Мелодия X

Запах цветущей сакуры сносил голову, будоражил и вызывал желание творить, танцевать и кричать от радости. Весна в этом году особенно удалась — ранняя, свежая, с утренними дождями и солнечными бликами в каплях воды на листьях и цветах. С теплыми вечерами, дивными яркими розово-оранжевыми закатами. Казалось, там, в Небесной Канцелярии, к рисованию закатов для нынешней весны было решено выдать только две краски, но зато с разрешением использовать их как душе угодно. И ответственные за закаты ангелы подошли к этому делу со всей ответственностью — каждый вечер небо окрашивалось в совершенно неповторимые и изумительные оттенки этих двух цветов. Вот и сейчас редкие кучевые облака подсвечены нежно-розовым, небо вокруг них оранжевое, а солнце, скрываясь за одним из облаков, раскрашивает его в перламутр. Йошики вдыхал аромат сакуры и шел по улице, едва касаясь подошвами легких кроссовок мостовой, желая скорее добраться до бара, где его уже ждал Хиде, его новый гитарист. Дойдя до конца улицы, остановился, огляделся. Увидел оранжевый блик в соседнем переулке и свернул туда. Вот оно — невысокий оштукатуренный белый дом с красной черепицей. Двор освещают маленькие стеклянные фонарики, подвешенные к нижним веткам деревьев, растущих в саду. Из приоткрытых обшарпанных, цвета молодой листвы, дверей виднеется полоска света, доносится аромат жареного мяса. Хаяши улыбнулся и зашел внутрь. Огляделся, останавливая взгляд на знакомых лицах — кафе пользовалось популярностью у молодых музыкантов: находилось в стороне от жилых домов, работало до утра, и самое главное — здесь за порчу имущества в неизбежных драках молодых музыкантов брали в два раза меньше, чем в иных заведениях. Йошики заметили, ему кивали и махали руками. Он улыбался и разыскивал глазами друга. — Хиде-чан! — увидел знакомую фигуру — крепкий парень, выбеленные волосы с парой розовых прядок завязаны в хвост и убраны под кепку, старая кожаная куртка накинута на спинку стула, а сам парень сидит в розовой футболке и драных джинсах. Хиде помахал рукой и улыбнулся. Йошики лавировал в толпе музыкантов и просто клиентов кафе, здоровался со знакомыми и, наконец, прошел к столику Хиде. Сел рядом и обхватил голову руками: — Знаешь, если ко мне подойдет еще хоть один критик, я его придушу. После чего меня посадят, и моя группа развалится. Зато со скандалом. Хиде хмыкнул. Отношения с критиками у молодой группы не складывались. Те, по традиции, старались научить Х правилам музыкальной индустрии: надеть иную одежду, загнать песни в определенные рамки того или иного направления музыки. Йошики же рамки терпеть не мог, в ответ критикам рычал и прогонял их с концертов. На группу сыпались оскорбления, нелестные статьи в газетах: «Х — это только яркий внешний вид! Они пустышка!». Хаяши злился, но уступать не собирался. — Может поговорить с ними? Найти компромисс? — Хиде пригубил какой-то напиток из своего бокала. — Поговорить? Они же сразу начинают мне указывать, что делать, как я с ними поговорю? Йошики запустил пальцы в длинные волосы и поднял взгляд на друга. Тот вздохнул. — И все-таки надо попробовать, а то пока что ты только с порога посылаешь их к чертям. Хаяши вздохнул и взял в руки меню: — Ты кого угодно уговоришь. Его друг рассмеялся. — Кто бы говорил! Около двух месяцев назад в том же самом баре состоялся очень важный разговор. — Хиде, а давай ты будешь играть в Х? — вот так прямо в глаза, скрытые темными стеклами очков. Без предисловий. Он прекрасно понимал, что это невежливо, но решил — или сейчас, или никогда. Хиде должен играть в его группе. Смотрел, как алеет от смущения лицо друга, ведь рядом сидят его согруппники. Как приоткрывается рот. — Ты с ума сошел? — Мацумото снял очки, вглядываясь в серьезное лицо Хаяши. Тот был чуть бледен от волнения и прикусил губу, смотрел внимательно и ожидающе. Хиде шумно выдохнул и, подскочив со стула, подхватил Хаяши под руку и увел в дальний угол кафе. Огляделся и, удостоверившись, что их не подслушивают, а лишь из-за столика шокировано смотрят его ребята, повернулся к Йошики. — Там же моя группа! Ты зачем при всех говоришь такие вещи? — Хиде нервно сжимал пальцы и переминался с ноги на ногу. — Ну, прости, не сдержался, — Йошики передернул плечами, уже радуясь, что его сразу не послали, значит, есть шанс. — Ну, так? — Йошики, нет. У меня прекрасная группа, я буду играть в ней. Хиде замолчал, но, увидев, как вытягивается в грустную гримаску лицо друга, продолжил: — Слушай, ну если бы я тебя, например, к себе позвал, ты бы тоже отказался. По той же причине. Нельзя вот так просто бросать родную группу, ты же понимаешь, Йо-чан. — Да, — Йошики кивнул, — понимаю, нельзя, но… Просто мне кажется, твоя группа Х. Ты должен быть с нами, мое сердце еще никогда меня не обманывало. — Нет. Хиде постарался вложить в ответ всю твердость. Настойчивость Йошики его нервировала. — И все равно мы вместе будем играть! — упрямо ответил Хаяши и обезоруживающе улыбнулся, скалясь, обнажая десны. Мало кому шла такая улыбка, но в исполнении Йошики она была очаровательна. Хидето фыркнул и хлопнул друга по спине: — Пошли выпьем, и не поднимай больше эту тему, хорошо? Он повернулся и направился к своему столику. — Как скажешь. Хаяши шел за Хиде, скрестив пальцы за спиной. Впервые Йошики увидел Хиде на концерте группы Saver Tiger. Концерт проходил в небольшом клубе, зал оказался полностью забит, и он слышал тихое перешептывание фанатов, мол, группе нужны большие залы, и вообще, их ждет великая слава. Раззадоренный, он с нетерпением ждал начала концерта, оглядываясь по сторонам. Темные стены, темно-алая обивка кресел для зрителей, нужных лишь для передышки фанатов в перерыве, ведь если рок-группа делает хорошую музыку, сидеть на концерте никто не будет. Фанаты кто стоит, кто сидит, такие разные — некоторые ярко накрашены, с выбеленными волосами, другие одеты скромно, но начала выступления все ждут с одинаковым нетерпением. Сцена закрыта тяжелым черным занавесом, но вот он падает, включаются прожекторы, освещая расставленные инструменты. Из-за кулис выходят музыканты, и зал кричит, приветствуя их. Йошики оглядывает музыкантов, его взгляд цепляется за гитариста в одежде, похожей на старое бабушкино платье. Улыбается. А потом группа начинает играть, и Хаяши забывает, как дышать. Он следит за музыкантами, следит за гитаристом — тот явно ведет мелодию песен, может, он их автор? Музыка воодушевляет и грохочет, наполняет энергией и будто добавляет сил. Йошики вдруг думает, что этот гитарист должен быть в Х. У него как раз проблемы с набором состава, постоянными остаются только он и Тоши, но вот теперь, если удастся заполучить этого гитарного бога… Сердце радостно бьется, словно он уже обо всем договорился, словно уже переманил к себе музыканта. Йошики дает себе слово, что обязательно это сделает. И первым шагом было решение позвать Хиде на свой концерт. И тот пришел. Йошики увидел его в коридоре у дверей гримерки. Хиде стоял и маялся, не зная, входить или нет. Одетый в простые джинсы и растянутый свитер, с перевязанными в хвост волосами и без какого-либо макияжа, он мало походил на гитариста рок-группы. Вот разве что цветом волос — все-таки осветлять волосы в Японии решаются очень немногие. Хаяши подошел к Хидето, улыбнулся, протягивая руку: — Привет, я Йошики. Хиде вздрогнул, оглядел его и широко улыбнулся: — Привет. Я посмотрел ваш концерт и не удержался, захотел познакомиться! Ну и устроили вы! По сцене как ураган прошелся! Никогда такого не видел! — Да, мы такие. Слушай, а пойдешь с нами в бар, выпить? — Почему бы нет? — Хиде улыбнулся. Йошики белозубо вторил ему и, открыв дверь гримерки, сказал: — Тогда подожди меня тут, я переоденусь, и мы все вместе пойдем в бар. — Я буду у черного входа, — Хиде кивнул куда-то в сторону. — О, хорошо. Через несколько минут из клуба вышли Х в не очень полном составе, но с довольным лидером, глаза которого сияли восторгом удавшегося выступления. От клуба до бара рукой подать, и вот уже все музыканты расселись за столиком у окна и завели привычную беседу. Там, в полумраке бара, Йошики и Хиде разговаривали, забыв об алкоголе в чашках, говорили о музыке, поражаясь, как похожи их взгляды, и Йошики все больше утверждался в мысли, что Хиде рожден для Х. — Вы сумасшедшие, — восхищенно объяснял Хиде, — и ваша музыка, мне показалось, она такая родная для меня, своя! — Как здорово, — тихо шептал Хаяши, весьма окрыленный этим одобрением, — как здорово. Когда через несколько недель позвал Хиде в Х, не ждал особых чудес, но смотрел в лицо друга весь разговор. И заметил маленькую искорку сомнения — а может, все-таки да? Мысленно подпрыгнул: кажется, все-таки удастся переманить самого классного гитариста. Пообещал, конечно, что не будет возвращаться к этой теме, но разрешил себе не сдержать это обещание. Возвращался домой пьяный от вина, подставлял лицо утреннему ветерку, пьянел еще больше, ведь тот приносил с собой аромат цветущей вишни. До студии он добрался за два часа, хотя от бара до нее полчаса пешком. Не мог торопиться, подолгу останавливался у деревьев или просто посреди улицы, благо в предутренний час никого нет. Смотрел на светлеющее небо и улыбался. А через несколько дней узнал, что группа Хиде распадается, а он сам уезжает домой, работать косметологом. Йошики тогда смог только кивнуть. Приглашать его очередной раз в группу он не стал. Хиде пришел сам через три дня. Просидел всю репетицию в углу студии, а потом в баре, походы в которые после репетиций и концертов стали традицией (впрочем, так было заведено у всего трудового населения Японии), тихо, даже хрипло на ухо Йошики сказал: — Я с Х. — Чему улыбаешься? — Хиде пихнул друга в бок. — Вспоминаю, как заманил тебя в группу, — Йошики улыбнулся. — И не жалею. Надеюсь, ты тоже? — Надейся, — ответил тот, но в глазах плясали бесы. Хаяши фыркнул и тряхнул длинными светлыми, слегка в рыжину, волосами. Очень походил на рассерженную лисицу. — Не беспокойся, я очень рад. Ну, у какой еще группы есть своя звукозаписывающая компания? Кто еще мог выпустить сингл, сравнимый по популярности с мейджерским? Мне очень повезло! — Мммм, — Хаяши кивнул подошедшей с заказом официантке и взял в руки палочки, — это был комплимент? — Ну конечно, — ответил его друг и зевнул. Потом вдруг резко посерьезнел и заговорил. Тихо, но очень четко. — Йошики, у меня была группа, я любил ее и действительно никогда бы не бросил, несмотря ни на что, хоть зови ты меня в самую популярную группу. Но ребята разучились говорить друг с другом. И я не смог ничего сделать. Я правда хотел уйти из музыки, но понял, что она не отпустит меня. И вспомнил о тебе. Ты принял меня в группу, за что я благодарен, ведь ты вполне мог отослать меня куда подальше после стольких отказов. Да, Х для молодой инди-группы очень популярна, вы выпустили сингл, диск и при этом все это на своей собственной, пусть крохотной, студии записи. Кажется волшебством, если не знать, сколько для этого приходится работать. И я тоже готов работать. И делать вместе с тобой нашу музыку. Потому что в Х я могу реализовать схожее с твоим желание — создавать музыку без каких-либо рамок, среди понимающих тебя согруппников. Для всех людей. — Спасибо, — Йошики улыбнулся и слегка склонил голову, — я рад. И я рад, что ты согласился играть с нами. Ты правда лучший гитарист. Запись альбома это доказала. Мацумото улыбнулся и какое-то время уделял внимание только своей тарелке, впрочем, как и Хаяши. А потом вдруг повернулся к лидеру Х: — Так что? Будем вести переговоры? — Будем. Переговоры, прошедшие на следующий же день, ни к чему не привели, и разъяренного Йошики Хиде пришлось долго успокаивать, говоря, что обойдутся Х и без них. — Что, теперь отстанешь от меня со своими переговорами с критиками? — устало улыбнулся Йошики. Хиде только кивнул. Лидера все равно не переупрямить и на уступки не уговорить. По дороге к их студии Йошики совершенно успокоился, он ведь чувствовал еще и поддержку Хиде. Был уверен, что его группа действительно справится с любой критикой. Ну, а если им из-за этого не светит стать мейджерской группой — что ж, пусть. Зато в их музыке не будет рамок. Он будет идти вперед и, если надо, напролом. Он всегда так делал. Он родился слабым, казалось — не выживет, и детская астма погубит его. Но любящие родители, сидевшие у его постели, при малейшем признаке начинающегося приступа сразу же вызывавшие врача, окружившие малыша любовью и заботой, спасли его. А чуть позже к этому прибавилось личное упрямство Хаяши. Он любил играть с отцом, ходить с ним к морю, бегать с другими детьми, и всякий раз, когда эту жизнь нарушала астма, вынужден был проводить время в больнице. В четыре года, услышав доносившуюся из соседней с его домом музыкальной школы прекрасную фортепианную мелодию, попросил у родителей пианино. Те удивились такой просьбе ребенка, но отказать горячо любимому сыну не смогли. Пианино купили, а маленького Йошики записали в музыкальную школу. И с той поры мальчик стал выздоравливать. Нет, болезнь прошла далеко не сразу, она еще долго рушила его планы, но отступала. Шаг за шагом отпускала его. Он словно исцелялся игрой на пианино. Преподаватель заметил в нем необычный талант — он мог запомнить мелодию с одного раза и повторить ее, какой бы сложной та ни была. Учитель не мог нарадоваться на способного ученика. А Йошики играл. Играл, все больше погружаясь в музыку, влюбляясь в нее. Мечтая стать композитором и пианистом. Но жизнь опять решила испытать его прочность и забрала у него отца. Он совершил самоубийство, мальчику и его брату ничего не сказали об этом, заявив, что у папы просто остановилось сердце… Йошики долго не мог прийти в себя, пару раз даже пытался выйти из окна второго этажа, к счастью, безуспешно. А на следующий его день рождения попросил у матери барабанную установку. Ему всегда покупали на день рождения новый музыкальный инструмент. И в этот раз мать также не отказала сыну. Это стало спасением для мальчика. Он барабанил, отдавался ритму, и через удары выпускал гнев и обиду, боль и тоску по любимому отцу… Прошло немного времени, он встретился с творчеством группы Kiss, был очарован ими, пронизан их мощью и свободой, и решил — он должен стать рок-звездой. Первым, кого он пригласил в группу, стал лучший друг Тоши, детсадовский друг, с которым они позже пошли в одну музыкальную, а потом и в обычную школу. Везде и всюду крепыш и спортсмен Тоши и худенький болезненный, но упрямый Йошики были вместе. Вот и первая группа Хаяши состояла из них двоих. Они долго пытались набрать постоянных участников группы — сначала в школе, где Йошики недолюбливали преподаватели за излишне свободолюбивый характер и неподчинение правилам. Когда он рассказал в школьном сочинении, что желает стать рок-звездой, учитель побил его, крича, чтобы мальчик подумал серьезно и не говорил ерунду. Он не сдавался, доставал их своим поведением, бесил, специально, назло, выводя из себя. Решил — если они не принимают его мечту, они недостойны, чтобы он с ними дружил. Но при этом Йошики изумлял преподавателей до крайности — играя на школьных фестивалях великолепные произведения классики, поражая своей почти совершенной для подростка игрой. Как этот хулиган может так играть? Когда пришла пора поступать в университет, Тоши отговорил лучшего друга, предложив уехать в Токио и начать играть. Йошики согласился и уговорил мать его отпустить. Пройдя испытания сбора группы, когда от него разбегались участники: кто по причинам убийственных репетиций, кто по разногласиям в убеждении, какую именно музыку должна играть Х, пройдя испытания прорыва в лайфхаусы, когда его заворачивали с порога, они все же укрепились в позиции молодой, амбициозной группы. Их многие ненавидели — считали их музыку неправильной, их внешний вид слишком кричащим. Критики критиковали, думали, что лидер прислушается к их словам и будет двигаться согласно шаблону для рок-групп. Йошики плевать хотел на все шаблоны и делал все по—своему. И собирал залы, завоевывал все большую любовь фанатов. Кроме того, он создал собственный лейбл — Extasy — для записи своей музыки. Конечно, в этом помогла ему мать, рассказавшая, как нужно вести бизнес, благо сама владела магазином кимоно, и, конечно, помогавшая ему материально. Впрочем, деньги он ей вернул, как только стал зарабатывать достаточно… А на его лейбле, созданном в маленькой квартире друга, вскоре вышел первый диск группы Х — Orgasm, разошедшийся с грандиозным успехом и шокировавший музыкальную среду — ведь такого еще не бывало, чтобы группа все делала самостоятельно. Йошики ходил, едва касаясь ногами земли, чувствуя перемены в воздухе. Долгое время были проблемы с набором участников, но сейчас группа почти собрана, есть басист — вздорный, своенравный, похожий на самого Йошики Савада Тайджи. Он был дизайнером группы: пришивал заклепки и цепи на кожанки, резал эти самые кожаные куртки, меняя их дизайн, сшивая иначе, так, как им необходимо. Сам почти не носил такого, предпочитая ковбойский стиль. Они познакомились на каком-то концерте, Йошики понравился дерзкий музыкант. Общаться они стали не сразу, лишь потом, когда Йошики решил, что такой басист, как Савада, должен быть в его группе, он стал чаще приглашать его выпить, зайти к ним в студию, куда-нибудь пройтись. Тайджи не сразу согласился играть в Х, у него была своя группа. Но, подумав и сдружившись с Хаяши, он решился, но поставил условие — ты возьмешь и моего друга, гитариста Йосиду. Хаяши удивился, расстроился — выгонять своего гитариста он не хотел, но… Но басист того стоил. Скрепя сердце, он сказал Изумизаве, что тот уволен. Позже, когда Тайджи уйдет из Х вместе с Йосидой, Хаяши предпримет попытку вернуть Изумизаву. Но тот вежливо откажет. С Тайджи же они помирятся через короткое время, Йошики все же решит найти компромисс в их споре, чтобы не терять талантливого басиста. Зайдя в студию, Йошики махнул рукой друзьям: Тайджи, сидящему на пуфе с бутылкой пива, Тоши, тихо распевающемуся в углу студии, и внимательно читающему ноты Ишидзуку, которому осточертел видеопрокат, и он с радостью согласился заменить выбывшего по состоянию здоровья Исао. Ишидзуку, с длинными ярко-алыми волосами, спокойным, словно познавшем дзен, лицом, который раз и навсегда вошел в историю Х под именем Пата. Обернулся к Хиде: — По местам! — сам перестал улыбаться и прошел к барабанной установке. — Начинаем с Kurenai. Йошики глубоко вздохнул и потянулся, готовясь играть. Посмотрел на группу: Тайджи отставил пиво и взял в руки бас, готовый к игре. Пата выпрямился, Хиде сел на низкую табуретку и коснулся гитарных струн. Тоши взял микрофон. Гитара заиграла музыку, тихую, спокойную, похожую на ручеек, что плавно тек и звенел среди камней. Медленная мелодия лид-гитары сливалась с голосом Тоши, завораживала. Усыпляла. Вдруг – резкий бит барабанов, с ходу невероятно быстрый, сильный ритм, что удары градин о землю и воду. Бас. Голос. Голос, голос. Музыка становится ярче, она словно разрезает небо огненными молниями. Ритм все ускоряется, кажется, что он проникает в самое сердце. Песня-поддержка, песня-помощь дружеского плеча где-то в коридорах лайфхаусов. Сила. Голос стихает, замолкают гитары. Остается только ритм, все такой же сильный и быстрый. А потом Йошики замирает, но последняя нота еще звучит в студии…