Ваши требования неуместны

Морозило с самого утра. Гарри как мог пытался наладить старый камин — прочистить от копоти, разгрести старую золу с паучиными гнёздами, проверить задвижки на трубе чердака — но дров всё равно не было. Пообещав себе разобраться с камином до конца месяца, он хорошенько вымыл чёрные от золы руки и оделся — если прогуляться до школы Брутуса, можно будет встретить Тобиаса, раз тот работает до обеда сегодня. Совместный полувыходной — не так хорошо, как целый день, но хоть что-то. Может, Тобиас согласился бы поужинать где-нибудь — просто так, для разнообразия. Погода была замечательной для прогулки вдоль озера, вытянувшегося на востоке от школы, а оттуда было рукой подать до деревни с отличными ресторанчиками. Но когда Гарри добрался до цели, с хмурого неба посыпал мелкий белый снег, будто в насмешку над его наивными планами. Остановившись у кабинки охранника, Гарри смотрел, как снежинки ложатся на частую железную сетку забора и думал — настоящая тюрьма. Внутрь его никогда не пускали, пропускной режим был строгим. Огромный косматый охранник с длинной бородой всегда пристально смотрел из прямоугольного окошка, будто раздумывал — не сбежавший ли подопечный перед ним? Поэтому Гарри привычно толкнул неприметную калитку справа от будки и прошёл на квадратный дворик, тщательно огороженный со всех сторон от закрытой территории. Здоровенные собаки лениво повернули к нему лохматые головы — четыре штуки, вечером их выпускали на территорию. — Профессор снова опаздывает? — Это я пришёл раньше, — Гарри усмехнулся и пожал протянутую ладонь — тёплую, шероховатую и в веснушках. — Идёшь на игру в четверг? Голубые глаза на удивительно бледном лице смотрели как-то уж слишком внимательно. Гарри покачал головой. На игру он не собирался — впрочем, как всегда. Чуть меньше чем за год ни разу не вышел на поле перед немногочисленными зрителями. Да и не на каждой тренировке бывал. — Уверен? — Да. Ничего не поменялось, — севшим голосом произнёс Гарри. — Жаль, конечно, — веснусчатая ладонь скрылась в ярко-рыжих волосах. На фоне снега они казались особенно яркими и особенно рыжими, а вот в помещениях весь эффект терялся. — Чарли… — Ладно, я всё понял. На игру без тебя, в который раз. — Да в чём проблема? Не говори только, что без запасных на игре — никак. — А ты не записывай себя сразу в запасные. В основном составе бы пошёл. Гарри сразу, с первой встречи, проникся к Чарли каким-то внезапным доверием, словно знал его сто лет. Он чем-то напоминал ему Рона, и даже не цветом волос, а скорее лёгкостью характера. С ним было просто — всегда, когда дело не касалось Тобиаса. Здесь он порой лез с непрошеными советами, и сколько Гарри ни пытался дать понять, что ему не хочется говорить об этом, это никогда не срабатывало. — Тебе пора что-то менять, — серьёзно сказал Чарли. — Да, я помню, что профессор много работает и хочет видеть тебя по вечерам, когда возвращается. Но неужели хотя бы раз в неделю он не потерпит твоего отсутствия? Гарри вздохнул и отвернулся, через решётку забора выглядывая Тобиаса — но двор был пуст. Собаки — он так и не запомнил их по именам — имели самый расслабленный вид, лишь изредка встряхивая морды от снега, и с обожанием посматривали на Чарли. — Я не хочу вмешиваться, — тот понизил голос. — Но ты уверен, что всё в порядке? — Вполне. — Хорошо, — Чарли кивнул. — Тогда такой расклад. Я договорюсь с другой командой, чтобы игру перенесли на час раньше. Уверен, это реально. И профессор досмотрит с трибун, если действительно ему важно тебя видеть по вечерам. Идёт? Только один раз, просто чтобы я был уверен, что он не держит тебя взаперти. Для моего спокойствия. Гарри покачал головой. Поле было сразу за территорией школы, слова Чарли имели смысл. Но — нет. — Я не хочу с ним ссориться из-за какой-то игры, — он легонько пнул подмёрзший снег в углу. — Боишься его? Я бы боялся, — Чарли усмехнулся, никак не отреагировав на фразу “какой-то игры”, и это было на него непохоже. — Просто не хочу проблем, — Гарри засунул руки в карманы — ладони мёрзли на холоде, а теперь ещё и намокли от снега. В карманах тоже стало сыро. — Слушай, ты раньше никогда так уж не настаивал, в чём дело? Это не настолько важный матч, а я не настолько хорошо играю. Чарли перестал улыбаться, и с его лица разом стёрлось добродушное выражение — завораживающая перемена, которая всегда немного пугала Гарри. Чарли смотрел прямо и строго — этот взгляд мог присмирить даже огромных собак из охраны школы Брутуса. — Плохо выглядишь, Гарри, — тихо сказал Чарли. — Я не знаю, что у тебя происходит, но если потребуется помощь — какая угодно, пообещай, что дашь мне знать. Со стороны школы приближалась тёмная фигура — это был Тобиас. Гарри нахмурился и ничего не ответил. Не глядя больше на Чарли, он поспешил на выход. Руки в карманах так и не согрелись, а теперь и изнутри пронизывал холод. — У тебя разве не тренировка сегодня? — бросил ему Тобиас вместо приветствия. — Завтра. “Мог бы запомнить уже”, — подумал Гарри, но вслух решил ничего не говорить. На парковке оставалось всего три машины — одна из них под коркой льда, будто владелец решил поселиться в школе. — Пустая трата времени. “Как и всё, что я делаю”. Гарри глубоко вдохнул и досчитал мысленно до трёх и сказал: — Поедем куда-нибудь? Можем поужинать... — Мне нужно в мастерскую, это надолго. Завезу тебя домой. Садись, я теряю время. Тобиас завёл мотор и медленно выехал на дорогу. Мастерская была где-то неподалёку. Её владелец каким-то образом узнал про Тобиаса и вот уже полгода, если не больше, обращался к нему за консультациями — а фактически приглашал на реставрацию разного хлама. И все попытки Гарри хотя бы узнать название или адрес этой мастерской терпели поражение. Тобиасу всегда было некогда, или он отмахивался и злился. В интернете и местных газетах он ничего не нашёл, да и не особенно искал. Если Тобиас нашёл что-то, что ему по душе, значит, есть шанс, что он однажды придёт в себя. Изоляция угнетала его. Гарри видел это и понимал, что не должен ждать слишком многого — и если первое время после их приезда сюда Тобиас был словно в прострации, уставший и потерявший всё, к чему когда-то стремился, то теперь на смену этому пришло постоянное раздражение. Гарри полагал, что всё дело в работе — если даже снаружи школа похожа на тюрьму, то внутри, наверно, было ещё хуже. Тобиас говорил, что никогда не любил преподавание, а здесь были кошмарные условия и никакого простора для амбиций. Неудивительно, что Тобиас снова цеплялся за реставрацию, пусть и в малых масштабах. Гарри ходил на игру, бегал по полю и ловил пассы, а Тобиас — ездил в мастерскую. Улучшений пока не было, но они же должны быть когда-нибудь. Гарри знал, что рано или поздно всё выровняется, нужно лишь немного подождать. Нужно лишь набраться терпения и пережить это время, а потом всё непременно станет лучше. Гарри не позволял себе ни капли отчаяния — он чистил камин, приводил в порядок веранду, заменял прогнившие доски, работал в кафе у Фортескью, ходил на тренировки и по вечерам всегда был дома, хотя даже не помнил наверняка, просил его об этом когда-нибудь Тобиас или нет. Может быть, и не просил. Но мог бы попросить? Поэтому Чарли был не прав — Гарри не мог так уж плохо выглядеть. Может, не выспался просто? Или потёр глаза руками в золе и остались тёмные следы? Или всё дело в затянувшейся зиме, которая переступила календарные пороги? Тобиас действительно уехал в свою мастерскую неизвестно где, и Гарри понял, что до последней минуты, когда тот захлопнул дверь машины, надеялся, что всё отменится и они проведут остаток дня вдвоём. На выходные у Тобиаса был некий крупный заказ — а значит, с вечера пятницы до самого понедельника его не будет. Заказы на выходные случались всё чаще, и с них Тобиас приезжал злым как чёрт, но Гарри понимал, что, наверно, им нужны деньги или что-то в этом роде. Деньги были зыбкой почвой, и Гарри ступал по ней очень осторожно, даже доски для веранды покупал тайно со своей крошечной зарплаты, потому что так было проще. Зыбкой почвой было почти всё. Но это не страшно, Гарри был уверен, что справится. Над чашкой с чаем густо поднимался белый дымок и тут же таял в прохладном воздухе. Постепенно он слабел, пока не стал едва различимым, а затем вовсе исчез — чай остыл. Гарри лежал на диване, по-прежнему пахнущем сыростью, и смотрел на потолок и сквозь потолок, погружённый в самые неприятные клочки мыслей, ни одной из которых он не давал развитие. Это были тревоги, смутные догадки, томительные и ничтожные. Сомнения об ошибках, признать которые ещё неприятнее, чем совершить их. В конце концов Гарри встал, отнёс остывший чай на кухню, выплеснул его в раковину слишком раздражённым движением, будто в этот миг в него вселился Тобиас, а затем усмехнулся сам себе, аккуратно вымыл чашку, оделся и вышел из дома. Снег закончился, но небо всё ещё облепляли облака таким плотным слоем, что вечер должен был наступить раньше. Необычайно холодная зима, после которой всё равно потеплеет, ведь это естественный ход вещей. Поэтому холод успокаивал Гарри — пока он шагал по пустой дороге в центр, мысли прояснялись и тоска отступала. Он зашёл поздороваться к Фортескью, пообещал завтра прийти пораньше, чтобы почистить аппарат ото льда, и уже собирался обратно, как дверь кафе приоткрылась, и внутрь просунулась голова, быстро вертящаяся по сторонам. Зрелище было странным: стеклянная витрина давала возможность разглядеть интерьер с улицы, но человек, которому голова принадлежала, будто не понимал это. Подозрительно осмотревшись, он наконец зашёл и, ни на кого больше не глядя, засеменил к Фортескью, встал к нему вплотную — очень-очень близко — и что-то заговорил так тихо, что Гарри не различил ни звука, хотя видел быстрое шевеление тонких губ. Быть может, это был один из немногих посетителей их городка, которых привозит поезд. Поезд уезжал утром и приезжал вечером — одинаковое расписание, без перебоев и дополнений. Так что незнакомцы, по большей части, появлялись вечером и исчезали утром. Конечно, многие заходили в яркое примечательное кафе Фортескью, чтобы отдохнуть после поезда или спросить дорогу, в этом не было ничего особенного. Гарри опустился на стул, стараясь как-то замаскировать своё замешательство, потому что этот человек казался знакомым, но откуда? Где Гарри мог его видеть? На душе снова копошилась тревога. Видимо, узнав всё, что нужно, странный посетитель сгорбился, втянув голову в плечи, и быстро вышел, будто куда-то опаздывал. Гарри следил за ним сквозь окно витрины до самого поворота, и вдруг вспомнил: Питер. Однажды Северус привёл его в трущобы непонятно зачем, и там был Питер: он семенил точно так же, и точно также горбился, и у него рука была в бинтах, и говорил он что-то про мертвецов и нёс полный бред. Но это не мог быть тот бродяга — едва ли безумие обратимо, всего лишь кто-то похожий. Гарри не запомнил лицо, только бегающие глаза и высокий неприятный голос. — Кто это был? — спросил он у проходящего убрать соседний столик Фортескью. — Туристы, — отмахнулся тот. — И всем что-то надо… Попрощавшись, Гарри вышел на улицу и свернул за угол — дальше был тупик, только единственная гостиница, которая зимой обычно была закрыта, а на дверях висел огромный старинный замок. Больше пойти некуда — разве что в гости к кому-то из жильцов. Может, кто-то из них сдавал туристам комнаты? Тупик пустовал, замок был на месте, ни в одном из окон не горел свет, и выглядело всё так, будто странный посетитель попросту испарился. По спине пробежал холодок. Хотелось отмахнуться от навязчивых мыслей и затолкать подальше липкий страх, потому что здравый смысл подсказывал: ничего странного на самом деле не происходит. Надуманное сходство, не более того. Гарри даже не мог припомнить, зачем Северус привёл его к этому Питеру — кажется из-за его связи с Риддлом. Он не помнил, прозвучала ли в бреднях того какая-то мысль, которую следовало записать в важные. А прогулки с Северусом были странными сами по себе, даже без подобных происшествий и встреч. Гарри постоял на повороте пару минут, ожидая, не появится ли псевдо-Питер прямо из воздуха, и собрался было уже уходить, когда кто-то хлопнул его по плечу. — Я думал, вы с профессором проводите вечера вдвоём. Стараясь не подать вида, что сердце стало колотиться втрое быстрее, Гарри хмыкнул: — У него дела. — Значит, у него дела, а у тебя дел нет и быть не может, — Чарли покачал головой. — Идём, посидим где-нибудь, и ты мне всё-таки расскажешь, что у вас там происходит. Гарри уже качал головой, собираясь, как всегда, отказаться, как вдруг передумал. Это был совсем не страх, но отчего-то идея возвращаться сейчас в одиночестве сквозь стремительно темнеющий вечер одному практически на самый край городка, в лес, казалась неуютной и неприятной. Он не боялся призраков из трущоб, дело было в чём-то другом. Гарри и сам не понимал, что с ним, поэтому вдруг ответил: — Идём. Псевдо-Питер заставил его вспомнить о Северусе. Больше года Гарри старательно засыпал пеплом всё, что чувствовал к Северусу, и сейчас словно ветер сдул макушку у пепельного холма и оголил вершину — ощущение ненужности и незначительности, которое Гарри всегда испытывал рядом с ним, которое сейчас он испытывал и с Тобиасом. Время всё перепутало, и сейчас из этой вершины ужасающе откровенно виднелось что-то новое: Гарри бессмысленно сильно скучал по Северусу.