Напишешь для меня фанфик?

      На самом деле, парень примерно ещё за пару недель до начала нового учебного года, если вообще не за месяц, купил всё, что ему может понадобиться, даже с запасом. Причём части этого запаса хватит на ещё одного точно такого же подростка, как ему кажется самому. Именно поэтому он со спокойной душой может выдохнуть, ведь ему не придётся всё закупать в последние дни своих законных каникул, бегая по магазинам с бешеными глазами и осознавая, что почти всё уже разобрали. А ведь красивые тетрадки нравятся многим, так что они заканчиваются быстро.       Он, конечно же, как и все школьники России, да и не только, не хотел идти в школу. Даже вспоминать об этом месте было тошно, что уж тут говорить о том, чтобы просто пройти рядом с этим адом. А ведь сейчас он уже в одиннадцатом классе. Казалось бы, вот, уже всё, всего лишь ещё один год мучений всего остался и он сбежит с этого эшафота, но зато за эти девять месяцев, Антон прекрасно понимает, возненавидит учебные заведения с утроенной силой. Если не сильнее, чего гарантировать уж точно нельзя. На мозги капать будут с невероятным упорством.       Но, несмотря на всё это, очень хотел наступления осени, что было удивительным среди ребят его возраста, так как многие считали, что в этом времени года всё становится только хуже. В конце концов, именно тогда у них начинается учёба. Да и какая-то депрессивная эта пора. Вот только Антону казалось, что особый шарм всё же есть, какое-то особое вдохновение, чего зачастую не замечают. И даже многими ненавистный день знаний, после которого и начинались эти мучения детей и не только, если говорить начистоту, не сбивал всю его любовь. Его привлекали эти деревья, листья на которых окрашиваются в различные цвета, пусть и не особо разнообразные, радуя взгляд любого проходящего человека. Пусть такому радовались всё же далеко не все. И эта трава, что постепенно желтела, будто беря подобную моду у листьев. Эти цвета радовали глаз сильнее, чем самые красивые цветы летом. Тем более, что цветы он и вовсе не любил. И потом этими же цветами окрашивались дороги, тропинки. Дети, играющие с кучкой собранных листьев, в какой-то мере разделяли его чувства, как ему казалось.       Его привлекала эта вся серая атмосфера, что ассоциировалась для многих с грустью и апатией, хотя ему же казалось, что как раз таки за этой блеклой оболочкой и раскрывается всё самое яркое и лучшее. Он знал, с этой серостью можно поиграть, превратить что-то на её фоне в невероятно красивую вещь, которая, честно говоря, смотрелась бы не так необычно в чрезмерной яркости лета или свежести весны. Даже зимой не будет так красиво, белый цвет, пусть и с серыми полосами от машин да и жёлтого снега, словно забирал краски у вещей в себя. С тьмой всё совсем не так. Для Шастуна в принципе темные цвета почему-то ассоциировались с неким комфортом. И, само собой, он сам много раз подмечал, что многие вещи становятся красивее, когда близится ночь. Особенно парки и закаты, которые отдают свои краски темнеющим вокруг вещам. Контраст же получался тогда. Невероятно красивый контраст, между прочим. Он бы с превеликой радостью многим открыл глаза на эту красоту, вот только почти никто слушать даже не станет, лишь каким-то сумасшедшим сочтут.       Его привлекали дожди, во время которых он так любил гулять, и даже лужи, что после были практически везде в его дворе, ведь вместо дороги были куча колдобин с небольшим количеством асфальта, не давая спокойно ходить, не мешали. Получалось даже наоборот, возвращаясь в то самое беззаботное детство, Антон часто гулял по ним, из раза в раз возвращаясь домой с полностью мокрыми носками и кедами. Зато донельзя счастливый. И пусть с большим риском, что на следующее утро проснётся с температурой и больным горлом.       В общем, именно это время года зачаровывало его сильнее всего. И именно в осени Антон находил особую романтику для самого себя. Успокаивающую что ли. Он долго мог говорить о красоте именно этого времени года, вот только его мнение почти никто не разделял.       На его столе лежат три аккуратные кучи, две из которых были с тетрадями: в одной — в клетку, с различным количеством листов, чтобы потом учителя не говорили, что надо писать в более толстой тетради или же наоборот — более тонкой, точно такая же история была и со второй стопкой, вот только там уже тетради были в линейку, пусть и их было гораздо меньше, так как мало учителей прям требовали именно в клетку, а вот в третьей — самой любимой для парня — лежали уже блокноты, без них ему никуда. Казалось бы, зачем ему что-то ещё, помимо тетрадок, в школе же ему больше ничего толком-то и не нужно. Ну, кроме пенала. Да, учебники, как он считает, тоже не нужны, так как Шастун их совершенно не носит с собой. Тем более, что по ним они почти не занимаются, а если и открывают их, то парень сразу же старается слиться со стеной ещё сильнее обычного, пока его фамилию не произнесут. А когда это происходит, его сразу же одаривают таким взглядом, что на пару секунд сквозь пол провалиться охота очень сильно, а потом становится уже как-то всё равно. Не впервой же. Но вот учителя на этом даже и не думают останавливаться, а начинают отчитывать, обязательно произнося что-то по типу: «Если Шастун когда-нибудь принесёт учебник в школу, то тогда снег пойдёт обязательно», «Шастун и с учебником? Да в жизни такого не будет!», «Конечно же, куда важнее взять с собой эти пару блокнотов, чем учебник, да? Экзамены ты тоже вместе с блокнотом писать будешь? И готовиться именно по ним?», «Вот тебе что, так сложно положить в свой рюкзак один учебник, которым мы пользуемся от силы раз в месяц, и принести его на урок? Или спина из-за него отвалится? А, Шастун?». В общем, оригинальностью они не особо отличались, поэтому парень практически сразу перестал их слушать. Ему есть чего послушать «интересного» и без этого.       Но для него же выйти куда-то без блокнота и чёрной ручки, ведь другими он не пишет, было сродни неудачному дню. Ведь не записать в него то, как сейчас выглядел парк в тончайших деталях, нельзя было. Или как дерутся два первоклассника и уже орут друг на друга матами. Это же надо запечатлеть не только на телефон, а потом закинуть в какой-нибудь паблик, а ещё и на письме, обязательно. И нет, Антон не был каким-то сумасшедшим, хотя в его классе много кто думает про него именно так, просто ему очень нравится писать, он даже изредка мысленно называл себя писателем, шутя, но прекрасно знал, что писатели обычно не скрываются от людей, надеясь, что его не заметят. А они делают всё как раз таки наоборот, стараются раскрутиться, дабы получить хоть какой-то отклик, даже самый минимальный. Да и книги он не пишет, в конце концов. Максимум — короткие зарисовки, но и те не особо часто появляются.       Правда и без раскрутки парень был известным в некоторых, пусть и довольно-таки узких, по правде говоря, кругах. Иногда он даже чувствует себя какой-то чересчур дешёвой пародией на Ханну Монтану, ведь тот, как и главная героиня этого сериала, тоже прятал свою настоящую жизнь. Хотя его способы нельзя назвать подходящими для того, чтобы скрыться, тут даже наоборот можно подумать. Ведь даже ник на сайте, где он в основном и известен, содержит его имя. «Бантон», придуманный из сочетания «Батон» и «Антон». Ему это показалось довольно смешным и оригинальным. Вот какой придурок дёрнул его придумать такой псевдоним? А, точно, пара банок пива и очередной вечер в одиночестве его дёрнули в один вечер создать аккаунт на каком-то сайте для «фикрайтеров», значения этого слова тогда он не особо понимал, хотя он вообще мало чего понимал, так как в тот вечер пил впервые в своей жизни. И в тот вечер ему не пришло в голову ничего лучше, чем этот вариант. Прошло уже года два с того момента, но менять ник ему уже как-то и не хочется — родным стал. Да и те, кто его знают, уже давно привыкли к такому «псевдониму». Так и зачем тогда что-то делать с этим? Хотя особо никто в его окружении не знает об этом. Вроде.       Проходят последние дни каникул, вот уже через пару дней будет первое сентября, а дома сидеть желания нет, да и будет это простой тратой оставшегося свободного времени, которого потом будет катастрофически мало. Причём не только из-за учёбы. И поэтому, словно по какому-то обычаю, парень взял с собой блокнот и пару ручек, закинул всё это в рюкзак, предварительно взяв с собой ещё и карту, где всегда было немного денег на такие прогулки. Открыв шкаф, он достал чистую белую футболку, синие джинсы и, одевшись, завершил свой выбор одежды на своих любимых чёрной кепке и поношенных и сероватых от времени кедах, некогда бывших такого же цвета, как и головной убор.       По пути в парк, где он бывал практически каждую неделю, Антон заглянул в магазин, где купил себе прохладной колы. Ну а что, несмотря на конец лета, на улице жарило так, словно всё ещё только начинается. Но жара ему не особо помешает посидеть в любимом парке, занявшись описанием всего, что он только видит. Иногда там такое проскакивает, что и до описания дуба, как у Толстого, скоро дойдёт, но, хорошо или плохо, такого ещё не было.       Многие странно поглядывают на парнишку, что постоянно что-то строчит и иногда оглядывается с неким безумным блеском в глазах, всматриваясь во что-то, известное только ему, но Антон уже привык к этому. Ведь это занятие буквально единственное, благодаря которому он выходит на улицу, помимо школы, но там у него нет выбора.

***

      — Антош, вставай, сегодня первое сентября, — бабушка легонько тормошила своего единственного внука за плечо, пытаясь разбудить его, — тебе ещё надо позавтракать, а то знаю я тебя, снова весь день есть не будешь, проведёшь время за своим блокнотом. Я, конечно, понимаю, что ты хочешь тоже приносить хоть какие-то деньги, чтобы мне так тяжело не было, но есть-то надо! — отчитывала она его без какой-либо злости или досады в голосе.       — Баб, ну ещё пять минуточек, — сонно протянул юноша, пытаясь глубже спрятаться под одеяло, чтобы его не достали.       — Тош, давай-давай вставай, хватит уже лежать, а то опоздаешь на линейку. Твои пять минут всегда превращаются в пять часов.       — Хорошо, встаю, — парень немного вытянул руки из-под одеяла, жестом показывая, мол, всё, сдаюсь, твоя взяла.       — Давай, беги уже умываться, тебя ждёт завтрак на столе. Долго не ворочайся тут, а то остынет!       Шастуна чаще будила бабушка, чем будильник, к чему он уже привык. Да, пару-тройку лет назад он её просил этого не делать, так как ему не нравилось, но его не послушали, чему он сейчас даже рад. В конце концов, на уроки меньше опаздывает. Хотя… Такой себе плюс, конечно. Появляться в том адском месте не было желания совершенно.       Поняв, что от него не отстанут и в школу всё же заставят идти, парень нашёл в себе силы встать и сходить умыться. А уже после быстро одеться, дабы всё же не опоздать, чуть пару раз не упав, надевая штаны. Устоять на ногах смог, а это значит, что ничего не было. Но так считал только сам Антон. И после он не забыл надеть самое важное — свои любимые браслеты да кольца. Вот теперь-то можно было идти куда угодно. Хоть в поход на неделю без еды и воды. Главное побрякушки. И блокнот, конечно же. Без него никуда.       На столе стояли блинчики и вишнёвое варенье. Антон обожает и то, и другое. Он даже готов отдать за него свой блокнот, а это, между прочим, многое показывает так-то. Вот только никто не поймёт и не оценит такую жертву.       Последние пару дней парень почти полностью забывал про еду, поэтому ещё с большим аппетитом ел, хотя завтракать он не любил. Но, во-первых, от бабушкиной стряпни отказаться невозможно, во-вторых, ему нужны хоть какие-то силы, чтобы не свалиться в обморок посреди линейки. Хотя полный желудок не спасёт его от солнечного удара.       — Бабуль, большое спасибо, было очень вкусно, — наклонившись, юноша поцеловал бабушку в лоб и пошёл к выходу. — Я уже пойду, а то скоро уже начнётся там всё.       — Давай, Тоша, аккуратнее там будь. Ты скоро вернёшься?       — Думаю, что дома буду только где-то ближе к вечеру, хотел немного с Димой погулять. Или тебе надо чем-то помочь? Если надо, то скажи, я приду.       — Нет-нет, иди давай. Сильно поздно не возвращайся. Или хотя бы предупреди. И аккуратнее под солнцем! Там пекло такое… Кепку возьми с собой!       — Она у меня в рюкзаке, ба, не переживай, — ответил он, показательно поправляя лямку рюкзака, в котором помимо воды на самом деле лежал головной убор. Врать ей было тяжело, но у него и поводов на то особо не было, разве что оценки, которые зачастую оставляли желать лучшего.       — Ну ладно тогда. Беги давай.       — Хорошо, я тебе позвоню если что, — стоя в проходе, быстро пролепетал Шастун, после чего закрыл дверь и спешно вышел на улицу.       Парень уверенно шёл к гаражам, хотя школа была в другой стороне. И он уже было успел подумать, что зря пришёл, но низенький человек, усердно рассматривающий экран своего телефона, привлёк его внимание.       Шастун быстро подбежал к нему и обнял, крича громкое «бу!» ему прямо на ухо.       — Блять! — отпрыгнул парень и ошарашенно посмотрел на высокого друга. — Нахуя так пугать?       — Да, тебе тоже привет, Дим. Я не сильно опоздал? — Позов ждал его уже порядка двадцати минут и даже успел выкурить пару сигарет за это время, но друга огорчать не хотелось, так что он немного смягчил:       — Привет-привет, придурок, блять, удивительно, но опоздал ты не сильно, я сам сюда минут пять назад подошёа. Ну что, пойдём навстречу учениям? — показательно вставив два пальца в рот на последнем слове, будто бы собрался блевать, с яркой улыбкой спросил друг.       — Ты хотел сказать «мучениям», да? — улыбнулся Антон. Сегодня у него было хорошее настроение, это было понятно по тому, что он начал шутить.       — Конечно, — рассмеялся он, а затем, поправляя свои очки, взял Шастуна за руку и потащил его к школе.

***

      Антон в очередной раз у себя в голове повторяет то, что он ненавидит первое сентября и эту линейку, но, увы, это всё не делает её короче. Поэтому он просто со скучающим лицом смотрит куда-то вдаль, в небо, пока учитель распинался о том, что они запланировали на этот год и как сильно ждёт от учеников идеальных успехов в учёбе. Он же эти «пламенные» речи ненавидел всеми фибрами души. Одно и то же каждый год. Непонятно как только остальных не тошнит от этого. А на улице ещё и палит пуще обычного. В общем, для него это всё одна из самых худших вещей в школе. Даже их географа терпеть проще, хотя тот просто отрывается на учениках, особенно на тех, кто забыл сделать домашнее задание или принести тетрадь. Он может напоминать об этом чуть ли не до конца года.       — А сейчас будет первый звонок. Шастун, подойди сюда, поможешь, — слова Павла Алексеевича вырвали парня из прострации и заставили вернуться в реальность, — будешь девочку нести.       Ох уж эти любимые многими традиции. Одиннадцатиклассник должен пронести первоклассницу по кругу, пока та над ухом будет звенеть звоночком так, словно от того, как сильно она будет трясти его, будет зависеть её дальнейшая жизнь, пока тот неудачник, которому выпала «великая» честь, будет молиться о том, чтобы не оглохнуть на одно ухо после этого «аттракциона». Ну разве это не прекрасно? Может и прекрасно, но точно не для парня, который и это тоже не любил. А теперь именно ему и предстоит это делать. Везения, однако, ему не занимать. Карма, мать её ети…       Больше ничего в его голове не успело проскочить, так как он наткнулся на строгий взгляд директора, который также был их классным руководителем, и всё же подошёл к ним. Это была ужасная пытка. Вот зачем она так сильно старалась звенеть этим долбанным звонком? Теперь голова болит от этого звона. Такое чувство, будто она у меня в голове этим колокольчиком дальше трясёт. Фу, ужасно, — в очередной раз парень высказывался сам себе, а не Диме, так как старался наоборот как можно меньше напрягать его своими мыслями. Ещё успеет, целый год впереди ведь.

***

      Дверь кабинета открылась, и внутрь зашёл классный руководитель. Многие в классе сразу же успокоились, но парочке ребят было как-то всё равно на присутствие взрослого, хоть он и не так уж давно выпустился из университета, поэтому они просто продолжили беситься. Мужчина же на это просто закатил глаза, даже и не стал пытаться их перебить — бесполезно. За год с ними он это прекрасно понял.       Да, ему не особо повезло, так как он особо и проработать в этой школе не успел, как ему буквально впихнули десятый класс под руководство, ведь все знали, что этот класс далеко не из лучших. И, видимо, все решили, что лучше будет его скинуть на кого-то молодого. Такой себе опыт, конечно, зато весело. Но Паша часто клялся ребятам, что из-за них он никогда больше не будет брать класс под руководство.       — Так, ребят, сначала важное объявление: с завтрашнего дня русский и литературу у вас будет вести новый учитель. Постарайтесь наладить с ним отношения. Завтра у вас русский первым, а остальное расписание посмотрите на первом этаже, я не запоминал какие у вас завтра уроки будут, вам это больше меня нужно. Говорить эти противные слова о том, что я вас поздравляю с началом учебного года, не буду, сам прекрасно понимаю, что они только раздражают ужасно. А вот видеть вас я правда рад, за исключением некоторых личностей, — улыбнулся он, смотря на парту, за которыми сидели Дима и Антон. Те, конечно же, не расстроились от этих слов, лишь посмеялись, ведь иногда орать на весь класс из-за тупой шутки они любили, чего не любили учителя. — А теперь мне нужны будут пару добровольцев, которых я выберу сам, они помогут принести учебники, за ними вы зайдёте либо же перед уроками, либо же после, как вам будет удобнее. Только я вас сильно долго ждать не буду, так что, будьте добры, зайдите сразу же. — Павел Алексеевич постоянно говорил про «добровольцев», а уже через минуту называл фамилии тех, кто именно ему нужен, все уже привыкли к этому. — Шастун и Позов, вы и поможете мне. Возражения не принимаются. Остальные, не разнесите кабинет хоть раз, пожалуйста, пока мы будем всё носить. Мы же не слишком сильные, зачем он позвал именно нас? Видимо, надо было качаться в силу… Или в удачу, глядишь и не тронули бы вообще. Да, закинуть все очки в красноречие уже не кажется такой прекрасной идеей… Ну блин, кто же знал, что всё так обернётся.       Переглянувшись и стремительно приняв свою участь, парни встали и медленно побрели к выходу из кабинета, тая надежду, что после этого они мирно пойдут домой, да и с учебниками долго таскаться не будут. Но их мечты сразу же разбились о слова классного руководителя:       — А, кстати, ребят, покажите потом Арсению Сергеевичу, нашему новому учителю, школу. Я знаю, что вы хотите домой вместо этого, но я не смогу сейчас показать ему, документов кучу заполнить надо, — посмотрев на недовольные лица парней, он добавил: Я вам за это по пятёрке по математике поставлю, так что не думайте, что я вас тут просто так заставляю. Вы, главное, остальным не говорите, что так легко оценки получили, тоже ведь захотят, — посмеялся он, а затем усмехнулись и ребята, конечно же, в мыслях согласившись с его словами.       Друзья, конечно, сначала тяжело выдохнули, но затем их лица немного расслабились. Ради халявной пятёрки по математике можно было бы и задержаться в учебном заведении ненадолго. Особенно Антону, у него с алгеброй-то не клеилось, что уж говорить про геометрию. Спасало только то, что эти два предмета всё равно в одну оценку объединялись и у него с горем пополам иногда даже четвёрка выходила так.       — Хорошо, Павел Алексеевич, — ответил Дима за двоих, зная, что его друг всё равно ничего не скажет.       — Вот и славно, а теперь пойдёмте быстро перетаскаем эти учебники и вы пойдёте к учителю. Кстати, не забудьте показать его кабинет, — рукой он указывал на соседний кабинет, на котором висела табличка, гласившая, что это кабинет «209».       — Я думал, что он будет на третьем этаже, а не рядом с нами. Там же был какой-то свободный класс, — произнёс свои мысли вслух Позов.       — Ну мы попросили Андрея Алексеевича занять его, тем более тот кабинет больше походил на класс истории, чем этот, — директор сказал абсолютную правду, почему-то именно на этаже выше был кабинет, подходящий для уроков истории, но историк же был на втором этаже.       Паша подхватил двух друзей под руки, дабы те всё же не ретировались по пути, и повёл их к библиотеке, рассказывая очередную смешную историю про чьего-то ребёнка. И откуда только он их берёт, никто не знал ответа на этот вопрос.       — Как вы лето провели? — решил учитель поговорить на типичную тему. Обычно, у всех на этот вопрос есть какие-то свои истории.       — Я на море съездил с родителями, — радостно произнёс Дима. Антон помнил то время, когда его друг уехал на месяц — тогда он из дома почти не выходил и не ел даже, бабушка кое-как заставляла его есть хотя бы раз в несколько дней. Тогда он сильно схуднул, что не осталось незамеченным.       — А ты, Антон? — поинтересовался классный руководитель, прекрасно зная, что ничего он не услышит. Он был в курсе, что парень в основном разговаривает только с одним человеком из класса. Его это, конечно, же волновало, но он не знал как может помочь ему, поэтому оставался в стороне. Психолога, к счастью или же наоборот, в их школе не было. Да и Шастуна бы туда затащить не получилось даже под дулом пистолета.       — Дома сидел, — тихо ответил Антон. Он знал, что ответ такой себе, зато правдивый.       Паша, как его называли школьники между собой, и Дима удивлённо посмотрели на Шастуна. Хотя почему второй смотрел удивлённо было не особо понятно. Снова они так смотрят на меня… Ну и что с того, что я ответил на простой вопрос? Неужели впервые услышали речь из моих уст? Да ну, не поверю в это. Димка-то точно слышал, но смотрит он так же, как и Павел Алексеевич.       — Ну ты гулял хоть?       — Да. Ладно, теперь я и сам хочу посмотреть на себя удивлённо. С каких это пор я начал так много разговаривать с людьми? Ужасно, пора завязывать. Только Дима пусть останется исключением. И бабушка.       Подхватив по пути их одноклассника, который так бесстыже опаздывал на классный час, хотя, судя по тому, как он шёл к кабинету, он просто ждал пока его друзья выйдут, они уже вчетвером таскали учебники до кабинета. Спустя шесть «вылазок», все учебники были в классе, а почти все одноклассники под шумок уже разбежались по домам. По итогу в кабинете осталось всего четверо человек — само собой, классный руководитель, староста класса, звали её Оксана, но все обращались к ней «Окс», как она и просила, и два брата-акробата, которым осталось провести «экскурсию» учителю по школе и тоже уйти со спокойной душой. Потому что последний раз за учебниками они уже ходили втроём. Одноклассник всё же как-то незаметно слился. Дима с Антоном ему даже завидовали немного. Но оценка мотивировала остаться до победного.       — Оксан, подожди минутку, я сейчас быстро переговорю с Антоном и Димой, после чего спросишь всё, что хотела, — единственное, что девушка услышала в ответ на её поднятую руку.       — Так, Арс, кхм, я хотел сказать, Арсений Сергеевич, сидит сейчас в кабинете директора и заполняет оставшиеся документы, так что идите туда. Думаю, он уже закончил с ними.       — Хорошо.       — И да, то, как я его назвал сначала вы не слышали. Понятно?       — Мы всё прекрасно поняли, не беспокойтесь, — подняв руки в жесте «сдаюсь», быстро проговорил Позов, после чего потащил друга на выход.       Павел Алексеевич, на самом деле, очень добрый человек, но в школе он часто притворялся серьёзным преподавателем, лишь его класс знал насколько он хороший, но даже они часто травили байки о том, какой же он строгий, ради шутки, да и чтобы поддержать миф о том, что он довольно строг ко всем ученикам. А потом на уроках математики все минут десять сначала смеются с новых слухов.       — Пошли покурим. Думаю, пять минут этот Арсений Сергеевич подождёт.       — Пойдём, — даже это слово вызвало у его друга табун мурашек, так как Антон почти никогда не говорит с ним в школе, а просто молча идёт и слушает. Или же делает вид, как иногда подозревает Дима.       — Ты сегодня разговорчивый, — тихо произнёс Позов, в душе радуясь тому, что Шастун сказал пару слов не только ему. Он знает как иногда тяжело тому бывает выговорить даже одно слово учителю.       Мужской туалет с форточкой был идеальным убежищем курящих, поэтому, казалось, сигаретный запах уже впитался в стены этого места. Так что, без всякого зазрения совести, Позов стоял и курил, пока ему в лицо дул немного прохладный ветер, что делало эти минуты ещё лучше. А Шастун же стоял около двери, прислушиваясь ко всяким звукам, стоя на шухере.       Несмотря на свою немногословность, своим другом он очень дорожил, просто не мог этого сказать. Не мог найти подходящих слов, чтобы хоть немного выразить это. Пожалуй, он был единственным, кто удерживал парня в реальности. Иначе бы тот полностью абстрагировался от людей, чего иногда очень уж хотелось. Поз, именно так он иногда называл своего друга, знает немного о жизни Шаста, но далеко не всё, так как о себе тот старается говорить меньше всего.       Сигарета полностью была выкурена, поэтому окурок уже летел в форточку, которую никогда не закрывали, дабы запах хоть немного выветривался, правда это не помогало особо. Школа боролась с курящими, ставила камеры на входе в туалет, даже парочку поймали, но потом ученики стали умнее и курили уже около писсуаров, где их не было видно, поэтому, смирившись, устройство всё же убрали, так как начали ещё поступать жалобы от родителей, что они не имеют права так следить за учениками.       Дима взял одеколон у своего друга, который носит с собой его только ради того, чтобы друга не палили за курением, и пару раз пшикнул на себя и на друга, чтобы запаха не было на них двоих. Вот теперь-то можно было спокойно пойти к новому учителю. Но перед этим, конечно же, закинуть в рот пару подушечек бананово-клубничной жвачки, чтоб изо рта тоже не пахло куревом.       Шастун ни разу не был в кабинете директора, в отличии от своих одноклассников. И, даже когда те нещадно издевались над ним, тот никогда не говорил учителям об этом, поэтому его и до сих пор часто достают, так как знают, что останутся безнаказанными. А когда за него пытались вступиться, Антон просто молча останавливал этого человека, давая понять, что лучше не надо этого делать. Возможно именно поэтому его глаза загорелись, стоило им только переступить порог кабинета директора. В комнате стояло пару шкафов, где лежали различные книги и стояли папки с документами, а так же сверху них стояли пару горшков с цветами, как и на подоконнике. На столе, помимо всяких документов, стояла ваза, где были несколько небольших букетов с цветами, что директору подарили в честь первого сентября. Кожаный стул, немного потертый временем и учителем. А с другой стороны стояли пару стульев, один из которых был занят каким-то молодым парнем, подписывающим какие-то бумаги. На стене же висело несколько то ли дипломов, то ли сертификатов, он понять не особо успел. Хотелось это всё записать в точности до самых мелких деталей, по типу каких-то крошек на столе, но блокнота с собой не было, а его друг бы не понял резкого порыва начать что-то записывать в телефоне, постоянно оглядываясь. Дима, конечно, знал о том, что Антон зарабатывает на том, что пишет, но всё равно смутился бы от такого резкого порыва, ведь Шастун редко при нём что-то писал, несмотря на то, что они уже довольно давно общаются. Поэтому, надеясь запомнить максимальное количество деталей, идея была отложена до лучшего момента. Да и всё равно он не за этим пришёл. Так что было бы даже неуместно резко начинать заниматься чем-то другим.       — Здравствуйте, это вы — Арсений Сергеевич?       — Да, мне Павел Алексеевич сказал, что мне покажут школу, — учитель, отвлёкшись от бумаг, быстро осмотрел двух ребят, задержав взгляд на браслетах высокого парня. Почему-то они приковывали взгляд. — Я, конечно, сначала думал, что он сам покажет…       — Мы пришли именно за этим, — улыбнувшись, ответил Поз. — Не волнуйтесь, из нас гиды не хуже него самого будут, — добавил он, чем вызвал улыбку на лице Арсения.       Оба парня не понимали смысла этого всего, ведь в их школе потеряться было довольно-таки трудно, но всё же вели учителя по самым важным местам, которые могут ему понадобиться: столовая, медпункт, библиотека, актовый зал, всё это время Арсений с Димой общались, а Антон молча шёл мимо, что не осталось незамеченным, но, после пары попыток его разговорить, мужчина временно сдался. Тем временем, осталось последнее место, которое надо показать — кабинет, где учитель будет большую часть времени.       — Это ваш кабинет, а, если вам понадобится Павел Алексеевич, то он в соседнем кабинете обычно находится, — быстро закончил Позов, надеясь, что больше им ничего не надо делать и они смогут спокойно зайти за рюкзаками и всё же уйти. — Вроде всё. Мы можем идти?       — Секунду, скажите ваши фамилии и идите. Надо же знать этих героев, что не дали мне пропасть в этой школе, — улыбнувшись, сказал он, на что парни посмеялись.       — Я — Позов, а это Шастун. До завтра, — удаляясь, два парня помахали учителю, не давая ему ничего сказать.

***

      — Ну, Шаст, отвлекись ты уже от этого блокнота! Ты же не ради этого ко мне пришёл!       Антон всё же не сдержался и прямо у друга начал бешено переписывать всё то, что только смог запомнить о кабинете, в котором они недавно были.       — Дим, отвяжись и дай дописать спокойно, — спокойно сказал парень, дёргая рукой, отчего браслеты немного сползли и шумно столкнулись, кучкуясь. — В конце концов, такое редко видеть можешь, так что лучше отметь этот день в календаре.       — Мы же шли кино смотреть, а ты снова начал что-то писать. Вот приревную тебя к твоему хобби и перестану общаться, что ты будешь делать? — с напускной обидой спросил Дима. После чего два парня сразу же начали смеяться. Каждая их встреча заканчивается такими вот выступлениями, за которые «Оскар» они так и не получат.       Вне школы Антон был гораздо разговорчивее, но иногда проскальзывало такое чувство, словно у него есть лимит слов, ведь в один момент он может просто замолчать и перестать отвечать вообще на любые вопросы и делать вид, что он испарился и его нет в помещении. В такие моменты кажется, будто друга заменили за секунду на кого-то другого.       Но на самом же деле это одна из тех вещей, которую Дима просто напросто не знает. Шастун не решился ему сказать, что у него есть некоторые проблемы с общением (которые, как ему когда-то говорила мама, он выдумал сам), из-за которых он не шибко разговаривает. Лично для себя он скидывает всё на то, что просто не о чём разговаривать. Да, конечно, есть темы, после которых парня почти не заткнуть, но их или очень мало или же их пока не затрагивали.       — Лучше фильм выбери, вместо того, чтобы ревновать, — сквозь лёгкий смех, попросил писатель, давая понять, что на этом разговор пока окончен.       Но через пару минут в гостиной уже появился высокий парень, смотря на экран, где начиналось «Притяжение».       — Серьёзно? — Антон взглядом передал все те маты и возмущения, которые теперь не нуждались в озвучивании.       — Это моя месть тебе, — победно улыбаясь, пояснил парень, после чего поправил свои очки.       — Ты невыносим, знал? — улыбнувшись заявил друг, сразу же занимая место на диване, пока оно было.       — Конечно, ты ведь тоже. И поэтому мы до сих пор дружим.       Они часто так собирались, смотрели кино, едва ли не каждую минуту шутя над актёрами, делали уроки или же просто сидели. Чаще всего они были у Димы, так как его родители почти всегда живут в другой квартире, но иногда приезжают к нему, постоянно контролируя сына, из-за чего они тогда почти не общаются, а сразу расходятся после уроков. Иногда всё же они бывают у Антона, но сидят тихо, чтобы не мешать бабушке, а та так-то была и не против шума, так как знает о том, что её внук мало с кем общается, и каждый раз радуется, когда видит его жизнерадостным. И не в компании одиночества своей комнаты.       Но фильм быстро заканчивается, как и пачка чипсов вместе с газировкой, которые они купили ещё когда шли со школы. На предложение Позова проводить друга до дома Шастун быстро ответил «нет», сославшись на то, что идти не особо далеко, ничего не будет, но на самом же деле парень лишь хотел подумать наедине с собой. Когда-нибудь эта привычка не доведёт его до добра. Но пока это «когда-нибудь» не наступит, делать так он, конечно же, не перестанет. Ну а зачем отказываться от такой привычки?       Как только он отошёл от дома, то сразу пошёл в парк, так как хотел немного погулять. Ему нравилось выходить вечером, почти под ночь, на улицу, ведь тогда народу почти нет на улицах и можно спокойно делать всё, что хочешь. Но из-за бабушки он очень редко так делал, ведь не хотел её сильно волновать. Поэтому он предварительно позвонил ей и сказал, что придёт примерно через час, на что получил кучу наставлений, которые успешно проигнорировал.       В сквере людей и вправду почти не было. Был лишь какой-то подозрительный парень, на которого Антон внимания сначала не обратил, заметил его лишь тогда, когда тот пошёл за ним. А потом и побежал, когда его цель сорвалась и начала бежать к выходу из парка. Казалось бы, с длинными ногами убежать легко, но на физкультуру он почти не ходил, из-за чего быстро выдохся, что было только на руку преследователю, который постепенно догонял его. Казалось, вместе с этим человеком, парня догонял и страх, расползаясь по всему телу и сковывая его.       Любое «когда-нибудь» наступает. И часто не в той форме, которая тебя порадует.