98. Пожалуйста (Ирина/Мукао)
28 ноября 2021 г. в 13:02
Когда это случается впервые, Мукао вежливо улыбается. Ирина пыхтит и фырчит недовольно, и он может разглядеть на её лице тщательно скрываемое смущение. Она отводит взгляд в сторону и неосознанно гладит живот, уже заметный и достаточно круглый. Похожа в этот момент на ребёнка, и Мукао едва заметно прищуривается, с лукавым весельем глядя на женщину перед собой.
— Пожалуйста, можно я посплю с тобой? — тихая просьба срывается с губ Ирины неуверенностью, и свойственная ей решимость возвращается в её взгляд обратно, когда она снова прямо смотрит на нага перед собой.
— Конечно, — Мукао кивает, чуть наклоняя голову, и Ирина облегчённо улыбается, а в её глазах он видит благодарность.
Тогда безликий не спрашивает об этой странной просьбе даймё. Придворный этикет не позволяет; это совершенно невежливо. Самурай должен беспрекословно слушаться приказов сюзерена, и пусть просьба Ирины приказом не была, всё равно он не смел прямо спрашивать у неё её причины. Лишь указал ей на татами, на котором спал сам, и помог лечь, погасив в светильнике свет.
Безликим спать было не нужно, поэтому бессонная ночь никак не сказалась на Мукао. Он провёл её с явной пользой, изредка поглядывая во тьму приоткрытых сёдзи, где тихо спала Ирина. Странная просьба, конечно, но если он может быть полезен ещё и таким образом, то почему бы и нет.
Впрочем, одним разом она не ограничилась вовсе, и когда Ирина пришла с ней же спустя несколько дней, а затем и ещё несколько раз, безликий наг поймал себя на мысли, что он заинтригован.
Йорген как-то упоминал, что в число выражения человеческих симпатий и привязанностей входит и желание быть как можно ближе и как можно дольше с тем, к кому эти чувства исходят. Но насколько была высока вероятность того, что Ирина испытывала симпатию к своему генералу? Не только потому, что он был глубинным нагом, разумным змеем со слабо выраженными антропоморфными чертами, но и потому, что знала об его истинной сущности? Мукао был безликим — а какого человека станет привлекать безликий?
Но тем не менее Ирина снова и снова приходила к нему и проводила ночи в покоях Мукао. Не боялась его, доверяя ему свою слабость и особую уязвимость: спящие люди априори были беззащитны, а Ирина, к тому же, носила ребёнка под сердцем, а потому тем более была уязвима. Безликий, при желании, с лёгкостью мог завладеть её разумом, проклясть или вовсе убить, но Ирина, кажется, совершенно не переживала об этом. Сон её был спокоен и крепок, пусть и было осознание, что от безликого её отделяет тонкая створка неплотно закрытых сёдзи.
Кажется, её слова в ту памятную беседу действительно были искренними и прямолинейно честными. И Мукао было приятно осознавать это, ведь не было в подлунном мире вещи более хрупкой и ценной, чем доверие. А уж доверие, доверенное безликому...
Определённо, Мукао было приятно, и он ценил его. Но это всё равно не отменяло того факта, что он по-прежнему не до конца понимал, почему Ирина приходит к нему по ночам и предпочитает спать в его компании.
— Ребёнок, — она поморщилась недовольно, тыкая вершину своего живота, что увеличился ещё больше с того момента, когда она впервые пришла к Мукао, когда он всё-таки осторожно поинтересовался, почему она делает это. — Он растёт, становится больше. Он живёт, напоминает о себе, толкается. Я не могу спать, потому что он бьёт меня изнутри, но когда ты рядом, он почему-то всегда успокаивается, — хмыкнула и тепло улыбнулась, посмотрев в серьёзное лицо нага. — Ты ему нравишься. А ещё он чувствует, что мне рядом с тобой спокойно, потому что мне ты тоже нравишься, — Ирина кивнула, будто соглашаясь сама с собой, и вдруг внезапно для Мукао добавила: — Ты мог бы остаться рядом со мной? Я имею в виду, что тебе не нужно уходить и оставлять меня одну, если ты не хочешь, — она смутилась, но снова улыбнулась, и Мукао ответил ей растерянным удивлением.
— Почему? — он наклонил голову вбок, опустившись на хвосте, усевшись на край татами рядом с Ириной и внимательно глядя на неё. — Ты ведь знаешь, кто я — почему я нравлюсь тебе? — безликому действительно было любопытно, ведь сфера чувств по-прежнему была для него и его братьев и сестёр сложной и непонятной сферой, в которой они пытались разобраться.
— Не знаю, — Ирина пожала плечами, откинувшись назад, оперевшись на руку, а второй задумчиво гладя живот. Мукао цепким взглядом проследил за этим движением — это, вообще-то, тоже было ему интересно. — Если чувства искренние, люди редко могут объяснить, почему они возникают. Но ты... Ты надёжный. Настоящий. На тебя можно положиться. Пусть и безликий, которые «не могут быть такими», — она недовольно фыркнула, передразнив излюбленный догмат ангелов. — С тобой спокойно. Я доверяю тебе. Я не сомневаюсь в тебе. Знаешь, ты намного лучше многих людей — и какая, к чертям, разница, кто ты, если мне просто хорошо и спокойно рядом с тобой?! — посмотрела с вызовом, с тем самым огнём во взгляде, что так и говорил, что за свои убеждения и слова Ирина готова сражаться с любым, кто с ними поспорит.
Мукао ответил ей искренней растерянностью. Вообще-то, он не знал, как вести себя в подобных ситуациях. А ещё он попытался понять и вспомнить, как вообще дошёл до этой ситуации: за столетия жизни среди нагов по-настоящему он так ни разу ни с кем и не сблизился. А тут появилась Ирина — и всё пошло вверх дном, совершенно непредсказуемо и непонятно.
«Грифоны есть Грифоны», — на фоне сознания мягко посмеялся Йорген, в то время как Мукао было совсем не до смеха.
Слова Ирины заставили его задуматься. Дали очень много пищи для размышлений и бесценного опыта, который он мгновенно разделил с братьями и сёстрами. Но обдумывать его предстояло уже утром, потому что Ирина предложила ему эту ночь провести с ней, и Мукао совершенно отчётливо не захотел ей отказывать.
Он лёг рядом, позволяя Ирине удобно устроиться на своём плече. Повинуясь интуитивному знанию (или знанию кого-то из братьев и сестёр — он не слишком об этом задумывался), обнял её, прижимая к себе. Свернул кольцами хвост, оборачивая его главным образом вокруг Ирины, словно ограждая её и оберегая. Сам же повернулся так, чтобы не давить на её живот.
Ирина уснула быстро, умиротворённо улыбаясь чему-то во сне. И Мукао наблюдал за ней, приобнимая за плечи и спину. А после — опустил взгляд на её живот, и поддавшись любопытству, осторожно коснулся его, накрыв широкой ладонью скрытую лёгкой тканью кожу.
У людей всё было совсем не так, как у змееподобных нагов. Часть из них (главным образом глубинные наги) откладывала яйца, как змеи; другая же часть размножалась яйцеживорождением, как например, коралловые наги. Но никто из них не вынашивал потомство так, как это делали люди, и Мукао впервые столкнулся вживую с беременной человеческой женщиной.
Он ощутил тихое спокойное сердцебиение под своей ладонью, а потом дитя слабо шевельнулось в ответ на его прикосновение. Мукао скользнул ладонью следом за ним, опустившись ниже. Ирина, крепко спящая, никак не отреагировала на его действия, а Мукао поймал себя на мысли, что они доставляют ему приятное удовольствие.
Ночь у безликого снова получилась бессонной: он аккуратно и трепетно прижимал к себе женщину в своих объятиях, оберегая её, и гладил её живот, запоминая возникающие ощущения. Впрочем, это была далеко не последняя возможность для безликого удовлетворять свою маленькую прихоть.
Практически до самых родов Ирина каждую ночь приходила к Мукао, и он с удовольствием укладывался рядом с ней. К концу срока, правда, её живот стал слишком большим, так что ему пришлось ложиться за спиной женщины, чтобы им обоим было удобно. В такие моменты Мукао обнимал Ирину со спины, пряча её, на его фоне небольшую и хрупкую фигуру, своим телом. Он неизменно обвивал вокруг неё хвост; одной парой рук обнимал за плечи и под грудью. Но вторая пара неизменно касалась живота, потому что ему всё также нравилось чувствовать под своими руками ребёнка.
Это было любопытно. Всё ещё не до конца понятно. Внезапно волнительно. Необычный внезапный опыт, на который никто из его народа не мог и рассчитывать. И тем не менее Мукао переживал его и проходил через него. И ещё многое ждало его впереди — не менее необычного, волнительно и приятного.