Тридцать дней Тома

      Утром Дин, как обычно, сбегал на кухню и принес им завтрак: яйца и хлеб с сыром. Особого разнообразия ждать не приходилось, спасибо хоть голодом не морили. Они поели, и Скабиор стал собираться на работу. Взяв плотный бинт, он крепко обмотал живот, чтобы одежда не бередила лишний раз свежий рубец. А сверху уже набросил темную рубашку и кожаный жилет, который умудрился каким-то образом подлатать. От заклинания в нем тоже осталась нехилая дырень. Плащ удивительным образом не пострадал, наверное, готично развевался за его спиной, и проклятие его не задело.       — Одевайся, — бросил в приказном порядке мужчина. — Со мной пойдешь.       — Куда? — удивился Дин, он еще не успел убрать со стола. Он не хотел идти вместе с ним к «туристам» и видеть лишний раз егерей за делом.       — Ты хвалился, что ауры видишь, вот и покажешь себя в деле, — усмехнулся егерь, надевая кожаный плащ.       — А, — хотел возразить Томас, но вовремя сообразил, что чем ближе таинственный темный артефакт, тем ближе свобода. Да и просто из лагеря выйти очень хотелось. Он набросил куртку и шарф.       — Руку, — потребовал егерь. Дин протянул руку с металлическим браслетом. Скабиор снял заклинание и убрал браслет в карман пальто. — Готов?       Дин кивнул, Скабиор взял его за предплечье, и они аппарировали.       Куда-то в город. Они оказались на узкой улочке, зажатой между двумя рядами ветхих домов. Со всех сторон были лавчонки и прилавки. Дин пригляделся: на витрине лежали сушеные руки, черепа и всякие гадости, заспиртованные в банках. Фу!       — Где мы? — спросил, он с отвращением оглядываясь по сторонам.       — Лютный переулок, — шепнул Скабиор ему на ухо. Мимо них степенно прошла дама в бархатной маске, скрывавшей лицо. Притон воришек, о котором говорил егерь? — Сейчас зайдем в одну лавчонку, посмотришь там вещи. Нам нужна самая черная аура из всех, понял? — Скабиор взял его за плечо и повел к ближайшему дому, к пыльной темной двери. Никакой вывески над ней, разумеется, не оказалось.       Внутри было темно, воняло плесенью и затхлостью. Дин прошел к прилавку, сделанному из черного дерева. За спиной хлопнула дверь — Скабиор закрыл ее за собой. Дневной свет исчез, остались только огарки свечей, которые еле справлялись со своей задачей и скудно освещали небольшую комнатушку.       На прилавке под стеклом лежали разные вещи. Украшения: всякие медальоны, броши, диадемы, кольца и серьги. Часы, ручки, портсигары и другой хлам. Дин сразу почувствовал себя неважно: от всех безделиц исходила темная, удушающая аура. Он переводил взгляд с одного предмета на другой, что-то давило сильнее, что-то слабее. Начало мутить. Он собрался, тряхнул головой и еще раз всмотрелся в витрину.       Скабиор стоял рядом и, внимательно наблюдая за парнем, заметил, что тот немного побледнел. Возможно, действительно чувствовал! Вот повезло!       — Чего надо? — спросил грубый голос. За прилавком появился косматый старик. Он недружелюбно смотрел на Скабиора. — А, это ты, — разочарованно протянул мужчина.       — Добрый день, мистер Коффин, — лучезарно оскалился егерь. Видимо, они были хорошо знакомы.       — Добрый день, — пробормотал Дин, не отвлекаясь от своего дела. Он всматривался в предметы под стеклом, а на самом деле будто пробирался сквозь морок. Они протянули к нему тонкие черные нити, облепили его, удушая. Он балансировал на самой грани, отчаянно сопротивляясь влекущему зову непонятных голосов.       — Повторю: чего надо? — еще более мрачно спросил старик, набычившись на егеря.       — Сейчас парень выберет, и мы уйдем. Не переживай так, Коффин, — перестал улыбаться егерь. Старик сразу напрягся и заткнулся.       Томас увидел, как что-то капнуло на стекло перед его носом. Пот! Он сильно вспотел, пока искал среди них то, о чем говорил Скабиор. Вещицы все были черными так или иначе, но, пожалуй, вот этот медальон выделялся на общем фоне гораздо сильнее. От медной крышечки так и фонило темнотой, холодом и… злом! Дин вспомнил свои ощущения от ножа и сопоставил с тем, что чувствовал сейчас. Похоже.       — Вот этот, медный, — ткнул пальцем Дин. Коффин поджал губы, но достал медальон и положил его на стекло витрины. Нет, ему что, придется это трогать?!       — Возьми его, — подтвердил его догадку Скабиор приказным тоном. Черт! Дин поморщился и протянул пальцы: чем ближе подушечки приближались к металлу, тем хуже он себя ощущал. Действительно черная, черная аура! Как у егеря, черт побери. Или даже хуже! Голову сдавило, стало нечем дышать. Сейчас в обморок еще грохнется здесь, чего доброго! С силой прорываясь сквозь никому не видимые слои темноты, Томас смог положить пальцы на крышечку.       Скабиор увидел, как парнишка всем телом вздрогнул, едва смог коснуться медальона. Хорошо. Дин взял его в руку и повернулся к Скабиору, на лбу блестели капельки пота.       — Оно, — только и смог выдавать Дин. Голова кружилась. Он крепко зажмурился, передав Скабиору медальон. Тот взял его совершенно спокойно, взвесил на ладони, будто оценивая.       — Десять, — буркнул Коффин.       — Семь, — холодно уставился на него Скабиор, чуть склонив голову. Несколько мгновений они играли в гляделки. Потом старик сплюнул:       — Черт с тобой. Только выметайся!       Скабиор дернул кончиками губ, ухмыляясь, достал кошель из кармана пальто, отсчитал семь галлеонов, положил медальон в кошель. И, резко развернувшись на каблуках, удалился из лавки. Дин поспешил следом.       Оказавшись на улице, он набрал полные легкие воздуха и с силой вытолкнул его из груди, стараясь прогнать из себя затхлость лавчонки и морок концентрированной тьмы, в которую он только что окунулся с головой.       — Отлично сработано, Том, — Скабиор хлопнул его по спине. Парнишка прошел проверку: сходу указал на самый темный артефакт, который только имелся у Коффина.       — Ты его искал? — отдышавшись, спросил Дин, с надеждой глядя на Скаба.       — И его тоже, — широко улыбнулся мужчина. — Теперь ты знаешь, как выглядят темные артефакты. Дальше нам будет проще.       — Значит, это еще не конец? — поморщился Дин. Он вдруг почувствовал себя совсем выжатым: борьба с медальоном отняла все силы.       — Не конец, — с какой-то странной эмоцией покачал головой егерь. Он посмотрел на паренька внимательно, отмечая его неважный бледный вид. Томас оказался весьма полезным, надо бы его поберечь. Да с таким даром столько дел наворотить можно! — Что-то ты бледный сильно. Ну, насколько это возможно, учитывая твой цвет кожи, — вредно добавил егерь, чтобы немного его растормошить. — Может, сливочное пиво тебя обрадует?       — Было бы круто, — Дин почти обрадовался. Усталость навалилась каменной плитой и будто бы придавливала его. Он еле стоял на ногах.       — Пошли в «Белую виверну», угощу! — Скабиор бодро зашагал дальше по переулку. Томас поплелся следом.       Кабак ничем особо не отличался от тех же «Трех метел»: темный и людный, разве что более грязный. Скабиор и Дин сели за столик. Егерь выглядел очень довольным, прямо-таки лучился радостью. Он мечтал о нем десять лет и, наконец-то, чертов медальон был снова в его руках! Даже хорошо, что Коффин такой угрюмый мудила и отвратительный продавец: неудивительно, что медальон пролежал у него все эти годы в сохранности.       К ним подошел бородатый бармен и спросил:       — Чего господа желают?       — Сливочное пиво для школьника и мне портвейн, — Скабиор стрельнул острым взглядом в парнишку, он еле отреагировал. Чуть носом не клевал. — Ты как, Том?       — Я нормально, — выдавил гриффиндорец, потерев лоб.       — Вижу. Сложное это дело?       — Там было много. Их, — Дина передернуло. — Что это вообще за штука?       — Медальон.       — Зачем он тебе?       — Чтобы открыть, конечно, — ухмыльнулся егерь. Им принесли напитки. Почувствовав першение в горле, Дин придвинул к себе кружку с пивом и ополовинил кружку за один глоток. — Нихрена себе у тебя скорость, — Скабиор отпил портвейн из бокала. Не Португалия, но сойдет. — Повторить?       Дин покачал головой, опасаясь, что тогда его совсем развезет. Пока Скабиор был доволен и в хорошем расположении духа, нужно было кое-что попросить у егеря.       — Слушай, — замялся Томас. Скабиор выжидающе уставился на него темным, пробирающим взором. — Мне надо в маггловский магазин. Купить батарейки.       — Чего? — не понял егерь.       — Батарейки — это питание для плеера, — пояснил Дин. Он особо он не надеялся, что Скабиор согласится, но у него осталось всего две штуки. А раз уж они здесь, то вдруг.       — Слушать бубнеж этот свой? — не мог не съехидничать егерь. Но парень неплохо поработал. Можно его поощрить. — Ладно.       — Спасибо, — удивленно выдавил Дин. Скабиор поднял бокал с портвейном и предложил чокнуться. Томас ударил по бокалу кружкой пива.       Закончив с выпивкой, они действительно аппарировали в какой-то маггловский городок и зашли в небольшой магазин. У Скабиора, конечно же, оказались маггловские деньги, не исключено, что именно те, которые егеря сперли у Томаса.       Дин взял десять штук батареек, справедливо полагая, что должно хватить. Он направился к кассе и оторопел, увидев, как кассирша заигрывает с егерем. Почувствовал, как в груди противно закололо. Он свежим взглядом окинул Скабиора. В своем этом кожаном прикиде, как у Ворона, он был таким органичным в магическом мире. Каким же он казался чужим в обычном маггловском магазине рядом с заправкой! В черном длинном пальто из кожи, с растрепанными волосами и подведенными глазами! Кассирша, наверное, подумала, что он пришел с костюмированной вечеринки для взрослых, вот и вела себя соответственно: томно хлопала глазами и надувала губки, отчаянно флиртуя. Черт!       Дин пробил упаковки батареек, Скабиор заплатил, они оба удалились, а дамочка грустно вздохнула, оставшись ни с чем.

* * *

      Дин сидел на своем спальнике рядом с растопленной печкой. На коленях у него лежал блокнот. Уже битый час пытался нарисовать Скабиора, делая кучи набросков. Но каждый раз выходило не так! То нос кривой, то линии лица выходили не совсем такими! Он пыхтел от усердия, но не добился вменяемого результата: что-то было в его внешности ускользающее, сложно воспроизводимое. Возможно, стоило рисовать его не по памяти, а с натуры. Дин захлопнул альбом с кучей набросков. Среди сотни лиц промелькнули Тэд и Дирк. Томас тяжело вздохнул, максимально раздув диафрагму, чтобы сбросить сковывающее ощущение утраты. Он скучал по ним. Однако Скабиор стал его новой реальностью, весьма не страшной. В глубине души Дин не понимал: почему егерь вполне нормально с ним обращается. Ладно, с рисунком пока все, подождет егеря и нарисует, глядя на него. Скоро Скабиор должен прийти из рейда.       Дин думал о медальоне и других темных артефактах, что он видел в лавчонке. Почему-то ему показалось, что Скабиор просто его проверил и заодно прикупил хреновину, которая была ему нужна. Зачем? Видимо, скоро Дин узнает об этом. Егерь расколол шерл в поисках чего-то. Значит, он попробует найти это вместе с ним. И, судя по всему, попробует скоро.       Томас тоскливо глянул на левую руку, на которой вновь красовался зачарованный браслет. Опять напялил на него, будто он смог бы далеко убежать без палочки, один, в огромном лесу. К своему стыду, Дин даже ни разу не подумал о том, чтобы сбежать в тот день, когда Скабиор водил его в Лютный и за батарейками.       Привык он к чертову егерю, что ли? К его идиотским, грубым шуткам? К его бесцеремонности? К приказному тону? К постоянным насмешкам? К двусмысленным намёкам? Дин вздохнул. Получается, да. Действительно привык. Скабиор не трогал его, даже можно сказать — оберегал. Но почему? Не мог Дин не задаться этим вопросом, но и ответа четкого не имел. Скучно ему тут было до его появления? Поговорить не с кем? Или Скабиор еще надеялся узнать Сектумсемпру? Или внезапно обрадовался такому полезному дару парнишки? Все вместе? К черту! Вопросы были, ответы нет.       Скабиор, как всегда, появился с хлопком посреди палатки. Дин порадовался, что в этот раз он не был покрыт кровью и не имел дырки в боку. С того памятного дня он часто ловил себя на мысли, что теперь переживает за него, как бы глупо это ни звучало. Конечно, другом он его не мог назвать, да и в целом не мог дать определение их странным отношениям. Но неизменно выдыхал, когда видел егеря целым.       Скабиор выглядел задумчивым, он отстраненно произнес Очищающее и сел за стол, подпер одной рукой подбородок, другой принялся барабанить пальцами по дереву крышки. Глаза смотрели куда-то мимо всего, вероятно, в себя. Дин кивнул в знак приветствия и метнулся на кухню за ужином.       Когда он вернулся, Скабиор сидел в той же позе и с тем же выражением на лице. Дин запаниковал. Обычно егерь сыпал колкостями и зубастыми ухмылками. А сейчас слова не сказал. И карты не убрал.       Дин осторожно сложил карты, перенес на кровать. Скабиор не среагировал. Томас расставил на столе тарелки с печеным картофелем и мясными шариками. Сегодня Нилл постарался на славу! Дин предусмотрительно поставил солонку рядом с егерем. Тот молчал и барабанил пальцами по столу.       — Все в порядке? — решился спросить парень.       — Вполне, — рассеянно кивнул Скабиор, выплывая из своих мыслей. — Задумался.       Спрашивать, о чем, Дин, конечно, не стал. Скабиор наколдовал вилки, одной из них подцепил мясной шарик и укусил. Поморщился. Посолил. Проглотил целиком. Дин тоже взял вилку и стал есть. Фрикадельки были ничего. Заклинанием егерь притянул к себе бутылку портвейна, наколдовал пару бокалов, даже не спросив, будет ли Дин. В последнее время он все время соглашался, внезапно открыв в себе любовь к терпкому, слегка горьковатому напитку.       — Ты открыл медальон? — догадался Дин.       — Не смог, — покачал головой егерь. — Что-то на нем такое наложено. Необычное. Неочевидное, — глухо произнес он. Дин не знал, что посоветовать.       — А чей он? — задал давно интересовавший его вопрос.       — Одного мертвеца, — хмыкнул Скабиор, отпивая из бокала портвейн.       — М, — сделав вид, что все понял, протянул Дин и укусил картофелину.       — Попробую еще раз завтра, — пожал плечами мужчина, накалывая на вилку следующую фрикадельку.       — Ты проверял меня, да?       — Конечно. Ты хотел, чтобы я сходу поверил такой бредятине: я вижу твою черную, черную ауру? — привычно оскалился Скабиор. — Удивительно, но ты правда видишь. А эту штуку я хотел вернуть все годы, что сидел в Азкабане.       — Вернуть?! Она твоя? — удивился Дин. Как он не мог открыть свой же медальон?       — В некотором роде моя, — усмехнулся егерь, прошив его острым взглядом. — Я ее заложил Коффину, когда был молодым идиотом.       — И теперь она тебе понадобилась? — с сомнением глянул на него Дин, отчаянно стараясь запомнить самые мелкие детали, которые он упускал из виду в своих набросках. Например, небольшой рубец, пересекавший нижнюю губу.       — Теперь — да, — обрубил эту тему Скабиор, сделав глоток портвейна. — Ну, когда мне ждать портрет? — требовательно спросил он.       — Я пытался сегодня по памяти, но будет лучше, если я буду тебя видеть, — ответил Томас, почему-то начиная краснеть.       — Мне что — позировать? — егерь изумился до глубины души. Вот чего в жизни не делал! А его история включала в себя очень, очень много странных эпизодов.       — Нет, просто делай что-нибудь, а я поймаю момент, — объяснил Дин, изо всех сил стараясь звучать нормально, чтобы не вызвать у Скабиора подозрений. — Хоть спи.       — Поищу тогда, — нахмурился егерь.       Доели ужин в тишине. Дин отнес посуду на кухню, потом сел на свой спальник, не желая мешать Скабиору. Он хотел, чтобы тот вышел настолько обычным, насколько это возможно. Без нарочитого позирования.       Скабиор положил карты на стол. Достал из кармана пальто маятник с шерлом. Сосредоточился, прикрыв глаза, и стал водить камнем с цепочкой над картой.       Дин замер! Вот оно! Сосредоточенное, повернутое внутрь себя выражение очень шло Скабиору. Оно резко контрастировало с обычным зубоскальством. Приоткрывало дверь в душу. Дин заработал карандашом, перенося на бумагу чуть нахмуренные брови с небольшой складкой между ними. Приоткрытые в задумчивости губы с маленьким шрамом. Свет волшебного шара падал на лицо егеря, резко очерчивая скулы.       Маятник летал над картой, нигде особо не задерживаясь. Скабиор все больше хмурился, начиная нервничать. Ничего не чувствовал, драккл раздери! Он достал сигарету, закурил, продолжая нависать над картой.       Дин рисовал, захваченный порывом вдохновения. Рука с карандашом летала над бумагой. Он то и дело поднимал глаза на егеря, каждый раз отрывая по частичке его облика и перетаскивая ее на лист. Спутанные волнистые волосы. Бордово-красную прядь, которую он постоянно поправлял небрежным жестом руки. Длинные пальцы с кольцом — черепом антилопы. Упрямые тонкие губы, на которых Дин почему-то залип дольше, чем нужно, стараясь правильно ухватить выражение, парадоксальным образом застывшее между иронией и глубоким сомнением.       Когда он первый раз его увидел, в последний день их путешествия с друзьями, Скабиор показался ему на редкость страшным. А сейчас Дин мог бы назвать его красивым мужчиной, с интересной внешностью. Такую хочется разглядывать. Такую хочется запечатлеть и оставить себе.       Дин нанес последние штрихи, добавив на портрет сигаретную дымку. Скабиор у него ассоциировался с ней: на памяти Дина еще никто не дымил столько. Парень распрямил затекшую спину и размял руки, поднимаясь.       Скабиор все еще нависал над картой с совсем уже недовольным лицом. Ничего не получалось. Он взял палочку, трансфигурировал одну из ненужных карт в нож. Дин уставился на него в непонимании. Егерь сильно порезал ладонь, державшую маятник, и вновь стал водить им над картой. По серебряной цепочке устремились вниз красные капли. Что-то бормотал себе под нос. Скабиор сильнее сжал ладонь, заставляя кровь течь быстрее по черному ребристому кристаллу. Она падала прямо на карту. И впитывалась!       Всякая магия, связанная с кровью, казалась Дину темной. А егерь сейчас, несомненно, делал что-то не совсем одобряемое и разрешенное магическим сообществом. Он навис над картой. Маятник задрожал, посылая сильные вибрации. Томас почувствовал, как черная аура егеря раздувается, захватывая всю палатку. Скабиор всматривался в карту. Глаза горели хорошо знакомым огнем. Воздух резонировал с шерлом, наполняясь дрожью. Дина бросило в пот. Из кристалла тянулись черные нити, тянулись прямо к нему! Он мотнул головой и отскочил к стене, страстно желая сбежать из палатки. Но увидеть, что будет дальше, он хотел куда больше! Скабиор еще раз полоснул ладонь, углубляя рану. Карту окатило красным. Как и раньше, она впитала в себя все без остатка, на поверхности не осталось следов крови.       Вдруг маятник с силой рванулся вниз, увлекая за собой егеря, так быстро, что он ударился головой об стол. Кристалл намертво впился в бумагу и, похоже, в дерево стола. Указывая на конкретное место. Скабиор, не выпуская серебряной цепочки из пальцев, потер разбитый лоб другой рукой, выпрямился. Совершенно дикими глазами смотрел на результат своей работы. Кровь продолжала течь из пораненной руки.       — Нашел, — жутко улыбнулся Скабиор и перевел горящий взгляд на Дина. Тот вздрогнул: сколько безумия таилось в нем! Парень даже успел испугаться, сглотнул комок, вставший в горле, но сумел найти в себе силы подойти ближе к столу и взглянуть на карту. Кристалл указывал на незнакомые ему места. Какие-то пустоши.       — Сейчас пойдем туда? — тревожно спросил Дин. Уже был глубокий вечер, солнце зашло. Найдут ли они то, что ищет Скабиор, в полной темноте?       — Нет, — покачал головой Скабиор, накладывая Лечащее на порезанную руку. Дин удивился, так как подумал, что егерь сейчас схватит его за шкирку и аппарирует. — Надо подготовиться.       — А когда? — решил все-таки уточнить Дин, не то чтобы он был занят чем-то целыми днями, но хотелось узнать, почему егерь медлит.       Вместо ответа Скабиор задрал рубашку и долго и придирчиво изучал значки на своей груди, явно что-то прикидывая в уме. Дин старался не глазеть в открытую на пресс, покрытый темными татуировками. Служившими чем-то вроде календаря? Потом Скаб опустил рубашку, вновь согнулся над столом, достал из кармана пальто потрепанную книжку. Открыл и пролистал до нужной страницы. Еще раз прикинул в уме, шевеля губами.       — Придется дождаться полнолуния, — заключил он нерадостно. — Оно через два дня. Двенадцатого апреля.       — Ты оборотень? — вдруг понял Дин, весь замерев, с ужасом поглядывая на него.       — Ты идиот? — в тон ему ответил Скабиор, оскорбившись. — Какой я нахрен оборотень? Впрочем, их ты еще увидишь, — оскалился вдруг егерь, немного повеселев. После десяти лет — два дня не тот срок, чтобы переживать. Успеется. Он убрал книжку в карман, собрался уходить и бросил через плечо. — Вернусь не скоро.       Егерь исчез с хлопком. Дин досадливо закусил губу, почувствовав нахлынувшую обиду. Портрет свой Скабиор даже не посмотрел.