Магия требует жертв

Ребенок. Перед Шань Ю был прелестный азиатский ребёнок, неведомо каким чудом попавший на остров Потерянных. Сам бывший предводитель гуннов прозябал свой век на этом жалком клочке земли, огражденном от большой Земли барьером. Он уже привык, хоть и роптал первое время, да и сейчас смурным был. Видно боги каким-то образом сжалились над ним и послали в утешение этого смешного лопоухого мальчугана семи лет. Правда за что такого кроху так жестоко наказали, азиат понять не мог. Но и оставить малыша одного, в незнакомой и враждебной среде, он тоже не мог. — Идём, малыш, — осторожно позвал он, и на сердце как-то потеплело, когда детская ручонка охватывает грубую руку бывалого воина, — я назову тебя Юфэнь. И пусть это имя было на ненавистном китайском, но кочевнику почему-то казалось, что оно идеально подходит ему. Нефрит его сердца. Драгоценность его души. Так бывает, когда видишь человека и понимаешь, что вот он, твой до самых кончиков пальцев. Неважно кто, хоть сын, брат, муж, главное он твой. Просто твой. Твоя душа, твой верный товарищ и тот, кого мы любим не ожидая ничего взамен. Таким вот и стал для Шань Ю маленький Юфэнь. Дома он постарался обустроить для малыша уголок, и, честно сказать, жилищные условия хана хоть и не были такими роскошными, как в былые времена, но, пожалуй, лучшими чем у большинства жителей Потерянного. Именно поэтому он и не побоялся взять его с собой, прекрасно осознавая все риски и возможности. Вечером к нему нагрянула Малефисента. Неожиданно, как обычно, но без былой эффектности. — Я слышала на нашем острове новый житель, — с ходу начала она, — в чём же провинился этот малютка, что его на Остров сослали? — она с презрением посмотрела на улыбающегося ребенка, а тот как-то резко перестал улыбаться. — Не знаю, — мотнул головой мужчина, — но я рад, что ты пришла, Малефисента. Он ничего не помнит, даже дату своего рождения, а на шее у него какой-то кулон, который он не дает снять, да и в принципе, знаешь, снимать не хочется. — Странно, — женщина величественно села на стул так, словно это был её трон, — мне казалось… Дети — сама невинность и добродетель, — последнее слово она аж выплюнула, — но одно я могу предложить точно. Сегодня 30 декабря, пусть это будет для него днём рождения. — Тогда отметим? — предложил мужчина, а Малефисента довольно улыбнулась. Хоть и не любила она вечеринки, но чтобы её не приглашали? Да быть того не может. Дочь Злой Королевы, да и сама Королева в прошлом году испытали весь гнев колдуньи, вот уже год как сидят и носу не высовывают из своего Замка-За-Дорогой. Отпраздновали они скромно: свежим хлебом с легким налетом плесени, единственное, что нашлось праздничного на рынке в тот день, ибо прогорклого попкорна, который по словам Малефисенты любили дети, не было, а продавцы разводили руками, мол, раскупили, да прокисшим апельсиновым соком, который послушно выпил даже ребёнок, пусть он и морщился, видно с непривычки. Ничего, время пройдет, и он привыкнет к тому рациону, который присылают с Аурадона, нечего нежится на сладких булочках да мягком хлебе и расти избалованными и изнеженными, словно аурадонские детишки. Малыш сладко зевнул, глаза у него уже слипались, поэтому он, подхватил ребенка и уложил аккуратно спать, накрыв его теплым одеялом, раздобытом на том же рынке ловким семилетним Джеем, за две погнутые медные монетки. Бережно убрав упавшую прядь волос, Шань Ю неожиданно для себя решил, что будет обязательно воспитывать его как будущего воина. Малефисента тихо ушла, оставив новоиспеченного отца-одиночку наедине со своими мыслями. Здесь на острове мало у кого есть полная семья. Даже у её дочери — Мэл — она одна, хотя отец где-то на острове, который сразу сказал, что участия в воспитании дочери он не будет принимать никакого участия. Ну и не надо, больно нужен был ей этот слабак, который испугался детских пеленок и распашонок. Она справится и без него. Все они справятся. Малефисента в этом была уверена, справятся и наподдают жару всем этим аурадонским героям, которые только мнят себя добренькими, а на деле… На деле Остров Потерянных уже один хороший пример того, насколько они «добры». И Бог с ней, с магией, и без неё, хоть обидно и тошно, но прожить можно. Но отсылать на остров то, чем они, такие идеальные, брезгуют есть, словно подачку собакам, и условия хуже, чем у нищего в лачуге — для них это нормально. И ладно, с этим всем в принципе, прожить можно, как говорится, неприятности только закаляют. Но вот дети! Чем провинились дети, которые уже родились здесь на Острове и не знают никакой другой жизни. Яблочко от яблони, говорите? Ха, три раза причём. Ну ничего, они воспитают своих детей так, что мир содрогнется от ужасного и коварного злодейского плана.