альбертовна!!! Я приду!!! — Отлично! Я буду ждать! Елена тоже придет! — Ох! Я и не сомневалась! Теперь я точно приду! — Полякова саркастично подмигнула Лене, и одной рукой будто в охапку обняла ее за талию и притянула ближе к себе. — Мы же с Еленой Григорьевной вот прям не можем друг друга не поддеть! Будет весело! — Таня все это говорила, слегка сжимая пальцы на талии женщины, но та это очень хорошо чувствовала. — Ну, мы курить! — предложила Маша. — А мы с вами пойдем, подышим! Жарко тут на кухне. — сказала Лаура. Они вышли на балкон и открыли все окна. Таня стояла перед местом где была спрятана бутылка. Лаура стояла позади Маши и обнимала ее за плечи. — Поделится кто-нибудь сигаретой? — внезапно спросила Елена. Полякова протянула ей свою пачку и с интересом наблюдала, что будет дальше. — Ты же бросила, мисс за здоровый образ жизни! — удивилась учительница. — Сегодня можно… Ты и сама раньше покуривала, Лукина. — Лаура, только ты не кури, ладно? Ты же не будешь курить? — Маша заволновалась. — Успокойся, — преподавательница поцеловала ее в макушку, — Не буду. Маша быстрее всех докурила и выкинула бычок в окно. — Лаура, я пойду пока помою посуду где ты готовила. — Ты хочешь уже убирать со стола? — Нет, кастрюльки и именно в чем ты готовила, чтобы потом только тарелки осталось. — Ладно тебе, я сама уберу. — Мы, наверное, уже пойдем? — Елене стало неудобно. — Ээээ! Нет! Никто никуда не пойдет! Вы чего? Мы же вас не выгоняем! Я просто не хочу потом посуду мыть и вообще! Куда идти в такой поздний час? Всем нам завтра в одно место! Оставайтесь! Комнат много! — предложила Маша. — Да, Лен, я поддерживаю. Куда вы пойдете? Все выпили и поздно уже. — Ну, если хозяева не против, я не против. А вы, Татьяна? — Как скажете! — Вот и чудненько! Я пошла мыть посуду. — Маш, я с тобой. Чайник поставим. Елена и Полякова остались докуривать свои сигареты. Таню перекрыло и она забрала у нее половину сигареты, и выкинула в окно. — Что ты делаешь?! — Не курите! Вам не идет! И вообще, вредно! — затягиваясь, улыбалась девушка. — А вам не вредно? — Мне? Ха-ха! После сегодняшнего сам бог велел! — Смотрю у вас заметно поднялось настроение, Полякова! Отпустило? — Прекратите… — Что вас снова так раздражает? — Вы в целом. — Да? А цветы тогда зачем дарили? — Так надо. — Хороший ответ, Полякова, это многое объясняет. — Вы всегда такая язва? Час назад было все нормально! — А вы всегда так алкоголем проблемы решаете? Елена ляпнула, не подумав, о том, что сейчас очень зря было говорить такие слова. Полякову это очень сильно разозлило! Таня выкинула окурок в окно и прижала женщину к стене, что та стукнулась затылком. — Ааай! Совсем уже? Что вы себе позволяете? Таня обнимала ее за талию и одной рукой начала поглаживать место удара. — А вы, что себе позволяете? — Вам лечиться надо, Полякова! У психиатра! — Вы меня спросили про цветы… — И? — А у меня тоже вопрос! Какого хрена вы приперлись в раздевалку и обниматься полезли? — Я?! — Ага! Вы!!! — Знаешь, что?! — Что? Опять мы перешли на «ты»? — Отпустите меня, Полякова. — Не отпущу. — Вы совсем неадекватная или как? — Или как, Елена Григорьевна! — Отпусти, я сказала. — Нет. Руки начали поглаживать ее талию, как несколько минут назад на кухне. — Может тебе двинуть? — Ну, не знаю. Попробуйте. — с вызовом сказала Таня. — Последний раз прошу отпустить меня. — А то, что будет? И чего вы вся дрожите, как осиновый лист? М? — Какая же вы наглая особа! Это просто высший край хамства, Татьяна! — Вы не лучше… — Полякова, повторяю самый последний раз! Дайте выйти! — Нет. Елена свободными руками начала упираться в Танины плечи, чтобы от себя отодвинуть, но у нее плохо получалось. Полякова скинула рукой ее ладони и прижалась еще ближе. — Быстро отойди от меня! Что ты себе возомнила?! — Какая вы нервная, Елена Григорьевна! — Я сейчас тебя тресну, если не прекратишь! — Елена говорила на полном серьезе. — Вторая попытка? Интересно… — Дура! — Елена начала бить ее ладонями по плечам и вырываться. — Полякова, я сейчас закричу! Отпустите меня, быстро! — голос женщины дрожал и было понятно, что она испугалась. Таня хотела ее проучить за нападки в свой адрес, но не хотела доводить до такого. Елена Григорьевна сильно тряслась и чуть ли не плакала. — Успокойтесь, вы чего? Это же просто шутка… — Таня поглаживала ее по щеке. — Глупые шутки у вас! — отворачивая лицо, возмутилась женщина. Полякова приблизилась к ней и осторожно обняла, но ослабив руки, чтобы Елена понимала, что ее никто не держит насильно. Врач уткнулась лицом в плечо Тани и положила руки на грудную клетку, как бы еще немного упираясь. — Все хорошо… Простите меня, пожалуйста! Я не думала, что это вызовет такую реакцию — Таня взглянула на ее лицо, сбоку было видно, как стекла слезинка, — Пожалуйста, успокойтесь… Вы такая красивая, Елена Григорьевна, — поправляя ее очки, уверяла девушка. — Ха! Чего? Полякова, в вас видимо говорит алкоголь. Чушь несете. — Я не хотела вас напугать, простите еще раз! И вы… Правда, очень интересная такая женщина. — Таня прикоснулась рукой к ее лицу и вытирала пальцами дорожку, что оставила капля слезы. В этот момент в комнату шла Лаура, позвать их вернуться к столу. Она одной ногой отказалась за порогом комнаты где был балкон и застыла. Женщина тихо сделала шаг назад и спряталась за стену, а сама осторожно выглядывала и смотрела в сторону балконных окон. Ей казалось, что она сама перепила и это странные галлюцинации. Третьякова еще стояла на кухне и мыла посуду. Лукина тихо вернулась обратно. — Маша, иди сюда. Оставь пока это… — В чем дело? — Иди за мной, но только тихо! — Хорошо. Они подошли к двери и две головы начали выглядывать из-за угла! — Вот Танюха молодец! Все правильно! Зря времени не теряет! — шутила Маша. — Тихо ты! — Лаура треснула ее по плечу. — Таня, никогда так больше не делайте, пожалуйста. — Вы на меня обижаетесь? — Нет. Рука все еще была на лице женщины, глаза которой бегали в разные стороны. Полякова медленно опустила руку с щеки чуть ниже уровня уха. Она почти была на шее, которая была открыта, благодаря собранным волосам в аккуратный пучок. — И зря вы так. — Что? — Думаете о себе. У вас такие красивые глаза… Зеленые… Я еще в первый день заметила… — Таня начала говорить каким-то таинственным полушепотом. Елена застыла, но уже не дрожала и смело смотрела в ее глаза. Мгновение и Елена хватает лицо Поляковой в руки, а губы несмело целуют ее губы! Поцелуй был каким-то нелепым. Таня придвинула ее ближе за шею и своим языком пыталась проникнуть в рот женщины. Та слегка разомкнула губы и девушка почувствовала теплый язык Елены Григорьевны. Третьякова и Лаура Альбертовна смотрели на это, открыв рты. — Лаура… — Да? — Я хочу тебя… Елена на миг расслабилась и разрешила себя целовать. Таня сильно ей увлеклась. Очень неожиданно Елена дает ей пощечину и отдаляется! — Вы больная?! — девушка была в шоке и прижимала ладонь к горячему месту. — Это! Это вы больная! Что вы себе позволяете, Полякова?! — Чего?! — Так, мы сейчас вернемся обратно и сделаем вид, что ничего не было! И больше не распускайте свои руки и прекратите ко мне приставать! — Я?! Приставала?! Подумаешь! То же мне, тут, кинозвезда нашлась, чтобы к ней приставать! — Вы меня услышали? — Нет, не услышала! Больно надо вас трогать! — Вот и прекрасно! Маша и Лаура успели убежать на кухню, когда увидели пощечину и делали вид, что все хорошо. Елена быстро вышла с балкона и пошла умыться. Таня вернулась обратно и села за стол, сказав, что женщина сейчас подойдет. Они еще некоторое время продолжили свои посиделки и хорошо друг с другом общались. Все отправились спать. Елена и Таня ночевали по разным комнатам. Маша с Лаурой половину ночи обсуждали этот момент.