Клуб Настоящих

      Я уже не помню, какой это цикл. Всё похоже, но что-то раз за разом разнится. То я основываю рок-группу и встречаю Алису на концерте, то жду автобус и знакомлюсь со Славей, то сталкиваюсь в университете с первокурсницей Ульяной, то женат на Лене, то обнимаю полусонную Юлю в кровати, то целую Мику (то есть, Машу) на пляже. Чтобы в итоге вновь проснуться в этом автобусе. Все эти варианты жизни с девушками — не более, чем просто сны.       Снова железные ворота со звездой и гипсовыми пионерами в обрамлении пышной зелени. Славя встречает автобус. Говорю, что новенький, в прошлый раз приезжал, куда идти, знаю. Переодеваюсь в форму и иду на площадь.       Вместо Лены — «достопримечательности» лагеря, я вижу на лавочке Электроника, болтающего с каким-то пионером. Как-то раз я даже записывался в клуб кибернетиков. Было весело, и Ольга Дмитриевна меньше лезла с поручениями. Электроник — неплохой парень, вот только он абсолютно не помнит меня в предыдущих циклах.  — Семён, здорово! — кричит он, пожимая мне руку и приглашая на лавочку. Я не успеваю сказать и полслова. — У нас в этой смене новенький.  — Приятно познакомиться. Мэйсон, — незнакомый пионер (или пионерка?) пожимает мне руку. Я не помню в предыдущих циклах никого с таким именем. Непонятно, мальчик передо мной или девочка. Вроде бы короткая растрёпанная стрижка, шорты, сильно жмёт руку. Тем не менее, мешковатая рубашка сидит неловко, да и голос слишком высокий для парня. Про расстояние между верхней губой и носом ничего сказать не могу, так как смотрю в тёмно-карие, почти чёрные глаза. Волосы у новичка приятного цвета фундука.  — Чего удивляешься? — Мэйсон улыбается.  — Просто… Не ожидал увидеть новое лицо в отряде, — мне неловко смотреть в глаза, изучающие и считывающие каждое твоё движение, точно компьютер. — Я Семён.  — Уже представился, — хмыкает.  — Ты мальчик или девочка?  — Это твоё дело? — устало вздыхает новичок. — Просто обращайся на «ты». Если что, говори обо мне во множественном числе, «они».  — Они?  — Можешь «оно», но это некрасиво звучит.  — Ты из заграницы?  — Нет. Не люблю, когда зовут по имени. Так что это мой типа псевдоним. Ты играл в «Сайлент Хилл»? Первая часть самая лучшая. Так вот, Мэйсон — это в честь Гарри Мэйсона. Смелого человека, пошедшего в аномальную зону за любимой дочерью. Он мой кумир.  — Как к этому относится Ольга Дмитриевна?  — Мы договорились, как меня лучше звать и к какому роду меня относить.  — Пойдём отойдём на пару минут, — я шепчу им в ухо.  — Эй, вы куда? — восклицает Электроник. — В компании секретов нет.  — И правда, все свои, Семён, — улыбается Мэйсон. — Что же такое архиважное ты хочешь мне сообщить?  — Откуда ты здесь? К тому же, почему к тебе так лояльно относятся, несмотря на гендер?  — Я здесь оттуда же, что и ты. Зима, автобус 410. И вот я в Нулевом, на пороге «Совёнка». Эл, ты?  — Ну, там девочка была с кошачьими ушами. Нэка, вроде, так их называют? — протянул Электроник.  — Электроник, так ты тоже не обычный пионер?! Я думал, что я такой один, а все остальные — боты, куклы.  — Честно говоря, Сём, я так же думал о тебе.  — Миров много, а что люди похожи — это из-за множественности миров. Эх, с верой в какую-то божественную сущность и её произвол было бы легче это всё объяснить, — вздыхает Мэйсон. — Эл, ты же у нас пояснительная бригада? Иди поясни.  — Не здесь и не сейчас.  — Короче, не ты такой один. В «Совёнок» действительно попадают реальные люди, которые живут циклами по неделю-три. Мы здесь не просто так. Почему, зачем — я уже долго пытаюсь выяснить. В этом цикле мне удалось собрать несколько людей, которые помнят свои предыдущие поездки в «Совёнок». А ещё, — Мэйсон отдаёт мне ключ, — мы соседи по домику. Ольга Дмитриевна решила, что пионеру не стоит жить со своей вожатой. Субординация, типа.  — Пошли на ужин, теоретики! — Серёга тянет нас с Мэйсоном в столовую. Сажусь с Ульяной. Мэйсон где-то улыбается за соседним столом, похихикивая с Женей. С Женей?! В смысле, она умеет улыбаться? Да уж, к такому меня жизнь не готовила. Мэйсон явно что-то знает.       Этот долбаный трюк со сколопендрой когда-нибудь меня убьёт. Гоняясь за Ульяной, оказываюсь около остановки. Тут тихо и спокойно, сверчки стрекочут, поют вечерние птицы. Иду, любуясь заходящим солнцем. С минуты на минуту тут должна появиться Славя и предложить накормить меня. Потом они поссорятся с Алисой у дверей столовой.       Сзади раздаются чьи-то шаги. «Славя?» — спрашиваю я. Я понимаю, что обознался, услышав вместо заливистого девичьего смеха что-то похожее на хрип задыхающегося психопата. Рядом со мной садится худощавая длинноногая фигура. У фигуры ярко-зелёные носки с орущими котами.  — Мэйсон, — я устало констатирую факт.  — Соседушка, я тебе покушать несу, — они вручают мне бумажный пакет с булочками и кефиром. На полных губах играет лисья улыбка.  — Скажи, вы с Алисой, часом, не родня?  — Не-а. С чего бы ты так подумал?  — Улыбка у вас похожая. И взгляд такой… С хитринкой взгляд.  — Не равняй меня с ней. Она всего лишь кукла.  — В смысле кукла?  — Опять я с места в карьер. Короче, так. Ты уже не первый раз тут?  — Ну, да.  — Замечал, что всё движется точно по какой-то программе? Одни и те же события каждый цикл. Только ты поступаешь по-разному, и это что-то меняет. Лена всё так же вечером первого дня читает книжку, Ульяна подсовывает сколопендру в тарелку, Алиса обижается на «ДваЧе», Славя встречает у автобуса. Не припоминаешь?  — Да, точно! Ещё я будто бы налаживаю дальнейшую жизнь с девушками, а в итоге вновь просыпаюсь в автобусе.  — Мы все застряли в этих циклах. Скажи, ты не встречал Пионера?  — Какого пионера?  — С большой буквы. Ты почти никогда не видел его лица. Он говорил что-то о циклах.  — Было дело. Не хочу об этом вспоминать. Я не хочу стать таким, как он!  — Поэтому мне стоило немалого труда собрать здесь, в этом цикле, всех настоящих людей. Не ботов и кукол, а реальных людей. Нас мало.  — Кто это?  — Узнаешь, — гордо подбоченивается Мэйсон. — Куда завтра запишешься?  — Наверное, к кибернетикам.  — Правильно. Кстати, у нас есть зарядка для твоего телефона.  — Как?  — Нашлась где-то. Или сами сделали, не помню.  — Ты расскажешь мне обо всём?  — Всё — это что? Ответ на все вопросы жизни, Вселенной и всего остального? Ты и сам его знаешь. Если нет, то вот.  — Какой же ответ?  — Сорок два.       Мэйсон провожает меня до нашего домика. Он близко к площади, позади Генды. Есть пара козьих троп, чтобы можно было проскочить в столовую по-быстрому.       Их половина по-девичьи обжитая. Плюшевый чёрный кот, постеры с Брэдом Питтом и Хеленой Бонэм Картер, на столе лежит недочитанный «Бойцовский клуб» в оригинале, где-то рядом смартфон на зарядке.       После отбоя Мэйсон валится в пижамных шортах и футболке на кровать, потягивается и достаёт телефон. У них жилистая фигура, не лишённая, впрочем, некоей угловатой, дерзкой красоты. Мне неловко так рассуждать о человеке, особенно если не знаешь пола. Для девчонки эти черты слишком нескладны, для мальчишки — слишком изящны.  — Ты долго засыпаешь? — Мэйсон поворачивается набок и обращается ко мне. Слишком сексуальная поза, если бы не подогнутая нога.  — Хочешь предложить что-то? — я приподнимаю бровь.  — Музыку послушать, извращенец чёртов. Наушников нет.  — Ну, валяй.       В доме тихонько начинает играть синтрейв. Электронная музыка мне нравилась до поездки в «четыреста десятом», а сейчас я отношусь к ней равнодушно. Тем не менее, Мэйсон выбирает бодрые, боевые треки. Быстро меняющиеся частоты, что роднит эти композиции с эмбиентом.  — Можно что-нибудь поспокойнее?  — Как пожелаешь, — загадочно улыбается Мэйсон. И врубает Джорджа Майкла. «Careless Whispers», мать их. Потом что-то из кантри. Затем какого-то мужика с гитарой, у которого всё горит от красивой девушки.  — Ну у тебя и вкус.  — Всё лучше говнарских баллад Алисы. Тут хотя бы техника.  — Ты считаешь форму превыше содержания?  — И то, и другое в равных пропорциях.  — Судя по твоему музыкальному вкусу, так не скажешь.  — Свой плейлист тогда на сцене покажи, — Мэйсон отворачивается, укрывается и засыпает.