1918 год
Вернувшись на фронт после смены власти, братья Элрики обнаружили полный бардак в армии. Единый организм, создававшийся с огромным трудом, перестал существовать. Солдаты не просто не соблюдали дисциплину, а в открытую противостояли друг другу. Были даже крупные вооруженные конфликты. Дело шло к полному разгрому в войне. Всем командирам, в том числе братьям Элрикам, пришлось собирать разрозненные остатки армии в кучу. Многие из сторонников Кинга Брэдли, которые всерьез решили до конца отстаивать свои взгляды, погибли. Они просто остались в меньшинстве. Остальные так или иначе принимали сторону нового правительства. В 1917 году Рой Мустанг официально занял должность фюрера. Но даже его светлого ума и врожденных лидерских качеств уже не хватало. Положение армии могло спасти только чудо. Фюрер считал единственным разумным решением капитуляцию. Однако этот вопрос слишком долго обсуждался в высших кругах, вызвав волну противоречивых экспертных мнений. Последний бой для братьев Элриков оказался самым сложным. От газов, расползающихся во всех направлениях, вымирал окружающий мир. Защитные костюмы, в которые были облачены солдаты, кони и даже собаки кинологов, ограничивали в движениях. Противогазы не позволяли командирскому составу нормально обмениваться информацией со своими подчиненными и отдавать вразумительные приказы. Густые ядовитые облака препятствовали обзору. В моменты столкновения можно было до последнего не видеть вражеских солдат. А потом они резко выскакивали из газового облака, и побеждал тот, кто быстрее реагировал и открывал огонь или атаковал врукопашную. Эдвард и его подчиненные шли в наступление, когда их накрыло непроглядной пеленой. «Вот дерьмо! Как не вовремя! Теперь ни черта не видно!» — в бешенстве подумал Эд, чувствуя себя совсем беззащитным перед результатом собственных трудов. По его ушам больно грохнул звук стрельбы из винтовок. Слишком близко. Разобрать, кто палит, было совершенно невозможно. Стрелять вслепую тоже не хотелось, чтобы не переубивать своих. Прямо на Эда из густого облака газа случайно выскочил солдат, одетый во вражескую форму и противогаз. С перепугу Элрик-старший в очередной раз подумал, что увидел госпожу Смерть, обожравшуюся душами жертв войны, но быстро собрался с мыслями и выбил из рук противника винтовку. Последующий сильный удар прикладом пришелся прямо в висок солдата, и тот тяжело повалился на землю, чем и спасся от пуль… Эдвард почувствовал резкую, почти нестерпимую боль в правой руке и левой ноге. В него попали несколько раз. Свалившись следом за бессознательным противником, Элрик-старший крепко стискивал зубы и судорожно зажимал раны, из которых хлестала кровь. В первые секунды инстинкт самосохранения заставлял его куда-то ползти. Но потом с великим трудом подключился разум. «Я должен меньше двигаться, иначе быстрее истеку кровью. И мне здесь все равно некуда деться», — пронеслась в голове Эдварда разумная мысль. Следующим осознанным решением стало использование часов в качестве опознавательного знака. Тяжело дыша, Эд сунул здоровую руку в карман штанов и достал оттуда круглый металлический предмет — его личный символ цепного армейского пса. Эти часы Ал подарил ему еще в мирное время, когда старший Элрик получил первое повышение по службе. Зажав в ладони холодный металл, который мог ускорить его поиски, Эдвард замер в бесконечно долгом, как ему казалось, ожидании. Он не знал, сколько пролежал в газовом аду, глядя через запыленные стекла противогаза в одну точку, прежде чем его накрыла тьма. Но под конец, который наступил всего через четыре минуты, к нему пришло осознание, что живым его уже не найдут. Альфонс вернулся из тяжелого боя целым и невредимым. Его не задела ни единая пуля. Считая себя просто везунчиком, младший Элрик ждал брата, параллельно занимаясь в лагере своими делами. Проходили часы, и Альфонс все яснее понимал, что потери оказались чудовищно огромными. Лагерь располагался в горах далеко от линии фронта. Газы, которые были тяжелее воздуха, оседали на равнинах и в это место не добирались. Из-за такого вынужденно неудобного расположения много времени занимало перемещение войск и орудий, а после боя — и раненых солдат. Поэтому многие умирали еще в дороге. Ал долго ждал брата, а его не было даже по истечении крайнего срока, который младший Элрик мысленно установил. Подождав дополнительных полчаса, Ал всерьез забеспокоился и начал разыскивать брата в пределах лагеря. Заглянув в шатер нового полковника, Альфонс спросил, не отчитывался ли Эдвард Элрик. Получив отрицательный ответ, младший брат со всех ног помчался в госпиталь. — Девушки, майор Элрик не появлялся? Среди раненых его нет? — с ходу выпалил он у бегающих из стороны в сторону медсестер. Раненых доставляли в таких количествах, что коек катастрофически не хватало. — Нет, — донеслось до его ушей несколько тонких голосов. «Черт! — мысленно выругался Альфонс. — Эд был в противогазе. Еще много часов на поле боя нельзя выходить без средств индивидуальной защиты. А значит, если брат без сознания, то он затерялся среди точно таких же солдат, как иголка в стоге сена». Терять время даром младший Элрик не собирался. Он должен был найти Эда живым или мертвым во что бы то ни стало. По его приказу собрался небольшой вооруженный отряд. Нацепив на себя до бешенства надоевшие за эту войну противогазы, Альфонс и его подчиненные выдвинулись на поиски. В надежде, что Эдвард еще жив, Ал торопился. Трупов и раненых вокруг было слишком много. «Если осматривать каждого, можно и за неделю братика не найти», — подумал Ал, переворачивая за плечо очередное безжизненное тело. Спасла ситуацию чистая случайность. — О! — выпалил один из солдат и наклонился к лежащему на земле человеку. Из расслабленной ладони парень за цепочку вытянул часы. Заметив это, Альфонс подлетел к нему и без церемоний вырвал находку из его рук, пристально уставившись на специфический рисунок на крышке. Резко всучив часы обратно, Ал склонился над неподвижным телом. Перед ним лежал окровавленный Эд. Но объективно оценить состояние брата было невозможно в сложившейся обстановке. Поэтому его просто осторожно загрузили на носилки и максимально быстро доставили в безопасное место. Стянув с Эдварда противогаз, Ал в ужасе увидел бледное, почти мертвое лицо. В госпитале для тяжело раненого майора Элрика выделили койку. Доктор Нокс быстро осмотрел его и обратился к Альфонсу: — Две пули в правой руке и одна в левой ноге, серьезная кровопотеря. Шансов мало. Не будь это Эдвард, я бы не взялся за операцию. И он, скорее всего, умрет. Забыв, как дышать и сглотнув ком в горле, Ал спросил: — Что от меня требуется? Из-за охватившей младшего брата паники его мозг стал работать намного медленнее. В действительности он хорошо знал, что от него требовалась кровь. — Переливание крови в наших нестерильных условиях опасно и для него, и для тебя, — предупредил доктор. — Мы должны рискнуть! — настаивал Альфонс, готовый на что угодно. Эд должен был выжить!***
В 1915 году Уинри, освобожденная от всех своих обязанностей, приступила к поискам работы. Переживания за братьев Элриков не давали ей покоя, но девушка должна была действовать. Прибыв в один из дней в столицу, Уинри увидела огромную толпу с транспарантами, собравшуюся на центральной улице и полностью перекрывшую движение автомобильного транспорта. Пробежавшись глазами по нескольким надписям, девушка поняла, что дело плохо. Эти люди в открытую выступали против Кинга Брэдли. Изголодавшиеся и изнуренные рабочие, искалеченные на фронте солдаты и даже маленькие дети готовы были на все, чтобы прекратить свои страдания одним махом. Ничего лучше восстания против установившегося режима они не придумали. Уинри слилась с толпой, пытаясь пробраться сквозь нее, когда по демонстрантам открыли огонь. Крики ужаса и паника охватили людей. Такого поворота событий никто не ждал. «Они относятся к обычным людям, как к скоту, который нужно просто истреблять», — подумала Уинри, задавленная со всех сторон. Самой главной задачей для нее в тот момент было не упасть прямо под ноги паникующей толпы. Она уже думала, что ее или завалят и затопчут, или застрелят, когда пальба резко прекратилась. Народ продолжал разбегаться. Уинри тоже не тормозила и вскоре выбралась из потока. Дыхание девушки сбилось от быстрого бега и испуга. Она не сбавляла скорости и, только убедившись, что выбралась, остановилась и прислонилась к холодной стене ближайшего здания в попытке отдышаться. «Когда же все это закончится?» Вскоре Уинри узнала, что полковник Мустанг штурмом взял Центральный штаб и арестовал Кинга Брэдли. Она буквально осела на диван с газетой в руках. От шока было сложно избавиться. Через пару недель, когда в столице прекратились бои, девушке удалось найти работу в маленькой мастерской. Объявление о том, что требуется механик для изготовления протезов, висело прямо на двери. Для Уинри это было то, что нужно. Она отлично проявила себя, а к концу войны уже смогла открыть свою мастерскую.***
Встреча Уинри с Ризой Хоукай была совершенно случайной. Старший лейтенант окликнула ее на улице, когда девушка шла из магазина, набрав целую кучу новеньких и блестящих гаечных ключей. Настроение Уинри в кои-то веки зашкаливало от маленькой, но радости. Обернувшись на знакомый голос, девушка не сдержалась и кинулась к старшему лейтенанту Хоукай. Без стеснения она крепко обняла Ризу, которая тепло ей улыбалась. — Я так рада, что вы живы, старший лейтенант! — воскликнула Уинри в самое ухо Ризе и отцепилась от нее. — Как ваши дела? Как ваш фюрер поживает? — Рою приходится нелегко, но он делает все возможное. Ты сама видишь, что уровень жизни потихоньку улучшается, — прямо ответила старший лейтенант и, ехидно улыбнувшись, поинтересовалась: — И почему это мой фюрер? — А разве не ваш? — не растерялась Уинри. Риза хихикнула в кулачок и призналась: — Действительно, мой. Но это пока секрет. Уинри улыбнулась, жестом показывая, что никому не проболтается. Да и некому было рассказывать. Выражение лица Ризы изменилось и стало грустным, когда она, наконец, решила сказать Уинри об Эдварде. Ведь старший лейтенант прекрасно понимала, что сейчас больше всего хотела услышать девушка, стоящая рядом с ней. Женская интуиция и солидарность позволяли понять, о чем думала и переживала каждая из собеседниц. — Сразу после переворота Эдвард и Альфонс вернулись на фронт. Из-за сложной ситуации мы почти ничего о них не знаем. Любые известия приходят с перебоями или не доходят вовсе, — соврала Риза, опустив взгляд. Она не брала на себя ответственность за правду, которую должен был сказать другой человек. С лица Уинри мгновенно сползла улыбка: — Они вернутся. Я знаю.