Победитель будет прав, проигравшим - просто жить.
Остальное - лишь игра под названьем с'est la vie
Сорвав своими пламенными речами чеку, я зажмурился и начал мысленно отсчитывать секунды, в ожидании, когда эта граната рванет... Десять, девять, пять, три, одна... и тишина... что-то определенно пошло не так, а потому пришлось открывать глаза и обозревать реальность. Сецуна стояла передо мной в позе Наполеона, ухмыляясь и с неподдельным интересом разглядывая...меня. Черти в ее глазах по-моему уже отплясывали толи лезгинку, толи ламбаду, потрясывая при этом зажженными факелами и хохоча от удовольствия. И вообще весь облик девушки стал каким-то более расслабленным. На мгновение в голову закралась шальная мысль - а не успела ли Мейо уже принять на грудь с целью успокоить расшалившиеся нервишки, но повнимательней приглядевшись к брюнетке, я все же с сожалением отмел это как нечто малореальное. - Неужели я и впрямь произвожу впечатление подобной бездушной твари, у которой в глазах нули? - Казалось, она откровенно развлекается от этой мысли, улыбаясь и смакуя каждое слово, - ну, отвечай! Чего замолчала? - Но ты же примчалась! - Прокричал я в каком-то запале, не понимая, к чему и дальше продолжаю этот спектакль, - чего тебе здесь еще делать? Стандартное поведение директора-тирана. По-моему - все логично! - Ясно. А я-то думала, что логика и блондинка - понятия не совместимые. Тиран, значит, - девушка уже хохотала как ненормальная, сказать, что мне было не по себе, это не сказать ничего. Ами пробормотав что-то насчет лекарств, ужом выскользнула в коридор, - какие еще ты успела на меня ярлыки повесить? Ну?! Хотя, можешь не отвечать, я и сама все вижу! Да по твоему лицу сейчас читать можно было, как по книге! - Смех внезапно начал срываться в крик. Я стоял пень пнем и отказывался верить своим глазам, - похоже, у девушки начиналась банальная истерика. Необходимо было что-то предпринять, пока все не зашло слишком далеко. И при этом я понятия не имел, как с ней себя вести после всего, что наплел сгоряча. - Сецуна, успокойся! - Я подошел к ней и неловко, но достаточно ощутимо тряхнул за плечи. Ее опущенная голова безвольно мотнулась вперед, черные волосы хлестнули по моим щекам. Мейо медленно подняла на меня лицо. Я попытался поднять отпавшую челюсть - по щекам девушки ручьем текли слезы. Не капали, не сочились не спеша, не вырывались неудержимым водопадом. Она не хлюпала носом, как большинство знакомых мне девчонок, не заламывала картинно руки, я даже не слышал ее дыхания. Просто две поблескивающие в тусклом освещении дорожки, строго вертикально перерезающие идеальные черты породистого лица, а в глазах плескалось столько боли...и эта боль казалась такой реальной, такой осязаемой, что я и сам невольно почувствовал ее ледяное прикосновение. Страх, тоска, безысходность, мольба, немой укор, обида...все это промелькнуло буквально за секунду сквозь гранатовую призму боли карих глаз. Не было больше сильной, надменной, язвительной бизнес-леди. Передо мной стояла просто девушка, хрупкая, беззащитная, безмерно уставшая, потерявшаяся в своей очередной маске. - Ты ведь ничего не знаешь, никто из вас ничего не знает, - тихий, потухший голос давил на меня куда сильнее, чем когда она кричала в порыве злости, - ни про меня, ни про Мичиру, чтобы бросаться подобными обвинениями. Вот что тебе известно о том, что нас связывает, а? - Сецуна попала не в бровь а в глаз. Если подумать, я действительно ровным счетом не знал о Мичи. Спрашивается, о чем мы ежедневно общались полгода? Не знаю. Мы не касались прошлого, не заглядывали в будущее, целиком растворившись в настоящем. Мы были здесь и сейчас. Прошлое в те моменты было для нас лишь мусором, накопившемся на полках прожитых лет. А разве вы показываете хлам, наполняющий вашу квартиру тому, кто впервые пришел к вам в гости? Наше прошлое было хламом, от которого хотелось избавиться, запихнуть на самую дальнюю антресоль. Мне так точно. - Ничего. Расскажешь? - Мичиру - мой единственный родной человечек. Ты, видимо, не в курсе, мы сестры? - Я был не в курсе, и этот факт очень красноречиво отразился на моем лице и в не к месту начавшемся приступе кашля. - Сестры?! Ты что, смеешься на до мной, да? Я в жизни не встречал более непохожих людей. - Двоюродные, - Сецуна отодвинулась, высвобождаясь из моих рук, - мои родители разбились на машине, когда мне было двенадцать, - взгляд девушки затуманился обрывками воспоминаний. - Кумико тогда собиралась в очередной круиз, господин Кайо решил поехать с ней, а о том, что у Мичи через неделю выступление на детском фестивале, они предпочли не заострять внимание. У девочки есть гувернантка, которая ее отведет на репетицию и приведет обратно, накормит, проследит, чтобы та вовремя легла спать. Что еще нужно, не так ли? Мы как раз гостили у Кайо за городом, и, возвращаясь домой, решили забрать с собой и Мичиру, чтобы она не страдала от одиночества в огромном пустом доме. Шел проливной дождь, машину то и дело заносило на поворотах. А еще папа очень разозлился на Кумико. Помню, он все никак не мог успокоиться, вновь и вновь возвращался воспоминаниями к их разговору. Он не заметил вовремя очередной знак поворота, и машина вылетела с обочины в реку. Дойдя до окна, девушка замолчала, целиком посвятив себя распутыванию жалюзи. Я следил за ней, затаив дыхание, больше всего на свете боясь спугнуть ее откровенность. Я предпочел пока не задумываться о том, почему именно меня она решила впустить в свое прошлое, - скорее всего, у Мейо просто в неподходящий момент сдали нервы, а я оказался невольным свидетелем. Сецуна, наконец, расправилась с перепутанными тесемками и, перегнувшись через подоконник, жадно вдохнула уже прохладный вечерний воздух. В палате запахло сыростью и мокрыми листьями - небо все-таки обрушилось дождем на никогда не затихающий город. Стук капель по откосу смешался с легким шорохом шин, - чей-то автомобиль увозил своего хозяина домой, прочь из этой холодной тоскливой обители скорби и призрачных надежд, и опять наступила относительная тишина. В какой-то момент меня наполнила тревога - слишком уж сильно высунулась наружу Мейо, играя с дождем. - Сецуна, не надо, - я подошел к ней и мягко, но настойчиво втянул обратно. В карих глазах блеснула грустная насмешка над моими страхами. - Не бойся. Прыгать я не собиралась, - нельзя было не признать, что эта мысль была действительно самой глупой из всех, что приходили в мою голову за этот вечер. - Я люблю дождь. В нем я будто на своем месте... У них почему-то заклинило под водой ремни безопасности, причем оба сразу, - Мейо вернулась к прошлому резко, безо всякого перехода, наполовину вновь обернувшись от меня к окну. Слезы уже давно высохли, влага на ее щеках была лишь каплями дождя, до которых она смогла дотянуться. Сколько масок она сменила за этот день? Надменность, равнодушие, язвительность, злость, самоуверенность... Сейчас я, наконец, знакомился с настоящей Мейо - той, вечными спутниками которой были печаль и одиночество, пропитанные дождем и туманной дымкой.