The Light of Darkness // Свет Тьмы

Меня резко выталкивают на поверхность. Белый свет едко слепит глаза, расщепляясь на тысячи лучиков в капельках воды на ресницах. Чужая рука крепко поддерживает в вертикальном положении, не позволяя уйти под воду. Шипение болезненное и змеиное опаляет слух. Твёрдая опора неожиданно пропадает, тело непроизвольно погружается по шею в океан. Озираюсь по сторонам. Тёмное пятно маячит недалеко от меня. Единственный цвет в белом мире. Плыву в сторону демона. Песчаное дно появляется весьма неожиданно, я почти задеваю руками и коленями его. Встаю в полный рост. Вода хлюпающими струями стекает вдоль тела. Белый свет согревает своей чистотой и нежностью. Фокусирую расплывающийся из-за мокрых ресниц взгляд. Медленно бреду в сторону тёмного силуэта. Ноги, погружаясь в вязкий песок, ели тащатся, замедляя движение. Мокрая и обессиленная плюхаюсь на берег у кромки тихого залива. Хелл шипит и прячется под белым деревом. Не окрашенный красками мир. Всё белое, как бумага. Беспокойно подскакиваю к демону. Хелл трёт глаза с такой силой, что скоро выколет их. Перехватываю когтистую ладонь отодвигая от лица. — Тебе больно? — беспокоюсь за его состояние. Я не чувствую никого дискомфорта, только струи уже подсыхающей воды, всё ещё капают с волос. — Непривычно. Слишком светло… — киваю, хотя демон не увидит. Его глаза сильно режет от белого света, мои белки болят также. Он облокачивается на дерево позади, сворачивая тёмные крылья. Едва приоткрыв веки, щурится. Светлая бархатная кожа на фоне белого смотрится нормальной розоватой, человеческой. Красные радужки переливаются. — Как ты себя чувствуешь? — неожиданное беспокойство со стороны демона отупляет. — Я? Нормально… — ровно произношу. Глаза привыкли к бесцветному миру. Демон вздыхает и сильно щуриться, как от яркого солнца. — А ты? Тебя беспокоит что-то? — Нет. Глаза уже привыкли, — оглядывается. Осматриваю подробнее Небесный мир вслед за ним. Голубой бескрайний океан, светло-лазурное небо, белый песок и такие же белые деревья. Чем больше я всматривалась, тем больше оттенков различала. Пляж уже не казался таким белым, а отдавал привычной желтизной. Листва слегка зелёная, даже малахитовая, а кора деревьев была коричневой, как молочный шоколад. Краски появлялись, но были настолько светлыми, что сливались с белым. Весьма непривычно. — И что дальше? — демон всматривался вглубь леса. Проследила за его взглядом. Кронпринц чувствовал зов светлых аур, я же не ощущала ничего. Полагаюсь полностью на чутьё демона. Чуть поодаль простиралась поляна, от которой тянулись ряды ровно посаженных деревьев вдоль широкой тропы. Я сдвинулась в её сторону синхронно с демоном. Мы шли вдоль тонких стволов будто бы сосен. Белые ворота, из тонкого металла, вырисовывали простой узор. Как только мы приблизились, ворота Рая распахнулись. Тёплое дуновение ветерка растрепало волосы. Без запинки или сомнения двинулась дальше. Ровная и изящная тропа переросла в каменную плитку. Сад был неимоверно ухоженным и презентабельным. Идеально ровные кусты тянулись вдоль дороги. — Добро пожаловать, Альфия, — невысокий человек выплыл из-за очередного высокого дерева. Демон резко дёрнул меня за ворот, загораживая в защите. — Отойди, — рычание тихое, но предупреждающее. Опешив от действия Хелла, аккуратно выглядываю сбоку, рассматривая незнакомца. Человек с кудрявыми и золотистыми волосами с интересом рассматривал нас, приклонив голову к плечу. Угрозы демона его не волновали. Взгляд тёплых голубых глаз был точно направлен на меня. — Я не опасен. Поэтому не стоит защищать любимую, — ровно произнёс ангел. Пушистые перья белых крыльев, развивались на лёгком ветру в такт шелесту листвы. Голос был лёгким и мелодичным. Убаюкивающим. — Нет никакой любви, — колко бросает демон. Я не обращаю внимание на словесную перепалку и выхожу из-за спины Хелла. Голубые глаза смотрят только на меня, изучают с интересом. — Вы видно привыкли к неотёсанности Проклятых, Альфия? — Хелл задыхается рычанием от неожиданного оскорбления. — Так вот в кого ты такая бестактная, Альф, — переключает негодование на меня. Шипит едко и по-змеиному. — Вы хотите оскорбить меня, однако вызываете гнев в себе, Принц Гниющего мира, — произнёс ангел. Мелодичный голос успокаивал и не мог вызвать никакой агрессии. Засмотрелась на ангела. Лицо было идеальным, как и подобает святому: ровный маленький нос, аккуратный разрез глаз, губы, растянутые в доброй улыбке и небольшие, детские щечки с румянцем. Ангел, облачённый в белое одеяние, выделялся на фоне белизны мира. Его кожа не была столь же светлой, как у Хелла. Наоборот была нежно розовой с переливами на телесный. Она была обычной — человеческого оттенка. — Мерзкий святоша… — Хелл, — одергиваю демона. Красные глаза резко переключаются на меня. Искры негодования и злости плескались в океане праведного гнева. Усмехаюсь про себя. Кое-кто задел и пробил Эго самого Кронпринца. — Ты что на его стороне? — глаза сущего зла сузились, подозревая меня в предательстве. — Я не дал повода оскорблять меня… — Ты рычал, Хелл, — пытаюсь спокойно объяснить, хотя сама понимала, что первым словесную перепалку начал ангел. — Альфия, прошу вас, не обращайте внимание на отсутствие манер детей того мерзкого мира, — специально выделив интонацией слово «того» ангел указал пальцем на землю. Да тут бы и я вспыхнула, не будь рассудительность выше инстинктов. Демон зарычал мне в лицо, исподлобья скалясь на ангела. Твою мать. Они разжигали конфликт с пустого места. Светлое существо специально подстрекало демона. Многовековая вражда не могла рухнуть за одну секунду, и это было моей оплошностью. — А ну повтори, пернатый. — Хелл в полусогнутом состоянии повернулся к ангелу. Хищник готовился к нападению. Грубое стекло раздвоившегося голоса резало слух. — Что именно Вы хотите, чтобы я повторил, Кронпринц Гниющего мира… Это был тотальный провал. Ангел легко улыбался, словно не понимал происходящего. Однако за невинностью я видела презрение к демону. Едкое и жалкое. Резко обнимаю Хелла, наваливаясь всем телом. Мой вес был пушинкой для него, но я понадеялась хоть как-то затормозить злого хищника. Крепко вцепляюсь в торс пальцами. — Прошу тебя, остановись. Вспомни зачем мы сюда пришли и не разжигай новый конфликт, — тихо шепчу куда-то в ключицы. Демон рычит и рычит. Угрожающе и пугающе. Когтистая лапа резко опускается на лопатки, прижимая к себе. Толи для защиты от безвредного ангела, толи для успокоения самого себя. Тихо шепчу слова мольбы, взывая к рациональности. И рык медленно угасает, пока не сменяется молчанием. Когтистая ладонь продолжает удерживать меня, не позволяя сдвинуться. Немного выпрямляюсь, когда кончик нос нежно касается виска. Горячий хрип опаляет ухо. Демон подавлял инстинкты, держась за меня. Когда чужое дыхание до скрежета в лёгких втягивает запах моих волос, осознаю: демон регенерировал нос. Вот теперь мы все ходили на границе лезвия. Я задержала дыхание, готовясь получить удар или кровяную рану. Однако демон тихо стоял и сипло вдыхал воздух. Нежно поглаживаю мужчину по спине, успокаивая. Шепчу банальные слова: «всё хорошо», «тебя не обидят», «умничка»… и тысячи фраз медленно льются. Немного поворачиваюсь и смазываю поцелуй по щеке. Демон хрипло выдыхает, словно обессилел. — Вы же знаете, зачем мы явились к вам? — уточню у ангела, поддерживая демона, нежно оглаживая торс. Я даже представить себе не могу гнев Хелла, когда он осознает, как выглядит со стороны. Маленький котёнок, ищущий поддержки у хозяина. — Естественно, Альфия. Мы ожидали Свет Тьмы, и наконец Вы пришли, — глаза немного сузились, наблюдая за интригующей картиной спокойного демона. — Значит, жертвы были не напрасны, — выпаливает вместо меня демон. Горло опаляет горячее дыхание. — Возможно, — даже сейчас, видя, как демон борется с самим собой, принижает Хелла. Кронпринц чуть не помер в Преисподние за меня, выдирал кусками своё естество, чтобы услышать «возможно». Это не «да» или «нет», а плавающее понятие, грязно опускающее все заслуги. Вот тут негодовать начала я. — Вернуть Вашего брата будет неимоверно сложно, однако возможно. На практике с такой ситуацией мои соратники сталкивались единожды. Но Ангелы держат своё слово перед Светом Тьмы. — Прикрывается мной, дабы не произносить название Тёмной расы. Золотые брови ангела дёргаются вверх, словно вспомнив что-то. — Я забыл представится, Альфия. Меня зовут Георг. — Бестактный Георг, — шипит демон. Хелл выпрямляется в полный рост, не отпуская меня. Держится, как за последнюю рациональную клетку. Глаза стали светло-медовыми, но каёмка оставалась алой. Ангел мелодично засмеялся реплике Хелла. — Думаю, что так. Спасибо, что заметили мою оплошность. Вся эта праведность и маска невинности давила не только на Хелла, но и на меня. Ангел, прикрываясь спокойным голосом и теплой интонацией, дважды оскорбил демона, а, разговаривая с нами двумя, обращался больше ко мне, будто Кронпринца рядом не было. — Пройдемте за мной, Альфия. Я представлю Вас остальным, — Георг намекал, что демону не рады. Однако я не собиралась терпеть такое неуважение. Война близилась быстрее волн океана, а расам следовало сплотиться, не разжигая новых конфликтов. Ангел легко обступил дерево, скрываясь за поворотом. Двинулась за ним по инерции или некому зову. Горячая ладонь обвила пальцы, не отпуская меня на дальнее расстояние. Усмехнулась про себя: Хелл держал меня, как собаку на привязи, боясь потерять с концами. Была ли это ревность, собственничество или осторожность, я не размышляла. Соприкосновения кожи к коже вызывали табун мурашек. Приятных и нежных. *** Мы шли через красивый сад. Вода, чистого лазурного цвета, в фонтанах струилась нежно и легко. Листва стала приобретать более малахитовый вид, чем глубже мы пробирались в Райские владения. Всё понемногу обретало цвет, но оставалось светлым и на границе белого. Нежные почти пастельные оттенки. Мы вновь обогнули высокий куст бесконечного лабиринта. Огромная площадка из мрамора встретила нас за поворотом. Круглый фонтан по центру источал запах свежести и чистоты. Вода струилась, переливалась, журчала, как родниковая речка. Множество лавочек располагались по кругу фонтана. Тонкие и железные прутья переплетались в узоре. Живая изгородь была высокой и скрывала остальной мир за зеленью и цветами. На одной из золотистых лавочек сидели три ангела. При виде нас фигуры встали, складывая книги на узорчатые сиденья. Один из них выделялся сильнее других. Яркие золотистые длинные локоны спадали на плечи и за спину. У лица они кучерявились, а дальше были идеально прямыми, как расплавленное золото. Радужки были лазурными и даже слишком насыщенными для пастельного мира. Ангел рассматривал меня, пригибая голову. Смущённо улыбнулась, поймав теплый взгляд. Нежная улыбка расплывалась на светлом лике, а крылья, позолоченные на концах, развивались при свежем бризе. Георг встал за спину, видимо главного ангела, присоединяясь к остальным. — Я рад, снова встретить тебя, Альфия, — сладкий и такой спокойный, словно родной, голос. Он не был громким или слишком тихим, интонация была идеально ровной. Демон резко выдернул руку, стоило нам остановиться. Немного растерялась от потери контакта. –Думаю, что я не знаю Вас. — Конечно. Тебе не удалось увидеть меня. В силу договора, я не мог явиться пред тобой, Лучик солнца, — неожиданное прозвище заставило побагроветь. Приятно до смущения. — Я должен был отдать тебе книгу, не контактируя с тобой. — Вы же и оставили подсказки, верно? — ангел кивнул. Грация и изящность. Он совсем не походил на Георга. Его манеры и речь не сквозили неприязнью, ангел был невинным и чистым. — Меня зовут Ричард, Лучик. И думаю, что пора вернуть тебе это, — один из ангелов быстро взял что-то с лавочки. Подбежал и протянул ту самую книгу. Не успела обложка коснуться пальцев, как юркий ангелок вернулся в строй. — Она принадлежит тебе, — нежно протянул Ричард. — Не думаю, я взяла её из библиотеки, — по-собственнически прохожусь пальцем по кожаной обложке. Краем зрения замечаю заинтересованный взгляд медовых радужек. — Конечно же она только твоя, Лучик, — ангел легко засмеялся и мило усмехнулся. Золотые локоны спали на глаза. Прекрасное творение Бога. — Книга была написана твоим отцом. — Отцом? — прижала толстый том к груди, боясь уронить из-за трясущихся пальцев. Я ожидала правды о своём родителе, но сомнения закрадывались в голову, что вряд ли ангелы что-то знают о демоне. И немного шокировавшая новость, совсем не хотела перевариваться мозгом. — Да, он же и попросил передать её тебе в нужный час. — Ты знал его? — уже не обращала внимание на распутный язык, переключившись на бестактные обращения. Однако ангел не придал этому значения, продолжая лучезарно улыбаться. — С чего бы вы стали заключать сделку с демоном? — Хелл с недоверием рассматривал ангелов. Ричард перевёл голубые глаза на Хелла. Демон вышел чуть вперёд, загораживая путь ко мне. Защищал и оберегал. А вопрос и впрямь был интересным. Ангелы помогли демону, исполнили его просьбу, но какую выгоду они получили? И почему решились на такой опрометчивый шаг для Светлой расы… — Георг обмолвился вам, что у ангелов был похожий случай, как и с твоим братом, Кронпринц, — Ричард не язвил, прямо и на равных обращался с Хеллу. Скашиваю взгляд на Георга. Ангел сжал губы, ему явно не нравилось, как главный разговаривает с демоном. На равных, принимая врага таким какой он есть. — Продолжай, — шепнул Хелл, подгоняя Ричарда к разговору. — Однажды Джонатан пришёл в Рай, прося помощи. Его ранения были серьезными, смертельными. Ваша раса это называет «Вечным сном» или, как в мире Альфии, — комой. Джонатан погрузился в это состояние на моих руках. И моей расе ничего не оставалось, кроме как помочь ему. Уже позже отец Лучика поведал о своей земной жизни: о женщине, с которой был связан прочными узами чистейшего и светлого чувства. — Ричард усмехнулся, словно вспомнил что-то. — Джонатана промолвил: «Она чистее всего неба, светлая и настоящая». А также поведал о своём ещё нерождённом ребёнке. Тебе, Альфия. — Почему… почему он оставил нас? — мне показалось, что я умру, если не получу ответа. Но одновременно с тем страшилась узнать правды. Ангелы переглянулись за спиной Ричарда. Дыхание резко встало, весь организм остановил жизненные процессы, ради ответа. — Ох, лучик, он не бросал вас, — брови Ричарда нахмурились. Эмоция грусти затронула лазурные глаза, а горькая улыбка не знаменовала ничего хорошего. — Таков закон, милая. Джонатан преступил его, за это и был смертельно ранен. Однако после и Светлая, и Тёмная расы поняли свою оплошность. Конечно, ангелы были более осведомлены о Джонатане, после его воскрешения и рассказа. Из Тёмных об этом узнали лишь единицы: его самые близкие соратники и братья. Нам открылись глаза, покрытые многовековой пеленой закона. Ведь ты — его величайшее достижение. Лучик, только ты можешь предотвратить войну. Небеса и Преисподние никогда не смогут сотрудничать без связующего звена. Ты хрупкий и маленький человечек, с огромным потенциалом и силой двух рас. Последняя надежда миров. К сожалению, вся правда о тебе открылась нам после твоего рождения. А к тому моменту Джонатан успел скрыться от нас, ото всех. — Так он жив? — я всё ещё не дышала. Самый страшный вопрос и самый тревожный ответ. Сердце вот-вот разорвётся от эмоций и собственной скорости биения. — Думаю, да, — мягко произнес Ричард. «Да» — это не «нет». Однако нотка неуверенности скользнула в голосе ангела. Сердце сжалось синхронно с пальцами на книге. — Мы были друзьями, Лучик солнца. Поэтому Джонатан и доверил мне миссию передать книгу тебе. Только мы оба знали о предсказании. После узнало и всё Небо. Джонатан просил распространить эту весть, дабы оградить тебя от опасности, от кары моих братьев — серафимов. — Вы могли не воскрешать его. Так почему же помогли грязному отродью? — медовый и тягучий дёготь снова опередил меня с вопросом. Демону ситуация прошлого была интересна, не меньше меня самой. — Кронпринц Преисподние, не каждый день… — легкий смешок. — Да ни разу за наше существование, Тёмный не обращался за помощью к Светлым. Та ситуация была необычной, выходящей на границу безумства. Мы не могли не помочь нуждающемуся бывшему брату. Сейчас нас разделяют законы и деления на расы. Однако геномы в нас почти одинаковые. Мы рискнули, и наш риск принёс плоды. Знание и понимание ситуации, в которой оказался Джонатан. Предсказание, что он оставил для Лучика, подтвердились сразу после рождения Альфии. — И как видите одно уже сбылось, — воскликнул ангелок, подавший книгу. Сердце пропустило удар. Сбылось? Какое из? Ангелы позади Ричарда весело переглянулись. — Какое? — синхронно спрашиваю с Хеллом. Оба скосили друг на друга заинтересованные взгляды. — Ох, Кристиан говорит о предсказании связанным с тобой, Лучик, и Тёмным Принцем, — радостно пролепетал Ричард. И вот тут земля полностью исчезла. Я падала заживо в жерло вулкана. Мать твою. Только не это. Только не сейчас. Плечи Хелла напряглись, перекатывая твёрдые мышцы под рубашкой. — О чем ты говоришь? — колкие иглы в голосе. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Я замотала слегка головой, боясь, что демон заметит. — О любви, что спасёт миры в войне. Твоей, Тёмный принц и Альфии. — Я громко сглотнула. Ком встрял в горле. Я не ощущала аур раньше, однако сейчас физически почувствовала, как Хелл придавил меня своей сущностью. Пульс на космических скоростях отбивал в ушах. Очень медленно демон повернулся и посмотрел на меня. Дыхание перехватило. Сознание грозилось уйти в любой момент. Хелл был бледнее смерти, почти сливаясь с бесцветным миром. Глубокие чёрные радужки давили на меня, прожигали дыру пулевых ранений. Кадык дёрнулся. Демон тоже нервничал. Только его нервозность смешивалась с непониманием и яростью, когда я грозилась потерять сознание из-за страха. — Альфия, ты понимаешь о чём они говорят? — демон хрипло растянул фразу. Сила голоса давила, как бетонная плита. Хоть Хелл говорил весьма тихо, я чувствовала его власть, как Тёмного Кронпринца. Демон внутри меня сжался и опустил голову в полном повиновении. — Хелл, тут такое дело… — Не смей уворачиваться от моего вопроса! — рычание хищное и яростное прогремело по всей территории сада. Дёрнулась и съёжилась в страхе. Шаг. Мне показалось, что мрамор треснул под ботинком Кронпринца. Хелл стоял вплотную ко мне. — Отвечай на поставленный вопрос. Ты знала об этой части предсказания? — Хелл… — Да или нет! — я падала и тонула в страхе. И он, как зыбучие пески, как нефть заглатывал дальше, вызывая ужас до дрожи в костях. Как отреагирует демон, я совершенно не знала… А паника, смакуя и причмокивая, сжирала мозг вслед нефтяной жиже. Дороги назад не было, и пути вперёд тоже. Только пропасть, только бездонная тьма с пустотой. — Да, — прошептала я так тихо, словно выдохнула остатки души. Демон резко отшатнулся от меня, как от удара. Глаза прищурились, словно Хелл до последнего не верил моим словам. Отказывался принять информацию. Я наблюдала за его поведением, всё живое замерло, ожидая смертельного взрыва. Ангелы позади нас сжались и скучковались в первозданном страхе перед Дьяволом. — Поговорим, — клыки хрустнули от силы сжатой челюсти, грозясь сломать кости. Отвёл взгляд, всматриваясь вдаль. Чёрная сущность сдавила всё вокруг. Мрамор трескался, листва пожухла, и вода в фонтане перестала литься. Ангелы занервничали и быстро убежали в коридор лабиринта. Ричард бросил грустный взгляд и грациозно ушёл следом. Мы остались одни. Добыча и хищник. — Ты знала и не сказала мне об этом, — ядовито прошипел Хелл. — Я не могла. Как я должна была воспроизвести это? «Хелл, хочешь, не хочешь, но в итоге мы влюбимся и спасём миры, как в дешёвом бульварном романе». Ты бы такое хотел услышать? — прошептала я. Мой голос осип до невозможного. — Ты хотела использовать меня и моё доверие! Чтобы спасти свой жалкий мир, — хрипло прорычал демон прямо в лицо. Клыки удлинились вместе с когтями на руках. Кронпринц терял контроль. Сглатываю страх, а он застревает в глотке. — Ты знаешь, что я бы никогда такого не сделала… — обида расползлась вслед ужасу. — Я не играла и не использовала тебя. Никогда. А тихо продолжала терпеть твои игры, Хелл, не мои. И каждый раз, надеялась, что всё происходит по-настоящему. Но ты снова и снова указывал мне моё место в пищевой цепочке… — Так надо было всё сказать мне! — Это бы что-то поменяло? — усмехаюсь своим словам. Конечно нет. Демон продолжил бы играть, под маской влюблённости, одурманивая и заволакивая в сети глубже и глубже. — Ты не знаешь, что я чувствовала. Я вечно думала, размышляла: правда ли всё идёт своим чередом, или вшивая бумажка диктует правила. Ты бы думал об этом постоянно, рассказав я тебе всю правду. Я была не менее шокирована, когда узнала об этом. Но все мои действия, все эмоции, что я испытывала к тебе, не были ложью. Они были настоящими, они реальные. Пусть лучше бы всё осталось тайной, — демон резко изменил эмоцию. Сквозившая ярость сменилась на маску. Маску безэмоциональности и пустоты. А потом резко исказилась ехидной и злостной улыбкой. Смешок. Чёрные бездны пропустили сквозь тьму огонёк пламени. — Ты не сказала мне, но ему… — звериный и дикий оскал. Чернота перешла на белки глаз, а радужки сменялись алым цветом. Становились всё багровее и багровее. — О чём ты? — Ох, Альф, хватит! — яростный рык. Я не узнавала лица Хелла: злость, гнев, ярость, все негативные эмоции искажали прекрасное и горячо любимое лицо. — Ты ведь сказал ему. Успела… — смешок расщепился на рык и ехидную усмешку. — Мой родной брат знал! — омут страха заглотил полностью. В чертах лица проглядывались не эмоции, а темнота звериная, голодная и смертельная. — Это не меняет сути, Хелл. Я не могла всё равно сказать тебе об этом… — Ох нет, ты моглааа, родная, — выплевывает жгучую фразу. Сердце пропустило несколько ударов. Демон резал меня неживую своими словами. — Прекрати… — Почему нет, родная? Ведь так написано в предсказании, любимая… — Хелл, я прошу тебя, — я вымаливала хоть какой-то снисходительности. Но обращения с каждой новой волной боли выдирали куски плоти из сердца. — Поздно просить о снисхождении, лучик мой. Ты вляпалась в самую гниль, — кислотная усмешка разъедает меня изнутри. — Ты ведь любишь меня, не так ли, родная? — мотаю головой в отрицании. Слезы капают на щёки, омывая губы и сжирая кровоточащие раны. Демон ехидно цокает. — Ну что же ты плачешь, любимая… Радоваться надо таким «прекрасным» чувствам. Давай же, признайся нам обоим. Хватит лгать мне, — твердо отчеканил каждое слово. Мотаю головой. Я под дулом пистолета не произнесу того, чего больше всего жаждет хищный зверь. Не поддамся на провокацию и собственный страх. — Чтож… давай вместе составим простое предложение. «Я»… — твёрдо смотрю в лицо сына Тьмы. Красные глаза с острыми зрачками грубо смотрят на меня. — «тебя»… — чужая исполинская злость бьёт через край, липко пачкая моё тело. Обида и боль концентрируются, вызывая ураган, огненный буран внутри. Вбиваю ладонь в щёку, отдавая все оскорбления и боль демону. Пальцы горят, но я не чувствую наслаждения. Лишь сжимающееся сердце, готовое взорваться под напором кислотной боли. Голова хищника слегка наклоняется к плечу, а хищная улыбка натягивается, грозясь разорвать кожу. — Хорошо. Попробуем ещё раз… Когти резко сжимают горло, приподнимая в воздух. Полу вскрик вырывается из горла, застревая в глотке из-за сжатой трахеи. Кислород перекрыт, и вставший воздух разрывает лёгкие. Ладонью перехватываю запястье, а грубые пальцы сжимаются сильнее, царапая и убивая. Слёзы ручьём текут по щекам и на шею. Демон чувствует мою боль, мой страх, мои слёзы, но только сильнее стягивает петлю из пальцев и когтей, наслаждаясь беспомощностью. — И так. Я… тебяяя… — медленно тянет, отрывая с каждой буквой по вене, тянущейся к моему сердцу. — Нет, — хрипло и твёрдо выплевываю. Грязная усмешка. Пальцы резко пропадают, прочерчивая глубокие раны. Стопы грубо опускаются на мрамор, пронося болезненную дрожь вверх по костям. Пытаюсь отдышаться, но ком ужаса в горле не позволяет. — Хорошо, любимая. Тогда я расскажу о своих «чувствах», — очерчивает кавычки пальцами в воздухе. — Мне интересно было узнавать о тебе, слушать, как ты выразилась однажды, «исповедь человека». Это приносило наслаждение, ведь обычно я людей не выслушиваю, а убиваю и поедаю, окропляю их кровью всё вокруг. Ты гибрид демона и ангела, от этого ещё увлекательнее было наблюдать за тобой. Ты действовала необычно храбро для человека, и зачастую была пугающе похожа на представителя Тёмной расы. Если бы не твои вечные человеческие чувства, я бы и впрямь принял тебя за демона. Каждая твоя эмоция носит разный запах, этим ты отличаешься от меня. У меня нет собственных чувств. И я сотни раз говорил, что это заученная техника подражания, чтобы быстрее поймать в сети жертву. Однако, примеряя разные маски, я с трепетом сжирал каждую твою ответную эмоцию. Ох, особенно вкус боли… Ты, родная, посчитала меня спасительным кругом от своего одиночества. И знаешь, любимая, что меня больше всего умиляло в тебе? Твоя недальновидность. Ведь ты так и не поняла, что это я стал причиной твоего одиночества. Хах, да ты ради меня бросила лучшего друга, отказалась от нормальной жизни и в конечном счёте осталась одна без друзей, без поддержки. Ты посчитала меня другом: рассказывала о боли из прошлого, делилась переживаниями. А я вбирал каждый запах сладкой человеческой эмоции страдания… Ты для меня только изысканный деликатес. Однако теперь, на фоне открывшейся правды, я все твои слова воспринимаю ложью, как и каждую съеденную эмоцию. Ты весьма умно подбиралась ко мне, и заслужила даже доверие… Я поверил твоей боли и источаемым чувствам, посчитав, что, приоткрыв завесу своей личности, получу больше вкусового разнообразия, больше эмоций. Но ты, любимая, оказалась жалкой лгуньей. Скармливала разные истории, проникая под мою кожу, и умело вытягивала мою боль на поверхность. Я даже поражён, насколько легко поддавался твоим словам и расспросам. Ненавижу тебя за это. Ведь я бы никогда не открылся человеку, да даже демону. И ты лгала, а я ненавижу чужую ложь до безумия. Поэтому никому в моей жизни нет места. И ты, дорогуша, не исключение. Ты никогда не имела для меня значение, оставаясь удобным случаем для сохранения миров и подкормкой тёмной личины. Мы были связаны как хищник и жертва, но это не чувство долга или братские узы. Это константа, обыденная связь демона со своей добычей. Возможно, после твоей смерти я почувствую пустоту, но прежде, чем ты поверишь в эти слова, я снова разобью твои надежды и скажу «нет». Твоя жизнь для меня, как песчинка в огромном временном потоке. Я живу моментами, сладкая. И пока ты не наскучила, меня все устраивает. Я жадное существо, грешное, позволю себе захватить всё, до чего смогу дотянуться. Но рано или поздно я забуду о тебе, в других моментах. Ты никто, и никогда не станешь кем-то для меня. Всё, что я говорил, что делал, было исключительно ради выгоды. Хм, пожалуй, я даже признаюсь в главном правиле моей жизни: я ответно игрался с тобой, скармливая ложь и правду в равных крупицах. Моя жизнь слишком долгая, и поверь мне, родная, таких как ты было много, и бесконечное количество ещё будет. Ты не исключительная и не героиня, которая сможет поменять «плохого парня»… Ты, любимая, одна из тысячи моих жертв. Однако кое-чем ты выделилась: своей ложью и изворотливостью ума. В моей памяти ты навсегда останешься тьмой, медленной пыткой болью и тюрьмой. Ты обнажала мою прошлую боль, заставляя вспоминать вой гончих псов и лязг железок, и убивать себя самого изнутри. А я терпел и убивал себя изнутри, понимая твою ценность, как гибрида. Мой долг перед сохранением расы — это необходимость расплачиваться головой и самим собой за каждый проведённый день и часрядом с тобой. Я больше не верю тебе, жалкая лгунья. Ты поверила предсказанию, однако не уточнила один момент — я никогда не верил в судьбу. Бумажка с чернилами для меня ничего не значит. Сказав всё раньше, ты бы не поменяла моё отношение к происходящему. Скажу кое-какую правду. Моим долгом и главной задачей изначально было найти и охранять Свет Тьмы до самой войны. Чтобы потом, отпустив, вернуться к своей расе и одержать тотальную победу.Взамен грязной работе я получал вознаграждение — лично избавиться от тебя. Это как животноводство: хозяин бессердечно уничтожает свой скот. А ты, вместо всего этого, скрывала правду за стенами лжи. Теперь я не то, что помогать тебе не хочу, мне просто плевать на твоё будущее. Миры без тебя не пропадут. Наши расы повидали множество войн, одерживая или проигрывая в равных количествах. Как жаль, что ты можешь умереть раньше финального столкновения, ведь оберегать тебя больше некому, дорогуша. И в моей памяти самое светлое существо — Свет Тьмы, останется грязной тьмой и едким обманом. Ты не заслуживаешь причисляться к ангелам и тем более не заслужила быть демоном. Ты стала никем, одиноким существом, — усмешка. — Сколько раз я просил тебя разграничить наши миры? Ты так и не усвоила главного урока… Хищник и добыча — единственная связь между демоном и человеком. Но ты лелеяла надежду, думая, что раз ты исключительная, то сможешь стать уникальной даже для меня… Однако жертв в безграничном потоке времени бессчетное количество. И каждая забывается, стоит найти новую. В том месте, где у нормальных существ сердце, у меня дует ветер. Это и есть та самая «неестественность». Раз нет сердца, то нет и проблеска эмоций. Им просто негде зародиться в моём теле. Я хочу тебя, но это лишь плотские, грязные желания детей Тьмы, и я жажду до безумия быть причиной твоей смерти, родная моя. Это желания, диктуемые животным, демоническим инстинктам. Смотреть, как твоя кровь раскрасит моё тело, а крики, как изящная мелодия, даруют наслаждение слуху… Альфия, Альфия, Альфия… Ты, чёрт возьми, отбила мне весь аппетит! — злостно рычит, выплевывая моё имя, как кислоту. — Знаешь, считай это подарком свыше… Я разрываю нашу связь и на этом «наша» история завершается. Демон грубо бьёт в грудь наотмашь ладонью, выбивая остатки воздуха. Издаю хриплый болевой стон. Длинные пальцы резко пропадают, оставляя скомканную цепочку с перстнем и глубокие царапины под ключицами. Перехватываю ладонью, сжимая до боли костяшки. Кронпринц проходит мимо, не бросая даже взгляда на моё трясущееся в страхе тельце. Моя шея заболела, словно сняли раскалённый ошейник. Пустота физически ощущалась и терзала сознание. Быстро оборачиваюсь, пытаясь придумать хоть фразу, чтобы изменить ситуацию. В голове пустота, и звуки ошибки. Хелл расслабленной походкой, без признаков напряжения грациозно идёт к арке. — Хелл… — обречённо тяну, понимая, что ничего уже не поменять. Однако демон резко останавливается и оборачивается. — Да, родная. Ты всё-таки решилась на признание? — медовые и спокойный голос. Невинные красные радужки улыбались. Маска добродушие ударила сильнее, чем все его слова, сказанные ранее. Тело пронзил ступор: мне нечего ответить. По-детски невинная улыбка расползается на лице хищника. — Ох, конечно, любимая… Как же я мог забыть, — слишком быстро Хелл преодолевает пройденное расстояние, возвращаясь ко мне. Холодные ладони неожиданно резко обхватывают щёки и тянут на себя. Не успеваю опомниться, как чужие губы придавливают мои. Горячие и родные они мягко сминали мой рот, а сильные руки переместились с щёк на шею, сдавливая и перекрывая кислород. Большие пальцы уперлись в соединение шеи и нижней челюсти, надавливая до жгучей боли. Демон аккуратно втянул нижнюю губу, слегка прикусывая её и оттягивая до крови. Я замычала, пытаясь оттолкнуть от себя мужчину. Больно, сердце горело от жгучей боли. Кронпринц мягко прикусывал нижнюю губу, а я подавилась всхлипом. Рычание злое и хищное. Демон напирал, жёстко сминая губы, до крови, царапал шею когтями и сдавливал ладонями. Грубо закинул голову назад до хруста в позвонках, дразняще провёл языком по губам и впился вновь, проникая языком внутрь. Жар окутал всё тело, перекрывая рациональность, как это бывало обычно. Жар был везде. Я чувствовала горячий кислотный язык у себя во рту. Он медленно оглаживал дёсны и зубы, уделяя внимание клыкам, распарывая своё мясо и спаивая меня опьяняющей горячей кровью. Сладко, горько, горячо… Тело горело, сознание терялось в собственной голове, рациональность кричала, но никто не слышал. Губы резко пропали, вместе с удушающей хваткой, оставляя шлейф сладкого мёда и горького виски на губах. — Прощальный поцелуй, — Хелл взглянул хитро и усмешливо. Едко и больно. Кислота для моей щёлочи. Алые глаза горели расплавленной магмой. Длинная улыбка хищно натянулась. Хелл резко выпрямился и без промедления стал уходить. Вот тогда осознание накрыло с головой, отупляя все негативные эмоции. Ангельская сущность обняла комочек боли, убаюкивая и успокаивая. Когти всё ещё драли сердце, отрывая куски с кровью. И тёплые ладони светлой части меня накрывали демонические жадные, легко отпуская разорванное сердце. Эмоции освободились слишком быстро, словно лавина сошла с вершин. Пустота и бессилие обнажились после всех болезненных чувств. Мы — не пара, и никогда ей не станем. Мы — две параллели. Мы — нечто невозможное. Нас — просто нет и никогда не будет. Я почувствовал, что, между нами, даже не пропасть, а бездна, световые годы. Ещё несколько дней назад мы были так близки. А теперь бесконечно далеки… Как звезды в разных концах космоса, всё дальше и дальше отдаляющихся друг от друга. Я стояла и смотрела в спину, любимого демона. Слёзы продолжали литься из-за съедающей пустоты внутри. И новый слой лавины сошел, стоило хищнику скрыться за поворотом. Меня согнуло пополам, позвоночник хотел выломаться и покинуть тело, сердце готово было разорваться вслед лёгким, пробивая рёбра и умерщвляя организм. Я задыхалась солёными слезами, согнувшись и припав всем телом к холодному и разбитому мрамору. Голова скоблилась об острые края, пытаясь разорвать плоть и убить мозг. Крик животного, вопль ребёнка… вся какофония звуков боли сконцентрировались во мне, взрывая душу и отрезая головы сущностям. Я кричала и кричала, пока голос резко не сел, оставляя скулёж брошенного пса. С меня словно сняли ошейник, оставляя обнажённой перед всеми людьми мира. Демонстрируя мою ненужность и фригидность. Тёплые светлые руки прижали к мягкому телу. Когда боль, как кислота заполнила до краев, казалось, еще немного, и она начнет капать из носа как желчь, течь ручьями слёз. Именно тогда, когда скулёж достиг самой высокой ноты, сознание помутилось, и пришла спасительница-темнота. Впервые я побежала к ней, распахнув объятия, радуясь, как подарку свыше…