Я хотел бы остаться с тобой...

      «Всё хорошо, Серёж?» — эхом проносилось у комика в голове. «Нет. Ничего не хорошо!» мысленно отвечал Серёга. Он и сейчас сидел чуть ли не сдерживая слёзы. Тамби заметил это и положил свою руку ему на плечо, что заставило Деткова повернуть голову в его сторону и внимательно слушать.       — Ты же понимаешь, что он в этом не виноват? — серёжа кивнул. — Да и вообще — Никто не виноват! Никто из них не мог предвидеть такого исхода!..       — Рустам мог… — Тамби непонимающе посмотрел на парня, — Он предупреждал меня… А я считал это глупостью! — едва ли срываясь на крик говорил шатен, пока рука на плече не начала сжимать сильнее.       — Прекрати! Никто! Никто из нас бы в это не поверил! Ты же это прекрасно понимаешь…       — Да, я знаю… — Серёжа вновь отводит взгляд куда-то в пол — Но у меня полнейшее ощущение, что именно я его потерял.       Тамби вначале грустно смотрел в стену, после будто бы что-то осознал он встал перед Серёжей, за чем тот наблюдал.       — Не волнуйся, это всё тот же Рустам, только помнит прошлого себя, но это всё тот же самый человек, который влюбился в тебя, таким какой ты есть… И даже сейчас, где-то внутри, всё тот же Рустам всё ещё любит тебя! Ему просто надо напомнить это. Для этого хватит одного присутствия.       Закончив свою реплику Масаев обнял парня, пожелав удачи и отправился по делам в офис.       Детков остался наедине с собственными мыслями. Где-то минут 20 он проходил туда-сюда из одного конца коридора в другой, ожидая момента выхода Олега Степановича. Когда врач вышел, Серёжа стремительно подошёл к нему, дабы узнать «что, да как?»       — Парень уже идёт на поправку, думаю ты сегодня можешь его сводить в столовую. — Рассказал врач и отправился на осмотр к другим пациентам, пообещав, что позже расскажет подробнее.       Ещё минут 15 парень мялся у двери, набираясь в себе сил и зайти не разрыдавшись. Детков понимал, что Тамби более чем прав и там сейчас всё тот же милый, добрый, заботливый Рустам, просто испытывает шок. А кто бы из нас не вёл себя как Рустам? Ему самому от этой ситуации не легче. Поэтому, когда дверь открывается, Серёга не находит его на больничной койки, проводя взгляд дальше он видит спину парня у окна, который за чем-то увлечённо наблюдал на улице: то ли за потоком машин, едущие кто домой к семье, а кто на вечную работу, не видя просвета; то ли за тем как дети на площадке весело играют в «стоп земля». Он оборачивается лицом к вошедшему, слабо улыбаясь.       — Опять ты!       — Опять я.       Не воспринимая это никак Детков присаживается и даже ложится на койку Саидахмедова, устало вздыхая.       — Врач сказал, что тебе легче… Так что сегодня мне надо отвести тебя в столовую.       — Я и сам могу, — недовольно произнёс Рустам подходя ближе к койке.       — Тебе лишь бы повредничать! А я вообще-то вещи твои привёз, чтобы ты не ходил в одном и том же! — Взор Рустама падает на пакет, оставшийся стоять на полу. Он подходит, чтобы рассмотреть содержимое. Он помнит эти кофты, но взгляд его приковывает лишь одна.       — Это моё любимое худи! — Пальцем он указывает на Деткова, который с удивлением смотрит.       — Как ты можешь его помнить?! Ты только 3 месяца назад приобрёл её. Что-то странное от этого предложения началось у Рустама в груди. Он помнит эту кофту и почему-то она у него любимая. Он сам не знает откуда взялось это ощущение, будто бы кусок сюжета жизни его вырезали, но чувства остались.       — Я не знаю… Может на вещи моя память не распространяется?!       — Теперь мы шутим, — улыбнулся Детков, прикрывая глаза.       — Смотри не усни мне тут! Тебе ещё в столовую меня вести.       — Либо ты резко подобрел, либо ты не хочешь, чтоб я спал на твоём месте, — нехотя открывая один глаз шатен успевает проследить слабую улыбку на лице кабардинца, который всё рассматривал вещи.       Он отобрал для себя чёрное худи с Леной Кукой и какие-то спортивки, тут же начиная переодеваться, чем привлекает внимание Серёги. Рустам замечает это, но ничего не собирается говорить. Вскоре Сергей поведёт в столовую Рустама, где их накормят куриной лапшой с компотом. Рустам сядет за один стол с шатеном и они будут что-то непринуждённо обсуждать. Рустам даже посмеётся несколько раз, забывая о том, что было ранее. И какие-то всё-таки чувства к этому парню проснутся у него, когда неаккуратный парень, прошедший мимо их столика уронит свой стакан, разливая всё содержимое на одежду Серёжи и даже не извинится. Будто в замедленной съемке Рустам прокручивает это у себя в голове. Он как пороховая бочка, к которой не стоит подносить спички.       — Эй ты, козёл! — своими выкриками он привлекает внимание всех присутствующих.       — Руст, не стоит, — тихо произносит Серый, но тот его словно не замечает.       — Я к тебе обращаюсь! — виновный только и делает, что смотрит, как кричит Саидахмедов, но взгляд у него пугающе пустой, что заставляет кабардинца покрыться мурашками, но он продолжает, — Ты разлил компот на одежду моего друга, если ты не заметил! Не хочешь извиниться?!       — Руст… — снова попытался Серёжа, но его тут же громко перебили.       — ИЗВИНИСЬ!       Что-то невнятное наподобие «изынить» проговорил пациент, обращаясь к Серёже, на что он кивнул, принимая извинения.       — Рустам, они тут сейчас все не в себе. Не забывай где мы. Люди здесь — пребывают где-то в астрале, но не в теле. Ты был примерно таким же.       Рустам представил себя в таком состоянии, как тот парень. Неприятное чувство пробежало по всему его телу.       Чувство тревоги быстро рассеялось, когда Рустам посмотрел на Серёжу с почти мокрой одеждой. Брюнет резко взял его за руку и отправился прямиком в палату. На все эти действия Серёжа вопросительно смотрел.       — Ты так простынешь! Надо переодеть!       Захлопнув дверь палаты, Рустам повелительным тоном произносит:       — Раздевайся!       — Что вот так вот сразу? Даже на свидание не пригласишь? — шатен сел на койку, внимательно наблюдая, ведь ситуация его только забавила, но на Рустама это никак не подействовало и он продолжал твёрдо стоять на своём.       — Раздевайся, или я тебя раздену! — Серёжа только хитро ухмыльнулся, смотря Рустаму в глаза, в которых можно было заметить мимолётную искру.       — Напросился! — Рустам приближается к парню так, что их колени соприкасаются, дотрагивается до мокрой толстовки, проводит руки к низу и снимает её, отбрасывая на соседнюю койку. Серёжа слегка пугается действий парня, по его оголённой спине проходят толпами миллионы мурашек. Рустам спускается ниже, трогая джинсы, а если быть точнее внутреннюю сторону бёдра Серёжи, отчего тот томно вздыхает.       — Штаны тоже мокрые, — он тянется к ширинке, расстёгивает и стягивает их с парня, заставляя того слегка свалиться на спину. Серёжа думал, как бы сюда никто не зашёл, их явно неправильно поймут. Рустам копошится в пакете с одеждой, подбирая вещи парню. В итоге он достаёт розовое худи и чёрные спортивки.       Переодевшись в эти вещи нельзя было скрыть умиления на лице, из-за чего Рустам стоял и улыбался.       — Чего? — Спросил Серёга.       — Тебе идёт.       Почему-то Рустаму нравилось, что на парня надеты именно его вещи, будто бы он всегда мечтал об этом, будто бы надев эти вещи Рустам был уверен, что Серёжа окружён заботой и уж точно находится под защитой. Эти мысли не показались ему чуждыми, а даже наоборот — было приятно об этом думать. Всё-таки было что-то неуловимое в этом парне, что манило Рустама.       Ближе к вечеру в палату зашёл врач — узнать состояние пациента и дать ему таблетку. При этом Серёжа остался в палате внимательно слушая.       — До сих пор ничего не вспомнили?       — Нет.       После разговора Олег Степанович одной рукой позвал Серёжу выйти за дверь и обсудить происходящее.       — Вероятнее всего его мозг блокирует какие-то стрессовые или неприятные события. Попробуйте вспомнить или узнать, что это могло бы быть?       Серёжа стоял и вспоминал, что происходило до того когда Рустам выпал из жизни. Ужасные моменты окутали его голову. Не хотелось вспоминать те жуткие сцены. Лицо его исказилось, и это заметил врач.       — Вы можете просто не говорить о них, но ему стоит напоминать и рассказывать другие моменты из его жизни, это может помочь процессу лечения.       — Хорошо, — кивнул Детков, принимая к сведению сказанные слова.       Врач ещё немного постоял, рассматривая собеседника, замечая на нём новые вещи.       — Милая кофта! — уходя с улыбкой произносит он.       — Спасибо! — слегка смущается Детков. Стоит возле двери обдумывая сказанное и всё-таки заходит обратно.       — Вы меня там обсуждали? — сходу лежащий на койке парень задаёт вопрос.       — Нет, мы погоду обсуждали, — иронично начал Серёжа, — думаем, вот когда потеплеет на свидание сходить.       Рустам, то ли с испугом, то ли с неприязнью или со всем этим вместе смотрит на шатена.       — При живом то парне! — он отводит глаза и смотрит в белый потолок.       — О, теперь ты парень, вроде говорил обратное!       — Ну так по факту получается, что нет. Я ведь не помню ничего — можно пользоваться как захочешь. Захотел — изменил.       Серёжа прошёл дальше, присаживаясь на соседнюю койку.       — Я никому не изменял, чего ты вообще завёлся?! Тебя же это не интересовало?       — Просто меня вымораживает, что уже все кто мог сказали мне об этом! А я? Что я? Я не помню! Я даже лица твоего вспомнить не мог, когда ты пришёл. — Рустам, поднимается из положения лёжа и смотрит на парня. — А ты всё это время тут следил за мной… Я наверное ужасный человек, раз забыл тебя! — он накрывает лицо руками, пряча за ними грусть. Серёжа садится рядом приобнимая.       — Ты не ужасный человек, ты здесь совсем не виноват… — слёзное лицо Рустама падает в плечо Серёжи, что заставляет шатена на минуту перестать двигаться, после чего он кладёт свою руку ему на спину начиная поглаживать, — всё будет хорошо, не переживай.       Время шло и за окном темнело. На часах уже 22:00. Уже мирно обсуждающие разные песни Рустам и Серёжа, даже не подозревали, что где-то на другом конце Москвы сейчас трахаются их друзья. Но сейчас не об этом. Серёжа осознаёт, что время позднее уже, из-за чего поднимается и собирается уходить, но тут его останавливает беспокойный голос брюнета.       — Серёж… Останься пожалуйста.       — Хорошо.