Тяжёлая техника

— Я тебе говорю, она шикарная, — Чонгук подхватывает коктейль с подноса официанта и подносит ко рту. — Тело, — отпивает и издаёт причмокивающий звук губами. — А ещё умная, независимая, походу тоже с бизнесом связана. Потом не будет слюни пускать и истерики закатывать, типа обманул, звёзды обещал, — делает ещё глоток и прикрывает глаза. — Короче, у меня курортный роман. — Ты женат, — напоминает друг, лежащий на соседнем шезлонге, совершенно равнодушным тоном. — Ой, не напоминай хоть здесь! — морщится Чонгук и отставляет бокал. — Мы на Мальдивах, брат, без жён, этих вечных бумажек, договоров, без нудных секретарей и всего этого, — неопределённо машет рукой. — Вряд ли твоя секретарша нудная, когда стонет под тобой, — опять колет друг. — Р-р-р, — рычит мужчина, — вот нахер я тебя позвал? Ты своим сарказмом меня и в Корее достать можешь. — Могу. Так и зачем позвал? — Отдохнуть в чисто мужской компании. — Ага, и поэтому завёл курортный роман, — уголки губ друга слегка поднимаются вверх. — Тебе бы тоже не помешало, — бурчит Гук. — Я тоже женат, — вздыхает как-то неоднозначно. — Пф, ещё скажи, что хранишь верность этой мегере! — возмущается Чонгук, ёрзая на своём шезлонге и зыркая по сторонам, не в силах усидеть на месте. — Она твоя сестра, — без особого возмущения и вообще энтузиазма от жизни напоминает друг. — Да хоть кто! Мегера и есть мегера, — бубнит мужчина, морщась от одного упоминания своей младшей родственницы. — Единственный плюс в вашем браке — то, что ты увёз её из нашего дома. За это тебе огромное спасибо! — хоть на него и не смотрят, но Чон делает вежливый поклон. — Но мне вот правда интересно, ты ей совсем-совсем не изменяешь? Вот прям ни разу? — глаза сужаются и всё-таки останавливаются на одной точке — лице пригревшегося на солнце друга. — Нет, — лаконичненько. — Что нет? Изменяешь или нет? — любопытство съедает ведь. — Не изменяю. Чонгук фыркает и отворачивается: — Я прям поверил. — Ты просто всех меришь по себе. — То, что она моя сестра, ничего не значит, если ты вдруг боишься мне признаться. Такой, как она, грех не изменять. Я вообще тебя героем считаю, что женился на ней, памятник при жизни тебе, — и кладёт руку на грудь в область сердца. — Ты просто никогда не пробовал с ней нормально разговаривать. — Разговаривать? С ней? — глаза Чонгука округляются до своего максимума, а голос поднимается на пару актав от возмущения. — Да эта чума не умеет даже нормально говорить! — Говорю же, не пробовал. Гук притих и снова сузил глаза в направлении лица своего друга, который за весь разговор не двинул ни рукой, ни ногой, не открыл ни один глаз и вообще, как они приехали сюда, сразу уселся, да так и сидит, мать его, только место дислокации меняет: то шезлонг, то диван в номере. — А не влюбился ли ты часом в мою сестру? — сам особо не верит своей догадке, но как ещё объяснить поведение друга? — Нет, просто умею договариваться с людьми. Вежливо, а не как ты. Вот же ж!.. — Что ж ты, дорогой мой, со мной не можешь договориться? Сидишь тут, ёрничаешь. Впервые в свои тридцать пять приехал на Мальдивы и даже по сторонам не смотришь, одичалый ты мой! — Я отдыхаю. И солнце глаза слепит, чтобы по сторонам смотреть. — Да ну тебя! — на самом деле не обижается, давно привык, что друг уже лет десять как стал ни рыба, ни мясо. — Пойду свою иностранку найду, с ней хоть поговорить нормально можно. — Главное, не как с сестрой. Гук закатывает глаза и цокает. Братан жжёт, даже не шевелясь. Зато Чон встаёт, воодушевлённо потягивается, разминает шею и бодрой походкой готового к приключениям мужчины в отпуске вышагивает в сторону пляжного бара, где сразу примечает знакомый силуэт. ** В номере тихо, лишь гудит кондиционер, освежая воздух, который на улице раскалился до невозможности там находиться. Хотя Тэхён, кажется, единственный, кто слинял в номер, остальные гости элитной гостиницы лишь переместились в тень многочисленных деревьев или под тенты. Чонгук — Тэхён это заметил краем глаза, когда уходил — тоже пересел со своей дамой сердца в укромный уголочек райского сада. Ну, пусть почувствует себя Адамом. Хотя Ева его не сказать, чтобы фиговым листочком была прикрыта, одета весьма скромно. Да и, кажется, руку друга вежливо убрала с талии. Тэ видел её только со спины, но почему-то уже зауважал, на шею Гуку не прыгала, восторженно не кричала, слюнями не брызгала. Его будит шум шлопнувшей о стенку двери, когда Чонгук всё также бодро входит в номер. Тэхён поднимается, потирает затёкшую шею и сонно трёт глаза вместе с зевком. — Напомни, почему мы сняли один номер на двоих? — голос хрипит со сна. — Потому что мужская компания, — в сотый раз напоминает Гук. — А иностранку свою куда поведёшь? Я ночью спать хочу, а не стоны слушать. — Не будет стонов, — немного расстроено бормочет Чон. — Что, не даёт? — в глазах Тэхёна смешинки появляются. — Ага, да ещё так вежливо отшила, не прикопаешься, не обидишься. Люблю таких! — расстройство быстро улетучивается, зато снова проявляется азарт. — Ей осталось всего три дня, ничего, поломается да сдаться, где она ещё в своей ледяной России найдёт такого жаркого красавчика, — Чонгук улыбается сам себе в зеркале, задирает рукав футболки и без труда напрягает мощный бицепс. — В России холодно только зимой да за полярный кругом, — с видом знатока поправляет друга Тэхён. — Да какая разница, — отмахивается Гук и тут же удивляется: слова-то какие — за полярным кругом. — А ты откуда знаешь? — Да так… бывал там. Как раз зимой, — Ким встаёт и направляется в ванную. — Пойдёшь со мной? Может, там ещё русские девчонки будут, — Чон изображает телом танцевальные движения и весело глядит на друга. — Хватит с меня русских. — А что, они какие-то не такие? — заинтересовано спрашивает Гук, вынужденный кричать через дверь, ведь Тэхён не смог выдержать танцевальные па друга и скрылся в туалете, так и не дав ответ. ** Уговорить Тэхёна пойти вечером на пляжную вечеринку — тот ещё квест, но Чонгуку это удалось. И что ещё этот одичалый увалень говорил там про неумение Гука договариваться? Всё он умеет! Только не с сестрой… там тяжёлый случай, не лечится. Тэхён в чужой гавайке красного цвета с белыми цветами и в свободных хлопковых штанах выглядит потрясно, о чём Чон сказал уже, наверно, сотню раз в надежде поднять другу настроение, вдруг тот смущается из-за внешнего вида, ну мало ли, какие там тараканы в этой черноволосой кудрявой голове. Ким лишь садится на высокий барный стул и заказывает безалкогольный коктейль. — Опять ты, — морщится Чонгук. — Тебе как будто пятнадцать, а не тридцать пять! Здесь можно позволить себе и погорячее. — Погорячее было днём, в +40 в тени, а сейчас хочется прохлады, — и желательно тишины, но это как-нибудь потом. — О-о-о, — протягивает Гук и расплывается в нереально довольной улыбке кота, увидевшего халявную сметану. По этой улыбке Ким понимает, что увидел друг, точнее — кого, и ещё сильнее прижимается к барной стойке. Всё-таки он с госпожой Чон в хороших отношениях и быть свидетелем и как бы соучастником походов налево её мужа не хочет, как потом в глаза смотреть этой женщине? — Лиза! — с английским акцентом кричит почти над ухом Гук и радостно раскрывает объятия на встречу гостье. — Ты потрясающе выглядишь! — его блестящий глаз говорит сам за себя, а уже почти вытекающие изо рта слюни поддакивают. — Здравствуйте, мистер Чон, — спокойно, на корейском произносит женщина, игнорируя объятия, обходит мужчину сбоку и присаживается на стул. — Позволь угостить тебя, — не сдаётся Чонгук, присаживаясь рядом, аккурат между другом и… предметом (или объектом?) курортного романа. — Спасибо, — и с лёгкой улыбкой кивает головой. — Что-нибудь безалкогольное. — Ох, и ты туда же… — цокает Чон, но не перестаёт улыбаться и суетиться вокруг женщины (да и по жизни). — Сегодня же вечеринка, можно и погорячее. — Погорячее было днём, в +40 в тени, а сейчас хочется прохлады, — выдаёт девушка и с благодарной улыбкой принимает из рук бармена запотевший бокал. Чонгук подвисает и наконец-то замолкает, обдумывая услышанное. Он точно помнит, что уже где-то слышал эту странно тупую фразу. Переводит взгляд на Тэхёна, которому явно поплохело, он побледнел и смотрит в одну точку, в большую такую точку — на его избранницу. — А, кстати, — спохватывается мужчина, — это мой друг — Ким Тэхён, а это — Лиза. Прости, фамилию не произнесу, — смеётся, уверенный, что смешно. Смешно же. Почему тогда никто даже не улыбнулся? Эти двое ведут себя странно, уставившись друг на друга, как будто здесь никого больше нет. — Задорожная, — выпаливает Тэхён без единой эмоции, выпивает залпом то, что осталось в бокале, встаёт и уходит из импровизированного зала. — Что он сказал? — удивлённо вопрошает Гук, перебирая в голове все знакомые корейские маты. — Мою фамилию, — Лиза делает небольшой глоток своего напитка. — Спасибо и простите, я выйду, — и правда выходит, оставляя Чона недоумевать и чесать репу в попытках узнать, что не так. ** Тэхён отошёл недалеко, но его широкие шаги говорят, что уйти он хочет быстро и подальше. Лиза колеблется лишь мгновение и: — Тэхён! — крик слегка глушится музыкой, но мужчина останавливается, правда, не поворачивается. — Тэхён, — уже менее уверенно женщина подходит ближе, заходит спереди и совершенно не знает, зачем окликнула, что теперь сказать, что сделать. Оба молчат долго. Тэхён смотрит себе под ноги, не шевелится, хотя мозг кричит о побеге, а ноги готовы поддержать в любую секунду. Лиза тоже опустила голову, но блуждает глазами по мужской рубашке, которую вчера видела на Чонгуке. — Так это твоя, — улыбается вдруг. — Что? — получается хрипло, и Тэхён прочищает горло. — Что? — всё же поднимает взгляд, сталкиваясь с болезненно знакомым лицом, почти не изменившимся. — Рубашка, — женщина поднимает руку и хочет дотронуться, но вовремя одёргивает себя. — Вчера она была на Чонгуке. — Это его, — скупо отвечает мужчина. Лиза лишь кивает. — Привет, Тэхён. — Привет, Лиза. Их глаза встречаются, и оба делают незаметный шаг назад, их почти отбрасывает ударной волной, как бы они ни старались скрыть свои чувства и притвориться просто старыми знакомыми. — Как поживаешь? — Как видишь, — Тэхён разводит руками и смотрит в сторону спокойного океана. — Вот, на Мальдивах отдыхаю. А ты? — возвращает вгляд женщине. — Я тоже, — Лиза перекатывается с пятки на носок и тут же останавливается. — Меня отправили сюда в отпуск. — Нехило. Наверно, муж хорошо зарабатывает. Лиза вскидывает голову в недоумении: — Я не замужем. — Да? — мужчина закусывает нижнюю губу. — Моя компания хорошо зарабатывает, — тихо смеётся женщина. — А я вроде неплохой сотрудник. — Видимо, очень ценный. Лиза скромно улыбается: — А ты? — Что? — Женат. — Да. — Она хорошая? — Это брак по расчёту. — Та самая, дочь твоего партнёра? — Нет. Сестра Чонгука. — Оу. Дети? — Нет, — и смотрит вопросительно в ответ. — Тоже нет. Разговор не клеится, но и уходить оба не уходят. — Я через три дня уезжаю, — зачем-то говорит Лиза. — Знаю, Чонгук все уши прожжужал, сильно ты ему понравилась. — Я заметила, — хихикает девушка. — Ты знал, что это я? — Нет, только сейчас тебя увидел. — И я не знала, хотя Чонгук про тебя тоже много говорил. — Правда? — удивлённо изогнул одну бровь. — И что же? — Что ты — увалень, только лежишь и ничего не делаешь. Жене не изменяешь, верность хранишь. Спрашивал, есть ли у меня подруга для тебя, — хмыкает и глядит на улыбающегося мужчину. — И как? Есть? — Нет, я тут одна. — А у него тоже жена есть. — Я знаю. — Он сказал? — Нет, догадалась. Тэхён кивает и убирает руки в карманы штанов. Оба поворачивают голову к океану и стоят так какое-то время. — Ну, наверно, я пойду, — мужчина поддевает песок носом сандалии. — Да, конечно, — кивает Лиза. И оба не двигаются. — Хочешь прогуляться? Я, правда, пролежал все дни, что мы здесь, даже не огляделся. — Давай, я тоже мало где была. В основном спала и ела, — оба понимающе хмыкают и поворачиваются в противоположную от бара и его шума сторону. Справа лениво шумят волны, то набегая на песчаный берег, то удаляясь. Слева от лёгкого ветерка покачиваются пальмы, шелестя огромными листьями. А между ними по сужающемуся пляжу шагают двое. Оба смотрят вдаль или поворачивают голову к никогда не спящей воде и молчат. Прошло десять лет, за которые столько произошло, что странная и непонятная история, случившая в молодости, не должна уже волновать, а может, даже и забыться должна. Но сейчас молчание почему-то напряжённое, а что сказать, не знает никто. — А… — начинают оба и тут же замолкают, лишь на секунду встретившись взглядами. — Давай ты, — уступает Тэхён. — Да я лишь хотела спросить, чем сейчас занимаешься. — Странно, наверно, но всё тем же. У меня своя строительная компания в Корее. Работаю, — пожимает плечами, не зная, как без ненужных подробностей рассказать о своём деле. — А здесь в отпуске? — Типа того, — хмыкает. — Чонгук утащил, сказал, нужно отдохнуть чисто мужской компанией. — Видимо, ты настолько скучный для него, что он пошёл налево, — смеётся женщина. — Он всегда туда ходит, неугомонный, — улыбается Ким. — Ну а ты, чем занимаешься? — Я — коммерческий директор одной крупной фирмы у нас в России. Живу, кстати, в Москве, переехала вот… — разводит руки в стороны, если рассказывать всё, ещё десять лет понадобится. — Здорово тебя повысили. А твой корейский всё так же хорош, — мельком и с любопытством глянул на свою… бывшую — даже звучит дико. — Ещё бы, практикую каждый день. Я не сказала, что фирма наша корейская. — Правда? — в удивлении поднимает брови Тэхён. — И… и чем вы занимаетесь? — Торговля, самое выгодное дело. Товары из Кореи пользуются огромным спросом. — Понятно. А в Корее… бывала? — Нет, больше ни разу. А ты в России? — и закусывает губу, вопросами по лезвию ходят. — Нет, мне хватило одного раза, — улыбка грустная выходит. — Хочешь искупаться? Лиза оборачивается, они ушли достаточно далеко от основного места тусовки. До них еле доносится музыка и крики отдыхающих людей. И слабый свет доходит лишь оттуда же. — Давай. Предлагая искупаться, Тэхён не подумал, что будет так неуютно раздеваться, хоть и в темноте, хоть и рядом с когда-то слишком хорошо знакомым человеком. Может, как раз из-за этого и неуютно, что «когда-то» и «слишком»? Ким стягивает с себя гавайку и кидает на песок, тут же замирает от одного взгляда на то, как раздевается девушка. На ней лёгкое белое платье ниже колен, достаточно простое, но и скромное по местным меркам. А вот под ним — когда Лиза снимает его — только белые бразилианы. Сглотнуть получается невольно, как и словить её пугающе доброжелательную улыбку. — Прости, не знала, что буду купаться. Думала, просто посижу в баре, да спать. Я тебя не смущаю? — спрашивать такое вообще-то поздно, но почему-то хочется. — Не… немного. Твоя сакура, — Тэхён проводит языком по губам и указывает пальцем в область женского живота. — Как и твоя, — Лиза подходит чуть ближе. — На месте. — Она даже не побледнела. — Я её подновила относительно недавно. Как и ты, я думаю. — Да, месяца четыре назад. Зачем? — Она красивая, — женщина пожимает плечами и направляется к воде. Вода совсем тёплая, хоть и заметен контраст с температурой воздуха. Лиза медлит, аккуратно входит в воду, задерживаясть в каждом новом положении на несколько секунд, чтобы привыкнуть. Зайдя по бёдра, она оборачивается и ловит пристальный мужской взгляд. Тэхён так и стоит в одних штанах, не сдвинувшись с места. Что ж. Лиза преодолевает ещё пару шагов и погружается в воду с головой. Бодрящие ощущения дикой океанской воды дарят облегчение от дневной жары, оживляют и приводят мысли в единый стройный поток. Лиза выныривает и снова оглядывается, но Тэхёна уже нет на берегу, а сзади раздаётся плеск, и женщина поворачивает голову туда. Мужчина выбирается из-под толщи воды, заправляет обеими ладонями мокрые волосы назад и смотрит прямо, пристально и… Лиза сглатывает невольно. — Пожалуйста, — шепчет тихо, как будто их подслушать могут, а мысли прочитать способен только он. Ким уверенно преодолевает несколько шагов между ними, обхватывает женскую талию и впивается в губы. Поцелуй смачный и жёсткий, напор настолько силён, что Лиза делает шаг назад, но Тэхён идёт следом, не отпускает, прижимает к себе сильнее. Подхватывает под бёдра и несёт к берегу, не отрываясь, продолжая терзать губы своими. Нетерпение столь велико, что полностью выйти из воды не получается, мужчина аккуратно укладывает девушку на песок, нависает сверху, каждым своим движением показывает, что не отпустит. И не отпускает. Лиза тихо всхлипывает, но сама уже тянет руки и движется навстречу. Их тела вибрируют от волн, что ласкают стопы, а иногда и до бёдер дотягиваются. От взаимных прикосновений вибрируют, воспоминания о которых в кожу вросли, ни с чем не спутаешь, даже если память потерять. А они теряют: время, реальность, себя в друг друге. — Ты же не изменяешь жене, — с полуприкрытыми глазами, расфокусированно глядящими куда-то за водный горизонт, лёжа на мужской руке, лениво спрашивает Лиза. — Это брак по расчёту, какие могут быть измены? — Так всё-таки женщины у тебя есть, — хмыкает. — Не жалуюсь. А у тебя? Мужчина есть? — Да есть один, предложение сделал. — А ты что? — Сейчас мне кажется, что нужно соглашаться.  — Вот как, — глубоко вздыхает и корпусом поднимается Ким. — Поздравляю тогда. Они долшли до гостиницы молча, Тэхён лишь спросил, к какому именно корпусу проводить спутницу — в самый дальний, победнее. Оба стоят, не решаясь сделать что-то или сказать. Тела всё сказали за них, но то знает лишь океан, а он не выдаст никому. — Ты счастлива? — вдруг раздаётся хриплым, но всё ещё бархатистым голосом. Вопрос застаёт врасплох и заставляет вновь утонуть в глазах друг друга. Лиза моргает первой и опускает голову. — Да… наверно, да, — неуверенно шепчет. — Тэ? — Что? — Пожалуйста, — ещё тише. Мужчина лишь кивает и делает шаг назад, разворачивается и уходит к своему корпусу, что поближе к океану, побогаче. ** — О, братан, ты уже не спишь, — на удивление не очень бодро проговаривает Чонгук, вваливаясь в гостиничный номер. — Ты время видел? — не отрывая глаз от экрана ноутбука, пробормотал Тэхён. — Да ладно! — восклицает удивлённо, поглядев на часы на телефоне друга. — Вот это я вышел прогуляться с утра, а уже обед. А ты чего вчера слинял, как ужаленный? — Гук плюхается рядом на диван и хватает со столика бутылку с водой. — Наблюдать за твоим блядством не хотел. — Ой, тоже мне святой, — закатывает глаза Чон, откручивая крышку. — Неужели ни одна дамочка вчера не приглянулась? — локтём тычет в бок друга и делает пару глотков. — Приглянулась. Постель зовут. — Ох, — вымученно стонет Чон и встаёт. — Ты невозможен! — А ты, значит, возможен? Так что там у вас с этой русской? — Да ничего, — резко скисает Чонгук. — Ушла она сразу после тебя. Вы, блин, двое похожи, даже городите одну и ту же чушь. Мне кажется, вы бы спелись, — снова садится, но уже чуть подальше. — А сегодня так вообще, — морщит нос. — Уезжает она, короче, досрочно. Говорит, надоело ей, устала отдыхать, работа ждёт, все дела. Обалдеть! Как от отдыха можно устать? Не понимаю таких людей… Облом в общем мне в этот раз. — Куда уезжает? — впервые отрывает глаза от ноутбука Ким. — Ну, куда, домой, в свою холодную Россию. Видимо, русские все такие: ледяные сердца, замёрзшие души, — Гук разваливается на диване ещё вольготнее и закидывает ногу на ногу. — Ещё такая спрашивает: «Ты счастлив?» «Ну!» — отвечаю. — «Счастлив! А что?» «Странно,» — говорит, — «Видимо, когда любишь, всегда несчастлив». — Вот это она о чём вообще? — Гук взмахивает вопросительно руками. — А ещё на прощание такая: «Жене привет передавай!», — разворачивает к другу лицо с широко распахнутыми глазами. — Прикинь! Вот откуда она знает? Тэхён подскакивает на ноги, оглядывается по сторонам, сосредоточено бьёт по карманам штанов, как будто что-то проверяет. — Эй, ты чего? — удивлённо смотрит на него Чон. — Эй, ау! — машет руками, привлекая к себе внимание. — Я схожу… — Ким поворачивает к нему невидящий взгляд. — Погулять схожу. Срывается с места, хлопает дверьми и оставляет друга в полном недоумении. — Блин, они даже уходят одинаково. Точно спелись бы, — вздыхает Гук и тут же переключается на свой телефон. ** Тэхён особо не разбирает дороги, идёт быстро, часто срываясь на бег, замедляется, затем снова ускоряется. Он не видит ничего вокруг, одними инстинктами обходит людей и препятствия. — Мистер, у нас запрещено ходить по газонам, здесь табличка висит, — кричит ему вслед работник гостиницы, но его слова даже не достигают слуха бегущего. Ким взбудоражен и сам не понимает, что будет делать, когда добежит, что хочет и почему вообще подорвался. На ресепшене дальнего корпуса гостиницы он останавливается, переводит дыхание, пока на него в ожидании уставились две пары глаз работников, готовых помочь иностранному гостю. — Ваш. Гость, — с остановками из-за сбитого дыхания начинает Тэхён, — Задорожная. Елизавета. Из России. Скажите. Номер. Или позовите. Девушка-ресепшионистка, сидящая ближе, сразу стучит по клавиатуре: — Простите, мистер, она уже выехала. — Когда? Как давно? — У неё рейс на самолёт через… Она уже улетела, — виновато поджав губы, произносит девушка. Лицо мужчины искажается в гримасе отчаяния, а затем решимости: — Закажите мне любой ближайший билет до Москвы. Хоть какой. Хоть выкупите целый самолёт. Чтобы я улетел немедленно. В тот же аэропорт, что и она. Девушки переглядываются, и первая снова принимается набирать необходимые данные: — Ваше имя, пожалуйста, — пытается быть вежливой, хотя видит, что гость нервный, на пределе. — Ким Тэхён. Корпус 1. Жду звонка. Он разворачивается и мчится обратно в свой корпус и номер, где под недоумение и суетливые вопросы Гука собирает вещи — просто скидывает всё подряд в чемодан. — Мне срочно нужно уехать, — шепчет, когда Чонгук, не выдержав молчания друга, хватает его на плечи и разворачивает к себе. — Что-то с компанией? Тэхён качает головой. — С родными? Тэхён отмахивается и вырывается из цепких рук. — В Корее всё в порядке. — А где тогда не в порядке? — Чонгуку отстаётся только руки развести от непонимания всей ситуации. — Братан, — Ким отрывается от собственной суеты и кладёт руку на плечо друга. — Я тебе всё потом объясню, хорошо? Сейчас я просто уеду. Не грусти без меня, отдохни и возвращайся в Корею. Там встретимся. Закидывает последние вещи в чемодан и поспешно хватает трубку телефона, когда тот только зазвонил, несколько раз произносит «да» и «спасибо» и просит вызвать такси до аэропорта вот прям сейчас. — Я ничего не понимаю, — как-то даже обиженно произносит Гук, глядя в спину удаляющемуся другу. — Я тебе всё расскажу. Потом, — Тэхёну даже голову повернуть некогда, так спешит. ** Место в самом конце эконом-класса, возле туалета, нисколько не смущает Тэхёна, привыкшего летать «бизнесом». Орава кричащих и плачущих индийских детей, одолевающая вместе с родителями этот самый туалет, не смущает тоже, лишь создаёт беспокойный звуковой фон. Его смущает только уже случившаяся пересадка в Дели, ведь из-за неё он может опоздать, не успеть. Тэхён ничего не слышит, мыслями летит быстрее самолёта и даже не думает о том, что там, впереди ждёт его. Ему кажется, что всё происходит медленно, самолёт медленно приземляется и медленно выруливает до нужного места, медленно идёт стыковка с «рукавом», а стюардессы не спешат открывать двери и выпускать измученных полётом пассажиров. Часы показывают, что у него ровно десять минут, поэтому Тэхён не перестаёт извиняться, когда аккуратно маневрирует среди выходящих, обгоняет каждого и ищет глазами указатели на выход. Багаж он заранее сдал так, чтобы получить потом, отдельно. Поэтому сейчас проходит мимо конвейерной ленты, выходит, тут же останавливается и разворачивается. Проверяет часы — успел — и устремляет взор на двери выхода из зала прилёта международных рейсов. Здесь уже толпятся встречающие, а рядом с Кимом встаёт высокий мужчина с букетом красных роз. Тэхён обещает, что все розы мира будут потом у её ног, пока же важно её просто увидеть и… «И» он придумает потом, сейчас дождаться бы. Двери открываются всякий раз, как кто-то выходит, и закрываются следом, заставляя мужчину нервничать всё больше и сильнее. Он перекатывается с ноги на ногу, закусывает нижнюю губу, облизывает её, дёргано поправляет чёлку и запускает руки в карманы, где дёргает пальцы. Дверь снова открывается, и Тэхён машинально делает шаг вперёд. Лиза выходит с опушенной головой, катит за собой небольшой чёрный чемодан. Вскидывает голову и слабо улыбается. Её глаза устремлены на другого мужчину, что со словами «простите» огибает Тэхёна и подхватывает Лизу за талию, целует в щёку. — Привет, малыш, — Ким слышит русскую речь, не понимает значение слов, но ощущает ласку и нежность в голосе. — Привет, — тихо шепчет Лиза со смущённой улыбкой и принимает букет. Тэхён замирает, замирают его сердце и поток мыслей в голове. Он видит только Лизу, которая утыкается в розы, вдыхает их аромат и, видимо, благодарит. «Спасибо» — Ким знает это слово. Незнакомый мужчина говорит много, довольно улыбается, забирает из рук женщины ручку чемодана и разворачивает их к выходу из аэропорта. Тэхён тоже разворачивается и даже идёт следом. Как будто хочет подслушать или подглядеть. Как будто это что-то даст. Лиза ловко убирает мужскую руку с талии и слегка отходит вбок, забирается рукой в сумочку и достаёт телефон. Мужчина не сводит в неё глаз, наблюдает за её действиями и бесперестанно что-то говорит. Наклоняется ближе, чтобы, видимо, раслышать, что ему отвечают, прикасается к женскому плечу и снова улыбается. Бесит. Тэхён хочет остановиться, уйти, улететь домой — что угодно. Бредовая идея, сорвался с места, о чём только думал. Да ни о чём. Наваждение, игры разума, дурацкая надежда. Он оглядывается по сторонам. С собой только небольшая сумочка с документами, телефоном и картами. Зато вокруг — незнакомый город. И две удаляющие спины. Неожиданно бегут ледяные мурашки. Точно, Россия — холодная страна. Климат совершенно не подходит Тэхёну, здесь всегда больно, всегда хочется уехать. Лиза неожиданно оборачивается и расфокусированно глядит назад. Её взгляд скользит по проходящим мимо людям, ни на ком не задерживается, убегает сразу. Девушка поворачивает голову обратно и смазанно улыбается какой-то фразе спутника. Тэхён вздыхает и останавливается. Десять лет прошло, чего уж теперь страдать. Зачем ковырять старые раны и резать новые по затянувшимся шрамам. Тогда не получилось, теперь не получится и подавно. Мужчина достаёт телефон, находит номер своего секретаря и звонит. Вопрос с его билетом до Сеула сейчас решится. Пока ждёт ответ помощника, оглядывается, ищет, где бы присесть переждать. Кафе, фастфуд, указатель ресторана и vip-зала ожидания на втором этаже. Тэхён усаживается на широкие металлические сидения, стоящие по периметру аэропорта, опускает голову на ладони и тяжело вздыхает. И что на Мальдивах не сиделось? Тепло, солнце светит, персонал вежливый, Гук хоть и надоедает, но регулярно смешит. Да и дамочки там были интересные, можно было и снять перед другом маску примерного семьянина. Тэхён трёт глаза и замирает, осознавая, что перед ним кто-то стоит. — Привет, Тэхён, — доносится, как из-под толщи воды, сквозь шум суетливого аэропорта, женский голос, заставляющий резко вскинуть голову.