Группа охраны базы "Черепаха"

      Эффингам еще больше насупилась, прикрыла глаза, явно борясь в душе со своими внутренними демонами, но, после легкого хлопка по спине от Кении, неожиданно сделала шаг вперед и, вытянув руки в успокаивающем жесте, громко сказала:       - Мы пришли не драться. Мы… извиниться хотим, поговорить и разобраться в том, что произошло, - потом коротко зыркнула на лыбящуюся в тридцать два зуба Эльзу, на Мэри, многообещающе разминающую в ладони кулак и продолжила более привычным, вызывающим тоном, - но если там кому-то неймется, то…       - Стоп-стоп-стоп. Погоди. Ограничимся тем, что ты уже сказала, без продолжения, - вышла вперед Хезер, - давай придерживаться того плана, о котором договорились. Сначала дело, а вот потом, если понадобится, все остальное.       - Понадобится, ну как такое может не понадобиться, - плотоядно сверкая глазами, еле слышно прошептала Террор своей собутыльнице, - я их хотела сегодня вечером отловить, потом-то разъедемся, не отыщешь, а тут как по заказу, даже искать никого не нужно. Ты как?       - А то! Прибьем империалистическую гадину здесь и сегодня, чтобы завтра не было мучительно стыдно за несделанное, - с полуслова поддержала новую подругу Скворцова, - устроим им товарищеский самосуд, товарищ Мэри.       Они с одинаковыми зубастыми ухмылками пожали друг другу руки, нимало не беспокоясь о том, что всем на поляне их было прекрасно слышно, а затем как ни в чем не бывало с независимым видом вновь стали таращиться на англичанок. Кенигсберг негромко хмыкнула, толкнула плечом Террор и промурлыкала:       - Эй, камрады, я тоже в деле.       - Мы от драки никогда не бегали, вы че там, хотите нас на испуг взять! - Взвилась Кавендиш, эсминки позади нее согласно загомонили, но Кения только махнула рукой, и все смолкли.       - Как я сказала, активный отдых можно устроить после разговора. Никто не против. Но не перед, а после. Не так ли? – она упрямо смотрела в мои глаза, не отводя взгляда. – Тут творились очень странные дела, и обе наши группы оказались замешаны в крайне мутной истории. Поговорим?       - Поговорим. Только давай к мангалу отойдем, а то шашлык сгорит, жалко будет. Напряжение рассеялось, не полностью конечно, но в достаточной степени, чтобы искры не летели. Эффингам подхватила с земли брошенную сумку и направилась вслед за нами, как и Кенигсберг, Кавендиш цыкнула на Электру с Фолкнор, которые моментально нырнули в сильно помятые и изрядно облетевшие кусты, чтобы появиться с традиционными на этой поляне двумя здоровыми баулами, один из которых так же традиционно призывно побулькивал и позвякивал, а второй распространял вкусные запахи. Остальные английские дестройеры перемешались с нашими и пошли творить какую-то неведомую дичь расширенным составом. Варонис несмело приблизилась к этой вопящей вокруг тарзанки толпе, уже забывшей, что минуту назад они собирались бить друг другу лица, но видя, что никто не собирается ее гнобить, осмелела и с писком нырнула в веселую кучу-малу. От русских к мангалу двинулась только Рерих, Марти с Террор, ухватив за рукава Кавендиш, моментально утянули ее к своему синему логову.       - А че там в сумках, мля, что-то полезное? – деловито поинтересовалась Мэри, моментально разливая по рюмкам «за знакомство», - тебя, кстати, как зовут? Остальных-то мы знаем, а вот ты, мля, появилась, как Бэтмэн, - не было, не было, вжух, и хрен сотрешь. Да не ссы, сейчас Кира с рыжей все порешают, не обидят вас здесь. Не любит она суеты и лишнего насилия. Жаль, конечно, что не размялись, мля.       - Да я как бы и не стремилась сюда. В смысле, к бошам. Прикинь, ждала, ждала эту инициацию, потом анализы, то-се, больница, потом в Дувр, в долбаную школу. Только прижилась-принюхалась, шум, гам, большие тети с оркестром прикатили. Меня из строя дерг, я опомниться не успела, как уже здесь, с вами в море боксирую. Я Джейн, Дженнифер Смит. Очень приятно и все такое. А про разминку, - так кто нам мешает-то? Сейчас Хезер с вашей мелкой командиршей намилуются, выдвинем здоровую инициативу о физкультурном празднике. Ты ж не против? – обратилась она к Террор.       - О, мля, прям мысли мои читаешь, - восхитилась О’Лири, - со всем нашим удовольствием. Без хорошей драки и гулянка не в радость. За это, мля, и выпьем.       - Ну, за взаимопонимание, - подытожила Марти, вновь наполняя емкости.       - Вот как у них это получается? – закусив пирожком с рыбой, невпопад протянула Смит, глядя на творимое эсминками броуновское движение, - я про мелких сейчас, нефиг на меня так таращиться. Вот откуда они сейчас якорную цепь взяли, мы же пять минут назад пришли, ее не было. А теперь тяги-перетяги и кавардак. О чем я? А, да. О суете, что эти мелкие создают. Достаешь, бывает, тарелку с пирожными, червячка вечером заморить. Чай наливаешь, как правильная. В комнате никого. Вдруг распахивается дверь, тебе наступают на ногу, в одно ухо кто-то что-то безостановочно трещит, в другое смеются, перед глазами мелькают лица, руки, жопы, вокруг топот и грохот. Минуты не проходит, комната опять пустая, ни эсминок, ни тарелки с пирожными, и чай наполовину выхлебали. И ведь злиться на них не получается.       - А, у нас тоже самое, ни хрена нового ты не рассказала. Помню, не спалось, пошла перекурить на крыльцо. Возвращаюсь – несется малолетняя троица, глаза выпучены, в руках поднос с пончиками. Даже подзатыльник, мля, отвесить не успела. Только дверь в комнату хлопнула, и тишина. До сих пор иногда гадаю, кого они на эти пончики выставили, вроде утром не орал никто.       - Ну, за молодость и энтузиазм! – вновь подсуетилась Марти с тостом.       - Они там такими темпами через час даже мычать не смогут, может, притормозить? – глядя на вновь взметнувшиеся к небесам рюмки, задумчиво протянула Хелин.       - Да не беспокойся, сейчас сами притормозят. Танька не дура, а монитору с крейсером вообще вместо рюмки граненый стакан можно дать, им такими дозами пить – только размяться. Давай лучше посмотрим, что там англичанки принесли, пора закуски на столе обновить, – блеснув очками, как прицелом в перископе, Металлист ловко выцепила из галдящей толпы Фолкнор, наиболее старшую в этой ватаге, - стоять, кадет. Пошли баул разбирать, поглядим, чем сейчас на Альбионе угощают.       Пока все вполне мирно занимались своими делами, у нас со старшими представителями островной команды состоялся очень непростой разговор. Что Кения, что Эффингам, несмотря на первоначальный боевой настрой, были слегка обескуражены как присутствием здесь русских канмусу и нашими теплыми с ними отношениями, так и резкой сменой обстановки от предбоевой до практически дружественной. Они мялись, жались, поглядывали друг на друга, но вот уже пять минут никак не могли начать. Пришлось на правах хозяйки брать инициативу в свои руки, так как затягивать дальше столь продолжительную паузу было уже просто неприлично.       - Итак, вы хотели извиниться. Не то что бы нам это требовалось, но все же… За что?       Хезер еще раз взглянула на свою напарницу, не дождалась от нее никаких осмысленных действий, в легком раздражении тряхнула своей огненно-рыжей гривой, собралась с мыслями и начала:       - Понимаете… Вы только не перебивайте сейчас, все и так слишком сумбурно получается. С чего бы начать?       - Да начинай с того, как вы сюда попали, так будет проще, - Кенигсберг лениво махнула рукой выскочившей из кучи-малы Варонис, - солнышко, у нас там вроде оставался не разложенный стол? Принеси пожалуйста. Ну и стулья тоже захвати от общего дастархана. Чует опытная тетушка Кенигсберг, беседа будет длинной.       Малышка понятливо кивнула, и через пару минут мы с англичанками уже сидели друг напротив друга, а на столе наши хозяюшки материализовали вино и легкие закуски. Кения выдохнула, расслабила плечи, закурила и заговорила:       - Сначала, так сначала. Действительно, так будет понятнее. Ты не подумай, - обратилась она ко мне, - наше решение попросить прощения, – это не результат нашего проигрыша. Обидно, неожиданно, но в жизни и не такое случается. И не за то мы извиняемся, что плавбазу хотели завербовать, Вестерланд действительно от работы зашивается, просила хоть кого-нибудь ей привезти. Мелкой вашей с ней было бы легко, Энн девка хорошая, спокойная. Могла ее многому научить. Да что теперь. Извиниться мы хотим за то, как мы это делали, за наше сучье поведение, за полную неадекватность. И попытаться вместе найти ответ, почему? Почему мы так себя вели? Поверь, мы далеко не девочки-припевочки, но так чудить – тоже не в наших привычках.       - Так-так-так, - задумчиво пропела Эльза, разливая всем вино по бокалам, - как интересно. Это не издевка, - остановила она вскинувшуюся Эффингам, - полтора года назад у американцев, а потом около восьми месяцев после этого в Австралии были похожие случаи. Похожие, но все же не такие… острые, что ли. Плохо помню, не интересовалась тогда этим. Продолжай, продолжай, - махнула она рукой, - я пока постараюсь вспомнить, что же там было.       - Нас сюда направили из Скапа-Флоу по соглашению об обмене опытом. Почему именно нашу группу, не знаю, может, потому что мы за неделю как-то всемером смогли в одну компашку сбиться, может, еще почему, нам не объясняли. Там суета с отъездом была, мы вспоминали, что там важного происходило, но ничего такого вроде как не было. Только один разговор теперь кажется странным: когда заканчивался инструктаж от службы безопасности Royal Navy, инструктор уточнил, что спецпайки будут наши, британские. Не помню аргументов, зачем, почему, вроде, чтобы не сбивать перестройку организма незнакомым рационом или как-то так. А закончился инструктаж приказом, что, мол, если придется защищать честь мундира на дуэли, то не стесняться в средствах и выбирать не учебные боеприпасы, а ослабленные. Нам-то тогда пофигу было, мы ж разницы еще не знали.       - Очень странно, - вновь перебила заметно посмурневшая Кенигсберг, - замена спецпайков ни на что не влияет, это давно известно. Уж поверьте повидавшей мир тете Эльзе, там разницы-то и не заметишь. Я и германские ела, и американские, и на ваших британских два месяца сидела, и французские с бразильскими были, и еще всякие-разные, – самочувствие не меняется. А уж приказывать салагам такое… Если это была частная инициатива, мало ли, вдруг он немцев ненавидит, то дело пахнет трибуналом. Если всплывет, что это ведомственный заказ, – будет международный скандал, я сейчас без всяких шуток говорю. Всех причастных будут рвать на ваш родной Юнион Джек. Вы понимаете, что с вами сделают, если вы поднимете такую волну в этой выгребной яме? Там ведь многих забрызгает.       - Мы уже знаем, куда нас направят. Ваши старшие не шутили, когда обещали устроить моей группе райскую жизнь после выпуска. Да что там, сами нарвались, сама бы любую удавила, если б передо мной кто-то так же выкаблучивался. Обидно только, что родное руководство за нас не вписалось. Так что метрополия нам не светит, конвойная служба Ее Величества тоже от нас отказалась. Да вообще, как наши рекомендации видят, от нас открещиваться начинают, как от одержимых. Сегодня случайно услышали, что наш контракт передан в Генштаб Объединенного флота ООН. Вроде хотят третью разведгруппу сформировать на острове Уэйк, мы как раз ей и станем.       Эльза протяжно присвистнула. Побарабанила пальцами по столешнице, сочувствующе помолчала и резюмировала:       - Самая жопа. Кто там поблизости живет, напоминать не надо? Мидуэй, конечно, особо за пределы своей территории не вылезает, но вы ведь разведгруппа будете… Да еще зеленая и не обстрелянная. Там не такие молокососы терялись, там опытные группы бесследно пропадали. Да и диких стай вокруг немеряно, размером вплоть до диких флотов… Да…       Прикурила, снова помолчала, побарабанила пальцами по столешнице, продолжила, глотнув вина:       - Вы мне не подруги, конечно, но так тоже нельзя. Из наших там Лютцов с эскадрой, она там месяцев семь уже, если не больше. Напишу ей письмо, поди вспомнит старую подругу. Постарайтесь вместе решить проблему, любым способом, она поначалу подстрахует, если что. Ты же понимаешь, что вас, килек мелкохвостых, ни хрена не знающих и ни черта не умеющих по факту, в океане просто грохнут? Глубинные – страшный враг, а в отрыве от прикрытия и без знания района – для вас смертельный. Ладно, что там дальше?       Хезер и Мэри пришибленно переглянулись, Кения мотнула головой и решительно присосалась к бокалу с вином, вместо нее продолжила Эффингам:       - Вот, - протянула она сумку, - тут в одном свертке остатки пайков, что мелкие заныкали по тумбочкам со времен до дуэли, в другом – рацион, что нам дают сейчас. На одних и тех же брикетах артикулы разные, мы сравнивали, но что они обозначают, мы не знаем. Только знайте, поведение у нас стало меняться, когда мы приехали сюда, а кроме замены спецрациона, больше ничего не менялось, если сравнивать с нашей учебкой в Англии. Других предположений у нас нет.       - Дела… - Эльза задумчиво скосила глаза на сумку, но открывать ее не спешила, - раньше таким ооновцы баловались, американцы тоже, остальным как-то не до того было. Вот дерьмо. Неужели не похоронили программу? Кира, когда Тирпиц тебя найдет, обязательно ей дай весь расклад. А лучше бы нам вдвоем быть на этом разговоре. Просто поверь, так надо. А вам, девочки, советую поставить в известность Принца. Как бы я к ней не относилась, это наши с ней дела. Можно сказать, давно минувших дней дела. Тоже поверьте на слово, так нужно сделать, почему – потом сами поймете. Ладно, девчонки, давайте допиваем, что осталось, да ко всем пойдем. Хватит наособицу сидеть, повеселимся. А письмецо я вам утром все же отдам, перед вашим отъездом. Воспользуетесь или нет, дело ваше, но лучше пусть будет.       - Ок. Вы сами идите, а сюда позовите пожалуйста эту мелкую, - Хезер поморщилась, видно было, как неприятно ей об этом вспоминать, - все же гнобили мы ее жутко, как ни крути.       Подмигнув Варонис и отправив ее к двойке британских крейсеров, сами отправились не к большой компании, собравшейся за общим столом, - там-то все было нормально и тихо, своим чередом текла неспешная беседа под вино и принесенные гостями ликеры, а к интернациональной троице, засевшей под кустами. У них, на удивление, все тоже было чинно и благородно, серьезные девушки серьезно выпивали под серьезные разговоры. Только за минуту, что мы к ним приближались, его направление перескочило с тонкостей выбора кроссовок для бега на традиции винопития в разных странах, а потом вообще вильнуло в сторону добычи рыбы.       - Ну а что, - философствовала Марти, дирижируя огурцом в такт словам, - доберемся, обустроимся, то-се, и надо будет на рыбалку махнуть. Рыбы добудем кучу, часть на кухню сдадим, остальное засолим, навялим, еще часть закоптим конечно, без этого никак, пивоварню наша новая субмарина организует, пиво рекой потечет. И темное, и светлое, и вымораживаться поставим. Не жизнь будет, а малина в сахаре.       Кавендиш только хмыкала, слушая такие фантазии, потом не утерпела, попыталась уесть:       - Малая, ты бы урезала хотелки. С пивом ладно, что там у вас будет – неизвестно, но с кучей рыбы ты угомонись. Ее не так-то просто в море ловить, ничего не зная и не умея хрен выловишь, а ты вряд ли профессиональный рыболов.       Боевой минзаг аж встопорщилась:       - Да че там уметь-то, че уметь! Тут думать надо, а не уметь. Вон, Наташку под воду загоним во время обхода территории, ей все равно нырять, по дну ползать. Так пусть с пользой ныряет, посмотрит там, что где, кто куда плывет, какой косяк побольше да понажористей. Передаст по-тихому данные Мэри, она случайно произведет самопроизвольный залп ГК по заданным координатам и, собственно, на этом все. Рыбалка завершилась небывалым уловом. О, товарищ командир, вы уже закончили? А среди нас как раз рационалистическое предложение созрело! Давайте устроим праздник спорта и здоровья!       С сомнением посмотрев на донца пустых бутылок, стыдливо выглядывающие из-под ближайшего куста, Кенигсберг вопросительно выгнула бровь:       - И какими соревнованиями предлагаете заняться? Кто больше рюмок выхлебает за меньшее время?       - Не, литробол – не ваш вид спорта, и так понятно, что в нем мне соперников нет. – Мэри удивленно выдохнула, Джэйн не менее удивленно всхрапнула, подавившись воздухом, но обе, что удивительно, промолчали, - я про другое. Дружеский поединок!       - Морду что ли хотите друг другу набить? Так бы и сказала, - успокоилась Нахтигаль, - а кто с кем?       - Я с ней, - Марти уверенно указала на Кавендиш, - Мэри с Эффингам схлеснуться желает, а с рыжей вон Кира пусть займется, или ты сама хочешь?       Дальше мы только слушали, потому что вклиниться в перепалку шансов не было никаких.       - Деточка, я ж тебя с полпинка вынесу, куда ты лезешь, - Дженнифер свысока посмотрела на Скворцову, - ты ж ниже на полторы головы и вообще… Мелкая ты, тебе будет больно, мне стыдно, может, лучше Фолкнор позвать?       - Моряк ребенка не обидит! А большой шкаф громче падает! - Марти была похожа на взъерошенного, боевитого воробья, наскакивающего на сороку, - пошли уже, хватит бессмысленно пить, пора развлечься. А потом еще накатим, после драки – святое дело.       Что удивительно, среди старших канмусу возражающих не нашлось, даже наши тихони только пожали плечами. Видимо, все настолько объелись и обпились, что душа потребовала трэша, угара и веселухи, а полупьяным телам хотелось движения и размаха. Решили только, что побоища стенка на стенку хватило в море, а тут такие экзерсисы ни к чему, будем цивилизованно растягивать зрелище и смотреть культурный мордобой один в один. Правда, мелкие к идее отнеслись прохладно, им движухи и так хватало: за то время, что мы занимались скучными переговорами, они успели порвать цепь, сломать палку на тарзанке и организовать качели, причем откуда появились доски и новая бухта каната, опять никто не заметил. Так что от бокса они вежливо отказались, зато тут же всей толпой занялись подготовкой рупоров, самодельных плакатов и другого инвентаря болельщика. С шутками и прибаутками был брошен жребий, и первыми выпало сойтись одиозной парочке собутыльников: Кавендиш и настоявшей-таки на своем Марти.       Что сказать про сам махач? У сторон не было претензий друг к другу, потому дрались молча, без оскорблений, только издавая воинственные кличи, впрочем, успешно глушившиеся воплями болельщиков. Скворцова была быстрее, лучше работала по нижнему этажу и активно пиналась, Джейн пробивала мощные джеббы и хуки хоть и не так резко, но свист разрезаемого кулаками воздуха был отчетливо слышен. Некоторое время русская канмусу держалась за счет ловкости и изворотливости, но в этот раз опыт и алкоголизм проиграли молодости и задору. Как говорит народная мудрость, размер решает и против лома не поспоришь. С уверенным «Хрясь»! и жизнерадостным воплем: «Ю-ххуу-у»! получившая полноценный прямой в грудь с разворота Марти улетела спиной вперед в многострадальные кусты. На секунду крики и визги болельщиков смолкли, и в тишине стал слышен ровный, неудержимо накатывающийся гул и треск, приближающийся к нашей полянке. Не сговариваясь, все сбились в боевой порядок – мелкие на фланги, крейсера в центре, мы с Террор и Эффингам – чуть впереди.       Окончательно вытаптывая несчастную растительность, к нам как по плацу промаршировали демонстративно не замечавшие друг друга тезка нашей Эльзы и Принц Уэльский. На такую мелочь, как лесной подрост, кусты, валежник и другие препятствия внимания они принципиально не обращали. Действительно, зачем выбирать удобную дорогу при такой силище и в таком настроении? К черту мелочи, дорога будет там, куда желает двигаться линкор. Чуть сзади шла незнакомая, но не менее представительная Дева Флота, чем-то похожая на Тирпиц, только волосы и глаза у нее были не льдистые, а серо-стальные, и стрижка каре, а не вьюжно-художественный беспорядок. Рост под метр девяносто, отличная фигура, ощущение неафишируемой силы и полной уверенности в себе. Другими словами, очень опасная и запоминающаяся тетя. Сзади чуть слышно выругалась Кенигсберг. В отставленной в сторону руке этой монументальной девушки тихим котенком свисала так стремительно покинувшая ринг Скворцова, что характерно, нисколько не возмущаясь своим отнюдь не героическим положением в пространстве. Замыкали построение тихо переговаривавшиеся о чем-то Худ и Гнейзенау.       - Это ваше? – хриплым, низким голосом спросила незнакомая канмусу, слегка тряхнув необычно молчаливую и покладистую Марти.       - Кхм. Кха. Кха. Наше. В смысле, наша. – Пришлось слегка откашляться, чтобы голос не дал позорного «петуха», все же пять линкоров в непонятном настроении, но отнюдь не лучащихся радостью и весельем, на близком расстоянии внушали шок и трепет без всяких флагманских примочек. – Верните, пожалуйста, ребенка обратно. Не знаю, что она там сделала, но она больше так не будет.       - Не буду! - уверенно подтвердила Марти, делая честный взгляд.       Незнакомка чуть приподняла уголки рта, аккуратно поставила Татьяну на землю, снова прямо глянула мне в глаза и, погрозив пальцем, вроде строго, но с незаметной улыбкой заявила:       - Если ваше - не разбрасывайте, - после чего с интересом стала разглядывать творящийся на поляне раскардаш.       Худ ухмыльнулась и шепнула в сторону Гнейзенау:       - Понятно, что именно так не будет. Знаю я эту породу. Такие каждый раз по-новому залететь умудряются, каждый раз все более замысловато.       Марти бочком-бочком очень шустро удравшая за спину Мэри, отряхивалась там, как попавшая под нежданный дождь кошка. На вопросительные взгляды Террор и Кавендиш она только прошипела, поправляя воротник:       - Ну а что я? Я-то что? Вы сами гляньте, какие глыбы! Какие матерые человечища! Я ей под ноги выкатилась, а дальше все, оставалось только висеть и не мявкать!       Вспомнив о хороших манерах, а также, что там греха таить, о том, что могут отчебучить мои сокомандницы и во что нам всем может вылиться недовольство неожиданно посетившего нас в неудобный момент пусть чужого, но начальства, я максимально вежливо предложил:       - Уважаемые дамы. Кхм. Прошу вас пройти… вот сюда. Сейчас нам здесь организуют отдельный столик, где никто не помешает, и мы сможем спокойно поговорить.       Стулья и стол, уставленный закусками и разнообразной выпивкой на любой вкус притихшие эсминки организовали буквально магией, так быстро он возник в наиболее отдаленной части полянки. В молчании вчетвером расселись, устроились поудобнее, пару секунд попереглядывались, определяя, кто начнет разговор. Остальные присутствующие вперемешку, не разбирая кто из какой команды, скучковались там, где происходило основное застолье, стараясь говорить потише и вообще лишний раз не отсвечивать. Сопровождающие Флагманов линейные крейсера отошли к почти погасшему мангалу, подкинули в него веточек и сучков, скомандовали принести им пару табуретов и, попивая винцо, все так же вполголоса продолжили свой старый разговор. Уточнив, кому что налить для начала беседы, мысленно махнул рукой на политесы – ну не съедят же они меня здесь и сейчас, выдал тост для разрядки:       - Старый матерый капитан, попыхивая трубкой, делится воспоминаниями с молодыми моряками-салагами.       - Припоминаю страшный шторм. Мое судно не слушалось руля, мачты поломаны, штурвал разбит… И тут налетает страшная высокая волна, «волна-убийца», и топит мою посудину в пучине морской! Ни один человек не спасся…       - Позвольте, а как же вы? — удивляются салаги.       - Я-то? — задумчиво переспрашивает капитан, пуская дым. — А я в это время был дома!       Так выпьем за то, чтобы, когда какая-нибудь неприятность случалась, мы были подальше от нее! За удачу!       Похмыкав, линкоры выпили, закусили, незнакомая канмусу вновь с интересом огляделась, неожиданно резко повернула голову в мою сторону и спросила:       - Так значит, это из-за тебя мою сестренку Леманн песочил?       - Э-э-э? – вместо вопроса удалось изобразить только невнятное мычание.       - Да не тушуйся. Сейчас все станет понятно. Адмирал ей за дело устроил разнос. Обиды на тебя нет. Нового Флагмана под носом проглядела. Да что теперь говорить. – Короткие отрывистые фразы следовали одна за другой. – Жаль, я была занята. Да, я не представилась. Я – Лиселот Кох. Я – Бисмарк.       Она задумчиво покачала виски в бокале. Что характерно, ни Тирпиц, ни Принц Уэльский, не делали попыток ее прервать или вклиниться в монолог. Сидели, смотрели, молчали. Да и у меня желания ляпнуть что-нибудь тоже не возникало. Это могло бы быть даже забавно: три Флагмана сидели молча и слушали, не имея и мысли перебить обычный линкор, такая внутренняя сила, завораживающая харизма была у этой Девы Флота. Бисмарк глянула на фон Белофф, на МакНейр, чему-то усмехнулась и продолжила:       - План был хорош. Английская группа всех достала. Зачем британцы таких неадекватов прислали – непонятно. Вы вовремя подвернулись, Эльза назначила бой. Тебе перед дуэлью должны были подобрать наших курсантов. Команда уже была готова. После – контракт с Кригсмарине, и ваша тройка отправляется в Норвегию. Да, план был хорош. Не срослось, ты справилась сама. Ее ошибка – пустила все на самотек. Как только те трое откликнулись на твои письма – нужно было играть в открытую. Тем более, ты писала Нахтигаль, это было известно. Про русских тоже можно было догадаться. Жаль, что так получилось. Ты мне очень понравилась. – Лиселот одним глотком опрокинула в себя остатки из бокала и налила себе снова. – Но ничего уже не поделаешь.       - Э-э-э…- да что такое, соберись, блин, хватит бэкать и мэкать! – Да, все получилось так, как получилось, назад уже не отмотаешь. Вы тоже мне понравились, - совсем невпопад закончил фразу. Бисмарк в веселом удивлении вскинула брови, пару раз хлопнула в ладоши, изображая аплодисменты. Пока она снова не выбила меня из колеи, зачастил:       - Кстати, о неадекватности. Тут у нас одна версия появилась, когда ваши девчонки пришли, - я кивнул поморщившейся Элле МакНейр, - мы поговорили, интересная история получается. Сейчас, одну минуточку подождите. Эльза! Нахтигаль! Принеси, пожалуйста, сумку, что нам отдала Хезер, и ее саму тоже захвати!       А дальше завертелось. Кенигсберг и Кения вкратце пересказали свои выводы, после, глядя на все больше и больше хмурящихся линкоров, положили на стол сумку. Показали английские пайки, снова сравнили буквенно-цифровой код на брикетах. Принц Уэльский пошла красными пятнами от злости, от Тирпиц прокатилась волна арктической стужи. Вспомнили про нашу стрельбу, решили не списывать все только на мою ауру и перепроверить, что выдавали нам. Сгоняли Берсальер и Варонис за нашими заначками, – но тут никаких неожиданностей не оказалось, стандартные рационы германского флота, без внезапностей. На суету подтянулись от мангала линейные крейсера, вникли, прониклись, Гнейзенау помрачнела, Худ выматерилась сквозь зубы. Судя по всему, все собравшиеся прекрасно знали, о какой программе идет речь, чем грозит ее возобновление и случившееся стало крайне неприятным сюрпризом.       - Времени нет. – Подытожила Бисмарк, уверенно глядя мне в глаза. – Жаль, но придется прервать нашу встречу. Сейчас Эльза и Элла оставят тебе свои координаты. Вопрос с безопасностью группы Кении и Эффингам решим. Тирпиц, завтра перед выпускным объяснишь новому Флагману про ваше общество.       Прощались скомкано, праздничная атмосфера улетучилась, как дым. Пока Флагманы писали мне свои адреса, наши группы тоже не теряли времени даром и определялись, как будут искать друг друга после отбытия к месту службы. Первыми ушли островитянки, возглавляемые Принцем и Худ, Кавендиш на прощанье шепнула Мэри и Марти:       - Не теряйтесь, подруги. С вами классно, еще встретимся, напишите обязательно, как порыбачили!       Бисмарк покачалась с пятки на носок, глядя, как британки уходят, резко шагнула ко мне, подняла голову за подбородок, слегка улыбнулась уголком губ и, помедлив, многозначительно шепнула:       - Я не прощаюсь. До встречи.       Пока я пытался сообразить, что это вообще было и не нужно ли мне начинать оглядываться, выходя из общаги, немки так же покинули поляну. А мы решили остаться и посидеть еще немного, в конце концов, вечер был теплым, безветренным и солнечным, еды и выпивки осталось море, на ужин смысла идти не было никакого. Да и вообще, общежитие уже надоело за два месяца, зачем по комнатам сидеть, если можно всем вместе отдыхать на природе?       Уже вечером, почти ночью, когда все разошлись, мы с Кенигсберг смолили по последней сигаретке перед сном. День, что ни говори, удался. Вся команда отдохнула так, как каждой из нас хотелось, даже с перебором. В теле поселилась приятная истома, грядущие проблемы отодвинулись на задний план. Постояли, помолчали, только багряные табачные угольки вспыхивали и гасли в темноте. Эльза была необычайно задумчива и немногословна, она была словно не здесь, будто что-то решала внутри себя или сама с собой спорила. Я, наконец, не выдержал и, щелчком отправив в урну фильтр, достал из пачки новую никотиновую палочку, спросил:       - Давай, подруга, колись уже. Что на сердце не так, говори, может и присоветую что-нибудь.       Эльза коротко вздохнула, прошипела что-то невнятное про себя, также закурила по новой:       - Как у тебя это получается, не понимаю. Ладно, что там скрывать, слушай исповедь не такой уж и умной тетушки Кенигсберг, никому я эту историю полностью не рассказывала, цени. Начну, правда, издалека. Ты как-то спрашивала, почему мы с этой наглой племенной кобылой друг друга не переносим? Примерно полгода назад меня переводили в Скапа-Флоу, наблюдателем. Там наши девчонки учились, ну, как Эффингам со своими здесь. Сидела я там уже месяц, скучно было – сил никаких не оставалось. В это же время там появилась Принц Уэльский, новенькая линкор, с пылу, с жару, только что из учебки, но уже с самомнением до небес. Тогда она еще не была Флагманом, ну да это не важно. И училась там, на одном потоке с моими подопечными, одна девочка-припевочка. На голову выше меня, красивая – глаз не оторвать. Авианосец. Спокойная, тихая такая. Кэт, я ее котенком потом звала, представляешь? Она меня в крендель могла свернуть одной рукой, а я голову поднимаю и так ласково ей: «Котенок…» Как ты догадалась, угораздило меня в нее втрескаться по уши. И лошадь британскую тоже сия доля не миновала, как назло. Почему Кэт выбрала меня, – не спрашивай, сама не знаю.       Эльза с силой потерла щеки ладонями, обхватила себя за плечи, как от озноба, продолжила:       - Элла, как ты понимаешь, не простила. А нам все было нипочем, я встречала ее после учебы, ходили везде, взявшись за руки, улыбки до ушей, как у блаженных. Потом сидели где-нибудь в кафе… - Нахтигаль нервно хихикнула, вспоминая, - знаешь, я очень любила смотреть, как она ест. Представляешь, перед ней реальная гора всякой всячины лежит, под тарелками столешницы не видно, Террор наша по сравнению с ней на жесткой диете. А Кэт улыбнется так скромно, и аккуратненько отсюда ложку, оттуда ложку, глядь – а ничего уже и не осталось. А она смотрит так в потолок мечтательно, себя по животу гладит и тянет: «Эх, хорошооо… но маалооо»!       Эльза всхлипнула, по ее щеке покатилась одинокая слезинка, но когда я сделал шаг в ее сторону, выставила ладонь, отстраняясь, взяла себя в руки:       - Спасибо, Кира, не нужно. Три недели мы летали, как на крыльях, ни о чем не думая. А потом… потом я сделала то, что лучше всего умею делать со всеми своими отношениями.       Она замолчала, отрешенно глядя в никуда расфокусированным взглядом. Уже догадываясь, каким будет ответ, я все же задал вопрос:       - И что ты сделала?       - Я их проеб… профуфлыкала я их, короче говоря. Сама. Некого винить, ни адмирала, ни приказ о возвращении, ни паскуду эту линейную, только себя. Не хватило смелости послать все к чертовой матери уже тогда. Так все и закончилось, глупо и больно. Потом из конвоев не вылезала, лишь бы забыть, пила, как верблюд, лишь бы не вспоминать, даже с новичками вызвалась проводить инструктаж, чтобы на месте не сидеть. Потому, кстати, с тобой и познакомилась.       Я еще раз посмотрел вверх, удостоверился в своих наблюдениях и, приобняв расклеившуюся Кенигсберг, начал тихонько ее подталкивать в сторону входа в корпус:       - Знаешь что, Эльза... Дело, конечно, твое, не мне в твою душу лезть, но знаешь, поздно уже, а лампа в твоей комнате горит до сих пор. – Я дотолкал ее до двери, взял за руку, глянул в глаза и, приблизившись почти вплотную, продолжил. - И не мне, опять же, осуждать тебя, сама помнишь, как у меня с отцом получилось. Я могу тут и дальше тебе слезы вытирать, но… Но она ждет. Понимаешь? Тебя, между прочим, ждет, а ты тут сырость разводишь. Я же видел…а, как она на тебя смотрела весь сегодняшний день, чем-то ты ее поразила в самое сердце. И ты на нее запала, даже не отрицай. Это тоже было заметно. Может, пора уже оставить прошлое в прошлом и жить дальше? Банальные слова, но лучше не скажешь. Иди. Она правда ждет. Боится, наверняка трясется, из-под одеяла поди только глаза видны, но она ждет тебя. Иди, но не напирай на девочку, не напугай ее и не обидь, все у тебя будет хорошо.       Оттолкнув растерявшуюся Нахтигаль в дверной проем, сам отвернулся и снова закурил. Слушая удаляющийся быстрый перестук ее ботинок, грустно усмехнулся, глядя на звезды:       - Все у тебя будет хорошо, Эльза. Все будет хорошо.       Добив сигарету до фильтра, с силой швырнул его в урну, хотел уже развернуться и отправиться на боковую. Не тут-то было. Сумбурно начавшийся день никак не желал заканчиваться. Вдруг сзади послышался звук шагов, скрипнули подошвы по гравию и на мои плечи опустились тяжелые, крупные по сравнению с моими, ладони. Тихий, но властный и низкий, с легкой хрипотцой, голос прошептал прямо в ухо:       - Не так быстро, воробушек. Я ведь говорила сегодня, что не прощаюсь.