Я останусь с тобой этой ночью

      Уокер — довольно старательная ученица. Она подаёт успехи и такая же красавица, как ее мать. В то же время у неё очень упёртый характер. Она спорит с каждым, с кем не согласна или с кем не в тех отношениях.       Геральду тяжело было не заметить ее. И даже не потому, что она дочь Серафимы.       Сначала он подбадривал ее и старался вести себя с ней так же, как и со всеми Непризнанными. Иногда Геральд замечал, что уделяет Уокер чуть больше внимания, чем остальным, усмехался и скидывал на то, что так часто бывает, когда у хорошего ученика или у ученицы такие же хорошие отношения с учителем. Такая же красавица, как и ее мать.       После Геральд опять заметил, что уделяет ей больше внимания (в разы больше), чем остальным. Он чаще касается ее руки или чаще смотрит в лисьи умные глаза… Вики. Он смущённо поджимал губы, когда называл ее по имени. Почему-то Геральд, будто бы чего-то боясь, осторожно звал ее только по фамилии. Хотя, чего ему бояться?..       Возможно, он касался ее чаще, потому что боялся, что она допустит ошибку. Обиднее всего, когда старательная и интересная ученица допускает ошибку. Допускаешь ошибку — приходится делать замечание. А у Геральда язык бы не повернулся сделать ей замечание. Такая же красавица, как и ее мать.       В этом нет ничего плохого, если тебе по душе чья-то внешность. Это совершенно естественно. Он же не робот и тоже способен на чувства. Если ты уважаемый учитель, то не обязан во всем подавать пример. Особенно если дело касается хорошеньких учениц, да, старый извращенец?       Геральд просыпался с подушкой и одеялом на полу, потому что по ночам теперь больше ворочался, нежели спал. Их уроки снились ему, приходили, как самые желанные и страшные сны. Ни привычные дружеские разговоры с Фенцио, ни занятия уже не занимали его. Почему они так часто снятся? Что в них такого особенного? Ты и сам прекрасно знаешь.       Геральд стал избегать ее. Ему ничего не оставалось. Над его мешками под глазами подшучивали уже все кому не лень. И Уокер в том числе. Старый извращенец       Вечно собранный и веселый, теперь примерный учитель-демон Геральд неожиданно превратился в задумчивого и сонного мужика. Когда Уокер подходила к нему, чтобы что-то спросить, он махал рукой в ответ и отвечал, что устал и освободиться чуть позже. В то же время он глядел на ее губы и тут же себя одергивал. Ты не робот       Однажды Уокер закрыла дверь. Она облокотилась о его стол и поблагодарила за то, что он спас ее от субантры. Геральд даже застыл от звука женского голоса и тут же продолжил перекладывать книги с одной полки на другую. — Не за что. Я захотел навести порядок, — бросил он, пока его мантия шелестела под ухом. Ему словно отрезали язык, и он никак не мог собраться намекнуть ей ещё раз о том, что стоит уйти, но как только собрался, то было слишком поздно: — Помочь? — промурлыкала Вики. Она положила ладонь на книгу в его руке. Геральд пошевелил пальцами, чтобы скинуть нахлынувшее онемение с тела и снова овладеть им. Ее губы были чересчур близко. Не надо. Не стоит       Он коснулся ее. Книги с грохотом выпали из его рук. Он сжал молодые и теплые плечи Уокер. Геральд жадно целовал ее, покусывая и оттягивая губы. От неё веяло такой нежностью. Она и так, его старательная и идеальная ученица, оказалась чересчур близко, но его тело, давно не желавшее никого так сильно, буквально тянулось к ней. Намного большего       Вдруг Геральд резко отпрянул от неё: — Извини. Я… не должен был так поступать. Я так не могу. Прости ещё раз. Это может остаться между нами?       Жалкие оправдания перепуганного мальчишки, но никак не остроумного взрослого преподавателя. Хотя его волновало это в тот момент в последнюю очередь. — Как хотите, — улыбнулась она и, скользнув по нему взглядом с ног до головы, вышла из кабинета. — Да. Я так хочу, — произнес он спустя нескольких минут полной тишины.       Геральд заперся в кабинете и, присев на стул, схватился за голову. Старый извращенец