Глупости

      Первое, что увидела Лив после пробуждения - земляной потолок. В нос вместе с воздухом оказался втянут аромат свежезаваренных трав. Ванадис умеет навести уют, где бы она ни оказалась. Откуда-то доносились разговоры полушёпотом, слов не разобрать. Кажется, это Сагр с Уллем о чём-то толкуют. Подле постели никого. Внутри оглушительно тихо. Разросшаяся опустошённость. Потянулась по старой привычке покрутить кольцо на пальце - так на коже уже и следа от него не осталось. "Это к лучшему. Пусть не останется ничего связывающего нас." Не останется ничего... Ничего... Горячие слёзы уносят с собой последние оставшиеся к Локи тёплые чувства. Воспоминания о "глупостях" заботливо погребены где-то глубоко. Пора идти дальше. Нужно идти дальше, даже без Локи. Лив осмысливает происходящее и старается не допускать среди прочих образов хитро прищуренные глаза, губы, что так часто расплываются в ухмылке-улыбке и веснушки, веснушки всюду: на носу, щеках, плечах. Кончики пальцев, что в моменты опасности воспламенялись, в следующий же миг обрушивая огромной силы пожар. Плут и сам по себе очень напоминает огонь, который не убьёшь просто окатив водой. Но огонёк, что игриво разбрасывался искрами в душе девушки - особенно сильно, когда рядом находился Локи - почти совсем угас, оставшись злым шипением в углях. Добровольно лишить себя дорогого, связи, что питала её светлым чувством, вырвать из сердца живое, трепещущее, тяжело и болезненно. Даже если знаешь, что так будет правильно, лучше для вас обоих. Сейчас Лив не уверена и в этом. Она садится в постели. Каждая мышца отзывается слабостью. Контрастируют с разумом, что удивительно чист. "Наверняка Локи плевать. Шутит себе как и прежде. Даже не пытался остановить меня." Девушка ударяет перину кулаком. Она не видела охваченные огнём деревья в их общем сне, таинственном мирке с парящими островами. Лив бесповоротно исчезла из этого места, когда почерневшие облака извергли на сухую землю мутную отвратительную субстанцию вместо чистейшей дождевой воды. Липкие капли её облепили Локи с головы до ног. Плут поспешил создать над головой незримый барьер. После, когда прекратился ливень, Локи долго лежал на мокрой траве, глядя в небо, сменившее тьму на унылую серость. Как Лив могла знать, что в мыслях плута его руку держит рука валькирии? Тыльной стороны ладони касаются пальцы в кожаной перчатке. Лив тактично убирает руку. Она гуляет с цвергом под золотым диском луны и старается лишний раз не смотреть в глаза. "Я приняла его приглашение потому что захотела, а не чтобы досадить Локи." Думая эту мысль, она расплывается в улыбке почти искреннего наслаждения. Упустила из виду, что Андвари, трактовавший её выражение лица как-то по-своему, улыбнулся тоже. Девушка решает прервать затянувшуюся тишину. - Здесь красиво. Андвари довольно кивнул: - У меня было время побродить по окрестностям. Рад, что госпоже тоже здесь нравится. Лив садится рядом с цвергом у воды смотреть на звёзды. Им составляют компанию ночные стрекозы, что ловят крыльями лунный свет. Какое-то время Андвари молча любуется ими, считывая каждую деталь, затем совершает пару изящных движений кистью. - Что это? - голос девушки снижается почти до шёпота. Цверг раскрывает ладонь, и Лив поражённо выдыхает. - Как живая. Андвари пристально смотрит ей в глаза. Губы цверга подрагивают, когда он бережно подцепляет пальцами тонкую заколку. Не дыша закрепляет ей прядь волос, что спадала Лив на лицо. Щёлк. Возле виска девушки расправившее крылья чудное насекомое, застывшее, чтобы держать лапками мягкие женские волосы. В глубине украшающих крылья камушков поблескивает заключённая в них сила мастера. Внезапное прикосновение к щеке холодного металла пальцев, и Лив совсем теряется, опускает взгляд, не выдерживая пролившейся на неё нежности. Цверг одаривает её ласковыми поглаживаниями, валькирия, закрыв глаза, невольно представляет на его месте другого и тут же ругает себя за это. Нарисованную воображением картинку разрушает голос, принадлежащий Андвари, не Локи. - Госпожа сама как произведение искусства. - говорит не скрывая очарованности ей. В лице валькирии грубость поразительно гармонично сочеталась с женственностью. Тело крепкого сложения, но не лишено присущей девушкам округлости в бёдрах и плечах. Сильная и чувственная. Память услужливо преподносит цвергу моменты, когда ныне печальная и потерянная девушка смеялась, чуть прихлопывая в ладоши, розовея щеками. К приятным глазу краскам вдруг примешалась ржавчина мужских волос и глаза цвета болотной тины, такие же отвратительные, как их обладатель. Картина безнадёжно испорчена. Он крутился возле Лив раздражающе часто, но был причиной её переливчатого смеха. Также, как и причиной улыбки самого Андвари, когда-то давно. Цверг хмурится, валькирия поджимает губы. Оба желают изгнать из головы одного и того же бога. И если первый относительно легко справляется, то Лив сражение с собственными чувствами проигрывает. И впадает в липкое отчаяние. Эти красивые места не для неё. Слишком погружена в боль, чтобы оценить. Ощущает себя лишней в окружающей идиллии, захлёбывается в ней. Принимает любовь, зная, что не сможет ничего предложить в ответ. Сквозь мутное стекло собственной боли не разглядеть чужие чувства. Что-то внутри даёт трещину. Лив порывисто придвигается ближе, надеясь найти в Андвари своё спасение. Быть может, вкус его губ вернёт глазам живой блеск, а душе - приятную лёгкость? Вдруг Андвари весь сжимается, кривится и крепко зажмуривает глаза. Девушка промахивается, оставляет поцелуй на бледной щеке. Смутившись, резко отстраняется, точно обжёгшись, и тут же прячет взгляд. - Разве ты не хочешь этого? - шепчет. На лице цверга боль. Выдаёт её и срывающийся голос. - Хочу. Но не хочешь ты, госпожа. В его тоне ни капли обвинения. Встретив со стороны девушки непонимание, Андвари не дал вопросу сорваться с её губ, мягко коснувшись их пальцем. - Не меня ты на самом деле желаешь целовать. Озвученная другим правда, тщательно подавляемая в собственной голове, резанула по ней острыми мечами. Лив ошарашенно молчала, только в плащ плотнее обернулась, робко перебирая пальцами. Улыбка цверга отдавала горечью. Стрекозы разлетелись и притихли. Наконец, Андвари поднялся, расправляя полы камзола. Тогда валькирия собралась с духом и заглянула в фиалковые глаза. - Андвари, прости, я... - Я понимаю, госпожа. И не могу злиться на тебя за это. Но, думаю, мне стоит вернуться, - цверг тяжело вздохнул. - Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Его изящная шляпка становилась всё дальше и дальше.