Группа охраны базы "Черепаха"

                  Доехали мы быстро, в пути почти не разговаривали. Я сидел на переднем сиденье, пытаясь успокоиться после визита в Адмиралтейство и окончательно приходя к выводу, что для штабной работы абсолютно не гожусь. Характер не тот, нервная система под другое заточена. Необходимость прогибаться под начальство и в прежней жизни была поперек горла, в этой же и вовсе вызывала зубовный скрежет пополам с желанием устроить суд Линча. Нафиг, нафиг, мне нашего адмирала для общения выше крыши, он хоть нормальный, все остальные – уже перебор.       Хочу поскорее завершить предстоящий официоз с награждением, потом отвальная в рюмочной Кузнецовых, и ходу отсюда, ходу. Подальше от начальства с большими звездами и еще больши̒ми, чем звезды, хамством, самолюбием и тараканами. От которого непонятно, чего ждать. Постоянно себя сдерживать, чтобы не нахамить в ответ на неприкрытые грубость и наглость. Ловить спиной пренебрежительные усмешки без возможности развернуться и ответить так, как хочется.       Пустите меня поближе к таким простым и понятным глубинным, с которыми не нужно разводить политесы и улыбаться, скрывая желание дать в морду. Глубинных можно просто и незамысловато грохнуть, не сдерживаясь и не играя словами. Поймав себя на кровожадных мыслях, внутренне улыбнулся, - надо же, адреналиновым маньяком стал, хочу из мирного, красивого города сбежать в Тьмутаракань на войну.       За пять минут до прибытия вызвал Эльзу, Ольгу и Наташу, попросил встретить нас у ворот, таинственно заметив, что везу сюрприз. Девчонкам в машине сообщил, что будущий непосредственный руководитель их уже ждет не дождется. Заодно поинтересовался, где находятся их вещи и как быстро они смогут организовать свой переезд, потому что на сегодня у нас много чего запланировано. Ну и посоветовал не стесняться попросить помощь в таком непростом деле, если барахла скопилось много и одной будет неудобно его перетаскивать, никто им не откажет, помогут с радостью.       Такси остановилось у ворот общаги, Кенигсберг с Микоян как раз появились у дверей здания, а Металлист, подошедшая заранее, и так ждала в курилке неподалеку. Она не дымила, не имела такой вредной привычки, но солнышко припекало уже достаточно ощутимо, а скамейки, стоящие в тени, были только там.       - Вот, Наташа, принимай пополнение. Махнула не глядя, обе по твоей части, подводницы. – Если Нахтигаль доброжелательно и с интересом оглядывала новоприбывших, то Кировцева и Рерих одинаково остолбенели, вытаращившись на стоящих за моей спиной девушек. Мой зам по воспитательной работе даже глаза потерла кулачками, будто не веря увиденному. – Вы чего, не рады, что ли?       - А на что ты их махнула? На что сейчас таких полезных канмусу поменять можно? – живо заинтересовалась Эльза. – Может, еще кого удастся вот так получить, у нас много чего есть, мы бы скинулись ради такого дела.       - На свои нервы по весу, - недовольно пробурчал я, вспоминая коридоры Адмиралтейства, - не получится никого добыть, в России персонально для нас Девы Флота закончились. Мне это лично наш адмирал и начальник кадровой службы Балтфлота озвучили.       - Да они там что, издеваются!? – Вклинилась Металлист, с безнадежной тоской глядя на своих будущих подчиненных. – Ну не может же так быть, чтобы дважды настолько не повезло!       - Да что не так-то? Нам нужна была подлодка тебе в пару? Нужна! Я достала не одну, а две, кто молодец? Я молодец! – Я потыкал пальцем за спину и показал два пальца для большей доходчивости. - Что за реакция вообще, где поздравления?       Из-за угла общаги вырулили донельзя довольные жизнью Марти и Террор, казалось, они сияли собственным светом настолько сильно, что на пару затмевали солнце. Обе тащили в руках какие-то увесистые свертки, для конспирации завернутые в казенные одеяла, но подозрительно напоминающие своими формами и размером небольшие бочонки. Все, стоявшие в курилке, с подозрением уставились на радостную парочку. Нет, таскать бочки – не преступление, в них могло быть все, что угодно, люди много чего в такую тару упаковывают, огурцы там или капусту, например. Но зная этих двоих, другие варианты, кроме пивных кег, в голову почему-то не приходили.       - Здрав-жлав трщи командиры! Сестре-анархистке наш пламенный революционный привет! – Бодро проорала Скворцова, прибавляя шаг и стараясь побыстрее скрыться от взглядов внимательно изучающего ее начальства. – О, и ты здесь, рыба с крыльями! Вас двоих сюда на экскурсию занесло, посмотреть на быт героической группы или так, сачка давите, пока офицеры не хватились? Ладно, не отвечайте, некогда нам, заняты мы, аврал у нас!       И целеустремленно развернулась в сторону входа, прошипев Мэри на повороте:       - Валим отсюда, пока красная не отдуплилась, на хвост прыгнет – не стряхнем!       - Стоять! Скворцова, ты что, тоже их знаешь? Может, поможешь своим знакомым? – Да что за день-то сегодня такой, как начался кувырком, так и летит, не останавливаясь.       - Кого? Самую бесполезную подлодку Балтфлота? Или шиложопую с лозунгом: «Ни дня без залета»? Первый раз вижу. – Открестилась Марти, бочком-бочком продвигаясь к двери в корпус. – Рада бы помочь этим незнакомым девушкам, но руки заняты тяжелой ценной вещью.       - Ага, мля, мы очень хотим помочь! – поддержала ее О’Лири, также стремясь побыстрее исчезнуть из виду. – Только нам некогда и неохота. Столько дел, мля, столько дел!       - Стоять, бояться, плакать, пиво в трусы не прятать! – Завопила Сашка, срываясь с места в галоп. – Я те дам, полосатая, не знает она меня! Ты че, берега попутала!       - Я не полосатая, это мой натуральный цвет! Георгиевский! За такое мелирование бабы огромные деньги платят, а мне сразу с рождения повезло, деревня! – Не осталась в долгу Таня, в запале начисто игнорируя громкое шипение: «Пошли, пошли, пошли, мля, не тормози!», издаваемое почти сбежавшим монитором. – Последний писк моды, бестолочь!       - Ко мне бегом марш! Равняйсь, смирно! Что за балаган! – Первой не выдержала Рерих, рявкнув так, что в строении звякнули стекла, а мы от неожиданности присели. Надо же, я и не думал, что непрошибаемо-спокойная Ольга может так орать. – Вы чего группу позорите, раздолбайки! Что за шмурдяк тащим в расположение, я вас спрашиваю! Молчать! Схватили барахло в обе руки, за мной в комнату шагом марш! Вы, двое приблудившихся, не отставать! Наталья, чего стоим, кого ждем, кому тут счастье привалило?       Как по мановению руки курилка опустела, Кенигсберг, удивленно примерявшая на себя непривычную роль человека, который не в теме, задумчиво хлопала себя по карманам, ища сигареты, я же обессиленно присел на скамейку. Посмотрел на безуспешные поиски, достал свою пачку, молча угостил подругу, прикурили, помолчали, пуская дым. Откинувшись на спинку скамейки, устало спросил:       - У нас все подготовлено к встрече? Осталось минут сорок до приезда, а в группе, как обычно, шалман. – Поднимаю взгляд вверх и отстраненно обращаюсь к крыше беседки. – Не хотелось бы опозориться и выслушивать очередные нотации. Эльза, не поверишь, пока по этому Адмиралтейству лазила, чуть-чуть не начала массовые убийства практиковать. Вот прям зуд чувствовала в кончиках пальцев, так хотелось одну крикливую головенку отвернуть. Всю обратную дорогу думала, что к глубинным хочу, их хоть спокойно гасить можно, без фальшивых улыбок. Глубина никогда не потребует от меня никаких бумажек, никаких объяснений.       - Так-так-так. Подруга, посмотри-ка на меня. – Невпопад ответила Нахтигаль, встревоженно глядя мне в лицо. – Что-то ты бледновата, или старой тетке Кенигсберг мерещится? Да нет, не мерещится, так и есть. Пойдем-ка, дорогуша, ко мне в комнату, проверим кое-что.       Мы поднялись на второй этаж, стараясь никого по пути не встретить, но народу было не до нас, все готовились к построению, доводя парадку до идеального состояния, так что в дверь к Эльзе проскользнули незаметными мышками.       - Ну и к чему такая таинственность? – Мне стало действительно интересно, с чего это продуманная немка предпринимает столь интригующие меры предосторожности.       - Сейчас узнаешь. Раздевайся. – Неожиданно выдала Кенигсберг, пристально меня рассматривая.       - Да вы все долбанулись сегодня, что ли! – Я просто бизоном взревел от подобного требования. – Чего ты там не видела, блин, нашла время!       - Не ори. Ты сейчас пуговички расстегивай и меня слушай. Я ведь говорила, что едва не оглубинилась? Тоже с таких мыслей все начиналось, так и тянуло прибить парочку крыс, довели, сволочи. Потом захотелось в обвес залезть, отойти на пару миль в море и как дать из всех стволов, чтоб все вдребезги и пополам, чтобы только воронка на месте администрации осталась. Вечером в ду̒ше увидела, что кожа побледнела, а места, которые когда-то регенерировали, стали мраморно-белыми. – Моя лучшая подруга смотрела испытующе, без всякого намека на улыбку. – Ночью те самые сны пришли, о которых рассказывала. А на следующий день я, как подорванная, к тебе сорвалась, в Вильгельмсхафен. Так что давай-давай, заголяйся, не стесняйся.       Меня аж холодный пот прошиб от таких новостей. Вот чего мне в жизни не хватало для счастья, оказывается. Оглубиниться на ровном месте. Пришла беда, откуда не ждали. Пальцы стали непослушными, еле-еле сумел расстегнуть и снять китель, уронив его на пол. Во рту резко образовалась Сахара, нестерпимо захотелось пить. Какой длинный ряд пуговиц у рубашки, никогда не замечал, просто бесконечный, но все когда-нибудь заканчивается. Вдохнул, как перед прыжком в воду, отчаянно взглянул в глаза Кенигсберг, зажмурился и молча сдернул одежду с плеч. Как в плохой комедии, в этот момент чуть слышно скрипнула ручка входной двери.       - А что это вы тут делаете, а? – послышался от дверей подозрительный голос Греты, в котором от ее обычного смущения не было и следа. – Лиззи, крейсер ты мой легкомысленный, объяснись, будь добра.       - Это не то, о чем ты подумала. – Подскочила к ней Эльза, пытаясь обнять. – Это другое…       Линдеманн увернулась, ревниво поглядывая в мою сторону, открыла рот, чтобы еще что-то то ли сказать, то ли спросить, то ли выкатить претензию, но тут уже я резко взмахнул рукой, останавливая намечающийся скандал и призывая ее замолчать.       - Эльза, закончи осмотр пожалуйста. Грета, ситуация двусмысленная, понимаю, но сейчас будь добра, не мешай. Прошу, всего одна минута, я сама тебе все расскажу. – Нахтигаль быстро приблизилась, повертела меня из стороны в сторону, уделяя особое внимание левому боку, хлопнула по спине, облегченно выдохнув.       - Все нормально, ничего нет. Видимо, просто перенервничала и от больницы еще не отошла. – Она улыбалась во весь рот, явно испытывая громадное облегчение. - Но в таком деле лучше перебдеть, чем расхлебывать последствия, поверь опытной тете Эльзе.       Отпустило, будто гора с плеч свалилась. Накатила слабость. Неспешно оделся, ватными пальцами застегивая пуговицы обратно, попутно объяснил ревнивой подлодке возникшую ситуацию. Вроде поверила, даже сама подошла к Кенигсберг и уткнулась ей в грудь, опять превращаясь в привычную стесняшку. Взглянула на меня искоса, еще больше покраснела и тихо произнесла:       - Да, я слышала о таком в Киле, в столовой много о чем говорили. У меня слух очень хороший, я не специально, но не затыкать же уши, когда говорят. Девочку одну, из малых охотников, очень сильно травили, говорили, она странная была. Не знаю, почему никто из старших это безобразие не остановил. Помню, какую-то совсем обидную шутку с ней провернули, она пару дней вся бледная ходила от унижения. Потом сорвалась, заорала, что разнесет здесь все и выскочила из столовой. А на следующий день она пришла с моря. Высшая Глубинная, правда, без стаи, одна. Эсминцы охраны ее еле вчетвером остановили. – Она помолчала, потом путанно добавила без всякого перехода. – Мы не можем убивать людей, стрелять по городам… Для нас это противоестественно. Но если все же стреляем и убиваем, то это уже не мы, остается только оболочка, черно-белая подделка, внутри которой селится Бездна. Так после того случая старые канмусу говорили. А вы вместе хорошо смотритесь. Почему у вас ничего… ну… почему я, а не ты?       Я задумчиво посмотрел на Кенигсберг, она бросила взгляд на меня поверх головы U-464, синхронно пожали плечами, с улыбкой кивнув друг другу.       - Так получилось. Могло бы и срастись у нас с ней, но то я бултыхалась в Атлантике, то было не до любви с их учебой, то она лечилась, а потом я встретила тебя и пропала. – Успокаивающе зашептала Нахтигаль в наливающееся алым ушко своей пассии. – А она встретила свою Лиселотт и, непонятно как, разглядела в этой бесчувственной башне свою судьбу. Я теперь с тобой, она с ней, успокойся, не надо ревновать, поверь любящей тебя Лиззи, мы с ней подруги, близкие, лучшие, но подруги, и только.       Подняв большой палец вверх, я молча выскользнул из их комнаты, не нарушая установившейся в ней идиллии. Пойду в курилку, посижу спокойно в одиночестве, минут через пятнадцать надо будет свистать всех во двор, чтобы быть готовыми к приезду высокой делегации заранее. А на будущее нужно будет взять за правило меньше нервничать, не принимать заскоки вышестоящих близко к сердцу и чуть что проверяться, от греха. А то так не заметишь, как обратишься. Я, в конце концов, не какой-то там малый охотник, меня четырьмя эсминцами не угомонишь, да еще если про Флагманские способности вспомнить, вообще могу влегкую Хиросиму устроить любому прибрежному городу. Нафиг-нафиг. Но, если честно, не понимаю я сегодняшнего кадровика или тех чинуш, которые Кенигсберг доводили, они что, совсем не в теме, что с огнем играют, или уверовали в собственное бессмертие? Безумие какое-то.       Делегация прикатила на трех машинах в пять минут двенадцатого, когда вся группа была уже построена во дворе и минут семь маялась ожиданием. Выскочили подтянутые ординарцы, открыли двери для высоких чинов, приехавшие собрались в компактную группу. Место во главе занял невысокий дедок в вице-адмиральском мундире, фуражке размером с зонтик и медалях с орденами чуть ли не за очаковскую баталию. Скомандовал своим: «Смирно!», чуть подождал, пока приехавшие подойдут, по-кремлевски рубанул три обязательных шага навстречу, доложился, как положено. Выслушал ответное: «Встать в строй!», четко развернулся и утопал в начало нашей куцей шеренги. Дед выпрямился, что, впрочем, роста ему особо не добавило, сделал торжественное лицо и надтреснутым голосом начал проникновенную речь.       - Канмусы! Тьфу, каракатица, слово-то какое нерусское! Дочки! – Он орлиным взором обозрел застывший и внимающий ему строй, задержавшись взглядом на правом фланге, где стояли Паола, Мария, Татьяна и Ирма. – Вну̒чки! Для таких, как вы, жизнь без флота, все равно, что любовь в резинке, – движение есть, результата нет. Вы не сами выбрали такую судьбу, но так получилось, что ваши жизни навеки связаны с Российским Военно-морским флотом! Нужно четко осознавать всю глубину наших с вами глубин! Только флотская служба способна раскрыть ваши внутренние резервы, превратить вчерашних мамкиных дочек и бесхребетных мечтательниц в покорителей водных просторов, бесстрашных повелителей моря!       Набрав воздуха в легкие, адмирал вновь обвел глазами застывшую шеренгу, смотрящую на него оловянным взглядом идеальных бойцов.       - И вы уже сделали первый широкий шаг в этом направлении, победили в сражении, уничтожили злобного и коварного врага у самых ворот нашей с вами Родины, не посрамили чести России-матушки! – Чутко уловив требование момента, Рерих отдала команду на волне группы, девчонки прервали начальственный спич, одновременно гаркнув:       - Служу России! – Так, что птицы снялись с веток. Вице-адмирал от такого рвения прослезился. Строй снова застыл в молчании, выпятив грудь и вытаращив глаза, но на канале группы в М-поле раздавалось ехидное:       - Слышь, каланча, че дед трезвонит? Не посрамила ты свою Родину, Россиюшку! – По бесстрастной Сашкиной физиономии было абсолютно незаметно, как она сейчас веселится. – Вся Ирланщина гордится тобой, рыжая.       - Ты че там, мля, городишь, какая, нахрен, Россия, какая Ирланщина, это что вообще такое и где находится? – Мэри сходу не въехала в стеб и нереально подставилась.       - Как что, родина твоя малая, песни партизан, сосны да туман, - тут же со смешком подхватила с другого конца Марти, - ридна Ирланщина в песне вереска, в песне ракит над любимым Коннахтом летит! Это неподалеку от Смоленщины, ты чего, не знала?       - Прекратить базар. – Было заметно, что Микоян мысленно улыбается, сохраняя, однако, полную неподвижность лица. – Никакой серьезности у вас, балаболки.       Вице-адмирал вещал еще минут десять, временами вгоняя многонациональный личный состав в ступор своими перлами, но всему на свете есть предел, наконец-то речь закончилась и началось награждение. Что сказать, Эльза была права, никакого ордена или медальки нам не обломилось. Только денежная премия в размере двухмесячного оклада, ценные подарки – командирские водонепроницаемые часы в титановом корпусе с памятной надписью о бое у Сааремы и почетные грамоты. Бравый дед очень сетовал по этому поводу, ругался на недалеких политиков и министерских военных, не понимающих необходимости знаков отличия для таких боевых девчонок. Но, как он сказал:       - Наш флот силен своей смекалкой и непредсказуемостью! Пока гражданские бобры в своих кабинетах что-то решают, мы, моряки-балтийцы, уже сделали! Сами вас отметим, по справедливости.       В итоге все члены группы, нарвавшиеся на глубинный авианосец больше двух недель назад, получили кортики с эмалированным белым крестом на эфесе и надписью: «За храбрость», вьющейся по золоченой гарде. Георгиевское оружие. Вот это проняло до печенок, это круче любой висюльки, это полноценное признание наших заслуг балтийским командованием, или кто там принимал решение в обход правил. Награда с большой буквы, без всяких шуток. На глаза даже слезы навернулись от гордости. Тем девчонкам-иностранкам, кто не понимал, какая честь нам оказана, все быстренько объяснили подруги, в итоге старого вице-адмирала под конец награждения искренне благодарила троекратным: «Ура» вся группа.       Перед отъездом расчувствовавшийся дед махнул рукой и добавил от себя в виде поощрения десять дней отпуска с дополнительными днями для проезда до дома. С чем торжественная церемония завершилась, все понаехавшие загрузились обратно в свои жоповозки и отбыли, оставив меня в тягостном недоумении. Вот ё-моё, ну как так-то, а? Так хорошо все заканчивалось, и на тебе, на прощанье подкинули проблем. Мы вообще до этого Адака доедем когда-нибудь, или нет? Все время что-то мешает, - то учеба, то глубинные, то родное командование.       - Так, кавалерственные дамы, была команда: «Разойдись», поэтому расходитесь, хватит тут толпой галдеть. Те, кому надо, пусть расходятся в курилку, кому не надо – расходятся неподалеку от входа, ждем меня, потом будет пара объявлений. – Сам иду к нашему адмиралу, провожавшему свое начальство до автомобиля, а теперь возвращавшемуся в сопровождении уже известного мне Сан Саныча обратно. Человека-горы Кузнецова видно не было, наверное, сразу из Адмиралтейства отбыл по делам службы. – Товарищ контр-адмирал, разрешите обратиться!       - Пойдемте в актовый зал, Орлова, собирайте в нем своих девушек, все вопросы зададите там. У меня всего полчаса, после нужно будет уехать. – Сумароков быстрым шагом прошел мимо, потом остановился и вполголоса добавил. – Хоть познакомлюсь с вами со всеми нормально. А то командир базы, адмирал, а команду свою, флотилию свою не знаю, позор, да и только.       В актовом зале все быстренько распределились по первым двум рядам кресел, Петр Алексеевич не стал лезть на трибуну, а по-простому остановился у сцены. Представился сам, выслушал ответные фамилия-имя-кто такая-откуда родом, представил своего спутника. Вкратце описал основные и дополнительные цели и задачи группы по обеспечению безопасности прохождения конвоев и функционированию базы Адак, сильно расширившиеся в связи с увеличением числа входящих в ее охрану канмусу. Обрисовал близкие перспективы по смене категории базы с В на Б, что значительно улучшало качество жизни персонала. В заключение дал понять, что очень рассчитывает на нас в плане налаживания отношений с местным населением, которое в настоящее время к служащим базы относится резко отрицательно.       И в самом конце сообщил, что, в связи с возникшими у ученого сообщества очередными идеями по поводу исследования его Адмиральских способностей, он на две недели ложится в НИИ Изучения мозга в Москве, куда нам и следует прибыть после окончания отпуска. В Москву, в смысле, а не в НИИ.       - Петр Алексеевич, у меня в связи с отпуском есть вопрос. – Поднимаю руку и после разрешающего кивка озвучиваю очевидное. – За отпуск, конечно, спасибо, но командование не учло специфики нашей группы. Если с ее российской частью проблем нет, то что делать с, так сказать, интернациональной половиной? Выезд за рубеж кому-то из нас сейчас вряд ли одобрят, тем более по одиночке в разные страны, так? Получается, что часть девушек из общежития должна выехать, а ехать дальше им некуда. Да и разбивать группу перед отъездом на место постоянной дислокации я, если честно, не хочу.       - Да, действительно, вице-адмирал не предусмотрел возникновение таких трудностей. У вас уже есть какое-то решение? – Сумароков задумчиво потер подбородок. Было видно, что время, отведенное на встречу, у него уже заканчивается, но пускать на самотек настолько важный вопрос он не считал для себя допустимым. – От себя могу пообещать всяческое содействие разумной инициативе.       - Разрешите посовещаться десять минут, товарищ контр-адмирал. – Ну а что, решение ответственное, посоветоваться обязательно нужно.       - Разрешаю. Кто у вас заведует личными делами группы? Передайте ее в распоряжение товарища капитана, обозначенного вами времени им вполне хватит решить свои дела. – Подзываю Рерих и Теллеру, они о чем-то совещаются с безопасником, после чего ван Нассау в его сопровождении исчезает, а Ольга возвращается обратно.       Подхожу к собравшимся кучкой подругам, но не успеваю открыть рот, как будто чертик из табакерки, выскакивает неугомонная С-13.       - Кира, как классно служить с тобой, оказывается! Не успела перевестись, раз – и в отпуске! – Ее в четыре руки оттянули назад Скворцова и О’Лири, попутно отвесив затрещину и объясняя, что здесь ей не там. Донесся приглушенный вопль. – Да я че, я только спасибо сказать!       - Кхм. Да. С дисциплиной придется поработать. – Сделал заключение, глядя им вслед. – О чем это я? Блин, сбила с мысли, зараза. А, да. Сестренки, подойдите-ка поближе, нужно пошептаться. Что десять дней делать будем, куда двинем? Скажу сразу, никого не оставляем, по одной не расползаемся, вариант должен включать всю группу. К кому-то в гости не получится, никакое гостеприимство такой банды не выдержит.       - А что тут думать, давайте поедем на курортное море, куда-нибудь в Крым, или под Геленджик, например. – Как хорошо, что у меня такие замы, я готов буквально расцеловать Микоян за здравую идею. – Тепло, солнечно, вода под боком. Если наш адмирал пару звонков сделает, вполне возможно, что в ведомственный санаторий заселимся, а если не получится, то и дикарями проживем.       - Никто не против? Отлично. Пойду договариваться. – Разворачиваюсь и иду к Сумарокову излагать спонтанно возникшую идею.       Действительно, решение проблемы не заняло много времени. Блат творит чудеса. Звонок уже знакомому мне толстяку в кадровую службу Адмиралтейства, потом еще пара созвонов с чинами поменьше и, в финале, разговор с кем-то из руководства новороссийской базы канмусу Черноморского флота. Все. Я засек – двадцать две минуты переговоров, и как итог: билеты на вылет из Пулково на завтрашний рейс до Геленджика уже сегодня привезет посыльный. Все снаряжение отправляется с нами в багаже. Там нас встретят с распростертыми объятьями и с помпой привезут на место.       Далее планируется культурная программа с экскурсиями, шашлыками, обменом опытом, совместными патрулями акватории, пляжным отдыхом. Возможно, пригласят принять участие в спешно организуемом рейде по особо злачным и малопосещаемым местам, что тоже не удивило. Раз уж у черноморского командования ненадолго появится неучтенная сильная группа, наверняка попросят по-дружески проверить пару-тройку подозрительных мест, до которых в обычное время либо некого послать, либо не доходят руки. В принципе, Черное море безопасно настолько, насколько сейчас вообще есть безопасные моря. Но с Балтикой, имевшей такой же статус, уже обожглись, потому наверняка бдительность повышена, количество патрульных выходов увеличено, конвои усилены, а тут так вовремя и в тему появимся мы. А мы и не против помочь – сплошная выгода для всех.       После отъезда адмирала сделал дополнительное объявление о том, что всех нас пригласили этим вечером отметить знаменательное событие в рюмочную Кузнецовых. Переждал бурю восторженных криков и подпрыгиваний, попросил Кенигсберг до нашего выхода решить вопрос с перемещением имущества новых членов группы сюда, в любую из комнат, чтобы утром не метаться укушенными ежиками. А сам с чувством выполненного долга отправился доспать минут сто двадцать, ибо утро выдалось неописуемо нервное, эмоциональные качели дико вымотали и организм недвусмысленно намекал на необходимость поставить день на паузу.       - Кира, Кира, вставай! Ну вставай же, ты чего, скоро выходить, а ты спишь! – Веселый бойкий голосок Варонис вырвал меня из объятий сна резко, но на удивление безболезненно. Ну как можно сердиться на голубоглазое чудо с торчащими во все стороны задорными прядками, требовательно тянущее тебя в ванную комнату, чтобы ты же не уснул по пути? Совершенно невозможно. – Там уже те двое вещи свои привезли, девочки готовятся, а ты спишь! А что там будет? А торт будет? А…       - Ирма, не трещи мне в ухо, дай в себя прийти. – Улыбаюсь, начиная стягивать футболку. – Сейчас душ приму, умоюсь, встряхнусь и все-все тебе расскажу. Подождешь пять минуток, хорошо?       - Да, конечно, иди, я пока заколки выберу, с зелеными камушками, или с синими, или те, где две бабочки танцуют. Или у Марии ее серебряные попросить, большие, с орнаментом, красивые такие, помнишь? – Не дожидаясь моего ответа, энергичный комок позитива выскочил за дверь и унесся выпрашивать у Кальдес какие-то заколки. Я и не знал, что Така владеет подобным эксклюзивом. Да что там, я в принципе не в курсе, у кого какие украшения есть, сам к ним равнодушен, вот и не обращаю внимания.       Насухо растеревшись после контрастного душа, вышел в пустую комнату. Озола так и не вернулась, видимо, процесс примерки затянулся, или еще что-то интересное отвлекло. Усмехнувшись, снова влез в парадку, привесил наградной кортик на пояс, повертелся перед зеркалом, - красавица, ни в сказке сказать, ни пером описать. Только мелковата, а так прям-таки сам себе нравлюсь. И ничего Вайнямяйнен не тощая и не плоская, как, помнится, ляпнула Нахтигаль. Поклеп все это и сплетни завистников. Вайнямяйнен спортивная и стройная, вот так будет правильно. Повезло Лотте с таким сокровищем, однозначно.       В приподнятом настроении спустился в вестибюль, где уже начала собираться вся компания. Все при параде, кителя сидят, как влитые, не стайка малолетних вертихвосток, а группа молодых офицеров. Сегодня мы произведем фурор, тут даже сомневаться не приходится. Учитывая наш юный вид и тот факт, что самая младшая по званию у нас Ирма, а у нее на плечах, на минуточку, капитан-лейтенантские погоны. И смотрится это просто убойно в сочетании с наивной мордашкой и озорной прической «голубой ежик». Я, Мэри и Эльза капитаны второго ранга, остальные щеголяют званиями кап-три. И пойдет нас таких, молодых, красивых и в немалых чинах аж чертова дюжина сразу, что любого мало-мальски понимающего человека моментально вгонит в ступор. Короче, будет весело, повышенное внимание нам обеспечено, к гадалке не ходи.       Заказали на всех четыре такси, деньги, в конце концов есть, премия уже упала на карты, да и жалованье лежало почти нетронутым. С шиком подкатили к знакомому углу, у которого утром останавливался лейтенант, вышли из авто, еще раз осмотрели друг друга на случай беспорядка в форме одежды и весело гомоня направились ко входу в заведение. В отличие от утреннего затишья сейчас жизнь в рюмочной била ключом, веселые крики нетрезвых людей и музыка были слышны прямо от дороги.       - А, черт, забыла совсем! Мэри, тут вот какое дело, помнишь, когда мы с англичанками на дуэль выходили, тебя на разговор про парней пробило? – Притормозил прямо у входа. Надо предупредить, что тут ее фанаты обитают, пусть заранее готовится. – Ну, перед самым замесом, вспомнила?       - Да когда, мля, это было-то. А что? – Ожидаемо заинтересовалась Террор. – Ты чего про это вспомнила? Неужели кто на примете есть? Только я это, мне здоровые нравятся, высокие, чтоб было, на чем повиснуть, мля, если вдруг что.       - А я думала, что ты с ней того-этого, а ты че, не того? – Вполголоса поинтересовалась Сашка у Тани. – Че не срослось-то?       - Что за мещанские намеки! – Марти аж пятнами пошла от возмущения. – У нас крепкая флотская дружба на почве общих интересов и классовой солидарности! А друзей не того! Нечего мне тут!       - Ага, у них все совместные интересы вокруг одного крутятся. Напитки покрепче, тосты покороче. – Себе под нос прокомментировала Металлист, обращаясь к ван Нассау. – А после дверь перепутать и дружно на наших кроватях спать лечь. Таскай их потом.       - Да что вы опять, было-то один раз, теперь до смерти нам вспоминать будете, что ли?! – Злобно пыхтя, Скворцова отвернулась, напуская на себя вид оскорбленной невинности.       - Захлопнулись все, мля, разговор идет о важном! – Ирландка решительно заткнула всех желающих высказаться и повернулась ко мне. – Кира, давай, не томи. Кто он, где он, какой он?       - Сейчас увидишь. Все, как ты любишь – он военный, высокий, здоровенный. Для тебя, подруга, только самое лучшее. – Хлопаю ее по плечу, направляя в сторону двери. – Он там, сын хозяина, потом будет служить с нами, базу охранять. Лейтенант-морпех, заранее тобой очарован, как и его сестра, бери его тепленьким, не робей, мы все за тебя болеем. Вперед!       Нас действительно ждали, с порога подлетела Света, с восторгом оглядела Мэри, восхищенно взвизгнула, увидев бравый отряд девушек в форме, провела к отгороженному длинному столу, на котором стояла табличка: «Зарезервировано» и лежали столовые приборы. Шумовой фон, правда, стих, на нас с любопытством косились, но никто пальцем не тыкал и остроумных реплик не отпускал. А когда дошли до стола и стали рассаживаться, большинство посетителей вернулось к своим беседам, пиву и еде. Очень демократичное место, никто ни к кому не цепляется, рядом сидят белые воротнички и студенты, работяги и служащие. Отличная атмосфера, самое то, чтобы сбросить напряжение, расслабившись душой и телом в конце рабочей недели.       - Мы заранее место зарезервировали, у нас по вечерам много народа отдыхает, но вы же сказали, что придете. – Кузнецова щебетала не останавливаясь, раскладывая меню, косилась на кортики, но спросить, что это за оружие и откуда взялось, стеснялась. – Вам что-то из закусок принести, или хотите выпить аперитив для аппетита?       - С аппетитом, мля, у нас все в порядке, жрать все хотят, как из ружья. Мы же толком не пообедали. – О’Лири активно крутила головой, кого-то высматривая. Хотя, что тут думать, понятно кого. – Неси все, что есть готового из еды, выпить, мляха-муха, тоже неси, ирландского, русского, немецкого, всякого. Да, если десерты и лимонад есть, тоже сразу всё неси вон тем мелким, они их, мля, в любых количествах поглощают. О!       Удивленное восклицание Террор вкупе с округлившимися глазами было вызвано приближением отца и сына Кузнецовых, что выглядело довольно эпично, учитывая их габариты, и еще одного персонажа в военной форме с погонами прапорщика. Или его правильно мичманом называть, на флотский манер? Эту водоплавающую пехоту с ее болезненным самолюбием не поймешь. Подошли, поздоровались, познакомились, Сергей Валентинович порекомендовал обязательно заказать плов, шашлык, чебуреки разных видов и манты, на что все понимающие с радостью согласились. Лейтенанта усадили рядом с ирландкой, и они сразу же пропали для общества, даже на подколки временами пробегающих мимо Берсальер, Марти и С-13 внимания не обращали. А сундук приземлился рядом со мной и Кенигсберг, явно нацелясь на серьезный разговор чуть попозже. Интересный мужик чуть за тридцать, с цепкими серыми глазами и еле заметным шрамом на скуле, кряжистый и, сразу видно, основательный. Представился мичманом морской пехоты на контракте Игорем Лисянским. Сразу же предложил называть его Петровичем, по-простому.       Первый тост был, само собой, за награды. Морпехи впечатлились георгиевским оружием по самое не могу, затребовали рассказ о бое из первых рук, под который опрокинули еще пару стопок. Закусывали холодными разносолами, которыми уставили весь стол. Было всякое и на любой вкус: сало с горчичкой, буженинка, мясные и сырные нарезки, разнообразные соленья, разных салатов видов восемь, горячие ароматные лепешки с аджикой, советские бутерброды с килькой, баклажанной икрой и шпротами. Мария с Ирмой и присоединившейся к ним Полиной залипли около здоровенной трехэтажной конструкции с пирожными на краю стола, полностью погрузившись в тихое детское счастье.       Окружающие, включая гидропрапора, первое время подозрительно косились на молодых девчонок, лихо опрокидывающих полные рюмки одну за другой. Но после выступления Эльзы, попросившей минуточку внимания, вначале представившейся, а потом с выражением зачитавшей состав нашего ежедневного витаминно-минерального коктейля, покачали головами и дружно решили, что после такой ядреной жижи даже технический спирт можно хлебать, как минералку.       Наконец-то принесли горячее, под которое было просто грех не остограмиться, и вот в процессе поедание вкуснейшего, просто бесподобного рассыпчатого плова с бараниной Игорь начал тот самый ожидаемый мной разговор.       - Девушки, в своей команде вы самые главные? Так? Тогда разрешите пару мыслей озвучить, есть непонятные моменты в нашем совместном будущем. – Он понизил голос, слегка наклонился вперед, неторопливо катая хлебный мякиш по опустевшей тарелке. – Вы что вообще думаете о нашей общей командировке на Адак?       Мы с Нахтигаль переглянулись, она пожала плечами, мол, ты говори, а я, если что, дополню.       - Да понимаешь, Петрович, мне вообще все в ней кажется странным, если честно. За что ни возьмись, – сплошные эти самые непонятные моменты. – Я, не глядя на морского прапора, доложил себе холодного вареного мясца, кивнул Эльзе на бутылку, мол, не спи, наливай. – Тебе как, обрисовать в общем или по пунктам?       - Так. Понятно. Давай общую картину, что не пойму – спрошу. – Лисянский еще больше посмурнел, украдкой покосился на своего командира, распустившего хвост перед раскрасневшейся Террор. Едва заметно поморщился, пояснил для нас. – Молодой, зеленый. А я вроде няньки при нем. Пацан дельный, так, но опыта мало, приходится поправлять иногда.       Немка, пока суд да дело, махнула рукой Рерих, приглашая присоединиться к беседе, а когда та подошла, попросила:       - Помнишь, ты рассказывала внимательной тетушке Кенигсберг, почему Сумарокова на Адак отправили и как вы по стране метались, охранную группу пытались сформировать? – Ольга согласно кивнула. – Посиди с нами, если что, дополнишь. Оказывается, не только по нашей части чудеса происходят, вон, у морпехов тоже не все гладко.       Мичман поднял стопку, выдохнул: «Будем!» и резко выпил, закусил огурчиком, невесело усмехнулся:       - Получается так. Охрана такой базы на суше – это задача для двух взводов, причем с усилением. Нас же всего один взвод, простой. Да, ребята опытные, не желторотики, но сами понимаете, обеспечить полноценный периметр мы не сможем, людей не хватит. – Он тяжело вздохнул, провожая глазами веселящихся от души Сашку и Таню, затеявших петь караоке вместе с компанией из-за соседнего столика. – Техника тоже не соответствует поставленной задаче, четыре "бардака" на побережье – это даже не смешно. Так, баловство одно, хотя на бумаге смотрится неплохо: подразделение ветеранов морской пехоты с бронетехникой.       Мы в который раз за вечер встревоженно переглянулись. Да уж, и здесь не слава богу.       - У нас то же самое: в рапортах все прекрасно, на деле – какая-то несуразица. Смотри сам: адмирала нашего на Адак в ссылку отправляют, кому-то он сильно насолил. Это раз. Группу он, а он, на секундочку, не хрен с бугра, а контр-адмирал, набрать не смог, видимо, было указание сверху никого ему не давать. А для прикрытия собственного тыла, что ему помогали, как могли, дали древнюю подлодку, тихоходный минзаг и крейсер. Правда, не настоящий, а вспомогательный, бывший ледокол. – Я показал на Микоян, утвердительно качавшую головой. – Нас он случайно завербовал аж в немецком Вильгельмсхафене, куда отправился скорее от отчаянья, чем с реальными планами. Это два. Три – комплектование группы. Все, кого ты тут видишь, набраны мной лично, от России в усиление была передана только ПЛ Правда, вон она, скромно эклер кушает. Но с ней что-то не так…       - Я тебе потом расскажу, что с ней не так. – Перебила меня Рерих. – Это не усиление, а издевательство.       - Понятно. Ладно, разберемся, куда деваться. Да и вообще, столько про эту базу говорили, о ее важности и перспективах, а сторожить такую ценность отправляют не проверенную эскадру своих собственных канмусу, а скажем прямо, никому неизвестный иностранный легион прямиком из учебки. – Я скопировал невеселую усмешку мичмана. - Ну и на закуску четыре. Такое впечатление, что база под боком у американцев даром никому не нужна, так извилисто и неторопливо мы туда добираемся. Не удивлюсь, если по прибытии обнаружатся пять, шесть и семь, типа проблем со снабжением или полуразрушенные казармы. Так что советую тебе, Игорь, тащить все с собой по максимуму в двойном размере. Такие вот дела.       - Есть одна версия, так, в порядке бреда. – Гидропрапор неожиданно трезвым и оценивающим взглядом окинул меня и Эльзу с Ольгой. - Все эти странности ложатся в елочку, если предположить, что перспективную базу Адак, красиво расположенную на перекрестке торговых путей, планируют слить в нужное время.       Мы ошеломленно промолчали. Такое нам в голову не приходило. Да уж, будет над чем поразмыслить, загорая в отпуске на черноморском побережье.       Дальнейшее застолье нет смысла описывать, девчонки отрывались по полной, впрочем, не выходя за рамки допустимого, много ели, пили, пели и танцевали. Нас еще много раз поздравляли с награждением, жали руку, благодарили. Было весело и душевно, уходить абсолютно не хотелось. Так что до общаги мы добрались хорошо за полночь, отлично отдохнувшие и в предвкушении перелета на юг. Единственное, что мешало полноценно радоваться жизни - неприятный осадочек от разговора с мичманом Лисянским.