***
— Сколько вы ещё собираетесь меня тут держать? Прошло два дня с тех пор, как меня заточили в штабе Развед корпуса. Прямиком с повозки меня швырнули в местную комнату временного заточения, точнее темницу. Сырость, постоянный мрак и понимание, что я здесь торчу уже двое или более суток, сводит меня с ума. Со мной обращаются как с преступницей, хотя я толком ничего и не сделала. За что такие суровые условия? Я ждала, что на свидание со мной придёт хотя бы тот капитан-коротышка, но никого не было, кроме приносивших еду людей. Сколько раз я корила себя за все поступки, что совершила. Мой рассудок скоро выйдет за рамки черепной коробки не из-за этой темницы, а мыслей, что грызут меня из раза в раз. Я слышу от сюда шаги сверху: как у людей, что выбрали путь стать смертниками, хотя бы есть надежда и смысл на существование. Как они кричат друг на друга, о чём-то спорят, чему-то радуются. А под ними я – ничтожный грош простого человеческого любопытства, который не стоит даже пары фраз объяснений, почему он здесь. Крысы по этой темнице бегали туда-сюда, словно специально стоемились показать, что они пытаются найти пищу, выстраивают свою парадигму жизни и стараются выжить, несмотря ни на что. А я почему не пытаюсь? Я смирилась со своим нахождением в этой клетке. Я смирилась с тем, что жизнь течёт отныне мимо меня. Разочарование поглощает моё нутро с каждым вздохом, и где-то в глубине души я хочу, чтобы вздох был последним. Все мои глупости ввели меня в состояние полной безнадёги, словно была уготована с моего рождения та миссия, где я провалюсь и буду сидеть здесь до скончания времён. Я всё время думаю. Всё время вспоминаю каждый свой шаг на этом острове. Всё время я пытаюсь понять, что было сделано не так. Я разговариваю сама с собой раз в час, задавая один и тот же вопрос, чтобы окончательно не сойти с ума: — Сколько вы ещё собираетесь меня тут держать? — и ответа я ещё ни разу не дождалась, но спустя два дня заточения услышала: — Настолько долго, пока ты не дашь нам нужный ответ, —этот голос..., столько ненависти у меня вызывает лишь одно слово этого мерзкого карлика. Я медленно поворачиваю голову, стоит тот самый выродок. Он смотрел на меня исподлобья, его глаза отдавали медным блеском, словно острие ножа, которому суждено подрезать кожу на моей шее. Однако я не боюсь его - я отвечаю тем же. Мои уставшие от этого заточения глаза представляют куда большую угрозу для этого коротышки. — Злишься, верно? — Леви, перестань так обращаться с гостями. Вы же гость, да? — пока я смотрела на ту скотину, совсем не обратила внимания на сидящего рядом от него светловолосого мужчину. Это тот самый командор, который возглавлял войско и кричал что-то всему корпусу Разведки. — Скажите, как вас зовут? Я пронзительно смотрела на этих двоих, мне даже было не интересно, что они конкретно спрашивают. Мне был важен только один вопрос: какого хуя они меня здесь заперли? Что я такого сделала, чтобы сидеть два дня в помойной камере? Эти выродки, эти ублюдки, эти скотины… Как же они меня заебали, как же меня достало всё, что здесь происходит… — Отвечай, — перебивает мои мысли карлик. — А какая вам разница? Вы же всё равно не имя моё знать хотите, — парировала я. Тело резко сжалось от того, что за неправильный ответ меня просто прибьют, но что-то мой разум говорит обратное: мне уже всё равно, мне уже плевать. — Возможно, и ваше имя имеет ценность. Я попрошу давать ответы именно на мои вопросы, ведь от этого зависит ваша жизнь, — произнёс блондин. — Моя жизнь… разве она имеет смысл? — почти про себя спросила я. Почему-то не могу до сих пор принять реальность своей скорой смерти, поэтому видимо продолжаю словесную баталию со своими врагами. — Софи Косместо. — Что ж, Софи, произошёл инцидент достаточно странного характера. Вы когда-то присутствовали на вылазке за стеной Роза вместе с Развед корпусом, и уже тогда закрались подозрения, что вы не из наших рядов. Чуть позже один из моих людей встретил вас в штабе Военной полиции, как же так вышло? — спросил блондин. Мне кажется или он так искусно язвит и насмехается над моим положением? — Я не знаю, что и сказать. А как вы считаете, прекрасный блондин на белом коне? — Что за херню ты опять несёшь? Отвечай по делу, как тебе сказано, сука. Иначе… — не успел продолжить карлик, ведь я перебила его. — Иначе что? Ты меня снова придушишь и на этот раз закончишь своё дело? — А она с характером, — усмехнулся блондин. Карлика, видимо, его усмешка сделала только холоднее. Меня на самом деле пугает эта скрытая агрессия. Он до ужаса взбешён, но мастерски контролирует свои эмоции, просчитывая каждое моё действие наперёд. Гадёныш. Карлик резко приблизился к клетке и отворил замок ключом. Стремительно он подходит к моей койке, на которой я, собственно, и сижу, хватает меня за плечо, поднимает и ударяет о стену. Как же больно, сука! Из моих губ вышел резкий стон. Также за секунду карлик схватил меня за горло и начал повторять всё то, что делал при нашей встрече два дня назад – душить. — Я ещё раз повторю: либо ты отвечаешь на наши вопросы, либо ты расстанешься с жизнью прямо сейчас. Будешь жить или дальше нести чушь? Выбирай, — с каждым словом он сильнее сдавливал мою шею, а леденящий сердце взгляд свирепел. Коротышка готов был в любую секунду переломать мне кости. Эта тварь так специально испытывает меня? Он ведь помнит, что я дышала через ингалятор и отсутствие воздуха для меня хуже смерти. — А ты привык все свои цели достигать насилием? Ты ведь понимаешь, что твои методы не сработают. Ты так можешь запугивать своих солдат, однако мне на это плевать. Я просто хочу жить, а не сдохнуть в этой тёмной и сырой дыре. Не разделаешь мои чувства? — после фразы о тёмной дыре взгляд коротышки немного смягчился. Но мне было плевать на это. Всё время в заточении я не понимала: почему я хочу выбраться, если смирилась со смертью? И даже сейчас: почему говорю, что хочу жить, когда поняла, что смысла в этом никакого нет. Может быть, все мои мысли об этом были ложью? Я столкнулась лишь с одним испытанием и решила всё бросить и сдаться? Неужели я такая слабая? Нет, я не слабая. Я решилась отправиться в неизвестное мне место с кучей опасностей. Я решила сама найти то, что меня так волновало. Я сама сюда пришла, и я сама вернусь обратно домой. Я не собираюсь здесь умирать. Схватив его руки у моей шеи, я попыталась их разогнуть, хоть и сразу почувствовала сопротивление и меня сильнее прижали к стене. Другого выхода нет: либо рассказать правду, либо использовать силу. Думай, Софи: использовать силу – потерять шансы в дальнейшем что-либо разузнать и вернуться домой с пустыми руками, а я так почему-то не могу. Рассказать правду? Точно нет. Красиво соврать? Разговор уже другой. Но как? Что сказать? Думай, а то этот коротышка сломает мою шею на два ровных отрезка. — Леви, прекрати. Она, видимо, готова что-то сказать, — отозвался блондин. Коротышка грозно зыркнул на меня и тут же отпустил. Ровно так же, как и в прошлый раз, я судорожно начала набирать воздух и активно вдыхать газ ингалятора. Более-менее успокоившись и приведя мысли в порядок, я начала свой фарс: — Я практикант из государственного госпиталя, меня отправили по назначению в Развед корпус перед началом вылазки. В планах было то, что по прибытию войска я должна была лечить раненых солдат, однако я прибыла раньше и мне пришлось отправиться с вами на вылазку. Я присутствовала там как врач и совершенно не понимала, что мне делать. На моих глазах впервые умирали люди от рук титанов. Прямо передо мной раскусили солдата, который практически всю вылазку был рядом со мной. Его звали Адам Йорк. Сразу после вылазки я отправилась к себе домой, ведь тот шок, что мне пришлось пережить не могла забыть всё это время. Чуть позже я вернулась к врачеванию. Однажды мне с госпиталя поручили принести документы в штаб Военной полиции, ведь наша лечебница это одно из полицейских подразделений. О моём обучении в госпитали сохранились бумаги у главврача точно, вы можете с ними как-либо связаться и узнать об этом. Я всё вам рассказала, выпустите меня уже из этой клетки! — А другим именем зачем представилась? — спросил блондин. Всё это время оба слушали меня очень внимательно. — Я была в панике, мысли спутались, и я ничего не могла связать. Сказала имя своей матери, просто потому что ничего в тот момент не осознавала. Состояние аффекта, вы знаете о таком? — То, что она действительно врач – это правда, я сразу сверил её бумаги в штабе, эта информация совпадает. Однако остальное звучит как полный бред, — хмыкнул коротышка. — А зачем мне тогда идти на смерть рядом с вами? Какой сумасшедший это сделает? Я тогда была просто в панике и спешке, меня буквально утащили вместе с вами, у меня не было и шанса что-то объяснить или сбежать! — уже со слезами на глазах я выпаливала эти строчки. Да, Софи, ты говоришь абсолютный бред. Какая ещё практика, какая суматоха и паника? Это просто смешно. — Хорошо, я всё понял. Леви, скажи солдатам принести ей аптечку и сменное бельё. Хочется видеть нашего нового врача в надлежащем виде, — сказал блондин. — Что? — одновременно задали вопрос мы с коротышкой. Оба также странно переглянулись друг с другом, не веря в этот бред. Однако комичная ситуация происходит сейчас. С чего я новый врач Разведки? — Эрвин, объясни, — строго подал голос коротышка. Его стальной взгляд обратился уже на блондина. Карлик явно не понимал мысли своего командора. — Объясню всё позже, а пока выполняй мои приказы, — блондин поднялся со своего стула и собирался удалиться. Коротышка ещё раз зыркнул на меня, теперь во взгляде смешана и ярость, и недоумение. Он явно ненавидит меня. Как отрадно, что наши чувства взаимны. — Постойте, а мне кто-нибудь что-то объяснит? — спросила я, но солдаты просто проигнорировали меня и ушли за угол моей темницы. Я слышала их уходящие шаги и с каждым топотом до меня постепенно доходила только одна мысль: «Я выжила». Не понимаю, как и что такого сделала ради этого, но почему-то спаслась. История с вылазкой была абсолютно бредовая, а то, что я ещё и представилась чужим именем, выходит за рамки доверия к моей личности. Но видимо ответ на этот вопрос я получу позже. И эта мысль предала мне сил. Через некоторое время принесли одежду и аптечку. Я сразу же перевязала свою синючую шею, потому что подонок-карлик вообще не сдерживал себя, пока меня душил оба раза. Затем намазала мазью свой копчик и также перевязала, боль до сих пор была адской. Чуть позже приступила к рукам, они были все в мелких ссадинах и ранах от попыток освободить свои руки от верёвки. Одежду мне дали обычную гражданскую, видимо, военную форму врачи не носят. Рядовые, которые всё это принесли, отперли клетку и пригласили меня, наконец-то, выйти из неё. Господи, я дождалась этого! Меня даже не связали, как я привыкла. Солдаты сопроводили меня к выходу из карцера, а дальше мы пошли по абсолютно неизвестному мне штабу Разведки. Когда мы вышли с подвала, первое, что захватило мой взгляд, это монументальная и старинная архитектура штаба. Высокие потолки со сложными резными узорами создают ощущение простора и величия. Несколько массивных колонн делают интерьер еще более величественным и внушительным. Меня рассмешило это чувство восторга и помпезности от места, где заковывают в кандалы невинных маленьких девушек, где люди, каждый раз выходя отсюда, встречаются с трагичной и глупой смертью, где величие и красота этого здания соревнуются со старостью, плесенью, грязью и отвратительным запахом ветхости. Казалось, что штаб может развалиться в любую секунду. Коридор, по которому мы шли, был битком набит солдатами. Все они непонятно озирались на меня. Их взгляд выражал не недоумение, а понятие «она чужая». Мне показалось, что мы идём по первому этажу вечность. В нём было множество комнат, огромных резных окон, непонятных дверей и он был до ужаса длинным. Наконец-то мы дошли до лестницы, она тоже была огромной, словно мы в замке у какого-то барона или аристократа. Но всё это опять же старое и рыхлое. По моим догадкам это здание реально принадлежало важной шишке, но, когда оно абсолютно состарилось, его отдали отбросам общества, смертникам, Развед отряду. Мы прошли три пролёта и поднялись на верхний этаж. Свет от окон пестрил тёплым и радужным светом, впервые за всё время заточения я увидела солнце. Оно пекло мои обшарпанные руки, жалило уставшие и непривыкшие к яркости глаза, растворяло в своём волшебстве все грёзы моего беспробудного сна. Наконец-то меня освободили, но свободной я, скорее всего, не стала. Меня привели к какой-то двери, и я поняла, что это точно станет моей новой тюрьмой. Больше никакой самодеятельности, теперь буду делать то, что сказали. Буду обычной пешкой командования «крылатых». Дверь открыли, передо мной оказался просторный офис с кучей бумаг и плавающей в воздухе пылью. За широким столом сидел тот самый блондин, а рядом на тёмно-зелёном бархатном кресле какой-то седой крупный мужчина. Я переступила через порог и прошла к середине, ожидая объяснения всей истории, что произошла со мной за последнее время. — И снова здравствуйте, — мне надоела эта долгая тишина. Мне кажется, к такой язвительности все эти персонажи не привыкли в таком страшном и противном месте, но мне вообще всё равно на это. Тот крупный мужик что-то хмыкнул и поднялся со своего кресла. Он был достаточно высоким, в белом халате и рубашке, обычных хлопчатых штанах, а на переносице сидели массивные серебристые очки. Он подошёл ко мне, оглядел вокруг мою персону, словно оценивал. От этого мне стало противно, словно я товар на прилавке – смотри и выбирай, что купишь. Я скрестила руки и недоброжелательно взглянула на мужчину, также пронзительно оглядывая его. На это он приподнял уголки рта и повернулся к блондину. — Перевязка отличная, что на руках, что на шее. Сомнений нет: она действительно врач, однако полностью удостовериться этому можно только на практике. А ещё посмотри на её взгляд, она явно недружелюбна к нам, Эрвин, — обратился к блондину этот мужик. — Это можно понять, всё-таки методы капитана Леви весьма специфичны. Софи, верно? Присядьте, — блондин указал на то кресло, на котором сидел мужик. Я ещё раз посмотрела на этого седоволосого мужчину. Какой-то он странный... Подошла ближе к креслу и присела. — Что ж, наверно, стоит объяснить вам вашу позицию. — Уж постарайтесь, — съязвила я. Блондин хмыкнул, улыбаясь, и скрестил руки у рта. — Вы, Софи, по вашим словам, были назначены на практику к нам. Однако наш главный врач – Сейн Райд – ничего об этом не знает. Возможно, произошла какая-то ошибка, но мне на самом деле без разницы, я привык извлекать из любого человека выгоду. Мы вам не особо доверяем, однако, врачей в нашем корпусе не осталось, кроме Сейна, поэтому с этого дня вы назначаетесь его помощником и причисляетесь к Развед корпусу. К счастью для вас, наш главврач будет вам помогать прижиться здесь, а также внимательно наблюдать за вашим прогрессом. Есть ли вопросы? — У меня есть выбор? Могу я просто домой пойти? — слукавила я. Конечно, мне досконально понятно, что это невозможно, но маску невозмутимости и вежливости этого напыщенного командора так и хочется растерзать по швам. — Конечно, нет. При случае дезертирства или невыполнения ваших обязанностей, придётся… Кхм, лучше не стоит о таком упоминать, — ответил мне блондин, растворяя все вопросы в моей голове. Всё сложилось в пазл. Лучше следи за зверем и узнай, где его стадо, чем убей одного представителя и получи одну тушку. Слова: «Вам помогут и будут наблюдать за прогрессом», нужно было заменить на: «Мы будем за тобой следить и найдём нужные нам ответы». Логика этого командора весьма неплоха: использовать меня как ресурс Развед отряда и наблюдать за моими действиями. Убил двух зайцев. Однако медик вполне может сделать только хуже солдатам, может отравить, подсыпав яд в лекарства, но любые подобные действия сразу будут приравниваться к моим, и меня незамедлительно уничтожат. Сбежать тоже проблематично, ведь это военный штаб – здесь куча солдат, которые будут каждый день наблюдать за мной. В общем, я попала в ловушку. Что же мне делать? Наверно, смириться. Возможно, всё это происходит к лучшему: это же корпус Разведки, никто так не взаимодействует с титанами, как они. У них скорее всего есть какая-нибудь ценная информация. И я её найду, даже если это будет слишком опасно. — Хорошо, когда приступаем к работе? — спросила я. Блондин слегка удивился такому быстрому принятию ситуации с моей стороны, однако, мне изначально было плевать на его решения. Главное – чтобы я в живых осталась. — Прямо сейчас. Пойдём за мной, — указал мне тот мужчина, что всё это время стоял рядом. Когда блондин упомянул имя главврача, то указывал именно на него. Его зовут Сейн и именно его помощницей я стану. Что ж, отлично, он мне чем-то напоминает Фокшанами, такой же старый и забавный. Я поднялась с кресла и направилась за главврачом к выходу из этого офиса. Напоследок я повернулась к блондину. Его кристально голубые глаза готовы были просверлить во мне дыру, но я ответила ему тем же: мой взгляд был полон ненависти. Даже если он спас меня, от него теперь зависит моя жизнь и кто знает, как она повернётся на этот раз. Сейчас лишь хочется вставить ему палок в колёса. Но он не стоит моей злобы. Первым в моём списке останется тот коротышка. Когда-нибудь этому хуесосу я отомщу, он будет очень сожалеть, что связался со мной. Прошла неделя с начала моей жизни в штабе. Жильё: мне с ним и повезло, и нет. Повезло – меня определили не в казармы к другим солдатам, а в отдельную комнату в самом штабе. Казармы – это те самые деревянные дома на сваях, как я выяснила позже. Не повезло – комната была такая же, как и весь остальной штаб – старая, разваливающаяся и воняющая известью. Однако здесь были кровать, стол, окно и весьма милая обстановка вокруг. Солдаты вокруг: в принципе, на них мне плевать. Сейн пару раз поручал мне подлатать кого-то, и невинные мальчики были в шоке от того, что такая леди как я занималась подобной работой. Пошёл везде слух о моей персоне. Кто-то говорил, что я шпион Военной полиции, кто-то не обращал внимания, кто-то боялся меня и говорил, что я ведьма, кто-то считал, что здесь мне не место. Мнений было много, но все они сошлись в одном: все считали меня чужой. Но мне на это, опять же, плевать. Я хожу за Сейном по пятам и времени на сплетни у меня нет. Практически всё время я провожу с этим стариком, выполняю свою работу, а взаимодействие с солдатами мне нужно только, когда я их лечу. А теперь о работе. Как только я приступила, Сейн завалил меня учёбой. Видите ли у него свои методы врачевания и здесь, в Разведке, совершенно другой режим жизни. Я тщательно изучила все механизмы действий врачей, а точнее: собираем травы, делаем лекарства, лечим солдат и ещё изредка можно выбираться в город за провиантом. Сейн пытался показать мне азы травной медицины, однако всё это я уже знала и без него спокойно делала лекарства, которые нужны были по списку. Старик этот весьма заманчивый, однако наши диалоги обычно заканчиваются на «принеси-подай». И сегодня был абсолютно такой же день, как и вчера, как и всю неделю до этого. Я встала, умылась в общей уборной, оделась, в столовой поела отвратную местную еду, пошла в кабинет главврача и начала снимать травы с сушки. Как всегда, Сейн начинал работу позже и приходил, как только вставал. Он по обыкновению зашёл в кабинет и сразу сел за стол разбирать какие-то бумажки. Интересно, что бы с ним было, если бы меня здесь не было? Ведь всю работу медика выполняю я, а не этот хрыч. Сегодня по его глазам видно, что он какой-то замученный, но мне же всё равно, поэтому спокойно продолжаю свою работу. — Эй, девчонка, — неожиданно подозвал меня главврач. Я выпустила травы из рук и повернулась к нему. — Сделай-ка мне чай. Там вон газовая горелка, чайник на верхней полке. — Не думала, что ассистенты врача занимаются кулинарией, — презрительно уставилась на него. Сейн повернул голову и слегка улыбнулся. — Ты такая противная. Давай хоть раз поболтаем по-человечески. И с чего мне с ним болтать? Что-то хочет от меня? Дабы это выяснить я направилась заваривать чай: быстро набрала воду, поставила на газ чайник и достала мелиссу. Найдя более-менее чистые чашки, разлила готовый чай и села на стул напротив стола Сейна. — Тебе здесь нравится? —спросил главврач. Интересно, с какой целью он задаёт это, причём повода никакого не было. Может, это очередная проверка, и так он пытается что-то разузнать у меня? Вот только, как мне не жаль вас с командором-блондином, ничего такого, что вам интересно, я сказать не смогу. — Кормят, дают нормально спать, да и не убивают. В общем и целом, здесь нормально, — сказала я и отхлебнула немного чая. Горьковатый. — Многие солдаты специально калечатся, лишь бы ты залатала им раны, — усмехнулся Сейн. — А вы как-нибудь придите сами на приём. Представляю их облом, когда там буду не я, а здоровый мужик, — после моей недо-шутки главврач звучно рассмеялся на весь кабинет, что даже меня напугало. — Мне нравится твой характер! Мне кажется, мы с тобой подружимся. — Как мило с вашей стороны, хоть один друг в этом гиблом месте у меня будет. — Почему же оно гиблое, расскажи? — Сейн отхлебнул пару глотков чая, а я продолжала ломать себе голову, чего он хочет добиться таким разговором. — А ты неплохо завариваешь чай. — Он же горький… — С чего это? Давай-ка лучше к теме нашего разговора, почему же Развед корпус тебе кажется гиблым? — старик продолжал попивать мой блаженный напиток, облокотившись на подпёртую руку. Почему оно является для меня таковым? Я просто не люблю здесь всё. — Начнём с того, что здесь я насильно. Я ничего такого не сделала, но меня принудили здесь работать. — То есть, здесь ничего хорошего не сможет произойти априори, просто потому что здесь ты не по собственной воле? — Ну да, а что мне здесь хорошего искать? — после моих слов Сейн надул губы и шумно вздохнул. — Ты же умная девочка, а так узко мыслишь. Почему первостепенная причина важнее всего остального существования? Это словно винить свою дочь всю жизнь из-за того, что она не родилась мальчиком…, — после этого ухмылка Сейна сошла с его лица, словно он вспомнил что-то не очень приятное. Такая реакция главврача меня заинтересовала, даже если его пример оказался совершенно хреновым. Что-то поблестело в его глазах, когда он ляпнул про детей. — Ладно, пора приступить к ра… — А почему для вас оно не гиблое? Помимо моего заточения мне не нравится и мысль, что здесь люди умирают просто так. Они пушечное мясо, титаны всё равно в разы сильнее людей, как бы вы не старались бороться. По факту Развед корпус – это всего лишь имитация прогресса, здесь вы только делаете вид, что стремитесь найти что-то, что боритесь за благую цель. Разве нет? — выпалила я, всё время наблюдая стеклянным взглядом за Сейном. Он стал абсолютно серьёзным и после моих слов такими же суровыми глазами начал сверлить меня. Он ничего не говорил, лишь смотрел, и его карие глаза передавали мне недоумение и непонимание моих слов. Сейн развеял эту тишину только спустя несколько десятков секунд, как обычно нежно улыбнувшись: — Всё-таки мозг у тебя есть, но, опять же, ты слишком узко мыслишь. Подумай над моими словами и поговорим ещё раз. Мне кажется, это прекрасная возможность подружиться, если мы вот так будем пить чай по утрам. Не против? — своей фразой он ввёл меня в ступор. Эти разговоры созданы лишь с целью что-то выяснить, но почему этот главврач настолько в этом заинтересован? А ещё его любимое «узкое мышление» –в каком этом месте я узколобая? Это моё мнение, потому что я здесь «не местная», я не собираюсь разделять те же цели, что и эти смертники. Однако что-то меня зацепило в его словах, возможно стоит общаться с ним больше. — Хорошо, однако взамен я буду учить вас травоведению, а то у вас совсем мало знаний, хоть и главврач здесь вы. — Яйцо решило учить курицу? Ну, что ж, ради свиданий с тобой я готов согласиться. Договор? — Договор.***