Вики
Направляюсь сковь школьный коридор к выходу. Пока время обеда, нужно навестить кое-кого. Иду, концентрируясь на своей энергии, и скрываю ее. Как жаль, что это умение теперь напрямую ассоциируется с тем, кто научил меня это делать. Как бы ни старалась о нем не думать, все стало только хуже. Стала чаще присматриваться к лицам прохожих, вглядываться в них, не осознавая, что надеюсь увидеть алые глаза. Хотя недавно услышала в разговоре пары учениц, что тот, чьего имени не хочу называть, уже три дня не посещает школу. Во всю погружен в другие заботы, пока я только и делаю, что вспоминаю его слова, обдумываю поступки, но так и не прихожу к каким-то выводам. Абсолютно очевидно, что дела ему до меня нет. Глупо надеяться на иное. Пошел на поводу своего внезапного порыва, поцеловал и сразу оставил одну. И ведь даже злиться на него не могу. Разум говорит, что плевать, а сердце не на месте. От вороха мыслей в реальность возвращает чья-то крупная рука, что ложится на мое плечо. Оборачиваюсь, вновь подсознательно желая увидеть алые глаза напротив. Издевательство, прекрати уже Вики. — Дино? — произношу с нескрытым удивлением, глядя в доброе лицо ангела. Он избегал меня все время после случая на балу, поэтому то, что стоит сейчас напротив действительно неожиданно. — Как ты? — Отлично, — произносит привычным умиротворенным тоном. — Вообще-то хотел прогуляться с тобой, ты не против? — Как раз направляюсь кое-куда, составишь компанию? — недолго подумав улыбаюсь я, а затем добавляю: — Но придется полетать. Через некоторое время мы оба стоим у входа в пещеру в Дремучем лесу. — Вики, ты знаешь, что ученикам запрещено находиться здесь? — предостерегает парень, но все равно шагает за мной. Видно, что он не любитель нарушать правила, поэтому напряжен. Хмурит брови, пока не замечает Фыра. Дракон почувствовал наше приближение и высунул морду из пещеры наружу. Я частенько наведываюсь сюда, чтобы его покормить. — Привет, малыш, — тут же тяну к существу руку, а тот облизывает ее радостно. Просовываю ладонь в карман толстовки, достаю кусочки хлеба, которые сперла с обеда, и подношу ко рту дракона. Заглядываю в лицо Дино, проверяя его реакцию: тот улыбается, наблюдая за мной, и уже забыл про нарушение правил. — Вот, возьми, — протягиваю хлеб парню и мы оба затихаем на какой-то момент, подкармливая Фыра. Вновь успеваю заметить шрамы на костяшках пальцев ангела. — Отец снова наказывал тебя? — наконец, решаюсь заговорить, пытаясь звучать непринуждённо, но все равно не удается скрыть волнение. — Не бери в голову, — опускает глаза парень, а улыбка его становится грустной. — Эти шрамы не покидают меня. — Почему же он делает это? — Хочет сотворить из меня свой идеальный проект, — вздыхает Дино. От услышанного встревоженно поворачиваюсь на белокрылого, отвлекаясь от дракона. — Ты не обязан быть тем, кем не являешься, — произношу твердо, заглядывая в искрящиеся, но печальные голубые глаза. Как бы мне хотелось когда-нибудь увидеть счастье в них. — Думаешь? — усмехается спокойно парень, тоже повернувшись на меня, и мягко касается руки. Его прикосновения приятны, но, если быть честной: это не совсем то. Он нравится мне, как собеседник или друг. Не хотелось бы, чтоб повторилось что-то неловкое. Будто прочитав мысли, ангел отпускает мою ладонь. — Вики, насчет того, что было на балу… Я думал какое-то время и понял, что не хотел бы потерять наше общение из-за того случая. Мы ведь можем просто дружить? Эти слова, как мед на душу. Буквально гора с плеч. — Конечно, я думаю так же, — соглашаюсь искренне, после чего Дино облегченно вздыхает. — А по поводу отца…- возвращается он к прежней теме, становясь задумчивым и глядя куда-то в небо. — Я верю, что он желает мне лучшего. Хоть иногда боюсь стать похожим на него. — Не знаю кто он, но ты точно не такой, — с уверенностью произношу я, не скрывая враждебности к отцу ангела. — Ты бы так не поступал. Да кто вообще будет заставлять сына тренироваться на камнях. Это жестоко. Парень улыбается и глядит на меня. — Спасибо. Приятно, что ты хорошего обо мне мнения. Засиделась с ребятами, поэтому в комнату возвращаюсь только под вечер. Далее обычная рутина: сходить в душ, привести себя в порядок и подготовиться ко сну. Выхожу из ванной комнаты, успеваю пройти до кровати, как вдруг резко замираю на месте. Люцифер. Во преки установленным мной же правилам, это имя вновь проносится в голове, но не просто так. По непонятной причине чувствую отголоски его энергии в своей комнате так отчётливо, будто тот находится сейчас здесь. В полном смятении начинаю вертеться по сторонам, как будто он и впрямь мог бы стоять рядом. Но в комнате пусто. Нет, это полный бред. Усмехаюсь, пытаясь избавиться от предательской щекотки в животе. Какая же дурочка, так много думаю о нем, что уже мерещится его энергия. Хотя хотелось бы ощущать ее здесь подольше. Сажусь на кровать и зачем-то провожу по ней ладонью. Я, наверное, спятила. Касаюсь пальцем своей нижней губы, в мельчайших деталях вспоминая то, как это сделал он тогда. Понять бы, что творилось в его голове в тот момент. Погрузившись в воспоминания, ложусь поперек кровати и прикрываю глаза. Ладонь опускаю на шею, касаясь того места, где Сын Сатаны оставил лёгкий засос, который уже прошел. Сама не замечаю, как слишком увлекаюсь и веду ладонь еще ниже к груди, обтянутой легкой сорочкой. Помню, как меня трогал здесь Цербер, это не вызывало почти никаких ощущений. Но если бы это делал Он, кажется было бы приятно. Даже слишком. Через пару минут поглаживаю ладонью живот, испытывая странное покалывание где-то внизу. Поддаваясь инстинктам, опускаюсь к трусикам, и касаюсь заветного места через ткань. Все тело покрывается мурашками и, будто бы, повышается температура. Касаться себя там так приятно, что не хочется останавливаться, хотя никогда таким не занималась. Полегче, Непризнанная, я ведь так не сдержусь. Вспоминаю, как звучал бархатный голос, и становится еще приятней, а я издаю томный вздох. Что же это со мной такое? Точно спятила.Люцифер
В день поцелуя
Родные покои замка ада. Сижу, развалившись в кресле и попивая виски из граненого стакана. Гляжу в стену напротив себя. Комнату освещает лишь приглушенный алый свет из окна. Почему-то захотелось наведаться именно сюда, вместо комнаты общежития. Треск камина среди полной тишины приятно расслабляет нервы. Еще больше помогает уже пятый опрокинутый стакан алкоголя. Все тело ломит: тренировался полночи, пока не понял, что еще чуть-чуть и мои конечности откажут. Зато после этого выжат, как лимон. Честно говоря, боль и истощения, да все что угодно — лучше, чем угрызения самого себя. Теперь сижу весь такой прекрасный здесь, но все равно в мыслях лишь то, что случилось у обрыва, хоть подыхай. Хорошо бы уже лечь спать, но продолжаю пялиться в стену. Просто ты такой. Ты спасаешь, а не губишь. Проносится нежный голосок в ушах и я издаю смешок, делая очередной глоток из стакана. Спасаешь, а не губишь. Додумалась же такое сказать. Ощущаю легкий ветерок позади себя, который обозначает появление главной занозы в заднице. — Чего тебе? — произношу в пустоту, глядя прямо перед собой. В ответ слышу игривый смех. Я и не сомневался, что не даст мне спокойно побыть одному. Уже ведь все прознал о том, что я сделал, верно? Цербер обходит меня и усаживается в кресло напротив, окидывая любопытным взором. — Мне пришлось потрудиться, чтобы тебя найти. Не ожидал обнаружить здесь, — хмыкает он, изучая мое опьяневшее состояние. Кривлю рот недовольно. Встаю с кресла, достаю еще один стакан, с демонстративным громким звуком ставлю его на стол и наливаю виски. — Наслаждайся, пока я добрый, — кидаю небрежно и усаживаюсь обратно. Цербер улыбается ехидно, чокается стаканом с моим и отпивает незамедлительно. — Отчего не спишь? — непринужденно начинает бес, а я устало закатываю глаза. — Дай-ка угадаю, хочешь поговорить о Непризнанной? — прерываю его прелюдии, переходя сразу к делу. Наклоняюсь чуть вперед, облокачиваясь локтями о колени. — Ну давай, я весь во внимании. Цербер облизывается, довольный моей дерзостью. — Ты так обаятелен, когда слегка поддат, — флиртует он, вызывая во мне усмешку подобной неуместностью. Иногда говорит, как девка. Не выношу, когда так делает. — Кончай уже вести себя так, будто хочешь, чтоб я тебя оттрахал, — отчеканиваю с омерзением, пристально пялясь в небесного цвета глаза этого выродка, который тут же обиженно хмурится от услышанного и слегка съеживается. Так то лучше. — К чему такие грубости, я всего лишь произнес комплимент, — бормочет тот, делая еще один глоток. Облокачиваюсь о спинку кресла, глядя на бескрылого сверху-вниз с вызовом. — Я жду, Цербер. Ткнешь носом в очередной мой промах? — произношу, наперед зная все уловки и манипуляции этого создания. Только ведь и делает, что пытается выводить меня на угодные ему эмоции. А сейчас ему для этого полное раздолье, ведь я поцеловал девчонку. И бес об этом знает. — Не интересно, когда ты итак все уже сказал, — надувает губки, скрещивая руки на груди. — Я, кстати, говорил с ней сегодня. Очарован до беспамятства, напомнила мне твою покойную матушку. — Не удивительно, ведь у них схожий дар, — вновь издаю смешок, не поддаваясь глупым провокациям. — Значит, ты тоже заметил, — задумчиво щебечет беловолосый, закидывая ногу на ногу и потрясывая ею. — Первая попытка потрачена. Даю еще один шанс, — произношу глумливо, ожидая, что дальше будет болтать песик. Глаза его хитры. Явно что-то знает, чем не терпится поделиться, но все думает как бы поизощренней преподнести. — Почему же вдруг не удержался, Люци? — интересуется, наклонив голову в бок. — Что заставило поцеловать ее? — Была слишком милой, — произношу правду максимально просто и поднимаю брови. — Такой ответ устраивает? — Более чем, — кивает беловолосый, а затем продолжает: — Хотел бы повторить? — Хотел бы, но не стану. Ну же-ну же, псина. Мы близки к финалу игры? Вижу, как весь искрится от того, что говорю все, как есть, не скрывая желаний. — Что ж, отрадно слышать, что больше к ней не притронешься, — вздыхает многозначительно и отворачивается, будто не заинтересован в дальнейшем разговоре. С чего вдруг? До этого только и делал, что наоборот подталкивал меня к ней. Видать, вот он, финал его игры. — Подробней, — поднимаю на беловолосого настойчивый взгляд, а он только этого и ждал, разумеется. Встает с кресла и подходит к окну, задумчиво пялясь вдаль. — Девчонке предрешено стать могущественным серафимом, — произносит, наконец, то, что вынашивал в себе. — А для этого она должна выбрать сторону белокрылых. Сжимаю челюсти, понимая сразу все, к чему клонит. Хотя псина не дает шанса додумать самому, а продолжает с выражением рассказывать все до конца. — Поэтому я рад, что ты решил больше не давать ей ложных надежд. А то, того гляди, посеешь в ее милой головке ненужные сомнения, и наша куколка решит принять сторону демонов, чтобы ворковать с тобой, не нарушая закона неприкосновенности. И тогда плакало ее счастливое будущее. Молчу, подавляя в себе желание выругнуться. Я итак догадывался, что ее судьба стать ангелом. Но почему-то, услышав это от Цербера, который никогда не ошибается, испытываю странную подавленность. Вообщем, в очередной раз убедился, что девчонки мне не видать. Не подойду к ней больше, что бы ни происходило. Повеселились немного и хватит. Псина игриво оборачивается на меня, проверяя реакцию. — Ну как? Кольнуло? — улыбается он победоносно. — Кольнуло. Ты как всегда на высоте, — отвечаю вновь правду на выдохе, нервно осушая стакан до конца. Я испытывал бы сейчас куда больший гнев, если б не был так пьян. Поднимаюсь с кресла и расстегиваю рубашку, добавляя в шутку, хоть и не до смеха мне совсем: — Я спать. Ты со мной или как? — А можно? — верит наивно бес, по какой-то непонятной причине допуская мысль, что я и впрямь мог такое сказать всерьез. — Нет. Проваливай. На следующее утро, заскакиваю в школу на пару уроков. После этого меня ждет миллион дел в аду. Геральд зазывает к себе сразу, как только обнаруживает в коридорах. Знаю наперед, что будет говорить, но все равно подхожу к нему в кабинет. — Вызывал? — спрашиваю сухо, разглядывая строгое лицо демона. — Потрудись объяснить какого черта ты не явился ни на один мой урок за последнюю неделю? — Ты прекрасно знаешь на что я трачу сейчас все свое время, — отвечаю, подавляя раздражение от предсказуемости старика. Он ведь в курсе всего. В курсе, что отец налегает на меня с другими делами, зачем тогда отчитывает? Только его упреков мне не хватало, я итак по горло в заботах. — Это не дает тебе права пропускать мои занятия, — непреклонен, как всегда, Геральд. Говорит, а в глазах его разочарование. Неужели от того, что я папаше своему помогаю? — Все, что ты рассказываешь на уроках, я итак знаю, — произношу упрямо, а в этот момент ощущаю энергию Непризнанной совсем рядом. В груди на секунду странно покалывает, и я тут же оборачиваюсь, чтобы ее увидеть. Стоит посреди кабинета и смотрит в ответ. Видимо обнаружила меня здесь и напугалась. По одному лишь ее личику очевидно, насколько ей неловко стоять со мной в одном помещении. Забавная. Вспоминаю ее мягкие губы, что целуют меня так сладко и сжимаю челюсти от нахлынувшего голода. Нет, нельзя. Буду игнорировать ее, а еще лучше избегать. Пожалуй на какое-то время стоит вообще исчезнуть из школы. Дел в аду слишком много, думаю учителя и даже Геральд простят мне такой грешок. — Я пойду, — кидаю холодно и двигаюсь к двери, а проходя мимо Непризнанной даже взглядом ее не окидываю, демонстрируя полную отчужденность. Шагаю через школьный двор, когда меня вдруг окликает знакомый мужской голос. — Люцифер! — звучит сзади. Торможу, поворачиваюсь и вижу, как ко мне подбегает Ади. Одет нарядно, хотя лицо грустное. Тут же вспоминаю, какой сегодня день. Ну и ну, почему вдруг решил заговорить со мной? Ведь не в честь своего праздника? Смотрю на него, опешив на секунду, но вида не подаю. — Ади, — киваю и выжидаю чего хочет сказать. Черт, не общался с ним слишком давно. Ощущаю сильный дискомфорт. — Я… — рыжеволосый, видимо, сам не ожидал, что подойдет ко мне, поэтому мнется. Вечно сперва сделает, а потом подумает. — Ты был у нас дома в прошлый раз, что-то случилось? — Мне нужно было донести объявление до твоего отца, — отвечаю незаинтересованно, ловя себя на мысли, как же они с Вельзевулом похожи. Оба глядят на меня так, будто знают все, что творится в моей голове. — Понятно, — кивает демон, касаясь своей нижней губы указательным пальцем. Эта привычка у него с детства, значит что-то еще хочет сказать, поэтому терпеливо стою и слушаю. — Вообщем, я слышал конец вашего разговора. Не в курсе, что у тебя сейчас происходит, но хочу, чтоб ты знал: мы с отцом всегда будем на твоей стороне. Если что-то понадобится, что угодно — я рядом. Дьявол! Да что он несет, к чему подобные сентименты так внезапно. Вечно унижается передо мной, хотя я не заслуживаю такого хорошего отношения от него и Вельзевула. И все же где-то в глубине души ощущаю приятное тепло. Гляжу на то, как паренек теперь сам себя корит за сказанное, бурча что-то под нос, и почесывает затылок. — Ладно, я пошел, — кидает он, неловко морщась. Видит, что я не могу ничего ответить и делает шаг назад, собираясь уйти. Чертов засранец, растрогал меня своей речью. Да еще и выглядит таким подавленным, что там у него случилось и где его друзья? — Ади, — заставляю демона притормозить и удивленно обернуться на меня. — С днем рождения. Рыжеволосый замирает на месте. Глядим друг на друга молча какое-то время. Вижу, как лицо паренька расцветает, а в глазах появляется надежда. Навряд ли он ожидал, что я помню дату его рождения. Надеюсь этого достаточно в качестве благодарности за его слова поддержки. — Спасибо, — отвечает, вложив не мало души в интонацию, и улыбается, понимая, как сложно мне было произнести это. Киваю и щелкаю в пальцы. На сегодня хватит нежностей, пора к папаше. Три дня пролетели незаметно. И все безвылазно провел в аду, как и планировал. Очередное задание. Один из отцовских прислужников провинился и папаша поручил наведаться к нему. Разбираться с ним самому у него нет времени, хотя казалось бы, наказания ― его любимое занятие. Мы с Цербером стучим в дверь нужного дома. Небольшая скромная халупа, которая вот-вот будто бы развалится. Не думал, что папашины слуги живут так скромно. За нами стоит два адских стражника в придачу. В очередной раз возникает вопрос: на кой черт здесь нужен я? Дверь открывает женщина-демон. Она растерянно глядит на Цербера, затем на меня и тут же кланяется испуганно. — Господин Цербер, Господин Люцифер, — произносит слегка дрожащим голосом, склонившись и не поднимая глаз. — Добрый день, мадам, — щебечет бес, словно он галантный джентельмен. — Мы пришли к вашему мужу. — Конечно, я позову его, — тут же отвечает женщина и убегает куда-то. Из дома доносится детский смех. Черт, неужели и дети есть? — Наказание обязательно проводить здесь? — выдавливаю, скалясь от одолевающей меня злости. — Так пожелал Владыка, — спокойно произносит Цербер. Ему на происходящее вообще плевать. Через некоторое время на пороге появляется и сам провинившийся стражник. Глядит на нас и тут же понимает, почему пришли. К нему в этот момент подбегает мелкий мальчонка, лет пяти и обнимает, с опасением разглядывая меня. — Папочка, дяденьки пришли за тобой? — произносит он своему отцу. Слышу, как стражники за моей спиной мерзко посмеиваются, в нетерпении кровопролитий. От происходящего все внутри меня мрачнеет. — Ничего, мы просто поговорим, беги к маме, — тихо отвечает мужчина, подавляя в себе нарастающий страх за свою семью. Молча выходит с нами во двор своего дома, тут же снимая с себя кофту, ведь увидел уже в руке одного из стражников плеть. Да и, видимо, такое у него уже не впервой. Покорно, без лишних разговоров, садится на колени, откидывает голову назад и ожидает наказания. А в этот момент из окна дома за происходящим наблюдает напуганная жена. Какого черта вообще происходит? Что за выходки, зачем наказывать прилюдно? Один стражник становится напротив провинившегося и начинает хлестать его, попадая каждый раз четко по груди. Тот зажмурился и глядит в небо, отсчитывая в уме количество ударов. Их будет пятнадцать. Стражник номер два в это время стоит рядом и остерегает территорию, чтобы остановить любого, кто посмеет вмешаться. Мы с Цербером также стоим неподалеку и важно наблюдаем. Прохожие зеваки-демоны начинают собираться вокруг и с сочувствием следить за происходящим. Они тоже уже будто бы привыкли к подобным зрелищам. — Это сын Владыки? Точно он! — слышу восхищенные перешептывания за своей спиной. Стыд и гнев ― вот, что ощущаю, являясь участником всего этого дерьма. Раньше я даже и не замечал какой бардак творится сейчас в аду! — Папочка! — вдруг раздается детский голосок. Ребенок, которого видимо не сумела удержать мать, выбегает из дома весь в слезах и несется к отцу, рыдая навзрыд. Мои нервы в этот момент натянуты до предела. Успеваю кинуть взгляд на то, как стражник номер два, который как раз ждал подобного случая, с надменной ухмылкой начинает грозно надвигаться на ребёнка, чтобы схватить его. Только тронь его, мразь. Тут же преграждаю ему путь, глядя со всей опасной злобой, что во мне накопилась. Демон тормозит от этого, немного теряясь, и отступает смиренно. А мальчонка в этот момент пробегает мимо Цербера, который ловит его и разворачивает на себя, чтобы тот не глядел на кровавое зрелище. Присаживается на корточки, оказываясь наравне с его заплаканным лицом, и держит за плечи. — Ну-ну, не нужно так реветь, — игриво верещит он, улыбаясь слишком мило и солнечно, будто бы ничего такого особенного не творится здесь. Мальчишка завороженно глядит на него, попав в плен бесовской харизмы. Цербер щелкает в пальцы и в руке его появляется леденец на палочке. Протягивает мальчишке. — Вот, возьми, дружок. И все это на фоне душераздирающих криков провинившегося, которого продолжают хлестать. Картина настолько абсурдная, что меня сейчас стошнит. К счастью, в этот момент, к нам поспевает мать. Извиняясь, хватает мальчика в охапку и уносит обратно в дом, крепко запирая дверь. Остается всего пара ударов до завершения наказания. Стою плечом к плечу с бесом, желая, чтобы все это скорее закончилось. — За что его наказывают? — срывается с моих губ вопрос, о котором раньше не довелось подумать. — За излишнюю сердобольность, — отвечает беловолосый. — Тайком подкармливал голодных заключенных ада. От услышанного мои глаза вот-вот намереваются вспыхнуть. Сжимаю руки в кулаки, изо всех сил сдерживая себя. Этот демон даже не провинился ни в чем! Что, мать вашу, за дела? — Держи себя в руках. Мы на задании, — тихо добавляет Цербер, безмятежно глядя прямо перед собой. Почувствовал, что я вот-вот вмешаюсь в происходящее сам. Если встряну, проблем потом не оберемся оба. Вдыхаю носом воздух, пытаясь смотреть в одну точку и не думать ни о чем. А когда все, наконец, заканчивается, решаю даже не наведываться в тронный зал. Не могу, нужно срочно на что-то отвлечься. Мне нужно наверх, хоть и не собирался туда подниматься. — Отчитайся перед отцом за меня, — кидаю не своим голосом псине и тут же щелкаю в пальцы. Словно обезумевший, стою посреди школьного двора и делаю глубокие вдохи. Сейчас где-то середина учебного дня, поэтому все ученики находятся на уроках. Виски пульсируют и болят. Эти порывы гнева в последнее время слишком часто одолевают меня. Все те слухи о том, что происходит в аду ― правда. Папаша совсем, блять, с катушек слетел. Неужели всерьез думает, что можно обрести величие, причиняя столько страданий всем вокруг? А мне что же, быть соучастником его деяний? Да у него мозги набекрень. Страшно подумать, что он еще может вытворить. Хожу из стороны в сторону, оглядываясь то и дело по сторонам. Не хочу, чтобы меня кто-нибудь здесь заметил в таком состоянии, но и сконцентрироваться не могу, чтобы адекватно куда-нибудь переместиться отсюда. Отдых. Мне нужен отдых. Кидаю взгляд на школу, а в голове сам собой возникает образ Непризнанной. Интересно, что делает? Наверное тоже на уроке. Не видел три дня. Мне бы ее энергии сейчас… Почему же эта девчонка никак не выходит из головы? Запускаю ладонь в свои волосы, взъерошивая их, и издаю смешок над самим собой от пришедшей в голову навязчивой идеи. Да плевать уже. Еще раз оборачиваюсь по сторонам и щелкаю в пальцы. Оказываюсь в одной из комнат общежития. В Ее комнате. Всеми силами жадно впитываю остатки энергии Непризнанной, которой все тут пропитано. Действует на меня, как успокоительное лекарство. Мысль о том, что здесь она проводит большинство своего времени, а я тайком наведался сюда, вызывает легкий трепет. И чем она здесь занимается? Разглядываю все вокруг: слишком чисто, очень в ее стиле. Кровать аккуратно застелена и накрыта пледом нежно-розового цвета, на столе лежит ровная стопка учебников. Подхожу и разворачиваю один из них на странице, где приклеена закладка. Некоторые моменты текста выделены карандашом, а на полях к ним приписаны заметки красивым каллиграфическим почерком. Улыбаюсь кончиками губ. Хочешь быть отличницей? Медленно брожу по комнате какое-то время и в итоге усаживаюсь на кровать. Провожу ладонью по ней, а нос подношу к подушке. Пахнет мылом. Все будущие серафимы так приятно пахнут? Да что за дурь во мне? Из груди вновь вырываются смешки и я устало потираю лицо рукой. Ощущение какой-то безысходности. Какого хрена я здесь творю? Жалкое, наверное, зрелище то, как выглядит это все со стороны. Сам решил избегать ее, а теперь сижу в этой чертовой комнате, как маньяк. Пора сваливать. И нужно выпить.