Эйфория

Сладковатый, цветочный воздух пьянит. Я лежу под сакурой, оперевшись спиной об ствол ее дерева. Какое странное и дивное место. Как я тут оказалась? Прогалин среди разнообразных деревьев и кустарников самых необычных цветов. Сейчас же ночь, но почему тогда вокруг светло, словно солнце в зените? А где же солнце? Я провожу взглядом по ночному небу. Только луна, молчаливый страж ночи, и тысяча звезд над моей головой. Ветер ласково треплет мои волосы, убаюкивая. Я закрываю глаза, запуская пальцы в траву. Мягко и спокойно. Хочется остаться тут навсегда. Интересно, а навсегда, это как долго? Мой слух улавливает еле слышимое шипение. Я открываю глаза, стараясь разглядеть источник шума. Кто потревожил мое уединение? Трава в нескольких метрах от меня шевелится, и из нее показывается змея. Какая красивая: ее белые чешуйки в свете луны переливаются сотнями цветов, завораживая, вот только глаза черные-черные, как сама ночь, глядят на меня, зачаровывая. Я заколдованно смотрю на хладнокровного хищника, который медленно приближается ко мне. — Разве может быть страх в раю? — шепчу я, протягивая правую руку к своему гостю. — Не бойся. Гадюка мгновенно показывает острые клыки, готовая броситься на меня. Секунда, и в свете луны сверкает лезвие, голова Аспида отлетает, а тело еще бьется в агонии и замирает, потеряв жизненную энергию. Глаза рептилии потухли, но она по-прежнему сеет свою черноту, стоит только зацепить на ней взгляд. — Остерегайся змей в траве, Рен, — голос моего спасителя вырывает меня из забвения. Я перевожу взгляд на мужчину и узнаю в нем своего давно погибшего отца: в своих руках он держит длинную катану, острое лезвие которой светится в объятиях луны. Какой-то неведомый ужас пробирает мое тело, пропитывая каждую фибру души неимоверным страхом и трепетом. Его фигура удаляется от меня. Я уже не могу протянуть к нему свою руку. — Папа, — шепчу я, желая крикнуть, броситься в его объятия. Но голос мой оказывается не громче шелеста листвы. Словно нечто не хочет, чтобы я нарушала созидание этого удивительного места. Мне захотелось встать, кинуться в след за отцом, попытаться хоть ненадолго его остановить, но тело было предательски тяжелым, словно мои ноги пригвоздило, сковало к земле неведомой мне силой. — Почему ты тогда оставил меня?! — с трудом прохрипела я, что есть мочи. Отец обернулся напоследок, одарив меня краткой улыбкой. Теплой и заботливой, как в детстве. Его взгляд словно говорил: «Всё будет хорошо». Папа... — Он тебя не оставит, — произнес папа, убирая катану в ножны. — Кто? О ком ты, папа? — прошептала я без голоса, но отца уже не было. Он исчез. Из моей груди вырвался всхлип, и природа завыла вместе со мной. Над лугом поднялся сильный ветер, мгновенно сдувая нежные лепестки сакуры с деревьев, сдувая тело змеи, поднимая его высоко-высоко в небо, сдувая всю мою боль, унося меня прочь. В темноту. — Рен, вставай! — кто-то тормошил меня за плечи. Я мучительно медленно открыла глаза, стараясь сфокусировать зрение. В голове звенело. Собравшись, попыталась запомнить сон, но чем дольше я старалась вспомнить хоть какие-то фрагменты, тем быстрее от меня он ускользал. Бесполезно. Я подняла глаза, на меня смотрела обеспокоенная Хината. — Я стучалась к тебе минут десять. Ты не открывала, и я забеспокоилась. Сакура попросила тебя разбудить, — Хьюга поспешила встать с моей кровати, поправляя свое миленькое платье. Я нехотя подняла свое тело, беря в руки телефон. Тринадцать пропущенных от Харуно! Время 14:05. — Я никогда не высплюсь, — прокряхтела я. Вчерашний день вихрем ворвался мне в голову, освежив все воспоминания: гонки, веселье, попытка Неджи накурить меня дурью и какой-то незначительный скандал между ним и Саске на этой почве. Вернувшись совсем под утро, я еле стянула с себя одежду и вырубилась. — И-извини, — запнулась Хината, опуская глаза. — А ты что делаешь в субботу в общежитии? Ты же живешь в своем доме, — я потёрла лицо, стараясь разогнать кровь. — Мы с Тен-Тен делаем кексики, — Хината потупила взгляд, сжимая краешек своего платья. — Я хочу угостить Наруто-куна. — Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — я подперла ладонью голову, хитро смотря на краснеющее личико подруги. Она просто ангелочек: маленькая, кроткая, с выразительными глазами, да еще и одевается всегда очаровательно. Эх, Хината, да любой мужчина будет счастлив быть рядом с тобой, защищать тебя. Может стоит как-нибудь поговорить с Узумаки и открыть ему глаза? Или лучше не лезть, и пусть всё идет своим чередом? В конце концов, я же не господь бог, чтоб вмешиваться в чужие судьбы. — А вы куда-то идете с Сакурой сегодня? — Хината отвлекла меня от моих же мыслей. Я встала с кровати, разминаясь. — Да, она позвала меня с собой на день рождения к какому-то парню. Говорит, ей будет тяжело одной в компании мужиков. Хочешь с нами? Лучше бы я не предлагала. Подруга так раскрыла глаза, что они чуть на лоб не полезли. Она побледнела и растерялась, присаживаясь на кровать Сакуры. Да, Хината среди здоровенных мужиков, которых она видит впервые в жизни. О чем ты только думала, Рен? — Прости, Хината! — я неприкрыто посмеялась с реакции подруги. — Лучше проведи этот день с Наруто. Он будет рад твоим кексикам. Сборы на день рождения к другуКакаши прошли просто «убойно»: я еще час валялась в кровати, перезвонила Сакуре, услышала от нее ругань. Но она быстро остыла, услышав, что я составлю ей компанию сегодня вечером. С корабля на бал, как говорится. Приняв душ, привела себя в человеческий вид. Тен-Тен и Хината угостили меня своей божественной выпечкой. Что бы я делала без них? Итак, что мы имеем? Я иду на день рождения к неизвестному мне человеку, неизвестно куда, в неизвестную мне компанию? Нужно придумать какой-то подарок. Сакура четко дала понять, что подарки не принимаются, но какой человек пойдет с пустыми руками на праздник? Внимательно посчитав свои финансы, я решила купить в подарок книгу. — Должно хватить как раз на последнюю неделю до отъезда к родителям домой. Еще немного остается для какого-нибудь подарка сестренке, — с этими словами я спрятала оставшиеся деньги в свой шкаф. Выбрав обычное коричневое платье, натянула гетры. Спрячу свои шрамы понадежнее. Не хватало еще произвести впечатление буйной девушки.

***

— Рен, ты не представляешь, как я тебе благодарна, а то они бы меня сожрали, — лепетала подруга, словно пытаясь меня заговорить. Она встретила меня у входа в бар в восемь вечера, как мы и договаривались. Заведение находилось на юге Токио и представляло из себя достаточно любопытное местечко: двухэтажное кирпичное здание с неоновой вывеской «Таке», которая назойливо мигала, словно вот-вот коротнет. У входа стояла пьяная компания, которая харкала налево и направо, шумно выясняя между собой отношения, я мысленно понадеялась, что не к ним меня пригласили. В общем, в такое злачное место я бы никогда не поехала, если бы не Харуно и ее умоляющий голосок. В таком заведении, слава всем мыслимым богам, любая компания могла арендовать отдельную комнату, где бы им никто не мешал: караоке, кальяны, ресторанное меню и никаких лишних глаз. Очень удобно. — Так к кому я вообще пришла? — поинтересовалась я, когда мы зашли в здание, поднимаясь на второй этаж. — Ну, как тебе сказать... Ты только сильно не ругайся, — Сакура открыла одну из дверей, впуская меня в накуренное помещение. Я зашла и встала в ступор, прижимая к груди упакованный подарок. Перед глазами была уже знакомая компания старшекурсников: вот Хидан во всю уже напился и рассказывает анекдоты Какаши-сенсею, Дейдара с Сасори вместе поют в караоке, хотя это больше похоже на мычание умирающих тюленей, Пейн о чем-то разговаривает с угрюмым Итачи. — Сакура, черт возьми, — прошептала подруге я, желая исчезнуть, пока никто меня еще не заметил, но подруга любезно толкнула меня в спину, заставляя подойти ближе к столу. У меня вспыхнули щеки. Итачи отвлекся от разговора с Пейном, поднимая на меня взгляд. Я увидела на его лице замешательство, следом удивление. Он встал, практически вскочил, пошатнув стол, чуть не разлив напитки, привлекая внимание остальных ребят. Судя по его лицу, он и сам не ожидал меня увидеть. Боги, дайте мне сил не упасть в обморок от стыда и неловкости. Было стойкое ощущение, что я тут лишняя. Я украдкой глянула на Сакуру, которая подмигнула мне, ныряя в объятия Какаши. Пазл собрался, показав картину целиком: старшекурсники, небольшая разница в возрасте между Какаши и остальными ребятами, вчерашний ночной звонок Сакуры. Черт возьми, они все это подстроили. Я оглядела комнату и всех ребят, осознавая, что пришла на день рождения к Итачи Учихе. — Здравствуй, — прохрипела я, теряя голос, когда Учиха подошел ко мне, чтобы поприветствовать. — Рад видеть тебя, — мимолетно улыбнулся брюнет, отодвигая мне свободный стул, который любезно уступил мне Пейн. Я сняла куртку и села. Просто прекрасно, судя по удивленному взгляду именинника, он не знал, что я буду. А эти черти решили нас свести? «Ничего не бери ему, сама приходи». Сакура, ух я тебе и устрою! Я злилась и смеялась в душе, потому что было некомфортно и неожиданно. Ну, бежать уже поздно в любом случае. Я дала себе мысленного пинка, собираясь с духом. — Заказывай любое блюдо, — брюнет сел рядом со мной, подливая себе еще алкоголя. — Не стесняйся. — С днем рождения, Итачи, — прошептала я, протягивая заботливо упакованный подарок парню. Он медленно опустил глаза на сверток, беря его в руки. — Спасибо, Рен, не стоило тебе утруждаться, — не сдержал настоящую улыбку Учиха. Безусловно, любому человеку приятно будет получить подарок в свой день рождения. Даже если этот человек — вечно молчаливый и сдержанный Итачи. — Круто, надеюсь, там надувная резиновая баба! — добавил Хидан, от чего мое лицо залилось краской. — Хидан, — прошипела Сакура, готовая испепелить взглядом Мацураси. Итачи проигнорировал их размолвку и сорвал красивую упаковку, доставая из нее книгу и рассматривая. — Манускрипт, найденный в Акко, — прошептала я, смотря на реакцию Итачи. На секунду мне показалось, что я выбрала самый идиотский из всех возможных подарков. — Пауло Коэльо? — вмешался в наш разговор Пейн, сидящий рядом со мной. Парень, который из всей этой компании пугал меня почему-то больше всего. Было в его ауре что-то отталкивающее и неизвестное. Может быть всему виной его необычный вид: бесчисленное количество пирсинга и множество татуировок, покрывающих целиком его руки? У меня зашевелились волоски на затылке от его хриплого голоса. — Хорошая книга для хорошего человека. Очень романтичный подарок. — Да, интересно. Ты была права, Рен. Ничто не сравнится с теми ощущениями, когда ты берёшь в руки печатное издание, — повторил мои давние слова Итачи, проведя пальцами по обложке книги, переводя на меня свои агатовые глаза. Я отвела взгляд, переваривая информацию, чуть приоткрыв рот. На душе стало так светло и приятно, но затем страшновато. Неужели он запомнил те слова, что я сказала ему в кинотеатре? Обалдеть. — Будем веселиться! — поднял бокал Дейдара, икнув. — Итачи, мой дорогой д-друг, спасибо что со-собрал нас всех вместе. Готов праздновать твой день рождения хоть каждый день! Я забыл, что хотел сказать... — За любовь, — поправил его Сасори, поднимая свой бокал. Все выпили, я лишь пригубила алкоголя и заказала онигири с рисом. — Итачи, накорми от души Рен, а то ее скоро ветром снесет. Рен, бери себе хорошего стейка с кровью! Ты же ешь мясо? — подошел к нам Хидан сзади, обняв меня и Учиху, сжимая в своих крепких объятиях. Слишком сильно. — Ты так можешь сломать мне позвоночник, — я еле выбралась из объятий Мацураси, не сдерживая смущенной улыбки и поправляя волосы. — Извини, мелочь. Но какое всё-таки счастье, что ты пришла! Итачи прям себе места не находил. Знаешь, он ведь до последнего не верил, что ты, — но не успел парень договорить, как его резко перебил Пейн. — Ты выпил, сядь уже, Мацураси, — встал рыжеволосый, пытаясь проводить пьяного друга на свое место. Я тяжело вздохнула, поправляя платье. — Это было немного неловко, — прошептала я в никуда, хотя Итачи все прекрасно слышал. — Он слишком много болтает, когда выпьет. Но мясо тебе всё же стоит поесть, — хмыкнул Учиха, окинув меня взглядом. — Чего ты так смотришь? — буркнула я, отвлекаясь на только что поданное к столу онигири. Не прожигай меня так глазами, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — Просто рад, что ты пришла на мой праздник. — Мог бы и сам меня позвать на свой день рождения, — съехидничала я, мило похлопав ресничками. Само женское очарование. Да, успела я перенять у Сакуры кое-какие приемчики. — А ты бы согласилась? — прищурил глаза Итачи, совершенно не замечая моего кокетливого настроения. — Сакура сказала, что ты слишком стеснительная. — Сакура сказала, — повторила слова парня я, сверля взглядом подругу на другом конце стола. Та хихикала над какой-то шуткой Дейдары, находясь в объятиях Какаши. — Не злись на нее, — прочитал мои мысли Итачи. — Так ты лучший друг Какаши-сенсея? — проворчала я, переводя взгляд на Учиху. — Сенсея? — усмехнулся Итачи, позволив себе улыбнуться. — Уже лет двенадцать дружим. — И как познакомились? — Мы с ним ходим вместе на боевые искусства много лет, джиу-джитсу. Он мой прямой соперник, так и заобщались. Он мой первый друг. — Погоди, а сколько тебе самому лет? — поинтересовалась я, жуя онигири. — Сегодня исполнилось двадцать пять. Лучше расскажи о себе. Рис попал не в то горло, и я тихо откашлялась. Старикан! Хе-хе. — Мне нечего о себе рассказывать. Спрашивай, кхе, — я налила себе стакан воды. Итачи принял расслабленную позу, подперев лицо кулаком, другой рукой теребя салфетку, что-то обдумывая в уме, потом произнес: — Рен Окава, тебе девятнадцать, ты из Нанано. Родилась пятого апреля. У тебя шестилетняя сестра, родители и бабушка. Закончила старшую школу Тацурухама. Целеустремленная, умная, но излишне стеснительная. Много читаешь, любишь классическую литературу и искусство. Хочешь помогать людям. Не состоишь в отношениях. У тебя первая группа крови и аллергия на цитрусы. Рост сто шестьдесят три сантиметра. А еще ты кусаешь губы, когда нервничаешь. Как сейчас. — Стой, стой, что за черт, Итачи? — я закрыла ладонями лицо, стараясь скрыть нарастающую панику. — Откуда столько знаешь? Сакура рассказала? Или ты сталкер? Итачи прикрыл рот кулаком, сдерживая усмешку. Этот жест разозлил меня не на шутку. Я вспыхнула, словно Везувий. Было стойкое ощущение, что кто-то покопался в моем белье и заглянул туда, куда вовсе не просили. И как много еще этот Дьявол знает про меня? — Расслабься, Рен. Если вспомнишь нашу первую встречу. Ту самую, когда ты завалилась на меня. Я должен был зайти и забрать твою тест-анкету, чтобы отнести Какаши-сен-сею, — последнее слово Итачи показательно протянул, дразня меня. — И ты всё прочитал, — с трудом выговорила я, надуваясь. — А не должен был. Знаю. Но я не смог усмирить свой интерес. Ты поверишь мне, если я скажу, что эта была идея Хидана? В конце концов, за двенадцать лет занятий боевыми искусствами, никто не заставал меня врасплох, и уж тем более еще никто не смог меня повалить на пол. А у тебя, Рен, получилось убить двух зайцев сразу. Естественно, мне стало интересно. Кто бы мог подумать, что меня снесет с ног такая мелочь? К слову, некоторую информацию я почерпнул, зайдя к тебе в комнату, когда обрабатывал твой порез на руке. — Мне всё равно некомфортно, — заныла я, закрывая глаза. В душе было как-то странно: и интересно, и жутко неприятно. — Выпей и расслабься, — налил мне саке Итачи. Рядом со мной сел Пейн, вникая в происходящее. — Довел девочку до смущения, Учиха, — цокнул на друга рыжеволосый. — Впрочем, мы с вами втроем в одной кондиции, то бишь самые трезвые. Так что предлагаю в правду или выпивку. Отказ не принимается. Задолбало уже за всеми следить, словно я тут нянька. Дайте и мне отдохнуть. Я тяжело выдохнула все переживания, отпуская волнующую меня ситуацию, затем улыбнулась. Раз уж пришла на праздник, чего сидеть и грузиться? — Правила простые. По кругу задаем друг другу вопросы или говорим утверждения, каждый отвечает на заданный вопрос правдой. Если не хочешь отвечать, то пьешь. Но учти, Рен, если ты соврешь и тебя ловят на вранье, то ты должна будешь дать что-то взамен. Я первый, — Пейн налил нам с Итачи, — начнем с разминки. — Я с вами, — присоединился к нам Дейдара, с трудом наливая себе в стакан. — Как угодно, Тсукури. Но ты уже не в той кондиции. Первый вопрос: какой любимый музыкальный исполнитель? Если кто-то воздерживается от ответа, то пьет. — Я люблю Лану Дель Рей, кхм, — ответила я. Не так уж и плохо. Никаких каверзных вопросов. — Электронную л-люблю, — захрапел Дейдара. — Kavinsky, — хмыкнул Учиха. Пейн передал бразды правления мне. Я замялась, пытаясь придумать оригинальный вопрос: — Какое самое удивительное чувство вы испытывали? — Однажды я нажрался в драбадан и занюхал с задницы какой-то девчонки здоровенную дорожку, — Дейдара хотел было дорассказать свою занимательную историю, но ему по голове прилетело от Хидана. — Простите. Я, пожалуй, выпью. С этими словами он осушил свой бокал под пристальным взглядом серых глаз Мацураси. Пейн тоже выпил, не желая отвечать. — Я держал в руках человеческое сердце, — медленно покрутил бокал Итачи, задумавшись. — Как? — я ошарашено посмотрела на Учиху. — Практика в хирургии по трансплантации органов. В тот момент я и понял, что это не мой профиль. Слишком тяжело даже для меня. Но не будем о грустном. — И в какой области ты работаешь? — Кардиологическая хирургия. Знаешь, Рен, лучше ведь лечить сердца, чем вырезать их, — Итачи поднял на меня свои непроницаемые глаза. И на секунду мне показалось, что время вокруг нас замедлилось. — Ну и вопросы у вас унылые! — расхохотался Хидан, втягиваясь в игру. — Мой черед. Так, был ли у вас опыт анального секса, будучи пассивом? Я моментально залилась краской, вызывая у Хидана еще большее желание расхохотаться. Какие каверзные вопросы пошли. Ужас. Я пригубила алкоголя, поглядывая на Сакуру, которая задремала на плече у Какаши. — У м-меня был! — поднял на нас взгляд своих голубых глаз Дейдара, пытаясь сфокусироваться. — И что, вы меня о-осуждать бу-будете? Бисексуальность не болезнь. Я у-узнавал у Сасори. — Так, с тебя давно уже хватит, друг мой! — Мацураси заткнул друга, приложив ему ладонь к рту. — Ох уж эти деятели искусства! Где только вдохновения не ищут! Итачи с Пейном выпили, тоже не желая вестись на провокацию. Рыжеволосый перенял эстафету ведущего. — Мелькали ли у вас мысли о том, чтобы сделать больно невинному существу? — Было, — мрачно ответил Итачи, потягиваясь, словно показывал всем своим видом, что ему игра совершенно наскучила. Впрочем, судя по моим наблюдениям, это его обычное состояние. — Еще как! — на удивление радостно ответил Хидан, но все равно осушил свой бокал. — Невинному? Типа котенку или собачке? — переспросила я, пытаясь догнать ход мыслей Пейна. Мой вопрос вызвал смех парней, даже Итачи не сдержал темной улыбки. Словно они поняли смысл какой-то своей шутки, но мне никто не удосужился ничего мне объяснить. Стало обидно. Я надулась, уткнувшись в тарелку и злобно проткнула палочками оливку. — Рен, твоя очередь. — За что вы бы могли отдать свою жизнь? — пробурчала я, тыкая палочками в онигири. Пусть опошляют всё дальше. — За потрясающий секс! — вдохновенно произнес Хидан. Ну кто бы сомневался? Я закатила глаза, усмехнувшись. — За свои грехи, — мрачнее тучи произнес Учиха. Я уже успела пожалеть, что задала такой вопрос. — За жизнь своей любимой, — как-то хрипло произнес Пейн, и ребята в комнате на несколько секунд замолчали. Его ответ меня окончательно добил. — Прости. Я не знала, — прошептала я, переводя взгляд с загрузившегося и угрюмого Пейна на Итачи, пытаясь найти в нем поддержку. Тот лишь пожал плечами, поджав губу. Сам ушел в свои мысли. — Рен, — Пейн выдавил какое-то жалкое подобие улыбки, чем напугал меня еще сильнее, — ты всего лишь маленькое невинное создание. У тебя не было умысла задеть меня. Так что тебе не за что извиняться. Просто это очередное напоминание того, что жизнь слишком короткая. И в ней много боли... Ух, мне нужно покурить. Что-то тут слишком душно стало. Пейн вышел с Мацураси на улицу, оставив меня с ужасным чувством стыда. — Какая же я дура, — уткнулась я лицом в ладони, стараясь как-то потушить жгучую боль в области сердца. Затем обвела взглядом комнату: Дейдара что-то пытался напечатать на телефоне, с трудом набирая буквы, Сасори о чем-то общался с Какаши, а Сакура по-прежнему дремала. — Твоей вины в этом нет. Сейчас они перекурят, расслабятся и вернутся, — сидел рядом со мной Учиха, внимательно наблюдая за моими эмоциями. Я каждой клеточкой своего тела чувствовала его тяжелый взгляд на себе. Не смотри сейчас на меня таким взглядом, пожалуйста. Я этого не вынесу. — С Пейном Хидан. Так что беспокоиться точно не стоит, — продолжил Учиха. Я закатила глаза, стараясь мысленно выбить стыд из головы. — С Хиданом! Думаешь, шутки про секс успокоят Пейна? — я залпом осушила бокал с алкоголем, зажмурившись. Горько, но не так, как на душе. Аккуратно ладонью вытерла еле заметно подступившие слезы. Итачи одарил меня искренней и успокаивающей улыбкой, затем погладил меня по голове. Это было неожиданно. В груди разлилось тепло, и я растаяла. А он красивый. — Дурочка. Если кому и стоит рассказывать про свои душевные переживания, то только Хидану. Это он при других такой пошлый балабол. Но он хороший человек и надёжный друг, который видит и чувствует чужие проблемы и волнения. Из всех в этой комнате я бы доверил именно ему свои секреты. А у меня их, поверь, не мало. — Сдаюсь, ты меня убедил. Спасибо. Но, Итачи, — я опустила глаза, думая о том, как правильно задать все это время волнующий меня вопрос. — Скажи, а почему ты всегда так на меня смотришь? — Как именно? — парень прищурил глаза, продолжая играть в мою незатейливую игру. Всё он прекрасно понимал. — Словно готов съесть меня, — я еле вытащила из себя эти слова, краснея, как рак, которого только бросили в кипяток. Боже, в голове это звучало в разы лучше. Я теребила краешек своего платья, ожидая ответа. Брюнет хмыкнул, потом замолк на несколько секунд, обдумывая мои слова. Его взгляд помрачнел. — Может так оно и есть? — наклонился ко мне Итачи, произнеся это настолько тихо и пугающе, чтобы слышала только я. Его голос изменился и не казался уже таким согревающим и добрым. Я тихо сглотнула, затем отпила немного из своего стакана, судорожно пытаясь смотреть куда угодно, только не на брюнета. Хватит так его бояться, Рен. Возьми себя в руки! — велела себе я. — Звучит не очень дружелюбно, — в тон ему ответила я, стараясь не выдавать дрожь в голосе. — А кто сказал, что я с тобой дружить собираюсь? — Учиха ловко схватил меня за запястье под столом, заставляя отпустить свое же платье. Что за шутки? Я посмотрела на него сперва с недоумением, затем со злобой, а потом и вовсе показала оскал. Его губы исказились в лукавой улыбке. — Самодовольный Дьявол, — прошипела я, пытаясь вырвать руку, но парень не отпускал. Лицо у Учихи было такое, словно мои слова ему только польстили. — Трусиха, — передразнил меня брюнет. Я готова была взорваться на месте. Внезапно в комнату ворвались уже пьяные в стельку Хидан и Пейн, смеясь. Учиха отпустил мою руку, и я потерла ее, гневно смотря на парня. И что это за игры такие? И кого это ты назвал трусихой? — Так на чем мы остановились? — Пейн подсел к нам. Его лицо порозовело, а в глазах засиял огонек азарта. Похоже разговор с Хиданом действительно пошел ему на пользу. — Мой черед задавать вопросы, — Мацураси взял кальян у Сасори, смотря то на меня, то на Итачи, затем недовольно покачал головой, пригладив рукой свои и без того идеально прилизанные волосы. — Вы как дети малые, честное слово. Вам нужно хорошенько напиться, а лучше потрахаться. Мое утверждение такое. У меня никогда не было секса. Пьем, если был, — Хидан налил Пейну, Итачи и мне. Ребята сразу начали пить до дна, я скрестила руки на груди, облокотившись. Трусиха, значит? — Я девственница, — совершенно бесстыдно цокнула я. Итачи поперхнулся и отставил стакан, пытаясь откашляться. Его собственная выдержка готова была дать трещину. Пейн из последних сил допил до конца, находясь на своей волне, Хидан же засмеялся в голос, затем встал и похлопал от души друга по спине. Учиха поднял на меня глаза. И что-то в его взгляде было недоброе. С моего лица же не сходила победоносная улыбка. Назовешь еще раз трусихой? — Мой последний вопрос, и хватит с меня на сегодня алкоголя, — выговорил Пейн, закусывая. — Есть ли в этой комнате человек, который вам нравится? Да вы издеваетесь! — Да, — мрачно отозвался Итачи. — Нет, — буркнула я, проведя рукой по распущенным волосам. — А я всех тут люблю! — радушно подошел к нам Хидан и порывисто обнял нас с Итачи, прижимая к груди. — А еще Рен проиграла. Я попыталась запротестовать, на что получила укоризненный взгляд Хидана. — Даже и не думай обманывать меня. Неужели мы тебе не нравимся? У нас такая компания хорошая: посмотри как завывают в караоке Сасори с Дейдарой. Грех не влюбиться! — Мацураси очень умело ходил по льду, заставлял меня заливаться краской и злиться на ситуацию еще больше. — Да, я вас тоже люблю. Вы классные, — проворчала я, тягостно выдыхая. Выражение лица у меня было, наверное, довольно жалким. — Что будем делать с ней, Итачи? — поинтересовался Мацураси. — А почему он решать должен? — запротестовала я, переводя взгляд Учиху. Теперь он сидел в позе победителя, упиваясь моей беспомощностью и своим положением. — Потому что он именинник. И сегодня все по его правилам, киса, — усмехнулся Хидан, заваливаясь на свое место. — Так что делаем с бедной девочкой? Какое будет твое желание, Итачи? — Три желания, — спокойно ответил Итачи, наблюдая за моей реакцией. Ребята оценили его находчивость. Я сперва раскрыла рот в недовольстве, желая высказаться о том, что вся эта затея — полная хрень и попахивает это наглой кабалой. Это так не работает! Но спорить и пререкаться с ним было бесполезно. — Итачи, а ты не знал, что рабство отменили несколько веков назад? — съязвила я. — Я приму твои слова во внимание, — приподнял он уголки губ, — а теперь налей мне еще. Но так, как это делают гейши. С должным уважением. — Что? — возмутилась я. Я не прислуга! — Это мое первое желание, Рен. У меня стакан пуст, — он указал взглядом на ситуацию, ожидая моей реакции. Парни еле сдержали смех, стараясь не смущать меня еще больше. С уважением?! Ах ты хрен моржовый! Я тебе сейчас этот стакан знаешь куда засуну! Я натянула улыбку, вставая со своего места. Ноги совсем не слушались, я готова была удавить заносчивого Учиху на месте. Большего позора не сыскать. Взяв кувшин с алкогольным напитком, я аккуратно, максимально женственно попыталась наполнить стакан Учихе, закусив нижнюю губу. Я готова была на все, лишь бы подавить в себе внутреннюю дрожь. Главное, ничего не разлить. Захотелось расплакаться от переизбытка волнительных эмоций. Позорище. Когда последняя капля была в его стакане, я хотела было выдохнуть. Но он заставил меня разгореться с новой силой. Итачи оценивающе посмотрел на стакан, потом на меня, подняв бровь. — Ваш напиток, господин, — произнес он, ожидая этих слов от меня. Сейчас этот кувшин и твоя голова вместе познакомятся! — Ваш напиток, господин, — повторила я, а в глазах у меня был настояний огненный смерч. Еще одно слово с его стороны, и я за себя не отвечаю! Парни расхохотались, и Итачи одобрительно мне кивнул, разрешая сесть на мое место. — Позор, — сказала про себя я, чувствуя металлический вкус во рту. Учиха передал мне салфетку и взглядом указал на губы. Я аккуратно прижала ее ко рту. Потом мы шутили, болтали о жизни и пели в караоке с Сакурой, которая наконец проснулась от нашего дикого хохота. Где-то к часу ночи Дейдара вызвал себе такси, но уже слабо стоял на ногах. Так что я, Итачи и Хидан пошли его провожать. С трудом усадив Тсукури в салон автомобиля, мы еще несколько минут пытались с ним распрощаться, но он заплетающимся языком говорил то том, как нас всех любит и ценит и лез целоваться к недовольному и уставшему Учихе. — Я думал, он никогда не свалит, — провожал взглядом такси Хидан, довольно улыбаясь. Мимо луны неслись облака. Я вдыхала свежий ночной воздух: пахло хвоей и морской солью. Наверное, потому что в двух кварталах от нас находился Токийский залив. Столько бы сейчас отдала, чтобы поплавать в океане. Замечтавшись, я и не заметила, как нас оставил Хидан, уходя обратно в здание. Мы остались стоять вдвоем с Итачи у входа в бар, молча наслаждаясь безмятежностью. — И как тебе ребята? — нарушил тишину парень. Голос его был уставшим, но довольным. — Вы хорошие. Иметь друзей — большое счастье, — я подбирала слова, уловив на себе тяжёлый взгляд Учихи, затем глубоко вздохнула. Вот чего он опять так смотрит? — Итачи, хватит на меня так смотреть, пожалуйста. — Хватит кусать свои губы, — передразнил брюнет, доставая сигарету. — Ты провоцируешь меня. — Провоцирую быть таким грубияном? — я скрестила руки, выжидающе смотря на Учиху. Хотя вся я залилась румянцем до самых пальцев ног. — Знаешь, твоя отстранённость раздражает и отталкивает. Не думал над этим как-то поработать? Итачи не торопился отвечать на мои слова, внимательно следя за мной и моей жестикуляцией. Словно изучал мое поведение. Точно изучал! — Да скажи уже просто как есть! — запнулась я, еле выговорив слова. Да, с нетрезвой головой как-то сложно выяснять с кем-либо отношения. Закусив губу на нервной почве, я ждала его объяснений. — Я вот стараюсь понять тебя. Маленькая, но такая шумная. Но мило дуешься, мне это нравится, — Итачи выдохнул мне в лицо дым от сигареты, и я отмахнулась, сморщив нос. — Ты еще меня в гневе не видел. — Видел, — парень постучал пальцем по своей щеке, тепло улыбнувшись. — Сам виноват, — проворчала я, вновь скрестив руки. — Да, виноват. А теперь я спрашиваю у тебя разрешения, — Итачи снова выдохнул в меня дым, его темные глаза с моего лица перешли на звездное небо. Он запрокинул голову, наблюдая за луной, а я смогла обратить свое внимание на его острый подбородок, кадык, шею. О, боже, он это сейчас о чем? Целоваться предлагает? — Еще чего! — усмехнулась я, нахмурившись. Но что-то внутри странно, но очень метко екнуло, и у меня разом сперло дыхание. Предательское сердце! Ты должно работать на меня. Почему же мой мозг бьет такую тревогу и старается заставить развернуться и уйти, буквально убежать, а сердце стучит как бешеное от одного взгляда его непроницаемых глаз? — Твое право. Я хотел по-хорошему, — парень пожал плечами как-то небрежно, вызывающе. Потом он вновь перевел взгляд с небосвода на меня, а в глазах у него что-то засверкало. И мне это совсем не понравилось. — Тогда это будет моим вторым желанием. Я хочу тебя поцеловать. Из моей груди вырвался нервный смешок, и я бы, наверное, даже расхохоталась в голос, если бы из бара не вышли еще какие-то люди. Он совсем с ума сошел? Я неодобрительно на него посмотрела, делая маленький шаг назад, уперевшись в кирпичную стену бара. Я на секунду сощурилась, посмотрев на него снизу вверх, ища в его бездонных глазах ответы. Шутит? Издевается? Говорит правду? — А третье желание какое будет? Захочешь переспать? Итачи внезапно щелкнул меня по лбу, покачав головой. — Я поступил некрасиво по отношению к тебе. Признаюсь. Не стоило тогда лезть без твоего разрешения, — Итачи наконец потушил сигарету, продолжая свою мысль. — Помнишь наш разговор после выставки? Ты сказала, что это было ужасно. Ты назвала наш поцелуй ужасным. Я чувствую себя придурком до сих пор. — Ты и сейчас придурок, — буркнула я, понимая, к чему он клонит. Он говорит серьезно, вот дела... Но парень пропустил мои слова мимо ушей. — Тем не менее, я хочу доказать тебе, что все не так уж и плохо на самом деле. И может быть после, Рен, ты заберешь свои слова назад? Знаешь, ведь никто никогда так не реагировал на мои поцелуи, — взгляд Итачи был сумрачным, волнующим и, о боги, до безумия сексуальным. — И много с кем ты такое проворачивал? Тысяча чертей, алкоголь не только развязывает мне язык, но и делает какой-то задирой! Может я буду потом жалеть о колких словах, сказанных в адрес Учихи, но сейчас даже кричащий, пытающийся протрезвить меня здравый смысл не может остановить моего любопытства. Итачи явно не понравились мои слова. Он поставил руку к стене, нависнув надо мной, зажав меня, нарушая абсолютно все границы дозволенного. При желании я, конечно, бы могла вывернуться, но осталась стоять, не шелохнувшись. Хотя сердце подскочило и билось где-то в горле. Я с трудом сглотнула, а во рту пересохло. — Под воздействием алкоголя у тебя, Окава, язык длинным становится. Это интересно, — ух, как изменился его голос, переходя на непозволительно низкий тембр. Взгляд черных глаз как-то недобро прожигал меня, и я почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой, но изо всех сил я старалась заставить себя выдержать зрительный контакт. И, черт его дери, чем больше я смотрела в его глаза, тем больше осознавала, что попадаю в невидимый для меня капкан. Манящий, опасный, неотвратимый. — Ты сказал, что не собираешься дружить со мной, — как я только умудрилась так охрабреть? Ладонями я уперлась в рельефную грудь Учихи, старясь хоть на жалкие сантиметры его отодвинуть от себя. Бесполезно. — Не собираюсь, — Итачи неожиданно прикоснулся к моей щеке тыльной стороной теплой ладони, словно проверяя таким образом мою температуру. Я тихо ахнула. Его взгляд мельком упал на мою шею, но я это заметила. Не могла не заметить то, что он сделал это специально. От всех этих действий я на секунду растерялась, потом попробовала собраться с мыслями вновь, заставить рассеяться эти дьявольски опасные чары, которые окутали меня с головой по самую душу. Не получилось. — Я по артерии вижу, как у тебя бьется сердце, — самодовольно изрек брюнет, склонив голову набок. На слове «как» он так необычно понизил голос, что внутри у меня похолодело от чего-то пугающего и одновременно соблазнительного, а сердце на секунду сжалось и замерло. — Итачи, — я окончательно растерялась, пытаясь все же хоть немного отдалить от себя парня, уперевшись с новой силой руками в его грудь. Запах терпкого табака, алкоголя и его парфюма ударил в нос: древесный и пряный. Идеально подходит столь упрямому хозяину. — Один единственный поцелуй, — прохрипел Учиха мне на ухо, и щеку мою обожгло его пламенное дыхание. Его голос был теплым и умиротворенным. Я буквально таяла, покраснев до кончиков. — Хочешь знать, почему я так поступаю? Потому что ты мне не безразлична. И, да, дружба с тобой мне не интересна, я хочу большего. Гораздо большего. Так что выполни мое второе желание. Итачи коснулся пальцем моей груди в районе сердца, слегка надавив, чем заставил меня с силой вжаться в кирпичную стену. Я одновременно хотела раствориться от стеснения, но вместе с этим хотелось осмелиться и удержать с Итачи зрительный контакт. Я знала наверняка, посмотрев ему в глаза, я мгновенно сгорю от всего происходящего между нами. Уже сгорала. Я видела то, как дернулся кадык у Учихи, как его изящные губы коснулась тень улыбки. Ему определенно нравилось мое неподдельное смущение. — И если после этого у тебя по-прежнему останется пустота в сердце. То я не буду больше с тобой играть в эти игры, — закончил брюнет, коснувшись пальцем моего подбородка, заставляя поднять на него глаза. Меня разом поглотила аура опасности, искушения, желания. Я оказалась в западне его обсидиановых глаз. — Игры давно уже кончились, — практически без голоса произнесла я, осознавая, что бессильна против его мощи. Мне хотелось ей покориться. Итачи легонько коснулся кончиком своего носа моего и прильнул к моим губам. От неожиданности я тихо ахнула. Его губы были такими теплыми и мягкими, а вот сам поцелуй упрямым. Я не решалась ему ответить, замерев на месте, но и не отстраняясь. Он сцепил свои руки на моей талии, притягивая меня к себе в упор, буквально вжимая, углубляя мокрый поцелуй. Внезапно меня словно окатило волной дикого возбуждения. Виной тому был алкоголь или нечто большее? Я начала понемногу отвечать, совершенное потеряв голову: сперва неуверенно, кончиком языка касаясь его зубов, потом более раскрепощено. Я обвила его шею руками, вставая на носочки, желая распробовать больше. Итачи со всей своей страстью не давал мне отпрянуть, целуя меня вновь и вновь, грубее, сильнее, властнее, не оставляя на моих губах живого места. В какой-то момент мне даже стало трудно дышать, голова закружилась от переизбытка эндорфинов и недостатка воздуха. И то, что он вытворял своим языком со мной, заставило меня прочувствовать такую волну возбуждения, которую я никогда еще в жизни не испытывала. Чистая эйфория в первозданном виде. Это был самый долгий и самый невероятный поцелуй в моей жизни. — Хватит, — прошептала ему в рот я, но он меня просто проигнорировал, блуждал своим языком в моем рту, словно хозяин. В этом моменте он и был хозяином, буквально владел мной, а я и позволяла. Дура. Я почувствовала, как силы меня покидают, и тело совсем становится слабым. С трудом разорвав наш поцелуй, буквально вынудив его отпустить меня, я посмотрела на парня из под лба, отстраняясь, пытаясь отдышаться. Я вновь прислонилась к стене, словно к единственной мыслимой опоре в этом непонятном мне мире. Мои щеки пылали, а взгляд помутился от всего происходящего. У Итачи тяжело вздымалась грудь, а из рта шел горячий пар. Мы вместе были охвачены этой силой инстинктивного влечения друг к другу. — Рен, ты удивительная, — брюнет убрал прядь моих каштановых волос за ухо, следом погладив трепетно по щеке, — кажется, я в тебя... — Это все неправильно, Итачи! — голос выдавал мою дрожь, что волной пришла на смену эйфории, утопив ее в бездне тревоги и обиды на саму себя. Глаза окутала пелена слез. Я почувствовала себя до странности опустошенной. Словно радость и спокойствие этого дня улетучились, а на смену им пришло тягостное осознание. Осознание неправильности моих поступков. Итачи лишь усмехнулся моим словам, желая поцеловать меня вновь, словно это могло меня заставить одуматься. Но я его довольно жестко толкнула в грудь. — Хватит. Прошу! Ты не понимаешь... — Какого хуя? — резкий голос громом разорвал пустоту, привлекая наше с Итачи внимание. — Саске, — ужаснулась я, моментально превратившись в комок нервов от страха и недавнего возбуждения. Парень приближался, гневно смотря то на меня, то на Итачи. — Пришел поздравить старшего брата с днем рождения? — голос Итачи стал жестким, низким, отчего казался угрожающим. Он от меня отпрянул, заслонив своей спиной. — Я пришел сюда за своей девушкой, — ядовито прошипел Саске. — Неужели мой братик в кои-то веки решил остепениться? — с ледяной издёвкой поинтересовался Итачи, не подпуская Саске ко мне, скрестив руки на груди. — А вот это не твое, блять, дело, Итачи, с кем я встречаюсь и с кем сплю. Свалил нахер с дороги. — Значит вы встречаетесь? — Итачи повернул на меня голову и оглядел с ног до головы, явно не веря словам младшего брата. Я до дури закусила губу, понимая, что в этой ситуации у меня самое невыгодное положение. Мои чувства сейчас походили на растрёпанный клубок из замешательства и стыда. — Рен, иди сюда, — сдерживаясь, что есть мочи, гневно выговорил Саске каждое слово, придавив меня гневным взглядом. Сложившаяся ситуация меня не на шутку напугала. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что вот-вот конфликт может перерасти в настоящую драку. Я вышла из-за спины Итачи, приближаясь к Саске. Какая идиотская ситуация. Сука. И катализатором этой дичи стала я. Саске крепко схватил меня за локоть, больно впиваясь пальцами в нежную кожу, с силой притягивая к себе, желая скорее уйти. Внезапно Итачи ласково взял меня за другую руку, останавливая нас. Я обернулась на старшего Учиху с недоверием и опаской. — Останься со мной, Рен, — мрачно произнес Итачи, уставившись на меня. От его взгляда у меня прошли мурашки по спине. — Это мое третье и последнее желание. Прошу тебя. Итачи поджал губу, выжидающе смотря на меня. Саске с этих слов чуть не взорвался, еще крепче впившись пальцами в мой локоть. Это было слишком больно. На утро точно будет синяк или гематома. Но эта боль отрезвила меня окончательно. — Я не могу, — с трудом выговорила я, отводя от Итачи взгляд, вырвав свою ладонь из его теплой руки, уходя за Саске с тяжёлым сердцем. Мы дошли до его рядом припаркованного черного ягуара. Саске дождался пока я сяду и громко захлопнул за мной дверь, окончательно вырывая меня из череды моих безумных размышлений. Сев на водительское сидение, он завел свой автомобиль и резко газанул. Я открыла окно, впуская в душное пространство свежий воздух. Надеясь, что это приведет меня в чувство. — Ты полная дура! — прошипел мне Саске, ударяя одной рукой по рулю. Значит, он видел наш с Итачи поцелуй. Видел все. — Ахерительно вечер проводишь, милая! — Саске, дай объяснить, — с его слов сердце у меня в груди упало в бездну. От досады и обиды навернулись слезы, но парень в своем гневе был непоколебим. Он взрывался, рвал и метал. И самое ужасное, что у него было на это право. — Ты разве не понимаешь, что он это делает преднамеренно? Он мой, блять, старший брат, Рен! — голос брюнета практически перешел на крик, оглушая меня и все мои попытки что-либо объяснить. — Он делает это специально, чтоб меня вывести из себя. И у него это ахуенно получается! Саске вдавил педаль газа в пол, меняя передачу, разгоняясь до уже запредельной скорости. — Прошу, Саске, ты меня пугаешь, — я вжалась в кресло, закрывая лицо руками, молясь, чтобы это безумие закончилось. — Это хорошо, Рен, потому что сейчас меня надо бояться! — так же громко продолжил Учиха, лихо и опасно обгоняя одну за другой машины, проезжая некоторые светофоры на красный. Скорость была уже за сто пятьдесят. Ледяной ветер хлестал меня по лицу, а слезы градом скатывались по щекам. — Я виновата, виновата! Прости меня, пожалуйста. Умоляю, останови машину! Остановись! — прокричала я в ответ, буквально завыв от неимоверного страха. Мой объятый ужасом разум больше не мог отрицать очевидного. Саске в бешенстве, темнота в его сердце сгустилась. И виновата в этом только я. Учиха резко повернул на ближайшую, незнакомую мне улицу, быстро сбавляя ход и сразу припарковался среди других машин. Он выключил двигатель, повернувшись ко мне корпусом. Мое лицо было не на шутку перепуганным. Учиха нажал на какую-то кнопку на панели, закрыв с моей стороны окно и заперев двери на замок. — Я виновата, — еще раз прохрипела я, утирая нескончаемые слезы ладонями, стараясь заглушить нарастающую истерику. Парень тяжело выдохнул остатки ярости, потянулся ко мне и неожиданно ласково обнял, успокаивая в своих объятиях. Я уткнулась ему в плечо, оставляя мокрые следы на его майке. Меня всю трясло. — Ты должна понять одну важную вещь. Я никогда не прощаю предательств, Рен, — Саске взял меня за щеки, заглядывая в мои заплаканные глаза, пытаясь отыскать в них ответы на свои вопросы, которые он не озвучивал вслух. — Прости меня, прошу, — прохрипела я, а нервный комок неприятно сдавил горло. Саске прищурил глаза, изучая мое лицо. Ему не нужны были больше мои слова. — Хочу тебя, — прервал долгую тишину он, — здесь и сейчас.