Тот-который-Я

      Телега, тихо поскрипывая и покачиваясь, ехала по кривой, полной кочек и ухабов дороге. Свежий горный ветерок весело гонял по склонам, колыша заросли полевых трав и тонкие ветви деревьев; то и дело поднимал клубки пыли с дороги и утихал, но лишь для того, чтобы зарыться в лесную чащу, звонко шелестя молодыми зелёными листьями. Утреннее солнце, тёплое и нежное, ярко светило в чистом небе, пригревая своими лучами землю и укутанного в тёмные одеяния мрачного, прячущего лицо от чужих глаз путника.       Томаш, молодой пастушок, с любопытством поглядывал назад, на край плеча, что виднелся из-за стога сена. Возвращаясь домой с поля, они с дедом встретили по дороге очень странного путника. Он был одет, по мнению мальчика, слишком тепло: тёмно-синий кожаный плащ, шляпа да ещё и маска на лице. Он не просил подвезти его: просто остановил лошадь и спросил направление. Дед Штепан, окинув чужака молчаливым взглядом, ответил, что едут они через горную тропу, и погодя добавил, что, если путнику нужно, они могли бы его подвезти. Чужак ничего не ответил, лишь молча кивнул и пристроился позади. Судя по состоянию его обуви, он был в пути не один день и, возможно, устал, так как почти сразу уснул, скрестив руки на груди и натянув шляпу на лицо.       Лошадь внезапно фыркнула, запнулась и громко заржала. Штепан одёрнул поводья, ругаясь на старую клячу, которая упёрлась, отказываясь идти дальше. Не впервые, надо сказать, мальчик замечал, что старая кобыла всегда артачится на этом подъёме. Неудивительно, телега-то большая, тяжёлая, ещё и их трое, а ей, видать, уже совсем тяжко тащить всё на себе. Но, получив пару хлёстких ударов прутиком по крупу, кобыла успокоилась и продолжила путь.       Ветер переменился. Прохладой повеяло с гор.       Зимний Солдат открыл глаза. Что именно его разбудило, он не мог понять, но в груди поселилось странное, тянущее, беспокойное ощущение. Медленно моргнув, он потянулся рукой к нагрудному карману, из которого извлёк покачивающийся, поблёскивающий в лучах солнца маятник. Тот беспокойно вращался на цепочке, нарочито покачиваясь на северо-восток, туда, куда и вела дорога. В горы.       Поездка к побережью заняла у Солдата чуть больше суток беспрерывной езды, и несколько часов пришлось убить на поиски нужного человека. Однако по итогу Актив не пожалел об этом решении. Человек, назвавшийся Марино, ждал его в назначенном месте и первым делом попросил подержать сломанный руль от велосипеда. Солдат юмора не понял и хотел с ходу отстрелить идиоту самую ненужную часть тела — голову, очевидно. Но, когда он уже потянулся за пистолетом, руль вдруг задрожал, озарение снизошло на него, аки гром среди ясного неба, а уже через минуту его, как из мешка, вытряхнуло на берегу озера Лгота, в самом сердце Чехии.       Говоря откровенно, эта игра вслепую действовала Зимнему Солдату на нервы. Его задача всегда была простой — исполнять приказы. Ему никогда не нужно было играть в «угадайку» с куратором. А сейчас его миссия походила больше на «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Строился чёткий, пусть и не без косяков, план действий, просчитывались различные ситуации, высчитывалось чёткое время, место каждого действия, возможные форс-мажоры. Тут же его просто снарядили не самым эффективным оружием, бросили в какую-то точку с командой «ищи». Хорошо, что хоть этот маятник захватил с собой. Сейчас Актив мог повнимательнее рассмотреть его. Тонкая работа настоящего кузнеца-ювелира, если так можно выразиться. Вензеля изысканно переплетаются между собой в причудливых узорах, а внутри… кольцо? Солдат моргнул, всмотревшись внимательнее. Не мерещится. В центре маятника, точно намагниченное ядро, в подвешенном состоянии вращается небольших размеров перстень. С гербом. Разглядеть который не представлялось возможным.       Конечно, не магнит. Это была магия, и ему пора просто принять этот факт. Само его пребывание в этой стране ничем иным-то и оправдать было нельзя. Тихо выдохнув, Солдат опустил взгляд на запястье живой руки. С тех пор как он оказался в Чехии, и не считая моментов сбоя (пробуждение Того-который-другой и нарушения им курса), невидимая петля заметно ослабла и почти не беспокоила. Можно ли это было оправдать тем, что объект вне опасности, или тем, что он просто движется в верном направлении — он не знал. Допустимо и то, и другое. Вр-р-р-р…       В животе неприятно тянуло уже несколько часов. В сумме на дорогу в Штатах и Чехии он убил почти четыре дня, а запас продуктов сам собой не пополнялся. С этой проблемой Зимний Солдат тоже сталкивался впервые. Его организм требовал много энергии, и в Гидре эту проблему понимали и никогда голодом не морили: ещё бы, от этого зависели его физические показатели и, соответственно, выполнение задачи. А на миссиях он всегда был под присмотром, пусть даже и дистанционным.       Потянув за верёвку, развязал узел, сунул руку в сумку и, обшарив сваленное в кучу оружие, нащупал перевязь с провизией. Достал, развернул. С его затратами еды оставалось ещё на полтора дня. Судя по беспокойству маятника, он должен быть уже поблизости от цели. Значит — если сегодня он справится с задачей, завтра на нём будет мальчишка. А ещё нужно как-то вернуться обратно. Впрочем, в крайнем случае можно будет угнать самолёт. Главное только добраться до аэропорта.       Отломив кусок хлеба и развернув завёрнутую в фольгу куриную грудинку, он снял маску и… Едва не задохнулся. В нос ударил острый гнилостный запах, как будто они сейчас ехали не по живописной горной дорожке с лесом по одну и полем по другую сторону, а через поле недельной брани, где тела поражённых противников, брошенные своими врагами и соратниками, покрытые трупными червями и опарышами мясных мух, разлагались под палёным солнцем на потеху стервятникам. И это сбивало с толку. Актив закрыл нос и рот рукой. Запах смерти, он был ему как родной, но почему сейчас так сильно бьётся сердце в груди, по спине бегут мурашки, а волосы на затылке стают дыбом? Во рту набралось слюны. Вонь усилилась. Гр-р-р-р…       Зимнего Солдата передёрнуло. Только что… это был не его желудок. Он что, только что зарычал?       Но тут подуло тёплым ветерком с юга, и вонь как рукой смело. Актив судорожно втянул носом воздух. — С вами всё в порядке? — поинтересовался Томаш, привстав на коленки, чтобы выглянуть из-за стога сена.       Актив ничего не ответил, даже не обернулся. Он сидел, не шевелясь, и прислушивался к собственным ощущениям. Сердце больше не колотилось, мурашки исчезли, напряжение отпустило. Необъяснимые, внезапно нахлынувшие и столь быстро отступившие ощущения выбили его из равновесия. Он несколько раз просканировал собственное тело на наличие каких-либо повреждений, но так ничего больше и не услышал. Галлюцинации? Токсины? Он никогда не был им подвержен благодаря сыворотке. Помутнение от голода? Маловероятно. Причина не в нём.       Актив поднял голову, втянув носом воздух. Ничего. Ветер дует с юга. Трупная вонь ему не померещилась, но хозяин повозки с мальчишкой, кажется, совершенно ничего не заметили. Это сыворотка удружила? Такое было впервые. Солдат перевёл взгляд на лес и горы, что возвышались над ними, а затем вытянул руку с зажатой в кулаке цепочкой маятника, и пронаблюдал за тем, как тот, завибрировав, поднялся в воздух, нацелившись остриём в сторону чащи. Ехать дальше не было смысла.       Сунув обратно в сумку хлеб и мясо, Зимний Солдат закинул ту на плечо и спрыгнул с телеги, быстрым шагом направившись в чащу. Люди проводили взглядом его спину, ничего не сказав. Солдат пробирался сквозь дремучую непроходимую чащу, а высокие толстые многолетние деревья-великаны преграждали путь свету. Много обломанных сучьев, старых брошенных нор, дупел, гнёзд и ни единого зверья. Чем дальше шёл Зимний Солдат, тем тише и темнее становился лес, и это внушало беспокойство. А также у него начало появляться ощущение, что он идёт не туда. Ему надо развернуться, нужно поискать более проходимую дорогу, он забыл что-то важное в телеге, стоит догнать и проверить… Актив резко затормозил и потряс, как собака, головой. На секунду стало легче, а потом… ощущение опасности прострелило затылок, и, выхватив с бедра нож, он резко обернулся, впиваясь взглядом во тьму позади себя, но, естественно, никого там не видя. Ощущение слежки усиливалось. Рванулся в другую сторону.       И тут, тихо шурша, в траву с его головы мягко падает шляпа. Актив замирает, медленно опуская взгляд на старый, повидавший виды фетр. Что-то в голове заворочалось, точно несмазанные шестерёнки. Мысли. Воспоминания. Мария говорила, что на шляпу были наложены специальные чары для отпугивания немагов, призванные запутать и отвлечь. Поднял голову, прислушиваясь к себе. Беспокойство всё ещё одолевало, и всё тело ныло от желания уйти. Актив опять извлёк маятник. Тот указывал именно в ту сторону, куда ему не хотелось идти больше всего. Если волшебники накладывают такие чары на вещи, так, может, и на местность могут? И эти навязчивые мысли о слежке и уходе — просто влияние магии на его рассудок?       Прикладывая усилие, чтобы не дать ногам волю уйти, Актив склонился, поднял шляпу, отряхнул от мелкого мусора и надел на голову. Это всё обман. Фикция. Его собственные ощущения — ложь. Есть задание, миссия, и сейчас важна только она. Сжав волю в кулак, Солдат сделал шаг в нужном направлении. Затем ещё. И ещё. И ещё несколько. Миссия. Миссия. Слежка. Миссия. Страх. Миссия. Он в опасности. Обернуться. Миссия. Надо обойти. Поискать другой путь. Миссия. Ловушка. Миссия. Опасность. Паника. Не поддаваться панике. Миссия. Обман. Шорох?! Нет. Тут никого нет. Он на миссии. На миссии! Ничего, кроме цели, не имеет значения!       Оступился. Упал на колено и от злости, пытаясь не поддаться панике, вцепился зубами в собственную живую руку. Больно. Но боль отрезвляет. По виску стекла капля пота, упав на жухлую траву. Во рту появился металлический привкус. — Вставай… — прорычал, обращаясь к самому себе, Актив. Разум старался перекричать обманутый инстинкт самосохранения. Он инструмент. Он совершенное оружие. Он не может испытывать страх. Он существует, чтобы идеально делать работу, которую больше никто не сможет сделать. И это задание — как раз такая работа.       Ударил железным кулаком в землю. Встал. Пошёл.       Зимний не вспомнил бы даже под пытками, сколько ему пришлось идти. Это время для него смазалось в одну сплошную бесконечность. Мысли еле ползли к мозгу, руки и ноги, тяжёлые, точно свинцом налитые, с трудом передвигались, воздух казался холодным, колючим, и каждый следующий вдох отдавался болью, словно он вместе с кислородом вдыхал перемолотое стекло, которое резало его лёгкие изнутри, тело пробирала дрожь, и чем дальше, тем хуже и тяжелее было. Но Солдат не переставал повторять «Миссия. Миссия. Миссия», и только лишь это одно помогало ему двигаться вперёд. Как мантру, повторяя себе одно и то же слово, он пересекал сосновую рощу, карабкался вверх по отвесной скале и в какой-то момент едва не сорвался из-за внезапно вспыхнувшей боязни высоты, которой Солдат — по определению — страдать не мог.       И тут… всё закончилось. Это произошло так резко и неожиданно, что Активу показалось, что с его плеч кто-то взмахом руки скинул целую тонну камней, а стальные цепи отпустили его шею и грудную клетку. Солдат привалился плечом к дереву, сорвал маску с лица и, тяжело дыша, что вовсе не было вызвано физическими нагрузками, приложился к фляге, жадно глотая воду. В нос опять ударила трупная вонь, только на этот раз куда сильнее, чем там, на дороге. Оторвавшись от горлышка, Солдат оглянулся.       Он добрался где-то до середины горы. Скорее всего, когда-то тут был обвал, и сейчас образовался довольно широкий уступ, на котором выросла пара десятков деревьев. Вверх ещё надо было ползти и ползти, но вот… там, за верхушками, виднелось что-то серое и гладкое… Зимний Солдат поджал губы, глянул вниз. Он прошёл приличное расстояние под давлением чар. Об этом, кстати, стоило задуматься. Почему место жительства вампиров охраняют защитные заклинания волшебников? Если они всё же сотрудничают, против очередного колдуна у Солдата будет мало шансов, если упустить возможность мгновенного убийства. В который раз он убеждается, что хорошего куратора получить почти невозможно… Маятник тянулся вверх. Он на месте. Время — середина дня. Вампиры ночные существа, значит — едва ли его сейчас кто-то ждёт. Сгрузив сумку с плеч, Актив начал экипировываться. Надел наручи, закрепил ножны и порастыкал пистолеты, гранаты и патроны, где только можно было, а плащ из драконьей кожи, к удовлетворению Солдата, имел приличное количество потайных карманов и ряды петелек для сокрытия самых разнообразных приспособлений. Из мастерской Говарда Актив умыкнул полуавтоматический автомат, пневматическую винтовку с разрывными пулями — не смог пройти мимо этой отполированной, блестящей красавицы — вот, над чем Старк действительно расстарался, пару шикарнейших Глоков и два коротких, двухсторонних чёрных клинка, которые и закрепил сзади на поясе.       Внимательно обследовав верёвку на наличие повреждений, Актив привязал её к крюку, прицелился, размахнулся и закинул железку как можно дальше. Послышался лязг. Дёрнул — крепко зацепилась. Полез вверх, периодически замирая и осматриваясь. Судя по прочитанному, вампиры умели превращаться в летучих мышей, но боятся солнечного света, поэтому Актив двигался максимально бесшумно, периодически замирая, прислушиваясь, не шелестят ли крылья где-то над головой или не звенит ли тихий писк мерзопакостных крылатых крыс из какой-либо щели, и вглядываясь в тени, отбрасываемые деревьями и отвесными каменными выступами.       На вершине скалы, скрытой несколькими могучими соснами, стояла серо-чёрная крепость, не менее пятидесяти метров в высоту, без окон и намёка на двери, обвитая плющом и хмелем так плотно, что издалека, да и вблизи тоже, её было не отличить от окружающей среды. Хотя, если задуматься, единственной точкой, где можно было заподозрить что-то подозрительное, была как раз та, где проходило магическое поле, заставляющее людей убраться от этого места подальше. Очень удачно, удобно. И явно неспроста. Актив обшарил местность вокруг крепости, после чего пришёл к логическому умозаключению, что либо монстры попадали внутрь через крышу, либо существовал тайный ход, возможно, у самого подножья скалы, который ему не суждено было заметить или отыскать из-за действия отталкивающих чар. Зимний Солдат сдавленно зарычал из-за подкатившего раздражения. Запрокинул голову вверх, сверился с маятником и, грязно выругавшись, надел кошки, начав очередное восхождение.       Надо сказать, что насчёт окон Актив ошибся. Где-то от середины крепости он начал замечать редкие узкие, не шире ладони, отверстия бойниц. Рисковать и заглядывать не стал, его могли заметить, к тому же его улучшенный сывороткой слух уловил отголоски голосов, хотя ещё раньше нос учуял трупную вонь. На самом деле, она ореолом висела вокруг этого места, но Зимний уже почти свыкся с ней, пусть мурашки и не покидали его спины, однако именно в тот момент он почувствовал, что находится слишком близко к её источнику, и притаился на несколько минут, пока голоса не утихнут.       Время уже перевалило за полдень, когда Актив стал обеими ногами на крышу, если её можно было так назвать, крепости. Из-за опасения выдать себя ему пришлось ползти целый час, зависая по десяткам минут, вслушиваясь в шорохи и голоса. Из услышанных голосов он насчитал около семи мужских и, возможно, слышал один или два женских, что не могло не удручать. Цель, вероятно, спрятана где-то глубоко.       Люк обнаружился сразу, на то, чтобы выпилить замок и проникнуть внутрь, ушла пара секунд. Скрытый под мантией-невидимкой, Солдат бесшумно спускался по винтовой лестнице, держа наготове нож и револьвер под рукой. Палить в первую секунду — идиотизм, он уже один раз нарвался и провалил задание со Старками. Сначала следовало оценить силы врага и просчитать тактику.       Первые несколько дверей были заперты, но вскоре ему повезло. Широкий, устланный длинным ковром коридор, увешанный отвратительными картинами в позолоченных рамах, разномастными видами холодного оружия и прочими изысканными старинными предметами интерьера, был показателем роскоши и древности. Хозяин явно любил окружать себя всевозможными красивыми, дорогими вещами, признанными мировыми предметами искусства, и не скупился на них. А также технологиями. В своих поисках Актив обнаружил нечто, похожее на мастерскую или кабинет, в котором увидел разобранную на мелкие детали электромагнитную бомбу с… эмблемой Гидры. Зимний Солдат застыл, точно громом поражённый. Сердце пропустило глухой удар и словно бы затаилось в ожидании… чего? Солдат моргнул. Испуг? Нет. Не может быть. Будто бы из-под стола сейчас выпрыгнет куратор и прикажет ему возвращаться на базу, обнулит и в наказание отправит обратно в крио. Конечно же, никакой куратор ни под каким столом не сидел и выпрыгивать совершенно не собирался. Более того, сейчас вероятность, что его заметят, равна нулю. Его никому не увидеть и не услышать.       Актив опять затряс головой, отгоняя мысли, никак не относящиеся к заданию, но всё же на заметку себе этот факт взял. Чутьё подсказывало ему, что эта вещь оказалась тут не случайно. Дальше было больше. На дальней стене висела огромная, от пола до потолка, карта, истыканная булавками, стянутыми нитками разных цветов: красными, синими и белыми. Синей нити на карте было больше всего, она, как паутина, расползлась по всем материкам, перекидываясь из Израиля 931 г. до н.э. в Грецию, затем в Гонконг, оттуда в Японию, Америку, Бразилию, обратно Штаты 1693г., Канаду, Индию, Испанию и т.д., завершала этот крестовый поход булавка, воткнутая в области шотландских гор и приколовшая к карте небольших размеров фотокарточку, вернее, её половинку. На отрывке карточки был высокий, худощавый, но складный юноша с тёмными вьющимися волосами, собранными в неуклюжий хвостик, с мягкими чертами лица, слегка опущенными плечами и очень добродушной, но от чего-то печальной улыбкой. Скромно поджимая к себе метлу, он грустно, но сосредоточенно смотрел прямо в объектив, после поднимал одну руку и пару раз, как бы незаметно, тыкал себя пальцем в область сердца, словно намекая на что-то. Тут его локтем пихнула какая-то девочка, худенькая, миниатюрненькая, почти дюймовочка, и парень, отвлёкшись, сильно зарделся, смущённо отведя взгляд от её ясной улыбки. Внизу карточки рукой была сделана подпись «Нова 1887 г.». Несколько предыдущих иголок, обведённых красной нитью, также имели фотокарточки или нарисованные от руки портреты с точно такой же подписью.       Красной нити было намного меньше: она тянулась из Израиля 931 г. до н.э. в Польшу, оттуда в Германию, где и обрывалась, а затем огромным пучком обнаружилась в южной части Италии. На портрете, приколотым булавкой, располагался старик. Лицо его испещрили морщины, взгляд под густыми нахмуренными бровями острый, пронзительный, желчный. В нём чувствовалась жёсткость и нетерпимость к любого рода непослушания и компромиссам. Губы под длинными усами поджатые, искривлённые в недовольной гримасе. Длинные, костлявые, шишковатые пальцы, увенчанные перстнями, крепко сжимали набалдашник трости. Подпись этой карточки была Солдату знакома — «Карбонелл 1988 г.». От Италии нить вела в Штаты, и фото под нею Солдат узнал сразу. свадебная фотография Говарда и Марии Старк.       Булавок с белой ниткой было только три, и ни одна из них не обладала фотографиями или иными пометками. Первая — Израиль 931 г. до н.э., вторая — Камчатка, третья — Сталинград. Все с огромным временным отрывом.       Рядом находился шкаф, до отказа забитый папками с красной, белой, синей и чёрной маркировками, рассортированные по годам. Но первая и единственная папка, датировавшаяся 931 г. до н.э., была абсолютно пуста. Больше половины синих папок имели одну и ту же подпись «Нова», отличались только инициалами. В конце каждой стояла печать «mortem*». Последняя папка 1887 года имела копии тех самых фотокарточек с юношей с метлой в руках, описанием местоположения некоего учебного заведения и его мощной защиты. Описания самой миссии не было, однако в конце были подколоты несколько газетных статей о жестоком убийстве в стенах школы. Имя исполнителя не указано, зато указан подельник — Эбони Т. Молро (Мо). «Артефакт утерян», — было выведено от руки в нижнем углу страницы.       Папка с красной маркировкой за 88 г. была куда толще красной. Она содержала подробное досье двадцати двух волшебников. Самый старый — старик с фотокарточки, его четверо детей, трое сыновей и дочь, у каждых от одного до пятерых детей, в числе которых Мария Карбонелл. На её листе печать «mortem» отсутствовала. Самому маленькому члену семейства было полтора года. Все «mortem». Актив ещё раз пролистал папку, но досье на имя Тони Старка или Говарда Старка не обнаружил.       В трёх белых папках не было практически ничего, кроме пары газетных вырезок, одна о том, как в селе на Камчатке человек впал в транс и с поразительной точностью описал, где искать пропавших туристов, тем самым спасши пятнадцать человек от гибели в горах, а вторая о пожаре под Питером и смерти трёх мальчишек, единственными свидетелями которой стал маленький ребёнок и бродячая собака.       Оглядев шкаф, карту и всё помещение в целом, Солдат снял сумку с плеча. Актив покинул комнату спустя десять минут. — Мои поздравления, миледи! — Острая трупная вонь с силой ударила в нос Актива, приковав к земле. Она витала в окрестностях и в самой башне повсюду, но сейчас ощущалась куда сильнее, вызывая желание надеть маску. В ней был респиратор, и он бы мог в ней дышать даже в облаке ядовитого газа; позволить себе такую роскошь Актив не мог. Насколько бы вонь не была ему омерзительна, она предупреждала об опасности. Тихо. Очень тихо. Шаг за шагом, он приблизился к приоткрытой двери. Это проворковала молодая на вид девушка в скромном коричневом платье. Прислуга. — Господин был просто на седьмом небе, когда вернулся вчера. Он так счастлив, что вы приняли его предложение, правда-правда, уже давно никто не видел его таким радостным. — Правда?.. Ну, что ж, это хорошо, — другой голос был более отстранённый и задумчивый. Солдат подвинулся на пару сантиметров, чтобы изменить угол обзора. Голос принадлежал очень красивой белокурой девушке, стоявшей перед зеркалом на низенькой табуретке, одетой в воздушное бело-голубое кружевное платье с подолом. Служанка трепетно, отточенными, нечеловечески быстрыми движениями обшивала юбку какими-то узорами. — Хм… 924 года. Он добивался моей руки 924 года. Подумать только, сколько уже времени утекло, — в словах девушки послышалась улыбка. — Брат Виктора просто терпеть не может, но мне кажется, он не такой злобный, каким хочет показаться. Сколько лет ты служишь у Виктора? Расскажи, какой он.       Девушка не могла видеть, как служанка стиснула зубы, на секунду сбившись с ритма. Но спустя мгновение, вернув себе самообладание, продолжила: — О, Господин просто чудесный. Добрый и щедрый, он заботится о нас.       Девушка молчала несколько секунд, после чего произнесла, и в голосе её что-то неуловимо изменилось: — Если то, что глаголишь ты — истина, то отчего ж руки твои бьёт дрожь? Уж не врё… — слова её резко оборвались, и блондинка обернулась к открытой двери. Её кроваво-красные, широко распахнутые глаза, точно у кошки, уловившей движение добычи в зарослях травы, прожигали пустое пространство между деревянными створками.       Зимний Солдат, скрытый мантией невидимости, застыл нерушимым памятником самому себе. Не шевелился, не моргал, даже не дышал, Актив знал: одно, даже самое крохотное, незначительное движение выдаст его. Сейчас на него смотрели, но не видели его, глаза истинного убийцы.       Девушка чуть вытянула шею, шаря глазами по воздуху, именно там, где в этот момент стоял Солдат, и прислушалась. Актив прямо-таки видел, как стекленели её глаза, когда она, утратив надежду увидеть его, переключилась на слух. И это не могло не беспокоить. Едва ли мантия невидимка делает его ещё и бесшумным, а в одной из книг он вычитал, что некоторые особи способны слышать даже сердцебиение человека. Если она одна из них, ему придётся вступить в бой раньше, чем он планировал. В голове начал вырисовываться план атаки… — Леди Сюзанна? — обеспокоенно пискнула служанка, с растерянностью взирая на хозяйку.       Блондинка дёрнулась с явной неприязнью, но, кажется, это сбило её со «следа». Она вернулась к созерцанию своего отражения в огромном створчатом зеркале: — Я же говорила, просто Сьюзан, — мрачно пробормотала она. Актив, только было собиравшийся продолжить путь, вновь замер, услышав следующие слова: — Где-то в башне есть люди? — Прощения прошу, мисс, — низко поклонившись, служанка продолжила работу. — О, да! Двумя этажами ниже кто-то, и в подвалах загон. В честь вашей помолвки было объявлено празднование, приглашены все благородные Высшие. Господин дал распоряжение об охоте, так что, как только наступит ночь, приведут ещё.       Отражение Сьюзан состроило неясную гримасу: — Не много ли…       Дальше Актив не слушал. Сами того не ведая, они сказали всё, что ему следовало знать. В крепости есть живые люди, единицы на двух этажах ниже и большое число в подвалах. А также у него осталось мало времени до того, как таких же, как она, тварей, а он не сомневался, что волей случая чуть не напоролся на очень опасное существо, будет в разы больше. Первым делом стоило проверить подвалы, поскольку вероятность отыскать объект там была больше.       Сказано — сделано. Решив по дороге, что чем меньше в башне будет народа, тем легче будет скрыться с ношей на руках, Актив убирал по дороге каждого вампира, встретившегося ему на пути. Слуги, хоть и являлись вампирами, по сути были не сильнее хорошо натренированных, физически развитых солдат. Также порадовало, что следов от их убийства не оставалось, кроме перепачканной пылью одежды: от прямого удара серебряного ножа в сердце они рассыпались не хуже песчаного замка. А самое главное, что они пахли по-другому. Слуги источали запах сырой земли, грибов и гнильцы, в то время как от той женщины в покоях разило разлагающейся трупачиной. Эту важную особенность он запомнит.       Судя по ощущениям, подземелья крепости были выбиты глубоко в скале и отчасти напоминали муравейник: так много здесь было ходов и переходов. На маятник ориентироваться не приходилось, в башне он начал сильно сбоить, дёргаясь в нескольких направлениях сразу, и Зимний понадеялся лишь на то, что это не разбросанные по башне куски цели. Повезло с одним из вампиров: слуга оказался именно тем, кто «ухаживает» за «скотом», и пообещал провести Солдата в обмен на собственную жизнь. Разумеется, заполучив необходимое, Солдат без промедлений ликвидировал свидетеля.       Так называемые «загоны», о которых говорила служанка, оказались обычными камерами в, наверное, самой сырой и холодной части из всех дыр этой крепости. Грязные, вонючие, тёмные, душные, без намёка на вентиляцию пустые отсеки за толстыми решётками, в которых, изголодавшие, истощённые и полумёртвые голые люди, практически скелеты, обтянутые кожей, обёрнутые в какие-то вымазанные, зловонные тряпки, вероятно, единственное, что им предоставили, сбились в кучки, в надежде хоть как-то согреться. И таких загонов было шесть или семь, в каждом до десяти человек. Несколько людей тут так и скончались. Большинство на Солдата никак не реагировало, они продолжали лежать, пустыми, стеклянными глазами уставившись в тёмные стены или пол и пуская слюни. Единицы при его появлении, скорее всего, самые «свежие», едва заметно вздрагивали и сжимались, в надежде слиться с окружающими, стать более незаметными. Из некоторых камер слышался грудной, мокрый кашель и бормотания в приступе горячки. Неудивительно, мёртвым тварям здешний климат комфортен, но люди в таких условиях долго не живут. Даже в полумраке и грязи Солдат разглядел, что у некоторых сломаны те или иные конечности, но сломаны аккуратно — закрытые переломы, чтобы кровь не вытекла. Самые непокорные? Или просто так? Очевидно, в качестве контроля здесь использовали пищу, вернее, её отсутствие. Людей не кормили сутками, давая время от времени самый минимум, исключительно для поддержания жизни. Никаких сил у них не осталось, да и воли, и желания на что-либо тоже.       Объекта среди них не наблюдалось. Что ж…       Спустя двенадцать минут Солдат бесшумно закрыл за собой дверь, за которой игриво плясал огонь.       Принятое им решение являлось спорным и не переставало мучить Солдата всю дорогу наверх. Как свидетели, они не представляли из себя никакой ценности, не могли ничего никому рассказать, поэтому Зимнего Солдата терзало ощущение потерянного времени, но… Тот-который-другой хотел этого, думал, что так будет правильно. Ведь спасти их не представлялось возможным.       Так им хотя бы не придётся больше страдать…       Зимний Солдат не любит Того-который-другой: он вечно мешает, лезет куда и когда не просят, из-за него Солдат не раз получал наказания и крио раньше, чем это было нужно. И Зимнему Солдату было плевать на тех людей. Его волнует только миссия, объект и сделка с Марией Старк. Но убийство людей означало, что враг лишится стратегически важного ресурса, пусть и на короткое время. А это уже было весомым аргументом, который заставил Солдата согласиться с другим.       Петляя по пересекающимся друг с другом коридорам, он подобрался уже совсем близко к цели в своих расчётах, когда слабое, едва ощутимое дуновение сквозняка заставило его дёрнуться и нырнуть в ближайшую дверь, затаившись. Буквально через полминуты в коридоре, из которого Солдат так поспешно слинял, послышались гулкие шаги нескольких пар ног. — Господин Кхалил, эта такая честь для нас принимать вас сегодня! Молодая Госпожа ещё собирается, а Хозяин отбыл по делам, но с вашего позволения, — елейный, жеманный, просто-таки масляный голосок заискивающе ворковал на все лады, — мы сделаем всё возможное, чтобы время, которое вы проведёте в ожидании, не было в тягость. У нас есть изумительная труппа артистов и жонглёров, а ещё зоопарк человеческих уродцев, и… — Нет необходимости, — другой, более низкий, властный и сильный, имел какой-то акцент, не то греческий, не то… — Насколько помню, Виктор недавно пополнил свою библиотеку? Хочу ознакомиться с его приобретением. И ещё, вот это отведите, куда нужно. Мой подарок в честь помолвки.       Шаги начали отдаляться, и только когда группа отошла на приличное расстояние, Актив позволил себе выглянуть из-за косяка. Один из вампиров был очень высокий, два метра точно, широкоплечий, с чёрными как смоль длинными волосами, в белом плаще и со шпагой на поясе, кончик которой выглядывал из-под подола. Он явно принадлежал к тому же виду, что и женщина. Двое других вампиров — абсолютно обычные и ничем не примечательные, а четвёртый… Что-то в мозгу Актива больно кольнуло. Он узнал его. Только сегодня утром дед и мальчишка-пастушок подвозили его на своей телеге. Его звали Томаш. Только вот не один Актив его вспомнил. Тот-который-другой тоже. Не смей мешать мне! Я не буду спасать его, он не цель!       Солдат был просто в бешенстве. Другой опять начал пытаться перехватить контроль. Потому что он не заслужил это.       В приступе ярости Зимний засадил кулаком металлической руки в стену, сделав нехилую вмятину. Его ненависть к Другому покорила новые вершины. Какого чёрта он вообще должен делить тело с этим ублюдком? Тот втирает ему про заслуги, а Солдат чем заслужил этот геморрой? И хуже всего то, что он ему даже в морду дать не может! От исхода этой миссии зависит их собственная шкура, в буквальном смысле. За провал не будет кресла или тока, их просто грохнут. И сейчас Солдат пытается всеми силами выполнить задание, в то время как Другой не прекращает ставить палки в колёса. — Заткнись! Заткнись! Заткнись! — со злостью шипит Актив, с трудом, через головную боль заставляя себя развернуться и пойти в обратном направлении. Одно из немногих достижений Гидры было умение затыкать Того-который-другой, и Солдат готов был признать, что тосковал по этому.       Но вдруг, когда в голове на какой-то миг стало достаточно тихо, Актив едва не выматерился в голос от осенившей его догадки. Мальчишку отправят в загоны! Это значит, что с минуты на минуту они обнаружат, что весь их скот перебит и внизу бушует пожар. Времени почти нет!       Плюнув на конспирацию, Солдат сорвался на бег. Счёт идёт на секунды. Выбраться отсюда с ношей на шее будет почти невозможно.       На нужном этаже комнат было множество. Его очевидно использовали под личные нужды. Слишком личные. Поплутав немного, он-таки обнаружил, что искал. Небольших размеров, тёмная, без окон, как и все остальные комнаты, из мебели в которой, кроме старой двухместной кровати, ковра и кресла, больше ничего не было. Не считать же кандалы и цепи, свисающие со стены и потолка за предмет интерьера. На смятой, грязной, рваной простыни лежало что-то, что в слабом отсвете коридора можно было принять за сломанную керамическую куклу в человеческий рост. Но это была вовсе не кукла. Мальчик. Его обнажённое исхудавшее тельце полулежало-полувисело на правой руке, закованной в широкий металлический наруч; его пальцы посинели, а запястье под железом истёрто в кровь. Вторая рука безвольная, изломанная, валялась на кровати, достаточно было лишь беглого взгляда, чтобы понять, что ею ему уже не работать. Кисть раздроблена. Тонкие, точно веточки, ноги, синюшные от обширных синяков были вывернуты наизнанку, а бёдра измазаны в запёкшейся крови и белёсых разводах. Голова, как у тряпичной куклы, упала на плечо. По всему телу ребёнка расцветали синие, фиолетовые и желтоватые цветы гематом. Бледная, почти белая, прозрачная кожа, вымазанная в кровавых разводах, тем не менее, была цела. Ни царапинки. Правда это не уменьшало стойкого металлического запаха ударившего в нос Солдата, стоило только открыть дверь. И вот, в чём вопрос: если Актив его слышит, смогут ли то же вампиры? Скорее всего, и в таком случае их будет очень легко выследить. Нужно думать.       Подойдя к койке, первым делом Актив поднял голову ребёнка за подбородок — горячий, словно его изнутри углями распаляют — вглядываясь в исхудавшее, бледное, грязное лицо. Пустые стеклянные глаза с красным ободком вокруг радужки и лопнувшими капиллярами казались неживыми, но на шее, под кожей, испещрённой полосами от удушения, прощупывался слабый пульс. Цель опознана и жива, а это главное.       Сжав металлической рукой цепь, раздавив звенья, Актив освободил руку мальчишки и огляделся. Вокруг не было никакой подходящей, чистой, не пропитанной кровью ткани, поэтому, недолго думая, он стянул с плеч мантию-невидимку и завернул в неё безвольное хлипкое тельце с головой. Грязную простынь запихал в сумку. Надев на лицо защитную маску и очки, Зимний Солдат аккуратно поднял свою невидимую ношу, ребёнок едва слышно всхлипнул и затрясся, когда Актив поднял его, придерживая механикой под бёдра. Он был такой тощий, что Солдат вовсе не чувствовал его веса. Маленький Старк тут же навалился на его плечо, ткнувшись лицом в изгиб шеи. Единственное, что беспокоило, — это жар, чувствующийся даже через плащ из драконьей кожи.       Зимний Солдат выглянул в коридор и, убедившись, что опасности нет, выскользнул из комнаты. Быстро пересекая один этаж за другим, он наконец-то достиг нужного, на котором за последней дверью скрывалась лестница, ведущая к люку. Он потянулся к ручке… — Не двигайся.