Весь этот джаз

Глава 7. Многое в школе бывает неординарным и из ряда вон выходящим, но я всегда мог положиться на своих товарищей из студсовета. Поэтому, зайдя во вторник утром в кабинет, и не увидев там Кику, я был застан врасплох. Никто не знал, что точно случилось, но ходили слухи, что он заболел. Вчера я видел его после стычки, но он совсем не выглядел нездоровым. Пробыв в школе чуть меньше двух часов, я отправился в больницу. Мои родители все порывались засудить «чертовых янки», но мне удалось их успокоить. Выпускной всего через две недели, и нет смысла раздувать эту историю. И опять же, со мной ничего страшного не стряслось. Ничего, если не считать факта, что я теперь был козлом отпущения в школе, в меня то и дело кидались американскими шуточками, а мой парень, как оказалось, может становиться одержимым насилием. Ничего страшного. Доктор снова проверил мою грудь, и еще раз подтвердил, что несмотря на многочисленные ранения, ничего не сломано. Но вот с лицом дела обстояли хуже. Под глазом у меня красовался немаленький фингал, а через всю щеку проходила глубокая царапина от ногтей Смита, и, судя по дикому звону, моим ушам тоже досталось. Доктор обработал рану и отправил меня домой. Вечером позвонил Альфред, но разговор получился коротким. Его родители тоже знали о наших отношениях, но их это не особо волновало. Слава Богу, они правильно все поняли, хотя это не спасло его от наказания. А неделя домашнего ареста для него значила неделю с отцом. Поэтому тихие удары камней в мое окно в ночь понедельника меня нисколько не удивили. Альфред осторожно позвал меня, чуть ли не умоляя впустить его и просто побыть вместе пару часов. Я рассмеялся, назвав его приставучим, ведь он и дня без меня не мог прожить, но настоящую причину его прихода я знал. Альфред чуть прихрамывал. — Я просто упал, — солгал он. И сколько это могло продолжаться? Но нельзя давить на него, он спас меня и я ему должен. Лучше мне поцеловать его, чтобы отвлечь от мыслей о доме. Я всегда думал, что Альфред умалчивает лишь о ссорах с отцом, ни о чем больше. Он всегда был так открыт и честен в своих намерениями, особенно когда повалил меня на кровать, и завладел моими губами. Все же, мне пришлось напомнить ему, что у меня не только болят ребра, но и мои родители сейчас дома. К его явному сожалению, Альфреду пришлось изменить свои планы, и мы просто болтали ни о чем. И за все это время, он не сказал еще об одном происшествии, вызванном той дракой. — Эм, это ты Артур Кёркланд? Я повернул голову. Урок только что закончился, и все ученики собирали вещи с парт. Невысокая девушка-азиатка с длинными темными волосами стояла прямо напротив меня. Ее единственная вьющаяся прядь дала мне подсказку, кто же это. — Мейлинг, так? Девушка Кику, если мне не изменяет память. Она кивнула: — Да… Это я. — Если ты его ищешь, то я его не видел. На этот раз Мейлинг покачала головой: — Я знаю, что он дома. И он не болеет. Просто не может сюда прийти. — Почему? Что-то случилось? – я поднял бровь. — Он расстроен из-за Альфреда, — она покручивала в руках прядь и смотрела в пол. – Ты.. ведь знаешь об этом, да? Должно быть, я выглядел сконфуженно, пытаясь понять, о чем она. Мейлинг шокировано уставилась на меня. — То есть, Альфред не сказал тебе? Я медленно покачал головой, осознавая, что произошло. Хоть на этот раз это не чистая ложь, все же, он скрыл от меня правду. Даже не знаю, что было больнее – ложь или очередная тайна. — После той драки с футболистами, Альфред с Кику серьезно поссорились, — продолжила Мейлинг. – Кику позвал директора, чтобы остановить драку, только вот… Я думаю, он сказал директору, что все это начал Альфред. Тот посчитал это предательством и накричал на друга. Теперь они даже не разговаривают. — Вот черт! Но это же смешно! Кику знает, что Альфред никогда не будет драться с другом! — Он просто напуган, — осторожно попыталась защитить парня Мейлинг. Что ж, я тоже должен защитить своего. — Даже если Альфред действительно разозлился на некоторых людей, которые, к слову, того заслужили, это не значит, что Кику надо было сразу указывать на него. Если бы он до конца понял ситуацию, не случилось бы этого недоразумения. — Он все так понял, — Мейлинг с вызовом смотрела на меня. Такая милая девушка – меня даже пугало, что она все больше угрожала. Хотя, как я вчера понял, нельзя судить по внешности. – Но многие испуганы. Ты сам… разве не боишься Альфреда? Я колебался. Если быть честным, да, я был немного напуган. Но с другой стороны, я был очень тронут. За всю мою жизнь, никто ни разу не дрался за меня. И все, стоявшие поблизости, даже не пытались остановить компанию Смита. Все просто стояли, как вкопанные, и смотрели, как далеко это зайдет. — Нет, — резко ответил я. Мейлинг вздрогнула от неожиданности, когда спинка моего стула ударилась о парту позади. Я быстро покинул класс, не желая продолжать этот разговор. Я и так еле сдерживался, чтобы не сорваться, и все же, я уже мыслил не в самом приятном направлении. То, что Альфред скрывает от меня семейные проблемы, было еще приемлемо. Может, он это делает, потому что не хочет вспоминать об этом, когда находиться рядом со мной. Но скрывать ссору с лучшим другом? Это уже выходит за рамки. Во время обеденного перерыва, я уединился в уборной и набрал номер Альфреда. После третьей попытки я сдался. Оставалось надеяться, что это все проблемы со связью. Нет, он не игнорировал меня, и нет, ему сейчас не угрожает отец. Весь оставшийся день я повторял себе, что все хорошо. «Все отлично!», — как сказал бы Альфред. **** Вернувшись домой, я обнаружил записку: родители уехали на какое-то совещание и вернутся лишь поздним вечером. Еще раз попытавшись позвонить Альфреду, я отправился на кухню. День выдался не из лучших. Люди постоянно пялились на меня, с сарказмом спрашивали, все ли хорошо, старательно избегая моего взгляда. Моя сумка полетела в стену, будто это она являлась источником всех проблем. Ощутив внезапную жажду, я поставил чайник на плиту, и открыл шкафчик, в поисках заварки, когда раздался стук в дверь. «Ну и кого там принесло? Я не в лучшем настроении для разговоров». — Привет! – воскликнул Альфред, кода я открыл дверь. — А-альфред! – в шоке ответил я. – Ты почему не брал трубку? Я звонил четыре раза! — Четыре? – он достал телефон из заднего кармана джинсов. — И правда… Извини, я никогда не обращаю внимания на эту штуку. Закатив глаза, я затащил его внутрь. — Зачем он тогда вообще тебе нужен? — На всякий пожарный. Есть чего пожрать? – не дожидаясь моего замечания, Альфред направился прямо на кухню. Как он может так быстро передвигаться с больной ногой? Волнуясь за те малые остатки еды в холодильнике, я последовал за ним. Все верно, он уже залез в наши запасы, и через секунду обернулся, довольно улыбаясь. В его руке была банка колы. — Ты теперь для меня их тут держишь? – я кивнул, когда банка с треском открылась. – Спасибо, Арти! Альфред закинул голову и начал хлебать колу так, будто от этого зависела его жизнь. Его Адамового яблоко ходило вверх-вниз, и я терпеливо ждал, когда он оторвется от напитка, чтобы вздохнуть. Наконец, он убрал банку от рта с громким удовлетворенным выдохом, вытер рот тыльной стороной ладони и поставил банку на стол. — Так почему ты мне названивал сегодня? Я машинально обхватил себя руками, будто в комнате было холодно. Но температура была вполне приемлемой. — Когда ты собирался рассказать мне о вас с Кику? Повисло неловкое молчание, которое всегда служило признаком того, что Альфред готовиться выдать очередную ложь. Он сделал вид, что отхлебнул колу из банки, хотя я прекрасно знал, что она уже пуста. — Ты о чем? — Вы поссорились? – начал я. – В школе об этом знают все, кроме меня. Альфред нервно улыбнулся, отворачиваясь. — А, пустяки. Не хотел тебя попросту волновать. — По-попросту? – от шока я даже заикался. – Это не попросту! Я беспокоился весь день! Парень повернулся, взмахнув рукой с банкой. — Видишь! Ты из-за меня беспокоился! — Альфред, мне положено, как твоему парню! Я бы не сказал, что люблю тебя, если бы мне было наплевать. Тот в ответ лишь продолжить свой путь по комнате, тяжело ступая на ногу; я уже начал волноваться о ней. — Это все фигня. Кику просто гребаный идиот. — Альфред! — Что? Так и есть! Как он вообще додумался понестись к директору и сказать, что я собираюсь кого-то убить! – он взглянул на меня, чтобы увидеть насколько шокировали меня эти слова. Что ж, об этом никто не упоминал. – О, так они тебе этого не сказали? Теперь Кику у нас герой, но по сути он меня просто подставил! Я и ответил! Он посчитал меня за какого-то монстра, а ведь я лишь защищал своего парня, вот и всё! Он швырнул банку в стену — от неожиданности я даже отпрыгнул назад. Альфред запустил руку в волосы, и снова отправился бродить по комнате, пока не подошел за новой колой. Я молча ждал, надеясь, что все само собой утрясется и я не испорчу ситуацию. Чайник на плите засвистел, так что я подошел, чтобы выключить газ. Альфред, без видимых причин, просто вернулся в свое нормальное состояние. Он повернулся с банкой у рта и улыбнулся. Надо отметить, весьма хитро. — Что? Почему ты так на меня смотришь?, — спросил он. — Так? Ты о чем? Альфред приблизился, заставляя меня сделать пару шагов назад. Мой шок от его поведения еще не прошел, и я не очень понимал, что он намеревается сделать. Вроде, он успокоился, но если бы я начал противиться, вполне возможно, он бы сорвался от злости. А побывать на месте многострадальной банки мне не улыбалось. Парень явно не умел рассчитывать собственные силы. Моя спина наткнулась на стену – я был загнан в угол, но Альфред продолжал приближаться. Он опустил руки, обняв меня за бедра, хитро ухмыляясь. Я хотел было остановить его и положил ему руку на грудь – его сердце билось так быстро, но вряд ли из-за волнения. Скорее из-за этого глупого скандала. Альфред решительным движением колена раздвинул мои ноги, вынуждая меня судорожно вздохнуть. Я почувствовал, что оказываюсь притянутым к нему, его губам. Наверно, у него раздвоение личности. Сначала он закатывает истерику, бьет банки и хамит лучшему другу, в следующий момент трется ногой о мой пах и целует мою шею. О Боже, он целует мою шею… Прерывистый вздох, я, словно во сне, вцепляюсь в рукав его пиджака, и, проклиная себя на чем свет стоит, отклоняю голову назад, облегчая ему доступ к моей коже. Да, возьми все, без остатка. Все что угодно, лишь бы ты успокоился и не.. — Артур, — прошептал он. Около артерии на моей шее Альфред оставлял поцелуи, игриво прикусывая кожу. И черт меня побери, если мои ноги сами не раздвинулись для него. Только я обнял его за шею, как тут же мои ноги оторвались от пола – вскрик от удивления сорвался с моих губ. Альфред направился к двери из комнаты, держа меня на руках. Если обычно, я бы покраснел из-за того, что снова вспомнил, что я ниже его, хоть и старше, то сейчас я покраснел совсем по-другому поводу. И на этот раз я не возражал. — Твои… родители… дома?.. – беззвучно прошептал он. Я покачал головой: — Н-нет, но… я не думаю,.. что ты вот так понесешь меня по лестнице.. Наверно, у меня тоже с головой не все в порядке. Сейчас я опасаюсь Альфреда, в следующее мгновение – подстрекаю его пойти наверх и трахнуть меня. Да, мой отец запретил секс в нашем доме, но я предпочел считать, что он имел в виду, только когда они с мамой дома. Видимо, Альфред тоже, судя по тому, как он перевернул меня, и взял на руки, как жених носит невесту, даже слишком легко. Он точно не знает всей своей силы. Конечно, так подняться по лестнице оказалось намного удобнее, но в то же время это наносило удар моему самолюбию. Я брыкался, в слабых попытках заставить наглого американца опустить меня на землю, но тот лишь ударил ногой дверь в мою спальню и вошел внутрь. Я даже ожидал, что он сейчас бросит меня на кровать, сорвет всю мою одежду и буквально возьмет меня. Это было бы не очень романтично – Альфред был крупнее, и я не думаю, что мне очень понравится, если он напрыгнет на меня. Но срывание одежды звучит очень заманчиво. К сожалению, ничего такого не произошло. Альфред опустил меня на пол и медленно поцеловал, лаская мое лицо и медленно двигаясь назад, пока мои ноги не встретили преграду в виде кровати. Легко толкнув меня на нее, он сначала снял очки, затем пиджак и, наконец, рубашку. Я нахмурился. Рубец, который я видел в субботу все еще был там, идеально ровная линия на его животе. Но к нему прибавилось еще множество свежих синяков, покрывавших его бока и ребра; мне стало жутко неудобно за одно упоминание своих пустяковых царапин. Он наклонился ко мне, с такими горящими от желания глазами и страстными прикосновениями рук, крепко прижимая меня к своей широкой груди. От неожиданности я ахнул, но не стал сопротивляться. Голос рассудка укорял меня за то, что я так легко сдался, но что-то было не так. Во взгляде Альфреда. Его сильно сломило произошедшее с Кику, да еще и я, со своими нападками. Ему нужно было спокойствие, утешение от меня. Когда тебя хотят, это невероятно приятно. Но все становилось только хуже. Альфред цеплялся за меня, начиняя причинять боль. С моих губ сорвалось шипение, когда его ногти глубоко вдались в мою кожу, а объятия на побитых боках сомкнулись сильнее; он чуть ли не кусал мою шею. — ..е ос..ав..яй, — шептал он. Стараясь разобрать его слова, я напрягся. – Не… оставляй меня… Не оставляй меня… Не уходи… Что за чушь? — Альфред? Ты о чем? Я здесь, рядом с тобой. — Пожалуйста… — Черт. Его голос сорвался. Я чуть отодвинул его от себя, чтобы увидеть слезы в его глазах. — Альфред! – вырвалось у меня от удивления. Я хотел было подать ему салфетку, но он удержал меня рядом с собой. Создавалось впечатление, что я его любимое одеяло или игрушка. Он плакал мне в плечо, повторяя одну и ту же фразу, тогда как все, что мне оставалось – это мягко гладить его спину и стараться изо всех сил успокоить его. Я никогда не видел Альфреда настолько эмоциональным (опустим предыдущий день). И все же, вот он, рядом со мной, так часто всхлипывает. Значит, даже герои как он могут плакать. У меня даже промелькнула радость за то, что он доверяет мне до такой степени, чтобы показать эту свою сторону, и, возможно, наконец, рассказать обо всем. Ужасная мысль, правда? — Не держи все в себе, — прошептал я, игнорируя ее. — Мэтт… Он… , — прохрипел Альфред. — Что с ним случилось? – на моем лице отражалась вся внутренняя тревога, когда я приподнял лицо Альфреда и утер его слезы большим пальцем. На парне не было очков, поэтому его глаза были намного ярче чем обычно. В них отражалось все – его страх, его слабость, его ранимость. Сейчас он абсолютно открыт, сейчас я могу спросить. Спрошу и получу ответ, так? Но чего это будет стоить? Если Альфред наконец то решил, что может доверять мне, я не могу так ошибиться и ранить его, так, что он никогда больше не будет честен со мной. Нас соединяла будто тонкая нить, которую, как зачастую мне казалось, крепко удерживал лишь я. Если поставить ее под риск, что случится с нами? Я лишь обнял его и слушал. Удара наша нить может не перенести, порваться, без надежды на соединение. — Мои родители разводятся, — из-за того, что Альфред говорил мне в плечо, его голос был приглушенным. Тихо ахнув, я все же решил промолчать. – Они.. Они больше не могут так жить… Но… они… Они делят нас. Альфред вцепился в меня еще сильнее, содрогаясь от всхлипов. Они с Мэтью будут разделены первый раз в их жизни. Они росли близнецами, а теперь… — Они далеко переезжают? – осторожно спросил я, боясь услышать, что Альфред уедет сам. И мое сердце подскочило, когда он кивнул в ответ. — И я… больше не увижу Мэтта… Только по праздникам, и в редких случаях по выходным… Я подумал о своей жизни без Альфреда. Одна мысль об этом пугала. Он всегда был рядом, даже когда мы еще не встречались, каким-то образом умудрялся мучать меня, то своими глупыми комментариями, разжигавшими мою злость, то своим языком в моем рту, разжигавшим мое желание. Инстинктивно, я ухватился за него, будто боясь, что он сейчас уйдет. Он не мог пошевельнутся. — Мама выбрала место в двух часах езды на машине, — продолжил парень, и я вернулся из своих размышлений. – Она хотела забрать меня, но… — Но? – я цеплялся за последнюю соломинку. — Я… Я сказал, что останусь с отцом. Что-то будто переломилось внутри меня. Я разрывался между облегчением от того, что Альфред остается и болью, что он остается с человеком, который его бьет. Почему он поставил себя под такую угрозу? Тут же я вспомнил вчерашний день – Альфред вел себя, как герой, и защитил меня. Наверно, Мэтью он защищает всю свою жизнь. И этот раз не стал исключением. — Я сделал это… потому что не хотел уезжать от тебя, — мое сердце пропустило пару ударов, так что у меня даже закружилась голова. Он откинул мою челку, чтобы посмотреть прямо в глаза. — М-меня?, — прошептал я. — И группы… У нас только начало получаться… Я.. хочу, чтобы из этого что-то вышло. А ты – лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я не хочу просто бросить все, только не после того, что между нами было. Я не мог сдержать эту по-девчачьи смущенную улыбку. И снова, я мысленно пнул себя за то, что так легко прихожу от него в восторг, но как не сделать этого? Как он смотрел, то, что он так легко говорил такие важные слова, и его тайны заставят кого угодно упасть в его объятия. Что я и сделал. *** Немного погодя, Альфред успокоился. Я принес воды из кухни и заказал нам пиццу – после такого срыва эмоций находится рядом с посудой не представлялось хорошей идеей. Американец оделся и сидел на моей кровати, глядя в окно напротив. Я поймал себя на том, что любуюсь им, освещенным золотыми лучами заката. Его взгляд был прикован к дереву за окном. Я заметил двух птиц, отдыхавших в гнезде, и почему-то понял, что Альфред смотрит на них. — Нам нужен новый участник, играющий на струнном, — вдруг сказал парень. Он обернулся – гамбургерный идиот знал, что я смотрю на него. Но вместо закатывания сцены, я зашел в комнату, и, старательно игнорируя жар на лице, протянул Альфреду стакан воды. — Есть же Родерих. Он чертовски талантлив и разбирается в музыке. — Да! – глаза Альфреда загорелись. Его очки все еще лежали на тумбочке, так что, снова, этот задор в глазах. Такой эмоциональный. – И, мы можем попросить его обработать несколько наших песен! Ну, у нас есть слова, но все это нужно привести в порядок. Ведь никто из нас в этом не силен. Я кивнул, смотря в точку. — Вот почему я хочу взять курсы написания музыки в колледже. — Правда? – хоть я и не видел лицо Альфреда, я знал что на его лице сейчас играет яркая улыбка. Я знал, потому что я сам начал улыбаться. – Арти, это же просто замечательно! — Что я говорил тебе, насчет этой клички? – я нахмурился. — Что она тебе нравится, — Альфред притянул меня к себе на колени. Я не возражал против этого, но я был абсолютно против идеи называть друг друга этими сопливыми прозвищами. Отвернувшись, я прижался спиной к Альфреду. Он был только рад шансу подержать меня, как плюшевую игрушку. — У меня практически королевское имя, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты делал из него простецкое имечко, особенно с этими сюсюканиями, — я не упускал моментов побыть брюзгливым британцем. Но Альфред лишь засмеялся в ответ. — Конечно, король Артур. Но я не делаю из него… то, что ты сказал. Я всего лишь создаю кое-что интимное. Ведь я единственный, кто может звать тебя Арти, что делает это особенным. Ведь это намного лучше «королевского»? Я ничего не ответил, смотря на закат. Хотя в его словах был смысл, мне все равно не нравилась вся эта затея с прозвищами. Тогда я должен буду и ему придумать, а я их ненавидел. Но Альфред больше ничего не сказал, предпочтя этому осторожно прижимать меня к себе и поглаживать мои руки. И тогда я действительно чувствовал умиротворение. Может, я не все знаю об Альфреде, но мы будто сделали еще шаг навстречу друг другу. Мне оставалось лишь надеяться, что он поймет, что я тот самый, кому он может полностью доверять.