Люцифер
Музыка: Chris Benstead — Liver Lungs Spleen Heart
— Как продвигается поимка девицы, посланной Шепфа? — взгляд отца хищен и пристален. Выискивает косяки, анализирует слабости. Не упускает ни единой моей эмоции, ни одного движения мимики. Сосредоточься. Поверь в то, что говоришь. — В процессе. Найти одну единственную девку из толпы не так просто. На деле же, я в основном занят тем, что за твоей спиной ищу единственное орудие в мире, способное убить тебя. Атмосфера гнетущая. Идеальный синоним ко всей моей жизни в последние дни. Где-то сбоку усмехается Хабарил, что пялится на меня ехидно и злорадно. Он играется с небольшим сгустком пламени, перебрасывая его по воздуху из ладони в ладонь. Этот вонючий, потный жирдяй, желающий кровавых зрелищ, скалит на меня свою пасть. Папаша обдумывает сказанное мной и устремляет взор на Цербера, что стоит неподалеку от трона и внимательно слушает наш разговор. Этого я боялся больше всего. Намеревается попросить псину помочь мне найти ее. Бес не сможет ослушаться своего Создателя. Это заложено природой в их натуру: подчиняться и исполнять. Даже если бы Цербер захотел поступить иначе, то не смог бы. Скажут встать на задние лапки и вилять хвостиком ― встанет и будет вилять. Скажут пойти и сброситься с моста — сбросится. Беловолосый так же сверлит меня пытливым взглядом исподлобья. Хотя его видок самый невинный сейчас на фоне всех присутствующих здесь. Скорее даже: сопереживающий. Сатана набирает в легкие воздух. Я едва ли сдерживаюсь от того, чтобы заскрипеть зубами из-за нарастающего напряжения. Дьявол. Не смей поручать это ему! Думай. Давай, быстрее сделай что-нибудь. Скажи так, как нужно, чтобы он оставил это гребаное задание только на тебе. — Но я справлюсь, — слишком резко падаю на одно колено, почтенно склонив голову. И с облегчением ощущаю, что внимание Властелина Ада вновь обращено в мою сторону. — Я благодарен, что ты доверил это задание именно мне, отец. Ну давай, клюй. Знаю же, что любишь, когда так зад тебе лижу. Проходит слишком много секунд, которые я неосознанно высчитываю у себя в голове, прежде чем Сатана удовлетворенно кивает. — Значит сам желаешь исполнить. — Клюнул. — Что ж, мне нравится твой энтузиазм. И наверняка твоя старческая голова убеждена, что посланница Шепфа ― ангел. Вряд ли смекаешь, что она может быть всего лишь непризнанной, верно отец? Заставлю убедиться в этом еще сильнее. — Просто не хочу упускать возможности поразвлечься с ангелочком, — мой следующий ответ вызывает у Сатаны зловещую ухмылку. — Только не переусердствуй. Хочу лично увидеть, как меркнет жизнь в ее мерзких глазах. «…мерзких глазах» — эти слова медленно проплывают сквозь мое сознание, рожая неприятный осадок где-то между горлом и грудью. Тут же появляется глупое желание возразить и оспорить их. Ее глаза… Карие, нет, скорее светло-карие. Мягкие, нет, скорее обволакивающие своей теплотой. Если смотреть в них при солнечном свете, то с крохотными вкраплениями медового оттенка. Маленькая родинка под левым глазом. И когда улыбается в них появляется симпатичный прищур. Что он там сказал? Хочет увидеть как в них меркнет жизнь? Тут я с трудом удерживаю внезапный порыв громко клацнуть зубами, словно бешеная псина, и накинуться на обидчика. Необдуманно, радикально и слишком опасно, учитывая где сейчас нахожусь и с кем говорю, но контролировать это совсем не получается. Желваки сжимаются и я, не в состоянии больше смиренно глядеть в пол, поднимаю ненавистный взгляд на Сатану. Я забываюсь в гневе. На это прогнившее создание, которое думает, что смеет забрать ее жизнь. Смеет говорить об этом прямо мне в лицо. Тогда, когда я пообещал себе или, может, самой Вселенной, что защищу эту девчонку. Любой ценой защищу. Сделаю издалека, не сближаясь, как сторонний наблюдатель или даже незнакомец, плевать. Ей не обязательно об этом знать. Не могу додуматься до объяснения или названия этих непонятных чувств, что бурлят во мне все чаще в последнее время. Но я защищу просто так. Просто потому что это странное желание берет свое начало скорее из недр моих животных инстинктов и не имеет логического смысла. Так же как и не имеет выгоды. Так что закрыл бы ты сейчас свой поганый рот, папаша. — Повелитель, а что насчет другой новости? — в дело вступает Цербер, и очень вовремя. Отец отвлекается на него, пока я пытаюсь усмирить себя и свои эмоции. Просто дыши. Опусти взгляд сейчас же, и тогда этот краткий порыв злости можно будет списать на жажду лишить жизни ангела. Молчи. На кону стоит слишком многое. Ты ведь знал итак, что он собирается сделать, не просто же попросил поймать ее, чтобы чай вместе попить. Не теряй контроль. Только не сейчас. Цербер продолжает, мастерски играя нотками голоса в своей манерной речи: — Не терпится увидеть реакцию Наследника на ваше объявление. Наверняка он будет несказанно рад, — беловолосый подходит еще ближе к трону, засунув обе руки в карманы и едва заметно кидает на меня многозначительный взгляд, в котором читается что-то вроде: «держи себя в руках, псих». — А то уж очень он хмур в последнее время. Последняя фраза была произнесена с особой интонацией. Я вновь опускаю глаза в пол и пытаюсь сконцентрироваться на разговоре. — Верно, чуть не забыл, — папаша возвращает свое внимание ко мне. — Помнишь ли ты про собрание князей, сын? Ну разумеется помню. Это ведь меня ты заставил оповестить о нем каждого князя лично. — Да. Оно пройдет завтра в полдень. — Я позволю тебе тоже присутствовать. Нужно ли мне напоминать насколько это важное событие и как себя там вести? Безоговорочно поддакивать тебе в необходимые моменты, а все остальное время молчать в тряпочку. И не единого лишнего движения: слишком много важных шишек Ада соберется. Однако, на собраниях я еще ни разу не был. Значит ли это, что, наконец, заполучил доверие отца? — Я не подведу вас, Господин. — склоняю голову еще ниже. Сатана молча смиряет взглядом. Явно ждал от меня больше благодарностей в свою сторону, но я слишком устал. — Можешь идти. Цербер, ты тоже, — кидает небрежно и тут же начинает обсуждать что-то с огненным жирдяем.Стоп музыки
Движусь по коридору замка, демонстративно игнорируя разнообразных существ вокруг, что пытаются со мной здороваться. В основном демонов и троллей. Ну и еще одного надоедливого беса впридачу. — Поблагодарить меня не желаешь? — Цербер вырастает прямо передо мной да ещё и умудряется шагать не пойми как спиной назад. Сейчас ведь врежется в кого-нибудь, олух. Уголки моих губ ползут наверх, когда наблюдаю, как он все-таки неловко спотыкается и задевает плечом какую-то проходящую мимо нас демонессу. Ага, якобы случайно. Времени зря не теряет, тут же успевает нарочито вежливо придержать ее за талию, захватив этим все ее внимание. Затем выдает извинение на французском: «Excusez-moi, Mademoiselle». Даже предполагать не хочу, откуда он знает французский — этот тип полон сюрпризов. Очень скоро вновь нагоняет меня, как ни в чем не бывало. — И за что же мне тебя благодарить? — отвечаю на вопрос, который он успел задать, прежде чем произошел этот гениально отыгранный романтический мини-спектакль. — Ты хоть видел свое лицо, когда Господин заговорил про смерть нашей куколки? Еще чуть-чуть и твоим вракам пришел бы конец. Если бы не я, конечно. От словосочетания «нашей куколки» устами псины, меня передергивает. Значит все-таки специально отца отвлек. Должен признать, Цербер не раз уже выручал меня, но я не благодарил его никогда. Возможно, хорошо бы это сделать, но уж точно не сегодня. Не знаю в чем дело. Может это его вечно инфантильное поведение меня так вымораживает. Наверное такое и называют несовместимостью характеров. Мы с ним несовместимы. Хотя уже давно перестал воспринимать его, как врага. Скорее как забавное дополнение к реальности. Постоянно резко появляется из ниоткуда, болтает о чем-то, капризничает или шутит. И так же резко исчезает. — Ждешь похвалы? — внезапно останавливаюсь напротив беловолосого и гляжу в его сияющее смазливое личико. — Жажду всей душой. Только постарайся быть искренним, — с издевкой улыбается тот, прекрасно понимая мое к нему отношение. Но в следующую секунду становится более серьёзным и произносит фразу так, будто это что-то сокровенное: — Для меня это важно. Важно? Пфф. И не шутит ведь даже. Спасибо. Всего лишь обычное слово, состоящее из семи, букв, и он от меня отстанет. Вроде ничего сложного. Я пытаюсь произнести его какое-то время, прокручивая в голове, но язык не поворачивается сказать такое этому выродку. — Я жду, Люциферчик, — напоминает о себе беловолосый, пока сверлю его взглядом в попытке поблагодарить. И все же сдаюсь. — Обойдешься. Ты всего лишь слуга, — отрезаю привычно грубо и шагаю дальше, зная, что тот как всегда плетется рядом. — Лучше потеряйся где-нибудь. Самое странное, что после сказанного я впервые чувствую, будто оскорбил этого беса. В какой-то момент даже хочу остановиться, чтобы обернуться и проверить реакцию Цербера. Он молчит почему-то и это доставляет нехилый дискомфорт. Подумываю уже сгладить ситуацию какой-нибудь дурацкой шуткой, которые наша смазливая мордашка так любит, но меня отвлекает два незнакомых темных силуэта, разодетых в готические шмотки. Отвлекают тем, что склоняются передо мной с покорнейшим видом. И все бы ничего, но тем самым они перегораживают мне путь. Даже стороной теперь не обойти, а один из этих выряженных еще и начинает болтать. Сразу обращаю внимание на его короткие волосы красного цвета. Настолько короткие, что можно узреть идеальной формы череп под ними. Будто эту голову сняли со скелета, на которых обычно проводят уроки анатомии и приделали парню. — Господин Люцифер, позвольте выразить вам глубочайшее почтение, — начинает он и с жадностью ловит мой взгляд. Строгий, презрительный, демонстрирующий, что не желаю терять здесь с ними ни секунды. Его глаза не нравятся мне. Приторно зеленые, поблескивают то ли восхищением, то ли хитрецой. Энергия слабая, мутная и самодовольная. Лицо горделивое. Рядом с ним еще один, темноволосый и бледнолицый. Глаз не поднимает, видать боится меня, хотя так же низко кланяется. Его энергия в разы сильнее, хоть обладатель ее явно замкнутая натура, и так сразу по нему не скажешь, что может на что-то годиться. Что еще за восхваления в мою честь? — Не подумайте, что это обычная вежливость! — Продолжает напирать красная голова, когда видит мою недовольную мину. Он уже выпрямился и толкает локтем своего спутника, чтобы тот повторил за ним. Далее он говорит тише, чтобы слышал только я: — Мы так же искренне почитаем нынешнего Владыку, но наше мнение, что будущее Ада — это вы. Вы ― настоящий воин, который приведет нас к победе. — Рад слышать. — Я говорю максимально кратко, чтобы эти непрошеные собеседники поняли, что бесцельно болтать, особенно о самом себе, не в моей природе. И все же сохраняю вежливость, «как и подобает Наследнику». — С вами мы сокрушим главного врага и будем править даже наверху, — продолжает красноволосый, у которого, по-видимому, язык совсем без костей. Я не сразу понимаю о ком речь. Гляжу на него надменно сверху-вниз и поднимаю брови. — Врага? — Белокрылых, — уточняет еле слышно второй, тот что молчун. Он осмеливается, наконец, поднять на меня темный взгляд. В нем читается ненависть к тем, о ком говорит. Мышцы челюсти снова слегка подергиваются. И когда только папаша успевает пропагандировать свои взгляды в массы, учитывая как много времени занят истязанием чужих тел? Я прекрасно знал, что есть демоны, которые разделяют его безумные идеи. Считают, что ангелов не должно существовать вовсе. Но не думал, что эти мрази смеют ожидать, что я поддержу их. Я хочу вспылить. Высказать все, что думаю, максимально нецензурно и грубо, как делал это всегда. Кинуться с кулаками, доказать силой, бездумно переть на рожон, и неважно кто прав, а кто нет, если меня задели и во мне кипит гнев — я обязательно должен отомстить за это. Таким я был с детства, но сейчас заставляю себя притормозить. Вспоминаю чуть ли не все уроки Геральда, который всегда учил меня поведению внутри замка. Никому не дерзить, не хамить, держаться достойно и бла-бла-бла. Я бы, конечно, рад доказывать свое мнение с пеной у рта, но что это изменит, когда напротив меня всего лишь эти двое фанатиков? Мое молчание красная голова ошибочно воспринимает, как повод продолжать нести ахинею. — Поэтому, Господин Люцифер, мы оба хотели бы уже сейчас стать вашей правой рукой и незаменимой свитой, — он вновь приклоняется передо мной и замирает в этом положении, а второй повторяет за ним. Из меня вырывается смешок. Как же я устал. Так сильно хотите быть ближе к новому Королю Ада, когда тот взойдет на трон? Клоуны. Услышав слово «свита», на удивление для себя, вспоминаю Цербера. Ведь этот дурень был со мной, как давно он исчез? Выпрямляю спину, как делаю это всегда, когда чувствую свое превосходство над кем-то. Делаю шаг к двум склоняющимся телам. — Свитой, значит? — Просите о чем угодно, мы исполним для вас все, что прикажете! — Красная голова умудряется болтать, согнувшись пополам и разглядывая мои ноги. Ну нет, я не сдержусь. Прости меня, Геральд. Наклоняюсь к этим двум энтузиастам. Подношу губы ближе к месту, где находятся их уши. Затем тихо отчеканиваю, вкладывая в каждое произнесенное слово всю озлобленность, что накопилась во мне. — Сперва дождитесь, когда мой папаша копыта отбросит. Но даже после этого, я скорее сдохну сам, чем буду якшаться с кем-то вроде вас. Красноволосый поднимает на меня взгляд. Впивается в мои глаза и оценивает тон. Чего пялишься? Ты все верно понял. Неужели ждал телячьих нежностей? Или так удивлен словам про смерть бессмертного Его Величества Владыки Ада? Сжимает губы от растерянности, но очень скоро его лицо вновь отражает глупую самоуверенность. — Мы обязательно заслужим ваше доверие, Господин Люцифер. Непробиваемый. Еще и как складно умеет лепетать, вы только посмотрите. Плевать. Пошли вы оба к черту. — Прочь с дороги. — Бросаю небрежно, заставляя эту парочку расступиться и шагаю дальше, чувствуя как они молчаливо провожают меня взглядом.