Право на выбор

Когда спустя не менее получаса я вышел из ванной, куда трусливо сбежал, прихватив с собой одежду, ни Ириэль, ни Тимрэ в комнате уже не было. Земля со стен и пола исчезла, окно и зеркало радовали глаз целым, неповреждённым видом, а вот стенки у шкафчиков всё ещё уныло стояли на полу. Магическая люстра с потолка и вовсе исчезла, видимо, как не поддающаяся восстановления. Надо будет поговорить с Эзалоном по поводу ремонта комнаты, а то ведь сожрёт меня заживо, и, надо полагать, даже не фигурально, скормит ректору с его любимых коллекционных ложечек, а ссориться с тем, кто знает обо мне так много – крайне недальновидно, хотя, профессору я, как ни парадоксально, отчего-то доверял. Эзалон может простить мне всё, но ремонт разгромленной по моей – исключительно косвенной, между прочим, вине - за счёт Академии явно выходит за любые пределы ректорского (и проректорского) терпения. Думаю, родители оплатят его с радостью – а ну как кто-то из подравшихся девиц – упаси меня Великий Дракон! – потенциальная избранная никому не нужному сыночку?! Тавир лежал в кровати, уткнувшись лицом в подушку. Страдал. Я понаблюдал за его скорбно-неподвижной тушкой, трогательно укрытой тоненьким шерстяным пледом – чисто символически, надо полагать, чтобы оборотню замёрзнуть, надо очень постараться, как минимум, поместить его в разгар Озаранской зимы голым в ледяную воду и категорически запретить оборачиваться даже частично. Тавир горевал самозабвенно, так, что я, не обладая ни малейшими ментальными способностями, почувствовал разливающееся в воздухе укоряющее всех присутствующих страдание. Тавир горевал искренне, безмолвно и горько, то ли из-за двухнедельного отлучения от обожаемого кружка, то ли из-за раскрытия истинного пола Багика, и на мгновение я почувствовал острый укол некстати проснувшейся совести. Нельзя так с Тавиром, нельзя! Пусть бы он вышивал свои бездновы картины, пусть пребывал бы в невинных и сладких иллюзиях относительно своего чешуевыдирательного гимна, пусть бы ждал потомства от двух кролей мужского пола до скончания мира, пусть и дальше притаскивает ещё кого-нибудь, только не молчит так отчаянно, это же из ряда вон что! Тигрих сидел у него на спине трагичным меховым шариком – сочувствовал, как мог. Баль и чёрношубый Багир опять облюбовали мою кровать, сидели бок о бок и демонстрировали полное безразличие к основному инстинкту всех живых существ, притягивавшему разнополых индивидуумов. Может быть, это моя вина, и я невольно испортил Бальтазару здоровые звериные… предпочтения? Показал дурной пример? Впрочем, у него особо и выбора-то не было. А у меня? Вечный вопрос. Я поколебался над скорбно зарывшимся в кровати волком – неужели даже завтрак пропустит?! Захотелось сказать что-то… этакое, потрепать лохматый затылок, признаться, что пошутил по поводу изгнания Багира, может быть, даже попросить прощения… Но я не решился. Чувствовать себя виноватым было неприятно, я и вышел из комнаты молча. В конце концов, кто заварил эту утреннюю кашу? Ириэль, вообразившая, что у неё есть на меня какие-то права. А кто так настойчиво пытался нас с ней сводить? Тавир и пытался, неоднократно, напрочь игнорируя мои возражения по этому поводу. Значит, сам во всём и виноват. Две недели – это не срок, никуда от него иголки с нитками не денутся. Небо было ослепительно белым, озаранское такое, высокое и чистое небо. Свежий холодный воздух прогнал беспокойные мысли. С Ириэль надо поговорить, объяснить ей, что тот поцелуй был ошибкой и вообще наведённым мороком, хотя рассказывать про порошок мэтра я, конечно, не собирался. По крайне мере, пока. Задумавшись об эльфийке, я вспомнил и задорную улыбку светловолосой Тимрэ и невольно улыбнулся сам. Девушка мне нравилась. Прежде всего – своей невероятной смелостью и подкупающим оптимизмом. Но вообразить её избранной?.. Меня к ней не тянет, нисколечко. Дракон должен чувствовать свою избранную хотя бы на уровне инстинктов, ощущать потребность постоянно видеть, заботиться, защищать. Всё это есть, но, вот ведь дурацкая прихоть судьбы, к тому, кого артефакт никогда не примет в связи с бесперспективностью продолжения рода. - Перспектива беседы с ректором так тебя тревожит? Такое озадаченное лицо… – пальцы Дана легко касаются плеча, нейтральный дружеский жест, вполне допустимый в общественном месте между равными по положению драконами. Совершенно недостаточный жест. - Сегодня я сказал Тавиру правду, - показательно громко вздыхаю я. Мы стоим неподалёку от административного корпуса Академии. Надо идти – откладывать ректорский допрос не имеет смысла. - Правду? – Дан поворачивается ко мне, лицо шутливо-удивлённое, но глаза серьёзны до крайности. Становится неуютно, а ещё почему-то стыдно. Надо бы рассказать ему всё про утренний переполох, но я малодушно продолжаю: - Да. Я сказал ему, что его новая крольчиха на самом деле кролик. - С наглядной демонстрацией отличий? Интересно вы там досуг утренний проводите. Я думаю, пора подключать свои рычаги давления на проректора и однозначно переселять тебя к себе, пока вы там не зашли слишком далеко. Не сочинили гимн для Академии, например. - Это и есть твой «рычаг давления»? Угроза намекнуть Тавиру про необходимость сотворения ещё одного гимна? Коварно, коварно. Буквально кинжал в спину. Я думаю, с изучением кроличьих интимных областей Тавир справится сам. Второй год в Академии учится, должен понимать, что такое научный поиск. Дан ещё какое-то время посверлил меня взглядом, но, так ничего и не дождавшись, просто кивнул: - Идём? *** В кабинете у ректора я был впервые. Он оказался ожидаемо роскошным, ожидаемо просторным и неожиданно жарким. В камине пылал магически поддерживаемый огонь. Мебель из красного дерева отличалась особой массивностью и прочностью. Впрочем, озираться вокруг желания у меня никакого не было. Потому что помимо сумрачного Эзалона, рассматривающего свои тонкие аристократические пальцы, помимо ректора, задумчиво поглаживающего роскошную белоснежную бороду, в кабинете находился бледный, но вполне живой и невредимый Трехорр. Облегчение настолько велико, что я едва не закрываю глаза, стремясь чуть дольше сохранить это восхитительное ощущение. - Присаживайтесь, - кивает Дегон, стоящие вдоль стен кресла с тихим скрипом скользят к нам. Не хотел бы я быть менталистом, но их способностью к телекинезу всегда восхищался. Это так здорово, когда твоя магия зависит только от здравости твоей головы, а не от наличия подходящей тебе стихии под лапой. - Рад, что вы в порядке, Трехорр, - завидую тому, как легко Дан принимает этот небрежно-снисходительный вид наследника правящего рода. – Надо полагать, наш разговор не будет долгим, я ещё не завтракал. Эзалон кашлянул, и сделал шаг вперед. Обычный, не расплывчато-размазанный шаг. Изобразил привычно-скорбное выражение, ничуть меня не обманувшее – я-то видел, как цепко, вдумчиво он смотрел на Данарра пару мгновений назад. - Трехорр, расскажите нам, пожалуйста, что произошло. Коротко и по делу. - А у меня кроме как коротко и не получится. Такой рослый, широкоплечий и сильный дракон, сейчас он казался словно бы съёжившимся, дрожащим на ветру листком. - Я шёл к Ботаническому саду. - Зачем? - На… свидание. - С девушкой? - А с кем же ещё? – искренне удивился водный, а Эзалон отчего-то подавился воздухом. - Я хотел сказать, с какой именно девушкой? - Не знаю, - совершенно простодушно сказал Трехорр и поднял чистые синие глаза на Эзалона. – Она имени своего не сказала. - Как она выглядела? - Я её не видел. Получил записку с приглашением и пошёл. - Записку с приглашением на свидание в ночи, неизвестно от кого? И вы пошли?! - Ну… да, - Трехор переводил взгляд с угрюмо молчащего ректора на патетически воздевшего руки к потолку Эзалону. – Я же не знал, что опасно и всё такое. Думал, тут все свои, чужаков быть не может… Я еще никогда не был на свидании, профессор. - Записка у вас сохранилась? - Она была у меня с собой, но потом пропала. - Хорошо, - судя по нервной барабанной дроби, выстукиваемой пальцами Эзалона по краю стола, всё как раз-таки было очень и очень нехорошо. – Хорошо, что вы помните о напавшем на вас существе? Трехорр помолчал. - Оно напало на меня сзади и было… очень сильным. Невероятно сильным. Я не мог стряхнуть его с себя, оно вцепилось в меня когтями и зубами, острыми, как у… - водный дракон прерывисто, со свистом вздохнул. Только сейчас я обратил внимание на то, что под рубахой его торс, очевидно, замотан белыми целительскими бинтами. Не для того, конечно, чтобы остановить кровь – наша регенерация позволяет ранам затягиваться очень и очень быстро. Возможно, бинты были пропитаны каким-то целительным снадобьем, облегчающим состояние пациента во время окончательного восстановления тканей, которые могут зудеть и чесаться, ныть и всячески раздражать выздоравливающего. - Как у кого? – спросил Дан, и Трехорр еще ниже опустил голову, словно стараясь уменьшиться, стать незаметнее. - Я не знаю. Как у… дракона. Не обратившегося, но… Или вампира. Сильного вампира. Понимаете, я не мог его стряхнуть, он… он меня кусал. Он… кровь пил. Пытался… - Трехорр чуть понизил голос, словно собираясь сказать что-то неприличное, и вцепился в подлокотники кресла. – Пытался крыло мне отгрызть. - Он? – Дегон поднялся, он явно старался держать себя в лапах, но я чувствовал, насколько сильна в нём ярость. Запах гневающегося ректора идентифицировать было трудно, но он был резким, горьковатым и немного дымным. - Ну… - подлокотники-таки хрустнули, и Трехорр опасливо поднял руки. – Я же сказал, что не видел. Может быть, и она, только… странно это, всё-таки девушка вряд ли могла бы… я хочу сказать… - Вы слышали его голос? Этого существа? Почувствовали знакомый запах? - Нет, - виновато опустил голову наш несчастный однокурсник. – Я, я был в таком ужасе, растерянности, что даже не попытался обратиться, одним словом… Вы понимаете?! – он вдруг поднял голову. – Оно кровь пило! - В Академии сейчас обучается только один вампир, - тихо произнёс Эзалон и наконец-то посмотрел на нас. – Что вы можете сказать о вашем однокурснике, господа? Мне отчаянно хотелось взять Дана за руку, но я сдержался. Дан словно почувствовал моё смятение и ответил профессору сам: - Он молодой, недавно обращённый юноша. Немного угрюмый, но вполне доброжелательный. Вряд ли у него был мотив, я хочу сказать, вряд ли у него хватило бы сил… - Ни у кого, я имею в виду студентов, не хватило бы сил! – буркнул Эзалон. – Кроме вас. - Что вы имеете в виду? – нехорошо прищурился Дан, и в воздухе запахло грозой, а я снова едва сдержался, чтобы не схватить его за руку. - Он ничего не имеет в виду, - вместо Эзалона ответил ректор. – Только то, что существ подобной силы в Академии нет… - Студентов подобной силы. А преподаватели? - Преподавателей-вампиров в этом году у нас тоже нет. Но и те, кто были, не относятся к пьющим кровь находящимся вне закона хищникам. - Но, - я отчаянно не знал, как мягче, более завуалированно сформулировать рвущиеся с языка подозрения. – Помимо вампиров может быть кто-то…тоже опасный, сильный… с когтями. Очень сильный. Быстрый. Очень странный. На кого, возможно, даже и не подумаешь... - кажется, Тавир заразил меня своим косноязычием. - Что вы хотите сказать? – раздраженно повернулся Эзалон, снова начиная отбивать кончиками пальцев сложный музыкальный ритм. - У вас имеются доказанные факты против кого-то конкретного? Создавалось впечатление, что это не он пригласил нас на допрос, а мы сами напросились! Я уже хотел высказать что-то подобное вслух, но меня прервали. - Доброго утра, господа. Простите за опоздание, - дверь кабинета открылась, и на пороге возник мэтр Крилар. *** Говорить в его присутствии о каких-то подозрениях в его же адрес я, разумеется, не стал, поэтому просто мотнул головой на вопросительно взглянувшего в мою сторону профессора. Читать мои мысли он, конечно, не мог – амулеты с защитой от ментального воздействия были на мне, естественно, как и на Дане, давно не ощущаясь, словно став неотделимой частью тела. Но какой-то эмоциональный фон, вероятно, считывал, и не заметить реакции на мэтра не мог. Вот пусть и думает, чем эта реакция вызвана. Мэтр, кажется, выглядел ещё хуже, чем Трехорр: мертвенно-бледный и весь словно бы выжатый, перемолотый, пережёванный. Кроме того, он периодически потирал кисти рук, и я, вспомнив опять о его болезни, не мог невольно не посочувствовать. На Трехорра мэтр покосился с каким-то странным выражением лица, но, определённо, ничего общего с сочувствием не имевшим. - Вампирского яда, я так понимаю, в ранах не обнаружено? Эзалон отрицательно покачал головой, а я мысленно обозвал себя идиотом. Разумеется, они проверили это в первую очередь. Артам не виноват, но тогда… почему они так настойчиво спрашивали о нём? Впрочем, что я знаю о физиологии вампиров? Не так уж много. Возможно, есть нюансы, и яд не выпускается, если вампир просто решил подзакусить, или у недавно обращённого яд малотоксичен и моментально выводится из крови, но главное другое. Никому, кроме вампира, нет необходимости набрасываться на живое существо и пить его кровь! Разве что этот "кто-то" потерял рассудок. … Ну, да. И когти у расы людей тоже моментально не прорастают. И тем не менее сейчас передо мной стоит один такой невозможный тип со зрачками, как у козы! - Есть несколько вопросов к пострадавшему, - деланно-небрежно сказал наставник. – Надо полагать, он не сразу вернётся к учёбе? - Несколько дней, безусловно, стоит восстановить силы, - кивнул Эзалон, но Трехорр, к моему искреннему удивлению, подал голос, всё ещё немного дрожащий, но уверенный: - Я уже нормально себя чувствую. И хочу заниматься. - Надо же. Что так? – мэтр чуть наклонился к сидящему дракону, разглядывая его, словно какой-то научный экспонат. – Откуда такая мудрость в столь юном возрасте? - Я… я почувствовал себя таким слабым, - приглушённо ответил Трехорр, зачарованно уставившись в его лицо. Внезапно в кабинете стало очень тихо, даже Эзалон прекратил свои нервные постукивания. – Я никогда раньше… Оно набросилось на меня, впилось, как огромное… насекомое, а я был абсолютно беспомощным, несмотря на… Я даже не обратился, не понимаю, почему, как, но у меня словно не хватило сил или… не знаю. Я не хочу быть таким! Я хочу заниматься! Хочу учиться. Стать сильнее. Быть готовым дать отпор, если что-то подобное повторится снова. Неожиданно нависший над ним мэтр присел на корточки и теперь смотрел в лицо водного дракона снизу вверх. - Что оно делало, это существо? - Что? – Трех растерянно вжался в кресло, словно безуспешно стремясь максимально увеличить расстояние между собой и мэтром. – Оно… кусалось. Царапалось. - Оно что-то говорило? Издавало какие-то звуки? - Нет, вроде… я не запомнил, оно точно не говорило ни слова. - Да не слова, звуки! Были хоть какие-то звуки? - Ну… - Трехорр бросил на меня жалкий, затравленный взгляд. – Оно… хлопало. - В ладоши? – не удержался я, а мэтр только отмахнулся. Дракон не улыбнулся, а совершенно серьёзно нахмурился, словно вспоминая. - Звуки действительно были, хотя я слышал их так… словно через толстое покрывало. Похожие на хлопанье крыльев. И потом… его что-то спугнуло, оно так быстро и бесшумно исчезло, словно улетело. Растворилось в воздухе. Вряд ли телепортировалось, обычно телепортацию сопровождает этакий… хлопок, а его – его я не слышал. Оно будто испарилось. - Крыльев? – Эзалон подался вперёд и тоже быстро посмотрел на меня. Да что же такое! - Я не уверен, просто похожий звук. И оно было тяжёлым, как… как дракон. Но ведь драконы не пьют кровь, правда? Правда?! - Не пьют, - ответил Данарр, так как остальные почему-то промолчали. - У меня даже и мысли не было про драконов, - робко сказал Трехорр. - Почему? Мэтр с его иномирной… наглостью уже перестал меня удивлять. Ректор Дегон сердито и коротко выдохнул, но комментировать вопрос иномирца не стал. - Оно… практически ничем не пахло, то есть, слабый запах всё-таки был, но такой… неприятный. Какой-то чужеродный, словно раскопали что-то такое, испортившееся, глубоко в земле. Но я ни в чём не уверен! - Если вы хотите становиться сильнее и учиться дальше, вы должны быть уверены хотя бы в себе самом. Иногда это становится именно той осью, вокруг которой вращается шаткий, неустойчивый мир, мой дорогой ученик, - мэтр поднялся, выпрямился, посмотрел на хмурого, злого Дегона, невообразимо элегантный и аристократичный, даже сейчас. – Я всё спросил, могу быть свободен? - У вас есть какие-то догадки по этому инциденту? - Что? Нет, никаких догадок. Просто любопытство. - Драконы не пьют кровь разумных существ, господин Крилар. Им нет необходимости это делать, - неожиданно сухо проговорил ректор. – Кровь восстанавливает баланс жизненных сил и даёт энергию при недостатке магической подпитки только вампирам, но эёранским вампирам так же нет необходимости её употреблять, им магии здесь более чем достаточно. В условиях дефицита магии... но такого дефицита в Академии нет и быть не может. - Однако я слышал, что далеко не все вампиры настолько законопослушны. Ректор самым натуральным образом посерел, то ли от волнения, то ли от злости, приближаясь по цветовой гамме к своей роскошной бороде. - Не все, вы правы. Есть… отступники. Малочисленные сектанты. В нашем мире они считаются преступниками, с ними неусыпно борются! Но здесь... - Какова вероятность проникновения чужака на территорию Академии? - Мэтр, вы меня допрашиваете? – глаза Дегона нехорошо сощурились, алая рябь пробежала по лицу. – Неспящих на территории Академии нет! Мы выясним этот вопрос. Мы выясним все вопросы. Наставник сжал губы, но голову склонил, молча кивнул и бесшумно вышел. Я вскочил вслед за ним. - Идите, - устало махнул Эзалон, не дожидаясь моего вопроса. – Идите и… помните. Помните о том, о чём нужно помнить. Никаких сплетен, никаких ночных прогулок. А вы, Трехорр, останьтесь, мы с вами ещё не закончили. Судя по тому, что офицеры ИСБ на территории Академии не наблюдались, Эзалону удалось договориться и с Трехорром – с ним одним или с его семьёй. Интересно, какой компромат был у него на них – не подкуп же использовал проректор, смешно, право. Однако, наш ректор весьма самонадеян: если предположить, что в Академию ближе к ночи проникло постороннее существо из банды вампиров-отступников и напало на дракона, подобная ситуация требовала немедленного вмешательства вышестоящих служб. Это немыслимо. Интересно, что спугнуло эту неведомую тварь? Что – или кто? *** Мэтра я таки успел догнать в коридоре, и он уставился на меня раздражённо, а Данарру просто кивнул. Дан на мгновение замер, а потом прошёл мимо нас. Я почувствовал гремучую смесь вины и благодарности, но постарался сосредоточиться на наставнике, смотрящем на меня так, как никто и никогда не смотрел на дракона из правящего рода. С какой-то брезгливой обречённостью. - Что опять такое, Альвир? - Мэтр… Артам, вампир, которого вы… мы усмиряли тогда в аудитории. Как вы считаете, это не мог быть он? У него проблемы с источником, вы же видели. Он действительно мог напасть на дракона, хотя верить в это совершенно не хочется. - Я не могу делать каких-либо предположений. Я совершенно не разбираюсь в вампирских магических источниках. - Тот порошок, который вы ему дали… - Ничего особенного, - перебил меня мэтр. - Забудьте. - У него мог быть какой-то… побочный эффект, - упрямо продолжил я. – Например, сначала он действительно снял голод, но потом вернул в утроенном объёме. - Исключено. Никаких побочных эффектов. - Я… его попробовал. - Вы-ы? – протянул мэтр, оглядывая меня с головы до ног. Обречённость усилилась, если можно так выразиться. – Зачем, откуда, я вам его не давал! - Я нашёл штуку, похожую на вашу, которую вы называли мембраной. Там был такой же порошок, и я его попробовал. Чуть-чуть. Потом мне было плохо, то есть, я немного сошёл с ума, потерял над собой контроль на какое-то время. И я подумал, а вдруг с Артамом это средство тоже дало какой-то не тот результат? Ведь оно из другого мира… Мэтр резко вскинул руку, словно собираясь ухватить меня за воротник, но в последний момент остановился, удержался от откровенной, непростительной дерзости. Его ладонь почти упёрлась мне в грудь, а я снова вспомнил изуродованную бордовую кожу, и, почему-то, то, как он провёл пальцем по моим губам тогда, на тренировке. Отчего-то я не чувствовал отвращения, ни малейшего. Только жалость, совершенно неуместную в данном случае, в отношении этого непонятного, подозрительного и странного существа. - Не стоит засовывать в рот всё, что находите, Альвир. Где вы подобрали мембрану? - В павильоне. Сразу же после церемонии призыва Ксалая. - Принесите мне то, что у вас осталось, так будет безопаснее для всех. Вы же не хотите, чтобы какой-нибудь другой молодой и любопытный дракон "немного сошёл с ума"? Надеюсь, вы извлечёте из этого нужный урок, - Крилар вдруг развернулся и двинулся прочь по коридору, а я двинулся за ним. - Ответьте мне. Пожалуйста. По поводу Артама! Ведь это очень важно. Я не рассказывал ректору ничего, но… Что мне делать? Или вы сами..? Мэтр снова остановился. - И не рассказывайте. Это не он. - Но… - Это не он. Жду на тренировке, Альвир. Не пренебрегайте завтраком, он закончится через двадцать минут. *** В самом растрёпанном состоянии я отправился в столовую, хотя аппетита не было никакого. Просто не хотелось быть одному, не хотелось погружаться в водоворот безрадостных и тяжёлых мыслей, догадок, предположений, тем более тяжёлых, чем меньше я понимал, что вообще происходит и зачем. События, такие непохожие, такие разрозненные, то норовили слиться в какой-то один логичный и последовательный сюжет, то распадались на множество мельчайших, не связанных друг с другом осколков. «Это не он»! А кто тогда? И если ты знаешь ответ, почему молчишь? Почему ничего не делаешь? Кого защищаешь? Себя? Я не хотел в это верить, но... Но ведь об этом необязательно думать прямо сейчас! День только начался, а у меня уже такое ощущение, что прошла вечность. Действительно, безднов некрогад прав – надо просто поесть. Я зашёл в шумную многоголосую столовую и… остановился на пороге. Во-первых, потому, что неожиданно увидел там сидевшего рядом с хмурым вампиром Данарра, имевшего, между прочим, собственного повара и обычно не жаловавшего академскую кухню. А во-вторых, потому, что все галдящие, спорящие, смеющиеся, переругивающиеся и так далее существа, находящиеся в этот момент в зале, отчего-то разом замолчали и, как один, в упор уставились на меня. Словно кто-то накинул полог безмолвия. Даже повариха выглянула из-за большого медного котла и стала изучать меня, будто новый редкостный ингредиент, без которого отныне ни одно блюдо у неё никогда не удастся съедобным. И Дан, между прочим, тоже уставился, словно и не видел какие-то десять минут назад. Я старался не смотреть в его чёрные, сверкающие глаза, но видел только их, чувствовал только его. И не сбежал трусливо в первую же минуту тоже исключительно из-за него. Стало ужасно неуютно. В полной тишине сделал шаг, другой, сапоги звонки стукнули по каменному полу, потом я всё-таки не выдержал, развернулся и вышел. Тавира в столовой не было. Совершенно внезапно мне в голову пришла совершенно бредовая и абсурдная мысль, вытеснив остальные, тягостные, но здравые мысли: а вдруг он не выдержал отлучения, а вдруг он настолько обиделся, что… Дан перехватил меня почти у общежития, схватил со спины за предплечья, сжал с силой. - А ну-ка стоять. - Что?! – я развернулся и уставился в его лицо. Чёрные зрачки сливались с тёмными радужками, пепельные волосы казались темнее, чем обычно. – Что произошло? - Это я у тебя хочу спросить, - преувеличенно-любезно произнёс Дан. – Зря я в столовую раньше не ходил, есть там невозможно, зато узнаёшь массу прелюбопытнейших вещей, которые могли бы пройти мимо, а так вот зашёл – и столько информации сразу о твоей насыщенной личной жизни. У меня немного отлегло от сердца, хотя некоторые белые ниточки тревоги ещё торчали в душе. - Это не личная жизнь у меня насыщенная, это кто-то слишком много о себе возомнил, простое недопонимание на почве… - глаза невольно пробежали по ровным чёрным строчкам большого, в два локтя длиной, желтоватого листа в деревянной прямоугольной рамке, висевшего справа от входа в корпус мужского общежития, и я подавился собственными словами. – На почве… это ещё что такое?! Когда я выходил утром на встречу к ректору, это однозначно ещё здесь не висело. - Указом ректора… Академии драконов… с сего дня сего года запрещается… да что это такое?! - А это, дорогой Альвир, последствия. Последствия вашего развратного и бесстыдного образа жизни, в результате которого за ваше, - рука Дана неожиданно скользнула вниз, и я отпрыгнул, нервно оглядываясь – совсем с ума сошёл, публично меня тискать посреди белого дня! – За ваше прекрасное тело сражались студенты и студентки разных рас, миров и полов! - Только студентки, - ляпнул я и поторопился исправиться. – Бездна, Эзалон всё-таки это сделал! Когда он только успел! А потом до меня дошёл масштаб произошедшего. - Бездна, Дан, они же меня прибьют. Кровь выпьют и на чешуйки разорвут. Это же не временный запрет, это постоянный! - Не убьют, - Дан сделал ещё шаг и ещё, бесстыдно впечатывая меня в стену. – Потому что я тебя прямо сейчас заберу и запру, чтобы никто, никакие оборотни, эльфы, люди, ни мужчины, ни женщины не смотрели на тебя, не трогали, потому что это невыносимо, в конце концов, совершенно невыносимо… - Стой! – я упёрся руками ему в грудь. – Не здесь, не сейчас... Сейчас кто-нибудь появится, кто-нибудь увидит… - И пусть. - И тогда запретят еще и юношам в мужское общежитие заходить, а это уже из ряда вон… Дан сдавленно рассмеялся куда-то мне в ухо, щекотно и сладко, но голос его был серьёзен и даже печален – я постарался об этом не думать. - Я не знаю, что мне делать. Ты так далеко, тебя так мало в моей жизни, я просто не знаю. Это невыносимо. Словно часть меня самого отрезана и существует где-то отдельно, а я… я всё время чувствую, насколько мне тебя недостаёт. Опасные, недопустимые слова. Недопустимые. Но я не мог заставить его замолчать, не мог или всё же не хотел, и чувствовал, как они проникают под кожу, впитываются в кровь, становясь частью моей собственной плоти. Наверное, именно так ощущается недоступная нам связь избранных. - Я знаю, что ты не чувствуешь ничего похожего. Что тебе проще. Я понимаю, что тебе так лучше, но одновременно это меня убивает. - Ты не прав, - я позволил себе прижаться к нему щекой, ощущая жар и пульсацию, магии, сердца и этих восхитительно-недопустимых, болезненных чувств. – Ты не прав… ни в чём. Резкий хлопок – и Дан вдруг исчез, истаял, едва успев отстраниться от моих рук, то ли повинуясь неслышимому мне зову, то ли сбегая от того, что уже находилось за пределами нашего контроля и выбора. *** Словно во сне, я поднялся в себе. Мысль о том, что страдающего и голодающего Тавира перед тренировкой нужно всё-таки проведать, оказалась слишком настойчивой. Не случись всей этой истории с ректорским запретом девушкам приходить в мужское общежитие и последующей ошеломлённой реакции студентов на меня, я бы принёс волку еды – как он мне когда-то. Но поскольку в случившемся его вины всё-таки больше, вот и пусть теперь голодает. Тавир оказался в комнате, вполне себе живой и даже поднявшийся с постели. Но сказать, что всё в порядке, я тоже не мог. Кролики не бегали по комнате, а смирно, хотя и с непередаваемым презрением на мордах, сидели в стоящей на кровати Тавира клетке. А сам мой потрясающий, неповторимый сосед собирал вещи в большой кожаный саквояж, медленно, торжественно складывая одно за другим: одежду, небольшие вышивки, ещё какую-то чепуху... - Та-ак, - сказал я, садясь на свою кровать. – Что происходит?! - Я переезжаю, - мрачно, не глядя на меня, заявил Тавир. – В другую комнату. - Это ещё почему? - Не хочу тебе мешать. Мы не хотим тебе мешать. Один из кролей, кажется, Бальтазар, просунул мордочку между прутьев клетки и осуждающе шевелил пышными усиками. Но я и без того почувствовал себя хуже некуда. - А ну, стоять, - я дословно повторил сказанное Даном, и поморщился, потому что думать обо всём было уже не просто больно – невыносимо. …Про "невыносимо" Дан тоже уже говорил. - Ты меня обзываешь. Считаешь глупым, да, и не спорь! Хочешь выгнать кроликов, а я-то думал, что вы поладили. Портрет тебе не понравился, я мешаю твоим встречам с девушками и вообще… - Тавир шмыгнул носом и неожиданно тоже сел на кровать, погладил рукой крышку клетки. – Я же не какой-нибудь там..! - Ты не какой-нибудь там, - я выдохнул и, неожиданно сам для себя протянул руку и погладил парня по лохматой взъерошенной голове. – Нет, конечно, иногда ты прям реально из себя выводишь и переходишь все границы… ну, и я тоже, хорош, конечно, бываю иногда - Тавир еще раз громко шмыгнул носом, но как-то уже оптимистичней – но мне кажется, мы, ну… друзья? Я сам поразился тому, что сказал это вслух. Что вообще мог такое подумать, что такая мысль пришла мне в голову. Я смотрел в крыжовенно-зелёные глаза Тавира, потом перевёл взгляд на клетку и тяжело вздохнул. Наверное, я ещё не раз об этом пожалею, но… - Оставайся. Правда, я хочу, чтобы ты остался. Не нужно мне другого соседа. И Багир пусть остаётся, что мы, кролика с тобой не прокормим? Только, пожалуйста, остановись хотя бы на шести! И с Эзалоном я поговорю, по поводу кружка. И вообще, умение вовремя остановиться… Тавир вдруг вскочил на ноги и буквально повис у меня на шее. - Это был последний, честно, вот прямо клянусь, шесть – и ни кроликом больше! Ты лучший дракон, я буду очень стараться, очень, очень! Прямо с висящим на мне оборотнем я резко развернулся и нисколечки не удивился, увидев Гелара в дверном проёме. - Иди сюда, я и тебя обниму! – великодушно предложил я. …Но он почему-то не захотел.