ПСИХОЗ

I

      Родители неумолимо наседали, приглашая на обеды милую Асторию, все вышло из-под контроля, так как Драко не планировал их представлять друг другу официально. Вселенная опять подложила свинью, не интересуясь нужно ли это самому Малфою. Острое ощущение неправильности подоспело молниеносно, сообщая об очередном вторжении в личную жизнь, когда мама бросила замечание о свадьбе. Гнев поджег все внутри, демоны восстали и теперь они были не против него, а стояли за спиной, надежно прикрывая тыл. Что-то щелкнуло в голове в один момент переворачивая все с ног на голову. Родители стали катализатором, который спустил Цербера с цепи в его личном аду, черти уже готовили вертела для всех грешков, попадающихся на пути. Лицо Драко стало сродни восковой маски, улыбка медленно таяла, оставляя после себя дикий оскал. Там таилось нечто такое, нечто темное и жуткое, что всегда на самом деле находилось на поверхности под тонкой дымкой лживой покорности. Гордыня и гнев танцевали рука об руку в восхитительном танце на празднике жизни. Темная сущность истошно желала справедливости и кары для всех без разбора, стоя на его догорающей правильности в пепелище смирения.              — Может я уже могу начать хоть что-то решать в своей жизни, если вы не против, мама? — Драко немного сменил положение, медленно, словно удав и положил локоть на стол, движения были такими напряженными и совершенно неестественными. Нарцисса сглотнула, не смея отвести глаз от сына, ощущая от него сильную угрозу, до этого момента никогда раньше не проявляющуюся. Она немного подпрыгнула на месте, стоило ладони ее мужа с силой упасть на стол, Малфой младший даже не дернулся, пока отец не заговорил.              — Драко! Не смей так разговаривать с матерью! Ты ведешь себя хуже подростка!              — Может мне подростком стоило себя так вести, тогда сейчас я бы не дергался от каждого шороха, идя по темному коридору родного дома, — он еще более бесновато ухмыльнулся, неспешно поворачиваясь к Люциусу за другим концом стола. Отец и сын сцепились глазами, и посуда затряслась, воздух пропитался гнойным смрадом, что поднялся из трещин душ обоих мужчин. Старший Малфой буквально побледнел и напрягся, его стальные, высокомерные глаза на долю секунды блеснули тупой болью, он нервно дернул пальцами руки, что лежала на столе, тем самым признав поражение перед сыном. Такая маленькая, несущественная брешь в его защите, пробудила в Драко хищное животное, которое уже учуяло запах крови. Демоны твердо стояли за спиной, стирая границы дозволенного, нашептывая, ковырять чужие гнойные раны, и все то, что так давно сидело внутри легко выпорхнуло на волю. И если раньше он ни за чтобы не посмел выйти в открытую против отца, то сейчас это казалось таким несущественным. Его психоз, наконец, поднялся до самой высокой отметки, погружая сознание в темный океан, что был уже переполнен сожалениями, страхами и болью.              — Что с тобой, сын? Ты не здоров? Это все твои игрушки с маглами, они тебя развращают! — голос Люциуса был тише, чем обычно. Такое явное беспокойство в глазах и мелких жестах только больше подняли ярость внутри его ребенка. Драко ничего почти не соображал, настраиваясь на свои инстинкты, слепо следуя за стойким запахом страха, который он сам вызвал в отце.              — Ни маглы! Ни Лорд! Ни Поттер! Ни пожиратели! Ни кто-либо еще! Только ТЫ причина того, что я такой, какой я есть! Это ТЫ меня сломал! Развратил! Испортил! Не они, а ТЫ!              За столом повисла такая душная тишина, Астория еле слышно пискнула от переполняющего ее напряжения и все присутствующие обратились к ней. Три пары глаз устремились на нее, смотрели, но не видели, полностью погруженные в себя. Ей стало безумно неуютно здесь, она опустила слишком влажные изумрудные глаза и нервно пальцами разглаживала подол своего старомодного платья, которое надевала исключительно для обедов у его родителей. Драко вдруг разглядел ее, впервые по-настоящему, и до него дошел смысл слов Грейнджер: «идеальная принцесса, чтобы прожить идеальную жизнь». Она посмотрела на него, нежно улыбнулась, и вложила свою ладошку в его, такую теплую и живую, крепко сжимая пальцы. Ему захотелось смеяться, как самому настоящему безумцу, потому что это, и правда, попахивало сумасшествием. Милая Астория ярче улыбнулась, как при их первой встрече и он не смог не улыбнуться в ответ ее свету. Но даже у этого ангела не было достаточной власти, чтобы развеять внутри него высвободившуюся тьму.              — Прошу меня простить! — сын кинул салфетку на тарелку и спокойно удалился из-за стола, бросив свою подходящюю девушку в родительском доме. Ему стало на удивление свободнее дышать, он сказал все что хотел и поставил во всем этом значимую точку.              

II

      Малфой продолжал тошнотворно жалеть себя, чем дико раздражал свою единственную подругу, которая вероятнее всего думала, что ей это все совершенно не интересно. Они были в его квартире, пока он надоедливо скулил о своей сомнительной трагикомедии жизни, немного преувеличивая уровень проблемы.              — Как мне конкурировать с ним, Пенс? Он спас этот никому не нужный мир! Работает в таком престижном аврорате, оберегает покой граждан. Родом из семьи без предрассудков, что принимает ее и относится, как к родной дочери. Весь такой благородный рыжий нищеброд. Ну и в завершении, она его любит! Парам-пам-пам… — Малфой упал на диван и отвернулся, смотря на часы, что слишком медленно отмеряли его бесполезную жизнь. Она сидела молча напротив него, подпирая ладонью подбородок, еще какое-то время, наблюдая, уже за немой истерикой, он не успокаивался, трясясь от избытка эмоций, что не мог выплеснуть полностью, тяжелое дыхание отдавалось легкой хрипотцой. Паркинсон вальяжно встала, спокойно взяла стакан с полки, наполнила его водой. Немного отпила из горла бренди, стоящего одиноко в углу шкафа, взяла воду и подошла к Малфою.              — Драко, — ее спокойный голос его раздражал, он нервно мотнул головой в ее сторону, и она с потрясающей невозмутимостью, плеснула ему в лицо все содержимое стакана.              — Какого черта, Пэнс!              — Вот именно поэтому я тебя и бросила, долбанная ты истеричка! И она тебя бросила! И никакая нормальная женщина не вынесет таких закидонов. Только я порадовалась, что ты, наконец, начал вести себя, как взрослый, как ты тут же все испоганил. Ей твои сопли-слюни совершенно не нужны! Хотя, нет! Не так! Они никому не нужны!              — Ты не знаешь о чем говоришь!              — Конечно, знаю! — Паркинсон мотнула в воздухе ладонью, и как всегда улыбнулась только одним уголком губ. Достала из кармана серебряный портсигар своими длинными пальцами и с кошачьей ленью закурила, — мы слишком давно знакомы, и стоит только немного ситуации накалиться, как ты тут же паникуешь и начинаешь распускать слюни и источать пассивную ненависть к миру. Не мне тебе давать советы, все мои мужчины были сомнительного качества, включая тебя, но стоит спокойно с ней поговорить. Не давить, не кричать, а выслушать ее. У тебя же в заднице наверно свербит, что ты не расставил все точки над «i», — выдохнула она облачко серого дыма ему в лицо, отчего он поморщился, но сдержал кашель. Пэнси щелкнула пальцами, окурок исчез и лакированные шпильки застучали по паркету. Она обернулась уже почти у камина, Драко сверлил пол в нечеловеческом напряжении, не обращая внимание ни на что вокруг.              После ссоры с Грейнджер, если это можно назвать ссорой, она больше не появлялась и не выходила с ним на связь. Ее телефон был выключен, а письма оставались без ответа. Она ушла в глухую защиту, молча закончив между ними то, чего никогда и не было. И эта недосказанность проявилась неприятной горечью на языке Малфоя. Ему было физически необходимо поставить точку, чтобы она в лицо ему сказала, что это все, без криков, ссор и слез. Но мысли о конце сжимали грудь до треска костей. Он подолгу не мог заснуть, снова и снова в своей голове отматывая все, что между ними было, пытаясь понять в какой именно момент все пошло не так, как было запланировано. Постоянный недосып отпечатался на лице еще более болезненной бледностью. Он стал дерганным, нервным и вернулся к истокам, снова закидывая в себя психотропные без разбора в прежних привычных дозах, что иногда даже немело лицо и наступала невероятная тишина внутри уставшего разума. Вся квартира пропиталась ее духами, даже смена постельного белья не помогла избавиться от запаха, который был, скорее всего, только в его голове.              В кабинете пел Синатра о своем пути, за окном город погружался в сумерки, облачаясь в волшебные огни, а она все не приходила к нему, чтобы спасти от пустого одиночества. Находиться наедине с собой становилось все сложнее, но быть среди людей тоже оказалось невыносимым. Состояние постоянного ожидания изматывали тело и душу. Маленькие таблеточки в паре с бурбоном не справлялись с въевшейся в каждую его клетку депрессией. Драко лежал на полу и ужасно фальшивил, подпевая старому патефону, на сердце было гадко, склизко и очень дождливо. Когда Фрэнк начал петь о ней в своей следующей песне «I`m a Fool to Want You», Драко резко подскочил, схватил ключи от машины со стала и помчался куда-то в неизвестность, направление было не важно, главное, чтобы сбежать от «здесь и сейчас». А в спину еще летели строчки:              «Так глупо пытаться удержать тебя… Как это глупо обнимать тебя,       Жаждать поцелуя, который ты даришь не только мне, делить этот поцелуй черт знает с кем…»              Гроза разошлась не на шутку, небо так сильно громыхало, желая обрушиться на головы грешных горожан, смывая своими слезами все тревоги с узких улиц. Нудящая боль засела глубоко в теплой душе, перемешиваясь вместе со страхом, вовлекая в этот странный танец еще и сомнения, что поглощали разум без остатка. Тоска по женщине, что не должна была попасть в его жизнь никогда, не давала свободно вздохнуть.              Час в машине с бутылкой из ближайшего алкомаркета свернули мозги окончательно. Он выпал из реальности, упустив момент, когда оказался возле двери до нитки сырой, холодный ветер с улицы неприятно касался горячей кожи, тело непроизвольно дрожало под каждым порывом. Холодные капли падали за шиворот, остужая горячую кожу, пока он молча добивал бутылку. Тонкая футболка насквозь промокла и прилипла к немного исхудавшему телу. Он подтянул длинные рукава к локтям, и вода с них быстрыми струйками потекла по бледным запястьям. Ему стоило протянуть руку, чтобы дотронуться до шелковой кожи, ощутить тепло, вдохнуть аромат их запретных чувств. Он осторожно заглянул в квартиру поверх лохматой головы, надеясь, что Уизли нет дома, снова опуская глаза на нее. Она была такая красивая в своем старом халате с непонятным пучком на голове и огромными глазами, что играли на свету лампочки горячим шоколадом. Опять внутри все заныло, любить ее было очень больно.              — Гермиона… — как будто впервые позвал ее по имени, во рту появился приятный привкус звуков. Жар, как от огненной воды, растекся по горлу, облизывая желудок.              — Ты пьян! Уходи, тебе здесь делать нечего, — стоило ему только заговорить, она словно очнулась ото сна, снова собирая воедино свою решимость. Грейнджер попыталась захлопнуть дверь, но он успел ее остановить, протискиваясь в квартиру.              — Ты меня поймала, — Малфой облокотился на стену и скатился вниз, оставляя после себя мокрый след, он смотрел на нее не в силах отвести взгляд, боясь, что она может исчезнуть, если он хотя бы моргнет. — То, что я сказал тебе, я так не думаю и никогда не думал, даже до того, как узнал тебя. Я был зол и… Прости меня. Давай сбежим на край света от всех. Мы могли бы поселиться во Франции, где-нибудь в глуши. Ты знаешь французский?              — У нас с ним будет ребенок!              Он поднял на нее глаза и она будто снова влепила ему пощечину влажной рукой, только теперь сделала это словами. Чувства внутри замерли, застыли в страшном моменте, мозг отказывался принимать реальность, которую она кинула ему в лицо. Уставший разум проигнорировал ее слова, Драко смотрел на нее и думал только о том, как сильно он по ней соскучился. Страх и боль с опозданием растеклись по телу, его поглотило состояние меланхолии, он пытался надышаться ей перед предсказуемым концом.              — Я люблю тебя, прошу, давай сбежим на край света, — шепот его голоса был тихим и жалким, его руки упали и больше не перекрывали ей путь. Встряска, которую он только что пережил, была заглушена таблетками, но это не значит, что он ничего не почувствовал. Голова закружилась, тошнота поднялась по горлу и горькая желчь во рту уже подоспела точно вовремя. Чувство полной беспомощности заструилось по каждой клеточке, он рассыпался перед ней, не в силах пошевелиться, навалилась усталость, делая его поверженным.              — Малфой, опомнись! Я ношу его ребенка под сердцем. Ты готов вырастить чужого ребенка? — сухо спросила она уже зная ответ на свой вопрос. Он замялся и стушевался, и ей стало как-то неприятно. Драко был не таким человеком, тешить пустые надежды было глупо, но это все равно ранило. Выражение его лица, то, как он замолчал и отвел глаза, вонзило такой широкий нож в грудь, что стало трудно дышать.              

III

      Конец сентября для Блейза выдался удачным, он блестяще завершил громкое дело Дебуа и получил от коллегии адвокатов разрешение на повышение своей квалификации. Именно это сейчас и привело их в ресторан, уютное место с отличной кухней. Между вечно недовольным Забини и депрессивным Малфоем, еще чувствовалось некое напряжение, но Тео отлично разбавлял эту слегка мрачную ауру, да и Блейз оказался сегодня в приподнятом настроение, что с ним случалось крайне редко. Паркинсон, как всегда опоздала, они почти прикончили бутылку к моменту ее эффектного появления в полупрозрачном черном комбинезоне. Этот вечер, как глоток свежего воздуха: они смеялись, веселились, жили. Драко и Тео схлестнулись в битве на зубочистках, доводя остальных до припадка, но почему-то победил Блейз, хотя у него даже не было маленькой деревянной рапиры. Пэнси лежала на плече виновника торжества и медленно цедила белое вино, молча наблюдая за друзьями, что наперебой сыпали похабными шуточками в адрес друг друга. Все было как раньше, до момента пока в зале не появилась примадонна, в одно мгновение украв внимание Драко. Грейнджер прошла с мужем, не посчитав необходимым обратить внимание на змеиный стол, их проводили в другой конец ресторана. Первая годовщина счастливого брака, почти сразу после ее дня рождения ничем не должна быть испорчена, нежная улыбка нисходила с лица пока они болтали с Уизли. Он притянул ее и чмокнул в висок, что-то прошептав на ухо и она весело засмеялась. Грейнджер не должна быть счастлива ни с кем кроме Драко, в ресторане стало невыносимо душно, злость ворохом перекрыла все эмоции. Ему нужно было освежиться и он сорвался в уборную, холодная вода не помогла успокоить ноющее сердце. Он собирался распрощаться с друзьями и снова забиться в дальний угол своей квартиры, чтобы избавиться от ужасного чувства ненужности. Судьба-злодейка, как всегда подстерегла его на пороге неизбежности. Они столкнулись с рыжим случайно, он шел к хостес забрать букет для жены, когда Малфой на него налетел. Приятной эту встречу назвать было нельзя, муж Гермионы задержал на нем взгляд, кивнул и попытался обойти. Они не общались после войны, и начинать он не планировал, все же это была неловкая встреча. Драко смотрел на его спину, злая ярость овладела разумом.              — Уизли, а ты знаешь, что я трахаю твою жену? — Малфой сказал это спокойно, почти с улыбкой, не громко, но так чтобы его услышали. Рон завис на какие-то секунды, обернулся и впился в него взглядом, оценивая ситуацию. Он сделал несколько шагов к нему, смотря сверху вниз на свою школьную головную боль.              — Закрой свой грязный рот, Малфой! Тебе со мной лучше так не шутить. Еще хоть слово о моей жене и я сверну твою цыплячью шею!              — Скажи, под тобой она тоже стонет, как шлюха?              Удар был резкий и прямой, мгновенно выбив всю дурь из Драко, в голове бегущей строкой мелькнула мысль, что сегодня чертовски ужасный день для самоубийства. Люди вокруг повыскакивали с мест, наблюдая за происходящей дешевой мелодрамой. Все вокруг плыло, Малфой даже на время был полностью дезориентированным. Затуманенными глазами он увидел подбежавшую Гермиону, которая пыталась что-то узнать у мужа.              — Давайте не будем устраивать сцен! — материализовался из ниоткуда Забини, поднимая ладони и пытаясь всеми силами свести потери к минимуму. — Я приношу свои искренние извинения за все, что он сказал перед Вами и Вашей женой! Мой друг немного перепил и сам не знает, что несет! Мы оплатим ваш счет в знак наших добрых намерений! Он больше не будет вам докучать, — Блейз на мгновение перевел взгляд на Гермиону и все внутри нее сжалось, но она достаточно красочно сощурила глаза, удерживая раздражение под мнимым контролем.              Драко расплылся в своей чисто малфоевской улыбочке и умудрился подняться с пола с огромной помощью Тео, по подбородку тонкой струйкой стекала алая кровь, замарав рубашку, ткань мгновенно впитала жидкость, темные кляксы, как уродливые демоны проявились на его теле и душе. Странно, он совсем не чувствовал физической боли, видимо доза алкоголя в крови была намного больше, чем он предполагал. Вокруг начали оборачиваться люди и громко шептаться, но ему было срать на них, на мир, и на реальность в целом. Что-то противно извивалось внутри в предсмертной агонии, и не могло никак сдохнуть. Он задержал взгляд на Гермионе, а она отвела свой, крепче вцепившись в руку мужа. Новая волна гнева обожгла легкие, но тут же утихла, когда она подняла на него глаза, блестевшие от слезинок, что вот-вот покатятся по слишком бледным щекам. И что-то внутри оборвалось, обнулилось. Гнев и ярость сменились на щемящую тоску, что застряла в горле. Сердце замерло в ожидании разрешения сделать очередной удар. Малфой с трудом сглотнул, во рту все высохло, язык прилип к небу, но это не помешало ему продолжить то, что он начал.              — Я сказал этому придурку, что трахаю тебя! И он поверил, представляешь, Грейнджер? — Драко злобно засмеялся, громко, страшно, на грани нервного срыва, плюясь слюной и желчью во всех. Отпихнул Нотта и дернулся вперед, перед Блейзом, что не успел его схватить. Он стоял лицом к Уизли с высоко поднятой головой и улыбкой безумца, смотря на него немного снизу вверх. Рон слегка подался вперед, почти рыча, крепко сжимая кулаки, он был в миллиметре от того, чтобы превратить Малфоя в отбивную. Тонкие пальцы жены почти невесомо держали его за руку, не давая сломать шею ублюдку, что сам просто умолял об этом. Драко нарушил напряженную тишину своим змеиным шепотом, — я бы никогда не опустился до такой связи, даже если бы она ползала у меня в ногах и умоляла, Уизли! — второй удар отключил свет для Драко на очень продолжительное время. Очнулся он в своей квартире глубокой ночью, голова просто адски пульсировала от нечеловеческой боли, лицо неприятно жгло, остальное тело тоже не было в восторге от жизни такой. Он сел на край кровати, тошнота тут же подоспела, будто только и ждала своего часа. Кожу на лице начало неприятно тянуть, Драко провел аккуратно ладонью, что отдалось шипучей болью в мозгу.              Уизли ничего не предъявлял жене, но осадок неприятный в душе остался. Он каждый день после встречи с самовлюбленным слизеринским ублюдком перемывал ему дома кости, очень сильно жалея, что не успел сломать шею. Но, когда на рабочем столе неизвестный оставил конверт с крайне интимным посланием и вложенной фотокарточкой двух счастливых влюбленных, Рон заметался, словно раненый зверь, окруженный со всех сторон гиенами. Почерк Гермионы нельзя было спутать ни с чем, а надменную морду Малфоя, что присосалась к его жене, он узнал бы где угодно. Ему даже напрягаться не пришлось, чтобы достать адрес городской квартиры ублюдка, все же чин аврора открывал очень много дверей. Уизли в порыве неконтролируемой ярости изъял пароль из архива без должного допуска и разрешения, чем фактически поставил крест на своей карьере. Он был полон желания задушить Малфоя голыми руками, гнев смешался с обидой, кровавая дымка застелила глаза. Движимый лишь одной целью поквитаться, он стоял в жилище соперника весь дрожащий от чувств, что кипели, бурлили и шипели внутри. Испорченный гаденыш посмел влезть в их жизнь, и перевернуться все с ног на голову, как будто войны было недостаточно. Потребовалось всего четыре широченных шага, чтобы его кулак и нос Драко снова встретились, в этот раз он не вырубился, но прочувствовал всю прелесть физической боли, отметив для себя, что ему это не нравиться. Все произошло быстро, хозяин даже не успел отвесить что-то колкое в ответ, Рональд провел какой-то прием на нем и легко уложил на лопатки, как медведь нависнув сверху. Он сдавил его шею и яростно отплевываясь, заговорил.              — Она — МОЯ! МОЯ ЖЕНА! И если я увижу тебя в радиусе ее местоположения, я тебе обещаю, что убью тебя! Переломаю все твои чертовы кости! Не смей к ней приближаться и тем более прикасаться! — слова, словно противный скрежет, резанули по перепонкам. На грудь Малфоя навалилась невиданная тяжесть, что могла сломать ребра. Ему стало трудно дышать, и рука Уизли на его горле была не при чем. Драко попытался скинуть с себя чужое тело, но это только добавило обманутому мужу стимула сжать крепче. Малфой схватил его за запястья, из последних сил пытаясь высвободиться. Он отпустил его так же неожиданно, как и набросился. Все его громадное тело находилось в непривычном покое, никаких жестикуляций и криков, только свирепый взгляд, направленный на человека, что недостоин был подохнуть здесь и сейчас. Рон тяжело дышал, все еще содрогаясь от злости, что отпустила разум, но не исчезла до конца. Он выплеснул свою ненависть и был на грани, в миллиметре над пропастью, готовый убить ублюдка, хитрую змею, что пробралась в райский сад, искусив Еву сладким греховным фруктом.              Малфой быстро отполз от него, хватаясь за шею, что начала сильно ныть, он никак не мог остановить кашель и с болью хватал такой необходимый кислород, легкие не хотели полностью раскрываться, обжигая внутренности адским пламенем и сильными спазмами. Это все только еще больше провоцировало его отхаркивать и сплевывать свои кишки. Драко уткнулся лбом в мягкий ворс, вздрагивая от остаточного кашля, который он с трудом смог подавить, совершенно не заботясь о местоположении гостя и его комфорте. Глубокие вдохи через нос, чтобы не провоцировать новый приступ, заглушали даже музыку из проигрывателя, он захлебывался собственной кровью. Уизли только сейчас заметил, что это была одна из песен, что Гермиона часто напевала себе под нос, она снова и снова играла по кругу на патефоне. Пластинка была старой, на одном и том же месте прерываясь из-за огромной царапины, сильное шипение сопровождало всю композицию. Рон поднялся, кинул быстрый взгляд полный презрения на хозяина дома и подошел к проигрывателю, аккуратно поднял иглу, достал винил и с животным удовольствием сломал на маленькие кусочки. Его глаза зацепились за карманную книжку-справочник на полке, он потянулся к ней, по руке ударил электрический заряд, на заднике была надпись «собственность Г.Г.», пальцы побелели от напряжения, сминая тонкую мягкую книжечку. Новая волна гнева поднялась внутри, он еще крепче сжал кисть, с неконтролируемой злостью скинул все, что было на полке, оперся на деревяшку, почувствовав себя жутко уставшим и измотанным. Рядом стоял узкий диванчик, Уизли на ватных ногах, почти не шевелясь, добрался до него, на тумбочке с лампой стояла маленькая вазочка банановых ирисок и снова волна неконтролируемой ярости овладела телом, от стены отскочили сотни прозрачных осколков и маленьких конфет. Драко уже пришел в себя и бесцельно сидел напротив незваного гостя, идеально выглаженная белая рубашка сильно помялась, пара верхних пуговиц потерялась в небытии, все лицо, и небольшая часть ковра, залиты кровью. Он щелкнул покалеченный нос, вправив его обратно, оказав себе не совсем компетентную первую помощь, было не больно, но странно. Рукав мгновенно впитал кровь с подбородка, размазав остатки по лицу.              — Зачем тебе все это? — громкий бас ее мужа прошелся по комнате, достигнув ушей нужного человека.              — Что ревнуешь Уизли? Хотел бы быть на ее месте?              Есть такие моменты, когда для сохранения собственной жизни стоит промолчать и не лезть на рожон и обычно люди этот момент чувствуют, но не Драко Малфой, его гадкий язык без костей шевелиться быстрее, чем инстинкт самосохранения срабатывает. Рон снова дернулся в его сторону и он ловко активировал портключ, что золотой монеткой покоился в кармане на всякий случай. Нотт-мэнор принял его без сопротивления, а вот сам друг принес скверные новости.              Малфой почти бежал по людному коридору лечебницы, с трудом протискиваясь между посетителями, больными и сотрудниками в приемном покое. Через несколько дверей и пролетов, он оказался перед вип отделением. В просторном коридоре стояла умиротворяющая тишина, почти никого не было, из персонала сидела только милая девушка за стойкой регистрации. Пульс бил в ушах, он будто не управлял своим телом, а находился где-то рядом, наблюдая за собой со стороны. Мать как раз вышла из палаты, рядом с ней стоял Забини. Драко глубоко вздохнул, перед тем как сделать к ним шаг, неприятный запах больницы пробрался внутрь, тошнотворный аромат зелий и трав вызвал тяжелые воспоминания, здесь всюду смердело смертью.              Она держалась хорошо, ровно до того момента, пока не увидела своего ребенка. Ее руки сразу же затряслись, а глаза увлажнились. Ни о какой истерики не могло быть и речи, Нарцисса гордо стояла у двери, не позволяя эмоциям одержать над собой вверх. Она повернулась к Блейзу и сжала в немой благодарности его ладони, ей приходилось очень сильно задирать голову, он был заметно выше их всех. Миссис Малфой грустно ему улыбнулась, провела по груди и пару раз легко прихлопнула в таком чисто материнском жесте. Блейз наклонился и поцеловал тыльную сторону ее ладони. Он быстро пролетел мимо Драко, на ходу крепко сжимая плечо друга, они зацепились глазами, Малфой еле заметно кивнул ему и он ответил тем же, скрываясь за больничными дверьми, они глухо стукнули, нарушив тишину этого места.              Драко сделал еще пару шагов, обогнув стойку, и предстал перед матерью во всем своем непотребном виде. Нарцисса нервно вздохнула и прикрыла рот ладонью, медленно ведя глазами с ног до головы. Он совсем забыл, что его рубашка была вся в крови, нескольких пуговиц не было на положенном им месте, а на голове творился беспорядок. Она подошла к нему и осторожно дотронулась до кровавых следов, внимательно разглядывая этот непередаваемый кошмар.              — Что с тобой произошло?              — Упал, — он повернул голову и встретился со своим отражением в стеклянных дверях палаты, по ту сторону на него смотрел жуткий тип, — все хорошо, не переживай. Как папа?              — Отдыхает, ему лучше. Приведи себя в порядок, прежде чем заходить. Новые волнения ему не к чему.              Он развернулся и посмотрел на Нотта, тот скривил морду в ответ, и в их особом жесте объяснил, как сильно Драко будет ему после этого должен. Труднее всего было стереть засохшую кровь с тела мокрыми бумажными полотенцами, что тут же разваливались в руках. Лицо защипало от холодной воды, мазь все же не до конца залечила разбитую губу и нос. Драко подставил голову под кран и ледяная струя остудила его разум. Со светлых ресниц и волос капали маленькие капельки, по горячей спине и груди бежали струйки, испаряясь где-то на середине пути. Он сжал раковину и поднял глаза на зеркало перед собой, оттуда на него смотрело жалкое подобие человека. Пальцы сами коснулись носа, что теперь был немного изогнут, самую малость, этого никто и не заметит кроме него. Удалив большую часть следов недавней потасовки, Малфой надел футболку друга, пока тот пытался вывести пятно с его рубашки, пользуясь какими-то нестандартными заклинаниями, в итоге чаша весов склонилась к самой обычной воде и жидкому мылу. Тео был гением, но полным нулем в бытовой магии, у богатеньких мальчиков нет необходимости уметь стирать свою одежду.              Нарцисса сидела у двери палаты отца, отрешенно смотря куда-то в сторону. Она поднялась, когда он к ней подошел, пригладила его еще влажные волосы, застегнула верхние пуговки на воротнике футболки и расправила рукава, которые он тут же опять приподнял до локтей. Драко поймал ее ладони и поцеловал, прижимая к себе, она легла к нему на плечо и нервно всхлипнула. Его мама стала совсем крохотной и подавленной. Он оттягивал этот момент, как мог, но кажется, пришло время стать во главе этой семьи. Больше некуда было прятаться, отдельная квартира и отсутствие супруги не спасут его от этого бремени, к которому он уже давно не стремился и всячески пытался избежать. С тяжелой тревогой внутри всего организма, он повернул ручку и дверь почти не слышно зашуршала. Свет в палате был приглушен, Драко не услышал дыхание, и все в нем непроизвольно сжалось в панике. Нужно было сделать всего один шаг вперед и выйти из тени, но ноги не слушались.              — Драко! Это ты? — голос отца был до мурашек слабым и тихим, Малфой младший поежился от его немощи, на кровати перед ним лежал больной старик, маленький, хрупкий, почти высохший. Он не замечал раньше, что жизнь из родителя медленно уходила. Некогда крепкий мужчина, пышущий здоровьем и силой, сейчас догорал на больничной койке, не в силах даже полностью открыть глаза. И этому человеку он пытался противостоять, битва давно уже была неравной. — Ты пришел! — глаза старика заслезились, он попытался подняться, но не смог. Люциус поджал губы и сжала простынь от собственной беспомощности.              — Я пришел, пап, — Драко с дрожью в коленях шагнул к кровати, сел на край и взял отца за костлявую кисть, она была холодной. Он тут же ухватил сына обеими руками, из последних сил сжимая его ладонь, не веря до конца, что тот пришел к нему. Вид у отца был одурманенный, он плохо соображал, наверно побочные действия зелий. Дикая мысль истерично забилась в мозгу, он снова и снова прислушивался к его дыханию, которое иногда становилось слишком тихим. Руки предательски в очередной раз затряслись, паника поднялась из самой глубины. Холодные невидимые пальцы сжали его легкие в горячие тиски, физическая боль прошлась по телу волной, он сам причинял ее себе. В кармане все еще лежал блистер с таблетками, Драко смял пачку в руке и выбросил в мусорное ведро. Он больше не будет прятаться и бегать ни от себя, ни от кого-то другого. Стоило только действительно договориться с собой, и он легко смог взять под контроль свою паническую атаку, через пару вздохов тело расслабилось. Драко был собран, как никогда, эмоции больше не заставляли его содрогаться, застилая пеленой глаза. Они все еще были в нем, но где-то позади, под контролем. Он поднялся и взглянул в окно, над городом медленно собирались грозовые тучи, вдалеке сверкнула молния.              — Пап, — его голос дрогнул, во рту все высохло, отец что-то промычал, уже почти уснув. Совесть пробудилась и ему стало невыносимо гадко от себя за последний разговор с родителем, за свое поведение перед ним. Драко напрягся и почти неслышно прошептал,  — ты только поправляйся, ладно.              Его тревожило не только состояние отца, буквально только что, Паркинсон умудрилась всего парой слов, поселить сомнения в нем. Это казалось невозможным, ведь Грейнджер дотошно следила за их половой жизнью, но все же, если ребенок действительно его. Надежда и безнадежность опять смешались в одном флаконе. Малфой был бы рад даже такой возможности получить ее в свою собственность, но что он бы с этим делал, полнейшее фиаско в любом варианте. В голове так и ворчал голос Блейза: «заклеймённый тупой пожиратель смерти», волшебным образом, точно его описывающий и ситуацию в которой он оказался по собственной глупости.              В приемной поджидал еще один неоднозначный сюрприз, Поттер с Блейзом сцепились языками, непривычно было видеть национального героя в гражданском. Шрамоголовый, как дикий шакал дергался весь на взводе. И только Драко щелкнул за собой дверью, как его тут же припечатали к стеклянной стене. Поттер зажимал в руке письмо Гермионы, которое априори не могло попасть в чужие руки вместе с одной из их маггловских фотографий. Он шипел что-то про неблагодарного ублюдка без совести и чести, но у Малфоя заложило уши и похолодели пальцы. Еще одна пакостная мысль разъела остатки разума «где Грейнджер?», ее рыжий избранник явился к нему в скверном настроении, точно зная, что они спали. Каким именно способом Уизли узнал правду он не удосужился у него уточнить, ведь с ресторана прошел почти месяц, а они с ней за это время не виделись. Поттер еще раз встряхнул Драко повторяя вопрос о том где Рон, Малфой не успел послать его со своим рыжим другом в эротическое путешествие, в отделение ворвалась Клемин.              — Капитан! Мы его нашли, он только что аппарировал с женой сюда, префект без сознания, — отрапортовала она ему на одном выдохе.              Стены вдруг сжались вокруг Малфоя, эмоционально на сегодняшний день, он был полностью выжат. Это совсем не помешало тревоге проснуться внутри от не такого уж и глубокого сна. На лице Гарри отразилось облегчение, которого там быть не должно, словно он не слышал, что рыжий мудак притащил ее в больницу, Поттер разжал пальцы и выскочил за дверь. Драко с секундным опозданием шагнул вслед за ним, но двери коснуться не успел, милая молоденькая медсестра оказалась быстрее. Он медленно оседал на пол, пытаясь подчинить свое тело, Блейз скрестил руки на груди и терпеливо ждал пока друг вырубиться окончательно.       

***

Грейнджер сделала шаг к дивану, смотря в дикие глаза своего мужа и на его разбитую руку. Он кинул к ее ногам бордовое платье, которое она оставила в квартире любовника, после чего все вокруг завертелось, резкая боль прошлась от пупка к кончикам пальцев, принеся с собой блаженную тьму. Но таковой она была недолго, пронзительный цокот каблуков Беллатрисы Лестрейндж по холодному полу Малфой — мэнор был слышен все четче. Гермиона кожей ощущала приближение этой жуткой женщины, которую с трудом можно было назвать человеком. Она всегда была там, в потаенных закутках ее разума, ожидая своего часа, чтобы окончательно свести свою жертву с ума. Ее темный смех во тьме и шипящее «грязнокровка» на ухо скрутили тело, хоть этот «круциатус» был только воспоминанием, боль по телу прошлась вполне реальная. Она взмокла и тяжело задышала, пыталась кричать и звать на помощь, но это был сон, а во сне что-то сжимает глотку и ты не можешь выдавить ни звука из себя. Страх в ней пробудился и завладел разумом, ее всю парализовало, и вязкое ощущение обреченности вернулось на прежнее место. Когда она уже была готова сдаться на растерзание врагу, ей стало удивительно тепло, родной запах дома защекотал нос, а вскоре и боль прошла. Тьма вокруг перестала быть такой пугающей, она так сильно устала, что свободно отдалась ей. Наваждение развеялось, она приоткрыла глаза. За окном стояла густая ночь, палата в «Святом Мунго» почти не освещалась, только голубой ночник на столе давал представление, где она находится. Рядом на кресле сидел Рон — родной, теплый, свой. Он держал ее за руку в тревожной дреме, она сжала пальцы вокруг и он тут же проснулся. Работа в аврорате хорошо его выдрессировала быть начеку в критической ситуации. Он выглядел больше встревоженным, чем злым. Даже при таком раскладе Уизли сидел рядом с женой, он оставался верен себе и ей, несмотря ни на что. Он всегда возвращался и всегда помогал, даже если злился, даже если думал, что ненавидит, а сейчас эта ненависть была чистой. Та, что не имела права на предательство выпотрошила его душу.              Тихий женский всхлип заставил его сжаться и сильнее нахмуриться. Он снова и снова выгибал свои пальцы, почти их ломая. Как только жена пришла в себя, и теперь он был уверен, что она в порядке, ему хотелось уйти отсюда как можно дальше, не видеть ее и не слышать, чтобы мысли перестали обращаться к ней. Большую часть времени ему хотелось, чтобы она исчезла и никогда не появлялась в его жизни.              — Рон, я люблю тебя! Я не хочу тебя терять! Пожалуйста! Я не хочу рушить все между нами! — она повернулась в его сторону и тихо заскулила, хватая его за руки, в бесполезной попытке удержать.              — Ты все разрушила, когда прыгнула в койку к хорьку, — он все же повернул голову в ее сторону и обжог своими глазами. Ее слезы сильно раздражали, они были фальшивыми, как и все между ними. Нельзя так себя вести, а потом утверждаться, что ты любишь. Она сделала свой выбор, и он слишком хорошо ее знал, чтобы понимать, что чаша весов склонилась не в его пользу. Систематическое разрушение их брака, полноценный роман, вся квартира ее любовника помечена ее вещами. Она играла против него белыми, и первый ход был за ней, у Рона не было возможности выстроить Староиндийскую Защиту, в которой он был очень хорош. Гермиона просто снесла головы всем его пешкам и поставила Мат, не заботясь о правилах игры.       

***

Такой подлости от друга Драко не ожидал, но понимал его мотивы, потому как некоторое время назад помогал ему с подобным. Забини оставил охранника не особо жаждущего исполнять его наставления. Тео не стесняясь флиртовал с девочкой за стойкой регистрации, наплевательски воплощая в жизнь священный долг. У них с Блейзом были разные взгляды на таинство личной жизни, и Нотт предпочитал не вмешиваться в чужие дела. Обойти его не составило труда, а новая профурсетка даже проинформировала где именно лежит героиня войны. Всё таки женщины Тео всегда были безумно полезными, когда не хотели его убить или кастрировать, что случалось крайне редко.              Гинекологическое отделение оказалось переполненным, всюду медленно покачиваясь гуляли беременные женщины, кто-то слегка, а некоторые уже необратимо. Он ворвался в палату без стука, Гермиона лежала на больничных простынях бледная с ужасно красными глазами.              — Скажи мне, что ты мерещишься моим чокнутым мозгам, — устало прошептал Поттер из угла комнаты, лениво поднимаясь с места. Он щелкнул шеей и встал напротив незваного гостя всем видом предлагая удалиться без лишней крови. Грейнджер только раздраженно лизнула любовника уставшим взглядом и отвернулась к окну, делая вид, что его тут нет. Малфой стоял перед ней как тогда в номере, не зная, куда себя деть и она увидела то, что не заметила в ту роковую ночь. Он молил ее всем своим существом о прощении, не имея возможности подобрать слов. Ему нужно было искупление, и он сумел себя убедить, что Гермиона может его ему дать. Он не любил ее, Драко Малфой был ей одержим! В тот вечер он сказал, что следил за ней. Как долго? День, может два или даже год… Она была уверенна, что именно Драко подложил письмо и фотографию… именно он разрушил ее ювелирно выверенную жизнь. Паранойя вернулась на свое положенное место в ее разуме, глаза сами изучили все в комнате, найдя несколько путей к отходу. А позади ее кровати в маленькой ванной комнатке уже ждала Беллатриса Лестрейндж, чеканя по плитке своими острыми каблуками. Драко повернул к ней голову и заговорил, его губы шевелились, но Грейнджер уже не слышала слов, только противный шепот сумасшедшей тетки и ее дьявольский скрипучий смех и больше никаких звуков вокруг. Гермиона почувствовала, что ручка на двери повернется, еще до того как она опустилась. В палате появился совсем не радостный муж, что тут же схватил Малфоя за горло и приложил к стене, у него не было и шанса против хорошо обученного цепного пса Министерства. Поттер поспешил оттащить друга до того как случится непоправимое.              — Кажется, я тебя предупреждал, Малфой! — прошипел Рон, неохотно разжимая пальцы. Рука Гермионы скользнула по плечу и он обернулся на жену, до хруста сжимая челюсть. Она встала за ним и мордочкой уткнулась в широкую спину, ладони медленно скользнули по животу, заключая в кольцо ее объятий. Смотреть на это оказалось чертовски больно, наверно Грейнджер не отдавала себе отчет в том, что творила сейчас с обоими своими мужчинами, в равной степени убивая их любовью. Драко напрягся, даже не в силах выдавить из себя ту самую улыбочку, что так ее раздражала. И то, что противно извивалось у него внутри — сдохло!              — Я хотел быть уверенным в том, кто отец ее ребенка, — Малфой казался таким спокойный, словно обсуждал погоду, а вот Рон мгновенно воспламенился, легко выпутываясь из объятий, делая угрожающий шаг навстречу. Поттер продолжал стоять между ними, пресекая попытки смертоубийства хотя бы при свидетелях.              — Если он твой, что тогда? Заставишь ее сделать аборт? Или может откупишься деньгами? Наверно лучше всего будет заключить непреложный обет, чтобы никто и никогда не узнал, что такая чистая кровь больше не очень то и чиста, — выплюнул рыжий, начиная трястись от злости.              — Я готов, Миа… — прошептал Драко и никто не понял кроме Гермионы, что он имел в виду. Она не пожелала встречаться с ним глазами, снова прижимаясь к Уизли. Драко дернулся вперед, его терпения оставалось все меньше, рыжий смог вывести его из себя, играя на нервах. Может внешне от все еще и мог держать лицо, то внутри все горело и кричало, ожидание было худшей пыткой.              — Ребенка будет растить отец, оставь нас в покое, Малфой…              

Финито ля комедия

      

***

      Все это высасывало из Гермионы желание жить, в груди саднило и еле билось сердце. Такая ужасная пустота была внутри. Если бы только можно было последний раз вдохнуть его запах и почувствовать крепкие объятия, только один единственный раз, и все. Как на зло, начался дождь, и ее тонкая блуза промокла насквозь, по волосам побежали тонкие струйки. По лицу тоже текла вода вперемешку с ее солеными слезами. План в голове был дикий, но реальный. Все было как в тумане, она аппарировала и вот уже грязными босыми ногами шлепала по закрытому крылу Министерства, поворот, еще поворот, и уже в руках у нее Маховик времени, если не выносить его из помещения, то никаких проблем.               Он перенес ее на несколько месяцев, немного закружилась голова, быстрый топот по коридору к точки аппарации и вот она уже у его квартиры, до нитки сырая и раздавленная, ведь в феврале он еще не дал ей полный карт-бланш в свою квартиру.              Ей так сильно хотелось с ним попрощаться, нормально, чтобы не смотреть в эти холодные глаза. Он открыл не сразу, на его лице отразилось тут же беспокойство. Мгновение, шаг навстречу, она коснулась его губ, по которым так сильно соскучилась, заледеневшие пальцы сжимали его рубашку. Ее жадный поцелуй прошелся в нем дрожью, он обжигал ее своим телом все ближе притягивая к себе, выжигая ноющую душу своим огнем. И стало слишком горько, слишком тяжело, слишком тошно.               Нужно было накричать, заставить его разорвать эту порочную связь, тогда бы ничего этого всего бы не было. Им обоим стало только лучше без всех этих неправильных сложностей, но вместо этого, она прижималась к нему сильнее. Выбор пал именно на февраль, потому что у нее в сердце были самые нежные воспоминания об этом месяце, тогда еще все выглядело не так серьезно, тогда еще это казалось глупой детской игрой. Гермиона не смогла выдавать из себя и слова, чтобы отказаться от всего, что между ними было. И пусть все в итоге выглядело не лучшим образом, то, что хранилось внутри, оказалось слишком дорогим и желанным, чтобы от этого отказаться.               Любить его было невыносимо больно… И все же страсть, химия или ментальная связь, точно что-то из вышеперечисленного, все равно что, толкало ее страдать, но хвататься за эти воспоминания, что были словно сон. После этой сладкой дремы реальность становилась ядовитой, и эта отрава уже разъела ее изнутри.               Драко крепче сжал ее дрожащее тело, и истерика сама выскользнула наружу. Она плакала на его груди обо всем хорошем, что между ними было, и никак не могла успокоиться. Ненависть к себе за любовь к нему, сожрала все внутри, сгнившие ошметки еще догорали внутри ее души. До сознания донеслись ужасные животные крики и жуткие всхлипы, которые вырывались из ее собственной груди. Малфой продолжал все крепче сжимать ее тело, кости почти трещали, его уже трясло, но он стойко продолжал тонуть в Гермионе и ее истерике.               Она затихла, внутри была приятная опустошённость, ее пальцы скользнули вверх по его спине. Драко тяжело выдохнул и немного ослабил свою хватку, сменил положение рук. Гермиона глубоко вздохнула, только сейчас заметив, как сильно ей не хватало все это время кислорода. Его ладонь снова и снова гладила ее влажные волосы. Его немного трясло и сердце стучало, как ненормальное. Она не смогла бы точно сказать, сколько времени они стояли просто обнявшись. Гермиона готова была тут стоять до скончания времен только бы вместе, но разум смог взять шефство над чувствами. Она отстранилась, последний раз взглянула на него и исчезла.               Она вернулась в свое время, убрала Маховик, замела следы преступления и направилась домой. Аппарация на ранних сроках была разрешена, но не рекомендовалась, а игры со временем и вовсе были чем-то точно запретным. Видимо в купе со стрессом это добило ее организм, она сделала шаг к дивану, и все вокруг завертелось, резкая боль прошлась от пупка к кончикам пальцев, принеся с собой блаженную тьму.               Но таковой она была недолго, пронзительный цокот каблуков Беллатрисы Лестрейндж по холодному полу Малфой-Менор был слышен все четче. Гермиона кожей ощущала приближение этой жуткой женщины, которую с трудом можно было назвать человеком. Она всегда была там, в потаенных закутках ее разума, ожидая своего часа, чтобы окончательно свести свою жертву с ума. Ее темный смех во тьме и шипящее «грязнокровка» на ухо скрутили тело, хоть этот       «круциатус» был только воспоминанием, боль по телу прошлась вполне реальная. Она взмокла и тяжело задышала, пыталась кричать и звать на помощь, но это был сон, а во сне что-то сжимает глотку и ты не можешь выдавить ни звука из себя. Страх в ней пробудился и завладел разумом, ее всю парализовало, и вязкое ощущение обреченности вернулось на прежнее место.               Когда она уже была готова сдаться на растерзание врагу, ей стало удивительно тепло, родной запах дома защекотал нос, а вскоре и боль прошла. Тьма вокруг перестала быть такой пугающей, она так сильно устала, что свободно отдалась ей, погружаясь в нее, словно в мягкое облачко.               Все прошло, палаты в Мунго выглядела слишком знакомо, а рядом сидел муж, все еще теплый и родной. Он держал ее за руку в тревожной дреме, она сжала пальцы вокруг и он тут же проснулся. Работа в аврорате хорошо его выдрессировала быть начеку в критической ситуации.              —  Что-то болит? Я позову лекаря!               Он выглядел больше встревоженным, чем злым, но все равно что-то между ними изменилось из-за всего, что произошло по ее вине. Даже при таком раскладе Уизли сидел рядом с женой, он оставался верен себе и ей, несмотря ни на что. Он всегда возвращался и всегда помогал, даже если злился, даже если думал, что ненавидит.               Гермиона провела пальчиками по его руке, отрицательно покачала головой, по щеке снова побежали маленькие мокрые дорожки. Уизли сел обратно на кресло, зевнул и растер лицо руками, он задержал на ней глаза и почти сразу отвернулся к окну.               —  Рональд?               Тихий женский всхлип заставил его сжаться и сильнее нахмуриться. Он снова и снова выгибал свои пальцы, почти их ломая. Как только жена пришла в себя, и теперь он был уверен, что она в порядке, ему хотелось уйти отсюда как можно дальше, не видеть ее и не слышать, чтобы мысли перестали обращаться к ней. Большую часть времени ему хотелось, чтобы она исчезла и никогда не появлялась в его жизни.               —  Я не готов еще разговаривать с тобой, давай возьмем паузу.               —  Рон…               —  Мне нужно подумать, Гермиона, — его голос прозвучал слишком резко, при том, что он пытался себя контролировать.               —  Рон, я люблю тебя! Я не хочу тебя терять! Пожалуйста! Я не хочу рушить все между нами! — она повернулась в его сторону и тихо заскулила, хватая его за руки, в бесполезной попытке удержать.               —  Ты все разрушила, когда прыгнула в койку к хорьку, — он все же повернул голову в ее сторону и обжог своими глазами. Уизли начинал закипать, об этом говорило и его тяжелое дыхание, и напряженная поза. Он сдернул ее руки с себя и сразу постарался покинуть палату, пока все это не переросло в ругань.               

IV

      Малфой вышагивал по комнате борделя, вглядываясь в лица женщин за стеклом, что не могли его видеть. Сегодня с утра он случайно увидел ее, быстро перестукивающую своими каблуками по коридору Министерства, уставшую и подавленную. И опять чувство злой утраты завертелось внутри, откликаясь бессилием во всем теле, он сразу ощутил себя ужасно уставшим. Раздражение накинулось со спины и до сих пор его не отпускало, также как и болезненный образ Грейнджер, что был выжжен на обратной стороне век.              Медленно двигаясь вдоль окна, он пытался найти, хоть отдаленно то, что ему было необходимо. Это был уже третий публичный дом за вечер, но ни у одной из претенденток не было той искры глазах, которую он искал. Безупречно красивые куклы в шикарных платьях с холодными улыбками на лицах. Дорогое место, самый лучший сервис в округе, превосходно обученные девушки, что знали, как угодить мужчине. Но совершенно не то… Малфой махнул рукой и собрался покинуть это чистилище разврата ни с чем, это была пустая трата времени. Хозяйка Дома Удовольствий его остановила, вкрадчиво сообщив, что есть еще одна партия девушек, не забыв упомянуть об их происхождении. Ему было все равно, лишь бы подвернулась стоящая, та, что подойдет.              Было не сложно заметить ее, волосы сразу бросились глаза. Буйные кудри торчали во все стороны, нервируя свою хозяйку. Она несколько раз так наивно по-детски попыталась их сдуть. В отличие от остальных, девчонка не улыбалась, но и напряженной не была. Ему удалось только на мгновение зацепиться за ее живые глаза, но этого было достаточно, чтобы сделать выбор.              В его холодной, пустой квартире стоял странный запах дурманящих зелий, на что гостья обратила внимание. Малфой пригласил ее в кабинет все еще не до конца уверенный в том, что он делает. На маленьком диване лежал комплект женской одежды. Она сбросила сумку и начала собирать непослушные волосы в хвост, не теряя ни минуты. Горячая мужская рука легла на тонкое запястье, почти незаметно останавливая ее.              — Оставь волосы, как есть.              Замок на двери кабинета щелкнул, пока куртизанка облачалась в ту, что он больше не мог получить. Она старалась сначала переодеваться медленно и сексуально, отыгрывая роль, но клиент был совершенно равнодушен к ней. Малфой стоял у окна, оно было покрыто, как и все отражающие поверхности в комнате, но он все равно вглядывался в плотный материал штор, в воображении дорисовывая образ города, что сейчас от него скрывался. Теплые девичьи ладони скользнули по плечам, влажные губы коснулись его шеи. Напряженное тело вздрогнуло от неожиданности, демоны стояли по углам, наблюдая, как душа погружается во мрак. Драко медлил, пытаясь унять совесть, но желание оказалось сильнее. Его голос звучал неприятно холодно, когда он приказал взять флакончик со стола и сесть на диван. Юной куртизанке еще не приходилось иметь дело с такими клиентами. Озлобленный и холодный, он даже не смотрел на нее, богатый и высокомерный, не с самой чистой репутацией. Малфой прислушивался к шагам за спиной, она почти неслышно присела на диван и взяла флакон, но чего-то выжидала. Секунды превратились в часы, а он все еще не слышал, что она открыла зелье. Вместе со временем в песочных часах стекала и его решимость, по маленьким песчинкам опадая на дно, в которое он сам скоро провалится.              — Пей! — неожиданно даже для самого себя жесткий приказ вырвался из его пересохшего горла. И снова между ними повисла тишина, прежде чем она посмела ему ответить.              — Нам разрешено отказывать клиентам, если их просьбы кажутся странными.              — Пей или проваливай.              — Это правда, что Вы Пожиратель Смерти?              Драко развернулся и полоснул ее глазами, напрягая челюсть. Девчонка вся сжалась и опять косо посмотрела на флакончик. Он видел, как вся кровь резко отлила от миленького женского личика, как она замерла, задерживая дыхание. Запах ее страха вызывал в нем тошноту со вкусом отвращения к тому, что он собирался сделать. Радовало лишь то, что ниже, чем он уже пал, падать было некуда.              — Я иностранка и плохо понимаю, что произошло. Но вторая партия девушек была только из маглорожденных. Миссис Рихтер не хотела нас Вам показывать. Я грязнокровка, Вы Пожиратель и предлагаете выпить что-то неизвестное в вашем доме. Просто хочу предупредить, что меня будут искать, если со мной что-то случиться. Мой друг работает в Аврорате! — она быстро лепетала, из-за волнения вернулся ее странный акцент, в уголках глаз собрались маленькие капельки ее страха.              — Открой крышку и послушай запах, — уже намного мягче заговорил он. Малфой выдвинул из-за стола кресло и присел, наблюдая за своей гостьей, что все еще не решалась сделать то, что он ее попросил. Перемена в его настроении немного сбавила напряжение в кабинете, глаза опустились на флакон, в одно легкое движение с большим сомнением, она поднесла его к лицу. Тонкие брови сразу же подпрыгнули в немом удивлении, обращая взгляд к клиенту.              — Это оборотное! Могли сразу сказать, игры с оборотным самая популярная услуга, но стоит это дороже.              Сосуд быстро опустел, содержимое исчезло за пухлыми розовыми губами. Малфой внимательно следил, чтобы она проглотила все, но не смог наблюдать за трансформацией. Время вновь остановилось, тягучая тьма поползла по внутренностям, он не мог заставить себя на нее взглянуть. Вся эта идея была заведомо дерьмовой, но невозможно существовать, чтобы не попробовать хоть раз.              Мягкие шаги по ковру и вдоль стола заставили его сжать глаза сильнее, отворачиваясь в противоположную сторону, в груди развернулась агония, к которой он сам себя подвел с огромным удовольствием. Девчонка осторожно умостилась на колени, поднимая воспоминания о Грейнджер, что делала это почти также. Надоедливое чувство в душе стало резче, захватывая во власть безвольное тело. Нужно было взглянуть в лицо мерзости, которой он позволил появиться на свет. Вся сила воли, какая только в нем была, собралась воедино, чтобы Драко смог повернуть голову и открыть глаза. Сердце остановилось, болезненно истекая кровью, в одно мгновение отразив это все на лице. Малфой не знал, что за выражение было на его собственном, но ее облачилось в тяжелую печаль, она смотрела на него с такой болью. Это заставило Драко почти задохнуться, он не мог пошевелиться, дотронуться до нее показалось чем-то запретным. Гермиона сидела на его ногах и как зеркало отражала все, что он не смог скрыть.              Наваждение, что завладело его разумом, медленно спало. Теперь он снова понимал, что это не Грейнджер, резко поднимаясь на ноги. Девчонка чуть не свалилась на пол, в последнюю секунду хватаясь за стол. Кресло отъехало, а он забился в угол, прожигая образ любимой женщины влажными глазами.              — Просто сиди и читай.              Знакомые пальцы вели по корешкам книг, пока хитрые глазки следили за его реакцией. Кадык дернулся в сухом глотке, когда она задела ту самую книгу, но проскочила мимо. Она потянула ветхий фолиант на себя, но сразу поняла, что это не то, аккуратно возвращая на место. Ее пальцы заскользили в обратном направлении, медленно очерчивая контур книг, пока снова не коснулись ее. Драко стоял к ней лицом весь напряженный, как дикий хищник, наблюдая за каждым движением. Этот человек оказался пугающе холодным, почти мертвым снаружи, несмотря на свою красоту. Чаще всего клиенты сами говорят, что хотят или позволяют делать то, что ты умеешь. Было в нем нечто, из-за чего куртизанка сразу подумала, что с таким связываться не стоит. Глаза бегали по строчкам и по нему, изучая и подстраиваясь. Он так и стоял у окна, вглядываясь, выискивая несоответствия. У нее были ясные глаза, осторожные и умные, и теперь, когда она выглядела как Грейнджер, он подумал, что Гермиона наверно была бы такой, если бы войны не было. Ее образ на диване был таким родным и знакомым, неукротимые волосы забавно торчали вокруг головы. Хоть она и сидела к нему спиной, с подобного ракурса можно было увидеть босую ножку, свисающую с края. Горечь перемешалась с радостью, словно он в нелюбимый кофе добавил немного сливок и забыл перемешать.              Малфой сел позади нее на пол и оперся на спинку дивана, маленькие пуговки на блузке так и просили их расстегнуть, они находились точно на позвонках. Бледные горячие пальцы медленно провели по женской спине и ткань зашелестела. Драко наклонился ближе, чтобы вдохнуть аромат тела, окунуться в мягкость ее волос. Кожа пахла иначе, чем-то дорогим и приятным, но совершенно иным. Она не оборачивалась и молчала, ожидая действий от клиента, который сначала час сверлил ее спину взглядом, а теперь с упоением пересчитывал позвонок за позвонком на спине. Он встал, девчонка обернулась, кудри небрежно рассыпались по лицу, Драко отошел к столу и достал флакон. Тонкий флер ее духов пробрался под кожу, сердце сжалось в агонии. Он расстегнул пуговки на спине и провел горячей ладонью по косточкам, медленно, с каждым движением терзая себя внутри, порождая ненависть. Он снова проиграл и теперь как жалкий трус пытался восполнить невосполнимое. Это была дешевая копия, жалкая подделка. Утонуть в этой женщине сейчас, значило бы признать полное поражение и пасть на колени. Его гордость и тщеславие воспряли вновь, отрезвляя разум. Было сложно сопротивляться даже ее образу, но маленький испорченный мальчишка внутри знал разницу, поэтому только оригинал мог успокоить бурю внутри, без остаточного отвращение к этой низости. Малфой кинул конверт на стол и вернулся к окну, одно движение палочкой и замок на двери щелкнул. Магия исчезла, а вместе с ней и его спокойствие и самоконтроль, ее образ развеялся по ветру, как и прах его обуглившегося сердца.              — Можешь быть свободна.              Быстро схватив деньги со стола, она постаралась покинуть этого странного человека как можно быстрее, его настроение отравило и ее изнутри, расползаясь жутким мраком.              

V

      Рабочий день даже не близился к логическому завершению, когда в кабинет Поттера прошел Блейз, а за ним и Драко. Интуиция забила тревогу, удушающий запах проблем пробирался под кожу и чересчур довольное лицо Малфоя служило лучшим этому подтверждением. В кабинете уже зажглись лампы, не позволяя сумраку с улицы проникнуть внутрь, отгоняя прочь темных ночных демонов. Гарри снял очки, ухмыляясь сам себе, не спеша потирая стекла краем футболки, что торчала из-под форменной куртки. Он не торопился начинать этот дурной разговор, они тоже. Пространство пропиталось терпким эфиром всеобщей неприязни, буквально пробираясь в каждую щель. Поттеру некуда было спешить, он и так уже неприлично опоздал на день рождение своего сына. Джинни наверно сейчас режет торт, представляя его горло, на столе от нее дымились три «кричалки», которые он сжег, даже не выслушав. День был тяжелый, да и неделя выдалась не лучше, любимая работа отбирала все силы, но он не мог без этого жить. И даже то, что ему постоянно приходилось иметь дело с подобными Малфою, никак не влияло на это. Похожее оставляло неприятное послевкусие, но не более, а вот его дьявольский адвокат слишком часто мелькал перед глазами, шагая по карьерной лестнице с Поттером ноздря в ноздрю. Забини сидел перед ним невозмутимый, как всегда, медленно потирая пальцами левой руки между собой. Его маленький раздражающий жест, значащий, что он сейчас вытащит какую-то грязь, о которой Гарри даже не подозревал, и кинет перед ними. Свет в лампе на столе противно перемигивал с характерным потрескиванием, раздражая Поттера все больше.              — Проникновение без допуска — взлом! Телесное насилие, угрозы жизни, превышение полномочий, сокрытие следов нарушения протокола… Вы действительно думали, что никто не заметить, что аврор Уизли был в архиве и кое-что изъял? Даже Вашего влияния недостаточно, чтобы отбелить его нелепо подпорченную репутацию. Я могу продолжать бесконечно, хочу сэкономить Ваше и свое время, — ровный голос адвоката подогревал в Гарри ярость, что растекалась по венам жидким раскаленным огнем. Он научился с возрастом оставаться внешне спокойным, но это не значило, что ад не трепетал внутри.              — Чего вы хотите от меня? — в голосе появилась еле заметная резкость, но Забини ее уловил, как и дернувшуюся руку, что Поттер не смог проконтролировать, сжимая ладонь в кулак.              — Маленькая услуга, взамен мы не будем подавать иск. Хватит, чтобы Уизли уволился по собственному желанию. Мой клиент будет великодушным и позволит вашему другу даже сохранить пенсию и имя.              Лампа снова вздрогнула, блеснув яростью в глазах Аврора, из коридора послышались шаги и громкий мужской смех с задушевным гоготанием, несущественно снимая напряжение с присутствующих. Стоило звукам раствориться в дали, Гарри сменил положение, откидываясь на спинку своего неудобного стула, зловеще обнажая белые клыки в ответ.              — Малфой, какой был мразью, такой и остался.              — Каждому свое, Поттер! — наконец подал голос бесящий блондин, слишком довольно скалясь в ответ. Горячий лед и холодное пламя вступили в равную борьбу, даже на толику секунды не уступая сопернику в безмолвной войне. Пауза затянулась, Поттеру потребовалось время, чтобы унять свой снова вспыхнувший гнев и не заехать подопечному по его надменному лицу.              — Я внимательно вас слушаю!              Способности Блейза Забини выходили за рамки нормы, когда это касалось его клиентов — обезаруживали, Гарри пришлось признать поражение перед ним и пойти на сделку, смутно надеясь, что выгода будет не односторонняя.              

VI

      Время текло, оставляя многое в прошлом, и хоть раны были еще свежими, всем было легче делать вид, что все как раньше. Драко заявился на ежегодный бал по случаю падения режима Темного Лорда с Асторией Гринграсс, чем официально обозначил их статус отношений. Гермиона была в кругу своей семьи, которая так ничего и не узнала об этом. Рон решил сохранить свое достоинство и не разводиться с ней, пытаясь совладать с ненавистью, что каждый день становилась только сильнее. Они больше не спали вместе, он переселился на диван, лишь бы не слышать, как она дышит. Уизли собрал все ночные дежурства, какие только смог, теперь по собственной воле практически живя на работе. Грейнджер стояла в огромном банкетном зале у стены в углу одна, полностью просматривая периметр. Ее муж задержался на вызове, сюда она пришла вместе с Поттерами, которые сейчас активно поддакивали его начальнику, где-то глубоко в середине зала.              — Привет! — голос Пэнси отвлек ее от размышлений, она встала перед ней, перекрывая обзор.              — Здравствуй! Ты решила снизойти до жалкой грязнокровки? Я больше не с Малфоем, нет необходимости любезничать.              — О, прости, что ввела тебя в заблуждение! Твое происхождение, конечно, существенный минус, но мне на него срать! Я ненавижу всех! — Паркинсон широко улыбнулась и дернула бровью, будто это заявление могло сгладить общее впечатление от фразы.              — Мне стало сразу легче от новости, что классовое неравенство для тебя пустой звук и ты просто конченная социопатка.              Вокруг было шумно, ярко и людно, хотелось побыстрее закончить с официальной частью и прилечь на мягкую кровать в пустой квартире. Тихая музыка снова была прервана надоедливым голосом Паркинсон.              — И что ты будешь с этим делать?              — С чем «этим»? — Гермиона устало вздохнула и соизволила посмотреть на раздражающую собеседницу, стерва выглядела идеально, брючный костюм сидел на ней, как влитой. На пальце у нее красовалось то самое кольцо, что Малфой вытащил из своей ячейки, предположительно, чтобы сделать предложение Гринграсс. Пэнси звонко щелкнула пальцами с этим кольцом, прям перед ее лицом, пытаясь вернуть к себе внимание, а то казалось, что Гермиона ненадолго выпала из реальности. Это не осталось незамеченным для чистокровной стервы, что только и ждала шанса похвастаться новой побрякушкой.              — Нравится? Шикарный подарок, да? Не думаешь, что камни немного мелковаты? — она сунула руку почти в лицо Гермионе и сразу убрала в очередной раз крутанув его на пальце с широкой улыбкой на губах. — «Снежная императрица» целых три века принадлежало семье Малфоя, когда-то я собиралась выйти за Драко замуж, чтобы его получить и еще кучу всего интересного в придачу, но я никогда не нравилась его родителям, слишком простая для их семьи, — Пэнси закатила глаза и смешно фыркнула, но ее настроение мгновенно улучшилось, как только она в очередной раз опустила глаза на свое сокровище.              — Грейнджер, ты ведь никогда не была тупой! С Драко конечно, с его мстительностью. Ты выбрала вместо него другого, надеюсь, ты готова к последствиям?              — Погрустит, да перестанет.              — Мне казалось, что вы хорошо друг друга изучили. Он — маленькая испорченная принцесса, он будет мстить. Понимаешь, Драко вырос с чувством, что все вокруг мусор под его ногами. Может война его и изменила и даже чему-то научила, но не исправила. Держи с ним ухо востро. Скоро ты сама поймешь, о чем я говорю. Ты ему слишком нравилась, и он слишком много тебе позволил, скоро он придет за своей платой.              — Ты пытаешься меня напугать?              — У меня получается?              Острые глаза обеих женщин зацепились друг об друга. Грейнджер сменила положение и встала в агрессивную позу, на что вторая даже не повела бровью. Напряжение между ними разрушил незваный гость.              — Пэнси, какая приятная встреча! Выглядишь, как всегда очаровательно со своим этим вечно недовольным лицом, — старшая из Гринграсс самодовольно оскалилась и перевела глаза на Гермиону. — Добрый вечер, госпожа Префект.              — Дафна… — брюнетка улыбнулась, но тут же ее мордашка снова стала хмурой, — выглядишь, как всегда сукой! — Паркинсон подняла бокал шампанского в знак приветствия, немного отпила и плеснула в лицо Гринграсс. Гермиона приготовилась уже к знатной драке между ними, но блондиночка только ближе шагнула к Пэнси и засмеялась.              — Нарываешься?!              — А тебе есть, что предложить? — голос Паркинсон так и сквозил надменностью и высокомерием, она была готова сожрать Дафну со всем ее дерьмом, если бы только точно знала, что эта дрянь не застрянет у нее в горле.              — Я скучала по тебе, по вам всем. Особенно по Блейзу… — Гринграсс ехидно ухмыльнулась и сделала шаг назад, наблюдая за взбешенной Пэнси. — А вон, кстати, и он. Ты не против, я пойду поздороваюсь. Не грусти без меня!              Блондинка медленно прошла к компании, где стоял Забини, у нее была странная походка, словно кто-то воткнул ей кол в интересное место. Она была сухая и тощая, хоть и в школе Гермиона готова была поклясться, что Дафна обладала пышной фигурой.              — Я смотрю, вы очень близки с Гринграсс.              — Да мы лучшие подружки навсегда, у нас есть одинаковые розовые пижамки и мы заплетаем друг другу косички перед сном.              Они обе хмыкнули и продолжили сверлить сучку глазами, она оставила после себя намного более гадкое впечатление, чем та же Паркинсон, с которой Гермиона была хорошо знакома. Сзади неслышно подкрался Нотт.              — Мне показалось или ты только что плеснула Даф в лицо шампанским, — игривость в его голосе граничила со смехом, ему определенно точно это понравилось. Пэнси повернулась и посмотрела с таким невозмутимым видом, даже Визенгамот не смог бы доказать ее виновность.              — У тебя галлюцинации. И у меня, кажется, тоже, как эта сука смеет подходить к Блейзу?              — Он сам в состоянии разобраться в своих проблемах, — Тео всего на миг стал серьезным, но тут же повернулся к Грейнджер и с обворожительной улыбкой ее поприветствовал. — Привет, Миона! Давно не виделись, скучала по мне? — Нотт поиграл бровями и получил от Пэнси щипок.              Побыть в одиночестве Гермионе не светило, но было приятно с ними поболтать, даже с Паркинсон. Она так сопротивлялась, когда Малфой пытался окунуться ее в свою жизнь, а теперь сама с радостью с ними беседовала на отвлеченные темы. Она скучала по ним и своей второй жизни, что была наполнена приятными волнениями. Нотт, как всегда глупо шутил, больше издеваясь над Пэнс, и как Гермиона не заметила раньше, что у Паркинсон абсолютно отсутствовало чувства юмора. И если Грейнджер уже еле сдерживалась, чтобы не заржать в голос, то слизеринская принцесса стояла со своей кислой мардашкой, фыркая на этих двоих, чтобы они прекратили над ней издеваться.              Позади них послышалось легкое покашливание, Пэнси обернулась и сразу же засветилась, как новый галеон. Мужчина был очень хорош собой, высокий, загорелый, настоящий плейбой.              — Познакомься, Стивен, мой друг Теодор Нотт и … — Пэнси несколько раз открыла и закрыла рот, не зная точно, как представить Гермиону.              — Гермиона Грейнджер, мы учились с Пэнси вместе.              — Очень приятно! — он крепко пожал ее руку и слишком широко улыбнулся. Стивен был типичным американцем, громким, невежественным и в ковбойских сапогах, но безумно очаровательным. Его вторая ладонь так и норовила ухватить Паркинсон за какое-нибудь мягкое место.              Нотт вклинился между ними и закинул парню руку на плечо, легко оттолкнув Пэнси куда подальше. Он так широко скалился, что кожа на его морде готова была треснуть.              — Расслабься малышка, сегодня этот ковбой мой! — Тео почти лизнул его щеку, когда Пэнс заверещала под ухом.              — Тео! Что с тобой? Веди себя прилично, это мой начальник в конце концов, — она перевела взгляд на Гермиону, — хоть ты ему скажи!              Нотт, что-то сложил в своей голове и весело засмеялся, — прости царица моих влажных фантазий, теперь буду паинькой.              Он отпустил его и немного отступил, еще раз стрельнув глазками в дерзкого ковбоя.              — Прошу нас извинить, мы ненадолго, — Пэнс схватила друга и потащила куда-то вглубь зала, а он всю дорогу продолжал игриво стрелять глазками в Стивена, посылая при этом недвусмысленные знаки.              — А этот Нотт — классный парень, да? У вас с ним что-то серьезное?              — С кем?              — С другом Пэнси, Тимом или как его там.              — Тео! Мы не вместе, я замужем.              — Эх, сегодня мне прям не везет, все самые очаровательные леди уже разобраны, — он снова ей улыбнулся и подмигнул. Этот Стивен был явно не из робкого десятка. Его заигрывания показались Грейнджер смешными. Они перекинулись еще парой общих фраз, прежде чем Малфой беспардонно вклинился в их разговор.              — Гермиона.              — А вы наверно ее муж?              — Нет, мы просто учились вместе, мы вероятно не знакомы, Драко Малфой! — он протянул ему руку и как-то немного нелепо встал перед Грейнджер. Стивен, как будто все понял без слов и сделал шаг назад, странно ухмыльнувшись, пожимая его руку.              — У вас тут встреча одноклассников?              — Просто Магический Мир Великобритании слишком тесен, — Малфой так и стоял немного перед ней. Стивен допил свое шампанское и поспешил к бару, еще раз напоследок странно ухмыляясь.              — Ты теперь всегда будешь ходить за мной по пятам?              — Я не могу подойти к бывшей сокурснице?              — Можешь, только зачем? Мне казалось, мы все выяснили.              — Раньше ты была не против моего общества, когда стояла передо мной на коленях, вид открывался шикарный. Не хочешь отсосать мне по старой дружбе?              — Не приближайся ко мне! — сдавлено пискнула Гермиона и попыталась от него уйти. Он схватил ее под руку и грубо дернул на себя.              — Решила заменить меня этим американцем? Я смел надеяться, что поднял твою планку очень высоко. Крутить романчик после меня с таким типом это как сделать сто шагов назад.              — Прекрати этот цирк!              — Малфой! — рявкнул Рон из-за спины Гермионы, он быстро подошел к ним и вырвал ее руку из цепких бледных пальцев. Взбешенный муж с силой толкнул Драко к стене, напирая на него, но так, чтобы не привлекать лишнего внимания. Его ладонь дернулась, любовник глухо стукнулся затылком о камень позади, отвратительно скалясь в ответ. Уизли нагнулся к уху и агрессивно зашептал, последний раз предостерегая хитрого змея, что не стоит лезть в их райский сад. — Не смей прикасаться к моей жене, если не хочешь, чтобы твой труп утром выловили из Темзы.              — Угрожаешь мне, Уизли?              — Я предупредил тебя в последний раз, — уже спокойнее заговорил Рон, его лицо все еще было напряжено, а челюсть сжималась с такой силой, что почти крошились зубы, он вдавил свою ладонь сильнее в грудь, высверливая глазами дыру в голове надоедливой твари. Горячий выдох неприятно обдал лицо Драко, он просто не смог сдержаться, смех вырвался из него непроизвольно. Это заставило рыжего мгновенно воспламениться, если бы Поттер вовремя не подоспел, чтобы оттащить друга, он бы задушил Малфоя на глазах сотни свидетелей.              Уизли грубо дернул Гермиону за худое запястье, протаскивая ее вперед, но тут же осекся, разжимая пальцы. Она обхватила себя руками и потерла место, где только что была его ладонь, опуская в пол глаза. Ее муж смотрел на нее и упорно молчал, пока Гарри что-то пытался до него донести, иногда бросая короткие взгляды на Малфоя, толкая в плечо Уизли, чтобы тот его слушал. Рон остановил официанта, взял с подноса сразу два бокала с шампанским, через мгновение, осушив их до дна, парнишка сделал попытку проследовать дальше, но ему не позволили. Рыжий безуспешно пытался надраться игристым напитком, поглотив в себя почти весь поднос. Музыка в зале стихла, Грейнджер пригласили на сцену для торжественной речи, она с гордо поднятой головой проследовала за трибуну, избегая взгляда своего мужа.              Драко смотрел на ее медленно удаляющуюся фигуру, все еще немного дрожа от необъяснимой злости. Ее образ растворился среди людей, он моргнул, приходя в себя от наваждения. Уизли все это время сверлил его глазами, наблюдая за ним. Судя по выражению лица рыжего, Малфою стоило готовиться к своим похоронам. Он просто не смог его проигнорировать, подхватил бокал под ножку, отсалютовал ее мужу, улыбаясь так широко, как только получилось. Стекло в руках Рона треснуло, он крепче сжал кулак, густая кровь быстро закапала на пол. Гарри покачал головой, смотря в том же направлении, что и друг, он положил на него руку, Уизли резко дернул плечом, развернулся и вышел прочь из зала.              Длинный утомительный бал закончился одним сплошным разочарованием. Куча знакомых людей, что стоит отвести глаза, тут же перемывает тебе кости, только и ждут твоей оплошности, чтобы позлорадствовать. Лживые и лицемерные сволочи раз в год надевают маску добродетели и надеются замолить свои грехи, вот только их может смыть горячая кровь жалких ублюдков.              Драко проводил свою спутницу домой, как только Грейнджер покинула прием. Он вернулся назад, чтобы забрать Блейза и напиться в его кабинете до состояния полного дна. Измождённые этим маскарадом, мужчины шагнули в поместье Забини. Итальянец тоже был на взводе, его нервы сегодня знатно потрепали. Стоило им переступить порог, как он швырнул свою бабочку на диван, хватаясь за бутылку рядом с камином. Блейз грубо выругался и опрокинул в себя почти полный стакан. Из его неразборчивого бубнежа, Драко смог разобрать только «лживая сука». Неожиданное возвращение старшей Гринграсс в Лондон заметно его взволновало. Такой подлый удар под дых, выбил твердую почву из его устоявшейся реальности. Блейз оприходовал еще один стакан, буравя стену и снова стал собранным, как всегда, переживая свое дерьмо внутри, подальше от лишних глаз. Забини никогда не делился своими проблемами, он все решал сам, сдержанный и рациональный Блейз повяз в липкой дряни своих слишком правильных решений, которые делали его безгранично несчастным.              Он передал бутылку Драко, они поплелись в тишине в его кабинет. Спрашивать его о чем-то было бесполезно, Забини был из того редкого типа людей, которые даже под страхом смерти будут молчать и гнить изнутри, но не проронят ни слова. Малфой и сам не был настроен на задушевные беседы, чтобы он не сказал, друг прокомментирует своей любимой фразой: «все потому что ты тупой заклейменный пожиратель смерти». Он умудрился как-то собрать все его ошибки в одну эту фразу, каждый раз вызывая у Драко мигрень и сомнения в их дружбе.              Коридор тянулся бесконечно, его освещала только полная луна, лукаво выглядывая из-за пушистых облаков, что красиво отсвечивали голубым сиянием. Блейз распахнул тяжелую дверь, неожиданно замерев на входе, Малфой врезался в его спину, поминая предков недобрым словом. Он заглянул через плечо товарища, там за столом в хозяйском кресле сидела Дафна Гринграсс, равномерно перестукивая пальцами.              — Привет, мальчики!              — Я думал нечисть не может зайти без приглашения, — хохотнул Малфой и обошел человеческую статую, в которую превратился итальянец, падая в кресло перед ней. Хорошо, что их разделял стол, не хотелось быть слишком близко к этой дряни.              — Ты как всегда просто вверх остроумия, добавил бы еще «тупая стерва», как в старые добрые времена.              — Называть тебя «тупой стервой» — это оскорбить сразу всех тупых стерв вселенной.              Свечи в старых канделябрах на мгновение вспыхнули, но тут же продолжили гореть в привычном ритме. Драко покосился на подрагивающие огоньки, радуясь, что это всего лишь свечи, а не его голова. Весь кабинет пропитался ее удушающей темной магией и горькими духами. Она смотрела только на блондина, полностью игнорируя Блейза, что до сих пор так и стоял у двери. Ее пристальный взгляд, заставлял нервничать, из-за чего все тело напряженно замерло. Дафна с наслаждением снимала с него кожу своими стеклянными глазами, пробуя на вкус страх, что появлялся у всех, кто имел удовольствие, находится рядом с ней, попав в немилость к госпоже. Малфой чувствовал его, такой липкий и необъяснимый, неприятный, расползающийся по телу. Она была раздражающе пугающей, с самого детства вселив в Драко темный ужас, в голове всплыло то самое воспоминание, что заставляло его держаться подальше от Дафны. Им было шесть или семь, они играли в саду, бродячая кошка принесла котят и спрятала выводок под старой беседкой. Естественно они пошли смотреть, Дафна сунула руку, мама кошка зашипела, защищая своих детенышей, по бледной ладошке растеклась кровь. Она с пугающим наслаждением заставила плачущего Андре свернуть шеи всем котятам за это, с таким спокойным видом, бросила их к лапам безутешной матери и поспешила пить чай с десертом, весело дрыгая ногами под столом. Даже после стольких лет было неприятно вспоминать ее стеклянные глаза, он не уверен в правдивости этого момента, но сжимающиеся сами собой яйца намекали, что это имело место быть.       Огоньки в свечах у стены снова дрогнули, когда она сменила положение.              — Ты мне лучше вот что скажи, почему я, вернувшись из Парижа, первое, что наблюдаю, это как ты суешь свой язык в горло моей сестры?              — Потому что у тебя странные пристрастия и ты любишь смотреть?              — Шутки шутишь, да? — голос Дафны был таким же мягким и мелодичным, как и у солнечной Тори, только вот взгляд заставлял кровь в жилах мгновенно стыть. Она резко поднялась, кресло вместе с Драко само отъехало немного назад. Неприятное давление от ее магии, заставило его напрячься. Гринграсс обошла стол и встала перед самодовольным блондином. Ее лицо находилось в безмятежном покое в отличие от тела. Напряженные мышцы лишали ее женственности и грации, она всегда пыталась копировать Паркинсон, только в Пэнси металлический стержень души находился не в заднице, при своей стервозной натуре, она оставалась привлекательной для многих мужчин, в отличии от Гринграсс. Завистливая сука уже давно бы смешала Пэнс с грязью, если бы не боялась Блейза, что только сейчас оттаял и смог пошевелиться.              — Значит так, расклад такой, ты заканчиваешь капать Тори на мозги, мы расходимся полюбовно или … Мне продолжать?              — Или что? — засмеялся Малфой, подаваясь к ней на встречу, он уже чувствовал надвигающуюся бурю, но ничего не мог с собой поделать.       Взбесить стерву было делом чести, она не посмеет его тронуть, уж слишком сильно любит свою младшую сестренку, да и яйца у нее были не такие уж чтобы очень большие, просто из стали.              — Драко! Тупое ты мудло! Она ведь моя сестра! — закричала на весь кабинет Грингасс, свечи вспыхнули ярче прежнего, намного дольше задерживаясь на пике.              — Даф! Успокойся! — Забини дернул ее за руку, — разве он не достаточно богат для твоей семьи? — его голос был резким, грубым. Такой же стеклянный взгляд, как и у нее, прожигал насквозь сучку. Она прижалась к нему, оставляя легкие поцелуи на шее и скулах, но его было больше не провести такой дешевой манипуляцией. Она растеряла все возможности на него влиять такими методами, когда без анестезии вырезала его сердце и бросила голодным псам.              — Как ты мог позволить ему это сделать? Это ведь моя сестра! Я думала, что могу вам доверять! — тихо шептала она на уши, но Блейз ее уже не слушал.              Забини оттолкнул ее от себя, она споткнулась и упала на пол, загораясь как фурия. Он смотрел на нее сверху вниз, Малфою показалась, что его глаза налились жаждой крови. Было похоже, что он борется с желание схватить ее волосы и хорошенечко влепить звонкую затрещину.              — Пошла нахрен из моего дома! — зашипел он, переступив через нее к своему креслу. Блейз налил себе и другу по бокалу огненной воды, звон стекла быстро разнесся по кабинету. Его глаза от Драко скользнули к камину, блондин все понял и поспешил удалиться, чтобы случайно не стать свидетелем убийства.              Малфой обернулся напоследок на взбешенную женщину, допил виски и исчез в зеленом облачке дыма, кинув напоследок:              — Никому нельзя доверять, Даф! Так было всегда!              

VII

      Министерство было таким же кишащим суетливыми людьми. Забини без лишних слов показал свой билет, и их пустили, даже не изъяв палочки, в сердце Аврората. Как ни странно Гарри был в своем кабинете, однако когда Малфой ходил к нему на ежедневные рандеву, приходилось дожидаться его и час, иногда и дольше. Он положил перед адвокатом документы, высверливая пытливыми глазами теперь уже в бывшем подопечном, как можно больше ментальных сквозных отверстий.              — Вижу снятие с УДО, но не вижу отмены списка запрещенных, — Блейз дотошно вчитывался в каждую букву, быстро бегая глазами по документам, тут же подмечая ошибки и возможные лазейки, которыми может воспользоваться Визенгамот.              — Подразумевается, что отмена происходит автоматически.              — Нет, так не пойдет! Я знаю процедуру, и как это все медленно тянется. Мне нужен документ, подписанный лично Министром с его печатью и желательно каплей крови, чтобы наверняка.              — Может, принесем еще в жертву младенца во имя Сатаны? — громко рассмеялся Поттер, поражаясь наглости адвоката, что готов был выжать из этого сомнительного сотрудничества все, что можно. Блейз только поднял на него свои темные глаза, ожидая, что Аврор соизволит добыть нужную бумагу любым возможным способом. Воздух в помещении и так был заряженным, не хватало только спички, что все подожжет. Не было смысла в этом пустом сражении, все присутствующие хотели закончить с этим как можно быстрее и желательно больше не собираться никогда в маленьком душном кабинете.              Поттера не было совсем недолго, процедура не заняла и десяти минут, он кинул, по сути, бесполезную бумажку на стол. Со стороны могло показаться, что Забини слишком ковыряется в документах, но старший аврор перед ними был не менее дотошный, когда консультировался с судьей и запрещал менять формулировки в отказе от претензий к Уизли. Он даже каким-то невероятным образом заставил Малфоя подписать бумагу о том, что он сам вызвал Рона в свою квартиру, а маленький протокол на незаконное изъятие пропуска и грубое нарушение полномочий канули в небытие, бесследно затерявшись на страницах истории. Все стало чисто, аккуратно и правильно. Никто не сможет уже узнать, как все было на самом деле.              — Вы смогли что-нибудь придумать с его клеймом из Азкабана?              — Ты же сам знаешь, что это невозможно. Оно останется с ним навсегда. Этот пропуск в ад не сможет убрать никакая магия и даже указ Министра.              — Я хочу, чтобы дату «освобождения» назначили как можно скорее.              — Проведем сразу, как только подпишите документы. Номер заключенного его больше не будет беспокоить, до момента пока он снова не сядет.              — Вы хотели сказать, если он снова сядет.              — Нет, не хотел. Мы оба с тобой знаем, что он точно сядет, это всего лишь вопрос времени.              — Все мои клиенты …              — …невиновны, пока не доказано обратное. Я помню!              Время близилось к обеду, они чего-то выжидали в полной тишине, Забини почти незаметно несколько раз взглянул на часы, больше никак не контактируя с Поттером, что прожигал своим слишком внимательным взглядом почти бывшего подопечного. Драко вздрогнул от неожиданности, когда они резко поднялись, быстро следую вслед за ними.              В главном зале Визенгамота только что закончилось слушанье, люди огромной волной хлынули по своим делам, быстро перестукивая по плитке каблуками, разнося гул по просторному коридору.              Поттер подождал пока толпа рассосётся и вышел из-за угла, из которого его не было видно. Один из судей сразу же поменялся в лице. Маленький мужчина нервно вытер взмокший лоб своим трясущимся платком, быстро бегая глазами. Он смешно попрощался с коллегами и нервно засеменил вдоль коридора, почти незаметно кивнув аврору в ответ.              В его небольшом кабинете было до неприличия мало места, Драко подумал, что кабинет Грейнджер значительно больше, примерно раз в пять. Они еле умещались тут вчетвером, забавный судья все бубнил неразборчивые проклятия, изредка поглядывая на очкастого.              — Вы подводите меня под трибунал, аврор Поттер.              — Подпишите ходатайство, все бумаги в порядке. Мой подопечный, его адвокат и я. Все мы собрались вместе, для соблюдения условностей этого достаточно. Услуга за услугу.              Судья пухлыми ручками взял документы, оставляя свою размашистую подпись на каждом бланке, сопровождая это все теми же проклятиями. Он весь трясся и постоянно протирал лоб всегда сухим и чистым платком, в целом этот человек производил приятное впечатление, хоть и был очень странным.              Как только последний автограф стоял на своем месте, старик вышел из кабинета. Через несколько минут внутри появилась нерасторопная женщина со странным саквояжем. Она попросила Малфоя отвернуться к окну и тут же болезненный ожог разъел кожу под порядковым номером заключенного. Сознание помутилось, ускользая от него и он почти отрубился, не в силах даже пошевелиться. Женщина испуганно остановилась и сделала всего один шаг к стене, который могла себе позволить.              — Он нарушил протокол! Клеймо активировано, и оно сопротивляется!              — Под мою ответственность. Немного боли ему не повредит, — подал со спины свой голос Поттер.              — Согласно правилам, я должна составить акт об этом и …              — Сделайте это, Мэри. Сделайте то, что они просят, — обреченно взмолил старик, снова вытирая взмокший лоб.              — Но… — она еще раз скользнула по присутствующим глазами и остановилась на судье. — Мы все можем лишиться работы, если кто-то узнает, — почти шепотом добавила она. Он только отвернулся и дернул рукой, чтобы она продолжила. Стоило ей снова прикоснуться к номеру влажными пальцами, боль стала нестерпимая и Драко заблудился в реальности, проваливаясь в ничто. После пробуждения боли не было, только приятная усталость. В кабинете судьи больше никого не было кроме Поттера, что сидел на подоконнике, прожигая его насквозь пытливыми глазами.              — Поздравляю, твой след чист и теперь ты официально полностью свободен.              — С тобой приятно иметь дело, Поттер, — он протянул ему руку и аврор тут же ухватился с бешенной силой сдавливая ладонь. Они стояли друг против друга с невысказанной агрессией пожирая соперника взглядом. Бывший куратор приблизился настолько близко, что их носы почти соприкоснулись. По лицу Драко медленно расползлась его ехидная улыбочка, агрессивнее, чем обычно, обнажая острые зубы.              — Ты же помнишь, что одна из причин почему я на это согласился, была в том, что ты больше никаким образом не лезешь в их жизнь и даже не смотришь в их сторону.              — Не переживай, все что мне было нужно от Грейнджер, я уже получил от тебя.              Злоба и ненависть, что тут же загорелись в избранном, подпитали Малфоя жизненными силами. И пусть Блейз не верил, что все это сработает, первая часть плана Драко была исполнена идеально. А взбешенный Поттер оказался прекрасным дополнением, так сказать — вишенкой на торте. Так или иначе, ему нужно было убедить его в том, что он в Гермионе больше не нуждается, чтобы надоедливый герой не крутился под ногами, пока Драко будет протаптывать себе путь по головам к своей женщине.