Тот-который-Я

16 декабря 1987 г.       После разморозки первые движения всегда даются достаточно сложно. Как правило, ему нужно от часа до полутора, чтобы вернуться в полную боевую готовность. Необходимо дать нагрузку на мышцы, сердце, мозг, лёгкие, восполнить запасы энергии и ознакомиться с новым заданием. Информация о подготовке описана в первом файле, и кураторы всегда придерживаются инструкций по эксплуатации.       Актив сразу замечает, что что-то идёт не так. Куратор некомпетентен. Не читает инструкций. Слишком торопится.       Времени на подготовку почти нет, его кратко инструктируют и быстро ознакамливают с объектом. Задание простое: его цель — это чемодан с неизвестным содержимым, который надо доставить на базу, а свидетелей ликвидировать. Однако даже лёгкие цели требуют тщательного планирования. Куратор иного мнения, а Активу его иметь не положено по определению.       Он приезжает на нужную точку за три часа до обозначенного срока приближения цели. Прочёсывает местность, отмечает дорожное покрытие, ландшафт, расположение фонарей. Выбирает самую удобную точку для наблюдения и планирует засаду. С выбранного им места открывается вид сразу на три участка дорожного серпантина, и это означает, что он ещё издалека сможет заметить нужную машину. Отлично. Засекает время — за полтора часа мимо проехала лишь одна машина, да и то туристический автобус. Установил ловушку, приготовился ждать.       Актив всего лишь оружие. Оружие — вещь. А у вещи, как известно, нет собственного мнения. За мнением следует боль, а Актив не хочет её испытывать. Актив ненавидит кресло и боль, которую оно приносит.       Но эта миссия подготовлена слишком плохо, спешно.       Вот и нужная машина. Ловушка срабатывает точно как часы. Актив слышит визг тормозных колодок, скрип резины и грохот от столкновения капота с деревом. Проехать до места аварии совсем немного, машину вынесло на пустую стоянку. Актив заметил её ранее, но расчёт был на то, что машину занесёт в ближайшее дерево, однако слишком долго ей удалось проехать с двумя пробитыми колёсами. Это ещё две помарки в работе.       Солдат поднимается с байка, снимает ствол с предохранителя, идёт по направлению к дымящейся машине. Ликвидировать водителя, забрать груз, вернуться как можно ско… Актив застыл, обратившись в слух. БАХ!       Актив рывком, точно кошка, прыгнул назад, нацеливая ствол на машину. Дверь с пассажирского места вылетела, словно пробка из шампанского. Первое, что показалось из машины — миниатюрная женская ножка в элегантной зелёной туфле на заострённой шпильке не менее двенадцати сантиметров. За ней выскользнула или скорее вывалилась, что было не очень элегантно, её обладательница, облачённая в молочно-белого цвета деловой костюм, испорченный надорванным полом юбки-карандаша и несколькими пятнами крови. Витиеватая причёска, на которую явно ушёл не один час, сейчас была растрёпана; пучки волос очень некрасиво торчали то тут, то там; заколка, блестающая драгоценными камнями, съехала на бок, ещё сильнее портя внешний вид женщины, хотя ничего не могло испортить её внешний обворожительный вид сильнее, чем гримаса дикой ярости на лице. Струйки крови, стекающие с рассечённого лба, перечеркнули глаз, размазывая тушь и заставляя щуриться, подобно одноглазой, а пухлые губы, искривлённые в яростном оскале, алели теперь вовсе не от яркой помады, а от кровоточащей трещины.       Женщина не была указана в досье. Сопровождать груз должен был только один человек — мужчина. Не дожидаясь, пока новый объект придёт в себя, Актив сделал выстрел на поражение. Вот только пуля, немыслимо (!), не долетев до цели, остановилась, развернулась на девяносто градусов и улетела в небо! Женщина бросила на Актива испепеляющий, полный бешенства и злобы взгляд.       Вероятно, именно тогда в его голове зазвенел нехороший звоночек. Миссия явно выходила из-под контроля.       Ещё два выстрела. На сей раз пули просто застыли в воздухе, после чего рассыпались в пыль. Женщина развернулась всем своим корпусом в сторону Солдата и, прихрамывая из-за надломившейся шпильки, двинулась в его сторону, держа в руке какую-то тонкую деревянную палку. Тратить патроны более не было смысла: результат — Актив был в этом уверен — будет тем же, поэтому, выхватив нож, он ринулся к объекту, целясь в шею…       Рука с палочкой лишь только слегка дёрнулась в его направлении, объект не уклонялся, не атаковал в ответ, но Актив ощутил удар, как если бы его сейчас сбила машина, двигающаяся на средней скорости. Сделав умопомрачительное сальто через голову, Актив обрушился на асфальт головой. Раздавшийся где-то с боку металлический скрежет и лязг ясно дал понять, что его байку пришёл скоропостижный и бесславный конец. — Вставай! Я с тобой ещё не закончила! — точно рык дикой бешеной кошки разрезал полумрак. Вот только… Актив и рад бы, да не мог. На грудь словно водрузили тонну. Тут не то что встать, вдохнуть нельзя было. — Ну?! Что такое?! Я же сказала, вставай, сука! — объект стала прямо над ним, направив палочку ему меж глаз. — Не можешь?.. — прошипела она со зловещей, гнусной радостью.       Значение следующего слова он не знал и никогда раньше его не слышал, однако с той минуты оно стало синонимом ненавистного кресла. Хотя нет, оно было в сто раз хуже кресла. — Круцио.       Понятие «адская боль» по сути своей довольно растяжимое. Для каждого человека она своя. Кому-то сломанный палец — это апогей всех видов пыток, а кому-то сотни вольт, проходящих сквозь тело, было более чем достаточно, и большего знать ему не хотелось. Вот только мнения Солдата никто не спрашивал, ведь у него его нет.       Поразившая его тело боль была ни с чем не сравнимой пыткой, как если бы с него сняли кожу, оголённые провода подсоединили непосредственно к его нервам, а пока ток сжигал бы его изнутри и снаружи, дрелью вкручивали длинные, с толстой резьбой болты в его кости, дабы потом повесить за них на потеху окружающим. Солдат никогда не кричал, на миссиях он был бесшумным, а в кресле давали укусить какую-то дрянь, чтобы пасть не разевал. Сейчас его собственный голос оглушил Актива. — Круцио, — ледяным, преисполненным жаждой мщения голосом повторила женщина, поворачивая кисть с палочкой, словно бы вентиль.       Боль выросла в геометрической прогрессии, едва ли не выворачивая Актива наизнанку. Бионическая рука ходила ходуном, истерично жужа, пластины начинали двигаться в совершенно хаотичном порядке, пальцы, судорожно царапающие асфальт, выворачивались в обратную сторону.       Актив — это всего лишь оружие. Вещь. У вещи не может быть эмоций, желаний, личности. Так ему всегда говорили. В этом он всегда был уверен. Но почему тогда он ощущает такую боль? — Мария!       Всё закончилось. Боль закончилась. Он может дышать. Может даже попытаться дотянуться до ножа, что валяется в полутора метрах от него. Может, но… левая рука совершенно не слушается, как и всё остальное тело. Оно словно перестало быть ему подвластно.       Второй голос был мужским, послышались неуклюжие торопливые шаги. Разговор, слов которого не разобрать. Слух начинает пропадать, заменяясь гудящим белым шумом. Мир перед глазами растекается в одно мутное чёрное пятно. Раньше в такие моменты мог появиться тот-который-другой, но, кажется, сейчас даже он оглушён. Зимний Солдат ненавидит чёртового куратора. Ненавидит спешку и непродуманные планы. Ненавидит эту миссию. Первую провальную миссию. — Сержант Бар…