Усы, лапы и стальные бубенцы

      — Не спится? Так и думал, что найду тебя здесь.       Я с улыбкой обернулся и пожал плечами, не давая четкого ответа. Хайналь сел рядом и окинул взглядом спящую Магнолию, мягко освещенную лучами восходящего солнца. Она выглядела уютно, особенно из-за того, что повсюду остались следы прошедшего праздника: яркие флажки колыхались от порывов ветра, улицы усыпали конфетти, на больших столах стояли пустые кружки, а где-то можно было даже найти спящих в нелепых позах горожан. К счастью, среди них не было согильдийцев, ведь всех их — даже напившихся вусмерть — перенесли в здание Хвоста Феи. Мягкая тишина, пришедшая на смену громкой музыке и танцам, умиротворяла. Проснувшись около часа назад, я не смог удержаться от того, чтобы взобраться на крышу гильдии и насладиться ей. Сердце наполнилось теплом, когда первый луч солнца пробежал по улице, освещая её.       Посреди спящего города внутри меня начинали подниматься воспоминания. О детстве — беззаботном времени, в котором не было места Культу. О первом путешествии в Эдолас — суровом испытании, разделившем жизнь на «до» и «после». Об обороне Магнолии — ужасной ночи, которая навсегда изменила не только меня, но и весь Хвост Феи. О затишье — двух годах, полных составления планов, просчета рисков и ожидания нового хода Айзека. О преддверии битвы на Тенрю — изнурительных неделях подготовки в условиях строжайшей секретности. О самόм сражении на священной земле Хвоста Феи — нескольких часах чистого ужаса, потерь и боли. О жизни на далеком безымянном острове — долгожданном отдыхе, в котором все мы отчаянно нуждались. И о возвращении домой — до дрожи волнительном, но бесконечно радостном событии, произошедшем несмотря на все попытки Айзека настроить Фиор против меня.       Думая обо всем этом, я не мог не признавать, что прошел большой путь: от несмышленого котенка, который только-только вылупился из яйца, до официально признанного генерала Фиора, которому лично благоволила королева Хисуи. К своим годам я успел сделать очень многое для страны, но без сомнений обменял бы награды и звания на то, чтобы войны с Культом никогда не было. Два кровопролитных сражения оставили огромную дыру в моем сердце, и я знал, что она никогда не исчезнет полностью.       Ничто не могло заставить меня забыть о жертвах сражений. О Лисанне, отправившейся на самоубийственную миссию, о Хибики, без сомнений отдавшем жизнь ради нас, о Юки и Аки, до последнего мига пытающихся поставить на ноги раненных бойцов, о Джуди, бросившейся спасать мирных жителей несмотря на слепоту, и ещё о десятках друзей, сгоревших в огне войны. Кроме того, меня угнетало то, что исчезла наша священная земля — остров Тенрю — вместе с могилой мастера-основательницы. Рев Акнологии снес всё подчистую. Я не мог не думать и о тех, кто пострадал из-за Культа. Об Эльзе, которая больше не могла говорить, о Джете, который потерял ногу и заново учился ходить с помощью протеза, о Гажиле, который лишился одного из главных преимуществ убийц драконов — острого слуха, о Мире, которая никак не могла прийти в себя после глаза Хороу. О Нацу, который пожертвовал человеческой частью себя, чтобы у нас появился шанс на спасение.       Всё это тяжелым грузом давило на плечи, и я до сих пор размышлял, что мог сделать, чтобы избежать всего этого. Вот только каждый раз приходилось признавать, что иного выхода не было. Мы боролись на пределе сил и то, что выжили, уже стало чудом. Я сделал всё, чтобы свести потери к минимуму, причем и при обороне Магнолии, и при битве на Тенрю. Если даже все великие силы, которые удалось призвать на помощь в битве — благословение Анкселама, покровительство Шинигами, защита мастера-основательницы и даже помощь Зерефа — не смогли улучшить положение дел, то это уже никак нельзя было сделать. Часть меня обливалась слезами, когда я вспоминал сражение, однако вторая наполнялась робкой гордостью за себя и за согильдийцев за то, что нам удалось вернуться домой.       С победой.       Разумеется, не только сражения принесли боль и горе, но и время между ними, которое оказалось не менее опасным и сложным. Культ и Тартар убили короля и генералов, и это нанесло непоправимый вред Фиору, который ещё долго должен был отзываться на политической арене. На некоторое время мы утаили ото всех смерть Его Величества, ведь опасались, что такая информация в преддверии масштабной битвы погубит всех нас. Пока мы бы воевали на Тенрю, соседние страны могли воспользоваться случаем и попытаться атаковать Фиор, причем в их распоряжении оказались десятки способов. Арболес выбрал самый очевидный вариант — пошел на открытое противостояние, однако другие могли попытаться расшатать обстановку в стране, чтобы свергнуть взошедшую на престол королеву Хисуи, и тем самым поднять мятеж. Если бы Фиор оказался в хаосе, стало бы легко забрать ценности: артефакты, заклинания, земли, и таким шансом было бы грехом не воспользоваться.       К счастью, королеве Хисуи удалось удержаться на троне, и пока ничто не угрожало её власти.       Менее масштабными, но всё равно значимыми событиями стали секретные операции Культа, которые заставили нас ощутимо понервничать. Агенты Айзека не гнушались подчинением людей, что проявлялось в разных формах. Сильнее всего досталось Жозе, которого на полтора года захватил один из магов Культа — Амелиус Рой. Он вселился в мастера Призрачного Владыки, точно паразит, подавив его волю, и планомерно уничтожал его личность. К сожалению, мы и не подозревали об этом, ведь он тщательно скрывался от других менталистов, которые могли заметить неладное. Более того, Кроуфорд Сим прикрывал его, делая всё, чтобы мы ни о чем не догадались. Лишь когда паразит атаковал нас — Хвост Феи — и мы схлестнулись в сражении, я смог понять, отчего Жозе так изменился за последнее время.       Я уважал его за то, что он откликнулся на наш призыв о помощи, когда в Магнолию пришел Культ, и прислал мощный отряд нам на выручку. Ни одна союзная гильдия не отправила троих старших волшебников разом — только Жозе попытался дать нам реальный шанс выжить, рискуя затем потерпеть крах в собственном городе. После битвы в Магнолии я думал, что отношения между гильдиями могли наладиться, ведь соперничество сошло на нет, однако его вдруг словно подменили. Жозе стал распространять слухи, будто мы спровоцировали Культ на атаку, а затем и вовсе начал переманивать наших новичков. К несчастью, мы просто разозлились на него, решив, что он воспользовался случаем, чтобы не дать нам вернуться на былой уровень, и не стали разбираться, почему произошли настолько резкие перемены. Мне до сих пор было грустно, что заметить паразита удалось только спустя полтора года, причем почти случайно. Невозможно вообразить, через какие страдания прошел Жозе за это время.       Сейчас ему было уже лучше. Менталисты из столичного госпиталя медленно, но верно работали над восстановлением его подсознания. Они собирали его по осколкам, склеивая в нормального человека. За пару дней до нашего возвращения в Фиор его перевели на дневной стационар, и Жозе потихоньку начинал снова жить нормальной жизнью. Я не знал, сколько ещё времени потребуется, чтобы исправить урон, нанесенный его психике, однако надеялся, что он справится с этим. Разумеется, Жозе больше не мог возглавлять гильдию и занимать какую-либо руководящую должность, а потому, вероятно, должен был присоединиться к исследовательской группе при Академии Магии в столице. Там его знания и опыт могли пригодиться.       Гораздо быстрее восстановился Джуд, которому тоже неслабо досталось в конфликте с Призрачным Владыкой. Я до сих пор помнил, в каком хаосе находился его внутренний мир, когда он выдал задание любой ценой привести к нему Люси. Ему грубо сломили ментальные барьеры, и Джуд едва мог связно говорить. К счастью, он быстро пошел на поправку. Более того, инцидент сдвинул с мертвой точки его отношения с Люси, и теперь они оба пытались стать настоящей семьей. К слову, он тоже приехал в Магнолию на праздник. Люси засияла от счастья, когда притащила его поздороваться с нами, и мы с удовольствием познакомились заново, единодушно решив оставить конфликт в прошлом.       Почему-то именно в тот момент, когда я пожимал руку Джуду, во мне особенно ярко вспыхнуло понимание, что всё самое страшное осталось позади. Война закончилась, Культ пал, и все мы смогли уцелеть. Глядя на сияющих от счастья согильдийцев, будто просто так крутящихся рядом, я понимал, что мы, наконец, перевернули страницу своей жизни, полную тяжелых испытаний и болезненных потерь. Перед нами открылась новая, чистая, в которой могли написать что угодно.       Первой записью там стал пышный праздник, устроенный в честь нашего возвращения домой. Он продлился три дня, и практически всё время мы пировали, пили, ели, смеялись и танцевали. Разумеется, королева Хисуи сперва провела торжественную часть, во время которой произнесла длинную красивую речь о силе Фиора, его стойкости, единстве и нелегкой победе над Культом. Она также снова напомнила о том, как Айзек попытался расколоть нас, заставив всех поверить в то, что я был Хайлем Падшим, и призвала не поддаваться на провокации. Учитывая, что со всех концов страны в Магнолию съехались люди, поддерживающие меня, никто не оспорил её слова. Даже если бы кто-то попытался, его быстро заткнули бы точным ударом в челюсть.       Также королева Хисуи наградила героев сражения на Тенрю, и все мы обзавелись ещё несколькими орденами и медалями. Они давали не только привилегии, но и ощутимую прибавку к заработку. Даже если бы мы прекратили работать в гильдии, то смогли бы остаток жизни провести в безбедности и комфорте. Выжившие союзники также получили причитающееся. Многие из них подошли к нам после церемонии, чтобы поприветствовать и немного поболтать, показывая, что между нами всё осталось в порядке, несмотря ни на что. Даже ребята из пегасов не отвергли нас, хотя смерть Хибики стала тяжелым ударом для гильдии, и в особенности для мастера Боба. Я не нашел слов, чтобы выразить переполняющее меня сожаление, но это и не потребовалось. Друзья и так всё понимали, а потому велели не взваливать на себя ответственность за это. Направить Кристину на штаб Культа было только решением Хибики. Он ушел героем, и именно таким должен был остаться в наших сердцах.       Глядя на пышный парад, устроенный в честь победы, я надеялся, что всех, кто пал, после перерождения ждала новая спокойная жизнь, полная мира и счастья. Кое-что подсказывало, что так и будет, ведь в толпе людей мне удалось заметить ещё одного доброго друга. Его изумрудные глаза наполнились теплом, когда мы пересеклись взглядами, и я не смог сдержать улыбку.       За время праздника я часто ловил себя на том, что не мог вспомнить, когда в последний раз с таким счастьем глядел на жителей Магнолии, которые от души веселились. Они смеялись, танцевали, дурачились, будто пытаясь восполнить всё, что упустили за два с половиной года изнурительной стройки и медленного восстановления города. Для них победа над Культом стала знаковой. Она поставила точку в затянувшейся истории о демонах и темных магах, которая принесла им слишком много боли. Для тех, кто встретился с их мощью здесь, посреди некогда уютных улиц, знать, что угроза полностью миновала, стало очень важно.       — Так тихо, — прошептал я, с любовью глядя на спящий город. — До сих пор не верится, что мы оказались дома.       Хайналь, который всё это время просто молча сидел рядом, кивнул.       — Приятно знать, что есть место, в которое можно вернуться, — сказал он негромко. — Особенно, когда тебя здесь любят и ждут.       Я придвинулся ближе и привалился к его боку.       — Так приятно видеть Магнолию такой — восстановившейся и радостной, а не сгоревшей в огне войны.       — Верно, — кивнул он. — Никогда не забуду, как очнулся посреди битвы. Я даже не сразу смог осознать, что случилось, ведь это так напоминало мое последнее сражение. Здесь царило то же отчаяние и властвовал тот же страх. Я захотел спасти Магнолию от разрушения, наверное, потому что меня захлестнуло твоими чувствами, но я рад, что нам удалось победить, — тон его голоса неуловимо изменился. — Если бы можно было выбрать родину, я хотел бы родиться здесь. В этом ярком, светлом, добром городе.       — Разве это не так? — спросил я, улыбнувшись. — Ты пробудился в Магнолии, причем прямо на крыше собора Сердца. Твоя родина, как и моя, — здесь.       Хайналь со вздохом ухмыльнулся.       — Ты знаешь, что я имею в виду, — покачал он головой. — Моя настоящая родина — Акорус — сгинувшее королевство, о котором теперь никто не вспоминает, — он замолчал на мгновение, а затем холодно добавил. — И поделом. Оно было беспощадным и жестоким.       — Король не определяет королевство, — чуть нахмурился я. — Уверен, там были и добрые люди.       Хайналь лишь пожал плечами.       — И всё-таки здесь мне нравится больше, — просто сказал он. — Именно о таком королевстве я мечтал тогда, когда задумывал переворот. Фридрих мог стать таким же хорошим правителем, как Хисуи. Жаль, что всё провалилось.       Я прижался к нему сильнее, и Хайналь никак не воспротивился этому.       — Всё в прошлом, — сказал я. — Теперь ты здесь, тебя зовут Хикару, и ты можешь начать новую жизнь. Фиор к твоим услугам.       — Знаю, — кивнул он. — И я рад, что смог увидеть своими глазами падение Культа и расцвет Фиора. Этого много для меня значит. Равно, как и то, что ты неосознанно переписал огромные главы моей жизни, — я непонимающе нахмурился. — Ты действительно лучшая версия меня.       — Что? — удивился я и даже отпрянул, чтобы посмотреть на Хайналя. Тот только удивительно мягко улыбнулся.       — Ты — лучшая версия меня, — повторил он и прежде, чем я успел что-то сказать, продолжил. — Тебе удалось сделать то, в чем я потерпел поражение. Ты стал Светлым Генералом Королевства Цветов, которым мне следовало быть в прошлой жизни. Столкнувшись с ужасными испытаниями, ты не отступил и не сломался, а продолжил идти вперед. Шаг за шагом. Ты ошибался, падал, но каждый раз поднимался на ноги. Сколько бы трудностей ни преподносила жизнь, ты справлялся с каждой из них. У тебя доброе сердце и обостренное чувство справедливости, и именно за это тебя полюбил народ. Даже когда Айзек навязал им ненависть, они сумели справиться с ней, ведь знали, какой ты на самом деле… Ты смелый, отзывчивый, расчетливый, добрый, чуткий. Именно такого генерала им хотелось видеть перед собой. Не сомневайся, на твоем образе появится сотня сказок и тысяча легенд, ведь ты действительно этого достоин.       Я не нашел слов, чтобы ответить на это, и просто захлопал глазами, смутившись от внезапной похвалы.       — У меня ничего не получилось бы без тебя, — выдавил я через минуту. — Ты всегда направлял меня на правильный путь. Я бы тысячу раз отступил, если бы не чувствовал твою поддержку за спиной.       — Ты недооцениваешь себя, — не согласился он. — Ты бы справился и без меня. Тебе было бы в сто раз больнее и сложнее, но ты смог бы преодолеть это и не совершить моих ошибок. Твое подсознание всегда помнило об ужасах прошлой жизни, — Хайналь ткнул пальцем мне в лоб. — Оно всегда предостерегало тебя, а я лишь помогал в критической ситуации.       — Мое подсознание? — нахмурился я. — Предостерегало? О чем ты… О… Не может быть!       Хайналь ухмыльнулся.       — Верно, — кивнул он. — Твои страхи. Половина из них не имела под собой почвы, и ты никогда не задумывался о том, почему, например, так боялся отвержения близких. Ответ прост, — Хайналь перевел взгляд вдаль. — В свое время я потерял всё: семью, друзей, боевых товарищей, родину. Когда нас разбил отряд Болкаса и меня объявили вне закона, за моей головой пошли те, кого я пытался защитить. Ещё вчера я мечтал, что создам для этих людей лучшую жизнь, а сегодня они неслись на меня с мечом наперевес. Для меня закрылась дорога домой. Вернее, дома вовсе не стало. Меня искренне возненавидела половина мира, ведь я начал помогать Зерефу в его исследованиях, а вторая заточила клинки, чтобы убить. Меня отвергли. Меня захотели убить. Меня в итоге убили. Это был ужасный опыт для нашей души. Твое подсознание запомнило это — причину смерти в прошлой жизни, а потому нашло простой выход — сделать всё, чтобы не допустить повторения. Оно поставило перед тобой задачу — остаться под покровительством Фиора любой ценой, и ты, сам не понимая, почему, стал следовать ей. Ты до ужаса боялся, что от тебя отвернутся и что за тобой потом придут убийцы. Всё это потому, что так случилось со мной.       Я, пораженный, застыл, и лишь спустя несколько секунд смог прошептать:       — Вот оно что… Я никогда не думал об этом. Мне казалось, что такой страх живет в сердце каждого человека.       — Это так, — кивнул Хайналь. — Все боятся отвержения, просто в разной степени. Кто-то немного тревожится, кто-то впадает в ужас. Твое подсознание возвело страх в абсолют, чтобы защитить тебя. Не лучшее решение, на мой взгляд, но, к несчастью, это невозможно контролировать, — Хайналь прищурился, заметив, что я сильно задумался. — В чем дело?       — Я понял, почему боялся стать бесчувственным монстром и положить на алтарь победы свои эмоции.       Хайналь понимающе кивнул.       — Я сделал это, — сказал он. — Когда сопротивление пало, и мою армию разгромили, я задавил эмоции, потому что был не в силах их выносить. Я встал подле Зерефа, без каких-либо чувств делая всё, чтобы его защитить. Холодный расчет вытеснил всё светлое и доброе, что оставалось во мне. Я стал руководствоваться голой логикой, убивать всех, кто представлял опасность, невзирая на возраст, пол, статус и прочее. Для меня было неважно — снести голову старику или перерезать горло ребенку. Если это нужно было для дела, значит, сомнениям не было места. Несмотря на то, что ты не помнил ничего из этого, твое подсознание кричало не делать этого. Оно предостерегало, боясь, что ты снова пойдешь по тому же пути. Отсюда и брался страх. Ты был в ужасе, когда представлял себя бездушным монстром — худшей версией меня — и делал всё, чтобы никогда не возвращаться к этому состоянию.       — Мне жаль, что тебе довелось всё это пережить, — вздохнул я, снова прижимаясь к нему. — Это ужасно.       — Но я рад, что смог увидеть твое становление, — вопреки всему улыбнулся Хайналь. — Там, где я терпел неудачу, ты одерживал блестящую победу. Там, где я падал, ты поднимался с колен. Там, где я отступал, ты прорывался вперед. Ты смог исправить все мои ошибки и добился признания своего королевства, родных и друзей. Именно поэтому я считаю тебя лучшей версией себя, — я вспыхнул от смущения, когда он произнес следующие слова. — Я горжусь тобой, Хэппи. Ты навсегда останешься моим дорогим маленьким братом.       Хайналь потрепал меня по волосам, и у меня не получилось больше вымолвить ни слова. Я просто изо всех сил прижался к нему, засыпая нашу связь неоформленным потоком образов, наполненных теплотой, счастьем и благодарностью. Он ответил более сдержано, но не менее искренне, и на несколько минут мы оба застыли, прижавшись к друг другу. Солнце продолжало подниматься из-за горизонта, и освещенная утренними лучами Магнолия становилось лучшим пейзажем для такого момента. Мне хотелось раствориться в этом потоке приятных чувств, однако вдруг сзади послышался голос.       — Мне уже начинать ревновать? — спросил Нацу. — У тебя теперь новый любимый старший брат?       Я от души рассмеялся.       — Ни в коем случае, — заверил я. — Ты — лучший.       — Вот как? — вскинул бровь Хайналь и тут же отпихнул меня, показательно отвернувшись. — Я всё понял, ребенок. Пойду, соберу чемодан. Я уезжаю в Арболес.       — Стой! — хохоча, вцепился в него я, а Нацу надавил ему на плечи, заставив остаться на месте. — Я же пошутил! Ты тоже лучший.       Он улыбнулся.       — Так не бывает, — сказал он со смешинками во взгляде. — Но так и быть, я готов разделить это звание с Нацу.       — Какая честь, — закатил глаза тот и, отпустив Хайналя, плюхнулся с другой стороны от меня. — Чего не спите? — спросил он. — Не нагулялись на празднике?       — Вовсе нет, — ответил Хайналь, возвращаясь к своему обычному спокойно-холодному состоянию. — У нас тут задушевная беседа и подведение итогов.       — Ммм… — протянул Нацу. — Вот как. Вы уже поговорили, о чем хотели, или я помешал?       Я схватил его за руку, обнимая.       — Мы закончили между собой, — сказал я, улыбнувшись. — Хочешь тоже чем-нибудь поделиться?       Нацу пожал плечами, немного сбитый с толку.       — Не знаю, — пробормотал он. — В последнее время мне сложно даются такие разговоры. Кажется, раньше получалось лучше, особенно после боя за Магнолию.       — Да, — кивнул я. — Тогда ты мне очень помог. Без тебя я не смог бы оправиться после потерь наших…       — Меня всё ещё беспокоит, что я изменился, — сказал он полминуты спустя. — Теперь я хорошо помню, каким был до пробуждения, но не могу вернуться к тому состоянию. Ничего не получается, как будто я пытаюсь надеть одежду не своего размера. Я вижу, как остальные смотрят на меня, — он поморщился, бросив взгляд на запястья, где до сих пор висели ограничители. — Они боятся меня, и это… расстраивает.       — Им нужно время, чтобы привыкнуть, — вздохнул я, понимая, как сложно приходилось Нацу всё это время. — Они слишком хорошо помнят, что из себя представляют демоны Зерефа, поэтому невольно переносят на тебя их черты.       — Знаю, — кивнул он. — К тому же я и правда опасен. Во время битвы на Тенрю, я случайно сжег несколько рунных рыцарей. Гилдартс с Джурой видели это.       — Ты сделал это не из-за прихоти и не ради веселья, — сказал Хайналь. — А из-за сильного потрясения. Это не снимает с тебя грех отнятых жизней, но и не превращает в бездушного монстра. Ты — не чудовище, Нацу. Ты просто невероятно сильный маг, которому нужно научиться контролировать свою мощь. Со временем всё наладится.       Нацу вздохнул.       — Было бы славно.       — Но даже если гильдия не примет тебя, мы останемся рядом, — заверил я. — Ничто не сможет разделить нас.       — Будем держаться вместе даже если весь мир ополчится на нас? — улыбнулся Нацу, явно вспомнив один из давних разговоров.       Я твердо кивнул.       — Да. Даже если весь мир ополчится на нас.       — Опыт имеется, — сказал Хайналь, ухмыльнувшись. — Мы с Зерефом прикроем.       Я не сдержался и рассмеялся.       — Уверен, что готов шутить на эту тему?       — Более чем.       Мы с Нацу переглянулись и широко улыбнулись.       — Впрочем, вернемся в конструктивное русло, — снова спокойно сказал Хайналь. — Предлагаю обсудить планы на ближайшее время.       — Хорошая идея, — согласился я. — У нас как всегда много работы. Как минимум, нужно найти Мард Гира и книгу ЭНДа, причем сделать это в кратчайшие сроки. Я не хочу, чтобы «сердце» Нацу оставалось в руках демона, и нам нужно спрятать книгу в безопасное место.       — Не думаю, что это будет слишком сложно, — пожал плечами Нацу. — У нас есть Зереф, и он должен лучше всех знать, как отыскать Мард Гира. Победить будет и того проще, — беспечно сказал он. — Особенно, если вы с Хайналем подсобите.       — Нужно будет только выманить его в безлюдное место, — кивнул тот.       — Согласен, — улыбнулся я. — К тому же что-то мне подсказывает, что он до сих пор скрывается в Ишгаре. Если моя сеть осведомителей по-прежнему будет работать, мы найдем его в любой точке континента, — я задумался на мгновение. — Хм, но не лучше ли будет сразу отыскать его книгу? Убить его точным ударом в «сердце»?       — Ты думаешь, что Мард Гир настолько глуп, что позволит тебе сделать это? — мы синхронно оглянулись, и к нам вышел сонный Зереф. — Он знает, что книга — его уязвимое место. Он либо будет держать ее под рукой, либо спрячет так, что мы в принципе не сможем ее найти.       — Резонно, — признал я, и Зереф широко зевнул.       — Чего вам не спится на рассвете? — спросил он и сел рядом с Нацу. — Проснулся, а в комнате никого. Думал, случилось что-то.       — Мы решили обсудить всё, что произошло за последнее время и наметить план на будущее, — пояснил Хайналь.       Зереф потер глаза, клюя носом.       — Хорошее дело.       — Итак, помимо того, что нужно найти книгу ЭНДа, — продолжил я, выглядя отвратительно бодро на его фоне, — нам предстоит ещё узнать, почему Арболес послушался Айзека и атаковал Фиор, найти сбежавшего Кроуфорда Сима, обезопасить секреты королевства и вычистить его от последователей Культа.       — Про Арболес я могу ответить уже сейчас, — вяло сказал Зереф, и мы все перевели на него взгляды. Он снова зевнул. — Как и в прошлый раз, они решили пойти за Сиянием Звезды, которое скрывается под вашей гильдией. Айзек не пытался подчинить Арболес, а лишь ловко направил его в нужную сторону. Он сообщил, что большая часть армии ушла на Тенрю, генералы разбиты, а защита Сияния Звезды практически исчезла. Такой заманчивый шанс больше мог не представиться, а потому они решили пойти войной. Их немного задержал Эфирион, однако не остановил бы. Блеф про Лик они раскусили сразу. Если бы я не успел телепортироваться к ним, они бы уже достигли цели.       — Получается, они просто воспользовались шансом и никак не были связаны с Культом? — спросил я.       — Напрямую — нет, — покачал головой Зереф. — Айзек был ценным источником информации, поэтому к нему прислушивались, однако никто не собирался исполнять его приказы. Империя могла раздавить Культ, как надоедливое насекомое, однако до тех пор, пока он был полезен, все закрывали на него глаза.       — Политика, — фыркнул Нацу.       — Точно, — кивнул я. — Кстати, вы собираетесь в Арболес?       Зереф прикрыл глаза и прислонился к Нацу, опуская голову ему на плечо.       — Надо бы, — сказал он. — Не знаю, примут ли они меня в качестве Императора теперь, когда я лишился магии, но поговорить с советниками нужно. Пара месяцев ничего не решит, поэтому, думаю, поплывем туда, когда Хайналь достаточно освоит магию.       — Сомневаюсь, что они попытаются тебя убить, но лучше перестраховаться, — согласился тот. — Сначала отточу заклинания телепортации и управление световыми мечами, потом отправимся в путь.       — Мгм, — протянул Зереф.       — Нам пойти с вами? — спросил Нацу. — Для подстраховки.       Зереф приоткрыл глаз и, как мне показалось, смущенно ответил:       — Я был бы рад.       — Тогда решено, — легко сказал я. — Отправимся в Арболес вместе, как только будем готовы. Нужно будет только предупредить королеву Хисуи и выдумать правдоподобную причину, зачем нам понадобилось туда.       — Ты же теперь официально генерал? — спросил Зереф. — Разве тебе можно покидать страну?       — Да, — кивнул я. — Несмотря на то, что меня признали генералом официально, у меня ещё долго не появятся реальные обязанности. Можно сказать, что я на четверть ставки генерал, на четверть — советник королевы, на четверть — маг гильдии и на четверть…       — Ты просто любимчик Хисуи, — шутливо ткнул меня в бок Нацу, перебивая. — Она на радостях от нашего возвращения завалила тебя званиями и наградами и дала полную свободу действий, чтобы ты больше никуда не пропадал.       — Согласен, — сказал Хайналь. — Полагаю, она воспринимает тебя генералом последнего шанса — чем-то вроде оберега для Фиора, а потому ни за что не позволит тебе исчезнуть из королевства.       — И я этому рад, — улыбнулся я. — Фиор — мой дом, и приятно знать, что меня так тут ценят.       — Ты действительно заслужил признание, — потрепал меня по волосам Нацу и вдруг застыл, метнув взгляд влево.       Мы все напряглись, почувствовав всплеск магии, однако спустя миг я широко улыбнулся.       — Белиар! — обрадовался я, увидев Шинигами. — Я думал, вы уже ушли в следующий мир.       — Не мог не попрощаться, — отозвался он с ухмылкой и подошел к нам. — Вот видишь, малыш, мы снова встретились, и ты купаешься в блеске славы и всеобщего признания. Как я и говорил.       — До сих пор сложно поверить в это, — сказал я смущено. — Спасибо, что помогали нам всё это время. Без вас у нас ничего не получилось бы.       Шинигами потрепал меня по волосам.       — Рад, что смог подсобить, — сказал он. — Этот мир действительно прошел по краю, ни в одном другом не было такого сильного Культа. Надеюсь, на вашу долю больше не выпадет настолько сложных испытаний, и вы все отправитесь на перерождение только после того, как проживете долгую и счастливую жизнь.       — Мы очень постараемся, — просиял я.       — Не сомневаюсь, малыш, — тепло отозвался Шинигами, и в его глазах отразилась едва уловимая тоска. Я почувствовал укол сожаления от того, что ему нужно было уходить и что этот разговор, вероятно, был последним для нас в этой жизни. — Жаль, что я не могу провести с вами больше времени. Мне нужно идти — в соседнем случился катаклизм, пусть и меньшего масштаба, чем здесь, и я должен позаботиться о душах погибших. Но прежде, чем уйду, я хочу, чтобы вы пообещали мне кое-что, — он поочередно взглянул на каждого из нас. — Не умирайте раньше времени, хорошо?       Я улыбнулся за всех.       — Конечно. Мы больше не хотим так рисковать. Лично мне хватило того раза, когда я попал в ваш зáмок и встретился с Анкселамом.       Шинигами ухмыльнулся, а затем махнул рукой, собираясь попрощаться, однако вдруг Зереф вскочил на ноги. От сонливости, которая одолевала его, не осталось и следа. Мы с Хайналем переглянулись, не понимая, что его так взбудоражило. Нацу напрягся, не то собираясь останавливать его от чего-то, не то защищать. Сам Зереф на несколько секунд замешкался, вероятно, подбирая слова, однако в итоге выдавил лишь:       — Мавис, она?..       — Ушла на перерождение, — спокойно сказал Шинигами, и мне показалось, что он ожидал этот вопрос ещё с того мига, как появился на крыше гильдии. Его взгляд немного потеплел, и он положил руку Зерефу на плечо. — Не волнуйся, я лично отвел её в новую жизнь.       — Вот как… — выдавил тот.       По лицу Зерефа прошла судорога, будто он одновременно невероятно обрадовался и испытал невыносимую боль. Впрочем, он больше ничего не сказал — только кивнул и снова сел рядом с Нацу. Брат приобнял его, не понимая, почему его так взволновала судьба нашей мастера-основательницы, но тем не менее попытался поддержать. Мы с Хайналем перекинулись мысленными образами и единодушно решили воздержаться от комментариев. К тому же Шинигами едва заметно качнул головой, давая понять, что нужно дать Зерефу немного времени. Полминуты спустя я разбил повисшее между нами молчание, чтобы сместить фокус внимания, и спросил, в какой мир Белиар отправится дальше. Тот охотно поделился сведениями, быстро раскусив мою задумку, и мы немного обсудили эту тему. Однако, к сожалению, время не ждало, и ему действительно нужно было уходить. На прощание он снова сказал несколько напутственных слов, пообещал прибить, если мы уйдем на перерождение раньше, чем через пятьдесят лет, а затем исчез. Ничто больше не указывало на то, что он только что был с нами.       Я встал на ноги и вдохнул полной грудью, нежась в лучах восходящего солнца. Повинуясь внезапному желанию, широко раскрыл крылья и раскинул руки в разные стороны, будто пытаясь обнять всю Магнолию целиком. Город начал потихоньку просыпаться: на улицу вышли люди, ветер принес звуки отдаленного разговора и по воздуху поплыл запах свежеиспеченного хлеба. Меня затопило чувством умиротворения и искренней любови к Магнолии, которое едва помещалось в груди. Хотелось взлететь высоко в небо и прокричать всему миру о том, как приятно было снова оказаться дома. Среди родных и друзей. Я постарался максимально запомнить всё — каждый миг этого рассвета, чтобы пронести его в своем сердце через года. Наконец, моя беззвездная ночь, длившаяся два с половиной года, закончилась. Солнце разогнало тьму, и принесло счастье и спокойствие. Несмотря на то, что нам предстояло ещё много сделать для защиты Фиора, можно было четко сказать: война закончилась. Мы действительно смогли победить. Мы смогли преодолеть все испытания и выжить.       — Знаете, — сказал я, и все посмотрели на меня. — У меня и правда складывается ощущение, будто мы перевернули страницу нашей жизни: страшную, тяжелую и грустную. Теперь перед нами открылись сотни путей, мы можем выбрать любой из них и жить дальше. Мы правда смогли сделать это. Мы победили.       — Теперь ты можешь заняться артефакторикой, — улыбнулся Хайналь, поднимаясь на ноги и вставая рядом со мной. — Как всегда и хотел.       — Я могу показать тебе свои старые чертежи, — сказал Зереф, отвлекаясь от своих тяжелых мыслей. — Ты сможешь улучшить мои изобретения или создать новые на их основе.       — Но для начала ты можешь отдохнуть, — крепко обнял меня Нацу, на некоторое время оставляя своего старшего брата. — Помнишь, ты обещал мне, что перестанешь загонять себя до потери пульса? Даже не думай, что я позволю тебе доводить себя до изнеможения вновь.       Я поочередно взглянул на каждого из них.       — Ага, — кивнул я, широко улыбнувшись. — Так и сделаем.       Солнце воссияло над Магнолией, и внутри меня всё заискрилось от счастья. Наконец, я оказался дома, среди товарищей, друзей и со своими братьями. Впереди была целая жизнь, которую мы планировали наполнить прекрасными событиями и радостными моментами. Несмотря на то, что отголоски Культа должны были ещё некоторое время напоминать о себе, меня это не пугало. Самое страшное осталось позади, и теперь мы могли смело идти в будущее.       Навстречу новым дням и мирной жизни…       КОНЕЦ.