Усы, лапы и стальные бубенцы

      — Не сдерживайтесь! — гаркнула Эльза, бросаясь в бой.       Согильдийцы окружили Охотницу на Фей кольцом, используя тактику «Мышеловка», но в немного измененном варианте. Обычно один волшебник атаковал врага внутри клетки, а другие прикрывали его, отрезая пути к отступлению. На сей раз друзья предпочли сменять друг друга, чтобы каждый мог врезать не-Эльзе. Замерев, я уставился на происходящее, на несколько мгновений даже позабыв обо всем остальном, ведь перед глазами развернулась куда более захватывающая картина. Эльза яростно обрушилась на свою копию, и каждый её удар формировал порывы магического ветра, которые врезались в стены, пол и потолок комнаты.       Титания меняла доспехи так быстро, что невозможно было поспевать за сменяющимися атаками. В один момент она била в броне Чистилища, а в другой — заливала пространство пламенем в комплекте Огненной Царицы. Не-Эльзе едва удавалось парировать атаки, несмотря на то, что сила обеих девушек должна была оказаться равной. Вот только я прекрасно видел перевес в способностях и, что самое главное, в стимуле.       — Мой черед! — воскликнула Мира, и Титания, напоследок осыпав противницу дождем клинков, вернулась в круг. — О, как же я ждала этого дня.       Мира в обличье Дьяволицы стремительно сократила дистанцию и сколдовала мощное заклинание, заставив не-Эльзу метнуться назад. Вот только со спины врезал Грей, не позволив ей приблизиться к краю Мышеловки. По губам Миры расползлась поистине демоническая улыбка, и она перешла в рукопашную. Удары градом посыпались на противницу, и каждый последующий был сильнее предыдущего. Охотнице на Фей, несмотря на всю её силу, пришлось перейти в глухую оборону. Она с напряженным выражением лица сдерживала удары Дьяволицы, которая разошлась не на шутку. В таком состоянии мне довелось увидеть её лишь однажды — два года назад, когда на нас пошла армия Культа.       — Дайте и мне размять кулаки! — азартно прокричала Кана и хрустнула костяшками. Мира мощным ударом впечатала не-Эльзу в пол и улыбнулась, причем так, что даже у меня мурашки пробежали по спине.       — Живи пока, мерзавка, — сказала она, спокойно отходя в сторону. — Последний удар, к сожалению, будет не за мной.       Не-Эльза хрипло выдохнула, встав на ноги, и с трудом подняла копье. Она уже оказалась покрыта кровью, но не сдавалась, что весьма радовало согильдийцев. Кана хлопнула по ладони Миры, своеобразно принимая эстафету, и с высока взглянула на противницу. От дочери Гилдартса распространилась удушающая волна силы, которая заставила даже наших сделать шаг назад, невольно расширяя Мышеловку. Не-Эльза тяжело сглотнула, и в её глазах отразилась тень страха. Это заставило Кану улыбнуться шире, и следующие несколько минут она методично избивала противницу. Даже без заклинаний — на чистом укреплении тела волшебством. Если бы она применила что-то из обычного магического арсенала, то попросту разорвала бы не-Эльзу на куски. Насколько я понял, пока для этого не пришло время.       И всё же зрелище оказалось невообразимое. Застыв на месте, я глядел на то, как не-Эльза, которая так пугала меня всё время, всухую проигрывает согильдийцам. Более того, над ней будто оказалась занесена коса самой Смерти. Ни у кого не осталось сомнений, какой конец её ждал. От этого сердце заходилось в неровном темпе, а в горле вставал ком.       — Теперь я, — выступил вперед Грей, ухмыляясь. Кана врезала не-Эльзе по лицу, заставив ту рухнуть, и стукнулась с парнем кулаками.       — Как и сказала Мира, не нам суждено нанести последний удар, — сказала Кана и взглянула ровно на меня. — Но я рада, что смогла поучаствовать в этом. Ты сильно ошиблась, эдо-Эльза, когда напала на Тейлза. Хвост Феи не прощает тех, кто обижает нашего генерала.       — Отлично сказано, — Грей сложил руки в особом жесте, а затем ударил ими по полу. — Ледяной Гейзер!       Не-Эльза едва успела метнуться в сторону, но не сумела полностью защититься от атаки. Она закричала, когда на её теле появились новые раны. Кровь брызнула на пол. Девушка закашлялась, выплевывая целые сгустки, и снова поднялась. Её упорство было бы похвальным, но в данной ситуации разумнее оказалось бы молить о пощаде. Впрочем, я сомневался, что согильдийцы отпустили бы её, ведь ярость оказалась слишком сильной. Каждый из них выглядел серьезнее, чем когда-либо, и от этого одновременно становилось радостно и тревожно. Часть меня хотела остановить бойню, но другая — замирала от настолько открытого проявления чувств. Друзья будто кричали: «Мы защитим тебя в этот раз. Больше никто тебя не тронет!», и от этого в глазах появлялись слезы.       — Ребята… — прошептал я, глядя, как Грей наносит не-Эльзе очередной удар. Девушка уже едва могла стоять на ногах.       — Не перестарайся, — вяло предупредила Люси и сняла с пояса кнут. — А то нам ничего не останется.       — Уже готова к бою? — оскалился согильдиец, и заклинательница кивнула.       — Пусть я не так сильна, как другие, а потому едва ли смогу убить её, — сказала она, выходя в круг и нахмуривая брови. — Зато я могу показать нашему генералу, что он не один. Нам не удалось защитить его крылья снова, но мы отомстим за них. Уж мы-то покажем вам, жителям Эдоласа, что вы зря открыли Аниму в Фиоре. Что в первый раз, что во второй. Твоя участь постигнет всех, кто причинил Тейлзу боль.       Согильдийцы грянули одобряющим криком, и я просто не нашел слов, чтобы описать свои чувства. Было так… тепло на душе, что слезы всё-таки потекли по щекам. Я глядел на неравный бой, не веря в то, что это происходит на самом деле. Друзья разбирались с моим кошмаром, который пугал меня на протяжении двух с половиной лет. Я невольно вспоминал, как просыпался посреди ночи с криком и в ужасе раскрывал крылья, боясь увидеть, что они снова в крови. Вспоминал, как Нацу утешал меня во время грозы, крепко обнимая каждый раз, когда с неба доносился раскат грома. Вспоминал, как согильдийцы с тревогой глядели на меня и старались оберегать, точно хрустальную вазу. Вспоминал, как Полюшка хмурилась, пытаясь залечить шрам на моей спине. Вспоминал, как Венди специально приезжала в Магнолию, чтобы наложить на меня целительные заклинания. Вспоминал еще сотни эпизодов и не мог оторвать взгляда от друзей.       — Пришел мой черед, — сурово сказала Шарли и в один мощный прыжок сменила Люси. Она с самого начала прибыла в обличье человека, и у не-Эльзы едва не вылезли глаза на лоб, когда та раскрыла крылья. — Я — иксид, — сказала Шарли, потирая ладонью кулак. — Я, как никто другой, знаю, как важны для нас крылья. За то, что ты сделала с Тейлзом, я отплачу тебе в сто крат сильнее.       Я прикрыл глаза, когда Шарли атаковала, ведь во все стороны полетели обломки артефактов, а стены комнаты пошли крупными трещинами. Копье не-Эльзы раскололось надвое. Это стало своеобразным символом для меня — знаком, что даже такого монстра, как она, можно было победить. Охотница на Фей была таким же человеком, как мы все, и это внезапно стало открытием. Губы дрогнули, сложившись в грустную улыбку, ведь до сих пор в моем сознании она воспринималась, как неубиваемое чудовище, с которым не было смысла сражаться. Сколько бы сил не вкладывалось, победа оставалась за ней — так я считал раньше. Вот только теперь всё изменилось, и кошмар, наконец, рассеялся.       — От имени Звездных Духов я покараю тебя, — к полуживой не-Эльзе вышел Локи, пронзая её холодным, нечеловеческим взглядом.       Я сделал шаг вперед, к Мышеловке, пока он атаковал её — уже безоружную и израненную. Вся покрытая кровью, она представляла собой жалкое зрелище. Что удивительно, никто не пришел ей на помощь. Карта Архива отобразила, что солдаты почти в полном составе покинули дворец под предводительством короля. Вероятно, они оставили её здесь в качестве приманки, прекрасно воспользовавшись яростью согильдийцев в своих целях. Впрочем, меня это занимало не так сильно, как должно было. Мудрецы, отключив Драконью Пушку и сломав управление, упадали в обморок, не выдержав воздействие бушующей здесь магии. Нам удалось сорвать взрыв Магнолии и Эксталии, пусть и не совсем так, как я планировал. У нас было время закончить битву здесь прежде, чем отправиться в соседнюю лабораторию к Аниме.       Локи выбил из не-Эльзы дух, но остановил себя, когда она рухнула на пол. Охотница на Фей не поднялась, и я подумал, что на этом всему настанет конец, но ошибся. Внезапно Нацу коротко позвал Венди, и девочка бросила в нее заклинание, тут же отвернувшись и сжав кулачки. Часть ран закрылась, позволяя не-Эльзе избежать смерти. Я ничуть не удивился этому, только тихонько вздохнул, уже зная, что произойдет дальше. Весь бой, что шел до этого времени, был разминкой.       Вот теперь начиналось реальное месиво, ведь вперед вышел Нацу.       Его тело полностью покрыла драконья чешуя, но он оставался в сознании, что позволяло ему полностью реализовывать свою мощь. Магия бурлила в его теле, и мне удалось заметить, что она на порядок превосходила обычное боевое состояние. От Нацу исходила настолько мощная аура, что подкашивались колени. На миг даже показалось, что передо мной предстал не он, а огромный величественный дракон — Король своего рода. Даже Хайналь с любопытством взглянул на него моими глазами, что-то пробормотав о наследственности и кровном родстве с Зерефом. Я не смог оторваться от Нацу, буквально раскрывая рот от восхищения.       — Я — старший брат Тейлза, — подходя к лежащей на земле не-Эльзе, удивительно спокойно сказал он. — Ты посмела обидеть моего младшего брата, заставила его плакать и бояться. Ты сожгла его крылья и обрекла на долгое, болезненное восстановление. Из-за тебя ему пришлось заново учиться летать. Это была самая главная ошибка в твоей жизни. И знаешь, почему? — от него во все стороны рвануло пламя. — Потому что я — дракон без крыльев. И я не потерплю, чтобы кто-то пытался меня их лишить. Не важно, где ты, не важно, кто ты, я приду за тобой, чтобы отомстить.       Я сглотнул, не заметив, как слезы побежали по щекам с удвоенной силой.       — Тейлз — мой брат, моя душа, мои крылья. Я сожгу дотла любого, кто прикоснется к нему. И ты первая на очереди.       У не-Эльзы не осталось шансов уцелеть. Она пыталась сражаться, старалась защититься, а затем — бежать. Вот только доведенный до бешенства дракон не отпустил её, особенно после того, как она едва не лишила его крыльев. Нацу бил сильно, точно и мощно. Каждый его удар сотрясал весь дворец, а столбы пламени пробивали стены насквозь. Согильдийцы глядели на это с одобрением, ничуть не переживая о разрушениях и шуме, который подняли. Я же стоял в двух шагах от края Мышеловки, слыша в голове повторяющиеся фразы друзей и брата. Все они оказались здесь, чтобы отомстить за меня. Я видел их силу и впервые за долгое время ощущал в груди умиротворение, ведь рядом с ними само собой появлялось чувство полной защищенности. Хвостатые феи встали за меня горой, пусть половина из них до сих пор была сбита с толку перемещением в Эдолас, а вторая — едва вернула магию.       Друзья были рядом. Они сражались на моей стороне.       — Спасибо вам, — прошептал я, но эти слова удивительным образом достигли каждого в грохоте боя.       Нацу закончил сражение секретом убийц драконов, оставив на полу бездыханное тело не-Эльзы. Я не взглянул на нее, но бросился в объятия брата, пряча лицо у него на плече. Сам он крепко прижал меня к себе, щедро делясь теплом. Несколько мгновений спустя я ощутил, что к нам присоединились остальные. Согильдийцы заключили меня в плотное кольцо, в котором оказалось невероятно уютно и безопасно. Я шмыгнул носом, наслаждаясь присутствием каждого из них, и прошептал:       — Как же я вас всех люблю.       Смех, наполненный истинным счастьем, сорвался с моих губ, и его подхватили остальные. Люси ответила за всех:       — А мы любим тебя сильнее, генерал.       Я шмыгнул носом, машинально отправляя это воспоминание в особый стеллаж в Хранилище. То, что произошло сейчас, было очень ценно. Друзья не просто продемонстрировали, что они стали невероятно сильными магами, способными одолеть любого, но и доказали, что они готовы выйти на новый уровень ради меня. Я ничуть не злился на них за то, что они не успели остановить Байро, когда он снова попытался забрать мои крылья. Бо́льшая часть из них даже не подозревала, что находится в Эдоласе. К тому же у меня оказался иной спаситель — Хайналь, и ему я тоже был очень благодарен. Радостно и приятно оказалось знать, что друзья готовы были на всё, чтобы вернуть мне улыбку. Сердце трепетало от того, какой же крепкой и прекрасной была наша гильдия. Наш Хвост Феи.       — Я рад, что у тебя есть такая семья, — удивительно мягко сказал Хайналь из подсознания, приглядывая за душевной сценой. — Именно о такой я мечтал в свое время.       — По сути, мы — один человек, — ответил я, не сдерживая улыбку. — Они — и твоя семья тоже.       Хайналь ничего не ответил, но мне удалось ощутить волну благодарности, распространившуюся из подсознания. Хотя бы в этой странной жизни он заслуживал немного тепла и любви, пусть и через меня. Я не солгал, сказав, что мы едины, ведь теперь мы делили не только общее тело, но и воспоминания. Хайналь знал обо мне всё и недавно раскрыл последние тайны о себе. Тьма запретной секции рассеялась, и теперь за прутьями ворот оказалась просто еще одна комната, заставленная старыми, пыльными книгами. Мы всё ещё хотели найти Зерефа, чтобы он смог разделить нас, но чувствовали прочную связь. Страх и недоверие исчезли. На моей стороне оказался невероятно сильный, расчетливый союзник, в разбитом сердце которого нашлось для меня место.       Я громко шмыгнул носом.       — Так, отставить сопли, — сказал я, вызвав у друзей широкие улыбки. — Давайте вернем Магнолию домой.       — Так точно, генерал, — хором ответили они и расцепили объятия.       Я скользнул взглядом по бездыханному телу не-Эльзы и залитому кровью полу и нахмурился. Немного запоздало пришла мысль, что после перемещения у многих из нас сорвало тормоза. То, что сейчас произошло, одновременно оказалось очень ценно, ведь друзья разобрались с моим давним кошмаром, но и очень жутко, ведь они, не дрогнув, почти разорвали Охотницу на фей на куски. Их жестокость перешла разумный предел, но согильдийцы не выглядели, как люди, сошедшие с ума. Их глаза полнились осознанием, и даже Люси с Венди взяли на себя ответственность за то, что произошло. Я и сам вышел за рамки на этот раз. Сложно было сосчитать, сколько раз с моих пальцев срывались запретные заклинания Архива, взламывающие чужие разумы. Я подчинял себе людей, грубо вырубал их или склонял на свою сторону. Это было так же ужасно, как и расправа над не-Эльзой. Я полностью осознавал это и готов был понести грех, но легче от этого на душе не становилось.       — Я знаю этот взгляд, — Нацу потрепал меня по волосам, заставив вынырнуть из размышлений. — За что бы ты себя ни корил, ты не виноват.       Я покачал головой.       — Я слишком часто применял запрещенные заклинания в Эдоласе. Это… неправильно.       — Мы только что казнили двойника Эльзы, — напомнила Кана, вскинув бровь. — Думаю, не ты один вошел в раж.       Люси поёжилась.       — Что произошло в Эдоласе, остается в Эдоласе. Как вам такая идея? — предложила она, старательно отворачиваясь от тела не-Эльзы.       — Паршивая, — улыбнулся я.       — Но лучше всё равно нет, — Нацу беззаботно пожал плечами.       — Не думаю, что у нас есть время болтать, — прервала нас Мира, кивнув в сторону выхода. — Каков план возвращения домой?       — Всё такой же, — ответил я, переключаясь на более важную задачу и выводя перед собой карту Архива. Панели оказались… голубыми. Нацу с восторгом вскинул руки вверх, заметив это, и снова крепко обнял меня, приподняв над полом. Я рассмеялся, пытаясь напомнить ему о деле, но лишь спустя минуту брат послушался. — Итак, нужно запустить магию на испускание в этой области. Где-то среди мудрецов, — я указал на валяющиеся рядом бессознательные тела, — должен быть Иван. Он знает, как это сделать.       — Но проблема с Эдоласом остается, — задумалась Эльза. — Можно ли навсегда закрыть проход в наш мир?       — Способ должен быть, — кивнул я, отмечая перемещение маркеров на карте, и нахмурился.       Армия короля во главе с ним самим вторглась в Эксталию, пока мы оказались заняты не-Эльзой. Часть согильдийцев, находящихся под командованием мастера, отправилась на выручку кошакам, но у них явно не получалось охватить всю территорию. Особенно с учетом того, что три бестии Хвоста Феи оказались здесь, как и двое убийц драконов. Согильдийцам не хватало ударной мощи, чтобы отбросить солдат. К тому же они, вероятно, ставили в приоритет спасение иксидов, а не победу над королевством. Все кошаки, которым удавалось вырваться с поля боя, улетали к кристаллизованной Магнолии под прикрытие основных сил. Вот только дальше им некуда было деваться.       Я осмотрел прочие области на карте, с удивлением отмечая много знакомых маркеров. Внезапно в Эксталии оказались не-хвостатые феи, присоединившиеся к нашим ребятам в бою против королевства. Более того, во дворце очутился Мистган, и судя по направлению, бежал к центру управления Анимой. Я подключил его к телепатической связи, охватывающей всех согильдийцев.       — Мистган, ты знаешь, как управлять Анимой? — спросил я, в целом уже догадываясь, кем он был на самом деле.       — Да, я верну Магнолию в Фиор, а затем перенесу туда всю оставшуюся магию Эдоласа.       — Не слишком ли радикально? — засомневалась Люси.       — Только так можно прекратить выкачивание магии из Земного Края, — ответил Мистган. — Не волнуйтесь, мир сможет существовать и без волшебства. Как принц Эдоласа, я позабочусь о своем народе и не дам ему снова окунуться во тьму жадности.       — Принц?! — удивленно воскликнули согильдийцы, а я лишь вскинул брови.       — Кана, хватай того мудреца, ты со мной идешь к Мистгану, — приказал я, ощущая двоякие чувства по поводу признания парня. Не было никаких гарантий, что он говорил правду, и в то же время нечем было доказать, что он лгал. — Все остальные, присоединяйтесь к основным силам. Защищайте Эксталию насколько возможно и ждите, когда Анима откроется.       — Есть, — отозвались друзья.       Нацу на прощание потрепал меня по волосам, снова повторив, как рад видеть мою улыбку. Остальные, воодушевленные и радостные сражаться бок о бок с распечатанными согильдийцами, рванули к столице иксидов. Кана взвалила на плечо мудреца Ивана, который пока пребывал в бессознательном состоянии, и побежала за мной к центру управления Анимой. Честно говоря, я не доверял Мистгану полностью, несмотря на то, что давно его знал. Парень помогал нам во время войны с Культом и не ушел из гильдии после нее. Очень часто он приносил мне ценные сведения, но за последние несколько месяцев начал вести себя странно. Теперь я понимал, что он, вероятно, пытался закрывать Анимы, возникающие тут и там. Мои агенты часто видели его, когда в небе возникала воронка, вот только это ничего не доказывало. Мистган оставался темной лошадкой, и я собирался лично выяснить, с какими намерениями он пробрался в центр управления.       Кана, чувствуя мой настрой, сосредоточилась и крепче перехватила тело мудреца Ивана. Я взял её для поддержки, если вдруг понадобится сражаться, но надеялся, что до этого не дойдет. Мудрец Иван нужен был для того, чтобы подтвердить, что план Мистгана сработает, или же опровергнуть это. То, что мужчина до сих пор был без сознания, меня не сильно беспокоило. Даже если бы нам не удалось разбудить его, я мог проникнуть в его разум, пользуясь тем, что ментальные барьеры опущены, и сам найти нужную информацию. Это прошло бы достаточно незаметно и безболезненно.       Мы прибыли в центр управления Анимой и застали там Мистгана. Он склонился над панелями артефакта, настраивая его, но отвлекся, заметив нас. На сей раз на нем не оказалось маски, которая скрывала лицо, поэтому мы с Каной смогли увидеть его. И остолбенеть.       — Джерар? — воскликнул я, невольно делая шаг назад. — Тебя же казнили! Я сам видел!       — Это был не я, — спокойно пояснил парень, но на всякий случай коснулся рукой посоха. — Это как с двойником Эльзы, только я двойник Джерара из вашего мира, — я вскинул пистолет, нахмуриваясь, а Кана сжала кулаки, уронив на пол мудреца.       — Ты ему веришь? — спросила девушка, смещаясь так, чтобы закрыть меня собой.       — Нет, — отрезал я. Если бы у меня не было опыта «смерти», то Мистгану-Джерару удалось бы нас провести. Вот только и меня долго время считали мертвым, даже могилу сделали на кладбище. То, что его душу запечатали посохом Шедоу не значило, что он не мог выжить. — Как тебе это удалось, Джерар? Неужели третье эфирное тело? В довесок к Зигрейну создал запасного клона? Как долго ты шпионил за нами и что вздумал сделать с Анимой? Отвечай.       — Твое недоверие понятно, — парень опустил взгляд. — Но от этого не менее больно. Я ведь действительно любил Хвост Феи и уважал тебя, генерал.       — Лесть тебе не поможет, — рявкнула Кана, разозлившись.       — Знаю, — Джерар взглянул ровно мне в глаза, и я почувствовал, что он полностью открыл сознание. Убрал все ментальные барьеры, представая передо мной полностью обнаженным и беззащитным. — Мне нечего скрывать от тебя. Взгляни на всё сам.       — Я прикрою, — предупредил Хайналь, беря на себя оборону нашего разума. — Если это ловушка, мы разорвем его сознание на куски.       — Хорошо, — ответил я обоим и, проверив, насколько крепка защита Хайналя, нырнул в память Мистгана-Джерара.       Его сознание действительно оказалось полностью открытым. При желании я мог сделать, что угодно, перекроить его так, как захотелось бы мне, и от этого становилось неуютно. Впрочем, на сомнения времени не оставалось, ведь в Эксталии продолжалось сражение, и мы должны были как можно скорее отправить Магнолию домой. Я не собирался просматривать всю память полностью, ведь это затянулось бы, поэтому пробежался по самым ярким событиям — ключевым. Мне удалось увидеть раннее детство Мистгана, затем годы его юности, проведенные рядом с верным помощником — иксидом Пантером Лили. Кошак спас ему жизнь, но впал в немилость Шаготты из-за этого. Его изгнали из Эксталии, но не призвали убить, как это случилось со мной, а лишь запретили возвращаться на парящие острова. В памяти Мистгана я увидел, как он попал в Фиор, как встретил малышку Венди, и как оставил её Роубаулу, отправившись закрывать Анимы. Через некоторое время он вступил в Хвост Феи.       Я увидел себя в его воспоминаниях, причем далеко не один раз. Сперва в виде котенка, когда Мистган пришел в гильдию за заданиями спустя пару недель после моего рождения, затем в виде мальчика, когда Мира научила меня перевоплощению. Я зацепил его, ведь, по сути, пришел из того же мира, что и он. Вероятно, Мистган чувствовал между нами связь, пусть никогда не говорил об этом, а напротив, начал активно избегать меня, когда я обучился волшебству Архива. Парень заволновался, что мне удалось бы узнать, из какого мира он пришел, а потому попытался свести контакты к минимуму. Впрочем, это было излишне, ведь его и так почти не было в гильдии.       Одним из самых ярких воспоминаний у него оказалась война в Магнолии, пусть он и не участвовал непосредственно в битве за город. Он спасал жителей Камелии, когда Культ сделал ход, а затем со всех ног побежал к нам на выручку. Ему удалось увидеть меня в разрушенном городе уже после боя, когда я, израненный, лежал без сознания в кабинете мастера под мощной защитой. В тот день внутри него всё перевернулось.       На его памяти ни один иксид не выкладывался так ради защиты людей. Более того, ни один кошак не стремился изучать магию, довольствуясь обычным использованием крыльев. Пантер Лили был скорее исключением из правил. Глядя на меня в тот день, Мистган получил мощный толчок к переосмыслению собственных ценностей. Будучи в Фиоре, он забыл о своем предназначении в качестве принца Эдоласа, и в том числе махнул рукой на собственный народ. Однако увидев самоотверженную оборону Магнолии, он задумался о родном королевстве и своем месте в нем. Таким образом, отвращение к королевской крови, текущей по его венам, постепенно начало трансформироваться в желание изменить Эдолас, используя её.       Вот только когда он, наконец, принял решение, Анима нацелилась на Магнолию. Мистган пытался закрыть её, но не смог, и нас затянуло внутрь. Тут уже не стоял вопрос: возвращаться ли в родной мир, ведь Эдолас буквально вынудил его сделать это. В его голове родился план, как убить двух зайцев одним махом: отправить Магнолию обратно в Фиор и навсегда закрыть Аниму. Он решил переправить абсолютно всё волшебство в наш мир, чтобы артефакт, открывающий межпространственные проходы, стал бесполезным.       Я опустил пистолет, подавая знак Кане расслабиться.       — Убедил, — сказал я. — Теперь я на девяносто процентов уверен, что ты не тот Джерар, которого мы победили в Райской Башне.       — А остальные десять? — удивился парень.       Я усмехнулся и присел около бессознательного тела мудреца Ивана.       — Я жив благодаря паранойе. Считай это её очередным проявлением.       Кана расхохоталась, уже без опаски приближаясь к Мистгану. Напряжение, хоть и немного рассеялось, но полностью не исчезло, что вполне устраивало всех. Под моим строгим взглядом парень отошел от артефакта, управляющего Анимой, и дождался, пока мы разбудим мастера Ивана. Ему не потребовалось долго объяснять, что происходит, и он согласился помочь, лишь услышав имя мастера Шона. На всякий случай я проник ему в разум, чтобы искусственно склонить на нашу сторону. Вмешательство должно было пройти относительно незаметно и рассеяться через несколько дней. Благодаря этому я удостоверился, что Анима действительно подключится на испускание и отправит всё волшебство Эдоласа в наш мир.       — Всё идет гладко, — пробормотал я, наблюдая, как мудрец Иван и Мистган настраивают артефакт. — Присмотришь за ними?       — Не вопрос, малыш, — ухмыльнулась Кана. — Пойдешь на помощь к нашим?       — Да, — кивнул я, бросая взгляд на карту Архива. — У них какие-то трудности с королем, и нам лучше победить его до того, как магия начнет покидать мир. К тому же нужно предупредить остальных, что мы скоро отправимся домой, и проконтролировать, что всё пройдет гладко, — я задумался на миг. — Не активируйте Аниму, пока я не дам сигнал.       Подруга показала большой палец, а остальные двое — кивнули.       — Положись на меня, — сказала она. — Если кто-то из них начнет дурить, я справлюсь.       Мистган поёжился, прекрасно зная о силе дочери Гилдартса, а мудрец просто решил слиться с окружением. Я покинул центр управления и раскрыл крылья, впервые с момента возвращения в Эдолас, не почувствовав боли в спине. Осталось лишь зудящее чувство между лопатками, но его вполне можно было стерпеть. Мне не удалось сдержать улыбку, когда я взмыл в небо, разгоняясь практически до предельной скорости. Крылья засияли ярким голубым светом, а магия устремилась по внутренним каналам, почти восстанавливая нормальное течение.       Я проверил карту Архива, отмечая, что трое убийц драконов вышли против короля, а остальные согильдийцы успешно начали теснить местные войска. Друзьям ничего не грозило, и мастер вполне справлялся с ситуацией, а потому мне не нужно было вмешиваться в основное сражение. Я выбрал иной пункт назначения, и вскоре достиг места битвы короля с Нацу, Венди и Гажилом. Как оказалось, правитель облачился в магическую броню, именуемую Рыцарем Драконом. Согильдийцы не смогли проигнорировать это и решили показать мощь истинных драконов. Пока что им удавалось теснить короля, пусть и не так успешно, как хотелось бы, но до победы было пока далеко.       — Грубая сила не всегда решает исход битвы, — сказал я, приземляясь рядом с братом и протягивая ему кулак. — Кажется, вам не помешает стратег в команде.       Нацу широко улыбнулся, отбивая кулак, и окутал себя пламенем, готовясь ко второму раунду противостояния.       — Вот теперь повоюем в полную силу!