Ад.
После возвращения с Небес.
ОТРИЦАНИЕ
Гнев
— Милорд… Дьявол, как же все надоело. — Господин… Столько работы навалилось в мое отсутствие. — Милорд Хелл… Черт. Эта расстановка никуда не годится. Если солдат сгруппировать подобным образом, то удар придется как на слабых, так и на сильных позади. И какой идиот занимался этим до меня. Дьявол, почему так сложно сделать всё подобающим образом. Ещё новобранцы… Когда мне успеть в одиночку всех подготовить. Нужно будет запросить Рыцарей Ордена… Ох, черт. Они заниматься обороной. Дьявол, дьявол, дьявол… Какого блять черта я ищу помощи? Если собираюсь стать владыкой, то и дела нужно самому решать, однако… Взгляд непроизвольно зацепился за фигуру Отца, что попивал вино, разговаривая с очередным генералом. Прохлаждается перед очередным советом. Ох, к черту, сам разберусь. — Господин! — мужской голос слишком громкий. Как же раздражает! — Что? От яростного рычание все в округе обернулись. Молодой демон вздрогнул, рассматривая меня алыми перепуганными глазами. Правильно, бойся меня. — Милорд, я принес документацию, что вы запрашивали у бригадного генерала Саргатанаса… — Положи на край, — демон приближается ко мне, рассматривая полный завал бумаг на моем столе. И не решается отодвинуть что-то в сторону, поскольку свободного места не было. Я лениво наблюдал за неким смятением, пока демон всё-таки не опустил бумаги, откланялся и ушел восвояси. Как же геморрно… Решив переключить свое внимание на принесенные документы, подтянул те к себе поближе. Мне хватило пары строчек, резко бросающихся в глаза, чтобы сжечь к чертям эти блятские отчеты. Твою мать, все выходило из-под контроля. Саргатанас был в непосредственном подчинении Астарота. А поскольку брат был мертв, все его подчинённые перешли под мой контроль, и я попросту не мог уследить за их действиями. И отчет, что прислал мне Саргатанас был как раз о новом провале в учебных подготовках. Давай, напрягись, займись неотложной работой, как ты делал это всегда! Какого черта, я не могу приступить к делам, на что мои мысли вечно переключаются? Ах, да… Альфия. Черт. — Какие-то проблемы? — хриплый голос отца, донесся со спины, а горячая ладонь опустилась на плечо, перегибая свое тело, чтобы мужчина мог рассмотреть пепел от бумаги. — Не такие серьёзные, чтобы я с ними не разобрался. — Отец хмыкнул, поскольку понимал, что я лгу. Слишком много проблем, а рук не хватает. Мы потеряли Аста и Самаэля с Азазеллом, новобранцы не успевали за темпом тренировок, оставаясь слабыми, армия потеряла тысячи отличных воинов из-за весьма продолжительной битвы с врагом, большинство крепостей было уничтожено, провианта не хватало, а объявленное военное положение запрещало кому-либо выбираться в другой мир… Вечные советы, недовольства среди жителей Преисподние и массовое дезертирство. Изначально легионов было около 616, но из-за предательства демонов ряды значительно выкосились. Рук не хватало, каждый высокопоставленный работал на износ, пытаясь заделать бреши в подготовке. Край взбушевался, постоянно нападая на наши границы, от чего части солдатам во главе с лучшими генералами приходилось патрулировать территории и отбиваться от врага… Все вместе было колоссальной проблемой, которую требовалось решать немедленно. — Я не про документы спрашиваю, — Князь обошел стол, проводя когтями по краю, параллельно рассматривая остатки несожжённых бумаг. Отец вальяжно сел на кресло перед столом, отпивая вино из граненного бокала. Я его понимаю: напиться перед ненужным и очередным советом — лучшее решение, дабы не слушать всю туже информацию, но уже от других генералов или жителей. — Ты слишком взвинчен, срываешь на всех подряд. На тебя это не похоже… Алые глаза с прищуром посмотрели на меня. Он догадывался о причине, но никогда бы напрямую не спросил. Заставляя других говорить, он удерживал власть над оппонентом. — Я всегда был буйным, — с недовольством рассматривал спокойного для такой чрезвычайной ситуации Отца. — Буйным, не подчиняющийся правилам, резким и прямолинейным в своих желаниях, — Князь покрутил бокал, плеская в нем напиток. — Однако ты никогда не позволял себе поднимать тон на второсортных подчинённых. Ты либо их убивал, что мне крайне не нравилось, либо властно угрожал. А сейчас просто рычишь и источаешь волны гнева. — Перечислял «мои заслуги» Люцифер, рассматривая вино. И снова перевел взгляд, устанавливая зрительный контакт. — Спрошу ещё раз, сын. У тебя какие-то проблемы, не касающиеся работы? Отец не наседал, и не пыталась надавить голосом. Спокойно спрашивал, интересуясь моим поведением. Было приятно осознавать, что таким он был только со мной и моим братом. Какую бы власть не имел, как бы жестоко нас не воспитывал, но всегда поддерживал, интересовался нашими мыслями и желаниями. — У меня всё хорошо. Никаких проблем, — на самом то деле проблема была, и очень весомая. Мысли, что тяготили сознание, никуда не девались и не хотели отходить на второй план, мешая решению основных проблем. — Всё такой же гордый, мог бы и поделиться с отцом… — Я же говорю, всё под контролем, — хриплый рык недовольства вырвался из груди. Глаза Отца вспыхнули интересом. Черт, контролируй себя, не позволяй гневу вырваться на Князя, его это только сильнее подстегнет к расспросам. — Гордыня. Весь в отца. — Словно не о себе говорил, с неким удовлетворением прошептал мужчина, отпивая вино. — Что-то произошло у светлячков? — Вот они, расспросы. И ужасно то, что пока Люциферу не надоест, вопросы не закончатся. — У меня много работы, — я начал собирать остатки бумаг, чтобы заново рассмотреть позиции армии, внеся поправки. — Это связано со Светом Тьмы? Значит, эту линию солдат перенесем в этот округ, а эту брешь закроем вторым взводом. Хм, а если сыграть на маневре «отвода глаз»? В прошлый раз, такой ход увенчался успехом… — Альфия, так её зовут. Красивое имя, не находишь? В нем столько власти и задатков лидера… Она неплохой союзник. Конницу выставить на передовую или… Имя действительно красивое, раньше не встречал людей с таким. Черт. Оружие, какой выковать оружие третьему взводу? Где-то были эскизы, принесенные для одобрения. — Или была им, если серафимы не перетянут на свою сторону. Жалко будет, конечно… Ох, да она с радостью с ними споется. Тем более видеть её не хочу в наших рядах… Чёрт. Оружие, оружие… — Хм, интересно какие у неё будут доспехи? — Люцифер сделал паузу. Сущий Дьявол. Не обращай на него внимание, не слушай о ней. Обсидиан или иридий? Второй, конечно, тугоплавкий, но думаю, даже в наших условиях выковать из него несколько тысяч мечей удастся. Да и обсидиан не так прост, зато можно получить кромку молекулярной толщины, иными словами острота такого клинка будет абсолютна. А что насчет Альфии? Надеюсь, ей изготовят высококачественный меч, все же мы идем не на кулинарное шоу… Черт. Да плевал я на её жизнь. Ну убьют ей раньше всех, значит убьют. Забудь, забудь! Концентрируйся, концентрируйся! — Хотя какая разница. К её шикарному личику все подойдёт… Думай, думай. Нет. Но о том думай! Смотри на эскизы, размышляй насчет материалов, закончи с этим мимолетным делом. — Ох, а душа. Такая чистая и грешная одновременно. Такая возбуждающая… — Заткнись! Бешеное рычание срикошетило от разрушенных стен, выбивая куски камня. Бокал, выбитый из рук Отца, разбился в дребезги о колонну. Когтистая ладонь была в паре сантиметров от лица Люцифера, готовая разодрать мужественный лик в клочья. Меня всего трясло от гнева и ярости. Хитрый алые глаза прищурились, наблюдая за моими дальнейшими действиями, а капли крови полились из свежих ран отсутствующих пальцев, раньше смыкающихся на стекле бокала. И этот взгляд был как отрезвляющая пощечина. Я подавил вздох. Моя аура мгновением ранее черными кольями вонзилась в отцовскую, пробивая физическую оболочку, нещадно разрывая плоть в незначительных для него ранах. Ядовитая ухмылка прорезалась на лице. Я слегка обернулся. Генералы, солдаты, оставшаяся прислуга, кто-то из Высшего круга демонов замерли на местах, наблюдая по истине жуткую картину. Никогда. За всю историю существования Ада, никто не поднимал ни руки, ни голоса на Князя. А теперь, его собственный сын дрожал от желания убить Денницу собственными когтями, у которого был вспорот живот, грудина и оторваны пальцы. Так мое тело ещё нависало над властелином через весь стол с разодранными теперь бумагами. Отец, не отклоняясь от моих когтей, окинул присутствующих взглядом, и снова вернулся ко мне с ещё более широкой ухмылкой. Я замер, испытывая дискомфорт от того, что мужчина не оборонялся, не отсек конечности своей аурой, а спокойно сидел, источая волны заинтересованности и потехи к самой ситуации. — Ты гневаешься, сын. — Отец слегка наклонил лицо, но этого хватило, чтобы черные когти коснулись бледной кожи, точечно разрывая её. Я дернул рукой, но крепкая хватка на запястье не позволила. Безымянный палец и мизинец удерживали такой сильный захват, что я сдвинуться не мог всем телом. — Отпусти, — тихо шепнул, но взгляда не отвел. Я не собирался показывать подчинение, хотя и плюнул на один из законов Ада своими действиями. «Люцифер — беспрекословный правитель. Нападение на Князя приравнивается к бесконечным мукам, без возможности умереть». — Нет, — протянул Отец. Дело было дрянь. Я попытался отвести хотя бы пальцы назад, но лицо Денницы следом насадилось на когти обратно, выпуская ещё больше крови на белую кожу. — Что ты пытался только что сделать? Я сглотнул и промолчал. Однако дело было не в том, что я не знал, как ответить на его вопрос. А совершенно в другом. Когда Отец касался кого-то, значило: он может считать поверхностные мысли, те, что возникают в голове в данный момент времени. Убить тебя. Эти жуткие слова были в моих затуманенное гневом голове. Дьявол растянул улыбку, считывая их. Его забавляла ситуация, в которую я влип, его интриговала и воспламеняла реакция окружения, его веселило, что сын осмелился напасть и не пытался скрыть собственных мыслей, хотя мог. — У тебя какие-то проблемы, сын? Нет. Алый свет ударил по глазам, ослепляя. Не нравилось, бесило мое упрямство. — Что-то произошло на Небесах? Возвел барьеры, не допуская к мыслям вообще. Разрешая только просматривать те, что я контролировал. Нет. Я знаю, что он чувствовал стену, когда попытался просканировать дальше. Отец знал, что за этим барьером мне есть что скрывать. — Это связано со Светом Тьмы? Черт возьми, нет! Отпусти мою руку. Отец хмыкнул и разжал пальцы. От неожиданности я на секунду потерял равновесие, падая вперед, но успевая схватиться за спинку кресла. Наши лица были в паре сантиметрах, но глаза приковались к друг другу изучая оппонента. И пусть я нависал над Отцом, пусть выглядел так, словно доминировал над ним. Однако власть здесь имел только он, подавляя и обескураживая хитрыми искрами в глазах. Дьявол подался вверх. — Это связано с Альфией? — тихий, хриплый вопрос в ухо, выбивающий из меня все внутренности разом. — Нет. — Отец хмыкнул. — Ты мне лжешь, Хелл, — будоражащий и растягивающий каждое слово шепот. От горячего дыхание волнами разошлись неприятные мурашки. — Нет. — Слишком гордый, чтобы признаться? — напирал отец, не щадя моих накаленных нервов. — Мне не в чем признаваться, — сглотнул. — Я выполнил твой приказ: привел девчонку к светлячкам и вернулся в Ад. По факту я довел её до войны, дальше серафимы с ней сами разберутся. — Ты идеально выполнил моё задание, не приказ, сынок. — Дьявол отклонился, здоровой рукой зачесывая мои волосы назад. Твою мать. Она так постоянно делала… — Не трогай, — с неожиданной для нас обоих мольбой шепнул. Алые глаза вспыхнули, но на этот раз не интересом, а осознанием чего-то. Пальцы, перебирающие локоны, тут же пропали. Серьёзный отцовский взгляд всматривался в мое лицо, а я ждал новой череды вопросов, выбивающих из колеи сознание. — Князь, сожалею, что отвлекаю, но совет уже начинается… Не хватает только Вас. — Я бросил взгляд за спину Дьявола, рассматривая демона, остановившегося в паре метрах. Не знаю, что было в моих радужках, но он тут же отвел глаза, всматриваясь в другую сторону. — Смотри только на меня, когда мы говорим, — протянул Отец. Я резко перевел взгляд обратно, все также всматриваясь в серьезные и спокойные радужки. Алый вспыхнул удивлением, которое тут же было подавлено контролем. Денница наклонил голову, словно пыталась что-то изучить на более чем знакомом ему лице. — Ты в курсе, что у тебя глаза разноцветные? Я задохнулся. В каком смысле разноцветные? — Одна радужка желто-медовая, как и всегда, ведь это твой естественный цвет глаз. А другая — алая на черном белке. Ох, блять. Неестественность… Демоны не умели менять радужки каждого глаза отдельно от другого, если только не рождались с таким дефектом. А вот у меня это возникло относительно недавно: после того, как попытался сдержать контроль над естеством. Это чертов дефект, это не должно было вообще всплыть, особенно перед Отцом. — Нет, не в курсе, — выдавил из себя со всем спокойствием, что оставалось. Не прогибайся, он пытается вычленить информацию. Не давай ему её, по крайней мере не сейчас, когда гнев граничил со страхом. — Интересно… Это так прибывание на Небесах отразилось, всё же ты там никогда не был. Или проблема, которой, по твоим словам, у тебя нет. Как думаешь, сын? — протянул Отец, а я снова сглотнул. — Первое. — Отец усмехнулся, все также веселясь моей стойкости и упрямству. — Правильный ответ второй. На этих словах ладонь, с уже отросшими пальцами, прижалась к груди, где концентрировалось ядро. Легкие резко задержали кислород, а тело напряглось ещё сильнее. Жизненный огонь затрепыхался, ощущая прикосновение. Нет, не думаю о ней, о её обжигающих касаний. Не сейчас. Прошу не думай… Забудь, переступи. — Отсюда и гнев. — Палец постучал по грудине. — Будь добр, не срывайся на оставшихся подчинённых, Хелл. А к этому разговору мы обязательно вернемся, но позже, когда сам соизволишь поделиться с отцом. Согласен на такой расклад? Я слегка кивнул, все также не дыша. Боясь сказать ещё хоть что-то, что может вызвать новую волну ярости и ещё большей заинтересованности Отца. Князь встал с кресла, поправляя кровавую рубашку и отдаляясь вслед стражнику. Я отклонился, усаживаясь обратно за стол. И только я навел более или менее хилый порядок в голове, как меня снова окликнули. — Хелл, я тебе солгал. — Мой взгляд резко нашел отцовский. Хитрые алые глаза наблюдали из-под густых темных ресниц. — Первый ответ тоже был верным. *** — Люц, всё хорошо? Ты отстранений последние недели. Очередной совет закончился, но Князя словно был не на нем. Отвечал сухо, пропускал глупые вопросы жителей, хоть и старался ответить на них. Руки, сцепленные в замок, подпирали локтями стол, и закрывали губ. Денница был в своих мыслях, которые по всей видимости волновали его больше, чем решение вопросов с горожанами. Князь поднялся и вышел из разрушенного строения под открытым небом на улицу. Цитадель, в которой сейчас обосновалась большая часть армии, вместе с Властителем и ближними герцогами, была разрушена, как и все крепости-базы по Аду, однако она была еще более или менее функциональной, а подземные уровни оставались в нетронутом состоянии, позволяя кузнецам кооперироваться там. Князь поманил пальцем Аббадона, выходя к мельтешащим слугам, воинам и другим не менее важным демонам. — Возьми половину генералов под свое крыло, что раньше были в подчинении Астарота. — Князь перевёл взгляд на единственного живого сына, что обсуждал новую расстановку армии со своими генералами. И по всей видимости, придя к единому мнению, Милорд Хелл взмахнул в небо и полетел на учебные тренировки, чтобы лично провести их. Со своими подчинёнными Кронпринц справлялся лучше некуда, а вот легионы, принадлежащие оставшимся генералам, кое-как вписывались в график заваленного нескончаемой работой демона. — Что скажешь насчет уровня подготовки к войне? — Денницы наблюдал за отдаляющимся по небу сыном. Красное небо сгущалось: скоро пойдет кислотный дождь. — С момента, как твой сын вернулся в Ад, количество дел увеличилось, но и решение старых проблем не заставило себя ждать. Армия мобилизована, горожане все ещё колыхаются в гневе, однако не так как раньше, уровень подготовки солдат улучшился, а кузнецы уже вовсю куют новое оружие. Принц вложил все силы и продолжает вкладывать. Ты должен гордиться им, Люц, — протянул Аббадон, чувствуя: мысли Денницы были как раз таки о Хелле. — Я горжусь им. Но что ты можешь сказать насчет него, Аббадон? — Князь перевел взгляд на своего ближнего. Алые радужки с интересом наблюдали за «другом». — Хочешь услышать лично мое мнение? Не боишься, что могу оскорбить твою гордость? — Денница усмехнулся. — Ты восхвалял моего сына минутой ранее, а сейчас утверждаешь, что можешь задеть мое самолюбием им. Интригуешь, Аббадон… — Несмотря на всю ту работу, что он проделал… Его сжирает гнев. Принц взвинчен и даже спустя пару недель после вашего конфликта, который напугал весь округ, остается таким же напряженным и яростным. — Прям весь округ? — Денница тихо засмеялся, прикрывая пальцами губы. Аббадон хмыкнул, зная: это риторический вопрос. — Его глаза потухли. Они стали безжизненными… Я могу это списать на нервы из-за работы и невозможности восполнить энергию ядра, однако с такими пустыми радужками я видел демона только однажды. — Однажды? — Денницы обернулся, искря алым взглядом. А ведь долгие века назад эти глаза какие-то пару недель были бездонной темной ямой. Серыми, пугающими и безэмоциональными. И Аббадон бы солгал, если попытался скрыть страх за своего лидера и перед ним. Его страшились слуги, герцоги, даже права рука — Вельзевул, сторонился Князя. Демоны задавались мыслями: что будет с Адом, с их миром и расой, если Князь не подавал признаков заинтересованности в собственном народе, пропадая в своих покоях, изредка выбираясь на мимолетную охоту. А потом этот живой и хитрый взгляд вернулись, резко и неожиданно, напугав ещё больше. И единственное, что объявил Князь своему ближнему Высшему кругу: «Знакомьтесь, это Хелл». Тогда чужой взгляд светился новой силой алого цвета, ослепляющим и удушающим. А огромные желтые глаза маленького Кронпринца, приковывали к месту точно такой же властью. Младенец, вцепившийся в горло отца, нагло наблюдал за присутствующими с приказом и плескающимся в радужках недоверием. Ему не нравились демоны, он им не доверял, а когда Князь двинулся ближе к своим ближним, маленькие коготки, впились в белую кожу шеи отца, однако взгляда малыш не отвел. Это было ужасным первым знакомством, и Князь понимал, что поведение сына небеспричинное. Раны, нанесенные маленькому Принцу, были глубоки, и только Высшие герцоги знали с чем связано недоверие, знали, что произошло пара недель назад во время его рождения… И никто не попытался приблизится в ответ к счастливому отцу и его сыну. Маленький Кронпринц всем видом показывал, чтобы те не приближались к его единственному родителю и тем более к нему самому. — Да, однажды. — Аббадон сглотнул, готовясь открыть многовековую тайну. — Никто тебе не говорил, Люц, но ты до чертиков напугал весь Ад. Ни с кем не говорил, постоянно злился, если кто-то хотел задержать тебя на секунду… — Я знаю. — Хитрый алый взгляд окинул мельтешащих демонов и вернулся к Аббадону. Он не боялся пронзающих насквозь радужек, не боялся их проницательности. Люцифера был его лидером, и конечно же такая «тайна» не скрылась от его взгляда. — Вы переживали, что было оправданным. Сейчас я переживаю за сына… Он слишком идет по моим стопам, слишком моя копия. — Значит опасаться нечего, Люц. Если ты выбрался из того помешательства, то и ему удастся, — протянул герцог, более чем уверенный в своих словах. — Его рана глубже, чем была моя. А гнев, разрушающий и направленный не только на слуг… Тогда он хотел убить меня, стоило мне затронуть одну щекотливую и весьма интересную тему. Представляешь отца уничтожить… — Князь рассмеялся, а Аббадон замер в тихом ужасе и шоке. Этот демон? Родной сын, так цепляющийся за отца, так боготворящий его, был готов сделать непоправимую ошибку. — И меня это интригует, Аббадон. Состояние Хелла нестабильное, как бы он не старался нагрузить себя ещё большим количеством работы, пустой взгляд не исчезнет. Я беспокоюсь… очень волнуюсь за сына. Аббадон кивнул и отклонился Деннице. Как бы он не хотел больше поговорить с Князем, однако прибавленная работа в виде полчища, ранее находившиеся под предводительством второго принца, отлагательств не позволяла. Денница склонил голову в ответном почтении и первым ушел в сторону генералов.Похоть
Временная кровать встретила весьма грубо, поскольку матрас был расстелен на голой земле. Каждый находился в равных условиях из-за разрушенного дворца, цитаделей, наших баз в глубинах и на окраинах Ада. Единственное, что не пострадало при нападении врага — центральные жилые районы. И хвала Дьяволу, поскольку пытаться найти кров ещё для пяти миллиардов демонов было бы самым гиблым делом. Представители знатных семей заполняли свои резиденции попавшими под удар демонами с окраин и близ лежавших районов к центру Преисподние, давая им временный кров, пока военное положение не закончится, а Ад окончательно не встанет на ноги. Отец вместе с некоторыми герцогами переводили дух на голом бетоне, оставшийся от наполовину целой крыши. Как и мне, им оставалось отдыхать какие-то тридцать минут. Я попытался расслабиться, успокаивая ауру, чтобы восстановить ядро. После учебных тренировок сил не оставалось, не потому что физически было сложно, скорее наоборот, а из-за постоянного расщепления между новенькими солдатами. Конечно, они пытались заучить тактику, накопить силы и вырасти в физической форме, но на это требовалось время, которого не было. И ранее изнуряющие учения становились ещё более невыносимыми, заставляя молодняк, да и некоторых подготовленных солдат падать замертво на землю. Количество кислотных дождей увеличились, разъедая оболочку, а вкупе с выматывающей жарой тренировки больше напоминали пытки. Ко всему прочему многим приходилось прятаться, поскольку только Первородным, высшим и уже привыкшим к такой боли генералам и легионам кислота не грозила смертью, чего не скажешь о низшем и среднем классе. Осталось меньше тридцати минут. Отдохни, расслабься, тебе нужны силы, нужен свежий и осознавший многое за сегодня мозг. Я закрыл глаза. Что такое сон, почему нам демонам он был не подвластен? Я хотел отдохнуть, восполнить силы, как это делали люди, как каждую ночь это делала она. Альфия, мать его. Уберись из головы, что ты там забыла. Перед глазами сами по себе всплывали какие-то моменты, когда девушка была особенно нежной и милой со мной. Совсем недавно она заживляла мои раны после показательной битвы врага, тянущаяся несколько месяцев. Какая же глупая… Если она не научиться контролировать свою жалость и желание помочь другим, то её аура просто иссякнет раньше времени, ускорит естественный конец её человеческой жизни, оставит такой шрам внутри, что даже магические силы могут просто покинуть душу. Глупая… глупая девчонка. Почему же она лгала? Что было причиной такого проступка? Она объяснила, чтобы не хотела дабы я неправильно её понял. Однако сказав она мне про свою любовь с самого начала, или сознавшись на Небесах, когда я весьма грубо приказывал ей признаться, моё мнение бы не поменялось насчет неё. Она была моей жертвой… Была. Дьявол. Я разорвал с ней все связи, поэтому даже не мог насладиться обещанной мне смертью девчонки. Я злился, поскольку не получил то, чего жаждал до сих пор. Пусть она меня любила, возможно это даже на руку. Я смогу использовать её чувства в финальном сражении. Дьявол, ну почему она так засела в голове? Меня не цепляла ни одна женщина ни в одном и существующих мирах, да и Альфия не задевала какие-то эмоции, которые были заученной формой общения, внутри меня. И все же… Хоть связь была разорвана, я чувствовал оставшуюся тонкую нить, тянущееся к ней. Злит, блять как же приводит в ярость. Из-за гребанного контракта, что она самолично заключила, эта эфемерная связь оставалась… Бесит, раздражает. В какой-то степени я был горд ею. Она показала себя со стороны демона. Но… Предательство, ложь оставили лишь одну мысль о ней. Разочарование. А это самое сильное чувство, особенно для тех, кому эмоции несвойственны. Ни обида, ни ревность, и даже ни ненависть… после них остаётся хоть что-то, после разочарования — пустота. Я не знаю, что такое любовь. Я её не ощущал никогда в своей многовековой жизни. У демонов есть тонкая связь. Такая была у меня с отцом и братом. Однако это родственное чувство, которое присутствует у каждого демона с его родителями. Иного характера связь была с ближним окружением и первыми подчинёнными. А к другим дети Тьмы могли чувствовать лишь мимолетную привязанность, пока объект просто не надоест. И к Альфии у меня была привязанность, привычка того, что она рядом и не сделает шаг в сторону от меня. Это так забавляло: осознавать её зависимость. Особенно после того, как я решил поиграться с человечком, оставив на долгий месяц по земному времени, изредка наблюдая издалека и изводя её чутье до безумия, ведь она ощущала мою ауру. Как же было весело тогда… Но сейчас расстояние, ложь только злили и постоянно заставляли размышлять о ней, стоило хоть на минуту взять перерыв в делах. Её настоящие чувства вызывали только самолюбие. Конечно же девчонка не смогла устоять… Это естественное обольщение демонов, а особенно ярко выраженно у высших. Никто не может устоять перед нами, и самое смешное, что людишки путали ложное помутнение мозга с чувствами. А моя привычка к ней… Ещё пару дней, и мне будет окончательно всё равно, как и до её появления. А жажда её смерти… Возможно, когда-нибудь оно спадет. Поскольку ни разу из тех, кого я избирал в жертвы не выживали, кроме, блять, неё. Ох, как же клокочет гнев, до неприятных покалываний в когтях. Надеюсь, она все же выживет, чтобы я наконец смог забрать себе её жизнь, душу и кровь. Мир не исчезнет, если я возьму небольшую передышку. Которой, к сожалению, у меня не было, но, хвала Дьяволу, работа не оставляли мысли о ней, разве что в такие вот минуты восстановления. Оставалось меньше дести минут, а ядро все еще пыталось поднакопить сил. Давай, аура, разгоняйся и регенерируй жизненный огонь. — Отдыхаешь? — лавандовый аромат заполнил пространство. Видимо, моему перерыву пришел конец. Приподнявшись на локте, перевернулся и ровно сел, рассматривая гостью. — Уже нет. — Фиолетовые радужки вспыхнули, понимая, что она стала причиной скоротечного конца моему отдыху. Я прикоснулся к грудине. Жизненный огонь весьма слабо отбивал ритм, сберегая остатки сил. На удивление даже перерыв и аура не смогли восстановить ядро, также быстро, как раньше. Черт, такое никогда не происходило. Не так медленно… Чужие губы коснулись моих неожиданно и с напором. Я опешил от дурманящего запаха, но раскрыл губы, в ожидании продолжения действий демонессы. Я не брал инициативу и не подавал признаки заинтересованности. Демонесса отклонилась, рассматривая меня вопросительным взглядом. — Что ты делаешь, Синди? — равнодушно наблюдал за девушкой. Она заправила волосы за ухо, приближайся вновь к моему лицу. — А на что это похоже, Хелл? — поцелуи вереницей прошлись по щеке к губам. Слегка коснулись и переключились на другую сторону лица. — На то, что ты пытаешься оторвать меня от работы, — усмехнувшись такому напору, я продолжал выжидать, играя по собственным правилам. Стоило забыть человека, стоило поддаться инстинктам, дать себе передышку хотя бы сейчас. Мягкие губы накрыли мои, а пальцы пробежали до пояса брюк. Такая же жадная, как и все демоны. Я не смог сдержать усмешку и поддался вперед, углубляя поцелуй. Я ожидал жар, вожделение и сильную жажду, но вместо этого ощутил неожиданный дискомфорт рядом с Синди. Черт возьми, что это за неприятное отвращение? Возможно, по тому, что я понимал: меня ждут неотложные дела. Ох, к черту, имею право на отдых. Руки повалил демонессу назад, всем телом навис над отнюдь не хрупким существом. Ближняя усмехнулась, поддаваясь вверх. И снова тошнотворное чувство изнутри. Что это, мать его? Рык негодования вырвался из меня. Ладони грубо придавили девушку к земле, не позволяя сдвинуться. Грубо впился в губы, кромсая те до крови. Пытаясь почувствовать жар, похоть от суккуба, но было лишь… Отвращение от вони чужой крови. Целовал и целовал, напирал так сильно, что мог раздавить. И отвращение только усиливалось. Дьявол! Я резко сел обратно, отклоняясь от суккуба подо мной. Коснулся губ, словно не верил в то, что мозг наравне с телом отказываются принимать демонессу. Девушка с искривленной от желания улыбкой села следом и неожиданно надавила ладонью на мое бедро, сжимая пальцами член. Я приподнял подбородок, пытаясь почувствовать хоть что-то кроме дискомфорта и лавандового запаха, от которого голова крутилась, а горло сжималось в тошноте. Мокрый язык прошелся по челюсти, затрагивая начало шеи и мочки ушей. Пальцы непроизвольно сжались на матрасе, а собственные когти впились в ладони. Как же противно, как же до одури тошнотворно… Чужие губы слегка прикусили кожу подбородка и резко прижались на шраме. Дьявол, меня сейчас вырвет. — Отойди, Синди. — выдавил хриплым от отвращения голосом. Я не мог нормально думать в удушающем чужом запахе. Он не возбуждал как обычно, а лишь приводил в ярость. Все было не так… Мерзкие прикосновения Синди не были её нежными и воспламеняющими касаниями, к которым тело привыкло за продолжительный срок. Забудь, забудь, дьявол! — Что? — демонесса пискнула неприятным звонким тоном, резво отодвигаясь. Я не отводил от неё властный взгляд, пока она отползала и не оказалась сидячая на коленях у моих ног. Я медленно поднялся, потягивая руки и заламывая затекшую шею. Я обошёл сжавшееся тело, лавандовым взглядом бегающее, по-моему. Если она пыталась найти хотя бы один признак возбуждения, то её намерения потерпели фатальный провал. Мои мышцы, внутренности, естество не тянуло в желании и истоме, только легкие сокращались быстро, пытаясь рывками вдыхать душный кислород. Я испытывал невыносимое отвращение к ней, и ещё большую ярость к предательской оболочке. Какого черта тело не хотело принимать чужие прикосновения после неё? Оно не могло привыкнуть к нежности девчонки… Поскольку задолго до нее мы с Синди устраивали весьма разрушительные вечера в Преисподние. И то, почему тело сейчас хотело принимать лишь единственного человека, а не давно знакомую ему демонессу — оставалось загадкой для меня самого. Я сделал шаг, но длинный хвост обвился вокруг икры, задерживая меня. Я сверкнул взглядом. Твою мать, но вот ещё чего-то гнева не хватало. — Синди, — властно протянул её имя, нависая над телом. Девушка оторвала взгляд и опустила взгляд в подчинении, поднимаясь с пола. — Что с тобой, Хелл? — Дьявол, даже мое имя, слетевшее с её губ, вызывали мурашки отвращения. Я дернул ногой, весьма резко, чтобы демонесса упала плашмя на землю, но наконец разжала оковы хвоста. Запах копченой плоти перекрыл и так удушающий лавандовый. Ох, таковым был аромат ярости. Я сморщился, пытаясь вообще не дышать, поскольку мне казалось, что я потеряю сознание, хотя такого случиться попросту не могло. Синди резво вскочила с земли, слегка касаясь плеча, снова останавливая. Я тяжело вздохнул и резко обернулся, выжидая чужих действий. Демонесса одним махом расстегнула полупрозрачный топ, выставляя грудь на показ. Ох, я готов был вырвать недоужин сию же минуту. — Разве ты не хочешь меня? — пискляво прощебетала Синди, делая уверенный шаг в мою сторону. Её губы, точно направленные к моим, столкнулись с шеей, поскольку я приподнял подбородка выше, уклоняясь от наглого напора. — Ты же, как всегда, хочешь меня, я точно знаю. Стоило её пальцам прикоснуться к моей груди, жизненный огонь взорвался, а мозг отключило окончательно, оставляя лишь звериные инстинкты. Чужая шея хрустнула под когтями, а тело вылетело из небольшого шатра прямо под кислотный дождь на обозрение мельтешащим демонам. Выскочил следом, прижимая за горло не успевшую среагировать девушку. — Ты что себе позволяешь, дрянь, — расщепленный от ярости голос рокотом отбился от низкого неба. Ладонь сжалась на моем запястье. Дьявол, как невыносимо тошнотворны её прикосновения. Со всей силы вбил голову в колонну, не разнимая когтей. — Руку убрала! Ярость так сильно клокотала внутри, что мозг отказывался реагировать на молящий писк, и оклики со стороны. Меня сжирало изнутри, ядро просто рвалось от напора магмы, вулканом выбрасывая ярость на поверхность. — Да, что с тобой произошло? После той суки… Колона треснула пополам, обрушиваясь назад от очередного удара, а тело Синди повисло на когтях. — Не смей, так называть её, шваль, — утробное рычание прошло дрожью по организму. — Что она, блять, сделала? Хелл… Затылок прошелся по рваным краям камня. Вонючая кровь брызнула во все стороны, и под кислотным дождем сильнее источала тошнотворный запах. — Не смей обращаться ко мне по имени! — Моя кожа мерзко горела от соприкосновения ладони с её горлом. Это было физически больно и до мурашек отвратительно. Огонь пополз с плеч к запястью. Рука откинула извивающейся в страхе тело к подбежавшим стражникам. Они подхватили суккуба аккуратно под руки, помогая подняться. — В темницу её, — яростный рык обескуражил демонов, не менее самой сути приказа. Руки, пытающиеся помочь Синди встать, крепко вцепились в предплечья заламывая их назад. — Но, Милорд, у нас нет темницы… — Тогда, блять, в клетку! Чтобы не вырвалась, и духу её не было в ближайшем округе! Стражи, источая волны ужаса, отклонились и потащили тело суккуба по жалящему песку. Она попыталась что-то выкрикнуть, но догадавшийся демон ударил рукоятью меча, отключая назойливую демонессу. Я клокотал от злобы. Дьявол, да что это? Откуда отвращение к ближней, откуда столько ярости и омерзительного ощущения внутри ядра? Я сделал шаг назад, пытаясь привести мысли в порядок, но они мельтешили, концентрируясь только на тошнотворных прикосновениях вперемешку с нежными человеческими. Блять, блять… Соберись, соберись. Ладони сжали голову, словно так могли спасти мозг от безумного диссонанса. Тело дернули назад, придавливая к другой цельной колонне. — Дыши, — властный тон. Легкие после приказа сами начали сокращаться глубоко и медленно поглощая кислород. Запах сандала и пряного цитруса приятно поглощались организмом, оставляя послевкусие из ноток корицы и пачули. Какой же приятный аромат, такой успокаивающий и родной. Тело постепенно расслабилось, а жизненный огонь перестал выбрасывать ядовитую магму. Грудь тяжело вздымалась, пока последний хриплый и глубокий выдох, не ознаменовал полный контроль над телом и мозгом. Я аккуратно оттолкнул руку, прижимающую за плечо. Ноги двинулись в сторону, уходя от приятного, родного запаха. И меня нежно притянули обратно. — У меня много работы, Отец. — Я наконец-то поднял глаза. Алый изучал лицо, а брови были нахмуренные. Не к добру, ох, блять, не к добру. — Постой секунду, — протянул хрипловатый голос. — Контроль? — На месте, — инстинктивно хотелось виновато отвести взгляд, но мозг не позволял, полностью побеждая зверя. Сквозь прикосновение Князь почувствовал это — мой восстановившейся контроль. — Что она сделала? — спокойно протяну Отец, всматриваясь в глаза. В его алых бездонных радужках были искры испуга и настороженности. — То, что делают суккубы. — Грубо прижималась, вызывая отвращение. Так хотелось сморщится от воспоминаний, но лицо оставалось спокойным без единой эмоции. — Хах, и только. — Отец усмехнулся, посмеиваясь в кулак. Ему забавно, тогда почему мне до одури дискомфортно от прошедшей ситуации. — Хелл, сынок, не срывайся на подчиненных, мы же условились. Алый взгляд уже не был напуганным, а хитрым и веселым. Ладонь спала с плеча, отпуская меня. — Ты отдохнул? — протянул отец. Черт. Ярость снова заколебалась в ядре. Дьявол, как тут отдохнёшься, когда одна девка мысли не покидает, а другая нагло пристает и выводит из себя. Ноздри отца дрогнули, чуя запах копоти, и новые тихие смешки были аристократично скрыты пальцами. — Хорошо, я понял. Однако Хелл, почаще восполняй жизненный огонь, иначе… Я сглотнул. Ох, Отец я знал к чему ты ведешь. Конечно, я помнил, что энергию нужно восстанавливать, особенно мне с неестественной формой ядра. И то, что Отец замолчал на последней фразе значило многое для нас двоих. Князь, как и полагается родителю опасался затухания жизненного огня больше моего… Но как, дьявол, мне восстанавливаться, если сам процесс стал медленнее, словно организм изводил меня изнутри, желая смерти? Я кивнул, отдаляясь от Денницы, чувствуя пристальный взгляд в спину. Время отдыха прошло, а значит дела не ждали.ГНЕВ
Чревоугодие и Жадность
Черный сокол, разрезая острыми крыльями багровое небо, спикировал на вытянутую руку Князя. Денница мысленно вслушивался в донесение. Кривая ухмылочка не скрылась от Аббадона, вникающего в новые отчеты по подготовке вместе с правителем. — Что доносит Вельз? — Аббадон отвлекся от очередного провального отчета, надеясь услышать хоть, что-то хорошее за последние недели. И судя по смешку Князя, донесение содержало весьма интересную информацию. — Дезертиров поймали на границе… Мы стольких уже убили, а они всё не унимаются, — протянул Денница. Иногда его веселье совсем не говорило о потешности ситуации. Конечно, хорошо, что солдат, примкнувших на чужую сторону или просто желающих улизнуть от войны, отловили, но количество воинов, которых уже поймали и скорее всего буду отлавливать ещё, были не лучшей шуткой, чтобы так усмехаться. Аббадон вздохнул. Люцифер со всей своей серьёзностью и властью иногда вел себя, как демон с не обсохшей кровью на губах. Хоть темной расе и следовало контролировать заученные эмоции, Князя это никогда не касалось. Он был спокойным, серьезным и одновременно его забавляло абсолютно все: будь то дезертирство или ненормальное поведение сына. Конечно, он переживал. И Аббадон прекрасно понимал такую реакцию: зачем показывать страх, если можно внушать волны спокойствия другим, такими вот смешками. И Высшим казалось, что Люцифер, примерив эту маску ещё в далекой древности, когда Ад только основывался, сросся с ней, дабы всегда внушать свою непоколебимость и уверенность в абсолютно идеальном для темной расы исходе. Оно же к лучшему, поскольку Аббадона сама мысль о дезертирстве пугала и приводила в ярость одновременно, а смотря на спокойно усмехающегося Князя, казалось: эта никчемная, маленькая проблема, которая никак не препятствует подготовке. И неосознанно ты поддаешься на веселье и уверенность Денницы. Аббадон усмехнулся в ответ. Сокол вспарил в небо, улетая в обратном направлении. — Думаю, пора показаться им лично, дабы перестали вносить волнение в легионы, — протянул хитро Люцифер, а радужки заиграли первозданным весельем, перед предстоящей встречей. Золотой лев, спавший у ног Денницы, резко убежал из произвольного зала заседаний. Похоже Князь решил сообщить интригующую новость ещё кому-то. Потянув спину и руки, Люцифер, как ни в чем небывало, принял серьезный вид и стал дальше вникать в отчетность. Аббадон последовал примеру Князя. Однако их прервали вновь спустя пару-тройку минут. Огромный лев забежал в зал, разрывая камень когтями. «Мало что ли тут разрушений?» — пронеслось в голове Аббадона, но вспомнив, что перед ним фамильяр правителя решил откинуть ненужную мысль в сторону. Темный филин расслаблено сидел на гриве льва, словно мощная тряска от бега вообще не принесла дискомфорта. Медленно и сонливо, расправив каждое перышко, сел на плечо Денницы, с интересом заглядывая в бумаги. Ох, как будто Фьюри мог что-то в них понять. Дьявол, он мог… — Скука смертная… — поглаживая ласково филина, выпалил Князь. Аббадон покосился на правителя, ожидая пояснения к такой реакции. Однако Денница продолжал жадно впитывать информацию с бумаг и пальцами оглаживать перья ластившегося к нему фамильяра. Ухмылка прорезалась на губах, когда он почувствовал взгляд ближнего. — Хелл сейчас занимается тридцатым легионом. Сказал закончит и присоединиться ко мне. — Думаешь разумно отрывать его от дел и тащить к дезертирам. Он до сих пор прибывает в ярости… — Оно и на руку. Как думаешь, что страшнее: увидеть спокойного правителя и внимать его речи или увидеть спокойного правителя с разъярённым сыном, которому Князь позволит выпустить немножечко пыла? — Аббадон промолчал. Алые глаза так искрились весельем и жестокостью к дезертирам, что вспышки слепили Высшего демона. Очередная игра с чужой смертью. Охота и впрямь выдалась в этом году со всеми неожиданными проблемами скомканная, а Князь наравне с сыновьями, занимающимися только внутренними делами Преисподние, так и не удалось насладиться ею в полной мере. — Второе определённо звучит устрашающе. — Ох, а я о чем, Аббадон… Уже предвкушаю эту встречу, — алые глаза заплыли магматической лавой желания. И переключились вновь на документацию. Аббадон лишь усмехнулся, как же забавляло смотреть за сменой эмоций Денницы. В одну секунду он испепеляет хитрым взглядом, а в другую спокойно и серьезно изучает бумаги. Наверное, не только из-за лидерских задатков и удушающей ауры, его беспрекословно признали Князем, но и из-за такого вот временами безумного поведения. *** Филин парил высоко в небе, высматривая армию Вельзевула. Два всадника мчались вслед фамильяру. Люцифер изредка бросал взгляд на сына, пытаясь понять эмоции, что клокотали в нем на данный момент. Ох, и там был весь спектр негативных и разрушающих чувств. Запах горения и магмы исходил такой, что непроизвольно Князь начинал беспокоиться, как бы конь не воспламенился. Филин издал ели слышный писк, когда сокол встретил того в багровом небе. Всадники немного сменили курс, приближаясь к границе смежной с Краем. Вельзевул, восседал на черном коне, который был в разы крупнее обычных, а со стороны выглядел мощнее даже лошади самого Денницы. Строгий рубиново-красный взгляд встретил приближающихся, продолжая смотреть, когда всадники спешились у границы серого песка. Высокие мужчины под пристальным взглядом «Правой руки Люцифера» перешли на границу между Преисподние и Ада, погружаясь в мрачный свет окружения. Алые глаза были, пожалуй, единственными сильным источником света, освещающим лица приближающихся. А вот вторая пара глаз… Вельзевул непроизвольно свел брови. Радужки Темного Принца были серыми и безжизненными. «Дьявол, что происходит?» — пронеслось в голове Высшего. Демоны расступались и кланялись, отдавая почтение королевской семье. Вельзевул слегка склонил голову и спешился, когда отец с сыном подошли вплотную. Высокий мужчина был одного роста с Князем, но по количеству доспехов и оружия, казалось: он крупнее Денницы. — Смотрю неплохой улов… — протянул правитель, проходя мимо ближнего и жадно рассматривая алым взглядом дезертиров, скованных цепями и окружённых наведенными на них стрелами с мечами. — Это десятый по счету отряд, пойманный за последние две недели, — отчитался Высший, чуть отставая от Денницы на шаг. Запах горения неожиданно осел в носу. Краем рубиновых глаз демон наблюдал за Кронпринцем, который спокойно шел с ним в ногу. Однако аромат негативных эмоций точно исходил от Милорда. Кони, на которых сидели всадники, следившие за дезертирами, заржали, вскакивая на дыбы и освобождая Деннице путь к скованным солдатам. Цепи разорвались, спадая глухо на землю, и около сотни пар глаз вскинулись вверх, ощущая черную бескислородную материю, клубившуюся вокруг. Никакие цепи не могли так сковать движение, как аура Князя. Люцифер молчал, ожидая, когда кто-нибудь все же заговорит. Но предатели молчали, источая волны страха пред правителем. Это был первый отряд, кто после поимки столкнулись лицом к лицу с Денницей. И по понятным причинам, казнь самого правителя была куда страшнее жестокой и быстрой зачистки Вельзевула. — Господин… — протянул один солдат. Алый взгляд тут же вцепился в говорившего. Демон, который собирался что-то сказать резко замолчал, громко сглатывая слюну. — Куда путь держите, соратнички? — протянул Люцифер, хитро прищуриваясь. Вельзевул тихо цокнул. Ему хотелось приструнить и убить дезертиров одним взмахом меча, но по просьбе Князя придержал тех живыми к его приходу. Пойманные демоны молчали. — Ох, даже ты с ними, Кирк. А подавал такие надежды… — Взгляд Люцифера уцепился за знакомого демона. По факту, Князь здесь знал каждого, как и демонов по всей Преисподние: от новорожденного, до новоприбывшего. И ему не нужно было личных встреч, чтобы знать о таких мелочах. Тотальный контроль был в его крови и способностях. — Молю, Господин, пощадите! — заголосил дезертир. Люцифер сделал шаг, подходя в плотную к молодому дитю Тьмы. — Пощадить, говоришь, — спокойно ответил властный голос. Он больше не был игривым и хитрым, он был подавляющим и угрожающим. — Вы хотите отправить нас на верную гибель! — воскликнул другой солдат. — Война не верная гибель. По-моему, смерть вас всех ожидает как раз таки вон там, — Люцифер вальяжно указал ладонью в сторону границы, где начинался испепеляющий Край. — И путь вы держали именно туда. Не находите диссонанс в своих словах? Вельзевул учуял новый источник ярости. И тяжело вздохнул, понимая, что «представление» будет долгим. Однако он и не догадывался, какие мысли и идеи колыхались в голове Денницы. Князь хмыкнул на очередное молчание, собираясь сделать шаг в сторону, однако ладонь вцепилась в лодыжку. — Прошу, Господин… Дезертир завизжал, обхватывая обрубок взорвавшейся конечности. — Руки не распускай, — прохрипел принц около Вельзевула. Высший почуял такую ненависть и презрение, что хотел сделать шаг в сторону от источника. Как же ему это напоминало их первое знакомство с Кронпринцем, ведь даже младенцем он угрожал взглядом каждому демону, если тот приблизиться к его отцу. Денница хмыкнул. — Может быть двинетесь туда, куда хотели? По-моему, ваша дорога свободна, — на этих словах Вельзевул подавился от шока, а всадники расступились, уходя за спины Высших, освобождая пути отхода дезертирам. «Отпустить их? Он совсем спятил с этой войной?» — хотелось взреветь Вельзевулу, но он молчал, не пытаясь перечить словам своего лидера. Демоны оглянулись, рассматривая просвет на горизонте. Край был так близко, пусть он и был смертельным, но так пах свободой для них. Денница начал отходить, а дезертиры, ощутив спад сковывающей ауры, резво побежали к кромке темного песка. Вельзевул хотел ринуться за ними, перерубить жалких предателей, поддаться инстинктам, но уверенный и хитрый взгляд алых глаз не позволял сделать и шага. Дезертиры отдалялись на немыслимой скорости, и «Права рука Люцифера» чувствовал отчаяние от происходившего недоразумения. — Развлекайся, — кинул Денница, проходя между своим сыном и ближним. Алый взгляд зацепил рубиновый, приказывая следовать за ним. Вельзевул нехотя развернулся, ступая за правителем. Похоже, что Высший демон догадывался о замыслах Люцифера и хмыкнул, наконец успокаиваясь. «Значит ум ещё на месте. Однако их там больше сотни, и кто-то все же может улизнуть». Безумная ухмылка искривляла губы лидера, обнажая клыки. И Вельзевул проследил за взглядом Денницы, лишь бы не ослепнуть от ярких вспышек алых глаз. «Геморрно. Как же надоедает. Мне не нужна охота, я должен следовать своему четко спланированному графику и готовить расу к войне. Какого черта, Отец взял меня с собой?» — такие мысли копошились в голове Кронпринца, когда он выискивал солдата без руки. Он так жаждал уничтожить только его, за то, что тот осмелился коснуться Денницы. Зацепив наконец взглядом убегающего, Хелл сменил траекторию движения. Он не хочет убивать солдат, а просто отловить и вернуть Вельзевулу. Вот тот бы с радостью истребил тех, кого самолично поймал. И пусть их жизни принадлежали только Хеллу, он был вправе распоряжаться ими как вздумается. Вспоров когтями дезертира со спины, он полностью насадил того на свою руку. Демон издал болезненный вой, но принц был не приклонен в своем желании лично уничтожить этого солдата. Упав на землю, дезертир пытался отползти дальше, руками цепляясь за песок. Жар Края был невыносимым, заставляя Хелла вспоминать недавнее прошлое, в котором была лишь одна девушка. «Дьявол, исчезни из мыслей!» Грубо ударив в бок почти безжизненное тело перевернул демона лицом вверх. Когти сжались на глотке, перекрывая кислород. И когда занесенная рука, готовилась вспороть чужую голову, Хелл замер. Глаза, молящие и слезящиеся от удушья и жара, жалобно смотрели на принца. «Твою мать, уйди, уйди из головы!» Но в мыслях стоял только заплаканный взгляд человеческой девушки, которую с больше, чем месяц назад, он точно также сжимал когтями за тонкое горло. И пелена ярости, обращенной к ней, выбила рациональность из игры, уступая только кровожадным желаниями и инстинктам убийства. Яростный рев долетел до Высших. А вслед звуку ненависть и гнев догнали, впиваясь иголками в темные ауры. Вельзевул опешил от такой силы негативных эмоций. Он не мог припомнить Кронпринца в таком нестабильном состоянии. Звук рассекаемого воздуха и вскрик, отдаляющегося все дальше дезертира был неожиданным. А следом последовала огненная вспышка и предсмертные крики. Вельзевул опешил, рассматривая догорающее тело одного из лучников своего взвода. Люцифер лишь хмыкнул. — Не трогать! Их жизни принадлежат мне! — рычание и гнев ударили в грудь Вельзевулу. От мощности голоса и ярости с такого огромного расстояния даже кони вскакивали на дыбы. Люцифер с восхищением смотрел на сына, а Вельзевул удивлённого на, не под ситуацию игривого, Князя. — Ох, чревоугодие, но жадность… — Денница искрил взглядом наслаждения, наблюдая как Кронпринц мельтешил между дезертирами, зубами выгрызая их органы и жадно заглатывая. «Что вообще происходит с Князем и принцем?» Сын Дьявола насаживал одного за другим демона на когти, откусывая плоть клыками и глотая кровь преступников. Наслаждение и гнев смешались, вызывая только сильный голод. Его жизненный огонь требовал крови, требовал мяса, чтобы хоть как-то восстановиться, если аура регенерировала ядро слишком медленно. Вельзевул в немом шоке наблюдал за органами, разлетавшимися в разные стороны, за багровой жидкостью, перемазавшей лик прекрасного демона. Он так давно не видел звериной натуры… Так давно, что не мог вспомнить, когда демоны в последний раз насыщались охотой, истребляя не оружием и спланированной игрой, а собственными клыками и когтями. Он стал восхищаться представлением, что Князь устроил. А вот Денница перестал усмехаться, и внимательно следил за передвижениями Хелла. Вельзевул почувствовал нотку страха в запахе, источаемым Князем. Люцифер спокойно стоял, но брови были сведены вместе, выдавая глубокие раздумья. Алый взгляд был направлен только на сына, сканируя того изнутри. Вельзевул с новой жадностью стал наблюдать. Слюни скопились на языке, поскольку он сам возжелал преступить к такой заманчивой и яростной охоте. Темный силуэт мельтешил так быстро, что только крики говорили о паузах между смертями и передвижением Хелла. Люцифер спокойно двинулся вперед к прекрасному истреблению. — Пойдем, Вельз. — Ближний двинулся следом, вновь не понимая мыслей Денницы. Пока они приближались к границе Края, принц уничтожил почти всех отступников. Вельзевул не успевал считать тела, пытаясь понять ушел ли кто-то от дьявольской кары или нет. Люцифер затормозил в нескольких метрах от звериной охоты. И только вблизи Вельзевул смог разглядеть алый, почти такой же жестокий, как и у отца взгляд. Прекрасное лицо исказилось в животном гневе и ярости, продолжая вырывать нещадно плоть дезертиров. И когда остался лишь один… Когтистая и, перемазанная намешанной черно-багровой кровью, рука сжала закругленными когтями лицо бывшего солдата. — Оставь хотя бы одного в живых, Хелл. — Алые с уже черным белком глаза резко перевелись на Высших. Денница спокойно смотрел на принца, а вот Вельзевул ощущал волнение. Острые колья вылетели из черной удушающей ауры в их сторону, но не задевали ни Вельзевула, ни Князя. Утробное рычание доносилось от принца… Ох, ему явно нравилась охота. Когтистая лапа резко сжала чужую голову, выбивая последний хрип и мозг существа в воздух. «Дьявол, ослушался приказа правителя». Денница цокнул, когда подающийся инстинктам принц медленно двинулся в сторону, удаляясь от Высших. Подцепив когтями за кожу шеи, потащил бездыханное тело к отцу. Люцифер усмехнулся, чувствуя биение ядра дезертира. Тело грубо прилетело прямо в Вельзевула, орошая того черной кровью. Солдат издал писк и жалобный хрип, осев на землю. Денница присел на корточки перед полумертвым дезертиром. У того не хватало конечностей, кусков плоти, но в целом преступник оставался в живых. — Ну что я говорил, Кирк. В Крае вас ожидает только смерть… — Протянул Денница, усмехаясь и пронзая демона хитрым взглядом. Кронпринц подошел сзади, останавливаясь по левое плечо от отца. Вельзевул даже представить не мог, какая ужасающая картина стояла перед глазами ещё живого, к его же сожалению, дезертира. Спокойный Денница, усмехающийся и приковывающим взглядом, и яростный принц, перемазанный кровью его сорантков-отспуников. Даже Высшего демона пугал вид его лидеров, что уж говорить о демоне, сжавшимся на земле и впитывающий всю власть королевской семьи снизу. Поскольку Дьявол и сын Дьявола нависали над ним, излучая волны гнева и черную бескислородную материю. — Этот поедет с нами. Нужно преподать урок каждому легиону не на словах, а на ужасной реальности и личном примере бывшего союзника. Вельзевул перевел взгляд с ослепляющих алых глаз, рассматривая Кронпринца. Ладони того дрожали, словно он готов был напасть в любую секунду и на слабом контроле удерживал себя. И эти алые отцовские глаза, только на черном белке, говорили, что самообладание очень сильно граничит с звериным инстинктом. — В порядке? — спросил неожиданно Денница, но не отводя взгляд от дезертира. — Да, — тихо рыкнул Хелл, впиваясь таким же ненавистным взглядом в еле дышащее тело. И стоило этим кровожадным глазам встретиться с рубиновыми, как Вельзевул ощутил аурой такое безумие, настолько сильное помешательство и нестабильность, что вспомнил такие испепеляющие алые радужки, принадлежавшие Денницы много веков назад, сразу после того, как они пали в Ад. Сын был точной копией отца. *** Наслаждение плескалось внутри, наконец-то успокаивая меня и с горем пополам восстанавливая наполовину ядро. Холодной водой смывал кровь с рук и лица, и все равно одежда была испорчена. Подставив волосы под струю воды, попытался промыть локоны, но металлический запах все равно оставался. Займусь позже этим. Окончательно успокоившись, вышел из шатра, осматривая демонов. Я пытался словить их взгляд, и если мне удавалось, то на меня смотрели не напугано или жалобно. Демоны покорно приклоняли головы в уважении и продолжали заниматься своей работой. И снова в мыслях всплывал заплаканный взгляд Альфии, но после поуспокоившегося голода, я не испытывал жажды смерти, а вот отвращения к себе было. Какого черта, все что я вижу в Аду непроизвольно ассоциируется с ней? Когда уже эта связь контракта разорвется, бесит. Я двинулся в сторону пустыни, где сейчас скооперировались некоторые легионы, в которых уже пойманных дезертиров было более всего. Вскочив на колонну, издалека стал наблюдать за Отцом, который за волосы держал выжившего солдата. Он спокойно, как и обычно обращался к армии. Я прекрасно понимал, какую власть они ощущали, потому что даже мне — сыну Люцифера, порой его лидерство и аура казались удушающими. Я отлавливал перепуганные взгляды, вслушиваясь в чужие биения ядер. Они трепыхались от страха. Вот они потенциальный дезертиры, и я знал, что Отец также ощущает это, от чего ухмылочка расплывалась на прекрасном лике. Неожиданно тело дезертира, удерживающееся только за волосы, было откинуто вперед к первой линии легионов. Демон, скуля пролетел к ним, и в считанных сантиметрах перед солдатами дезертир расщепился на маленький идеально ровные кусочки, осыпая демонов дождем из плоти. Разрушающая сила Отца даже не требовала концентрации или каких-то усилий, Князь отклонился, удаляясь от ошарашенной армии. Оставалось только ждать, когда задумавшиеся о побеге демоны передадут ужасающие впечатления от представления другим. — Милорд, — я лениво оглянулся на стоящего у основания высокой колонны солдата. Спрыгнул вниз, ожидая информации. — Ваша ближняя, суккуб Синди, сбежала. — Демон сглотнул, ожидая по всей видимости ярости с моей стороны, все-таки они помнили гнев, разрушающий и направленный на Синди каких-то пару дней назад. Ядро взорвалось от магмы негативный эмоций снова. Я сжал пальцы, пытаясь подавить себя и не пугать стражника. — Сбежала… — раздвоенный голос был тихим, но я старался сдержать гнев. — Да, Милорд. Прутья клетки были разъедены. — Конечно, как же я забыл, что её способность выпускать ядовитую жидкость могла уничтожить даже твердый материал. Я прикрыл глаза, но звериная жажда снова проступили на поверхность. — Пусть Харас подготовит документы по её поимке и вышлет мне на подписание. — Красные глаза немного раскрылись в удивлении. Я не собирался упускать эту шваль живой после того, как она выбила мой контроль к чертям. Демон поклонился и побежал к подчиненному Харона. К сожалению, главный стражник Ада находился на земле, полностью контролируя перемещение демонов по мирам. В военное положение это приравнивалось к дезертирству, но к обычным жителям это не относилось, позволяя им выбираться лишь в бар к Харону, находясь под его цепким взглядом. Я потер пальцами глаза, надавливая и пытаясь избавиться от гнева, но выходило пока слабо. Я был жаден до своих подчинённых: каждая их жизнь принадлежала мне, и они сами это прекрасно понимали, когда попадали в ряды ближних и первых подначальных. И Синди напросилась… Гнев сжирал изнутри, направленный на человеческую девушку, суккуба и самого себя и такую реакцию. Как же хотелось её убить, чтобы хотя бы одна давка покинула мои мысли. Колона обрушилась под кулаком, и ядро выпустило немного пара. — … а легионы под предводительством Агалиарепта сконцентрируем в этой части леса. — Я обсуждал военную тактику с Отцом, Аббадоном и Асмодеем, а вот вместо Вельзевула с нами сидел его сокол, транслирующий мысли лидеру «Ордена мухи». Из Первородных, а соответственно и верхушки Преисподние остались в живых только пять глав. И черт побери, так не хватало оставшихся лидеров. Было так непривычно обсуждать столь важные вещи без брата и двух Падших демонов. Общими усилиями мы подготовили армию, и продолжали изнурять тренировками новичков, но сам уровень легионов немного упал, что не могло не привести в ярость, каждого присутствующего. — Предлагаю оставить 66 легионов Ваала здесь, а вот 30 Раума — попытаться выставить во второй ударной волне. Их меньше по количеству, чем у Ваала, но они отлично буду добивать уже разбитых врагов и идти на подкрепление оставшимся генералам. Сокол открыл рот, издавая протяжный писк: «Полностью согласен с Принцем. Мои легионы и армия под предводительством генерал-лейтенанта Флеврети выкосят первой волной основную часть всадников и пеших солдат, остальное оставляю на последующие ряды.» Люцифер кивнул, внимательно наблюдая за движением моего пальца на изрисованной тактическими линиями карте. Аббадон вслед касаниям выводил новые узоры красным маркером. Асмодей указывал точки, где вилась добыча лучшего металла, а сокол Вельзевула передавал стратегический строй легионов, выставленных для обороны цитадели. — Милорд! — воскликнул знакомый стражник, забегая в разрешенный зал, прижимая к груди папку. Я аккуратно забрал документы, отвлекаясь от Высших на минуту. Лидеры замерли, наблюдая за нами в ответ. Я раскрыл тонкую папку, всматриваясь в одну единственную бумажку с уже более чем знакомыми мне пояснениями к листовке. Проткнув подушечку большого пальцы когтем оставил отпечаток внизу бумаги, выводя приложенным пером подпись ещё не засохшей кровью. Отложив документ на согласие, перешёл к листовке по поиску, сделанной всего-то за пару часов. Фотография суккуба была смазанная, но, с другой стороны, те кто знали её в лицо в любом случае узнают Синди. Внизу было две строчки, на которых следовало написать пояснение к розыску. И я задумался, наконец сбавив пыл, чтобы рационально поразмышлять с минуту. Однако животный инстинкт альфы — забрать её жизнь себе, сделали все за меня. Ровным шрифтом вывел четкое «Живой или мертвой». Пусть мою бывшую ближнюю убьет уже кто-нибудь, мне все равно. Я жаждал ей смерти, жестокой и законной. Однако лучшим исходом было бы принять казнь от рук королевской семьи в Аду, но пока, заваленный делами, мне некогда было искать шваль в человеческом мире. Я сложил два документа в папку и передал стражнику. Я знал, что каждый присутствующий видел какие слова я вывел собственноручно на листовке с фотографией Синди. Солдат отклонился, унося теперь действующее официальное разрешение на убийство моей ближней Харасу, а уже тот отправит её Харону. Я потянул руки, разминая плечи. И стоило мне повернуться лицом к Высшим, две пары разных оттенков красного глаз и соколиные зеленые сверкнули на меня. Я повел бровью, не понимая такого вопросительного взгляда. Алые отцовские были обращены в сторону. — Синди разве не твоя ближняя? — протянул Асмодей. — Тебя это волнует? — Колко ответил на замечание. Эта мерзкая сука кроме отвращения к себе ничего не оставила. Люцифер резко издал смешок, переводя взгляд между мной и своими братьями, словно наблюдал за веселым представлением. — Но я думал… — Асмодей, брат мой, ты же прекрасно знаешь: в Аду блохастому мясу нужно уметь правильно цепляться за великодушно предоставленное нами место, а если перестанешь подчинятся — смерть. — Князь медленно протянул, прерывая речь Асмодея. Деннице было всё равно насчет таких мелочей, как смена ближних сына. Его забавляла ситуация, поскольку он ощущал не только ярость, сквозившую от принца, там было что-то ещё, чего он пока не мог раскусить. Аббадон, который также наблюдал за конфликтом Синди и Хелла, отчасти понимал и предполагал такой итог. А вот оставшихся Падших разрешение на убийство подчинённой Кронпринца напугало до жути. Суккуб, которая зубами выгрызла себе место подле сына Дьявола, доказывая своё превосходство над другими подчиненными, верно несла службу несколько тысячи лет, охраняла во время разрушительных войн, и что произошло теперь… Оступившись лишь раз была приговорена к смертной казни. И пугало другое, Вельзевул и Асмодей совершено не догадывались о причине. А вот Денница усмехался как раз таки отсутствию разумного объяснения таких жестоких действий со стороны сына. Королевская семья со всеми принципами была жестокой, как бы хитро и спокойно не выглядел отец с сыном. Люцифер всегда оставался кровожадным и жадным до чужих жизней, а уж тем более оступившихся подчинённых. И Хелл пошел в Князя всеми разрушительными чертами характера. Денница указал когтем на пустой участок карты, возвращая всех к делам, поскольку терпеть шокированные и немного презренные взгляды в сторону родного сына не был намерен. Загадку такого поведения и безжизненных серых радужек он жаждал разгадать самолично.Гордыня и Зависть
— Вельз мобилизует свой отряд к крепости на следующей неделе, — проверяя острые мечи на идеальность и абсолютную остроту, протянул Люцифер. Его сын, также изучающий новую изготовленную партию оружия, кивнул в согласии с отцом. — Дезертиров меньше стало, да и судя по их взглядам они всё-таки решили, что лучше попытаться выжить на войне, чем умереть от рук Вельзевула или твоих, — с такой же тягучей интонацией ответил Хелл. Люцифер хмыкнул, вспоминая представление, что он устроил на глазах своих воинов. — Я же говорил, что лучше преподать урок на примере, чем на словах. И всё это не благодаря тебе, сынок. — Польщен, — сухо ответил Кронпринц, пытаясь сконцентрироваться на оружие. Пару дней назад тонкая нить, связывающая его и человеческую девушку бесследно пропала, что несказанно радовало Милорда. Он словно воспрял духом и обзавелся новыми силами, однако наравне с этим жизненный огонь стал ещё хуже поглощать регенерацию ауры. Демон страшился, боясь попросту умереть до начала войны. Однако на каком-то последнем издыхании ядро функционировало, хоть и предательски медленно восстанавливалось лишь наполовину. Оно граничила с таким минимумом, что подорвать нескольких сотен солдат стало бы проблематичным и изнуряющим усилием. Люцифер стрельнул алыми глазами на сына, поскольку тот слишком долго рассматривал один их клинков. Денница больше не ощущал волн ярости, но запах копоти всё ещё витал в естественном аромате принца. И его беспокоило больше не поведение, а внешность сына: за последние недели лицо исхудало, тело, конечно, из-за изнуряющих тренировок увеличилось в мышцах, но кости опасно проступали на запястьях, лодыжках, длинных пальцах и скулах. Сын Дьявола повзрослел, стал выглядеть более мужественно и наравне с этим смертельно уставшим. Светлая, как и у отца кожа, была почти белой, а вены проступали под её тонкостью в некоторых местах. Люцифер был обеспокоен. — Что-то не так? — Денница задал вопрос с двойным смыслом, одновременно спрашивая про оружие, на которое Хелл смотрел достаточно долго, и про общее состояние единственного сына. Дьявол приблизился, задевая плечом принца. А тот резко отошел, словно не хотел, чтобы отец касался его. Люцифер прищурился. Что-то было не так. Сын не хотел показывать свои мысли, а когда Денница попытался считать ауру, то та кольями окружила все тело принца, чувствуя сканирующий взгляд. «Защита. Хм, интересно…» — на этих мыслях от сделал шаг назад, не пытаясь придавить в допросе. — Нет, всё идеально, как и с прошлой партией. — Быстро окинул взглядом оставшиеся мечи Хелл. Люцифер хмыкнул, раздражаясь из-за чужого упрямства. Счастливые возгласы и шум толпы донесся за спинами королевской семьи. Люцифер и Хелл медленно обернулись, пытаясь понять такое беспричинное веселье демонов. Стражи, солдаты и слуги столпились неподалеку, а новые участники балагана приближались и также поддавались общей радости. — Хах, в кое-чем я всё-таки ошибся… — протянул Денница. И вторя его словам темный силуэт, вырвавшись из лап толпы, молниеносно стал приближаться. Голубые глаза мелькнули в паре метрах. Почувствовав угрозу клинок рассек воздух, и алая кровь брызнула в небо, тормозя приближающегося. — Серьёзно, Хелл, даже не обнимешь? — Астарот, как ни в чем не, бывало, развел руки в стороны. Однако половина одной из них валялась на земле. — Клинки и впрямь идеальные, — протянул старший брат, пристально рассматривая младшего. Люцифер засмеялся над представлением, хлопая медленно в ладоши. Он понял, почему Хелл так отреагировал, защищая их от нападения. — От тебя ангелами несет, — сморщил нос Кронпринц. Аст улыбнулся, регенерируя руку и разминая её. — Конечно несет, это вы тут в родном мире отдыхаете, а я слепил глаза под Небесами, — задорно выпалил Аст, рассматривая брата. И его пыл немного поубавился, когда серые глаза вцепились удушающей хваткой в него, а аура готова была напасть и разодрать. От родного брата пахло гневом. — Отдыхаете?! — Даже Люцифер замер, скашивая взгляд на Хелла около него. Утробный рык немного позабавил Денницу, но вот сама ситуация была неприятная. Честно говоря, Князь не ожидал что гнев Кронпринца будет направлен на родного брата, поскольку они всегда были союзниками, готовы были положить голову друг за друга, их связь была сильной и даже божественной, а конфликты и вовсе обходили стороной. Но старший сын Дьявола был настолько нестабилен, что Люцифера это волновало всё больше с каждым приступом звериного и безумного гнева. — Хелл, да брось… — протянул Аст, делая шаг ближе. — Брось? — и снова утробное рычание. — Сынок, успокойся. Твой брат вернулся на удивление живым. — Ободряюще протянул Денница, надеясь достучаться до контроля сына. Его горячая ладонь прикоснулась к спине Хелла, когда несколько аурных кольев пробили физическую оболочку Князя. Денница резко отдёрнул руку, успев ощутить то, чего совершено не ожидал почувствовать. «Что с его ядром, Дьявол?!». Люцифер замер в испуге от собственных мыслей, когда старший сын резко приблизился к брату. — Отдыхаете! — рычал Хелл в ледяные глаза, чувствуя запах серафимов, вызывающий ещё больше гнева. — Ты, блять, прохлаждался со светлячками, пока мы на износ пытались восстановить наш мир! Каждый из присутствующих готов дух испустить, а ты появляешься тогда, когда вся основная работа почти закончена и заявляешь, что мы тут отдыхаем?! Возвращайся туда, откуда пришёл! — Столько негатива и ярости в лицо Аст попросту не ожидал. Запах копоти, костра и жженой плоти перебивали даже естественные ароматы их тел, что уж говорить про запах ангелов, впитавшийся в одежду Астарта. Его взгляд резко перевелся на Отца, но тот рассматривал свою ладонь, а в алых глазах впервые плескался страх. Аст сглотнул, совершенно не понимая, что произошло в его отсутствие, что случилось с его спокойным братом, что творилось в голове у Денницы. Его родной мир, таким каким он его запомнил с последнего прибывания, рушился на глазах. Младший сын отчаянно пытался заполнить брешь непонимания воспоминаниями Альфии, и всё чему он смог найти объяснение: разрушенному почти под чистую Аду. Гнев, направленный сейчас на него, просто не был обоснованным, если, конечно, эта ярость имела совершенно другой источник… Ох, и Аст сложил все слагаемые, получая обескураживающую сумму. — Я в одиночку сделал огромное количество работы, поставил на ноги твои легионы. И твоя помощь мне не требуется, я закончу всё самолично. Свали обратно! — Хелла разрывало от гнева. Как он мог? Как, мать его, родной брат мог оставить его одного?! По мощи ядра Аста и сильному запаху мяты, он понимал: брат давно был воскрешен, около трех-четырех недель назад. И, Дьявол, он так завидовал… Горькая зависть сжирала наравне с гневом и гордыней. Как же Хелл жаждал взять перерыв, чтобы просто восстановить ядро, которое намеревалось потухнуть, как же он хотел не тридцати минут отдыха, а недельного отпуска! И пока, на минуточку, второй принц Преисподние отдыхал, Хелл помог восстановить Ад, решил все проблемы и закончил большую часть подготовки Ада к войне в изнуряющую одиночку, без чьей-либо помощи. Но за всем этим было ещё одно чувство зависти. Аст виделся с человеческой девушкой, и сам факт этого несказанно бесил Кронпринца. Он жаждал увидеть её, посмотреть в её, блятские, красивые глаза, чтобы наконец окончательно разобраться в себе и мыслях, в которые она норовит вписаться в самый неподходящий момент. Их нитевидная эфемерная связь бесследно оборвалась, оставив после себя такую разъедающую пустоту, что полупустое ядро не казалось такой зияющей дырой. Старший брат завидовал младшему наравне с тем, как злился на него и себя. — Я пришел за телами Самаэля и Азазелла, Отец. — Клинок, приставленный к шее Аста, несказанно бесил, а достучаться до брата, как он понял из всех вычислений, сейчас он бы не смог. Люцифер перевел уже спокойный, привычный взгляд, хитро прищуриваясь на сына. «То, о чем я думаю?» — всплыло в голове Аста. Демон усмехнулся и слегка кивнул, боясь насадиться на лезвие шеей. — Я заберу их тела, а серафимы вернут к жизни, — Аст развел руками, задевая дрожащее от гнева тело брата. Яростный звериный выдох опалил лицо, и младший принц не хотел смотреть в эти бездонные и пустые глаза. — Не задерживайся и убирайся побыстрее к чертовой матери, — зарычал Хелл, раздувая волосы брата назад от силы потока. Клинок резко пропал шеи, и Кронпринц тяжёлым шагом стал отдаляться от Аста. Демон почесал горло, не находя на ней ни царапины. «Хм, всё-таки любит меня и рад моему возвращению» — усмехнулся принц, направляясь к отцу, когда Хелл, кинув грубо меч к остальным, взмыл в воздух отдаляясь. Даже с такого расстояния было видно, как ладони дрожат в первозданном гневе. Аст сощурил глаза, догадываясь о причине такого поведении, а вот понимал ли их Отец, что же на самом деле произошло с его любимым братцем? Люцифер приобнял сына за плечи, взлохмачивая темные локоны. Аст загнал все мысли о брате подальше, дабы Отец их не увидел, поскольку младший сын не имел права рассказывать о глубинных тайнах старшего.ТОРГ
— Мне нужно в человеческий мир. — Кулак сталкивается с деревянной поверхностью стола. — А я повторю, что все пути в тот мир перекрыты, Хелл. Кронпринц зарычал, получая уже пятый отказ от Люцифера. И похоже, Денница не собирался приклонятся перед просьбами родного сына. — Ты мне запрещаешь? — зашипел демон. Люцифер, уставший от этого бессмысленного упрямства, тяжело вздохнул. — Дело не в этом, сынок… — тихо протянул Денница. — А в чем? — Князь поднял взгляд, изучая чужую ауру на расстоянии. Как бы он не хотел выпустить сына из Ада, он попросту не мог поступить так опрометчиво. Ощущения, после прикосновения к ядру Хелла, до сих пор оставались маленькими покалываниями на ладони, словно напоминали о новой проблеме, возникшей буквально из неоткуда недели назад. И Дьявол страшился, как бы проблема не усугубилась от смены миров. — Зачем тебе так срочно понадобилось на поверхность, Хелл? — Да даже сейчас, аура Темного Принца клубилась и выставляла защитные колья. Его сын вообще догадывался об этом? Поскольку такая непроизвольная защита жизненного огня не сулила ничего хорошего, если даже в родных аурах и мире она чувствовала угрозу. — Синди. После того, как мне удалось связаться с ней, она больше не выходит на контакт. Мне нужно лично поймать её и затащить обратно в Ад. — Уже спокойно протянул Кронпринц. Люцифер лишь усмехнулся. — И только? — серые глаза встретились с алыми, и Денница почувствовал небольшую ложь. — И только, — шепнул Хелл, а горький запах вранья осел в носу. Князь растянул улыбку, а сын цокнул, понимая: его раскусили. — Мне нужно кое в чем убедиться. — И в чем же? — Люцифер усмехнулся, зная, что Хелл отвечать не намерен. Кронпринц прищурил взгляд, обдумывая следующий ход. Он не мог признаться Отцу, что плевал он на возвращение Синди в Преисподнею, конечно, он жаждал этого, но не настолько как другую вещь. Хеллу хотелось увидеть человеческую девушку, которая по очередному донесению Аста прибывала сейчас в своем родном мире. Ему хотелось убедиться, что, взглянув на неё, почувствовав её ауру, у демона ничего не колыхнется, даже жажды внутреннего хищника в её смерти попросту не будет. Он изводил себя мыслями, поскольку брат отказывался рассказывать об Альфии вообще хоть что-то. А Кронпринцу более всего хотелось узнать, что происходило с ней после мерзкого, лживого финала. Прибывала ли она в таком же разрушающем гневе, заполняли ли её мысли образ сына Дьявола, как она его после возвращения в Ад. Страдала ли она хоть чуть-чуть после его ухода? Но все эти мысли Хелл попросту не могу озвучить. Хоть он и давно переварил эту проблему, привык к навязчивым мыслям о ней, но Отцу признаться не мог, как и в том, что был более чем уверен: его жизненный огонь попросту не выдержит перемещения. Но он готов был плюнуть на риск, лишь бы просто попытаться убедиться в отсутствии каких-либо эмоций в её адрес. — Сынок, нет, — Хелл закатил глаза. «Да как же изнуряет его упрямство!» — пронеслось у двух Высших в голове. Каждый уже уставал от этого разговора, наравне с тем, как каждый был готов идти на уступки, лишь бы другой отбросил своё навязчивое сопротивление. Две капли крови, полностью копирующие друг друга — вот кем были эти демоны. Отцом и сыном. — Чего ты хочешь взамен? — успокоившись протянул Хелл, идя в ва-банк. Алые глаза Денницы заискрились от новой игры. — А что ты мне можешь предложить? — игриво спросил Люцифер, не ожидавший такого поворота событий. Кронпринц молчал, словно обдумывал валюту, за которую Денница будет готов уступить. — Как насчет правды, сын? Пустой взгляд резко перевелся на алый. Ох, Люцифер ударил туда, куда он целился наверняка. Хитрые глаза прищурились сильнее, и Хелл понял, что попал в ловушку. И ответил твердое: — Нет. — Тогда и разговор окончен. — принц цокнул, но отступил от своей идеи, возвращаясь к оставшимся незначительным делам. После возвращения Самаэля и Азазелла, ну и, конечно, Астарота оставшиеся проблемы и бреши быстро закрылись. Каждый занялся своими легионами, попутно помогая с решениями вопросов по поводу жителей и обсуждая тактику войны с теперь уже полноценным Адским Советом. — Воу-воу, аккуратнее, а то фибры гнева скора меня испепелят! — воскликнул Аст, встречаясь с братом в проходе и поднимая ладони вверх, словно в него целились из пистолета. Кронпринц ничего не ответил и просто ушел. Аст хмыкнул, рассматривая взгляд Отца, направленный вслед уходящему. А потом Люцифер потер веки, возвращая внимание на тактическую карту поля боя. — Всё такой же бунтующий? — Подсел демон рядом с Денницей, также утыкаясь взглядом в карту. Хоть и Астарт был младшим сыном Люцифера, однако всегда был более хладнокровным, что делало его взрослее. Да и к старшему брату он обращался, как к младшему, и Хелл был не против этого, ощущая твердое плечо рядом. Однако не сейчас. Кронпринц закрылся в себе, не подпуская никого к своим тайнам и грешкам. И единственных родственников, такое поведение бесило и воспаляло интересом одновременно. Пусть Аст и отдаленно догадывался о резких причинах смены поведения брата, он все же не мог поделиться ими с Денницей. Сейчас гнев Хелла не был таким разрушающим и постоянным как раньше, поэтому братья после окончательного возращения Астарота с Небес смогли поговорить и сгладить конфликт, который быстро забыли, возвращая их крепкую братскую связь на место. И все же Хелл, волновал младшего брата. Раньше они могли делиться любыми идеями, мыслями, грехами в любое время, не скрывая от другого ничего, так и с Денницей. Однако такая перемена в Кронпринце разбила вдребезги то самое «раньше», оставляя брата и отца по другую сторону баррикады. — Что с его ядром? — Не знаю, Хелл не позволяет к нему прикасаться. Даже за руку пожать не хочет, представляешь? — хмыкнул Аст, раздумывая над таким странным вопросом Отца. Разве с его жизненным огнем было что-то не так? Младшего брата волновали, пожалуй, только безумное, нестабильное поведение и черная аура, которая штыками пронзала все вокруг. Люцифер усмехнулся и протянул горькое: — Представляю, — рассматривая все также покалывающую от незабытых ощущений ладонь. — Он не успевал вздохнуть, занимаясь только делами Преисподние, что уж говорить про восполнение энергии. — Принц почувствовал дискомфорт от таких слов. — Прости, Отец, что задержался. Мне следовало прийти раньше и помочь вам. — Аст горько прошептал, извиняясь перед Денницей. Горячая ладонь опустилась на волосы, взлохмачивая почти черные локоны, а Люцифер с усмешкой ответил: — Ты сделал всё правильно, сынок. Набрался сил, собрал информацию, вернул Падших, пусть и не своими руками. Но, пожалуй, самое главное, что ты живой. — Перестань так говорить, словно я до сих пор похоронен… И убери ладонь, я не маленький, — со всей строгостью протянул Астарот, однако как бы не хотел показать свою серьёзность, игривые смешки вылетели сами. Наверное, эту черту характера он перенял от Отца, но изменил под себя, заучив гиперболизированную её форму — игривую. Люцифер усмехнулся в ответ, зачесывая назад белые волосы, спадающие на лицо. — Он физически повзрослел… — О, так ты заметил? — Денница тихо просмеялся в кулак, когда голубые глаза с негодованием заискрились на язвительное замечание. И Аст решил съехидничать в ответ: — На удивление да, ведь так сложно увидеть эту разницу. Он же теперь выглядит старше меня, и это немного раздражает. Ощущаю себя младшим братом. — Сынок, ты и вправду мой второй ребенок, а значит и брат для Хелла младший. — Аст цокнул, выбивая тихие смешки из Денницы. Алые глаза наконец оторвались от бумаги, с прищуром рассматривая сына. — Было страшно? Серьезность разговора приняла резкий оборот. Глаза Князя больше не искрили хитростью и весельем, они внимательно наблюдали за реакцией принца. — До одури. Честно говоря, когда меня воскресили, я даже не до конца осознал этого. Перед глазами стояла пелена крови, а все физические ощущения резко навалились. Я подумал, что заново сгораю и уже окончательно умираю. Хоть я и знаю, что мы — Высшие не умираем, но моя сущность блуждала в такой беспробудной тьме, что яркий свет вокруг я посчитал окончательной потерей разума и наступлением безумия, которое сделает меня пустой Тенью в человеческом мире. Страшно осознавать, что в одну минуту ты жив, а в другую теряешь все и просто бродишь в темноте без края, наполненной жуткими монстрами. — Я горжусь тобой. Знаешь ли, не всем удается сдержать разум на плаву и продолжать мыслить во Тьме. — Аст приятно улыбнулся на похвалу отца. — Серафимы сказали, что чем дольше мы находимся там, за границей, тем сложнее воскресить нас. — Дело совершенно не в этом, — протянул Люцифер. Голубые глаза немного ошарашено вцепились в алые. «А в чем же тогда?» — Конечно, чем дольше ты во Тьме, тем выше риск потерять сознательность. Но суть заключается в другом: в защите разума от животных инстинктов и безумия. Пока ты рационально мыслишь и осознаешь себя, как демона, которым ты являлся при жизни, считай себя в безопасной зоне, но стоит переступить границу «я и зверь», то процесс поглощения тебя Тьмой запущен. — Говоришь так, будто тебе это известно не понаслышке, Отец. — Хм, после падения не все мои союзники смогли вернуться «оттуда», — тягуче медленно протянул Люцифер. Брови Аста дернулись вверх, ведь такого он никогда не слышал. Поэтому Высшие не знали, как воскрешать демонов, если им самим удалось это сделать по непонятным причинам. Были ли то остатки ангельской крови, испаряющейся из организма или что-то ещё, однако теперь способ был найден, пусть он и оставался весьма проблематичным для исполнения. Никто в здравом рассудке, не пойдет вымаливать жизни Темной расы у Светлой, кроме, пожалуй, одной единственной девушки. — Когда меня воскресили стояла такая звенящая тишина… И сквозь неё пробился молящий шепот, зовущий по имени. Наверное, тогда я понял, что жив. И ужас, который я испытывал будто бы века отступил. Так что да, Отец, мне было страшно, как бы я не хотел признаваться в этом… — Я тебя понимаю, Аст. Всем Падшим знаком этот ужас перед приближающимся безумием. — И снова принца потрепали по голове, выбивая негодующий рык. Люцифер усмехнулся. Однако за весельем он скрывал тот же самый старый ужас, но на этот раз он был вызван нестабильно накатывающим безумием первого сына и медленно затухающим жизненным огнем. *** Хелл направлялся в здание совета. Сегодня на уединенцию к Архидемонам прибыла Светлая раса, для обсуждения временного союза перед войной. Кронпринц приблизился ко арочному проходу, когда глаза зацепили знакомого ангела. — О, Темный принц, давно не виделись… — протянул тот самый ангел, первым встретивший Хелла и Альфию в Небесном саде, оскорбляющий сына Дьявола своим пренебрежением и словами. Кронпринц лишь хмыкнул, собираясь пройти мимо светлячка, однако тот был настроен на другой лад. — Все такой же неотесанный… — Хелл резко затормозил, всматриваясь в ангельского стража. — Знаете, правильно что ваш мир мы называем гниющим, поскольку это пока единственный запах, что я ощущаю. Хелл сглотнул. «Не поддавайся, просто уйди от него. Ему нужно вывести тебя на эмоции». И на удивление у сына Дьявола получилось, он сделал первый шаг дальше, просто проходя мимо ангела, но тихо рыкнул тому в лицо: — Мерзкий святоша. Стоило ему зайти в зал, как запах светлых существ тут же заполнил легкие. И раньше ему этот аромат нравился до звериной жажды, до желания просто обладать и уничтожить светлые души, а сейчас он его только злил и казался отвратительным, поскольку из раза в раз напоминал об Альфии. Однако её гибридная душа была вкуснее и возбуждающее, чем сущности сотни светлых представителей. Грудину болезненно затянуло в жажде. «Дьявол, я не скучаю по ней!» Множество пар лазурных глаз проследили за сыном Денницей, пока тот усаживался по левую руку от Отца, занимающего главенствующее место за столом. — У вас там один ангел вякает на демонов. Вам бы научится отбирать мерзкий сброд от хороших стражей, — пусть и было сказано со спокойным тоном, однако от ангелов не ускользнуло презрение в словах Кронпринца. И один уже было открыл рот, чтобы парировать фразу Хелл, как его прервал хрипловатый тягучий голос: — Полностью согласен, — алые глаза впились в серафимов. Люцифер хмыкнул и подпер челюсть кулаком, опираясь на столешницу локтем, и обвел хитрым взглядом всех собравшихся, в особенности рассматривая светлячков. По двое представителей от каждой Небесной сферы стояли по другую сторону стола. Архангелы, господства и конечно же серафимы, а по бокам от них стояли ангелы-стражники. «Хм, осторожничают…» — усмехнулся про себя Денница. Двери захлопнулись, оставляя представителей разных рас на едине друг с другом. — А разве больше никого не будет? — архангелы сощурились, не понимая вопроса Денницы. — Я про вашего Отца. Конечно, Люцифер знал, что Господь не будет присутствовать на уединенции, и специально задал вопрос, неприятно бьющий по светлым существам. — Нет, не будет. — Ответил архангел Михаил, прищуривая глаза в негодовании. Ох, это только сильнее воспалило Денницу и от протянул: — Ах, да. Он, как и всегда, бездельничает во дворце, как же я мог забыть… — Не начинай, — отдернул Люцифера один из серафимов. И ему эта наглость в тоне совершенно не понравилась. — А что, правда глаза режет? — так же спокойно, но уже властно ответил Денница, а внутри зародился гнев за такое неформальное обращение к нему. — Все-таки никто из вас так и не смог приблизиться к Отцу, как когда-то я. И мне более чем известно, чем он занимается изо дня в день… — Дьявол, ты как всегда ужасен, — на удивление такой «комплимент» только позабавил Денницу. — Михаил, ты чего, как не родной. Мы тут все братья, так что и обращайся ко мне по имени. — Князь Ада знал, насколько ангелам неприятно его имя, ведь оно было дано ему самим Богом, а значение то какое имело — «утренняя звезда», «светоносный». И, конечно, светлую расу бесило, что после Падения Денница, таки не сменил его на другое. — Люцифер. — Демон хмыкнул, отмечая с каким усилием главный архангел произнес его имя. — Давайте приступим к делу, по случаю которого мы все собрались. Люцифер не ответил, предоставляя возможность говорить светлой расе, а не ему. — Все мы прекрасно знаем, что наш общий враг весьма силен. И думаю, все догадываются, что рано или поздно, но нам пришлось бы обсуждать временное перемирие, дабы понести меньше потерь и соответственно отстоять наши миры и устои. Хелла вся ситуация напрягала до чёртиков, поскольку, рассматривая каждого ангела, он вспоминал первый и последние визит на Небеса. И конечно невольно всплывала Альфия, а что ещё хуже все моменты прошлого, связанного с ней. И, Дьявол, он готов был отдать все лишь бы наконец избавиться от неё в своих мыслях, а наравне с тем увидеть в живую. Его не отпускало ощущение, что с ним было что-то не так. Привязанность должна была пропасть вместе с нитью контракта, да вот только она не исчезала, а раздирала изнутри, с каждым днем воспаляя желание встретиться с ней. И это зияющее чувство пустоты… Откуда оно взялось? Почему заученные человеческие поведения давали сбой в его голове, заставляя до ужаса задавать один и тот же вопрос: «Она мне нравится? Это что изнуряющая влюбленность, оставшееся после расставания с ней?» И пугаясь демон отгонял мысли подальше. Сейчас, как, впрочем, и всегда, было не время и не место обдумывать такого рода мысли. Да и что за эмоции? Это всего лишь сбой, который просто мешает ему жить. Хелл был уверен на сотни процентов, готов был поклясться, что, встретив её, ничего не почувствует, ничего не кольнет там, где у демонов разъедать не должно. Просто связь… Связь, которая скорее всего образовалось из-за того, что он позволял пить ей свою кровь. Он никогда не вкладывал в этот процесс с ней какой-то смысл, просто позволял ей вкушать кровь и все. Однако внутренний зверь так не считал, он рылся в мозгу, выискивая смысл такого поведения, но натыкался на преграду из контроля, который Хелл удерживал на дьявольском слове. Серафим что-то говорил и говорил, а Люциферу становилось до одури скучно слушать и так понятные вещи. Он скосил взгляд на своих ближних, которые серьезно смотрели на ангелов, хотя также были в своих мыслях. Никто не прерывал лепет светлого существа, разрешая тому говорить и чувствовать важность разговора. А вот по левую руку от Люцифера происходило более интересное представление. Аст, также с ложным вниманием, наблюдал за говорящим, а вот первый сын, словно вообще был не с ними, даже не пытаясь показывать заинтересованность в уединенции. Хелл смотрел на сцепленные ладони. Его брови были нахмурены, выдавая глубокие мысли. Как же Дьяволу хотелось прикоснуться к сыну и выяснить уже все тайны, что тот так отчаянно скрывал… Люцифер чуть сдвинул свою ауру в его сторону, но нефтяная Хелла молниеносно выставила штыки. Люцифер хмыкнул. Похоже такая защита и впрямь происходила на подсознательном уровне, поскольку сам Хелл не сдвинулся, продолжая думать, сильнее воспаляя интерес Денницы. Время до войны оставалось немного, и Князь жаждал узнать всю правду раньше, чем начнется бойня. — Значит, вы хотите контракта, — прервал нескончаемую болтовню Люцифер. Ему хотелось побыстрее закончить этот фарс, прийти уже к итогу, который успокоит ангелов и оставят Преисподнею, его и сына наедине. — Мы хотим союза, — поправил Князя говорящий серафим. И Денница невольно прошелся взглядом по тому. Алый глаза с жадностью впитывали цвет золотистых волосы, лазурную синеву глаз, розовость кожи и ели видное свечение вокруг головы. Люцифер хмыкнул. Ему не было противно от их внешнего вида, поскольку когда-то давно он сам выглядел похоже, разве что был прекраснее остальных, и ему даже было плевать, поскольку то, что сейчас светлые существа пришли к его темной расе за союзом, иными словами, прося помощи, говорило о силе Преисподние. И Люциферу это так льстила, так нравилось и воспаляло ощущать власть даже над светлыми, чувствовать свою вседозволенность над законами самого Бога. — Союз — это взаимовыгодный контракт, — Денница аристократично развел руками, поясняя такие очевидные мысли серафиму. — Вы мне, я вам. Как насчёт такого условия… — Люцифер повел пальцем, и слуга-бес положили на стол перед серафимами карту. — Я позволю провести войну в Аду. Серафимы переглянулись, понимая по карте о каком конкретно месте идет речь. И конечно, они не могли упустить такую возможность, ведь тогда война меньше затронет человеческий мир и Небеса. По всей видимости им понравилась идея, поэтому серафим спросил в ответ: — И чего, Люцифер, вы хотите взамен? — Свет Тьмы. Пусть она вступит в наши ряды, и сражаться будет бок о бок с нашими воинами, — неожиданно подал голос Хелл. Пустой взгляд со всей серьезность наблюдали за реакцией серафимов, которые по всей видимости опешили от такого заявления. Люцифер ели видно усмехнулся. Он не был против такого расклада, поскольку от ангелов ему ничего не было нужно, а вот Кронпринцу была нужна гибридная девчонка. «Интересно, как же до одури интригует…» Люцифер заметил, что Архидемонам было все равно на заявление принца, и они спокойно принимали любые условия, ранее обсуждаемые с Князем, но вот младший сын Дьявола. Похоже он не ожидал таких слов от брата, не скрывая пялясь на Хелла. «Значит и Аст что-то знает, но продолжает хранить чужие тайны. Дьявол, ещё более интригует…» И то, как Хелл усердно пытался добраться до девчонки, начинало наводить на верные мысли Денницу. А вот сын Дьявола сейчас думал только о том, что раз Отец не хочет выпускать его в её мир, значит он союзом добьётся встречи с Альфией. Люцифер ради сын решил подстегнуть ангелов к соглашению с такими условиями и хитро протянул: — Неплохой обмен. Что думаешь на этот счет, Вельзевул, если подумать с точки зрения обороны и тактики? «Правая рука Люцифера» перевел рубиновый взгляд на предводителя и увидел алые искры задора. И демон растянул свою клыкастую ухмылку в ответ. Архидемон редко ухмылялся и открыто показывал свои реакции, то была военная закалка и хладнокровие, появившееся многие века назад, когда он возглавил малочисленную армию, пытаясь расчистить их новый мир от врагов. Однако эмоции все же проскакивали на лице Вельзевула, когда тот не занимался сражениями и бойней. И он протянул хриплым баритоном: — Мы выставим Свет Тьмы в задние ряды, обеспечивая защиту. Пока передовая будет истреблять полчища врага, избранная без лишних проблем подберётся к их лидеру. Безопасность Света Тьмы будет абсолютной, разве не этого вы хотите? — колкие рубиновые глаза вцепились удушающей хваткой в серафимов. Ох, как же светлой расе было противно и грустно смотреть на бывших братьев, чьи глаза уже не были лазурными или прозрачными золотыми. Поскольку все оттенки ядовитого красного цепко ухватились в радужки серафимов. И, пожалуй, больше, чем алые, рубиновые и все другие цвета, к которым за все века их противостояний ангелы привыкли, их пугали ледяные голубые и серые пустые двух принцев. Младший сын Люцифера словно замораживал мысли и организм изнутри, а вот бездонные, серые радужки Кронпринца напоминали затухший на время вулкан, который был готов взорваться в любой момент. Однако все Архидемоны спокойно, не подавая признаков агрессии, сидели на своих местах, ожидая вердикта светлых. — Мы сами можем обеспечить её защиту подобной тактикой. — Ангелы не хотели отдавать уникального гибрида из своих соображений. Да и не понимали с чего вдруг она сдалась демонам. Однако раз Свет Тьмы была нужна им, значило ли это что-то большее, чем просто ещё один воин и союзники. «Какие козни и планы строили Архидемоны против Светлой расы?» — Звучит гордо, Михаил. Однако гордыня — один из грехов. — Люцифер стрельнул такими алыми вспышками, что ангелы на секунду потеряли зрение. Архангел сглотнул, понимая, что они влезали с головой в очередную игру Денницы. — Значат ли твои слова «нет», Михаил? Господи, то, как падший собрат произносил имена Светлой расы, заставляло испытывать все больше отвращения к демонам. Люцифер игрался, знал слабые места и подходящий момент, чтобы надавить на многовековую боль. Серафимы молчали, не зная как деликатнее ответить, чтобы закончить этот фарс. Денница хмыкнул и продолжил напирать: — Вам нужны союзники, не мне. Вы слабы, впрочем, как и всегда, раз так отчаянно ищите поддержку в мерзкой для вас расе. Я поясняю это, поскольку вы не осознаете до конца свое положение в данной ситуации. — Люцифер повел ладонями в стороны, а потом сцепил их под челюстью, направляя все свое внимание на толпу светлых существ. — Вы пришли в мой мир, и пытаетесь заключить союз. А контракт работает в обе стороны, не только в сугубо вашу. Я иду на уступки и предоставляю вам место для войны, чтобы ни Земля, ни Небеса не пострадали. А в ответ вы хотите просто сотрудничать с нами, будто ваша помощь нам требуется. Однако Преисподняя может победить и без вас, светлячки. Мы запросили в ответ союзника, который, на минутку, гибрид и не принадлежит ни к какой расе в полной мере, однако вы продолжаете его удерживать подле себя. А также вы упускаете одну маленькую деталь: Я — Дьявол, и в этом мире установлены мои порядки и законы, и со всей своей душевной добротой… — на этих словах Люцифер театрально прислонил ладонь к груди. — Я не могу допустить, чтобы контракт работал только в одну сторону. Хотите союза, добейтесь равноценной цены. И плату эквивалентную нашей мы озвучили. — Люцифер, ты прогнил насквозь, — сквозь зубы прошептал серафим. — А ты весь светишься от этих слов. — смешок. — И все же вы знали к кому на уединенцию прибыли, — растянул хриплый усмехающийся голос. — Вам нужна наша помощь, признай этот факт, Люцифер. — Надавил Михаил на Князя. И его властный тон был ошибкой, в пучину которой он только что столкнул всех представителей света. Дьявол сверкнул взглядом и жестко пророкотал: — Моя армия по численности превышает вашу. А по подготовке в разы опаснее, мощнее и смертоноснее, так что не зазнавайтесь о своей важности, светлячки. — Зачем тебе Свет Тьмы? — главный серафим оперся на стол на вытянутые руки, словно так он имел власть над Архидемонами, однако спокойные всех оттенков красного глаза с интересном наблюдали за начинающейся перепалкой. — В контракте нет пункта по разглашению информации, — отозвался Аббадон, рассматривая вишневыми радужками наглость светлых. Холодные голубые блеснули потехой и Астарот продолжил наседать на серафимов вслед Аббадону: — А вам она зачем? — Сейчас она союзник Небес… — светлое существо набрало воздух в легкие. — Выберите другую плату. Мы не собираемся передавать уникального воина вам. — Серафимы выходили из себя, и дрожали от негодования из-за фарса, в который превратилось совещание. — Разве вам нет разницы, на чьей она стороне? Она гибрид и по факту сражается за обе расы, — продолжил Азазелл. «Что же они скрывали за своими благими намерениями?» — Разница есть. Свет Тьмы и так настрадалась, путешествуя с твоими сыновьями, Люцифер… — Попрошу заметить, что как ты выразился «страдания», лишь закалили её. Считай это своего рода тренировкой, Михаил, — неожиданно перебил светлого Аст. Даже он начинал клокотать от гнева, со всем своим хладнокровием. И тут же озвучил причину, которая вызывала этот самый гнев. — Между прочим не наш грех, что вы решили бросить человека на произвол судьбы. «Ай да, сама доберётся до Небес!». Да вот только наши расы конфликтуют, и непроизвольно она могла попасть под удар, а вы со всеми своими «благими намерениями» ничего не сделали, чтобы найти и уже тем более привести её к вам. Мой брат и я защищали её от нападений врага, искали правду бок о бок с ней, а после привели готовенькую к вам. Так что кому и принадлежит гибрид, то только нам! Если вы не забыли, то я костями лег и, блять, сдох от рук, на минутку, нашего общего врага, лишь бы защитить её. А какие потери вы понесли? А, светлячки?! — А кто тебя воскресил не напомнишь? — Да вам плевать на, как вы говорите «падших братьев», если бы не её отчаянное желание — это сделать. Ох, и вам удалось запудрить мозг бедной девчонке, показывая себя только с лучших «божественных» сторон! — уже не сдержался Самаэль, вступая в разрастающийся конфликт и искря гранатовыми радужками. Денница с потехой наблюдал за перепалкой. А чего ещё следовало ожидать? Их миры никогда не придут к союзу, пускай даже временному. — Люцифер, ты её изуродуешь, запятнаешь её светлую душу грехами, — пропуская реплики демонов мимо ушей обратился серафим напрямую к лидеру. — Война запятнает её душу, не я. Скольких она убьет, как думаешь? — Зачем вам нужна Свет Тьмы? — спокойно повторил вопрос серафим. И честно, Люцифер уже устал от такого напора, желая быстрее закончить этот дурдом, пока темная раса не сорвалась с цепи и не поубивала светлую. Потому что по клубившемуся запаху гнева и ярости, казалось, что этот рубеж невозврата уже близок. — Обычная жажда иметь уникального союзника в своей армии. Мы алчные существа и жадность один из наших грехов. Хотя складывается впечатление что не только наш, раз так отчаянно пытаетесь удержать девчонку. Только вот, понравится ли вашему Отцу, что его прекрасные серафимы, господства и архангелы такие алчные до краев своих душ. — Это не жадность, а тактика, Люцифер. — Князь прищурил глаза. Тактика значит… — Тогда огласите вашу причину. Почему вы не хотите обменять Свет Тьмы на мою услугу? — Люцифер со всем спокойствием произнес интересующий вопрос. Его младший сын был прав: девчонка принадлежала им, со всеми силами, что они вложили в её поиски, защиту и долгий путь. Астарот погиб, Хелл вообще прибывал в безумном нестабильном состоянии, а его ядро затухало изо дня в день, о чём Люцифер пока не догадывался. И причина всему была одна, Денница знал это наверняка. Серафим удручено вздохнул, понимая, что с расспросами Архидемоны не отстанут, и тихо отчеканил: — Свет Тьмы наша гарантия, что вы не попытаетесь напасть и на нас. — Воу, вы нас боитесь, светлячки? — воскликнул восторженно Асмодей, хлопая в ладоши. — Такая услада для ушей. — Даже в мыслях такого не было, — Люцифер театрально приподнял ладони вверх. Ох, как же он любил лгать светлякам… Конечно, такие мысли были, и на Адском совете такую тактику они затрагивали. Разве что его сыновья не были посвящены в такие обсуждения. Хелла всего трясло изнутри от конфликта, разворачивающегося на его глазах. Он уже сотни раз пожалел, что вообще попросил в обмен Альфию. Поскольку тот фарс, в который перетёк спокойных и до боли скучный разговор, его гневил. И продолжая не униматься демоны и ангелы вновь и вновь обсуждали Свет Тьмы, кому она принадлежит, кто её будет обладать, на чьей стороне она будет сражаться. Зверь внутри Кронпринца на каждую такую реплику рычал «моя». Но сознанием Хелл никогда бы не согласился с ним. Серафимы снова набросились с обвинениями на Архидемонов, а те в свою очередь усмехались, но внутри клокотали от неменьшей злобы. Это союз, при котором нужно доверять, но как демоны недоговаривали свои мысли, так и от светлых существ несло запахом лжи. И граница безумия после какой-то собственнически алчной реплики была преодолена. — Да заткнитесь вы все! Ладони грубо ударили по столу, что граненые бокалы подпрыгнули вместе с бумагами. Когти сжались от первозданного гнева, который долго копился и не вырывался наружу. — Как вы все смеете?! Альфия не разменная монета и не плата! — взревел демон. Наблюдая за всеми с высоты своего роста. Его плечи дрожали от ненависти ко всем окружающим. — Но вы сами пре… — Замолчи! Какого черта вы тут развели? Вы все. — Демон обвел взглядом каждого присутствующего. — Мы собрались обсудить союз, но всё что я слышу это простая жадная дележка Альфии. Она сама пойдет с тем, с кем ей захочется, и мы не собираемся удерживать её против воли, как вы, светлячки. Своим решением, а, на минуту, не самой платой, вы бы показали ваше доверие к демонам, как вы не поймете своим засвеченным мозгом. Нам нужно лишь убедиться, что вы, как и мы костьми ляжете за спасение миров! А судя по вашему жадному желанию обладать ею, вы нам не доверяете. Тогда о каком союзе может идти речь?! Ох, Хелл пылал. И если бы не ядро, которое держалось на минимуме возможностей, он бы спалил всех к чертям собачьим. Он не этого ожидал от совета. Он просто хотел видеть Альфию, здесь и сейчас. И ему было плевать на желания других. Однако он и не думал, что ангелы так отчаянно начнут её удерживать, а диалог примет обороты дележки. Его так бесили слова «плата», «услуга», «цена» … В первую очередь она была девушкой, на которую свалилась огромная ноша. Но все словно забыли об этом, продолжая называть ей отвратительными и ненавистными словами. — Вы прибыль в наш мир, качаете свои права, и не пытается даже предложить что-то в обмен на союз. А лишь вторите «цена», «она наш союзник», «она наша гарантия». Она, блять, человек. Человек, который по стечению космических обстоятельств попала в всемирный конфликт, двигающийся к полноценной мировой войне. — Тогда измените плату за ваш союз, — дрожа голосом произнес серафим. Да тут каждый покрылся мурашками от властного Кронпринца, а его гнев буквально убивали все вокруг себя, перекрывая кислород и энергию. А Люцифер, улыбался в кулак, пытаясь скрыть свои безумные усмешки, так и рвущиеся из груди. Ох, он догадался окончательно о причине безумного поведения старшего сына… — Альфия — не плата! — Рык заставил светлых существ сделать шаг назад, а серафима, опирающегося на столешницу, вовсе отойти от мебели. — Это проверка: готовы ли вы пожертвовать всем, ради союза, за которым и пришли сюда. Нам не нужна ваша помощь в войне, как и ваш блятский мирный договор. И нам также неприятно думать, что во время кровавой бойни вы начнете зачищать и демонов, не причастных к вражескому лидеру. И вы проверку не прошли… — Дело совершенно не в проверке, а в том, что твой глупый отец… — Вот черт, — протянуто зашептали одновременно несколько Архидемонов, наблюдая за разъярённым Кронпринцем, когтями раздирающий плоскость стола. — …не хочет мыслить шире своего узкого мнения. — Замолчи, — шепнул спокойно Хелл. Но серафим, поймав волну властности, не унимался: — Нам всем нужен союз, и то, что вы мерзкие твари не хотите просто его принять… Ваш мир и армия пострадали больше наших, после нападения врага, а ваш правитель отупел от власти и не видит всей правды. — Замолчи, — чуть громче рыкнул Хелл. — Люцифер, из всех лидеров, что я когда-либо видел… — Нет, не продолжай… — воскликнул Аст, чувствуя жар, исходящий волнами от брата. — …ты самый мелочный, до отвращения упертый и тупоголовый… — Да заткнись! Пространство, разделяющее светлую расу от стола, вспыхнуло огнем, подрываясь, как магма вулкана вверх. Светлые существа в ужасе прислонились к стене позади, пытаясь избежать смертоносного пламени. Когда огонь поутих, его языки искрами плясали в алых глазах. Серафимы задохнулись, чувствуя источаемую в их адрес ярость. Ангелы-стражники задрожали, прижимаясь к высшим существам, а охранники у входа ворвались в помещение, замирая на месте в таком же страхе. — По-вашему заключение перемирия — это дележка Альфии, как куска мяса, и оскорбления Князя Темной расы? Вы ещё хуже демонов, сгнили в своем свете и покрываете вонь благими намерениями. Вы прибыли за союзом, так заключайте его на равных правах! Иначе можете валить к своему такому же сгнившему Господу, которому вообще чхать на миры, лишь бы свое место удержать. Убирайтесь, иначе… — Сын. — Я подполю каждое ваше, блятское, перышко и изуродую до неузнаваемости тела! — Хелл. — И вы вылетите единой кометой из Ада в виде горящего куска плоти! От нового удара стол покрылся длинными и глубокими трещинами под когтистыми руками. Две пары алых яростных радужек смотрели впритык друг на друга. Две темные фигуры напирали во власти и нескрываемом гневе на оппонента. И какофония удушающих лидерских аур сковала каждого присутствующего. Отец и сын были готовы убить друг друга на месте, а заодно прихватить к костлявой ещё парочку демонов и ангелов. — Все вон, — спокойно протянул Денница, почти выгрызая взглядом дыру в глазах с черными белками. Однако все, замершие от шока, не сдвинулись. — Я что не ясно выразился? Пошли вон из зала. Рычание было как пощечина, отрезвляя наблюдающих за ужасающим представлением. Хватило секунды, чтобы помещение опустело, а двери с грохотом захлопнулись, принося с собой тишину. Хелл ощутил внутри глухой и медленный, хаотичный стук, вместо бешеного и нестабильного ритма жизненного огня. Магия забрала последние силы ядра, и вот теперь оно точно работало на одном слове Дьявола. От Денницы не ускользнуло, как его сын на секунду сморщился от боли, но тут же надел спокойную маску обратно. «Боли? У него что-то болит?» Дьявол отклонился, давая пространство мыслям и между лицами, но все также продолжал властно стоят над принцем. — Что это только что было? — спокойно протянул Денница. Ох, он был в бешенстве. Конечно, стоило преподать урок светлячкам, но, к их сожалению, оскорбления никогда не задевали Князя, только сильнее воспламеняли, указывали: действует он в верном направлении. А вот его сына, это никогда не касалось. От с остервенением защищал честь и жизнь Отца, и конечно Люциферу это нравилось, но не в данной ситуации. Кронпринц в открытую применил агрессивную и убивающую светлых магию, угрожал им расправой… Такого попросту не должно было случиться на Совете. Из соображений сохранения хоть какой-то дистанции и заключения хоть какого-нибудь хиленького мира, который устроит серафимов. А теперь придется долго обсуждать дальнейшие действия в адрес напуганных светлых существ всем Адским советом. Лишний гемор, лишние отвлечение от более интересующего вопроса насчет его первого сына. — Я преподал им урок. Нечего вякать и распускать языки, если они не умеют отвечать головой за свои слова, — уверенно произнес Хелл, не отрывая глаз от Денницы. Люцифер хмыкнул. — Но изначально в ярость тебя привела другая ситуация, сынок. Почему ты запросил Свет Тьмы? Алые, как у отца, радужки дрогнули, а зрачки ели видно забегали по лицу Князя. Кронпринц отклонился. «Снова убегает и закрывается…» Люцифер цокнул, протягивая руку к сыну. Однако её грубо отбили, впрочем, как и всегда за последнее время. — Тебе всё равно ничего не было нужно от них… — А тебе похоже нужна она. — … и я запросил, пожалуй, то, с чем они не готовы расстаться. Я же сказал, это была проверка на их доверие нам. — Словно не слышал реплики Отца, продолжил Хелл. Ему так не хотелось расспросов, он хотел побыстрее уйти, чтобы восполнить энергию. И поэтому демон отклонился, делая шаг от Князя. — Зачем она тебе? Ты поэтому так рвался на поверхность? — Люцифер стал наседать. — Нет. — Ложь! — уже не сдерживая себя воскликнул Князь. Денница не смотрел в глаза сына, которые уже затухали. Ему до одури было противно наблюдать безжизненный пустой взгляд изо дня в день. Люцифер вздохнул, сжимая переносицу, дабы успокоиться и просто не удушить сына аурой. А разве он мог? Хах, нет, кого угодно, но не сыновей. Скорее темная нефть Кронпринца ранила бы своими кольями Дьявола. Он тяжело вздохнул, понимая: допросом и напором он ничего не добьётся, кроме как сильнее оттолкнет сына от себя. — Хорошо, ты прав. Нам требовалась такая проверка, но агрессивно реагировать… Хелл? — Люцифер резко оборвался, когда заметил, как сын поспешно отвернулся. «Черт, что происходит?» Князь сделал шаг в сторону Хелла. — Не подходи. — Рычание в приказном тоне на секунду сбило Денницу, но он продолжил приближаться, не понимая такого нового поведения. Люцифер резко дернул сына за плечо, натыкаясь рукой на колья ауры. Однако силы хватило, чтобы Хелл полностью развернулся к отцу лицом. И Денница сглотнул. Красные дорожки слез лились по щекам и светлой коже. — Доволен? — ядовито спросил Хелл. Люцифер посмотрел в пустые глаза, словно весь алый вымывался вот этими вот слезами. — У тебя кровь из глаз. — Ох, поверь, я знаю! — Хелл зашипел на отца, подобно обороняющейся змее. А Люцифер ощутил нотки страха и стыда в общем запахе копоти. — Стыдишься? — Денница больше не напирал, а в клокочущим ужасе спокойно спрашивал у сына. — Я? Нет. А вот ты должен стыдиться, что твой первенец испорченная и неестественная тварь. — Люцифера как по лицу ударили от используемых слов сына. «Он себя таким считал? Столько веков прошло и до сих пор?». Денница усмехнулся и протянул: — Ты не испорченный, Хелл. Ты — мой сын, властный, мощный и абсолютно копирующий отца. Разве я могу стыдиться тебя, сынок? — Люцифер хотел вытянуть руку, но посчитал, что разъярённый принц совершенно не захочет этого. — Это касается ядра? — Да, — стирая ладонью кровь с лица, правдиво ответил Хелл. А что тут уже скрывать, если бессилие и его слабая энергия уже вышла за края физического тела. — Оно стало медленно восстанавливаться. И я не знаю в чем проблема, как и не знаю её решения. Люцифер выдохнул, поскольку боялся услышать нечто более пугающее. Денница спокойно кивнул, поскольку его догадки насчет такой нестабильности оказались не правдивыми. И слава, Дьяволу, за это. — Иди, отдохни. И прихвати с собой Аста. — А союз? — пустые глаза прищурились, а Денница вяло усмехнулся. «Даже на грани, всё равно пытается загрузить себя работой». — Я с остальным советом разберемся. Твоя первостепенная задача — восстановить ядро. Сын отвел взгляд и прошел мимо Князя. И пусть он солгал насчет того, что ядро не просто медленно восстанавливалось лишь наполовину, а с каждым разом эта граница уменьшалась и стремилась к нулю, сейчас он не хотел беспокоить Отца такой проблемой. Особенно если разобраться с ней уже никто бы не смог.ДЕПРЕССИЯ
Леность
Лежа верхней частью туловища на столе, пальцами перекатывал карандаш и стороны в сторону. После более чем двухмесячного гнева осталось пустота и разъедающие её мысли. Отец в итоге заключил союз с ангелами, однако основан он был на односторонней выгоде. Светлые существа получали место в виде целой крепости для мобилизации свои солдат, поле боя и примерную тактику, в некоторых местах скооперированную с нашей, например разведывательные вылазки. Демон условились, что будут находится на дальнем расстоянии и проверять пустыни, пока ангелы лес, а если что-то пойдет не так, то темная раса придет на подмогу. Мы же в итоге получали обещание о ненападении на наши легионы и всё. Князь просто выставил ангелов, соглашаясь на эти условия. Оно и к лучшему: меньше контактов, меньше конфликтов. Я чувствовал себя глубоко уставшим, словно опять вернулся с бойни в Преисподние, затянувшейся на невыносимых полгода. Как и тогда, ядро требовало энергии на заживление физических ран, да вот сейчас таких ранений не было, но ядро отчаянно сжирало ауру, но не насыщалась, продолжая граничить с нулем. Альфия так и не покинула терзающийся мозг, особенно после совета две недели назад. И, по-моему, я уже привык жить с мыслью, что мне все-таки её не хватает. Я скучал. Скучал до боли, которая должна рвать грудину, да вот только раздирало она и так слабый жизненный огонь. Я уже не отличал реальности от видений под закрытыми веками, часто вскакивал, думая, что девушка рядом, говорит со мной, нежно касается. Мне не хватало её болтовни и порой наивных глаз, но таких уверенных в себе и других. Карандаш упал со стола. Лень даже поднять его. Все стало таким серым и будто не нужным. Я не видел смысла в войне, не видел смысла делать и прилагать усилия дальше, не видел смысла даже в восполнении энергии. Мне просто стало плевать на все. Все, кроме одного маленького желания — увидеть Альфию. Ну вот увижу её в окружении серафимов и можно помирать, так я считал. Зачем обременять себя и других собственной немощностью. Я даже не помнил смысла в своей ярости к окружающим, смысла в розыске Синди: пускай живет на земле, если ей легче от этого. Она заслужила жизнь и покой, после многолетнего терпения моих яростных вспышек. Однако её в итоге убили. И жутко было от того, что я подписывал документ о её помиловании, но кто-то самолично и жестоко разобрался с ней. С помощью помощника Харона я всё-таки вышел на этого демона, и даже под смертельными ранами он продолжал говорить, что невиновен. Черт. Было отвратительное ощущение, что этот демон и впрямь не причастен к отрубленной голове суккуба, но как если большая часть следов вели к нему? Моя месть была направлена на убийцу Синди, особенно если учесть тот факт: я самолично подписал документ о её помиловании. Какого черта? Это так злило, что кто-то ослушался приказа… Однако после мести удовлетворение не пришло, а только пустота и копошащиеся в ней мысли. Было ли причиной то, что охотник, подвергнутый каре, был не тот. Но сейчас было так плевать… — Хватит лежать без дела, Хелл! — воскликнул неожиданно Аст, зашедший в шатер. Мне лень было поднимать глаза. Аст помахал рукой перед лицом, и раньше меня бы это взбесило, а сейчас было все равно. — Да чего ты раскис ни с того ни с сего? Слоняешься больше недели, как тень чья-та. — Не знаю, просто смысла не вижу… — Ты головой тронулся? — брат приложил горячую ладонь к моему лбу. — Да нет вроде, температура нормальная. Хотя чего я проверял, если демоны не болеют. Смешки донеслись сверху и не заметив мою реакцию прекратились. — Хелл, какого черта? Ты так рвался к этой войне, так упорно трудился, до последнего издыхания, а сейчас говоришь, что смысла даже в ней не видишь. Ты идиот, вот ты кто. — Аст хмыкнул и уже собирался уйти, но похоже какая-то идея зародилась в его голове, и он подставил стул, садясь на него и специально попадая в мое поле зрения. — Хочешь кое-что расскажу? — заговорчески тихо протянул демон и обернулся по сторонам. — Валяй, — хрипло выдохнул ответ брату. В чем смысл пытаться рассказать мне о чем-то сейчас, когда мне просто плевать на все. — Извел ты меня, конечно, допросами, брат. И думаю сейчас пришло время все рассказать, — с не менее театральной важностью пролепетал Аст, игриво усмехаясь. И я непроизвольно навострил слух. — Ты ей мерещился. Буквально повсюду, так весело было наблюдать, как она петрит в одну точку и шепчет что-то под нос. О, а ещё она иногда бежала за собственной тенью. Хах, Дьявол, она всех серафимов настораживала. Как безумная вела себя. Я молчал, впитывая информацию, которая раньше бы позабавила самолюбие, а сейчас было противно. Я принес боль её человеческому сердцу, и она так отчаянно искала меня, что даже подсознание начало выкидывать такие вещи. Пожалуй, мне было жаль, что наше сотрудничество постиг такой удручающий исход. — Её фамильяр показал мне как прямо перед моим воскрешением она балакала с выдуманным тобой. Даже не шептала, а говорила почти в полный голос. Что-то про то, что это ты её бросил первой, и теперь она страдает из-за этого. Аст сделал паузу, ожидая мою реакцию, но всё, что я смог выдавить из себя это правдивое признание: — Я тоже скучаю по ней. — Аст резко сел ровно, и повернул голову всматриваясь в мои глаза. Игривость и смешки так и сверкали в ледяных радужках. — И похоже, что страдаю. — Нет, я, конечно, догадывался, но слышать такое от тебя, Хелл, это нечто! — Я резко сверкнул взглядом на смеющегося демона. — О, кто-то проснулся… Интересно слушать? — Весьма. — Конечно знаю, что мои истории самые интересные, — словно не услышав мою реплику продолжил Аст. — Хм, когда меня воскресили, от бессилия я упал в обморок. Представляешь демон и теряет сознание. Звучит как неправдоподобная легенда… Но я не об этом. Пока она спала, такая же обессиленная, я приковылял к ней, чтобы поблагодарить и тут она выкинула ещё более интересную вещь, чем просьба к светлым воскресить темных. Ей снился сон, и сквозь него Альф звала тебя, братец. А потом как резко подскочит и руку вскинула, словно пыталась уцепиться за что-то впереди. — Аст, вторя своим словам, принял описанную им же позу. — И первое, что она выкрикнула после сна — было твое имя, Хелл. Она рассказала, что ей приснился Пустота, который прикинулся тобой, чтобы заманить и обмануть. И после всего этого её страшил не наш враг, а то, что она боится упустить эту реальность, боится потерять всё, что находился в ней. Осмелюсь предположить, что тебя она имела ввиду в первую очередь. — Мне иногда кажется, что, если она умрет в этой войне, я убью себя следом. — Аст резко подскочил, хлопая в ладоши и смеясь без остановки, почти задыхаясь воскликнул: — Дьявол, что ты сделал с моим братом в мое отсутствие?! То он молчит, как партизан, а теперь говорит такие откровенные вещи. — Замолчи, услышит кто ещё. — Ты что… Стыдишься собственных чувств, братик? — Я сглотнул, когда голубые глаза резко оказались в считанных сантиметрах, хитро прищуриваясь. — Умом тронулся? Это — не чувства. У демонов их нет, не забыл? Просто заученное поведение дало сбой… — Ой, да-да, ещё скажи, что берешь свои слова обратно. Так я и поверил, Хелл. — Это — привязанность и похоже она возникла из-за моей крови. — Аст присел на корточки у стола, ожидая продолжения моих слов. Хитрые глаза наблюдали с прищуром. — Она много раз пила её, и я предполагаю, что эта связь возникла из-за крови. Я не вкладывал глубинный смысл, когда позволял Альфии вкушать её, однако боюсь, что зверь внутри избрал её как ближнюю и равную себе. — О, когда ожидать связующих татуировок? — протянул задорно брат, намекая на по человеческим понятиям свадьбу. Я разозлился и выпалил с рычанием: — Ты вообще слушаешь меня? Это произошло не по моей воле. — Хм, а когда-то ты затирал ей, что звери внутри нас это мы сами. И быть демоном — значит, исполняя все свои прихоти, быть ответственным за свои грехи. — Протянул тихо Аст, посмеиваясь в конце. — Не припомню такого, — да, блять, конечно, я помню тот диалог и те жгучие поцелуи. — Лжешь, Хелл. И не мне, а себе, брат. — Я цокнул. Пожалуй, если Аст за что-то уцепился, то эта мертвая хватка, которую он не отпустит во век. И со всей серьезностью я отчеканил каждое слово, чтобы расспросы закончились: — Она человек, которую зверь… я признал в качестве своей ближней и равной. Однако это не значит, что я с такими мыслями сейчас сижу здесь. — И все же, брат, ты непроизвольно выбрал её. Все, кому ты до этого давал кровь были лишь под твоим покровительством, не более, а вот Альфия… Ты с самого начала жадно и по-собственнически ревновал даже ко мне. Возможно, ты не понимаешь до конца, но уже тогда ты видел в ней свою ближнюю, и связь, созданную благодаря крови и ранее сделки, сейчас имеет более глубокий характер. Аст потрепал по голове. Я рыкнул, и демон убрал руку задорно смеясь. Похоже все мои ощущения возвращались. — Я действительно скучаю по ней. И больше всего меня сжирает то, что я причинил ей такую боль. — И… — И то, что она влюбилась в меня, а я плюнул на её раны. — И… — То, что я ей рассказывал о себе, защищал остервенело, как Отца или тебя, многое значит для меня, понимаешь? — И… — Да хватит. — Аст рассмеялся, когда я слегка ударил по столу. — Возможно, эта связь глубже, чем мы оба думаем, брат. Я пока ни в чем не уверен. — О, зато я уверен, но, пожалуй, приберегу свои слова, чтобы в итоге сказать: «Я так и знал, гадкий лжец!» Смешок облегчения непроизвольно выбился из груди. Похоже, что стоило поделиться своими мыслями с братом раньше, тогда бы Ад избежал моего гнева и нескончаемой ярости. — Есть ещё кое-что. — Если уж правду, то всю сразу. — О, так там ещё что-то, я весь в внимании… И я выпалил на одном выдохе: — Ядро не восстанавливается. — Аст резко замолчал, рассматривая меня шокированными голубыми глазами, переводя их то на грудь, то обратно к лицу. — То есть, как не восстанавливается? Ты говорил Отцу? — Аст подскочил, но я успел схватить его за руку, утаскивая обратно. — Нет, не говорил. Ранее оно регенерировало медленно, но регенерировало — об этом Отец знает. Но теперь… У Преисподние и так много забот, обо мне волноваться совершенно не следует, — строго, растягивая каждый слог, прохрипел я. — Ты выдержишь вообще? — испуганно прошептал Аст. — Выдержу. Одержим победу и займусь этим вопросом. — Хелл, твою мать. Почему ты ничего не сказал раньше? Это ведь проблема, особенно для тебя. — Не говори, так словно я выродок неестественный… — Ох, блять, но я же таковым и был. — Я не это имею ввиду, брат. Ты не можешь просто затухать на наших с Отцом глазах… Это убьет нас, ты вообще понимаешь? — Я прекрасно понимаю, Аст. Ты же, блять, додумался помереть. Поэтому и прошу не говорить Отцу. Я продержусь до войны и на ней, а после уже разберусь сам или с чей-то помощью. — Дьявол, ты такой скрытный лжец… Чужие руки обвили за плечи через стол, притягивая в братские крепкие объятия. И Аст яростно зашептал: — Если ты вздумаешь помереть, я разнесу Небеса к чертовой матери и заставлю их Бога вернуть тебя, даже если это невозможно. — Я просмеялся в чужое плечо от нескрываемой угрозы в голосе. — Ох, знаешь, звучит настолько заманчиво, что теперь мне хочется сделать это, чтобы посмотреть на такое фееричное шоу, которое они не лицезрели со времен Падения. — Даже не смей шутить о таком! — зарычал в мое ухо Аст. И кажется, что жизненный огонь, испугавшись таких угроз, забился сильнее и хаотичнее, лишь бы не попасть под кару родного брата. Я все же не сдержал усмешек, прижимая Аста в ответ.СМИРЕНИЕ И ОСОЗНАНИЕ
Черт бы побрал Харона. Почему он молчит и так отчаянно скрывает личность настоящего охотника? Конечно, я хотел отомстить за ближнюю, которую сам же подставил под удар смерти, но больше за невыполнение моего приказа… Да и ко всему прочему Архидемоны загорелись идеей переманить этого охотника в наши ряды, если он уже не был воином. А этот страж Ада продолжал молчать. Дьявол, как сложно. И так я думал двумя днями ранее, после нашего непосредственного диалога в баре. А сейчас я уже смирился с мыслью, что охотника мне не отыскать. Ну, оно видимо и к лучшему. Не знаю, какие эмоции всколыхнутся если увижу убийцу Синди. Захочу ли испепелить на месте или разумность заиграет в голове. Один Дьявол это знал. Дни тянулись медленно, поскольку дел никаких не осталось и армию постепенно мобилизовывали к крепости на отшибе Ада. Ангелы также закончили с подготовкой и уже полностью занимались обустройством цитадели. Сегодня был последний день, когда Архидемоны провожают легионы, а завтра уже сами переберутся в крепость к своим воинам. Багровое небо на удивление было ясным последние дни: сезон кислотных дождей закончился. Однако удушающая жара давила со всех сторон, и мое измученное ядро ощущало это лучше всех. Я уже не надеялся дожить до самого конца, поскольку понимал к чему ведет его затухание. Однако лишь мысль увидеть Альфию хотя бы издалека держала кое-как жизненный огонь и сознание на плаву. Последний на сегодня, да и вообще, легион единым строем продвигались за Вельзевулом на коне, пожалуй, он был единственным Высшим, кто не стоял на высокой башне, наблюдая за ходом солдат. Мы же с Астом наблюдали с выступа по другую сторону легиона. Отец постоянно перешептывался с Архидемонами и иногда кидал хитрые взгляды в нашу сторону. И даже сквозь огромное расстояние я видел алый пронзительный взор, с усмешкой наблюдающий за нами. «У нас все получилось. Только благодаря вам, сыновья мои» — так и читалось в этом горделивом отцовском взгляде. Грудину резко кольнуло. И боль была сильнее, чем за все последние дни. Рука непроизвольно сжалась в кулак, чтобы сдержать рвущийся наружу хрип. Похоже, мне оставалось совсем немного. Аст, словно почувствовав мои мысли, скосил взгляд. — Что-то не так? — После нашего разговора он носился за мной повсюду. Разве что к Харону не пошел. Я понимал его опасения, но это несказанно бесило, постоянно напоминая об изнуряющей боли внутри жизненного огня. — Все хорошо, — хмыкнул, но скорее это звучало как хриплый сип. Новая боль сдавила грудину, словно мне её перерубили. Черт. Черт. Держись. Жара была слишком удушающая, а кровавое солнце слепило глаза. — Ты бледнее костлявой, Хелл. — И вот тут я понял, что со мной не все хорошо, поскольку обеспокоенный голос брата донесся, как из-под толщи воды. Я тяжело вздохнул, а легкие болезненное сдавили грудную клетку. — Ты весь дрожишь. Испепеляющая горячая рука коснулась лба. — Твою мать, Хелл, ты ледяной. Я резко отбил руку, всматриваясь в холодные пронзительные радужки. — Я же говорю, что все хоро… Кровь хлынуло в ротовую полость таким сильным потоком, что на окончании фразы окатило струей лицо брата. Я сажал губы ладонью, попутно ощущая, что льется она и из носа и шрама, резко открывшегося на шее. Черт. Организм не выдерживал, физическая оболочка трещала по всем швам. — Хелл, блять… — Все в порядке, — булькающий хрип. Я отвернулся, стирая рукавом рубашки кровь с лица, и пытаясь заглотить поток нескончаемой крови. Аст вцепился в мои плечи, когда я понял, что ноги просто не держат, и тело оседает на землю. И тогда режущая и убивающая боль взорвалась внутри. Собственные когти вцепились в грудь, а магма накатывала, выталкивая из меня кровь. — Отец! Блять, Хелл… Отец! Как из самых глубин океана доносился истеричный крик брата. Мир поплыл в глазах, кружась настолько что я не мог понять, где небо, а где земля. — Блять, Хелл! Хелл! Грудину рвало изнутри такая мощнейшая боль, что все раны полученные когда-то казались небольшим уколом иглы. Я зарычал, а черная кровь орошала землю. Сквозь звон в ушах услышал другие крики и вой ветра. Твою мать. Дьявол, не сейчас! Кашель выбивал новую кровь из организма, пока чужие руки прижимали к себе. Тело Аста было таким воспламеняющим, до одури болезненным. — Хелл! — хриплый голос Отца не был отрезвляющим, а сильнее утягивал в магму боли. — Ядро… оно затухает… Перепуганные алые глаза впились в мои, сквозь пелену боли и кровавые слезы всё плыло как в тумане. — Дьявол… Дьявол! В одну минуту Люцифер обсуждал тактику и усмехался вместе с Архидемонами, а в другую почувствовал, как кольнуло ядро. И не успев перевести взгляда на сыновей, как пронзительный крик младшего взорвал небо. Алые глаза резко впились в картину, которую он никогда не надеялся увидеть в своей жизни. Аст прижимал к себе осевшего на песок Хелла, пока тот сплёвывал кровь, когтями почти разрывая собственную грудину. — Отец! Истеричный вопль сработали, как пощечина. Блять, ему уже было плевать на все, как и остальным Архидемонам. Даже легионы замедлили ход, поскольку Вельзевул обернулся, увидев, как Денница молниеносно преодолевает расстояние между ним и его сыновьями. И, черт, сказать, что осевший на землю и истекающий кровью Кронпринц не напугал до ледяного ужаса, ничего не сказать. Вельзевул, бросив строй, устремился к остальным Архидемонам, столпившимся вокруг принцев. — Ядро… оно затухает… Тихо шепнул сорванный голос. Ледяной холод сковал каждого поскольку они прекрасно знали, что это значит для Хелла. Его жизненный огонь был другим, он по всем параметрам отличался от тех, с какими жили демоны. И затухание значило смерть, без возможности вернуть принца. Он просто умрет во всех мирах, во всех формах… Исчезнет с лица всех эфемерных миров, словно его никогда и не существовало. Его сознание и сущность не окажутся в черной Тьме, они просто умрут вместе с носителем. Аббадон видел, как тряслись руки Люцифера, и когда Денница приложил ладонь к груди сына, алые глаза заискрились и начали потухать, как много веков назад, как у Кронпринца сейчас. Князь обхватил дрожащего и рычащего от боли сына, прижимая к себе. Сильное тело Кронпринца повисло в руках Денницы. Когтистые руки Хелла вяло опустились с шеи Отца, когда Люцифер вспорхнул в небо, уносясь в неизвестном направлении. Аст, опешив на минуту, хотел последовать, как и остальные Архидемоны. «Не идите за нами, закончите подготовку! Встретимся в крепости» — утробное рычание в мыслях приказом заставило всех замереть и лишь тихо, с подкатывающим безумием, наблюдать за отдаляющимися. Испуг, истерика, ужас, ярость и другие чувства мельтешили внутри демонов. Каждый из них совершенно не понимал, что им делать, что будет дальше и как теперь жить. Потерянность сковала их запрятанные в глубинах души. *** Люцифер разрезал воздух крыльями, прижимая тело истекающего кровью сына к себе. — Держись, Хелл. Прошу тебя, не ускользай в небытие… И Хелл действительно пытался, но сознание заглатывала темнота. Он уже потерял зрение, осязание и запах, оставался только слух. Он слышал, как бьется хаотично сердце Отца, а вот его ядро, извергая магму, быстро опустошалось, собираясь окончательно потухнуть. Сил не было даже на то, чтобы уцепиться за Люцифера, поскольку ему казалось: он падает так глубоко во Тьму, что становилось страшно. И когда умертвляющая боль, наравне с бессилием дошли до крайне точки, все что он смог ответить: — Прости меня… Люцифер кинул взгляд на сына, безжизненно повисших в его руках, и увидел серые неприкрытые веками глаза, из которых лилась кровь. Они были пустыми и не подавали признаков жизни, а грудь ели вздымающаяся пропускала вздохи, но спустя минут пять снова дрожала. Он ещё был жив, ещё можно было его спасти. Однако остаток пути был ещё опаснее, и слишком долгим, чтобы успеть вовремя. Из таких же серых глаз хлынули единым потоком кровавые слезы, когда Люцифер пытался удержать аурой ускользающее сознание сына. Он чувствовал, как ядро Хелла перестало выплескивать магму, и медленно, как раскалённый металл затухало. Люцифер готов был убить себя, если это поможет спасти сына. Если Аста ещё можно было вернуть из «вечного сна», и он верил в успех миссии гибридной девушки, то вот из лап смерти Кронпринца вытащить уже никто бы не смог. Однако Денница продолжал держать путь в единственное место, где возможно чудо случится. И когда оставалось лететь совсем немного, он почувствовал, что неестественное ядро Хелла охладело. Стало ледяным куском айсберга, а биение заморозилось. «Черт. Черт. Нет, блять, нет!» ревел в мыслях Денница. «Что произошло? Почему именно сейчас? Он, никогда не жаловавшийся на жизненный огонь, умер от его затухания?» Дьявол был готов откинуть всю свою гордость и взмолиться Небесам, плюнуть на все и отправится прямиком к Господу. И казалось, что эти истеричные мысли достигли апогея, и вот-вот заставят Люцифера сменить курс. — Сынок, не смей, блять, умирать. Не на моих руках, ни сейчас и никогда… Горячие ладони почувствовали тоже, что Денница ощутил, когда прикоснулся так давно к спине Хелла. Их закололо тысячью иголками от тех воспоминаний. И Люцифер вздохнул с облегчением, ускорился, рассекая багровое, как застывшая кровь сына, небо. *** …Да. Я боялся признаться себе во многом, особенно в этом. Прямо сейчас, плавая по тьме. В гордом одиночестве. Мне необъяснимо тоскливо и больно. И все-же, демоны, действительно, могут что-то чувствовать. Наши души и впрямь не сгорели бесследно, оставляя глубокие корни внутри животных сущностей. Я давно запутался было ли это настоящим или снова сбой в заученных поведениях. Я никогда не ощущал такой боли, рвущей грудину. Сейчас она не физическая, как перед смертью, а эфемерная, словно душа страдала. Ничтожество. Что происходит и… Как мне понять самого себя? Хотя, зачем понимать, если я медленно умираю, растворяюсь в небытие. Откуда эти сильные покалывания в груди? Жизненный огонь, ты ломаешь мне кости изнутри, хочешь быстрее убить меня? Или это душа, которая мстить за века существования, за нескончаемые грехи? Я не виноват, что родился демоном, да ещё и выродком. Я так хотел быть человеком, чтобы, пожалуй, даже издалека наблюдать за ней. За её смехом, зелеными глазами, огненным волосами и просто умиляющим поведением. У меня нет голоса, но я думаю, что, если бы хоть звук прорезались из груди, он был бы похож на звериный рык, полный отчаяния. Я хочу научится понимать себя, понимать эти чувства, удушающие изнутри. Впервые за многовековое существование я хочу быть нужным не только родным демонам, извечно окружающим меня, мне хочется быть любимым одной лишь девушкой, этого будет достаточно, если это её всеобъятная любовь. Я бы мог начать жить заново с этим сокрушающим осознанием, да вот смерть окончательно забирала меня. И пусть, я тот, чья душа сгорела дотла, тот, кого, предавали не один десяток раз. Тот, кто погряз во грехах, что больше не всплыть. И тот, кто не боится адского огня и мрака. Я демон, и я не могу быть с ней. Я принесу только боль, только страдания. Ничтожество. Я — выродок. Я не могу быть тем, кто умрет неоднократно, чтобы вновь возродиться и вернуться к ней. Я — дитя Тьмы, её нефтяная кровь и черная плоть, сейчас поглощался этой самой Тьмой. Я животное, созданное для убийства, для управления расой демонов. Я жестокий и алчный зверь. Однако сейчас казалось, что всё то время, когда мы были вместе, я существовал, чтобы бороться. Бороться с самим собой за право быть рядом с ней, человеком, при всем при этом оставаясь демоном. Я — Кронпринц Преисподние, сын Люцифера. И эта история заканчивалась на осознании того, как боль глубокого детства сделала из меня монстра, не способного любить, и чувства обычного человека, заставившие усомниться в этом. Я чувствовал нечто большее, чем демоническая связь крови. Но как же было поздно осознать это в самом конце своей жизни. Я всегда думал, что вечность прекрасна. Знал, что быть на ступень выше остальных — это дар моего Отца. Я с пониманием относился к тому, что я не примитивный и не жалкий человек, и всегда знал свои желания. Однако все воспоминания отравляли меня, словно без Альфии они были фальшивым подобием существования. Так хотелось прожить всё заново, разделить каждую секунду жизни с ней… Как же тоскливо осознаваться, что никакой мучительной вечности мне не нужно, ведь все воспоминания и мысли ломают ребра изнутри от осознания своих же чувств. Мне не жаль себя, наверное, такой исход будет лучшим из всех возможных. Я никогда не смогу быть рассудительным князем, никогда не доберусь до уровня Отца, никогда не смогу приблизиться к Альфии настолько, чтобы внимать её чувства и в ответ дарить свои. Я смогу уничтожить своего демона, если не сделал этого ещё тогда, когда полюбил тебя. Но уже слишком поздно. Мне нет места на этой пустынной земле… Я не смогу быть везде, даже там, где не будет ни света, ни мира, ни адски палящего солнца, чтобы наблюдать за тобой, чтобы ощущать чувства в той мере, в которой позволяет мертвая душа. Мне сейчас настолько плохо, что я даже не знаю, могут ли демоны выражать в такой мере ту боль, которая рвет меня на куски, как дикий зверь разрывает плоть своей добычи когтями. Я думал, что смогу выдержать, смогу дотерпеть до нашей встречи, смогу изменить что-то внутри себя для тебя. Но нет… Я плыву по реке, по течению, как мертвая рыба. Сквозная рана вместо ядра жутко кровоточит, окрашивая нефтяную тьму в бордовый цвет. Уже скоро меня настигнет та же участь, что и мертвую рыбу. Тьма уничтожит её своими водами и не оставит ни малейшего воспоминания об этой страшной гибели и признании. Я не в силах больше противостоять никакой силе. Мои глаза закрыты или я ослеп? Неужели, все действительно кончено? Я никогда не задумывался о смерти, но последние месяцы заставили страшиться её и чувствовать, как костлявая грохочет костями и подбирается ближе. Я демон. Таких бояться. Таких ненавидят. Таких истребляют… Мне очень больно, ведь всё, чего я желал, никогда не сбудется вовек. Темнота убаюкивала и больше не заглатывала. Я лежал на её нефтяной поверхности, всматриваясь в такую же пустоту. А может ничего и не было вкруг, и я просто ослеп. Мысли терялись, я не мог ничего вспомнить, а если что-то и всплывало в голове, то тут же исчезало. Я исчезал. Я умирал окончательно. Так было горько, противно от самого себя. Я не успел сделать того, что желал в этой жизни. Не увидел Альфию, не извинился за все свои грехи в её адрес. Я подвел Отца, умерев перед самой войной, да и в принципе не выполнил свой долг, как Кронпринц. Мать была права: я выродок и меня следовало убить сразу после рождения. Ничего кроме боли я не привнес в чужие жизни. Я был машиной для истребления, и даже родным после оставил лишь зияющую дыру. И я знаю, что она не зарастет, как и моя дыра, оставленная смертью Аста. Я плавал на темной успокаивающей глади, пока ели видный голубой свет не ослепил, как мне казалось утраченное зрение. Свет? Медленно, словно глубины океана расходились надо мной, картинка стала четче. Пока я не увидел каменистый потолок, искрящийся от влаги и голубого свечения. И все чувства разом обострились. Но самое, пожалуй, сильное ощущение было в груди. Её словно распирали изнутри. Это приносило тяжелый дискомфорт, но разрывающей боли не было. — Очнулся? — хриплый голос донесся позади. Я присел, опираясь рукой на каменное дно. Голубая вода плескалась вокруг тела, смывая черную кровь. Чуть обернулся, рассматривая Отца, сидящего у каменной стены. Алые глаза с прищуром наблюдали за мной. — Как себя чувствуешь? Мокрой ладонь провел по лбу и волосам. Тело было обессиленно в край, что руку поднять было сложно. — Дискомфортно. — Конечно, сердце ведь тяжелое, — спокойно произнес голос. Сердце? Он, наверное, про ядро. — Я живой? — О, а ты действительно собирался умереть на моих руках?! — Люцифер взмахнул руками, с тихой яростью наблюдая из-под ресниц. — Проявил бы хоть толику милосердия к отцу. — Прости. Я должен был сказать раньше, что умираю. — Алые глаза прищурились. Отец встал и медленно приблизился ко мне, вытянул ноги вдоль моих, также погружаясь в прозрачную воду. — Вот именно, что должен был… — Люцифер дрожащими пальцами провел по своим волосам, зачесывая белые пряди назад. — Однако ты не умирал, хотя видимо очень хотел. — Не умирал? — ладонь потрепала по голове, расплескивая капли воды с локонов. — Если бы ты умирал, я бы тебя сейчас лично прибил за ложь. Какого черта ты молчал? Ты же знаешь, что твое ядро нельзя восстановить, как у других, и тебя нельзя вернуть к жизни, как Аста. Дьявол… Бесишь. — Мою голову слегка оттолкнули назад. — Прости. Я думал, что выдержу до окончания войны, — я не отвел взгляд, когда алые радужки вцепились в мои. — Я всегда знал, что ты ещё более своевольный, чем твой отец. Я, конечно, горжусь тем, что ты похож на меня, но порой это так раздражает. — Светлые волосы Отца стояли дыбом, словно он ни раз цеплялся за них, пытаясь выдернуть. Каждый вздыбленный локон отражал свет голубой воды. — Неужели? — Уголок губы Денницы дернулся в ухмылке. И выбившиеся локоны снова спали на глаза. Алые радужки, белые волосы и голубоватое свечение, казались слишком яркими и ослепляющими цветами после тьмы. — Умение серьезные фразы сглаживать смешками, у тебя явно от меня, — горделиво прошептал отец. И вытянул ладонь в мою сторону. — Думаю, после того, что ты сегодня устроил, перепугав всех Архидемонов, я имею права узнать правду и подтвердить свои догадки. Я уже давно смирился со всеми своими мыслями, поэтому спокойно вложил ладонь в отцовскую. И когда длинные пальцы сжали мои, Денница произнес: — Ты просто не представляешь, как меня манили и интриговали твои мысли, которые ты постоянно анализировал. Я спокойно вздохнул, позволяя считывать все под чистую с меня. Алые глаза искрились на каждом моем воспоминании, темная бровь резко взлетела вверх, а хитрая ухмылка растянулась на лике. И я непроизвольно опустил голову в подчинении. После всего, что со мной произошло, я считал себя испорченным, не достойным быть подле Короля. Мои эмоции, привязанность и связь были омерзительным грехом. Годился ли я ему в сыновья, после всей правды, что он так отчаянно жаждал узнать. — О, так значит я мыслил в верном направлении. — Отец убрал ладонь, а я немного опешил, понимая, что дальше воспоминаний и первичных мыслей он не зашел. Не было точечного покалывания в голове. — Глубже не будешь копать? — немного удивлено уточнил у Денницы. Люцифер растянул улыбку сильнее и произнес: — Зачем, все и так лежит на поверхности, — острый коготь постучал по лбу. Денница перевёл дыхание, а я задержал своё, выжидая вердикта по поводу своей испорченности. — Чувства. Низко же ты пал, сынок. Даже для демона. — Прости, Отец. Я подвел тебя. — Смотри на меня, когда мы говорим, — тихо протянул Дьявол. Нехотя я посмотрел на Денницу. И на его лице не было презрения или ярости, лишь клыкастая улыбка и хитрый прищур алых глаз. — Знаешь, в чем прелесть быть демоном? — Свобода и вседозволенность, — это не было сложным вопросом, однако я не понимал в какую сторону двигались мысли Люцифера. — Мы не знаем, как низко можем пасть от своих желаний и грехов. И ты, сынок, пал глубже всех. — Я попытался что-то ответить, но острый коготь прикоснулся к губам. — Да, желания. Я был сотворён Богом, был его любимым серафимом. И эта любовь ослепила нас двоих. Я посчитал, что дозволен показать ему, что также могу управлять жизнью, из всех лучших побуждений, что тогда были. Так сказать, желал просто похвастаться перед отцом, чтобы он гордился любимым созданием. Однако я пал. Наше недопонимание не было любовью. Это было безответное чувство сына к отцу. Однако он не убил меня и моих братьев, а отправил в огненный мир. Это называется прощением за наши грехи. Разве это не похоже на людей? Взгляни на них. Во имя себя они идут на всё: убийства, предательства, ложь. Желание власти, желание угодить своему эго. Вот что движет всеми нами. Я, сам того не понимая, покусился на власть, и я пал. Люди жаждут того же, идут в разрез его законам и также падают. Они живут с этим, принимают свои грехи, свои желания, как и мы — демоны. Но под конец жалких жизней бегут в церковь, замаливать грешки. И Он их простит, всегда простит. То, что случилось со мной было ему таким же уроком, как и его людям. Все мы падаем за жадность к власти. — Но не я. Ты это пытаешься сказать? — Люцифер хмыкнул, поглаживая мягко по волосам. — Конечно. Ты падаешь из-за её любви к тебя. И связь, которую ты, сам того не понимая создал, тянет тебя ещё ниже, сынок. И все же, эта твоя привязанность не основана на связи через кровь, как вы думали с Астом. Это влюблённость, которую люди считают светлейшими чувством. Однако «любовь» никогда такой не была. У человека, со всей этой одержимостью «добром» принято считать, что один из них готов отказаться от другого ради благой цели. Однако это не так, Хелл. Влюбленность такой же гибрид, как и Альфия. Любовь сочетает в себе, как светлые эмоции, так и негативный. Она по своему существу эгоистична, следовательно, как и вы двое. — Значит, те чувства, что я ощущаю… Это любовь? — Денница кивнул, а я подавился вздохом. Ни связь, ни привязанность, а полноценная любовь? Так значит эту боль, что я ощущал была болью тоски. — Как у людей? — Не думаю. Твоя намного глубже, потому что она поистине демоническая. — Это вообще возможно, чтобы демоны любили? — Люцифер хмыкнул. Я давно привык к осознанию таких мыслей, но любовь? Я бы в жизни не подумал, что мои чувства можно так назвать. — Странно слышать вопрос от того, чье сердце бешено колотиться, — черный коготь постучал по груди. И я почувствовал этот хаотичный и спокойный ритм. Биение, как у обычного человеческого сердца. Вот почему грудь рвало от дискомфорта, ядро и впрямь было тяжелым, непривычным внутри тела. Гробовая тишина повисла в темной пещере. Два демона сидели рядом. Два взора были направлены друг на друга. Горячее ядро Денницы глухо стучало внутри от прожитых безумия, ужаса и переживаний, а бешенное сына — хаотично билось об стенки грудной клетки. — Ты не умирал, сынок. Твоя любовь к ней, заставило ядро сменить форму. Твой жизненный огонь всегда был в виде рвущегося пламени вулкана. Ты с ним родился, с этим небольшим отклонением. — Да, я знал, Отец, что появился на свет другим. Что мое ядро отличалось от привычных демонических. Когда у Архидемонов, собственно, как и всех жителей Ада ядро и было сердцем, как у человека, у меня же это был хаотичный сгусток огня. Чужая ладонь прижалась к грудине. Сквозь ткань мы оба видели всё те же привычные языки пламени, реагирующие на прикосновение. — Твое внутреннее пламя, твоё ядро теперь огненное сердце. Поэтому ты чувствовал словно умирал, поскольку жизненному огню требовались вся энергия на смену формы, и одновременно с тем, ему было нужно полностью опустошить себя, чтобы измениться. А когда энергия оказалось на нуле, то физическая оболочка не выдержала Адского климата. — С-сердце? — пальцы сжали собственную грудь, поскольку мозг отказывался принимать такую информацию. Денница хрипло засмеялся, прикрывая губы кулаком. — Конечно, сердце. Как и у меня, как и у твоего брата. Однако оно всё ещё огненное, всё такое же неистовое и жадное пламя. Из глаз непроизвольно потекли слезы облегчения. Твою мать, я всё ещё был живым. И я чувствовал всю восстановленную энергию, ощущения которой просто забыл за прошедшее время. Отец снова рассмеялся и потрепал по волосам. — Сынок, ты точно меня сведешь в могилу. Я никогда такого ужаса не испытывал. Я прошел все те же мучения, как после Падения, когда нес твоё ослабевшее тело и видел мертвые глаза. — Прости, я… даже не знал, что такое вообще возможно. — Ну как говорится, любовь творит чудеса, — просмеялся Люцифер, цитируя человеческую фразу. — Ты презираешь меня за эти чувства к ней? — пожалуй самый страшный вопрос должен был быть озвучен. — Хм, я хоть раз говорил вам с Астом, что демонам нельзя любить или что им это несвойственно? — Алые глаза по-хитрому посмотрели на меня. — Вы сами сделали такие выводы из осознания того, что нам приходится заучивать некоторый ряд человеческого поведения. Однако всё, что ты ощущаешь — это правда и это совершенно нормально. — Ты любил когда-нибудь? — Отец резко замолчал, на секунду отвел взгляд и вернул на меня. — Я любил твою мать, но… Но то было до Падения, когда мы были светлыми существами со светлыми чувствами. Но после этого была лишь привязанность, как к ближней. Я никогда не смогу простить ей те раны, что она нанесла тебе. И я её ненавижу, за те слова, которыми она окрестила тебя. Я никогда не считал тебя другим или неестественным выродком. Ты — мой первенец, мой долгожданный сын, Хелл. И в тебе течет такая жгучая кровь и сила, что я даже представить не могу на каком таком безумии она стала просить убить тебя. Да, у тебя другое ядро — это факт, но это не повод и не оправдание её глупости. Я гневаюсь до сих пор, даже после того, как лично убил… — Что? — Денница резко оборвался, понимая, что сказал что-то лишнее. — Ты убил мою мать? — Тебя это злит? — спокойно протянул Люцифер, однако в его глазах заплясали непонятные мне искры. — Нет, нисколько. Просто… ты говорил, что она покончила с собой, — от такой неожиданной правды я опешил. Мне было плевать, как сдохла демонесса, породившая меня. Но вот что причастен к её смерти Отец, я никогда не догадывался. — Ты думаешь, я позволил бы ей жить после того, что она говорила? После всей той боли, которая вложена в твои первые воспоминания, Хелл? Конечно же нет. Она заслужила смерти за то, что посягнула на жизнь Кронпринца, на жизнь моего сына! — резко и с яростью выпалил Люцифер. Запах копоти появился, но тут же исчез, когда Денница выставил контроль. И он уже спокойно продолжил: — Никто не заслуживает жизни, если они не готовы приклонится перед своими правителями и уж тем более, если желают им смерти, Хелл. Я защищал тебя с момента рождения, как защищаю до сих пор, также как и ты защищаешь меня с братом. Мы семья, и наша связь намного глубже каких-то никчемных воспоминаний о моей любви к ней. Я не знаю, что толкнуло меня, но подавшись эмоциям я обнял Отца, прижимаясь, как маленький ребенок к его груди. Горячие ладони не заставили себя ждать, также обхватывая мои плечи. — Спасибо, Отец. Спасибо, что признаешь меня, как своего сына… — Тц, какой же ты глупец иногда, — усмехаясь прошептал Люцифер. — Хелл, однако будь осторожен. То, что твое ядро сменило форму, не значит, что ты сможешь возродиться, как Архидемоны. Прошу тебя, не заставляй нас с Астом снова испытывать этот блятский первозданный ужас. — Я постараюсь… — Идиот ты, сынок. Своевольный наглец. — Мы одновременно засмеялись, пытаясь скрыть друг от друга веселье и облегчение. Пожалуй теперь, я был спокоен, потому что жизнь после забвения заиграла новыми красками осознания и надежды.