Группа охраны базы "Черепаха"

      Утро добрым не бывает. А уж если утро наступает тогда, когда солнышко за горизонт падает, да еще после хорошей драки – тем более. Если мне не изменяет память, бой для меня закончился, - был примерно полдень, а когда я очнулся в местной медчасти, забинтованный, как Тутанхамон, и с плывущим и кружащимся надо мной потолком, наступил глубокий вечер. Понять бы еще только, какого дня – болело все тело, от мизинцев на ногах до кончиков волос, нервы звенели, в голове царил полный сумбур и кавардак, первая мысль была:       - Вот это забористо я вчера посидел, такие глюки словить, даже в больничку загремел. Девочки-кораблики, дикая бойня под видом дуэли, Финляндия – Германия, да еще, смешно сказать, сам девочкой стал и по воде бегал, аки Иисус. Интересное мне пиво продали, конопляное наверно, с выдержкой на мухоморах. Хотя… Жаль все же, такого ощущения семьи и дружбы у меня давно не было, не в чести сейчас крепкие отношения и честность между людьми.       Потом стабилизировал взгляд на руках, прислушался к ощущениям, затем пустил косяка вниз по телу. А, нет, ничего не приглючилось, все по-прежнему: я и девочка, и кораблик, да еще и Флагман до кучи. Судя по последним воспоминаниям, мы победили, и впереди меня ожидает много долгих разговоров с крайне мутными личностями. Но это дело будущего, а пока хотелось жрать, пить и наоборот, но прибежавшая на писк звонка медсестричка на все вопросы только молча покачала головой, сунула под меня утку и позвала доктора. Вместо очередного ожидаемого Айболита появилась вполне себе типичная канмусу: фигуристая, блондинистая плавбаза Вейхзель, как было написано у нее на шильдике над карманом белоснежного халата. Она, недолго думая и невпопад отвечая односложными репликами на вопросы, скормила мне пяток таблеток, вкатила два укола в вену и один, особенно живодерский, в ногу внутримышечно, после чего я плавно отъехал в прекрасную страну счастливых розовых пони, катающихся на ржущих эльфах.       Но это предыстория. Есть такая старая фраза: «А с утра он проснулся знаменитым». У меня получилось так же. Потому что наступило то самое утро. Ну, когда ты открываешь глаза, потягиваешься, осматриваешься, накидываешь халат, открываешь дверь с целью посетить известное место. Ничего не предвещает беды, и ты, снова лениво потягиваясь, начинаешь проверять свои вконтактики и инсту. И понимаешь, что набрал-таки свой миллион просмотров на ютубе. То, что при выходе я уперся в грудь Эльзы, это было предсказуемо, понятно, что она за меня беспокоилась и могла прийти к утреннему обходу. Давешняя канмусу-доктор и медсестра с металлическим подносом, на котором стояли пузырьки с таблетками, какие-то микстуры и лежала парочка иньекторов, тоже вполне вписывались в доброе утро с больничным колоритом. Но вот мерявших друг друга тяжелыми взглядами Тирпиц и Принца Уэльского, каждую со своей свитой, я увидеть не ожидал. Да и пары-тройки флотских в небольших чинах встретить в такую рань у двери своей палаты тоже не предполагал. Хотяяя… Ясно-понятно, хорошая мысль обойти конкурентов на повороте синхронно пришла в разные умные головы, а на флоте между мыслью и действием даже кортик не воткнешь.       - Сначала процедуры и обследование, потом все остальное, но недолго, а лучше вообще завтра, - сразу всем присутствующим заявила непререкаемым тоном Вейхзель, одним толчком впихивая меня в обнимку с Кенигсберг обратно в палату.       - Эльза, слушай, а что там за аншлаг с утра пораньше? Мы, конечно, зачетно выступили, насколько мне склероз не изменяет, но чтобы вот так, какую-то сопливую малолетку под дверью ждали такой толпой важные дядьки и очень суровые тетьки – это перебор. Что произошло, пока я была в отключке? – пока Нахтигаль собиралась с мыслями, серьезная плавбаза-доктор пшикнула мне в руку и шею своими пневмошприцами, проследила, чтобы все лекарства были выпиты, а не выплюнуты несознательной пациенткой. Убедившись, что все прошло так, как надо, без всяких нарушений, она молча развернулась и направилась к двери.       - Прошу прощенья, фройляйн Вейхзель. Дайте нам пожалуйста пять минут. Нужно ввести моего командира в курс дел, иначе ее могут порвать вопросами, к которым она будет не готова, - Эльза многозначительно посмотрела в сторону закрытой двери.       - Хорошо. У вас пять минут. Марта, - повернулась она к медсестре, - самое время пересмотреть план утреннего обхода, у нас нерационально распределен маршрут между палатами курсантов и заболевшим персоналом центра, да еще с базы двух пострадавших канмусу зачем-то к нам перебросили, давно собиралась обсудить, но все руки не доходили. Подойди сюда, дай девочкам пошептаться.       - Значит так, подруга. Ты последнюю свою песню помнишь? Ту, где тебя Ленин звал Социалистическую революцию учинить и порвать британских империалистов на их родной Юнион Джек?       - Ну, помню, сам…а не знаю, как такой марш в голову пришел. Само-собой все получилось.       - Ну да, ну да. А зачем ты, солнце мое, трансляцию этого шедевра по общему каналу связи устроила? Говорят, все советские канмусу, да и не только они, хватало там сочувствующих, уже после первого куплета навытяжку стояли. В связи с этим сейчас в английский мир тебе лучше не соваться. И не только в английский, и не только сейчас. После хоровых выкриков: «Я не боюсь солдат сраной британской армии!» и призывов залезть в карман к большим корпорациям, что Великобритания с доминионами, что США с марионетками тебе такого перфоманса не забудут. Поэтому, что бы тебе там ни предлагали сейчас бритты и ооновцы, вежливо шли их в лес, а сама выполняй то, что обещала русским, поверь опытной тетушке Кенигсберг, лучше спать на соломе, чем помереть на перине.       - Кстати, об обещаниях. Эльза, тебе документы на перевод в мое подчинение сделали? А то знаешь ведь, могут и забыть такую мелочь, - этот вопрос меня волновал едва ли не больше всех остальных, - сама понимаешь, обоснование твоего перехода такое себе, хлипенькое. Мало ли, кто какие пари заключает, снимут вашего Майера, и никто никому ничего не должен.       Широкая улыбка Нахтигаль лучилась самодовольством:       - Я не зря себя опытной и прожженной называю. Вас еще в лазарет не привезли, как я к кадровикам за предписанием и в финчасть за расчетом кинулась. Распоряжение за подписью вице-адмирала на такой случай у нас в папочке лежало, помнишь, Майер его тогда не глядя подписал. Там во всех отделах тоже нужные указания были. Ну и все произошло без сучка, без задоринки, немецкий орднунг не зря на весь мир известен. А когда новый командующий вчера дела принимать стал, что-то менять уже стало поздно. Он и поорал, и ногами потопал, но документы уже ушли. Да и орал он так, без огонька, в верхах сейчас такой кавардак творится, что причина уже никому и не интересна. Твоя безбашенная ирландка временами вопит: «Ирландию не победить»! Не скажу ничего насчет Ирландии, но что точно не победить – так это бюрократию. Даже если ты в больших чинах, против нашей родной системы не вытянешь, если колесики уже закрутились. А уж если кадровые перестановки начались, - вообще туши свет. Так что поздравляю тебя, Флагман, в твоей группе появился легкий крейсер, смею надеяться, не самый худший в океане. И, как у тебя в группе водится, тоже со своей спецификой, но она тебе понравится, - тут она снова мне улыбнулась, щелкнула пальцем мне по кончику носа, резко сменила тему.       - А насчет утреннего ажиотажа, так тут все просто. Ты доказала, что способна с нуля, из разномастных несбалансированных единиц без всякой помощи создать боеспособное подразделение, которое мало того, что не развалилось под грузом проблем усиленной подготовки, не погрязло во внутренних склоках, но напротив, уделало заранее составленную и надрессированную конвойную группу. Заметь, превосходящую тебя в весе залпа, скорости, маневренности, качественном и количественном составе авиагруппы. Идеальный командир для не самой захолустной базы. Вчера стало известно, что ты пришла в себя, но вставать тебе еще рано. Поэтому тебе вкатили кроме стандартных регенерационных уколов еще и успокоительное, срок его действия известен, мысль успеть сделать свое предложение раньше всех пришла одновременно в разные хитрожопые головы. Ведь закрыть одним махом вакансии по охране отдаленной точки на карте, освободив собственные силы для решения своих государственных задач – прямой путь к поощрению, а то и, чем черт не шутит, к повышению в звании. Думают-то они все одинаково, вот и собрались к утреннему обходу, чтобы сразу же после него тебя начать окучивать. Ну и, как ты видела, безмерно удивились, встретив друг друга. А у Флагманов к тебе отдельный конфиденциальный разговор, у каждой свой, но на одну тему. Дел и проблем у них до черта у каждой, а утро – самое время для визитов перед началом очередного рабочего дня. Но не срослось, Уэльского, насколько я знаю, на неделю в Скапа-Флоу вызывают, а Тирпиц должна к Ла-Маншу со своей флотилией пробежаться, там у лягушатников какие-то проблемы нарисовались.       - Ваше время вышло, коллеги. Простите, но мне пора продолжать обход, - я бросил взгляд на часы, да, прошло ровно пять минут, орднунг есть орднунг. Вейхзель уже стояла около открытой двери.       - Это Вы нас извините, большое Вам спасибо, - поблагодарили мы удаляющуюся спину доктора.       На удивление, в коридоре уже никого не было.       - Как так? Куда они все так быстро рассосались? Нет, я рад…а, но все же, странно как-то.       Кенигсберг хмыкнула, махнула рукой:       - Не обращай внимания. Высокие договаривающиеся стороны сильно удивились, узнав, что не только они решили слегка обойти правила подачи предложения контракта твоей группе. Видимо, теперь будут отлавливать тебя для разговора тет-а-тет с помощью посыльных и вызова в администрацию центра. Или как бы случайных встреч в столовой, в парке, около комнаты. Забей, всегда одно и то же происходит, когда есть перспективные новички. Командиров много, хлебных должностей мало, шансов подняться на всех не хватает, пользуются любым подвернувшимся. А Флагманам некогда, не получилось сразу поговорить – потом тебя поймают, все равно ты еще недели две из Центра никуда не денешься. Пройдем лучше перекусим, по себе знаю, как охота жрать после оздоровительной ванны и всех этих волшебных уколов.       Больничный буфет не мог похвастаться изобилием главной столовой Центра, но для двух оголодавших канмусу здесь было еды более, чем достаточно. В два подхода уставив стол тарелками, плошками, соусниками и кувшинами так, что столешницы не было видно, мы уселись и продолжили разговор:       - Эльза, теперь о главном. Что с девчонками и сколько я была в отключке?       - Ты два дня отмокала в ванне, потом день под уколами провалялась. Мария и Мэри в регенкапсулах, у них самые тяжелые повреждения. Недели на две точно, у Кальдес позвоночник в труху размолотило, Террор так в упор расстреляли, что там половину требухи проще заново вырастить, чем то, что осталось починить. Бруно вынырнет дня через три-четыре, у нее трещина в черепе, тяжелый сотряс и по мелочи – рука сломана, пара ребер, ушибы. Хелин – перелом обеих голеней, остальное можно не считать. Полтора дня в растворе, и перевели в палату. Она через четыре двери от тебя лежит. Еще дня три на костылях, потом пара дней с тросточкой, короче, через неделю будет как новая. С Ирмой все в порядке, ее ударной волной нокаутировало и опрокинуло, все же она не боевик ни разу, уже сейчас в комнате сидит, выйти боится. С англичанками примерно так же, тоже ничего фатального. Пятеро в капсулах на срок от недели до двух, Кения уже вовсю на костылях прыгает, еще одна эсминка залечила ноги и нормально ходит, Эскорт вообще отделалась сотрясением мозга, нокаутом и легким испугом. Наверняка вечером с ними увидимся. Хотя, конечно, бойня знатная получилась, отличий от реального боя практически не было, повезло, что никто не откинулся, уж поверь опытной тете Эльзе, я на своем веку много битв повидала. По накалу и ожесточенности далеко не каждая стычка с глубинными может похвастаться таким ожесточением. Что очень-очень странно…       - Вот это мы зажгли… Выпивали, веселились – протрезвели, прослезились. Ладно, что теперь о грустном. – Я покрутил на вилке очередную порцию карбонары, задумчиво на нее посмотрел, прожевал, протяжно вздохнул, - что люди говорят?       Нахтигаль поморщилась, будто уксуса хлебнула, вздохнула не менее тяжко, но все же ответила:       - Что люди говорят, плевать. Мол, сильные группы, дадут прикурить глубинным, как из ремонта выйдут, ура-ура, вот это зрелище, неплохо бы повторить… Уррроды! – закончила она импульсивно. – А вот канмусу, те, что поопытней, в шоке. Понимаешь, в чем дело, мы не воюем между собой, у нас другой враг. Дело вовсе не в миролюбии, по лицу друг другу настучать – вполне себе нормальное явление, вон янки с джапами или там англы с испанцами постоянно в кабаках схлестываются, если пересекутся где-нибудь. Но когда Дева Флота направляет орудия на свою сестру, ей трудно выстрелить. Будто внутренний запрет стоит. С точностью вообще беда, как ни старайся, – попасть практически нереально. Вспомни, как на тренировках стреляли и что в бою вышло. Волнение, мандраж, то-се, это понятно, но количество попаданий на порядок снизилось, что у вас, что у них. Как, почему – не знаю. И никто не знает, но вот что всем известно про эту нашу особенность – поверь информированной тете Эльзе на слово. Потому такие дуэли, как ваша, очень редкое зрелище. А вот то, что показали вы… Как бы хуже не стало теперь.       - Не поняла? – я в недоумении уставился на сгибающую и разгибающую стальную вилку Кенигсберг, - что и в чем может стать хуже?       - За три года к порождениям Бездны привыкли, - снова вздохнув, задумчиво протянула Эльза, аккуратно положив половинки вилки на стол и беря новую, - да, зло и вред они приносят немалый. Торговля накрылась, жить стало хуже. Бедность, неустроенность, разруха. Народу сожрали немеряно. Но на сушу они не лезут, вот что главное, власти не требуют, страны не завоевывают. А старые дрязги, передел сфер влияния и борьба за сузившиеся рынки сбыта сейчас только обостряются. Как бы эта наша местечковая школьная дуэлька не стала отправной точкой для исследований использования в будущих войнах флотов канмусу друг против друга.       - Да ну нафиг, ну что ты несешь-то! Нас и так не сказать, чтобы много, если еще друг друга убивать будем, то глубинные вообще всю береговую линию выжрут и оставшимися танкерами-сухогрузами закусят, это же всем понятно! – у меня от удивления даже волосы приподнялись, - хотяяя… Ты права. Политика дело такое, хорошего оттуда ожидать не приходится, а вот всякого дерьма – наоборот, всегда в достатке навалят, да еще с обоснованием про заботу о благе обывателя, защиту демократии и других сказочных вещах.       - Вот-вот, - криво ухмыльнулась Нахтигаль, - блажен, кто верует, тепло ему на свете. Сама людскую природу знаешь: умри ты сегодня, а я завтра. Ладно, не будем о грустном, - вновь повторила она, - давай заканчивать с завтраком, пойдем лучше девочек проведаем.       Сначала зашли в мою комнату за Ирмой. Варонис, валявшаяся с книжкой на кровати, как нас увидела, так из положения лежа стартанула обниматься, нечленораздельно вереща от радости. Глядя в ее огромные голубые глазищи, буквально светящиеся обожанием, я испытал прилив нежности и любви, как к дочери, что осталась в прежнем мире. В очередной раз накатило понимание, как непередаваемо повезло с прибившимися ко мне девчонками. Потом, в полуха слушая несвязный поток мыслей, что неостановимо извергала из себя Озола, пошли в палату к ван Нассау, посидели у нее с часик, послушали, как после авиатарана она поставила точку в дуэли выстрелом последнего оставшегося орудия. Оставшаяся без хода и с полностью выбитой еще Мэри артиллерией эсминка, как оказалось, это была Электра, сдалась сама. Зашли в зал с регенкапсулами, полюбовались на сверкающий никель агрегатов и постоянно меняющиеся графики на экранах, но чуда не произошло и состояние пациенток было без изменений. Хоть я подспудно и ждал, что смогу почувствовать девчонок своими непонятными способностями, но нет, сверх того что было, ничего нового не прорезалось, несмотря на все потуги. Так и потянулись долгие дни ожидания: учеба вроде завершена, выпуск отложен до выздоровления всех членов группы, Кения, дождавшись нас с Эльзой у выхода из столовой, глядя в пол, попросила перенести разговор до выздоровления Эффингам, после чего мы показательно не замечали друг друга при встрече. Срочных дел нет, казалось бы, ешь да спи, отдыхай. Мы и отдыхали, даже появилась традиция – встречать каждую нашу подругу, отпущенную из цепких лапок фройляйн Вейхзель выходом на природу с шашлыками, пивом или вином – по настроению, - и небольшим салютом вечером. А в остальное время гуляли по территории центра, парку, магазинам, местным забегаловкам и кафе, были в кинотеатре, посетили наконец-то аквапарк, где с визгами и писками провели полдня, катаясь с горок. Правда, все равно отдых ощущался как-то странно, как затишье перед бурей. Будто мы оказались в глазе тайфуна, вроде и находимся на мертвой зыби в тишине и покое, но вокруг бушует ураган и ходят гигантские волны. Да подходящие время от времени посланцы от флотов разных стран с очередным удивительным предложением места службы скучать не давали.       Предложения вообще поступали разные, но одинаково никакие: финны попробовали еще раз сыграть на патриотизме, французы, не обещая ничего конкретного, хотели однозначных гарантий нашей готовности защищать Belle France там, где они укажут, русские подошли просто так, для конспирации и удостовериться, что все договоренности в силе. Итальянцы и англичане, такое впечатление, искренне считали, что я должен был пищать от счастья, что на меня обратили внимание. Немцы не давали о себе знать принципиально. Еще парочка вроде как заинтересованных представителей флотов просто пообщались на тему того, как хорошо служить у них и как плохо у всех других, но тоже без всякой конкретики. Ооновцы вообще словно в воду канули. На мое недоумение такими странными подкатами Кенигсберг только вытянула ноги под походным столиком, мельком глянула на режущую овощи Теллеру, на устроивших очередную шумную возню Берсальер с Варонис, вскрыла запотевшую бутылочку пива и хмыкнула:       - Не парься, подруга. Обычное прощупывание, с тобой хотели просто поговорить, мнение о тебе составить. Настоящее предложение будут делать рыбки покрупнее, так что выбрось эти разговоры из головы. А моим соплеменникам не до того, там сейчас головы летят и кресла делятся, но про тебя никто не забыл, даже не думай, они тебя несказанно удивят, вот увидишь. Ты не отвлекайся, угли уже прогорают, нанизывай, нанизывай мясцо, голодная тетушка Эльза уже слюной давится.       - В смысле удивят? Я из этого состояния уже пару месяцев не вылезаю, хотелось бы отдохнуть от постоянного обалдевания, - промаринованные кусочки не спеша надевались на шампура, ароматный маринад тек по пальцам, капая в траву, - колись, ты опять что-то узнала?       Кенигсберг хитро прищурилась, сделала длинный, провоцирующий глоток прямо из горлышка, затем тягуче-медленно поднялась, покачала бутылкой, как-бы проверяя: сколько там осталось, шагнула вплотную ко мне:       - Глотни, расслабься. Что ты такая напряженная. Нормально все, ничего необычного не происходит. Буря там, – потыкала она пальцем вверх, – грандиознейшая, все же не каждый год адмиралы крейсер чуть ли не в карты проигрывают. Майера со скандалом турнули в отставку, еще пара приближенных вслед за ним улетела. Его ставленников по дальним углам распихивают, кому они теперь здесь нужны. Но в штабе есть горячее желание не доводить дело до суда и вообще замять скандал. Так-то хотели поначалу отменить решение о моем переводе, но… Время оказалось упущено, бумаги о направлении в новую группу были уже у меня на руках, иностранцев, которые в курсе дела, слишком много, канмусу Германии и окрестных стран уже в курсе события, а вот положения Кодекса и законы не нарушены. Неудобная ситуация получилась, чтобы не сделать ее еще хуже, оставили все, как есть. Короче, создали группу по недопущению повторения подобного впредь, а преемнику Майера с командой накрутили хвост разобраться со всем на месте. Только вот у новой команды уже свои приоритеты, им нужно на новом месте обживаться, а не прошлое ворошить, им своих проблем хватает. Мы, кстати, одна из них. Ты вообще знаешь, сколько кандидаток стремится закрыть вакансию в нашей группе? Слухи о новом Флагмане после твоего выступления разошлись очень быстро, да и в целом группа себя очень зубасто показала.       Я аж пивом поперхнулся:       - А у нас есть вакансии в группе? Откуда? Не знал…а, все ж живы!       - Учи Кодекс наизусть, командир, учи все параграфы, а то не окажется у тебя под рукой мудрой тетушки Кенигсберг, кто тебя в очевидное носом тыкать будет? – видя, что я все равно ничего не понимаю, укоризненно вздохнула, потом красноречиво покосилась на кастрюлю с шашлыком, потыкала пальчиком в сторону мангала и, закурив, тихо произнесла, серьезно глядя в мои глаза, - группа канмусу по Кодексу может состоять из восьми единиц. Восьми! А нас сколько? Считай сама: плавбаза, два эсминца, канонерка, я – легкий крейсер, и вы с Террор, итого семеро. По-хорошему, Варонис можно бы и не считать, какой из нее военный корабль, но тогда у нас будет два свободных места, от таких перспектив они, - Эльза потыкала большим пальцем за спину, - упрутся, но разрисуют из Озолы ракетный ныряющий крейсер, так что семь боевых единиц. Про русских пока никто не в курсе. И там, - она снова ткнула большим пальцем за спину, - прекрасно знают, что я знаю и статьи, и то, КТО к нам просится.       Угли наконец-то подернулись белой пленкой, языки огня больше не прорывались наружу, поэтому, быстренько дособирав оставшиеся шампуры и загрузив их на мангал, я повернулся к довольно пускавшей дымные колечки Нахтигаль и, обтерев руки салфеткой, тоже закурил и помахал рукой, мол, продолжай мысль, что замолкла.       - Сейчас есть двенадцать заявлений. Испанский эсминец, кто-то из Норвегии, две итальянки, две француженки, трое из Объединенного флота и, барабанная дробь, три из Германии. А это проблема для новой команды просто эпических масштабов. Потому что к нам хочет перейти Принц Ойген, тяжелый крейсер из моей прежней группы. Если такое случится, новое командование моментально станет старым, и пендель, с которым вылетел Майер, будет для них недостижимой мечтой. Штаб Кригсмарине их просто поимеет и высушит, навесив все грехи с начала века. А если позволят влиться в нашу дружную семейку кому-то из иностранцев, их не менее изобретательно поимеет и высушит МИД, которому разгребать прилетевшие от союзников ноты будет совсем не весело, да еще и прецедент возникнет, за который тоже не похвалят. Про ооновцев вообще молчу, они про свободу воли вспоминают, только если к ним хотят перевестись, а если от них… Вони будет на весь мир. Короче, сейчас там решают, что же сделать, чтоб и на елку влезть, и жопу не ободрать, образно выражаясь.       Эльза замолчала, я медитативно шаманил с углями, водой и перестановкой шампуров, обдумывая услышанное. Шашлык как раз дошел до кондиции, хлопнули пробками новые бутылочки пивка, мы, на время отложив серьезные разговоры, извлекли из-за деревьев мелких и начали праздновать выздоровление Паолы. Бруно была растрогана до слез от того, как ее ждали и встретили, какие слова ей говорили. Она реально расплакалась, чего от этого черноволосого бесенка никто не ожидал. Уже в конце вечера, убрав за собой все напоминания о празднике и проводив всех девчонок до их комнат, прикуривая на крыльце нашей общаги по последней вечерней сигаретке перед сном, Эльза завершила тот разговор:       - Знаешь, подруга, дело конечно твое, но не упускай случай, не играй в благородство. Тяжелый крейсер – это конечно перебор, проблем не оберемся, никто нам Ойген не отдаст, но предложат они тебе какой-нибудь вариант, поверь знающей тете Эльзе, предложат. Не тупи и восьмую девочку нам обязательно из них выбей. Нет у них сейчас другого выхода, кроме как найти с нами компромисс.       Время шло, ворох малозначимых, рутинных дел постепенно разгребался, и совершенно незаметно эти тягучие две недели подошли к концу. Сначала из регенкапсулы выкатилась на коляске Така, но долго в ней не просидела, уже к вечеру начав ковылять на своих двоих, еще через день с утра выпустили ирландку. Англичанки также закончили курс лечения, на завтра был назначен выпускной и распределение всех, кто был готов, по местам службы. А потому просто преступлением было упускать чудесный летний денек и не устроить по этому поводу очередную вылазку в дальний конец парка. Нагруженные шашлычными принадлежностями, маринованным мясом, свертками с честно утащенными с завтрака закусками, звеня бутылками мы весело гомонящей толпой углубились туда, где заканчивался асфальт дорожек и начинались относительно запущенные заросли лещины, бузины, березок, кленов и других дикорастущих дров. Нашли подходящую полянку, быстро, с шутками и подколками разложили раскладные столики и стулья, и каждый в меру сил занялся подготовкой будущего застолья. Мелкие усвистали за растопкой и валежником, Мэри, еще бледная и не до конца оправившаяся от серии прощальных уколов фройляйн Вейхзель, не спеша занялась нарезкой дыни, ван Нассау, как наиболее домовитая из всех нас, аккуратно и с фантазией выкладывала принесенную с собой снедь на тарелки. Я затеял шаманские пляски вокруг мангала, Эльза же придирчиво выбирала, с чего мы начнем возлияния, а чем продолжим. Короче, все при деле, никому не скучно, каждый занят и целеустремлен. Неудержимые эсминцы, после доставки дров предоставленные сами себе, начали мастырить тарзанку из где-то уворованного каната и палки. Варонис залезшая на дерево, как самая легкая и закрепившая там получившиеся качели, не удержалась на ветке и с визгом, стуком и писком сверзилась на пританцовывавших от нетерпения внизу подруг. Веселье неудержимо набирало обороты и размах.       Но, в самый разгар подготовки, когда, так сказать, дух праздника уже витал над полянкой, а под закусками стала плохо видна столешница и народ оживился в предвкушении, в кустах раздался треск и знакомый голос радостно проорал:       - Олька, Натаха, я вам говорила, что сейчас самое время идти, а вы все «рано, да рано»! Смотрите, чуть было не опоздали!