Of Misadventures and Being Family

      Тьма повсюду. Всеобъемлющая, удушающая тьма, которая действительно мешает дышать. Вскоре дышать стало легче. Теперь больше похоже на пустоту. Это пугает Джейкоба еще больше. Он пытается шевельнуться, сдвинуться с места, уйти от ощущения пустоты, которое невероятно тревожит его, но ноги полностью отказали. Будто что-то двигается прямо на юношу, именно на него и никуда больше.       Однако среди беспросветной тьмы виднеется силуэт здания. Кажется, довольно странно, но Джейкоб узнает его. Да, этот домишко навсегда остался в памяти парня. Это место, где он встал на путь ассасина.       Дом приобретает все более четкие очертания и, кажется, приближается к нему, и Джейкоб изо всех сил пытается уйти от него, но безуспешно. Он не хочет снова переживать это воспоминание, оно слишком болезненно.       Но у него нет другого выбора, кроме как позволить всему этому захлестнуть его. Он все еще не может пошевелиться. Он закрывает глаза, пытаясь избавиться от воспоминаний, но когда снова открывает их, то оказывается внутри дома. Все выглядит искаженным и неясным, за исключением одного предмета мебели. Но Джейкоб отказывается смотреть на него. Он знает, что увидит, если посмотрит на него.       Невольно его взгляд все равно тянется к старому обветшалому креслу перед ним. И именно этого он и боялся. Холодное, безжизненное тело фермера, которому принадлежал дом, сгорбилось в кресле. Его рот открыт, кровь все еще сочится из него, а также из дыры в груди. Рана рваная и не очень чистая. Джейкоб пытается сделать шаг назад, подальше от сцены перед ним. Он убил этого человека, он знает. Его первое убийство.       Его ноги, наконец, кажется, готовы двигаться, но когда он поворачивается, перед ним стоит маленькая девочка. При виде ее он вздрагивает. Она слишком юна, чтобы быть свидетелем такой сцены. Это все его вина. Он был недостаточно терпелив. Не хватило времени, чтобы разведать место и убедиться, что он один. Он был опрометчив. Он все еще таков.       Он не может вынести обвиняющего взгляда, который бросает на него маленькая девочка. Он убил ее отца. Ее отца-подонка, но все же. Когда он снова оборачивается, то с ужасом осознает, что старое кресло теперь пустует. Он оглядывается в поисках ответов, но ничего не приходит ему в голову.       А потом, когда он меньше всего этого ожидает, две бледные, холодные руки подходят к нему и хватают за шею. Когда из него душат жизнь, он смотрит прямо в глаза мертвого фермера с навязчивым смехом маленькой девочки на заднем плане.       В шоке Джейкоб вскакивает на своей раскладушке, тяжело дыша. Его сердце громко бьется в груди, и он весь в поту. Его руки невольно тянутся к шее, проверяя, нет ли следов удушения, которые он почти ожидает увидеть. Там ничего нет. Все это было сном. Ему требуется мгновение, чтобы взять свое неровное дыхание под контроль и стряхнуть последние клубки сна. Ему уже давно не снился такой кошмар.       Теснота кабинета вдруг показалась ему слишком давящей, и он почувствовал непреодолимое желание выйти и очистить свой разум. Он выпутывает ноги из простыней и встает с дивана.       Он обнаруживает, что крыша поезда — отличное место для того, чтобы очистить разум. Поезд сейчас не движется, а потому, что сейчас полночь вокруг него тихо. Не абсолютная тишина, как в его сне, а тишина, которая успокаивает. Он позволяет своим глазам скользить по высоким зданиям, из которых складывается горизонт, и позволяет своему разуму перестать работать.       Джейкоб не помнит, как долго он сидел в одиночестве, только в сопровождении легкого ветерка, но он знает, что это было довольно долго. Его веки снова начинают тяжелеть, и мысли возвращаются в теплый кабинет, где его ждет диван.       Силы только начинают восстанавливаться, как вдруг он замечает кого-то еще на крыше. Бросив взгляд налево, он, к своему удивлению, видит, что это Иви. Он едва различает ее в темноте, но видит, что его близнец тоже в ночной рубашке, с распущенными темными волосами. Не издав ни звука, она пересекает крышу в несколько шагов и садится рядом с ним, подтянув колени к груди.       Он приветствует ее кивком, и некоторое время они молчат. Джейкобу не нужно объяснять ей, почему он здесь посреди ночи. Они оба знают. Им не нужно говорить. Ещё нет. После того, что кажется часами, Иви говорит, ее голос немного грубоват от того, что она не использовала его в течение некоторого времени: — О чем он был? — О старом фермере, — говорит он сухо, без каких-либо подробностей. — Мне снился старый мельник, — отвечает Иви.       Они оба мечтали о своем первом убийстве. Почему-то приятно знать, что даже у идеальной Иви есть свои демоны. Что это не еще одна вещь, в которой он эффектно терпит неудачу, как он иногда чувствует себя рядом с ней.       Они сидят еще некоторое время, глядя на здания вдалеке, задаваясь вопросом, как они собираются освободить всех их обитателей, как они собираются выполнить огромную задачу, которую они поставили перед собой. — Как думаешь, у нас получится? — прерывает тишину Иви.       Думают они об одном и том же после этих слов. Должно быть, это как-то связано с тем, что они близнецы. — Конечно, — вздыхает он, — просто нам нужно еще время. — И планирование, — добавляет Иви, и Джейкоб фыркает, получая насмешливый сердитый взгляд. — Ты и твое планирование… — на выдохе говорит младший Фрай, игриво толкая сестру плечом. — Оно не раз спасало нас, — произнесла Иви, пытаясь выглядеть как можно обиженней, но все впустую. Они оба знают свои сильные и слабые стороны. Они знают, что лучше всего работают вместе. — Давай, — говорит Иви, поднимаясь на ноги и протягивая руку Джейкобу, — Хватит телячьих нежностей на одну ночь. Он хватается за ее руку и встает. Их руки стали совсем холодными, так как на улице довольно морозно. На самом деле Джейкоб чувствует, что промерз до костей. Он подозревает, что его сестра чувствует себя не намного теплее. — Я думаю, нам нужно что-нибудь согревающее, — говорит он, когда они оба возвращаются в поезд, где хорошо и тепло. — Ты имеешь в виду «Иви, не могла бы ты приготовить нам что-нибудь попить, чтоб согреться?» — говорит его сестра, закатывая глаза. — Ну, вообще-то я имел в виду немного бренди, — Джейкоб пожимает плечами. — Ты не будешь распивать алкоголь посреди ночи, — Иви отвечает деловым тоном, направляя его в сторону общей комнаты. Через десять минут перед каждым из них стоит дымящаяся чашка теплого молока. — Такое чувство, что нам снова восемь лет, — говорит Джейкоб, наслаждаясь теплом, которое теперь просачивается в его кости, благодаря навыкам его сестры. — Мгм. Ее удовлетворенное жужжание изящно выражает то, что он чувствует в данный момент. Кошмар уже отошел на задний план его сознания, и он чувствует, как его веки снова тяжелеют. У них осталось несколько часов до заката, так что у них достаточно времени, чтобы еще немного поспать. Так что через некоторое время они оба снова расходятся: Иви — в свою спальню, а Джейкоб — в свой кабинет. Больше не произносится ни слова. Им это и не нужно. Их ночная встреча больше не будет упоминаться. Просто так обстоят дела. Когда он снова ложится под одеяло, кошмар полностью забывается, и он легко проваливается в сон.