Fair deal

      Во время ужина дети уже клевали носами, поскольку набесились за день в парке аттракционов, поэтому сразу после Сонхва уложил их спать и спел всего лишь одну песню, прежде чем они уснули. Омега чувствовал жуткое волнение, когда шёл в гостиную.       Хонджун ждал его там, сидя на диване и выглядя немного напряжённым.       — Уённи и Санни уже уснули? — дождавшись кивка, он вздохнул и поднялся с дивана. — Хорошо.       Он достал пульт и нажал кнопку запуска, после чего в гостиной раздалась тихая нежная мелодия. Сонхва недоумённо слушал ровно до тех пор, пока не начался куплет.       — Это… Это ты поешь?       — Да, — Хонджун неловко почесал затылок. — Просто я думал, чем тебя порадовать. Дорогие подарки ты всё равно бы не взял. И, когда ты сказал, что любишь музыку, я подумал…       Альфа не успел договорить, потому что Сонхва в три шага сократил расстояние между ними и прикоснулся губами к его губам. Тот обнял омегу, прижимая к себе. Отрываться друг от друга не хотелось, и Хонджун аккуратно сместил Сонхва к дивану, усаживаясь сам и утягивая того к себе на колени. Объятия стали ещё крепче, а поцелуи — глубже, требовательнее. Сонхва обнимал альфу за шею, а руки того обвивали тонкую талию, забираясь под одежду, оглаживая кожу.       — Сонхва, — альфа оторвался от желанных губ и посмотрел внимательно и нежно. — Подожди, я хочу кое-что сказать, — он взял его за руки. — В тебя невозможно не влюбиться. Ты настолько восхитительный, что мне иногда кажется, что ты ненастоящий. Ты красивый, мудрый не по годам, стойкий и при этом нежный, заботливый. Но самое большое волшебство в том, как ты относишься к детям. Ты знаешь, как сильно я люблю Уённи. И я так рад, что Юнхо порекомендовал тебя. Ты — настоящее сокровище, — Хонджун поцеловал запястье омеги. — И я хочу верить, что ты неравнодушнен ко мне. Потому что я в тебя влюблён. Хочу назвать тебя своим мужем. И хочу с тобой детей.       Сонхва нервно сглотнул, а затем схватил альфу за щёки и притянул к себе, целуя.       — Хонджун, — он взволнованно посмотрел на альфу. — Я… Я не знаю, как словами выразить то, насколько ты замечательный. Ты, — раздалось нервное тихое сглатывание, а после уже продолжение. — Ты — мой спаситель, работодатель, самый заботливый альфа из всех, кого я встречал в своей жизни, ты любящий отец, и просто хороший человек. Я боялся влюбиться, но, — он облизнул губы. — Но ты не оставил мне ни единого шанса.       Хонджун притянул Сонхва к себе, обнимая на сей раз так крепко, что тот резко выдохнул, и приоткрыл рот, позволяя языку альфы начать движение. Руки Хонджуна сползли по его спине, чувственно сжимая ягодицы, заставляя податься бедрами вперёд.       — Идём.       Альфа отвёл Сонхва в свою спальню, где тут же опрокинул того на кровать и забрался сверху. Омега выглядел превосходно: его волосы были взлохмочены, губы уже опухли, он глубоко дышал и смотрел на Хонджуна взглядом, от которого становилось ещё жарче. Они довольно неловко помогли друг другу раздеться, хотя на этапе белья Сонхва явно запаниковал.       — Это впервые, да? — спросил Хонджун, хотя был уверен в ответе. Омега кивнул и всё же позволил стащить с себя последний элемент одежды, тут же скрещивая ноги.       Альфа стащил с себя бельё следом и уселся, кладя одну ногу омеги себе на плечо и начиная выцеловывать лодыжку.       — Ты такой красивый, — говорил он, оставляя дорожку поцелуев на бедре. — Невероятный. Самый лучший.       Сонхва сдавленно простонал, а его член дёрнулся от этих слов.       — Тебе нравится, когда тебя хвалят? Я буду делать это чаще. Мой омега, самый лучший омега, — он оставлял влажные следы на груди и животе, минуя изнывающую область. Руки оглаживали мягкую кожу, вызывая тихие стоны. А Хонджун жадно впитывал в себя то, что видел и ощущал.       Когда он начал подготовку, даже один палец вошёл с трудом, несмотря на то, что омега был уже мокрым.       Альфа выцеловывал его живот, оставляя влажные дорожки и расслабляя, понемногу растягивая и умоляя самого себя не сорваться. Хотя от запаха тела омеги, от его узости и того, насколько в нём было жарко и влажно, вело, желание заласкать до полусмерти перевешивало желание обладания, поэтому Хонджун опустился ртом на его член. Сонхва простонал и выгнулся, когда в нём находилось уже два пальца. Альфа понял, что тот скоро кончит, когда звуки стали совсем уж жалобными, бёдра ходили ходуном, а три пальца помещались свободно.       От желания темнело в глазах, но Хонджун совершил медленный толчок внутрь и замер, закинув трясущиеся ноги омеги себе на плечи.       Глаза Сонхва были на мокром месте, а Хонджун сжимал кулаки и дышал через раз.       — Хонджун, — позвал его омега. — Я хочу тебя поцеловать.       Альфа кивнул и сменил позу, устраивая омегу на себе, а сам притянул его к себе за талию, насаживая глубже и замирая. Поцелуй вышел отчаянным, жадным и грязным.       — Ты так хорош, Сонхва, — шептал альфа в перерывах между поцелуями, начиная понемногу двигаться. — В тебе так хорошо, ты так хорошо принимаешь меня, мой омега, — Сонхва всхлипнул и двинулся ему навстречу, после чего альфа уже не мог остановиться, начиная толкаться всё быстрее и быстрее, снова повалив Сонхва на спину и совершая глубокие, с оттяжкой, толчки. Омега искусал все губы в попытках сдержать стоны, и в какой-то момент провыл альфе в шею, кончая и сокращаясь так, что следом за ним последовал и тот сам.       Хонджун распластался сверху,  тут же переворачиваясь и укладывая Сонхва на себя, пока тот ещё не пришёл в себя от пережитого удовольствия.       — Я тебя люблю, — сказал Хонджун, когда отдышался. — Давай заключим с тобой другой договор, взамен старого.       — Какой же? — омега приподнял голову, чтобы посмотреть на Хонджуна.       — Будь со мной всегда. А я…       — Что?       — А я буду твоим.       Омега растроганно улыбнулся, поцеловал его коротко и благодарно, и снова улёгся головой на грудь, обнимая.       — Мне нравится. Честная сделка.