Битва под Бренной, или разница между "показать" и "доказать"

Битва в долине Марнадаль стала первым сражением в Северных войнах вообще и первым, выигранным Нильфгаардом. Победа под Марнадалем открыла прямой путь на Цинтру. А уж из Цинтры можно было идти дальше на Север. К сожалению, у нас крайне мало сведений о том, как проходила сама битва. У нас нет даже её сколь-нибудь подробного описания, не говоря уже о такой роскоши, как боевой порядок армий. Известно лишь то, что в какой-то момент армия Цинтры и примкнувших к ней скеллигских добровольцев была окружена, её реальный главнокомандующий, Эйст Турсеах убит, и лишь решительность королевы Каланте спасла остатки цинтрийской армии, позволив вырваться из окружения. Тем не менее, кое-что полезное можно извлечь для реконструкции хода битвы из описания начала войны и из описания обществ Цинтры и Нильфгаарда. Прежде всего, говорится о том, что Нильфгаард сперва (осенью, как говорит Крах ан Крайт Йеннифер в «Башне Ласточки») перешёл через перевал Амелл и только после этого были собраны цинтрийские войска и состоялась битва в долине Марнадаль (примерно о том же говорит Лютик в «Нечто большее»). Из этого следует, что либо нильфгаардцы обеспечили внезапность на направлении главного удара, либо охрана важнейшего пункта цинтрийской южной границы велась из рук вон плохо. В принципе, первое и второе друг другу не противоречат. Хотя если бы перевал Амелл был бы надлежащим образом охраняем, вряд ли армия Нильфгаарда смогла бы столь быстро прорваться (да ещё в преддверии зимы) на земли Цинтры. Далее, нильфгаардцы, можно сказать с уверенностью, имели численный перевес. Лютик (в «Нечто большее») говорит о том, что нильфгаардцев были «тысячи». Учитывая то, что в окружении оказались цинтрийцы, это весомый довод в пользу предположения о серьёзном численном перевесе нильфгаардцев. Тем не менее, учитывая, что Каланте всё же удалось вывести часть армии из окружения, вряд ли этот численный перевес был подавляющим. Кроме того, нам известно, что в составе нильфгаардской армии были чародеи – хотя об их активном участии в битве не говорится, но во время резни в Цинтре именно они пробили защиту донжона. Кроме того, король Редании Визимир на совещании в Хагге говорит, что новое поколение нильфгаардских офицеров предпочитает технику "сомнительной магии" - из чего следует, что в годы Первой Северной войны (в том числе и под Марнадалем) магия активно использовалась Нильфгаардом на поле боя. Логично предположить, что и во время Марнадальской битвы магический перевес империи сыграл свою роль (раз уж для того, чтобы противостоять магии нильфгаардцев на Соддене потребовалось собрать магов чуть ли не из всех северных королевств, у одной Цинтры в области магического противостояния не было ни шанса против Нильфгаарда). Нам известно, что до своей смерти войсками Цинтры командовал Эйст Турсеах. И по здравому размышлению, трудно счесть такой выбор хорошим: островитяне прекрасные моряки и налётчики, но вряд ли они мастера сухопутной войны. Впрочем, учитывая враждебность цинтрийской аристократии к Каланте, нарушившей важнейшую традицию «правит не кудель, а меч», выбор Каланте понять можно: она могла опираться в своей политике только на островитян, как безоговорочно преданных «Крови Рианнон». Чуть ли не каждый год Каланте приходилось противостоять требованиям аристократии: сперва когда ей пришлось принять брак с Рёгнером из Эббинга; затем, когда она пыталась оттянуть замужество Паветты; потому, когда ей удалось ловкой интригой добиться мезальянса Паветты и брака с беззаветно влюблённым в неё Эйстом Турсеахом, что сохранило за ней контроль над цинтрийской политикой. Империя, чья армия и при безымянном узурпаторе и при династии Эмрейсов, гораздо больше напоминала современные армии, в этом - организационном – отношении была на две головы выше Цинтры. Так что выбор Эйста на роль фактического главнокомандующего был неизбежен, но вряд ли оптимален. Хотя, с другой стороны, у Эйста был хоть какой-то реальный военный опыт, кроме драчек баронских дружин за межу, в отличие от большинства цинтрийских аристократов. Так что, несмотря на свои недостатки, выбор Эйста был лучшим из худшего. Но против закалённой в боях нильфгаардской армии этого было недостаточно. Нильфгаардская армия была гораздо более опытной, чем цинтрийская. У неё был опыт военной экспансии на Север (при узурпаторе), растянувшийся почти на целое поколение – в то время как Цинтра наслаждалась если и не полным миром, то отсутствием крупных войн, что в сочетании с господством в политической жизни аристократии, не способствовало развитию регулярной организованной армии. Судя по поведению людей из Аттре в «Вопросе цены», вряд ли цинтрийские аристократы самые дисциплинированные люди на свете, да и скеллигцы не так чтобы славятся выдержкой. Как и в большинстве войн, война Нильфгаарда с Цинтрой была выиграна ещё до начала боевых действий. Цинтра сама по себе была слабее Нильфгаарда, и у неё отсутствовала система союзов, которые могли бы уравновесить нильфгаардскую мощь. В конечном счёте, Марнадаль интересен больше всего тем, что в нём, как в капле воды, отразились те же качества, что позже были проявлены нильфгаардской армией под Содденом и Бренной: использование своего весьма реального организационного, политического и численного преимущества для достижения победы в сочетании с политикой выжженной земли («…Армии Нильфгаарда оставляют за собой выжженную землю и трупы. Поля трупов. Это война на уничтожение, на полное уничтожение, Нильфгаард против всех. Жестокость… <…> Нильфгаард оставляет за собой пожарища, армия идет лавиной и вырубает на своем пути все и вся. Виселицы и колья растянулись на версты вдоль трактов, дымы застилают небо по всему горизонту. Ты говоришь: с тех пор, как существует мир, не было ничего такого? Это верно. Да, с тех пор как существует мир. Наш мир. Потому как, похоже, нильфгаардцы прибыли из-за гор, чтобы наш мир уничтожить»). В обе северные войны такое поведение поначалу давало некоторые бонусы, но затем заканчивалось сплочением напуганных северян и поражением нильфгаардцев. Без последовавшей почти сразу за Марнадалем резни в Цинтре не было бы Северного Союза, победившего Нильфгаард при Соддене. Без вероломства нильфгаардской дипломатии и жестокости нильфгаардской армии не был бы возрождён Северный Союз, победивший Нильфгаард в битве при Бренне и поставивший точку в нильфгаардской экспансии на Север. Можно сказать, что решающими факторами, способствовавшими такому ошеломительному успеху нильфгаардцев под Марнадалем были: 1) беспечность цинтрийцев, которые не смогли надлежащим образом охранять собственную южную границу; 2) опытная и более дисциплинированная нильфгаардская армия, гораздо лучше приспособленная для боя, чем сборная солянка цинтрийского аристократического ополчения и добровольцев со Скеллиге; 3) магическая поддержка, но в гораздо меньшей степени, чем первые два пункта. Так что же можно сказать о Марнадальском сражении в целом? Пожалуй, то, что оно и его последствия стали каплей, в которой отразился океан - в нашем случае, нильфгаардская экспансия. Сперва за счёт выгодных политических условий достигается блестящая военная победа (Марнадаль в первой войне, разгром Аэдирна и Лирии во второй), плоды которой неразумно используются в политическом отношении (резня в Цинтре с последующим сплочением Севера во время первой войны; агрессия против Темерии и Каэдвена, приведшая к воссозданию союза Северных королевств во второй войне), что, в свою очередь, приводит к военному поражению, которое останавливает экспансию (Содден в первой войне; Бренна во второй). Так сказать П+ (политическая победа) приводит к В+ (военной победе), что приводит к П- (политическому поражению) и, в итоге, к В- (военному поражению). Можно только порадоваться, что второго раза хватило Нильфгаардской империи, чтобы от кровавого маятника военных действий она перешла к стратегии экономической экспансии, более прочной и менее затратной в смысле проливаемой крови.