На твердой земле

      Паула и Ракель сжалились над Серхио и позволили заменить брокколи на что-нибудь другое. В конце концов все трое заказали пиццу. Дожидаясь еды, Серхио и Паула продолжили складывать журавликов. На Ракель возложили обязанность по «нанизыванию» — велели прокалывать в каждой птице дырочку, а затем соединять всех одной длинной ниткой в последовательности, которую определяла Паула.       Когда пицца прибыла, Ракель вышла на кухню, чтобы накрыть на стол. Улучив наконец минутку наедине с собой, она задумалась о том, насколько до странности естественно и комфортно протекал вечер. Конечно, Паула не знала об их отношениях с Серхио и не подозревала, что они всегда были не просто друзьями. Тем не менее, домой девочка вернулась в нестабильном состоянии, а затем обнаружила в спальне матери странного мужчину. Но при этом в компании Серхио Паула почему-то казалась совершенно расслабленной и непринужденной.       Ход мыслей Ракель быстро вернул ее к тревоге о событии, которое заставило Паулу захотеть уехать от отца на день раньше и вернуться домой в таком настроении. Вскоре ее накрыло знакомое беспокойство, связанное с Альберто. Она поставила на стол стаканы, которые держала в руках, и сосредоточилась на дыхании.       Вдох. Выдох.       Альберто здесь не было. Но даже если бы был, его власть над ней давно исчезла. Ракель напомнила себе, что никогда больше не унизится перед ним.       Звук приглушенной болтовни Паулы и Серхио, доносившийся из гостиной, вывел ее из нарастающего внутреннего мрака и вернул в настоящее. Надеясь удержать это чувство, она придвинулась ближе к дверному проему, чтобы лучше слышать. Вскоре прозвучал смешок Серхио и хихиканье Паулы, которая рассказывала шутку об утке и лягушке.       Ее дочь не была хохотушкой.       Пока Ракель слушала, как Паула безуспешно пытается рассказать анекдот, ее беспокойство медленно, но верно утихало. Она вздохнула с облегчением, осознав, что она в безопасности. Что Паула в безопасности.       Отчаянно пытаясь удержать темноту на расстоянии, Ракель не стала накрывать на стол и вышла в гостиную.

***

      Как и весь остальной вечер, ужин проходил приятно и непринужденно. Паула развлекала Ракель и Серхио рассказами о прошедшей неделе в школе, о своих друзьях и о том, чему успела научиться.       Серхио пытался впитать каждое мгновение вечера. Он знал, что его с большой вероятностью могут никогда больше не допустить в жизнь семьи Мурильо.       После ужина они повесили в комнате Паулы нитку с бумажными птицами. По мнению девочки, ее комната никогда не выглядела красивее. Она восторженно танцевала, пока Серхио и Ракель привязывали веревку вдоль окна. Получив возможность выбрать на вечер еще одно занятие, Паула решила сыграть в «Лабиринт» — настольную игру, которую она получила на Рождество и очень быстро полюбила.       Вскоре после победы в игре девочка немного осоловела от усталости. Паула изо всех сил это отрицала, но глаза, к большому удовольствию взрослых, очень явно выдавали ее. Она сонно смотрела на мать и клялась, что совсем не устала и хочет еще повеселиться.       Ракель нежно погладила Паулу по щеке и объяснила, что ей, к сожалению, давно пора спать, а веселья сегодня вечером больше не будет. Паула заставила Серхио дать честное слово, что в ее отсутствие не произойдет ничего захватывающего. Затем, к безмерному удивлению мужчины, устало обняла его и неохотно ушла вместе с мамой готовиться ко сну.       Когда Ракель вернулась, атмосфера резко изменилась. Исчезли легкость и игривость. Паула легла спать, и взрослые, лишившись своего буфера, чувствовали себя крайне неуютно.       Серхио сидел на диване, а Ракель опустилась в кресло. Поджала ноги и накрыла колени пледом. Взглянув на Серхио, она поймала его взгляд и едва заметно улыбнулась. Затем выдохнула, даже не осознавая, что задерживала дыхание.       — Итак… — начала она.       — Итак… — Серхио слегка приподнял руки и снова уронил их на колени.       Он выглядел так, словно был в агонии. Ракель решила, что он этого не заслуживает — особенно после того, как весь вечер развлекал Паулу. Что ж, она постарается быть откровенной.       — Спасибо за сегодняшний вечер.       Серхио искренне улыбнулся.       — Я отлично провел время.       — Я тоже.       Ракель действительно неплохо повеселилась. Ей даже не пришлось долго притворяться, будто все в порядке. Как только Серхио начал ей подыгрывать, все опасения по поводу вечера улетучились, и Ракель удалось по-настоящему насладиться компанией дочери и… как бы она определила Серхио?       Она вздохнула. Кем он был для нее? Кем они приходились друг другу? Он не мог считаться просто другом, не являлся новым знакомым, определенно не был чистым листом или новым началом. Все чувства, которые Ракель отгоняла с тех пор, как впервые услышала в коридоре его голос, нахлынули снова. Она ощутила счастье, волнение, страсть, похоть, предательство, гнев, печаль, безнадежность…       — Я не могу думать, Серхио.       Серхио заметил перемену в ее поведении.       — Ракель…       Вскоре одно чувство оттолкнуло другие и полностью овладело Ракель. Это был гнев. Простой и чистый гнев.       — Черт возьми! — Она отбросила плед, встала и начала ходить по комнате. — Какого черта ты здесь? Почему сейчас? Я не могу… — Она остановилась, пытаясь отдышаться.       На глаза навернулись слезы. Ракель яростно вытерла их.       — Когда ты не приехала на Палаван, я…       Она усмехнулась.       — Ебаный Палаван.       Словно самой большой проблемой их отношений был вопрос «а что, если?». Значит, так этот разговор и пойдет? Серхио считал Ракель виноватой в том, что он оказался здесь, разрушая ее жизнь и жизнь ее дочери? Ведь если бы она сделала то, чего он от нее хотел, выполнила его простые инструкции, то…       — Мне… очень жаль, Ракель. Я не хотел тебя расстраивать.       Она уставилась на него.       — Ну, разумеется.       Ее голос был полон сарказма. Глаза Серхио расширились от удивления. Похоже, этого он не ожидал. Но он смотрел на нее так серьезно и озадаченно, что это лишь подстегнуло гнев Ракель.       В этой ситуации она не была плохим парнем, а он не был жертвой.       — Ты никогда не стремишься меня расстраивать, не так ли? — зашипела она. — Но, кажется, в конечном итоге делаешь именно это… Я всего лишь пешка в твоем плане, а уж пострадаю я или нет — это ведь не в твоей власти, верно?       Ракель чувствовала, как гнев овладевает ею, и пыталась взять себя в руки. Она не станет с ним ругаться, пока дочь спит в соседней комнате.       — Я не могу этого сделать, — сказала она, жестом указывая на себя и Серхио.       Совершенно истощенная, она села дальний от мужчины подлокотник дивана. Повисло молчание. Ракель сосредоточилась на дыхании, стараясь успокоиться.       Серхио сидел совершенно неподвижно, ошеломленный язвительностью ее тона. Он ожидал, что она рассердится, и ему уже случалось сталкиваться с ее яростью, но это все равно потрясло его до глубины души.       Конечно, ее гнев был оправдан — как и тогда, когда Ракель раскрыла его истинную личность… Но Серхио не мог допустить, чтобы их отношения закончились ее гневом. Если Ракель действительно собиралась положить этому конец, он хотел кое-что знать. Серхио собрался с духом.       — Когда ты нашла координаты?       Она устало посмотрела на него. Он едва сдержался, чтобы не подойти к Ракель, не обнять и не попросить прощения за все испытания, через которые он ее провел. Серхио хотел вернуть ее доверие, ее любовь, и был готов посвятить этому остаток своих дней.       Ракель ущипнула переносицу и глубоко вздохнула.       — Полгода назад.       Он заколебался, не зная, нужен ли ему ответ на следующий вопрос.       — Ты когда-нибудь думала о приезде?       Она вздохнула. Для этого было слишком поздно. И все же… Что-то заставило Ракель ответить.       — Часть меня хотела этого… — Она поколебалась, затем продолжила. — Если честно, порой я мечтала об этом. Фантазировала, как посылаю все к черту и просто отправляюсь искать тебя.       — Но так и не сделала этого.       Она покачала головой. Серхио заметил, как она пытается контролировать дыхание.       — Мы знали друг друга всего пять дней, Серхио, пять дней. — Ракель пристально посмотрела на него. — И за эти пять дней ты солгал мне, использовал меня и, конечно, возможно, влюбился в меня. Но это произошло за пять дней.       Склонив голову набок, она одарила его легкой улыбкой. Уже не сердитой, а скорее побежденной.       Серхио не знал, что хуже — гнев Ракель или ее поражение.       — Ты правда думал, что я с корнем вырву всю свою жизнь, заберу больную мать, похищу дочь и присоединюсь к тебе, основываясь на событиях пяти дней и следе хлебных крошек, который ты оставил мне в виде координат? Мы даже не успели узнать друг друга…       Серхио покачал головой       — Успели.       — Нет, не успели. Любое твое представление обо мне, которое заставило тебя сегодня прийти сюда, — это лишь представление. Образ, сложившийся за пять дней. А не настоящая я.       Серхио словно ударили в живот.       — Хочешь сказать, все было не по-настоящему?       Ракель вздохнула.       — Нет, я не это имела в виду. Все было реально. И захватывающе. Но произошло при экстремальных обстоятельствах, и…       — И?       Она громко выдохнула и всплеснула руками, расстроенная необходимостью объяснять ему очевидные вещи.       — И мне не пятнадцать, и это не кино, — сухо закончила она.       Слова прозвучали резче, чем ожидала Ракель, и она заметила, как Серхио вздрогнул.       Теперь он выглядел настолько подавленным, что ей захотелось хоть немного облегчить его боль. Ракель присела перед Серхио и взяла его за руку. Другой рукой приподняла его подбородок, заставляя мужчину посмотреть на нее и сосредоточиться на ее словах.       — Прошло пять дней, Серхио. То, что произошло между нами, было искренним, чудесным и всепоглощающим, но…       Мысль, которую высказывала Ракель, начинала постепенно доходить до него.       — Но это случилось в течение пяти дней… И было частично построено на лжи, — дополнил он.       Она кивнула и отпустила его руку. Серхио хотел сам потянуться к ней, но Ракель снова встала и подошла к окну.       — Ты сожалеешь об этом?       Она вопросительно взглянула на него.       — О нас. О пяти днях. Сожалеешь?       Размышляя над ответом, Ракель обняла себя за плечи.       — Нет… Не совсем… Думаю, никогда не сожалела.       Она немного помолчала.       — Не пойми меня неправильно; я многократно проклинала тот день, когда встретила тебя, и часто мечтала дать тебе по морде… — Ракель подняла брови и слегка улыбнулась. — Очень часто.       Ее улыбка погасла, взгляд обратился к окну.       — Но нет, я ни разу не пожалела о времени, которое мы провели вместе… А ты?       — Жалел ли я об этом?       Она кивнула.       — Никогда. — В тоне Серхио не было и тени сомнения.       Он понял, что Ракель дошла до предела. Она устала и, судя по виду, готова была выгнать его. Как и до появления Паулы с Альберто, Серхио не имел иного выбора, кроме как выложить все карты на стол.       Терять ему было нечего.       Возможно, он говорил с ней в последний раз. Серхио хотел убедиться, что Ракель понимает его чувства — те чувства, которые она вызвала в нем. Последние полтора года он надеялся, что она придет к нему, и гадал, нашла ли она координаты. Испытывала ли она к нему хоть что-то, кроме злости и боли?       Приехав в Испанию, Серхио рискнул всем. Будь он проклят, если уедет, не сделав все возможное. Подобный настрой он чувствовал лишь однажды — когда планировал и осуществлял ограбление, которое неотвратимо привело его к Ракель.       — Ракель… Я никогда в жизни ничего не делал без плана… никогда. Единственным исключением стала любовь к тебе.       — Слушай…       — Пожалуйста, дай мне закончить.       Краем глаза Серхио заметил, как Ракель слегка вздрогнула, удивленная его внезапной настойчивостью. Она едва заметно кивнула, предлагая ему продолжить.       — Я понимаю, что сегодня ты можешь отправить меня восвояси и попросить никогда больше не появляться в твоей жизни… И если ты это сделаешь, я до конца дней буду гадать, могло ли все пойти иначе, и сумел ли я объяснить тебе, что чувствую.       Прежде он избегал зрительного контакта, но сейчас смотрел ей в глаза. Ракель была поражена глубиной его взгляда и решимостью, которая звучала в голосе. Он не отводил взгляда, и она, ошеломленная эмоциями, отвернулась первой.       — Ракель, ты ошибаешься; я не идеализировал тебя. — Он помолчал, пытаясь собраться с мыслями. — Ты сказала, мы не узнали друг друга за те пять дней… Я понимаю, что ты сомневаешься во мне, потому что я прикинулся, пусть и частично, — он сжал два пальца, подчеркивая последнее утверждение, — другим человеком. Я солгал тебе. Я осознаю и принимаю это.       Его слова явно подействовали на Ракель: по ее щеке катилась одинокая слеза. Серхио не хотел причинять ей еще больше боли, но не мог не продолжить.       — Но ты должна понять, что для меня все пошло по иному сценарию… Ты мне не лгала. Ты была открыта, честна и уязвима. И я влюбился в тебя, Ракель. Безвозвратно. Я влюбился не в какой-то выдуманный образ, я полюбил тебя.       Он неловко сидел на диване, продолжая исповедоваться.       — Ты поразила меня, словно стихия, и от этого никуда не деться. Я пытался, по-настоящему пытался… Влюбленность поставила под угрозу мой план и коллег, и я понимал, что в конечном итоге это может навредить и тебе… Но я не мог держаться от тебя подальше, попросту не мог. Поэтому не говори мне, что мои чувства основаны на выдуманном образе — это не так. Мои чувства к тебе — это мои чувства к тебе.       Это заявление оказалось слишком подавляющим для Ракель. Она больше не злилась. Откровения Серхио потрясли ее. И она устала. Ужасно устала.       — Серхио…       — Пожалуйста, не надо… — он видел в ее глазах усталость, морщинки беспокойства на лбу, и чувствовал, что она собирается сказать. — Пожалуйста. Только не сегодня. Не принимай решение сегодня.       Ракель одолевали противоречивые эмоции. Во многих отношениях вечер был настолько невыносим, что ей хотелось покончить с ним и никогда больше не иметь с этим дела. Но тихий голос в голове напомнил, что Серхио рискнул ради встречи своей свободой, что он провел вечер, занимаясь оригами с ее дочерью, и что, возможно — всего лишь возможно, — его слова были правдой.       — Ракель. Уже поздно. Пожалуйста… Просто… Позволь мне увидеть тебя снова?       Ее глаза заблестели от слез. Серхио этого не заметил; он больше не смотрел на нее. Сидел неподвижно, опустив взгляд на свои неуклюжие руки.       Осознание вдруг ударило ее всей мощью. Серхио был здесь.       — Могу я подумать об этом?       Слова вырвались против ее воли, и Ракель тут же пожалела о них.       Зачем она это делала? Зачем продлевала агонию, зная, что у них нет будущего? Ракель уже собиралась забрать свои слова обратно, но мельком увидела Серхио. Он, кажется, немного успокоился, и она не смогла заставить себя окончательно и бесповоротно закрыть эту дверь. Пока что.       — Конечно. — Взгляд Серхио был полон эмоций. — Все, что захочешь. — Он посмотрел на часы. — Время позднее, я дам тебе отдохнуть.       Он встал и вышел в коридор, Ракель последовала за ним. Серхио начал обуваться.       — Как мне связаться с тобой?       Выпрямившись, он достал из кармана одноразовый телефон и протянул ей.       — Там записан мой номер.       Ракель взяла сотовый, не сводя глаз с Серхио.       — Используй его только один раз.       Она кивнула.       — Я в международном розыске, сама понимаешь…       Ракель улыбнулась уголком губ, и на этот раз Серхио не смог побороть желание приблизиться к ней. Он нерешительно наклонился к ней, а когда она не отстранилась, придвинулся ближе и поцеловал ее в щеку.       Его губы на мгновение задержались, и у Ракель перехватило дыхание. Она закрыла глаза и вдохнула его аромат, опъяненная множеством эмоций. Слегка склонив голову и подавшись навстречу, она подняла руку и коснулась груди Серхио, чтобы прийти в себя. Однако этот жест не произвел должного эффекта: ее пульс участился, а решимость ослабла от близости мужчины.       К счастью, Серхио выпрямился, не пытаясь продолжать. Схватил ладонь Ракель, лежавшую на его груди, поднес к губам и нежно поцеловал. Она не открывала глаз. А взгляд Серхио был полностью сосредоточен на ее руке.       Единственное, что он осознавал в данный момент, — ощущение ее кожи под пальцами и губами.       Он мягко, неохотно выпустил ее руку и осмелился, наконец, снова взглянуть на Ракель. На ее губах появился намек на улыбку, и это дало Серхио силы уйти. Дверь за ним закрылась. Он покидал дом семьи Мурильо, окрыленный неожиданной надеждой: у него появилась возможность доказать Ракель, что он достоин второго шанса.